НаВаЖдЕнИе

Он подъехал к закусочной… харчевне, столовой, или как там она называется… Ну, место, где проезжающие по автостраде водители, останавливаются и закусывают. В общем, что-то типа кафе у дороги. Он заглушил мотор и вышел из машины. Закрыл за собою дверцу и пошел к входу в кафе. Земля трещала под подошвами его ботинок. Было холодно, и земля промерзла и покрылась тонкой корочкой льда. Он шел и «тр-р-рк» — «кр-р-к», — хрустела ледяная корка под его толстой подошвой. Он вошел в кафе, маленькое, всего четыре столика, обычная забегаловка. Стойка, за которой стоял сонный бармен, зеркало сзади и  холодильник с кока-колой и другими напитками сбоку.

 Он сел за столик у окна, чтобы можно было видеть свою машину.  Подошла официантка, девочка – лет шестнадцати, маленькая и худая в тусклой одежде и с невыразимым лицом.

— Что будете?.. – спросила она тонким голосом.

— Меню можно посмотреть??? – спросил он хрипло, потом откашлялся, комок мокроты покатился по его  воспаленному горлу и нырнул по пищеводу в пустой желудок. Он ни с кем не разговаривал уже несколько дней  и потому первые слова, произнесённые им за такой долгий промежуток времени, вырывались из его сухого рта тяжело.

— Давайте я вам так расскажу?!!! – предложила девушка.

 Он быстро посмотрел на её бледное лицо и сказал: – Что вы предложите??

— Есть борщ, солянка, котлеты, плов, — перечисляла официантка сегодняшнее меню, — можно отбивную сделать с сыром…

«Нет, для первого блюда слишком рано…, — он посмотрел на часы, что висели над барной стойкой. Восемь ровно. Он погладил ладонью подбородок, потеребил пальцами порез от неудачного бритья. – Чёрт… есть хочется… всё бы, кажется, съел… но для солянки слишком рано…»

— А плов…- спросил он, — плов у вас нормальный??

— Очень хороший плов… — сказала без всякого выражения девочка.

— Давайте тогда плов, — он продолжал трогать воспаленное место на подбородке, — и… котлеты, хлеб… чай.

— Всё? – спросила официантка.

— Всё! – подтвердил он.

 Девочка ушла. А он стал смотреть в окно. Редкие автомобили проносились по трассе. Точнее сказать по дороге, раздолбаной и исковерканной, как и вся местность, что простерлась  на многие километры вокруг. Её даже и дорогой то нельзя было назвать, потому как дорожное полотно, если оно и было когда-нибудь вообще, растрескалось, раскрошилось, вырывалось с корнями из глинистой, вязкой почвы. И теперь это была просто земля, замершая серая земля, укатанная тысячами колес.

  Его красное Рено стояло особняком возле съезда с дороги, справа от кафе. Неподалеку, с другой стороны, стояло несколько фур, в кабинах которых отдыхали водители. Всё было мёрзлое… застывшее. Окоченевшие голые деревца неподалёку и голубое небо над окоченевшей землёй.

 Он сидел и рассматривал своё авто. Думать он не хотел. Он очень хотел, чтобы голова его оставалась в таком вот пустопорожнем состоянии, в этом самом состоянии, в котором он выехал сегодня еще затемно, часов в пять утра. Наскоро побрившись и не евши ничего, хотя голова кружилась от голода и недомогание чувствовалось во всём теле.

— А!!- он вздрогнул вдруг. Потом посмотрел и увидел перед собою официантку, которая расставляла перед ним тарелки с едою. Она вырвала его из раздумья, а точнее из бездумья его тяжёлой головы.

— Приятного аппетита, — сказала вяло официантка и ушла.

