Вопреки ожиданиям, поиск воды отнял у меня времени больше, чем требовалось. В гостиной, куда я примчался в первую очередь, графин с водой стоял на самом видном месте, но с ним мне не повезло. Узкое горлышко выскользнуло из влажных пальцев, и хрустальная ёмкость, грохнувшись на пол, разлетелась на множество сияющих осколков, в каждом из которых отразилась моя вытянутая физиономия. Это было нехорошее предзнаменование, но я не сдавался!! Воззвав к Небесам во имя сохранения душевного равновесия, я бросился осматривать соседние помещения, однако всюду меня преследовали неудачи. В одних комнатах графины оказывались пусты, в других их не было вовсе. Наконец, ноги сами принесли меня на кухню.
Там искомое тоже нашлось не сразу. Канистра с питьевой водой стояла почему-то задвинутая в самый дальний угол, и, прежде чем добраться до неё, я перевернул несколько ваз, супниц, салатниц, соусниц, разбил три чашки венецианского чайного сервиза, расколол огромное кальмарообразное фарфоровое блюдо для рыбных застолий. Когда же, наконец, была найдена и наполнена до краёв большая глиняная кружка с характерной надписью «CAVE VACUI» /Бойся пустоты!/лат./, я вспомнил о другой проблеме, также нуждавшейся в разрешении. Громоподобный садовник в прихожей - вот чем следовало заняться сейчас
Держа кружку, как новорожденного младенца, я начал спускаться на первый этаж, но, не дойдя до цели, остановился, с удивлением вдруг заметив, что моё вмешательство уже не требуется. В доме воцарилась странная тишина. Громоподобие в сапогах куда-то исчезло. На первом этаже никто больше не расхаживал взад-вперёд слоновьей поступью, из чего следовало, что Гамурет либо сам догадался снять сапоги, либо ушёл обратно в сад. Садовник Гамурет… Какое странное имя, вдруг подумалось мне. И что-то, связанное с ним, что-то очень важное именно сейчас, в данную минуту, закопошилось в глубинах сознания, пытаясь напомнить о себе, но безуспешно. Я не мог сосредоточиться ни на чём постороннем, поскольку всё время думал о Гекате.
Однако тот факт, что надобность в моих замечаниях отпала, не мог не порадовать, ибо времени на посторонние разговоры не было совсем. Отметив пожатием плеч необычную перемену звукового фона, я направился в спальню Гекаты. Пятки мои зудели от желания припустить бегом, но идти быстро я не мог. Кружка, наполненная драгоценной влагой, вынуждала подниматься по ступенькам не торопясь, отмеривая каждый шаг с предельной осторожностью.
Я вернулся в спальню с очень неспокойным сердцем. Наступившая тишина, вопреки ожиданиям, только усилила чувство тревоги. В голове вертелись обрывки речей Гекаты, из которых начала складываться странная мозаика. Я чувствовал, как её страхи, казавшиеся поначалу надуманными, постепенно обретают внутренний порядок и смысл. «Олувр также пришёл за мной… - говорила она. - И он наверняка несёт с собой соломенное чучело, чтобы произвести обратный обмен… Невеста, связанная из соломы и омелы, ему уже не нужна…» Эти слова звучали в ушах всё громче, отчего руки мои стали дрожать, и вода то и дело выплёскивалась из кружки на пол. Я мог поскользнуться на каждом шагу, но продолжал идти вперёд, не глядя под ноги…
Первый же обзор спальни, который я произвёл, переступив порог, принёс некоторое облегчение. Всё как будто оставалось на своих прежних местах, всё хранило статус незыблемого домашнего уклада. По крайней мере, внешне ничто не противоречило правилам о природе вещей Тацита. У открытого окна мерно покачивались тяжёлые бархатные портьеры. На лепных карнизах потолка беспечно резвились гипсовые купидоны. В изголовье кровати, словно курица на насесте, всё так же восседала порфировая КАртазалла; прищурившись по обыкновению, она «навевала сладкие сны», равнодушно кривя при этом губы. В какой-то момент мне показалось, что на лягушачьих губах «навевательницы» мелькнула загадочная усмешка, но я отнёс её на счёт давней своей неприязни к звероподобным богам и богиням.
