Я начал путешествовать с 17 лет и за годы проведенные в дороге ни разу не жалел, что променял мягкую кровать на дорожный спальник. В чем-то приходилось ограничить желания вкусно поесть и сладко поспать, но все это с лихвой окупалось удивительными, а порой и фантастическими историями. Я смеялся, плакал, а порой часами, во время перелета в очередное государство, раздумывал над смыслом истории.
Сейчас, в старости, дряхлые плечи не удержат реактивный ранец, и ночь на свежем воздухе принесет лишь муку старым костям. Но самый коварный сюрприз преподносит память – я начинаю забывать.
Потому на коленях печатная машинка, ноги укрыты пледом, а в камине потрескивают дрова. Реактивный ранец висит на стене, рядом с летной курткой и пилотской шапкой, как напоминания о былых путешествиях.
Слабеющие пальцы с трудом бьют по клавишам, но я должен записать все истории, хотя бы из уважения к рассказчикам, которых уже нет с нами… я последний кто вновь расскажет их.
***
Полный бак высокооктанового топлива в реактивном ранце всегда поднимает настроение. Только вылетев с летной заправки, на краткий миг зависаю в воздухе и благодарно салютую заправщику в оранжевом жилете.
Я сыт, по телу разливается бодрость, а впереди полная свобода. Направление, утрачивает всякий смысл, когда летишь по синему бескрайнему небу. И пусть позади восемь лет путешествий (по меркам скитальцев серьезный срок), чувство восторга от полета не утрачивает остроты.
Летная куртка наглухо застегнута под горло. Свиная кожа, надежно защищает от ветра. Брючины из плотной ткани заправлены в походные ботинки. Руки в кожаных рукавицах обхватывают рукояти реактивного ранца. Правая рукоять отвечает за скорость, левая за подкрылки, позволяя регулировать направление полета. На запястье правой руки выпуклый компас. Каштановые волосы скрываются под пилотской шапкой. На глаза опущены очки с темными стеклами. Скромная летная экипировка, в которой ужасно жарко на земле, надежно сохраняет тепло в воздухе.
Набрав приличную высоту, складываю руки по швам и выкручиваю «бочку». Ветер с силой бьет в лицо, но летный очки надежно защищают глаза. Выровняв полет, увеличиваю скорость. Когда вокруг пустота и ничто не в силах сдержать тебя, хочется просто лететь вперед, слышать свист ветра, ощущать ту пустоту, что постепенно наполняет тело и чувствовать тоску от осознания бесконечности прекрасного мира. И понимать, что не везде успеешь побывать.
Мельком взглянув на наручный компас, слегка корректирую полет. Моя цель – город Анкер – своеобразная столица всех видов механики. Город знаменит крупнейшим заводом по изготовлению паровых машин, многочисленными ремесленниками, собирающими самые надежные наручные и карманные часы, и великим разнообразием механических игрушек. Но все эти мелочи волнуют меня в последнюю очередь. Я лечу за достопримечательностью, о которой не пишут в дорожных гидах. В Механическом городе проживает Уил из рода Гиар – искусственный человек, полностью состоящий из механизма. Уверен, что интересная история мне обеспечена.
Пролетая над очередным городом, инстинктивно набираю высоту. Масштабные войны остались в далеком прошлом, но в отдельных государствах не исключены конфликты. Я еще помню звук разрывных снарядов, когда пролетая над небольшой провинцией, попал в самую гущу сражений. Никто не хотел разбираться, кто такой и какую из сторон поддерживаю, несколько снарядов должны убрать случайного свидетеля. К счастью, я вовремя среагировал и успел увернуться от ядер, но взрывная волна закрутила в штопор. Вероятно, именно многочисленные тренировки в летной школе спасли жизнь. Растопырив руки и ноги, выжал максимум из реактивного двигателя. Выйдя из смертельного пике, устремился подальше от неспокойной провинции.
В этот раз обходится без происшествий, все же война за территорию потеряла актуальность с отменой границ. А ведь могло все быть по-другому: могли быть государства с охраняемой территорией, блокпостами на границах, пропускной режим… представьте, для того что бы перелететь в другое государство необходимо множество бумажек, разрешение на вылет из отправной точки и на приземление в конечной. Представьте, что нет свободы передвижения, что какой-то правитель, поссорившись с правителем соседней страны, запрещает въезд и выезд. Как быть скитальцам? А еще хуже, представьте страны, в которых люди делятся по национальному признаку, а не по специализации. У нас есть государства ремесленников, шахтеров, писателей, художников, больших заводов и промышленных фабрик, а вместо них были бы государства белых, государства темнокожих, узкоглазых, длинноносых. Вы посчитаете меня сумасшедшим за такие мысли, но я лишь радуюсь, что в нашем мире все так, как есть.