 Он начал есть. Плов был горячий… но… какой-то твёрдый. Не вкусный… Он глотал его машинально, запивая твердые рисинки, которые не хотели разжевываться как следует, чаем. Горло заболело. Он поморщился, на время отставил тарелку. Посмотрел в окно. Потом опять, пересиливая боль в горле, стал есть. Разломил вилкой котлету. Положил в рот кусочек котлеты и стал жевать. Вкуса он не чувствовал. Ему надо было насыть себя, подкрепить свой организм – вот он и ел. Голод, что томил его столько времени – исчез, и на смену ему пришло какое-то очень нудное чувство, не то тошноты, не  то тяжести, что давило его теперь из живота, поднимаясь по пищеводу и дальше по горлу в рот. Он разгрёб рис и почувствовал своей вилкой что-то твердое. «Мясо!!» — подумал он. Потому как если блюдо называется «плов», то там кроме риса   должно быть, по идее, ещё мясо. Он попытался наколоть вилкой это что-то твёрдое, но острия вилки уперлись во что-то уж очень твердое, недоступное для прокалывания и вилка даже соскользнула по этому и ударилась в глянцевое дно тарелки, при этом прозвучал резкий звук. Он наклонился над пловом, пытаясь рассмотреть, во что именно уперлась его вилка и не смогла как следует подцепить это «что-то». Он разгреб рис, скрывавший под собою это «Что-то» и увидел…

 Он рванулся. Невероятная слабость мгновенно разлилась по его телу, делая его ватным, непослушным. Тошнота рванулась во рту вместе с переваренным твердым рисом и кусочком недожёванной котлеты, От того что он увидел. Под желтыми блестящими от жира рисинками, был ноготь… розовый ноготь человеческого пальца… человеческий палец (указательный, как вдруг понял он) лежал у него на тарелке.  Желтый жир покрыл его бледную кожу и сделал его почти не различимым в плове. Но вот он откопал его из риса – и вот, бледный длинный палец, с розовым блестящим ногтем, отломанным и грязным на кончике, лежал в его тарелке.

 Он поднял голову и посмотрел в потолок. Набирая в себя глубоко воздух. Пересиливая тошноту и головокружения.

 Он опять посмотрел в тарелку… надеясь… надеясь ещё на какую-то возможность, что это ему показалось, что это так запечено мясо, что это изыски повара… на какое-то чудо, что его тарелка примет обычный, совершенно нормальный вид… Но палец лежал на месте. Тогда он наклонился над ним и всмотрелся в него. Страх… ужасный страх и отвращение сковывали его тело и душу. Но он наклонялся всё ниже и ниже. Заставляя себя смотреть на это мерзкое зрелище. Вот это… вот он лежит этот палец, этот палец чьей-то руки. Скользкий и блестящий. Эти мелкие морщинки, тысячи мелких морщинок на его белой коже, в которой забились кусочки риса. И ноготь – страшный обгрызенный или поломанный ноготь… С белым полумесяцем у основания ногтя, и розовым плоским ногтем дальше. И он вилкой опять… опять трясущейся вилкой ткнул в этот розовый ноготь, нажал на него.

 И палец пошевелился… он начал оказывать сопротивление нажатию вилки. Он стал подниматься.

 Он вскочил и побежал, разбрасывая стулья и перекидывая столы, из кафе. Он выбежал на улицу, и под глухие крики, доносившиеся из кафе, подбежал к своему авто. Рванул дверцу… Она не открывалась, он судорожно тряс ручку, рвал на себя. Заиграла сигнализация. Он додумался сквозь тот ужас, что царил в его сознании… всё-таки додумался достать из кармана ключи и отпереть замок. Он уселся в машину и начал вставлять ключ в замок зажигания… Но рука тряслась так, что кончик ключа всё никак не попадал в скважину замка. Из кафе выбежал бледный бармен, в руке он держал что-то вроде большой черной палки, а может это была такая кочерга. Официант медленно, замахнувшись палкой, приближался к машине. Официант что–то кричал. Он уже подошел к машине. Теперь было отчетливо слышно, даже через закрытые окна машины, было очень хорош слышно, что тот  требует чтобы он вышел из машины. Но машина уже завелась и он рванул вперед. Сначала вперед, визжа по замершей земле шинами. Потом остановился резко. Переключился на заднюю скорость, и не глядя назад, вдавил педаль газа в пол.

  Он тяжело дышал. Растирал то и дело щеки. Пытался привести себя в чувство, потому что постоянно черная пелена застила его глаза, и всё медленно уплывало перед его замутившимся взором. Всё казалось нереальным. Мысли блуждали в его взбесившемся мозгу. Он ехал быстро. Бездумно, бессознательно, на одних рефлексах, поворачивая руль и входя в повороты дороги.