Геката, с головой закутанная в плед, лежала на кровати в той же позе, в какой я её оставил, повернувшись лицом к стене. Бедняжка уснула, так и не дождавшись моего возвращения. Она спала крепко и безмятежно, вконец утомлённая перипетиями своего похода.
Решив не будить девушку, я поставил кружку с водой на туалетный столик и подошёл к окну, которое, как показалось на первый взгляд, было открыто несколько шире, чем когда я покидал комнату. Ветер приносил из сада пышные букеты летних ароматов, среди которых преобладал пряный запах камфары. Я никогда не мог понять, зачем нужно сажать столь пахучее дерево под окнами спальни, но, по мнению Гекаты, одуряющий медицинский запах содержал в себе массу неоспоримых достоинств. Она утверждала, что специфические ароматы, помимо всего прочего, дают ей возможность в деталях запоминать наиболее интересные и содержательные сны. Геката всерьёз увлекалась коллекционированием снов, даже состояла членом общества «Объятья Морфея»; и я знал, что у неё хранится специальная тетрадь, в которую она записывает особо примечательные сновидения. Кроме того, здесь имела место ещё одна любопытная особенность. Запахи камфары будто бы способствовали быстрому освежению памяти, восполняя в ней в нужную минуту наиболее досадные пробелы. Правда, лично я относился к этому с предубеждением, но у Гекаты, видимо, имелись основания так говорить.
Некоторое время я стоял у раскрытого окна и, глядя в сад, пытался понять, что же на самом деле произошло с Гекатой?! Её объяснения и толкования кого угодно могли завести в тупик. Девушка словно вся была соткана из противоречий. То она так интересно и толково, не прибегая к примитивным формулировкам, говорила о глубинах астрального кубизма, о дерзком прорыве Странника через Чёрную Дыру, о спирали Млечного Пути, постепенно исчезающей в глотке ненасытного Звёздопожирателя, и тут же, безо всякого перехода, выказывала суеверный страх перед глиняным божком, слепленным руками тёмных фанатиков?! А угольный фургон – это что за напасть, свалившаяся как снег на голову?! Что она фургону, что ей Фургон?! Может, никакой угольной развозки не было и вовсе, и слово «фургон» звучал у неё иносказательно?! Может, и «соломенная невеста», на которую Геката не раз ссылалась как на главную причину возвращения Олувра, также употреблялась в иносказательном смысле? Тогда к чему это постоянное «соломенно-угольное» нагнетание атмосферы, которым ей в значительной степени удалось заразить и меня?
Шлейф неразрешимых загадок, неотрывно тянувшийся за мной, тяжелел и удлинялся, обрастая новыми составляющими. Окончательно запутавшись в своих выводах, я набрал полную грудь одуряющего аптечного воздуха, с шумом выдохнул, вздохнул ещё раз так глубоко, что даже закашлялся… и тут меня словно огнём обожгло…
Я вдруг вспомнил! Садовник Гамурет - чёрт возьми?!… Как же я мог забыть об этом?! Не далее как неделю назад Гамурет, занимаясь сбором камфарных почек, свалился с высокой стремянки и сломал себе ногу. В тот день я как раз находился поблизости и сам помогал отнести старика в дом, где ему была оказана первая помощь. Я же и повёз пострадавшего на своём экипаже в больницу и даже лично беседовал с дежурным врачом, который, осмотрев перелом, заявил, что на полное восстановление ноги потребуется не менее полугода. Меня крайне удивляло, что я мог забыть об этом, но ещё более странной казалась забывчивость моей невесты: уж она-то не могла не отметить отсутствия садовника хотя бы по той причине, что в хорошую погоду любила прогуливаться по садовым аллеям. Однако на что всё это становится похоже?! Если Гамурет в больнице, то кто же тогда расхаживал по первому этажу?? Кто топал в прихожей со столь демонстративно-вызывающей агрессией, а теперь затих, словно получил, наконец, то, к чему стремился? Если не Гамурет, то кто?!..
Необъяснимая сила в один миг развернула меня на сто восемьдесят градусов, и, оказавшись спиной к окну, я едва не задохнулся от неожиданности! Передо мной была уже не уютная спальня моей невесты, а совсем иное помещение, вид которого вызывал сильную тревогу. Купидоны на лепных карнизах сделались похожими на гадких летучих мышей, в лучах света, льющихся из отверстий нефритового овала, появились багровые оттенки, окрасившие милый интерьер в кровавые полутона!!.. Геката тихо лежала на кровати, по-прежнему безучастная ко всему, но теперь её неподвижность производила нехорошее впечатление. Она казалась такой же зловещей, как улыбка Картазаллы.
