Программа начала времён

на личной

14 декабря 2015 - Григорий Неделько

Всё началось со страстного увлечения одного моего старого хорошего друга.

Он занимался многими науками – и добивался потрясающих результатов. Пятёрышник спецшколы с физическим уклоном, отличник филфака МГУ, он создал для нескольких, работающих с компьютерами и современной техникой разной величины компаний уникальные программы, что обеспечивали максимальную производительность при минимальных затратах. И вот теперь, обеспечив свою, как он это в шутку называл, безбедную старость (хотя ему было всего-то 32, и заработал он пускай и прилично, но лет на пять, ну, на десять, но вовсе не на 30-40), друг решил заняться составлением и, возможно, внедрением в массы новой, собственной компьютерной программы. Он ещё сам не до конца представлял, что получится в итоге и получится ли вообще, однако идея, воплощаемая им, с завидным упорством, надо сказать, несмотря на множество препон – от финансовых до социальных, - так вот, идея моего друга выглядела более чем многообещающе.

Говорят, будто бы будущего нет, а равно нет и настоящего, и существует одно лишь прошлое. Почему? Это лучше спросить у первого человека, озвучившего такую теорию – на «н» вроде бы его фамилия: то ли Недельский, то ли Недельченко... Не суть важно. Главное, что теория вполне жизнеспособна. Ну действительно, представьте себе то, чего ещё пока нет и, не исключено, не будет никогда. Так и «выглядит» будущее. В то время как настоящее – краткий миг, скоротечный, почти неуловимый... или не почти? Прошлое же зримо, монолитно и, что важнее всего, позволяет путешествовать в себя любому желающему, да, помимо прочего, при помощи обычного средства, общедоступного благодаря заботливости матушки природы, - благодаря голове человека. Его воспоминаниям.

На этом допущении и принялся мой друг воздвигать увиденную, а может, придуманную им теорию. Он всерьёз освежил и дополнил знания по истории – взялся читать или перечитывать книги, диссертации, дипломы и доклады о только-только вошедшем в права XXI веке, и даже углубляясь чуть дальше, в рассуждения о 2150-х – 2160-х годах, и, постепенно «спускаясь вниз», дошёл до самого мрачного, страшного и загадочного, но тем и привлекательного периода – эпохи вселенского хаоса.

Никто не знает точно, сколько лет длилась данная эпоха, точно так же как неизвестно – но, видимо, до поры, - продлилось ли существование первобытного хаоса не одну, а больше эр: десять, сто, тысячу... Умы 99,99% процентов учёных занимают, несомненно, исключительно человечество и то, что имеет к нему отношение, вот почему они особенно увлекаются теорией Большого Взрыва, неизменно возвращаются к ней в рабочие будни и, если речь идёт о специалистах и фанатах своего дела, в часы отдыха тоже. Разве не интересно, что породило человечество? Что за Большой Взрыв (якобы) создал Вселенную и населяющие её энергопотоки, космические тела, животных, людей?.. Безусловно, интересно. Но мой друг был гением – пожалуй, я, причём с дополнительной скидкой на субъективность, обладаю правом считать его уникумом, - и потому тщательнейшему изучению подверглись именно века и тысячелетия Хаоса.

Однажды друг позвонил мне на сотовый и позвал к себе в подземную лабораторию, невеликую размером, однако чистую, уютную и, что главное, оснащённую необходимой техникой, сверхсовременной и супернадёжной.

- Привет, присаживайся, - сказал он, указывая на кресло с колёсиками.

Сам он сидел в таком же напротив.

Я принял предложение и, оттолкнувшись ногами, подкатился к другу. Его шестнадцати-ядерный «Sciencer» (личная разработка хозяина лаборатории) бесшумно что-то анализировал; экран, разумеется, горел.

- Хотел вот поделиться с кем-нибудь, - подступил к делу учёный. – Программа моя, о которой ты наверняка наслышан – впрочем, от меня же, - он хохотнул, - в общем, эта программа на стадии последнего тестирования. Вон комп обработал уже 80 с гаком процентов данных.

И правда, на мониторе горело сине-морозное число «86»; ниже, заполняя прямоугольную пустоту с треугольными краями слева и справа, бежала светло-зелёная полоса.

- Что ты, в итоге, высчитываешь? – не стал сдерживать я любопытство: в конце концов, пришёл-то сюда по приглашению друга, следовательно, что ему скрывать?

Он и не стал делать тайны – ответил честно и кратко:

- Я произвёл на свет, - он так и сказал – «произвёл на свет», - программу, высчитывающую алгоритм зарождения абсолютного хаоса.

Я почтительно вздёрнул брови, кивнул, но, поскольку мало что понял, попросил объяснений.

- Всё просто, - нимало не рисуясь, отозвался человек науки, - люди прекрасно знают о том, что был когда-то хаос, откуда родился порядок, в смысле, мир, каким он предстаёт нашим глазам. Современная реальность, Вселенная. Но откуда взялся собственно хаос?