 Через какое-то время он стал успокаиваться. Он открыл окно и холодный ветер ворвался в салон автомобиля. Это его успокоило. Сердце билось как бешенное, но голова начала приходить в порядок. «Опять… Опять… — думал он, вцепившись в руль, до того сильно, что красные пятна пошли по его бледным ладоням, — опять… опять, опять!!». Орал он внутри себя.

 Так что – зря он бежал??? Так что – ничего тогда ему не поможет??? И эта попытка убежать, смыться – всё это напрасно тоже??!

  Опять!!! Какое ужасное для него слово… «ОПЯТЬ!!!». Опять оно. Что оно??! Что именно оно???

 Опять…

 Тогда… в тот раз он вырвал. Он выблевал всё что съел прямо на стол. На ковер, на свои ноги. Тогда… в тот раз… он ел яичницу. Обычную яичницу. Он ел их постоянно. Он любил яйца… особенно жаренные, он любил яичницу глазунью… Но тогда он сидел один дома. Он приготовил себе яичницу. Он поставил перед собой тарелку. Отрезал кусочек, белую часть яичницы и съел. Потом он откусил хлеба. Хлеб был черный, свежий хлеб. Он так вкусно пах этот черный свежий хлеб. Он приготовил себе чай с малиновым вареньем. Просто взял и влил в горячий чай малинового варенья, и размешал всё это, отхлебнул из чашки. Потом он провел вилкой по желтку, по его светлой пленочке, что запеклась над желтым его содержимым. Он провел вилкой по этой пленочке, она разошлась и на него посмотрел оттуда глаз. Большой глаз с серой радужкой и огромным ярко-черным зрачком. Глаз… человеческий глаз в курином яйце. В желтке яичницы… Но… Но… но самое ужасное было то… Это было то, что когда он теперь даже это вспоминал, ему и теперь становилось жутко до ужаса до одурения!!! Поэтому он и пил последние пять дней, жутко… жутко пил… пил чтобы не вспоминать это… никогда не вспоминать это. Но он не смог забыть, это всё время повторялось и повторялось. Снова и снова. Глаз смотрел на него. Он смотрел!!! Глаз смотрел на него!!! Он его видел!!! Было что-то осмысленное в его выражении. В яичном желтке серый глаз с огромным черным зрачком всматривается, он видит, он понимает!!!

 Тогда его вырвало. Сильно… ужасно выворачивая внутренности наружу. Он схватил тарелку и бросил её об стену. Глаз растекался по зеленым обоям, оставляя за собою кровавый след.

 Теперь он ехал в машине…

 Часто дышал. Он был весь мокрый от пота. «Опять, — думал он, пытаясь вглядеться в дорогу, что исчезала под бампером его Рено, — что же теперь делать??! Как теперь есть??».

 Вот как теперь кушать??? А ведь без еды нельзя. Невозможно продержаться только на одном кофе. Невероятно. «Так что всё напрасно?? – снова он спрашивал себя, — нельзя убежать??? Нельзя скрыться?? Притаиться, замуроваться!?». Он ехал всё быстрее и быстрее, как будто быстрая езда могла помочь ему скрыться. Скрыться от мыслей, от воспоминаний. Как будто от этой скорости ему могло стать легче… как будто…

  — Но… — сказал он вслух, и опять голос изменил ему это было какое-то глухое бормотание, а не ясная речь, если бы кто-то был с ним в салоне, то вряд ли бы он что-то понял, — но что мне теперь делать?? Как мне быть!? К Лизе?? Обратно к Лизе??

  Спрашивал он кого-то, кто не смог бы и слова разобрать из его глухого бормотания. Никого не было в салоне, кроме него самого. Никого. Но кто-то же ответил ему!.. Точнее не ответил, а дал понять что согласен с ним. Только   чем??! Кто-то просто дал понять, что он слушает, что он находится рядом…

— А!!! – заорал водитель Рено и дернул руль, машина завиляла по дороге, — что это?!!

 Он только теперь понял, что что-то отвечало ему. На его вопросы…. На его рассуждения. «ЧТО??!». Он быстро оглядел салон авто. Повернулся назад, осматривая задние сидения, и при этом машину опять дёрнуло. Он быстро обернулся обратно и выправил автомобиль, который несло в кювет.  Но что-то было в салоне… Что-то двигалось…

«Точно!!! – вдруг с невыразимой ясностью определил он, что-то движется здесь!!». Он опять начал рассматривать сидения рядом с собою. «Внизу!!!» — мелькнула догадка в его разволновавшемся организме. Он глянул под соседнее сидение и там, завернутое в белый пакет, что-то шевелилось. Пакет шелестел. Пакет ворошился. И в нём что-то жило, что-то двигалось в белом пакете.

