Ванесса, Ванесса...

Ричард Корнуэлл лежал неподвижно на койке и смиренно ждал. Он знал, что все случится именно этой ночью. На улице начиналась вьюга. Он слышал ее озлобленные, неистовые завывания. Разносимые ветром снежные крупицы, словно осыпающийся песок, стучали по окнам.
Небо было ровным и плоским, точно пустота земного бытия, а сияние луны – холодным и тусклым, практически не заметным.
Мужчина вспоминал тот день, когда впервые ее увидел...
 
Мэтью пришел в кафе, где они втроем сидели, со своей очередной пассией.
- Ванесса, - представил он девушку. – Ванесса, это мои лучшие друзья – Ричард, Густав и Чарли. Ты обо всех неоднократно наслышана.
Ванесса отличалась от предыдущих его подруг внешней невинностью, непорочностью. Худенькая, хрупкая фигурка. Бледное, спокойное лицо. Ясные, наивные глаза. Золотисто-пепельные локоны с завитушками. На ней было прямое, до колен платье, позволяющее оценить ее стройные женственные изгибы, и в то же время достаточно закрытое, чтобы придать образу элегантности и скромности.
- Если бы Мэт сказал, что придет с такой девушкой, я бы принарядился. А теперь мне как-то неудобно за свой внешний облик, - произнес Чарли и прыснул от смеха.
- Не обращайте на него внимания, милая леди, - сказал Ричард, толкнув своего товарища в плечо. – Кроме колкостей, он ничего говорить не умеет.
- Почему же вы так про своего друга? – отозвалась Ванесса. – Я оценила его тонкий юмор. В следующий раз я тоже буду знать, как одеваться на встречу с вами.
Все смеялись и непринужденно общались в тот вечер. Ему же было неприятно, что Мэтью все время улыбался и не думал заступаться за свою девушку, даже когда начались более грубые и плоские шутки.
Это была игра в рулетку, где на кон ставились чужие чувства. Ричард все знал и не одобрял действия друга. Только недавно был этот разговор, когда Мэтью с серьезностью пообещал превратить первую попавшуюся скромницу в самую отвязанную распутницу.

- В каждой девушке порочность заложена природой, - рассуждал он. – Вспомните каменный век, когда женщину рассматривали лишь как существо для размножения, ублажения мужчин и ходячую пищу. Да, их просто съедали, когда не было иной еды.
- Что за мерзость ты говоришь? – брезгливо произнес Ричард.
- Я пересказываю то, что было на самом деле, - ответил Мэтью. – Знаете, с какого лакомого кусочка начинали съедать женщину?
- Да прекрати ты уже! – выкрикнул Ричард.
- А мне вот очень интересно послушать, - сказал Чарли.
- С груди и ягодиц, - пояснил Мэтью. – В этих частях было больше всего запасов жира, источника энергии, необходимого мужчинам в холодное время года.
- Я даже не сомневался, - выдохнул Чарли.
- А вы знаете, что женская грудь – это подобие ягодиц, - продолжал Мэтью.  – Да, мужчин привлекают в первую очередь женские ягодицы. Если же мужчина хочет обладать женщиной спереди, вот ему опять – ягодицы. Видите, как постаралась для нас природа? Так что женщины созданы для того, чтобы ублажать нас. И я уверен, если когда-нибудь будет необходимость в еще одних ягодицах на теле женщины, они появятся.
- Ужас, отвратная же у тебя фантазия, - выпалил Ричард.
- А что? Было бы забавно, - сказал Густав. 
 

Блики луны, прорываясь сквозь колышущиеся оголенные ветви деревьев, заиграли жуткими тенями на стенах палаты, как будто их отбрасывали скелеты. Они заплясали и закружились вокруг него, вырастая  из темных углов комнаты и смыкаясь на потолке.
Танец теней был подобен трубачам,  извещающим о скором появлении Царицы тьмы, ее Величества Смерти.
Мужчина встал и прошелся по палате, взад-вперед и снова взад-вперед. Ожидание становилось изнуряющим. Ему нужно было чем-то себя отвлечь. И он вновь перенесся мысленно в прошлое.
 