- Это мне вопрос? – удивился я. – Боюсь, не осилю, - пошутил и улыбнулся.

- Нет-нет-нет. – Друг покачал головой. – Вопрос этот мой, и обращён он к человечеству в целом.

- А человечество заинтересуют результаты твоих трудов?

- А почему нет?

В самом деле.

- Хорошо, - согласился я тогда. – И что же принесёт нам твоя программа?

- В потенциале или идеале?

- Как угодно.

- О’Кей. В потенциале мы обретём ответ на важнейший вопрос – что есть Бог или некая богоподобная субстанция, а быть может, и система или нечто внесистемное, из чего и вышел в наш мир упорядоченный пространственно-временной континуум.

- Не больно-то он упорядоченный, - указал я, вспомнив знания по физике.

- Ты о броуновском и надброуновском движении?

- Ну да.

- Так это же самое увлекательное! – Друг аж прихлопнул в ладоши. – Раскрыть тайны, что присутствуют в нас и вокруг нас многие, долгие годы; подобрать ключ к тому, что не открыто и не заперто. Просчитать код непросчитываемого, бескодового.

- А получится?

- Вот и поглядим.

- Резонно, - заметил я. Потом добавил: - А если программа не сработает? Речь ведь идёт о хаосе, к тому же абсолютном.

- Вероятность 97,8346%, что не сработает, - тотчас подтвердил друг. – Но если всё же план удастся...

Я в тот миг и не подозревал, насколько верный и нужный вопрос задал.

Мы побеседовали ещё немного, прежде чем я ушёл.

Навестил друга недели через три-четыре. Всё это время он был занят тестированием, изменением и улучшением программы, и когда счёл, что настала пора раскрыть код и ворваться в неведомое, позвал меня.

- И захвати камеру, - попросил.

Я пришёл спустя полчаса, с дорогим цифровым фотоаппаратом-камерой от «Sony».

- Готов? – для проформы уточнил друг.

- А к чему? – решил я внести ясность и одновременно возясь с настройками цифровухи. – Что произойдёт-то?

- В потенциале или идеале?

- В реале.

- Хо-хо-хо, - рассмеялся он как Санта Клаус. – В таком случае ответ: что угодно.

Я хмыкнул и поднял брови, правда, на сей раз не одобрительно, а, скорее, изумлённо.

- Может, отложишь тест? – предложил. – Подождёшь, пока будешь уверен...

- Я-то уверен, - прервал друг. – Осталось понять, что стоит непосредственно за убеждённостью.

- Но код высчитан?

- До последней циферки. И программа настроена на локальную симуляцию образования абсолютного хаоса.

- Того самого?

- Ну да, вроде. Хотя, на деле, его аутентичной копии, точнейшей вплоть до последних единички и нолика в двоичной системе счисления.

- Значит, волноваться нет причин. – Я улыбнулся, только вот на душе сделалось туманно и напряжённо от подобных экспериментов.

Друг открыл дверь соседней комнаты и вошёл туда. Закрыл дверь, запер на замок.

- На всякий пожарный, - пояснил он через вмонтированный, как я полагаю, в стену микрофон. – Готов?

- Мне что-нибудь придётся делать?

- Просто снимать.

- Что же... готов!

- Поехали!

Друг приблизился к высокому металлическому пульту на другой стороне комнаты испытаний. Его пальцы пробежались по кнопкам и сенсорам, смотровое окно затянулось изнутри и снаружи прочной защитной плёнкой. После учёный нажал, вероятнее всего, на пуск, потому что экран миниатюрного суперкомпьютера «Sciencer» вдруг вспыхнул.

Я инстинктивно подался назад.

Белое свечение заволокло комнату испытаний.

- Ты снимаешь? – вне себя от радости закричал друг учёный. – Снимаешь?!

- Да! – громче обычного отозвался я – из-за того, что появился ещё и гул.

Гул посекундно становился громче.

- Что это гудит? – осведомился я, прилагая все силы, чтобы перебороть нарастающий в груди страх.

- Не знаю!

- То есть как?! – Вот не сказал бы, что ответ меня порадовал!

- Не знаю! – повторил друг. – Ты видишь его?

- Что?

- Свечение!

- Да... И оно, по-моему...

- Что?

- Усиливается!

- Ну конечно, - произнёс друг и от души рассмеялся. – Ко-неч-но же! В начале ведь был Свет!

Немедленно вслед за этими словами белое свечение, ставшее уже ослепительным, вмиг померкло, и на комнату испытаний обрушился чернейший мрак.

- Снимай! – закричал друг в микрофон. – Не бросай камеру! Представится ли иная возможность...

Гул резко прекратился, отчего у меня сразу же помутилась голова. Рука с фотоаппаратом-камерой качнулась, я вместе с ней. Наконец, придя в себя, вернул камеру на место, глянул на выдвижной экран.