 Он уже не смотрел больше на дорогу. Он смотрел только на двигающийся пакет. Большой пакет. Огромный пакет. Он шелестел, он колыхался. Такое создавалось впечатление, что кто-то рвется через полиэтилен наружу, что что-то хочет выбраться из полиэтиленового мешка. Что-то скребёт клеёнку. Что-то всасывает его вовнутрь. «ДЫШИТ!!! – понял вдруг он, — там что-то дышит… пытается вздохнуть!!». Волна, теплая, с мурашками, прошла по его телу. Затылок и шея онемели. Дорога шла всё время прямо, без подъёмов, это и спасло его от аварии, потому что он вцепился своим взглядом в двигающийся мешок и на дорогу не смотрел более, хотя ехал на огромной скорости.

 Пакет вдруг дернулся. Полиэтилен натянулся и вдруг что-то из нутрии засосало в себя пакет, как будто кто-то вбирал в себя воздух, всосал в рот полиэтилен кулька. Пакет натянулся и стали видны даже очертание передних зубов по краям этой образовавшейся впадины. Тогда водитель, пересиливая себя, не понимая что делает, схватил рукой пакет, вогнал свои пальцы в отверстие и поднял его и бросил в раскрытое окно. Но что-то вцепилось ему в пальцы, что-то укусило его. Не давая выкинуть себя наружу. Водитель заорал и изо всех сил махнул рукою, пакет вывалился.

 Он исчез в окне.

 А водитель орал. Он жал на газ. Он ехал и орал, не понимая что делает, он даже не слышал своего крика. Крик оглушил его. Как во сне он пытался выдавить из себя крик, но не слышал ни звука.

 Он затормозил. От резкого торможения его кинуло на руль. Он сидел и смотрел перед собою на дорогу. Никого во всей округи. Поля… поля с черной землей, неподалеку три или четыре чахлых деревца. Всё… никого.

 Он сидел и смотрел вперед. Мыслей не было. Был ужас. Сумасшествие, которое как кислота разъела все здравые мысли в его сознание. Точнее даже не кислота, а как огненный вихрь, который испепелил все мысли в его мозгу. Пустоты не было, что-то было, что-то же бушевало в его голове, но что это он никак не мог понять…

Потом он ехал опять… уже медленный. Лицо его. Его худое тонкое лицо было страшным. Глаза безжизненно всматривались в серую дорогу, на которой, появившееся на небе солнце, блестело в таявшей влаге.  Он смотрел вперед, на его впалых щеках залегли глубокие тени, под глазами – чернота.

 «Что это?? – думал он, медленно приходя в себя, — что это??». Ему уже не хотелось никуда ехать. Тот план, который он придумал прошлой ночью теперь казался ему бессмысленным. Незачем теперь ему было ехать в деревню и селиться в уединенном месте на самом отшибе цивилизации, как ему казалась этой ночью, не будет там ему покоя. Не в этом дело. Нет… это ему не поможет. И та, успокаивающая уверенность, которая посетила его сегодня утром, перед рассветом, когда он судорожно собирался в дорогу, когда он брился и одевался так быстро, как будто боялся куда-то опоздать. Теперь от этой уверенности не осталось и следа. «Не могу… не могу» — думал он, а что именно «не могу», не додумывал. «К Лизе обратно к Лизе!!!». Она должно понять… она поймет его…

  Ведь это не сумасшествие!!! «Ведь она тоже видела «Это»!!!, — думал он, лихорадочно соображая и приводя для себя какие-то пустяковые доводы, хотя в данной ситуации они могли его успокоить, ему надо было за что-то уцепиться, чтобы окончательно не оторваться от реальности, не потонуть в бездне безумия, — ведь она видела!!!». Думал он. «Ведь по двое же с ума не сходят!!».