- Сегодня я сделаю из нее настоящую женщину. Женщину для мужских утех, - с вызовом сказал Мэтью.
- Не смей портить девушку, - сказал Ричард.
- Да кто ее будет портить? – ответил Мэтью. – Она сама этого хочет. Да, что так уставились? Дурында втрескалась в меня по уши и готова ради меня на все. Сегодня она вас покорит. Я уверен в этом.
- Зачем ты так с ней? – спросил Ричард.
- Слушай, откуда в тебе взялось столько добродетели? – бросил Мэтью. – Она только с виду скромная, а на самом деле очень пылкая. Еще та штучка!
- Уже хочется увидеть твою хищницу, - сказал Густав.
- И не только увидеть, - вставил Чарли.
- Вы озабоченные кретины, - выпалил Ричард.
- Ничего, ничего. Вот обнажит она перед тобой свое прелестное, стройное тело и сам на нее набросишься, как первобытный самец, - сказал Мэтью и рассмеялся.

 
Ричард отогнал эти видения, но грубый смех продолжал гулко звенеть у него в ушах.
Мужчина подошел к окну палаты и смотрел через него на серую дымку тумана, который начал сворачиваться и густеть. Луна внезапно исчезла на небе, скрывшись за набежавшими черными тучами. Крылья тьмы тут же легли на стены комнаты, погрузив их полностью во мрак.
- Значит, уже скоро, - подумал он и почувствовал, как внутри зарождается  тревога.
Ричард попытался вновь отвлечь себя воспоминаниями. Но никак не получалось сосредоточиться на чем-то прекрасном. Даже воспоминания детства рассеивались, словно их кто-то нарочно стирал.
 

Перед глазами стояла ужасная картинка, которую он вообразил себе, читая некролог в газете:
«… скоропостижно, при чудовищных обстоятельствах ушел из жизни молодой, замечательный… Мэтью Хардман…».
Дальше был текст соболезнования от друзей - Чарли, Густава и ... Ричарда.

- Подлец! – крикнул сейчас мужчина в пустоту палаты. – Это все ты, ты виноват! С тебя все началось.
Сердце бешено забилось в груди. В таких случаях, у него было одно проверенное средство – сесть за стол и писать.
 
- Да, - решил мужчина. – Я все запишу, как было. Вначале изложу сухие факты, а потом объясню причину. Пусть никто не поверит. Да и кто может поверить сумасшедшему писателю, - размышлял он. – Но это будет правда, чистая правда.

Он присел за стол и записал в тетрадь:
«Труп мужчины со множественными следами побоев, присыпанный свежевыпавшим снегом, обнаружил на рассвете дворник, убирающий территорию. Тело лежало на пересечении улиц Хербал Хилл и Клеркенуэлл роуд под арочным соединением зданий.
 Зрелище было настолько жутким и отвратительным, что дворник даже не стал подходить близко, а справившись с бурным приступом тошноты, сразу вызвал полицию. Впрочем, и так было понятно, что человек мертв.
Голова мужчины была вывернута назад. На исцарапанном лице застыло жуткое выражение,  глаза были остекленевшими и выпученными, а рот - приоткрыт и перекошен. Из переломанных в запястьях рук торчали окровавленные обломки костей. Коленные чашечки были раздроблены так, что создавалось впечатление, будто их долбили отбойным молотком. Под ногти на пальцах рук были воткнуты длинные металлические спицы. Но более всего ужасало отсутствие у него пениса. На его месте торчали безобразные, неровные куски кровоточащей плоти, будто орган буквально выдрали.
Успевшая заледенеть на морозе, кровь натекла в таком объеме, будто ее нарочно всю выпустили из его тела.
Начавших собираться зевак выворачивало наизнанку. Хотя никто долго не задерживался у места преступления, а исторгнув из себя на тротуар изрядную долю ранее съеденного, спешил ретироваться».
 
Оторвав взгляд от листка бумаги, мужчина поежился от воспоминаний и яркого всплеска фантазии. Размяв пальцы, он продолжил писать:
«Проведенное расследование никаких результатов не дало. Убитого человека звали Мэтью Хардманом. Жены и детей у него не было. Все родные, друзья и сослуживцы в один голос отвечали, что человек он был неконфликтный и не имел врагов.
Вначале предположили, что он стал случайной жертвой сатанистов. Однако жестокость увечий и отсутствие мужского органа указывало на расправу по половому признаку,  именно расправу, а не случайное убийство.  Но никаких зацепок, свидетелей…
На месте преступления не обнаружили и следов борьбы. Виной ли тому изрядно выпавший снег или же это было показное убийство, и труп специально перенесли из другого места. Оставалось только строить предположения.
 