- Ге-ка-та… - воззвал я в глубину спальни и сам поразился больной слабости своего голоса. Голосовые связки отказывались повиноваться. Ожидаемый крик прозвучал в духе сдавленного шёпота.
Теперь вокруг стояла абсолютная тишина. Все посторонние звуки тонули в багрово-сиреневом полумраке. Молчали даже «разговорчивые» нимфы на гобеленах.
Меня охватила ледяная дрожь. Я попытался оторваться от окна, но на первом же шагу под ногой что-то хрустнуло, и, скосив глаза, я увидел на ковре расколовшуюся расчёску слоновой кости. Откуда она тут взялась? Наверное, в моё отсутствие Геката подходила к окну и случайно обронила свою расчёску?! Но как она сделала это, если без моей помощи была не в состоянии даже сидеть на кровати?! Да и зачем бы ей понадобилось подходить сюда? Открывать ещё шире окно, и без того внушавшее ей опасения?! А эти приметы вмешательства грубой силы, только что замеченные мною: сорванные оборки портьер, испачканный землёй перламутровый подоконник, сломанная ветвь жасмина, упавшая на карниз?! Неужели всё это сотворили нежные руки моей невесты?!..
Я двинулся к её постели шагом охотника, крадущегося к логову льва, когда на улице опять что-то выразительно загремело. Нечто тяжёлое и неповоротливое, водружённое на четыре колеса, величаво прокатилось под окнами и стало заворачивать на улицу Крабовидной Туманности. Громко стучали копыта, скрипели колёса; вся невидимая громоздкая конструкция натужно лязгала и скрежетала, совершая нехитрый поворотный манёвр. Я даже невольно перекривился: неужели молочный обоз способен издавать такие жуткие звуки?! Напомнив о себе в последний раз, грохочущий титан надменно удалялся, оставляя за собой ещё один вопросительный знак, огромный и увесистый, в довершение ко всем, накопившимся за вечер. От волнения у меня вспотели виски и заломило в затылке. Лишённый малейшего проблеска эмоций, я стоял, застыв в ожидании «молочных» криков, и тут услышал… «Угли-и-и!! Свежие угли! - протяжно кричал возница, скрываясь за углом соседнего дома. - Только для вас! Самые свежие…»
Ах, угли?! Значит, всё-таки - угли?! И тут Геката была права! И тут её интуиция оказалась на высоте, сведя на нет все мои «разумные» домыслы! Да что же это?! Возможно ль такое?!.. Значит, и топот в прихожей тоже… тоже из тех же сфер…
Произошло подобное солнечному затмению. На миг всё покрылось непроницаемой мглой, но едва она рассеялась, я ухватился холодными пальцами за край пледа, сорвал его и… отшатнулся, как человек, вставший на край бездны. Изнанка действительности плеснула мне в лицо лавой гнева и ужаса. А через секунду комната наполнилась диким воплем, исторгнувшимся из недр моей глотки. Я кричал долго и не мог остановиться. Никакой Гекаты здесь уже не было. На шёлковой простыне с рыдающими ибисами, изогнувшись в грациозной позе, лежало соломенное чучело, обряженное в подвенечное платье…
Похожие статьи:
Рассказы → Пленник Похоронной Упряжки Глава 1
Рассказы → Пленник Похоронной Упряжки Глава 3
Рассказы → Пленник Похоронной Упряжки Глава 4
Рассказы → Пленник похоронной упряжки Глава 2
Рассказы → Пленник Похоронной Упряжки /Пролог/
И опять ведь я как чувствовал, что именно ты укажешь и на кунаков, и на старый дедовский обычай, и на то, что жених украл члена партии и проч. 
Так оно и получилось! 
Но это ладно. Зато дальше будет всё совсем иначе! 
Ничего такого смешного, весёлого и развлекательного. Никаких послаблений. 
Я их всех сурово накажу или вообще казню. Зато публика будет рыдать и плакать!! 
Народу это нравится. НАрод устал от сентиментальностей бесконечных хэппи-эндов 