 Они… сидели… Да… они сидели в парке, на скамейке, две… нет три… да, примерно три недели тому назад… (Вспоминал он.) Они сидели на скамейке. Он и Лиза. Лиза была тогда еще легко одета, в одной футболке,  она вышла днем, было тепло, и как это часто бывает осенью, вечером стало прохладней, и теперь она мёрзла. Она сидела, укутавшись в его пиджак, и прижималась к нему плечём. Он обнял её и поцеловал в волосы. Они сидели в парке и было тихо, спокойно и хорошо.  Много желтой листвы. Как густым ковром разноцветные листья покрыли затихающую землю. В парке было довольно много народу. Но тогда было бабье лето и люди ходили гулять, они наслаждались последними теплыми днями, что дарила им природа. Вот мимо них прошли двое парней, один из них рассматривал Лизу, нагло смотря на её худые ноги. Но они ушли… они пошли дальше. Вот прошли с коляской, молодая девушка со своей матерью. Там… на других скамейках отдыхали компания ребят. И когда люди проходили мимо их лавочки, то они своими ногами шуршали листвой. Они шуршали в этом желтом кленовом ковре с бардовыми включениями из листьев дуба и ясеня, пахло жухлой листвой, прелой. Воздух был пропитан этим запахом отживших своё листьев, холодно дышали этим…

 Он и Лиза сидели  и смотрели вперед. Ни о чем не разговаривали. Просто сидели и смотрели вперед. В свете фонарей листья падали с высоких кленов и кружились в этом желтом свечении. Вдруг под ногами что-то зашевелилось. Сначала он подумал что это ветер шелестит листвой. Но что-то шевелилось всё настойчивей и даже заворчало. Не мог ветер такое сделать. Первой наклонилась Лиза, она наклонилась посмотреть что это там шевелился. Потом, подогреваемый Лизиным любопытством, и он наклонился и стал всматриваться в листву под ними.  «Ой!!! Собачка!!!» — воскликнула Лиза.  Он наклонился ниже. Хотя фонари светили, заливая всё бледным светом, но не очень хорошо было видно… вечер всё-таки. В листве копошилось что-то черное… черное и лохматое. «Собачка…» — сказала Лиза и вдруг замолчала, резко  замолчала и он почувствовал как она дернулась. «Что??!» — спросил он и стал напряженно всматриваться в землю. Лиза вдруг вскочила. Потом она забралась на лавку и вцепилась ему в плечё, больно сжав своими тоненькими пальцами его руку. «Что??» — опять повторил он.  И увидел, что из-под листвы показывается что-то… это была не собака. Но очень похожее на собаку. Это было что-то огромное, лохматое, и плоское, как будто огромная шкура какого-то неведомого животного  с черным густым мехом движется по земле. Листья сыпались по ней, некоторые зарывались в её лохмотья, грязные, мокрые.  И потом… и потом среди этих лохмотьев свалявшейся шерсти стали медленно подниматься серые хоботки. Они очень напоминали хоботы слона, только очень маленькие. Один такой хоботок, серый и шершавый на вид, отделится от других, и многократно и очень быстро увеличиваясь в размере, потянулся  к их лавочке. И он вдруг дыхнул… то есть выпустил из себя воздух. И он и Лиза почувствовали как теплое дыхание пробежало по их замершим лицам… но запах… но тот запах, что принесло «это дыхание»… его невозможно было описать… это была вонь. Но вонь, которую никогда и нигде они не слышали, за все свои двадцать с чем-то лет, прожитые на земле. Это была вонь, которая не подаётся никакому описанию. У него спёрло дыхание. Лиза сорвалась и побежала, он помчался за ней…

 Вот и теперь он, сидя в кабине своего Рено, и вспоминая этот случай слышал эту вонь. Она осталась в его памяти навсегда. «Как она плакала тогда!!! – вспоминал он, — истерика была страшная!!!».

  Он смотрел на дорогу и вспоминал. Машина ехала теперь медленно, холодный воздух рвался в салон. А он вспоминал, что потом с нею была истерика. А он её успокаивал. Как-то пытался успокоить… Что он ей тогда говорил??? Да то же практически что и себе сейчас. Что вдвоём с ума не сходят. Что этому должно быть какое-то объяснение. Что всё будет хорошо.

ОН её тогда успокоил. Истерика прошла, только частые всхлипывания и вздрагивания остались. Но потом… Но потом было ещё хуже. Он даже сейчас не хотел вспоминать про то, что случилось потом.