Солнце лениво заходит за горизонт, озаряя последними лучами выступающие башни механического города. Анкер предстает во всей красе: своеобразный громадный механизм, в самом центре города возвышается главная башня с огромными часами и маятником, четыре башни меньшего размера символизируют стороны света и располагаются по бокам. Ворота между башнями представляют собой огромные шестеренки, причем каждая крутится, выполняя определенную функцию. Каждая башня то опускается до определенного предела, то поднимается. Основание города находится на массивной платформе, которая в свою очередь так же крутится. Вообще все движение в городе происходит в едином такте, движение стрелок, поворот шестерни, колебание маятника. Пролетая над самим городом, невольно выдыхаю. Если смотреть на город с моей высоты, то Анкер напоминает циферблат огромных часов, без цифр и стрелок.
Обнаружив у западной башни посадочную площадку для стреколетов и вольных скитальцев, захожу на посадку. Вовремя – последний солнечный луч, тускло блеснув в стеклах летных очков, скрывается до следующего дня.
Спустившись с западной башни в город, вижу, как зажигаются множество гирлянд, освещая каждую улицу. Только сейчас я начинаю понимать весь принцип строения города: огромный маятник на центральной башне, качаясь, заводит механизм в основании. Раскручиваясь, пружинный механизм крутит весь город, каждую шестеренку. Все это движение вырабатывает энергию, которую местные умельцы используют для освещения домов и улиц. И этот удивительный механизм работает на глазах зевающих горожан. Что еще ожидать от столицы механики?
Огромные фабрики, поражающие витиеватой архитектурой. Скромные, но уютные мастерские, по ремонту любых приборов. Разнообразные лавки с механическими сувенирами, окруженные толпами туристов. Все это – лишь малая часть огромного города.
С заходом солнца, горожане закрывают мастерские, выключается конвейер на фабрике – местные лениво разбредаются по барам, потягивать кислое пиво. Тусклый свет гирлянд освещает им путь.
Уил Гиар оказывается известной личностью. Как пройти в его мастерскую знает любой механик. Немного поплутав по узким улицам, завернув в тупик с огромной шестеренкой, которая через секунду открывает дорогу дальше, выхожу на центральный проспект, ведущий к главной башне. Пройдя два дома, неуверенно подхожу к третьему.
Мастерская выглядит заброшенной – облупленные стены, заколоченные досками окна, вывеска еле держится на одной петле. Выцветшие буквы интуитивно складываются в название «Гиар».
Поднявшись по ветхой лестнице, заношу руку для стука, но резко открывается входная дверь и сильные руки затаскивают в темную комнату.
— Еще раз прошу прощения, дорогой Арго. Я думал, это снова проказничают соседские дети, — оправдывается хозяин дома. — Озорники так и норовят обрызгать меня из водяного пистолета. Наверное, думают, что так быстрее сломаюсь.
— Ничего страшного, — потираю шею я. – За что они вас так невзлюбили?
— А за что им меня любить? – удивляется Уил Гиар. – Я не дарю им игрушки, я не играю с ними в игры. Я вообще не такой как обычные люди. Их родители наверняка постоянно обсуждают меня. Так что ничего странного.
Я не нахожу что возразить, и наверняка, так же бесстыдно пялюсь на Уила.
Тело покрыто стальными пластинами, но в некоторых местах проглядываются детали – локтевые и коленные шарниры, поршни вдоль бедер и плеч. Мелкие шестеренки раскачивают маятник, едва прикрытый грудной пластиной. Полностью открыта шея, где крутятся кожаные ремни. Голова Уила покрыта серым пластиком, вокруг правого глаза прикреплен тонкий ободок с мелкими делениями, левый газ в два раза меньше, вместо носа вдоль лица приварены две цилиндрически трубки, загнутые под острым углом, подражая ноздрям. На месте рта резиновая накладка телесного цвета с аккуратной прорезью. Когда нижняя челюсть двигается, резина натягивается, образуя подобие улыбки. Голос Уила отдает легкой металлической ноткой, словно тонкий лист металла дребезжит на ветру.
Приглядевшись, замечаю явные пятна ржавчины на пластинах, резиновая накладка загрубела и улыбка выглядит пугающе. То, что принял за пластиковое покрытие, оказывается окисленным металлом. Обветшалый механизм Гиара крутит изношенные шестеренки со сломанными зубчиками.
Запущенное состояние Уила, дополняет беспорядок в мастерской. У дальней стены, около заколоченного окна, располагается широкий верстак. Среди множества разбросанных по столешнице инструментов, с трудом узнаю знакомые очертания. На полу настоящий ковер из множества деталей и запчастей. Среди всего беспорядка протоптаны лишь узкие тропки от верстака, к входной двери, двум креслам в гостиной и старинному камину. Камин явно не топили лет двадцать. Хозяин использует его скорее как хранилище различных масел, смазочных и горючих материалов.