Жестокое убийство вызвало сильный переполох в городе. Опасаясь новых инцидентов, все известные секты оказались поставленными под полный контроль полиции. А для успокоения людей сообщилось об аресте человека, сознавшемся в этом преступлении.
Но через несколько дней эти заявления полностью опровергли.
 
В полицейский участок явился мужчина, представившийся Ричардом Корнуэллом. Он сознался, что убил своего приятеля Мэтью Хардмана. Однако не мог пояснить причину такой жестокости и описать происшествие в мельчайших подробностях. Списав все на помутнение рассудка,  его заключили под стражу.
Спустя непродолжительное время мужчина отказался от своего признания. Корнуэлл пояснил, что под страхом расправы и наивного предположения, что в тюрьме будет безопаснее всего, он придумал эту историю. Теперь же мужчина заявлял совершенно иное...".

Мужчина продолжал писать, время от времени прерываясь и задумчиво смотря в окно. Он наблюдал, как туман, оплетающий деревья, начал расползаться по земле, подбираясь все ближе и ближе. Сердце забилось неравномерно, то успокаиваясь, то вновь разгоняясь. 

- Я не дам страху повелевать. У тебя ничего не получится! Слышишь? Я не верю в тебя, не верю...

Мужчина вытер вспотевшие ладони о больничную пижаму и продолжил писать: 
"На проведенном повторном допросе Корнуэлл признался в сокрытии другого преступления, ранее совершенного.
Он утверждал, что год назад с еще тремя друзьями они задушили девушку, знакомую убитого Мэтью Хардмана. А затем, чтобы отвести от себя подозрения, инсценировали ее аварию. 
После таких показаний правоохранительные органы провели более тщательное расследование, допросив названных соучастников. Но все мужчины полностью отрицали свою вину и ссылались на неадекватность их товарища.
 
Ричард Корнуэлл действительно производил впечатление помешанного человека. Его взгляд горел дикостью, зрачки бегали из стороны в сторону. Руки тряслись. А речь была сбивчивой, временами бессвязной и переходящей на крик.
Он бесконечно повторял, что покойница ожила и теперь мстит. Это было смешно и нелепо слышать. У полиции была другая версия – скорее всего, за женщину мстит кто-то иной, возможно, какой-то дальний родственник, о котором никто не знает. Либо Корнуэлл просто невменяем и несет всякую чепуху.
В итоге он оказался в психлечебнице, а двое его друзей тут же поспешили уехать из города».

 
Мужчина вздрогнул, заслышав резкий звук трескающегося стекла. Он поднял взгляд на окно, которое на глазах расползалось узорами паутины. Пары тумана облепили стекло и стали проникать сквозь трещины в палату. Сердце бешено застучало в груди.

- Я знаю, чего ты хочешь. Знаю. Ты хочешь увидеть мой страх. Но я не доставлю тебе этого удовольствия. Не дождешься!

Руки мужчины тряслись, из-за чего почерк становился неразборчивым.
"Все случилось на частной вечеринке. На тот момент мужчины уже были изрядно выпившими. Мэтью добавил в бутылку с красным вином наркотик, разлил по бокалам и предложил пригубить. 
Дальше все расплылось и потускнело, как в тумане…
Ванесса сама начала провоцировать мужчин. Она то прикасалась  к себе, заставляя обратить внимание на свои женственные формы, то привставала и сексуально прогибалась, пытаясь достать до каких-нибудь закусок за столом. И не получив неодобрения со стороны Мэтью, начала и вовсе вести себя развязано - неприлично танцевать, оттопыривая ягодицы, виляя бедрами и приподнимая подол вечернего платья.
Потом она полностью обнажилась. Мэтью принес бельевую веревку и предложил утихомирить распутницу. Ее крепко связали.
Но изгибающаяся, связанная женщина произвела разительный эффект. В ее позе чувствовалось и беспомощность, и провокация одновременно. Мужчины, как взбесились. Алкоголь и страсть затуманили головы, и они потеряли над собой контроль. Каждый тянул ее к себе, поворачивал, как марионетку, натягивая веревки. Кто-то из них сдавил ей горло настолько сильно, что ее лицо стало пунцовым, рот широко открылся, и она захрипела. Все это распаляло мужчин.
Женщина вначале сопротивлялась, заводя их еще больше, но вскоре обессилев, стала безропотно все сносить. В какой-то момент они поняли, что она вообще не дышит…".