 Они занимались любовью. Как всегда, когда она ночевала у него дома. У неё они заниматься этим не могли, во-первых родители, а во-вторых младшая сестра, которая постоянно лезла к ним, даже если её родители оставляли их в покое. Но её младшая сестра…

 Они были в его квартире. Вдвоём. Только они вдвоём и включенный телевизор…

 Это было уже после того…

  Она сама предложила ему заняться любовью. Она была в тот вечер очень ласковая, как-то по-особенному ласковая. Такая милая, нежная. Что она ему говорила… что говорила?..

Забыл… Нет, он не помнит тех слов… но ощущение осталось, ощущение невероятной нежности.

 Она целовала его.  Нежно покусывая ему губы, целовала ему шею, плечи… ниже.

 Он тоже начал целовать её. Он начал возбуждаться, он гладил её маленькие упругие груди, целовал худенькие руки. Пупок, живот, пахнущий мятно и сладко. Целовал потом её ноги. Худые длинные ноги, её колени, её лодыжки, пальчики ног. Потом раздвинул её ноги и улегся своей головой к ней на лобок, поросший тонкой полосочкой кучерявых волосиков. Прижался к ним. Она гладила своими руками ему голову, запуская свои нервные пальцы ему в волосы, царапая кожу головы. Он  прижался сильнее к её влажной промежности, ощутил невероятное желание… он уже хотел подняться и быстро проникнуть в неё…

 Как вдруг, в прижатое к её губкам, ухо услышал что-то. Он услышал какой-то звук. Сначала ему просто показалось. Потом звук повторился. Он несся из её влагалища. Он опешил. Звук доносился из половых губ Лизы!!! Глухой, мутный, но всё-токи это были человеческие голоса!!! И… и… звуки музыки.

 Он взялся своими пальцами и раздвинул половые губы своей девушки (Лиза томно застонала), и звук усилился. Звуки стали громче!!! Речь и музыка стали яснее. Он посмотрел туда и увидел какое-то свечение, слабое, как из-за занавески. «Сделай музыку погромче!!! – попросил тоненький голосок оттуда, — мне очень нравится эта песня!!». Ему ответил мужской бас, тихо так: «Иди ко мне!!». «Нет… сделай погромче!!! – настаивал на своём женский, — я хочу потанцевать!!». Музыка стала громче. ЭтобылаMamba Italia, пели:«Oh? Mambo-o-!!! MambaItaliana!!».

 Он прижимался своим правым ухом к влагалищу Лизы и слышал отчетливо и довольно громко слова этой песни. Его даже самого немного завел этот ритм, и он начал немного подергиваться всем своим телом в такт музыки. «Что ты делаешь???» — спросила откуда-то сверху Лиза. Её видимо удивило такое поведение её молодого человека, он прижался своим ухом к её открытой… и всё?!!! И ничего больше не делал.

 А он лежал и слушал. «Ой, не надо!!» — шептал женский голос из влагалища, его очень сложно было разобрать из-за лившейся от туда же музыки, но всё таки можно. «Не теперь. Пожалуйста!!» — просила девушка. «Почему?? – задыхался мужской голос, — почему не сейчас, именно сейчас…». «Не надо, — просила девушка… — Он может сейчас прийти!!». «Мне всё  равно!!!» — отвечал ей возбужденный бас. Пот послышались звуки какой-то возни. Что-то звякнуло, как будто на пол упала ваза.

 Он открыл Лизину вагину шире, и засунул туда свои пальцы. (Лиза опять застонала и расставила ноги шире). Он заглянул вовнутрь Лизы и увидел красный коридор с какими-то блестящими обоями на стенах и темным потолком. В глубине, в красном свечении коридора, в самом его конце была дверца, маленькая узенькая дверца. Именно оттуда доносились звуки музыки. Он просунул туда палец. Всё глубже и глубже. И, не обращая внимание на Лизины восхищенные вопли, он засунул туда почти всю свои ладонь. Лиза зачем-то сдвинула ноги и зажала его руку у себя там, мешая ему рассмотреть что там именно происходит. Тогда он недовольно раздвинул ей ноги  и зафиксировал в таком положении. Лиза что-то быстро зашептала, о чём-то стала просить, но он не обращал больше внимания на её бессвязный лепет. Он рвался к той дверце. Он опять засунул туда руку, во влажный и горячий коридор. И Вот!!! Он дотронулся до дверцы. ОН надавил на неё. «Он идёт… он идет!!» — заорал женский голос, и с другой стороны двери кто-то навалился и мешал открыть  её. «Я же говорила тебе что он пр…» — визжала оттуда женщина. Но что дальше он не расслышал, потому что громко закричала Лиза и вырвала его руку из себя.

