Тролль окинул взглядом пещеру и засопел. Жрать хотелось ужасно. Но в пределах видимости (и даже невидимости – то есть в самых тайных заначках и далеко запрятанных кастрюлях) ничего съедобного не осталось. Ни единой косточки, ни единого птичьего крылышка! Что уж говорить о более крупной дичи: в последние сто лет из лесу исчезли не только олени и зайцы, но даже волки и шакалы. Почему-то. Да и птиц уже практически не осталось: тролль прекрасно помнил, что в прошлый раз ему пришлось оттопать аж десяток миль, пока он не наткнулся на сидевшего на веточке маленького воробышка. В последний поход за провизией тролль заметил, как изменился лес: там, где когда-то была непролазная чаща, теперь вились затейливые тропинки; буреломы по сторонам дорожек были расчищены, а на перекрестках стояли большие емкости из неведомого материала. Порывшись в одной из таких емкостей, тролль обнаружил кучу пустых бутылок (опять-таки, из неизвестного материала), обертки из промасленной бумаги, в которых, к сожалению, уже ничего не осталось, кусок какого-то странного хлеба с огрызком того, что тролль поначалу принял было за котлету, однако, попробовав сей кулинарный шедевр на вкус, обнаружил, что мяса там нет и в помине, хотя пахло вкусно. Вообще-то троллиный желудок мог переварить практически все, что угодно, включая несвежую рыбу из близлежащей речки (кстати, рыба в ней тоже уже давно куда-то подевалась, а сама речка приобрела маслянисто-черный оттенок), однако после заглатывания этой, с позволения сказать, котлеты, тролля скрутило так, что он несколько дней не мог подняться с постели.
Тролль засопел еще громче: мир явно изменился, пока он сидел в своей пещере. И изменился далеко не в лучшую сторону.
…Видимо, придется выбираться за провизией в ближайшую деревню: помнится, лет эдак триста назад тролль слопал там немало вкусных коров, овец и даже, когда ему однажды очень повезло, пару замечательных, мясистых крестьянок.
***
Протопав напрямую через лес, тролль остановился на вершине холма, откуда раньше открывался вид на деревню, и в недоумении замер. Никакой деревни больше не было и в помине: пустынное поле рассекала прямая как стрела дорога, по которой, вместо крестьянских телег, запряженных волами или лошадьми, неслись какие-то странные повозки – без тягловой силы, однако с крышами.
«Видимо, какие-то новомодные кареты», — подумал тролль. Кареты ему доводилось видеть пару раз, когда он в былые времена спускался к проезжему тракту. Правда, тролль предпочитал держаться от них подальше: обычно такую повозку сопровождали тяжело вооруженные рыцари на закованных в броню лошадях или быстрые лучники.
В животе у тролля громко заурчало, да так, что он подскочил на месте. Нынешние кареты никто не охранял, внутри, как было видно через прозрачные окна, сидел один или два человека. Стоило рискнуть.
Тролль дождался вечера, когда количество транпорта значительно уменьшилось (такого столпотворения он раньше не видел: кареты, ехавшие, кстати сказать, с огромной скоростью, неслись потоком – одна за другой, да еще и в несколько рядов), и спрятался за поваленным столбом возле дороги.
Одинокая карета появилась на дороге, когда на небе уже высыпали звезды. Она была яркого красного цвета, из чего тролль заключил, что внутри могла находиться особа королевской крови. Странно, что он (или она) путешествует без охраны. Но троллю это было только на руку.
Выпрямившись во весь свой огромный рост, закатав рукава так, что стали видны великолепные мускулы его лап, тролль вышел на дорогу и встал прямо перед быстро несущейся каретой. Раздался ужасный скрип и скрежет (тролль едва удержался, чтобы не зажать лапами уши), и повозка остановилась.
— Ты спрятил, что ли! – из кареты выскочила молоденькая принцесса с длинными светлыми голосами (на достаточно неискушенный взгляд тролля – хорошенькая, только уж больно худенькая). – Какого черта ты встал перед машиной? Я ж тебя, пьяного дурака, могла сбить!
Не вступая в разговоры с глупой девчонкой, тролль подошел поближе и слегка стукнул ее кончиками пальцев (чтобы ненароком не убить – ну не любил он несвежее мясо!) по лбу. Принцесса покачнулась и наверняка упала бы, если бы тролль не подхватил ее на руки.
«Легкая больно, — думал он, таща добычу в пещеру. — Худенькая! Мяса совсем нет. Надо будет ее откормить, прежде чем варить на ужин».
***
Три месяца совместной жизни в пещере с Линдой показались троллю верностью.
Девушка не была принцессой, как было подумал он при встрече: она была моделью. То есть, насколько удалось понять троллю, на нее надевали разные красивые платья, а потом рисовали портреты. По словам Линды, за эту ненужную работу она получала много звонкой монеты. Работа ей нравилась, вот только надо было «все время держать себя в форме»: то есть, опять-таки, насколько понял тролль, нельзя было много есть, надо было оставаться худенькой, просто полупрозрачной.
По понятиям тролля, ничего настолько красивого, чтобы рисовать с нее портреты, в Линде не было: ножки-спички, тоненькие ручки – да уж, до могутных крестьянок из деревни, способных остановить груженую телегу или поднять вилами огромный пук сена, девчонке было далеко. Да и лицом она не вышла: вся какая-то блеклая, незапоминающаяся. И хотя Линда утверждала, что в своем модельном агентстве считается одной из самых красивых девушек, тролль думал, что она просто набивает себе цену.