— Итак, дорогой Арго, чем могу быть полезен? – обрывает созерцание Гиар.
— Я хочу побольше узнать о вас, Уил, — откровенно отвечаю я.
Ободок вокруг правого глаза Гиара слегка крутится, словно наводится фокус.
— Ну что же, история, в обмен на услугу, — предлагает Уил и садится в кресло.
— Все что угодно в рамках законного, — пытаюсь пошутить я, но, не встретив поддержки, давлю улыбку.
— Присаживайтесь, дорогой Арго, история может затянуться, а ваши коленные шарниры не так прочны как мои.
Аккуратно пробравшись через беспорядок из деталей, присаживаюсь в кресле напротив.
— Мой отец Мэйкер из рода Гиар был одержим самоходными механизмами, — начинает историю Уил Гиар. — В двадцать лет он собрал первую паровую машину, в двадцать пять запустил поезд, в тридцать помогал конструировать Анкер… и на закате жизни, создал меня. Увы, общественность не приняла его творение. Им нужны паровые машины новых моделей, более быстрые поезда, более точные часы… «Нам хватает и простых людей, зачем еще механические?» Нашлись и те, кто углядел выгоду в изобретении отца. Они предлагали баснословные деньги, за создание механических рабов. Но отец был человеком чести. «Я создал механическую форму жизни, а не очередную машину» — говорил он. Все эти происшествия, порицания в глазах общественности подкосили итак неважное здоровье старика. Через месяц, отец умер, завещав мне дом и мастерскую. Как бы жители не относились ко мне, против закона не идут. Потому никто не пытается выселить или отвезти на свалку.
— И в правду печальная история, – замечаю я, когда пауза затягивается.
— Не все так страшно, — отмахивается Уил. — Я нашел занятие по душе – собираю механические протезы. Работа не богатая, но на запчасти хватает.
– Неужели, Вы, воплощение механического гения Мэйкера из рода Гиар, всего лишь собираете протезы?
— Лучшие протезы, — поправляет Уил.
— Хорошо, — соглашаюсь я. – Пусть даже самые лучшие протезы. Но ведь это так мелко… ваш отец — гениальный изобретатель, до конца жизни стремился создать нечто великое, а в итоге создал еще одну машину, для изготовления протезов...
Прорезь на резиновой накладке искажается пугающей улыбкой.
— Вот ведь какой нюанс, дорого Арго, Мэйкер из рода Гиар, мой отец, не успел, не захотел или попросту забыл сказать, зачем создал меня. Так что не Вам, дорогой Арго, судить о целях отца. Не Вам возмущаться моей работой. Не Вам, черт бы вас побрал, дражайший Арго, говорить мне, что делать!
Вжимаюсь в кресло. Яростный крик Уила в какой-то момент переходит на слишком высокую частоту, и я сжимаюсь от боли.
— Но тем самым, мы подобрались к сути моей просьбы, — загадочно улыбается Гиар.
***
— Ну, как вам? – не выдерживает молчания Уил Гиар.
Удивление парализует тело. Слова, эмоции, ругательства застревают в горле. Передо мной, облокотившись на стену, стоит еще один механический человек.
Цельный, металлический корпус идеально отполирован. Хрусталики глаз сверкают, словно граненые алмазы. Гладкое лицо с человеческими изгибами настоящее произведение искусства в сравнении с огрубевшей резиновой накладкой. Стройные руки безвольно свисают вдоль туловища. Тонкие пальчики слегка согнуты в суставах. В голове не укладывается, что под слоем металла грубый механизм.
— Она совершенна, — шепчу я.
— Вы правы, – гулко доносится голос Уила Гиара. – Она совершенна… не только внешне. Внутри детали из особого сплава, прослужат в несколько раз дольше, чем мои. Я заменил устаревший механизм на ремнях, более современным. Шарниры в суставах покрыты защитной пленкой, теперь ей не страшны мелкие песчинки и пыль.
— Но зачем вы создали ее?
— Зачем? – переспрашивает Уил. – Я разбирал себя до винтика, дорогой Арго, изучил строение тела, принципы взаимодействия деталей, но так и не понял, зачем отец собрал механизм из дешевых запчастей и вдохнул в них жизнь.
Я не смею перебивать.
— Возможно… – мечтательно улыбается Уил. – Возможно, более совершенный механизм сможет понять Его замысел.
Воцаряется тишина, и мы просто смотрим на совершенный механизм.
— Чем я могу помочь? – наконец спрашиваю я
— Все очень просто, — с этими словами механик провожает меня из мастерской в комнату. Со скрипом садится в кресло.
— Что бы запустить Ее, необходима одна деталь, — Гиар указывает пальцем на голову. – Деталь, которую я не смог воспроизвести.