«Ты что!?? Ты что?!!» — кричала Лиза, всматриваясь в него. «Что ты делаешь??? Мне же больно!!!- лицо у неё было красное, напуганное, — я же просила тебя перестать!!».

 Он смотрел на неё ошарашено, он опять стал лезть к ней туда рукой. Она ударила его по руке, ударила изо всех сил. «Ты что!!!».

 «Да я почти что увидел их!!» — заорал он. «Зачем ты выдернулась!!! – кричал он, и опять пытаясь наклониться к ней, к её лобку и услышать, что же там происходит, — я ведь слышал их!!! Они с той стороны заперлись!!»

«Кто!?? Что??!» — кричала Лиза.

«Да они там!!» — кричал в ответ он и тыкал в лобок ей своей рукой. Она закрылась одеялом и смотрела на него испуганно, лицо у неё побледнело и на нем остались только огромные глаза, полные невыразимого ужаса.

 Он посмотрел наконец на неё.

 И вдруг понял что он делал… Он вскочил с постели  и выбежал из комнаты. Закрылся в ванной. Лег там на пол в темной ванной и закрыл глаза. Он лежал на полу и его колотило. «Не может быть, не может быть!!» — повторял он про себя снова и снова. Он бился головой об холодный кафель, пытаясь прийти в себя и дать хоть какое-то объяснение случившемуся. «Что это??? – спрашивал он себя, — неужели это от одной единственной дозы такое???». Недоумевал он. «Как это может быть??? Ведь укололся две недели тому??? – спрашивал он себя, — как такое может быть!??». И он лежал и бился головой об пол. «Но!!! Но… — думал он, и не думал мыслями, а как-то так, что-то крутилось у него в голове непонятное совершенно. Вот он вспомнил тот случай в парке с тем лохматым существом. Что и Лиза его видела. Но он это не думал, а скорее у него в сознании был отклик на это воспоминании, без мыслительного процесса – а мгновенно, сразу, — не могли ж мы оба тогда?? Ведь было что-то!!». «А теперь?? – думал он, он даже хотел выйти и заставить Лизу послушать что у неё там, он даже поднялся с пола. Но потом опять рухнул, понимая, но на каком-то другом уровне восприятии, что она не поймет, она даже слушать не станет, что это приведёт только к ещё худшему. Поэтому он остался лежать на полу и только повторял, — Что это?? Что это??».

 Он остановил машину. Он сидел и смотрел на руль. «Она тогда ушла… — думал он, — она убежала… и после не отвечала на звонки!!!». Он посмотрел на дорогу:  «Нет, к ней тоже нельзя!!».

 Он открыл дверцу и вышел из машины. Поля. Голубое небо и яркое солнце, которое греет. Он прошелся по обочине. Потом остановился. Пришел  к какому-то решению и стал идти обратно к машине, но тут машина стала удаляться от него. Он стал двигаться вместе с дорогой, которая всё быстрее и быстрее потекла под его ногами, увлекая за собой. «Это конец!!» — успел подумать он.

******

 Официантка подобрала со стола разбитую чашку, поставила стулья и столы. Убрала со стола и, о чем-то переговариваясь с барменом, пошла на кухню, неся перед собой тарелку с остатками плова и котлет. На кухне она выбросила в мусорное ведро остатки. Потом наклонилась над ним, что-то там привлекло её внимание, что-то необычное. Она засунула руку и вытащила на свет это «что-то». Она потеряла сознание.  Бледная девочка лежала на полу кухни, и вошедший с перекура повар, нашел её в таком состоянии.  Маленькая девушка а рядом бледный указательный палец.

Продолжение следует…

Похожие статьи:

Рассказы → Маски

Рассказы → Принцесса воронов

Рассказы → Оползень

Рассказы → Спасите меня!

Рассказы → Восьмая казнь