Мужчина больше не мог продолжать писать. Его руки дрожали так сильно, что не получалось попасть в одну графу.
Он уже ничего не видел вокруг себя. Комната полностью заволоклась клубящейся завесой, сквозь которую начали проступать окровавленные женские руки. 
Он выронил карандаш, который со стуком покатился по полу, и вскочил.

- Тебя нет! Это все сон, наваждение, - выкрикнул он, сотрясаясь всем телом. - Я тебя не боюсь.

Он увидел, как багряная лужа растекалась по полу, просачиваясь из-под двери, а с потолка полилась кровь, словно капли дождя, звонко бьющая по полу и стекающая по белым стенам жуткими потоками.
Его тело начало содрогаться крупной дрожью, на лбу выступил холодный пот, а в глазах застыл дикий, смертельный ужас.
Он хотел закричать, но почувствовал, как шею сжали сильные руки.
Мужчина с трудом дышал, разглядывая стоящего перед ним призрака женщины. Ее очертания становились более четкими.
Ванесса предстала такой, какой он ее и запомнил. В том же черном вечернем платье. С распущенными вьющимися волосами. С той же милой улыбкой. Только глаза ее ничего уже не выражали. В них не было ясности, огонька и совершенно не было наивности.
 
Силы явившейся к нему покойницы были поистине чудовищными. Повинуясь влиятельному голосу, он открыл дверь палаты и вышел.
Зловещие костлявые руки мертвецов потянулись со всех сторон  - сквозь стены, потолок, пол и цеплялись за его кожу, словно хотели разорвать на куски. Ему казалось, что они проникают внутрь него. Подавшись безумству, он начал обрывать с головы клочья волос.
Темнота сгущалась и вилась удавкой вокруг него, увлекая испуганную душу в своей плен. Он уже не был хозяином своего тела, но продолжал чувствовать боль. Все его окончания, каждый его мускул, каждая его клеточка были напряжены, из-за чего болезненные ощущения проявлялись наиболее отчетливо.
Его уста беззвучно что-то зашептали, а рука, в которую был вложен скальпель, уже начала медленно вспарывать кожу…
Мужчина содрогался в конвульсиях, изнемогал от потери крови, терял время от времени сознание от болевого шока, и затем приходил вновь в память, чтобы нанести себе следующее увечье.

- Дописать... Дописать... Нужно дописать…, - словно заклинание зашептал он. - Я знаю, как бороться с тобой. Нужно просто писать и не замечать тебя. 

Превозмогая боль, мужчина ползком добрался до палаты, ощупью нашел на полу карандаш и стал писать одни каракули, проговаривая вслух:
«Двенадцатого декабря в двенадцать часов ночи произошло еще одно убийство. Тело Ричарда Корнуэлла нашли возле ординаторской с перерезанными венами. По всему коридору были раскиданы клочья волос и разбрызгана кровь, дорожка которой шла от палаты, а в руке его был зажат скальпель, что доказывало самоубийство».
 
Он ощутил, как она коснулась его руки и, сжав, стала водить по бумаге:
«Все это сухие факты, которые на самом деле не столь правдивы.
Глаза его задернулись пеленой. Разум, казалось, окончательно помутился. Но оставалось совершить самое последнее – отрезать свой мужской орган и проглотить. И я заставлю его все сделать. Да, это я. Ожившая покойница. И я иду за остальными...
Но об этом будешь знать только ты...».

- Нет, нет..., - вскрикнул мужчина. - Прошу, не нужно.

Он хотел вскочить и убежать, но тело ему не подчинялось. Онемевшей рукой он выдрал из тетради лист и, засунув его в рот, стал поспешно, с жадностью жевать, будто лакомый кусок мяса. А затем взял скальпель и полоснул себя по животу...

 
- Ванесса, Ванесса, - прозвучал голос над самым ухом. - Ты слышишь меня? Надеюсь, ты уничтожила внутри себя последнего мужчину. Тебе просто неимоверно повезло, что осталась жива после таких увечий. Отвечай сейчас же, где ты взяла скальпель? 

Похожие статьи:

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → Пограничник

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Властитель Ночи [18+]