А цена ей была: в базарный день – грошик, да и тот со сдачей. Откармливаться она категорически не желала: ела только один раз в день, да и то сворованные троллем из магазина в небольшом городке йогурты — противные, безвкусные кисели белого цвета. Когда тролль попробовал их в первый раз, то потом долго отплевывался – хуже могла быть только та котлета: по словам Линды, «гамбургер из МакДональдса». Кто такой МакДональдс, тролль не знал, но начинал приходить к выводу, что на вкус Линда, даже если ее откормить, будет ничуть не лучше.
Добыча — если эту бесполезную девчонку можно было так назвать – оказалась на редкость капризной. Она долго ругала тролля, когда однажды он принес ей йогурты, на которых вместо положенной картинки 0% стояла другая – 1%. Читать тролль, разумеется, не умел, поэтому выбирал йогурты по картинкам, которые ему показывала девушка в какой-то маленькой книжке, называемой «планшетник». Он так и не понял, почему она, увидев принесенную еду, ударилась в слезы и запричитала что-то про «калории» (как понял тролль, это было какое-то ужасное ругательство, равносильное смертельному проклятию).
Кроме того, Линда, поняв, что из пещеры ей самой не выбраться, решила обустроиться поудобнее, и привести свой временный дом в порядок (на свой вкус, разумеется). Она выкинула все припрятанные хозяином памятные сувениры: осколки меча какого-то рыцаря, который был настолько самонадеян, что приперся к пещере, чтобы в одиночку справиться с троллем; лошадиный череп – память о первой лошади, добытой им самостоятельно, когда он был еще ребенком; несколько старых чепчиков – с особо вкусных крестьянок, ну и прочие, дорогие троллиному сердцу мелочи. Пещера была подметена, все кастрюли перемыты, на окно повешены кружевные занавесочки, которые троллю пришлось тоже утащить из магазина. Со временем Линда совершенно освоилась и даже стала покрикивать на владельца пещеры, если он забывал переодеть носки или не мыл за собой тарелку.
Однажды, придя домой после очередного похода в магазин, тролль обнаружил перед дверью сплетенный из травы коврик, о который следовало вытирать ноги. Это стало последней каплей: грозно зарычав, она ворвался в свое жилище – чистое, опрятное, благоухающее Линдиными духами и до отвращения чужое, — схватил девушку в охапку, и, не слушая протестующих криков о забытой сумочке, бросился напрямик через лес к дороге.
Бросив потерявшую сознание Линду возле дороги, тролль поспешил ретироваться обратно в лес: час был еще не поздний, так что эту неудавшуюся еду кто-нибудь подберет и довезет до города.
***
Следующий месяц тролль блаженствовал: он сорвал с окон пещеры кружевные занавески, перестал мыть посуду и в клочки изодрал коврик у дверей. Жилище постепенно приобретало домашний и уютный вид: по углам скапливалась грязь и паутина, окна заросли серой пылью, а аромат духов сменился запахом несвежих носков и брошенных в угол обглоданных птичьих косточек.
…Спустя месяц, вернувшись домой после дальней отлучки за хоть какой-нибудь едой, тролль неожиданно поймал себя на странной мысли: ему почему-то захотелось вымыть кастрюлю перед тем, как поджарить в ней удачно пойманного зайца.
Через день он с удивлением осознал, что стоит посреди пещеры, держит в руках веник (невесть где найденный) и пытается вымести косточки и пыль из углов.
Еще через неделю тролль понял, что ему хочется, встав с кровати, сделать зарядку: он никогда ее раньше не делал, но прекрасно помнил, как по утрам и вечерам ее делала Линда.
Если бы тролль бы человеком, он бы уже побежал к психотерапевту на консультацию. Однако он был всего лишь троллем, поэтому, пошатываясь, смущаемый странными мыслями и чувствами, просто выбрался из пещеры и уселся на берегу речки. Ему надо было подумать и понять: то ли он заболел, то ли с ним приключилось еще что-то более страшное. Что могло быть страшнее болезни – тролль не знал. Ведь за всю свою троллиную жизнь он болел всего дважды: в первый раз, когда его пырнула вилами отважная крестьянка, у которой он пытался стащить овцу. Эта толстая тетка ухитрилась проткнуть прочную шкуру: до сих пор на боку были видны отметины. Второй раз, как уже упоминалась, тролль заболел, отведавши котлету-гамбургер, сделанную из мяса какого-то МакДональдса.
И вот он сидел на берегу реки и совершенно не представлял, что делать и как жить дальше! С ним творилось что-то странное, но он не мог понять – что именно.
…Подул легкий ветерок. Тролль потянул носом и уловил запах знакомых духов. Он обернулся: за спиной стояла Линда с тяжелой сумкой в руках.
— Я тут… эээ, тебе котлет принесла, — смутившись, сказала девушка. – Ты не бойся, они не из МакДональдса. Я сама делала – из хорошего мяса. И еще шашлыки. Ты ведь жареное мясо тоже любишь?
Поскольку тролль продолжал сидеть с открытой пастью, ничего не говоря, Линда (которая, надо отметить, не отличалась терпением и тактом), топнула ножкой и прикрикнула:
— Бери давай сумку! Она тяжелая, между прочим! Девушкам не положено тяжести носить. Ты мужик, или кто?
Слушая рассерженный голосок, тролль блаженно улыбался: ему казалось, что это поют ангелы.
Похожие статьи:
Рассказы → По законам жанра
Рассказы → Последний Охотник
Рассказы → Не кентервильское привидение
Рассказы → Собачья жизнь
Рассказы → Раб лампы