Грубые пальцы, неуверенно откручивают гайку на затылке, раздвигают защитные черепные щитки.
— Там, внутри, мозговая коробка, — спокойным голосом сообщает Уил, — Надевайте перчатки, вам предстоит операция.
Я сглатываю слюну.
— У меня нет с собой перчаток...
— Я пошутил, дорогой Арго, — резиновая накладка вновь искажается в улыбке. – Перчатки не понадобятся.
Деревянными шагами подхожу к вскрытому черепу. Пусть передо мной всего лишь механизм из деталей причудливой формы, но к горлу все равно подкатывает комок рвоты.
— Арго, смотрите внимательно, вы видите ее?
— Да...
Небольшая металлическая коробка с множеством шестеренок. В отличие от остальных шестеренки гораздо меньше и аккуратнее, поблескивают, словно их только что смазали.
— А маленькую деталь похожую на ключ?
— Да.
— Запомните, к какой шестеренке подсоединен ключ, это очень важно.
— Запомнил.
— Там, на камине, вы найдете кожаную папку с завещанием. Обязательно передайте документы Ей.
Пальцы немеют в нерешительности.
— Так Вы, что же хотите...
— Не переживайте, дорогой Арго. Как вы наверняка поняли — мой маятник отбивает последний ход. Однако стоит лишь вынуть ключ, и тело перестанет функционировать. Потому нужен помощник, который подключит коробку и ключ к ее механизму.
— Я не могу, — по лбу текут капли пота. Пальцы, сжимающие ключ, белеют от напряжения.
— Конечно, можете, — спокойно возражает Уил. – Это просто эволюция, у людей тоже так было. То, что не могу понять я, поймет более совершенный механизм. Она следующее поколение Гиар — Нова Гиар. Она сможет.
Уил на минуту замолкает.
— Ну что же… дорогой Арго, время не ждет. Прошу прощения, что история моей жизни оказалась столь скучной...
— Тем интереснее ее продолжение, — заканчиваю я. – Прощайте дорогой Уил из рода Гиар.
С легким щелчком ключ отключается от мозговой коробки и шестеренки замирают.
***
Несколько раз провернув ключ по часовой стрелке, осторожно отпускаю. Сопряженные шестеренки подхватывают движение, постепенно к ним присоединяются остальные. Вернув на место защитные щитки, отхожу.
Легкое свечение появляется в хрусталиках глаз. Резкое движение рукой, Нова внимательно изучает контуры тонких пальцев, переводит взгляд на туловище. Выставив ногу вперед, аккуратно опускает на носок, переносит вес на ногу и совершает второй шаг. Изучающий взгляд останавливается на мне. Изящные губы складываются в улыбку. Звонкий детский смех разносится по мастерской.
Обойдя меня стороной, проходит в комнату, склоняется над неподвижным телом Уила. Нежно дотрагивается ладонью до окисленного металла, проводит пальчиками по резиновой накладке. Свет в глазах угасает, на лице проступают острые скулы.
Я спешу к камину, хватаю кожаную папку.
— Уил просил передать это Вам, — растерянно протягиваю девушке папку с завещанием.
Нова поднимает взгляд на меня, свет глаз разгорается ярче. Отрицательно покачав головой, девушка проходит к двери.
— Уил подарил мне жизнь, пусть и в обмен на свою, — шепчет Нова, держась за ручку двери. – Возможно, в Этом была его цель...
Дверь с тихим скрипом открывается, пропуская в комнату солнечные лучи. Я даже не заметил наступления утра.
— Куда ты… Вы? – я пытаюсь остановить механическую девчонку.
— Я не собираюсь оставаться в мастерской отца, — уверенно проговаривая каждое слово, заявляет Нова. – Пришло время миру узнать о роде Гиар, а мне как можно больше узнать о мире.
— Что ты собираешься делать?
— То же что и Вы, дорогой Арго, — губы складываются в очаровательную улыбку. – Путешествовать.
***
Дрожащими руками вынимаю листок из печатной машинки. Сняв очки со вспотевшего носа, устало протираю платком.
С тех пор, я больше не видел Нову из рода Гиар. Уверен, за отведенное время, она успела побывать во многих местах. И там где я уже был, и там где, никогда не буду...
Когда-нибудь, когда ее детали придут в негодность, и придется создать новое тело. Надеюсь, она найдет достойного человека, который сможет оказать почетную услугу.
Внезапный стук в дверь обрывает мысли. Как будто бы слышен скрип шестеренок и скрежет металла. Но это слишком хорошо, чтобы быть правдой, а жизнь, увы не поддается каким-нибудь законам жанра.
Однако, поправив очки, заправляю в печатную машинку чистый лист. Похоже, еще рано заканчивать свои истории.
— Войдите.
На старческом лице играет счастливая улыбка.
Похожие статьи:
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Пограничник
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