Учёного не было: комната с закрытой изнутри дверью оказалась пуста. И её вновь, будто бы ничего не произошло, заполнял свет; не тот яркий, даже ослепительный, а обычный свет потолочных ламп.

Я позвал друга – не знаю зачем, просто счёл единственной достойной реализации мыслью. Естественно, никто не откликнулся.

Быстро положив камеру на круглый столик из металла, я бросился к двери в комнату испытаний и попытался открыть её. Бесполезно – заперта на совесть, да и неудивительно, учитывая ум и скрупулёзность, которые как раз прославили моего друга.

Оставалось одно – звонить; между МЧС, полицией и надёжными знакомыми людьми я, ничтоже сумняшеся, выбрал последних.

.Знакомый техник приехал с тем, что сам называл «набором юного взломщика». Молодой парень, он в свои годы перечинил столько дорогущей и сложнейшей аппаратуры, что открыть дверь, пускай сто раз надёжную и сделанную моим исчезнувшим другом, оказалось для него делом не более тридцати минут.

- Прошу, - сказал он после того, как раздался характерный щелчок. Отошёл в сторону и принялся убирать инструменты в специальный ящик.

Я рывком отворил дверь, вбежал внутрь комнаты. На что я надеялся? Конечно же, друга не было.

Как ни крути, а полицию пришлось вызвать.

Насколько мог бесстрастно, поведал о случившемся упитанному сержанту с безразличным лицом. Судя по всему, он либо не поверил мне, либо счёл рассказанное глупостью, ну, или не охватил отнюдь не научным умом смысл, масштаб и значение теории начального хаоса. Да и зачем ему это, по правде говоря?

Полицейский пообещал, что «с делом разберутся», и удалился, громко топая ножищами. Предчувствие подсказывало мне, что ждать результатов расследования бессмысленно: этакие вот сверхъестественные «глухари» чаще всего даже не протоколируют. А если и запишут, засунут поглубже в самый дальний ящик. Я понимал полицию: они по роду службы обязаны иметь дело с привычным – остальное их, в общем-то, не касается.

Но я понимал и себя. И друга...

...Прежде чем уйти, подумал, что неплохо бы взглянуть на программу, из-за которой в моей жизни начались необъяснимые, непредсказуемые события. Родило идею банальнейшее желание порядка внутри хаоса.

«Хаос, - саркастически-горько подумал я. – Выходит, ты, друг, добился своего?..»

Я подошёл к «Sciencer»’у и взглянул на экран, попутно прикидывая – хотя что я мог знать? – велика ли созданная другом программа. Хватит ли DVD, чтобы переписать её и изучить в спокойной обстановке двухкомнатной квартиры? Или понадобится Blue-Ray? А может...

Но здесь поток моих мыслей остановился. Я взирал на экран монитора и вначале подсознательно, а потом и сознанием старался охватить открывшуюся мне истину. Истину ли? Или – грань, краешек её?

Вот что отображалось на мониторе: рабочий стол, множество иконок, часы – всё как обычно и всё как у всех. Но ни следа иконки программы высчитывания хаоса. И ни она, ни какой-то другой процесс не был запущен.

Я нажал CTRL + ALT + DLT и вызвал диспетчер задач усовершенствованной и пропатченной другом, уникальной версии Windows. В возникшем на экране списке требуемого файла не нашлось.

Плюхнувшись на кресло, я стал лазать по компьютеру: активировал поиск, открыл скрытые папки, залез всюду, где только можно...

Через час или два или, может, три – восприятие времени куда-то хитро ускользнуло – я откинулся на спинку кресла и устало сомкнул веки. Мне не удавалось, попросту не удавалось осознать случившееся! Да, я понимал, на что не отыскал ответа, поскольку это ведь не сложно – сложить два и два. Но, в конечном итоге, я тоже всего лишь простой человек. Неизвестной осталась единственная вещь: существовала ли в реальности программа высчитывания алгоритма первородного хаоса?

А, впрочем, неважно.

Внезапно напало полное безразличие, близкое к апатии. Я уронил голову на ладони и нервно рассмеялся.

Если программы не было, ни её, ни друга, ни видимых результатов быть не должно. Идентичным же образом решалась задача, если предположить, что программа сработала как надо.

Вселенная не любит, когда ей без спросу залезают в бесконечно сложное, с точки зрения человека разумного, не достижимое для его ума хитросплетение целей и процессов. И гении равны среднестатистическим людям, и все значения уравниваются и стираются или же обнуляются, когда природа берёт своё.

Механизм высшей системы провернулся когда надо, чтобы расставить вещи обратно по надлежащим местам. Вселенной лучше знать.

Всё же ясно, - я засмеялся, а из глаз почему-то потекли слёзы, - всё предельно ясно!

Вселенной лучше знать.

(Декабрь 2015 года)

Программа начала времён

Похожие статьи: