Стрелок. Часть 5. Контакт

(продолжение «Изгоев»)

1. База Долга (Меченый)

Я спал, зарывшись в кучу старых замызганных армейских матрасов, в углу полуразвалившегося металлического ангара на главной базе группировки Долг. Опасаться здесь мне, в общем-то, было нечего, но – это уже дело привычки – спал я чутко, как всегда, вполуха слушая зону. Проснулся от какого-то беспокойства. Причиной беспокойства был тихий стук, правая рука автоматически нащупала рукоятку пистолета. Мгновенно осознав причину стука, улыбнулся – меня всего трясло от холода, а стучали мои зубы. Наверное, во время сна матрасы с меня съехали, и я продрог. Откинув матрасы, я сел и открыл глаза. В рассветных сумерках ангар, в котором я ночевал уже вторую ночь, было не узнать. Стены, кусты и траву покрывал толстый и пушистый слой инея. Надо же, начало ноября, и уже заморозок, градусов пять-семь, не меньше. А ещё вчера вечером было довольно тепло, и стоял плотный туман.

Попрыгав на месте и побоксировав воздух, я разогнал по телу кровь, унял дрожь. Развел в обрезке бочки костерок, стал греть пальцы рук. Нет, надо завязывать с ночёвками на открытом воздухе. Главная база Долга, как перевалочный пункт, весьма удобна летом, но негостеприимна в зимнее время года. Сами-то Долговцы зимуют в тёплых подземных бункерах, куда вольным сталкерам вход заказан. Остается Бар «Сто рентген», но новый бармен завел новые порядки – высокие барные стойки и никаких стульев. Плати, пей и выметайся, теперь в баре ни днём покемарить, ни ночью перекантоваться. Правда, есть один вариант – если побузить в баре, то охранники бара сволокут тебя прямиком в «обезьянник», так что на сутки-трое тебе будут обеспечены нары и теплое помещение, можно отоспаться. Но этот вариант мне лично не нравился – каземат Долга плохо проветривается, в нем всегда стоит едкий дух параши.

Конечно, я мог бы уйти в Тёмную долину в бункер Гурона, но тогда я не смогу приглядывать за Юркой. А Юрка застрял на Кордоне, через два-три дня наведываясь на базу Долга. Ясное дело, он ждет весточки от Гурона (хотя и напрасно), а в погребах изб на хуторе Сидорыча можно сносно перезимовать.

Я тоже жду весточки от Гурона, но Гурон ушел, то ли вместе с «тритонами» на атолл в Тихом океане, то ли с «механоидами» в другие галактики, а может и измерения. Ясно только, что Гурон не может пока со мной связаться. Очевидно так же, что инопланетяне покинули Мёртвый город, правда, неизвестно, временно или навсегда. Возможно, в исходе инопланетян, отчасти есть и моя вина.

Тогда, почти четыре месяца тому назад, всё начиналось в соответствии с планом Гурона. После моего знакомства с резидентом «тритонов» и возвращения из Мертвого города, Матис вернулся в свой бункер, а мы с Гуроном ушли на завод «Юпитер». На заводе мы с Гуроном и разыграли классический сюжет из библии – предательства учителя своим учеником. Гурон, как верховный магистр клана Странников, несмотря на смертельную для него опасность со стороны самих магистров, пришел на сход клана и привел меня в качестве ученика и послушника. А ночью я провел к месту схода бандитов, которые «похитили» Гурона (оказывается, у Гурона были связи и среди бандитов). Магистры пытались отбить Гурона у бандитов – Гурон слишком много знал, и у самих магистров было слишком много вопросов к Гурону, чтобы позволять убивать его кому-то другому. Разумеется, у них ничего не вышло, отступление бандитов было очень хорошо спланировано. Меня же магистры видели уходящим по доброй воле с бандитами. Так я, Стрелок, для клана Странников стал предателем, Иудой, тем самым подписав себе смертный приговор.

Пока по зоне ползли слухи, что Гурон был зверски замучен и распят бандитами, а я, от страха перед неминуемым возмездием со стороны клана Странников, повесился, Гурон в своём бункере колдовал над моей внешностью. Он подкачал силиконом мне надбровные дуги, скулы, нос, подбородок. Бритая наголо голова, шрамы и татуировки дополнили картину, я сам себя в зеркале не узнавал. Не то чтобы я стал уродлив, нет. На меня из зеркала глядело лицо закоренелого громилы из голливудских фильмов. Даже ручной говорящий ворон Гурона забивался в угол клетки, когда я к ней подходил.

Переждав в бункере очередной выброс, мы с Гуроном пришли на Кордон. Там Гурон напоил меня какой-то «мухоморной» настойкой, от которой у меня «сорвало башню», и я потерял память. Очухался я в бункере Сидоровича с частичной амнезией. Я действительно не помнил, кто я и откуда, но вот автомат Калашникова я разбирал и собирал с закрытыми глазами. Да что там Калаш, я с завязанными глазами на ощупь определял марку любого оружия и выдавал его тактико-технические характеристики. Сидорович меня в новом облике не признал, но видя мои навыки обращения с оружием, пришел к выводу, что я из военных сталкеров, волей случая попавший под выброс. Тогда он мне и предложил работёнку, а я согласился.

А вот с этого момента пошло всё не совсем так, как планировал Гурон. Вместо того, чтобы в новом облике тихо и мирно внедряться в сталкерскую среду, я пустился во все тяжкие. То ли у «чудодейственного» средства Гурона был побочный эффект, то ли сказались какие-то индивидуальные особенности моего организма, только вместе с памятью я потерял и страх. За три, вместо двух, как планировал Гурон, недели, что я «беспамятствовал», я практически в одиночку разгромил секретную лабораторию военных Х16 и отключил «выжигатель мозгов» на Радаре. Как результат, сталкеры, забыв о клановой принадлежности, дружно ломанулись в Мёртвый город и Саркофаг.

Там-то, в Саркофаге, ко мне и вернулась память. Я кинулся в Мёртвый город искать «механоидов», но их нигде не было, исчез даже «Заводной медвежонок». Вернувшись в бункер Гурона, самого Гурона я также не застал. Но Гурон рассчитывал на моё возвращение, иначе бы не оставил в клетке своего ручного ворона. Клетка хоть и оборудована автоматической кормушкой и поилкой, но её ресурс – максимум месяц.

Только, вот, отношения с вороном у меня не заладились. Он всячески хамил, клевался, а когда я, накинув на него куртку, вынес на улицу «выгулять» – вообще улетел.

Ну и черт с ним, с вороном. Итак, я вернулся и готов был приступить к выполнению поставленной Гуроном задачи – наблюдать и ждать контакта. Ждать было можно – Гурон накопил в своём бункере значительные запасы оружия, продовольствия и артефактов. Но, вот, наблюдать было не за кем – инопланетяне бесследно исчезли, а раскрываться в своём новом облике перед Матисом Гурон мне не велел. Тогда я решил приглядывать за Юркой, ведь он тоже ищет выход на инопланетян. Юрка успешно легализовался. Бывший наемник, покалеченный зоной и обманутый военными, в надежде заработать денег на пластическую операцию лица, стал вольным сталкером – нормальная легенда. И специализацию он подобрал себе удачно – зачистка местности от мутантов. Всё правильно, сталкер из него пока никудышный, а как меткий стрелок – хорош. Только вот «погоняло» сталкерская братия ему быстро сменила, теперь он не Хантер, а Ведьмак. И действительно Ведьмак – седые волосы, страшное, поеденное «ведьминым студнем» лицо, к тому же и убийца монстров.

Ладно, костерок совсем прогорел, нечего тут рассиживаться, надо идти в бар.

2. Свалка (Ведьмак)

Сумерки стремительно опускались на зону. Небо затянуло сплошное одеяло свинцовых облаков. Вороны, лениво перекаркиваясь, высоко в небе сплошным потоком летели к месту ночлега. Плохой знак, я сильно опаздываю!

Повеяло холодом. Хреново, похоже, в ночь будет заморозок. Надо успеть выйти к блокпосту на базе Долга до комендантского часа, иначе до утра придется околачиваться в прилегающих к базе развалинах домов. Надо поторапливаться, наверно, придется идти не в обход, а напрямик, между радиоактивным могильником и болотом. Ладно, «бог не выдаст – свинья не съест», надо рискнуть.

Иду мимо болота, из камышей болота выползает туман, скрывая тропу. Чёрт, тумана мне только не хватало! Впереди, чуть правее, клочья тумана закручивает в спираль. Слава богу, должно быть, поднялся низовой ветерок. Может быть, разгонит туман?

— Кар-р-р! – От неожиданности я присел и выхватил пистолет. Чёрт возьми! Огляделся. На ветке дерева сидела и с интересом наблюдала за мной большая черная ворона. Ворон в зоне полно, но эта была уж больно крупной, должно быть мутант.

— Кыш отсюда, воронье отродье! – прошипел я и, погрозив мутанту пистолетом, встал в полный рост. Мутант, быстро перебирая лапами по ветке, скрылся за стволом дерева. Теперь из-за ствола был виден только его клюв и большой мигающий, время от времени, черный глаз. Умный, гад!

— То-то же, и сиди там тихо, не вякай! А не то, пристрелю и сделаю из тебя чучело, — пригрозил я вороне шепотом. Конечно, шуметь, а тем более стрелять, я не собирался — свалка слабо контролируется группировкой Долг, бандиты часто устраивают на свалке засады на сталкеров. Шуметь здесь – себе дороже.

Однако, вороны – птицы умные, раз каркает, значит, либо я приближаюсь к кому-то, в засаде, либо ко мне приближается кто-то, в облаве. Нервно сдёрнув Калаш, сняв его с предохранителя и привалившись спиной к дереву, я стал вслушиваться в зону и всматриваться в сумрак.

Время идет, темнота и туман сгущаются, а ничего не происходит. Может, птичке просто скучно, вот она и развлекается. Чёрт, теперь, из-за этой шутницы, я точно не успею на блокпост. Погрозив вороньему глазу пальцем, убрал Калаш за спину, поправил рюкзак и двинулся в сторону блокпоста. Не успел я сделать и пару шагов, как за спиной у меня раздалось:

— Кар-р-р!

— Заткнись, твою мать! – невольно в голос вырвалось у меня. Я присел и стал шарить по земле рукой. Нащупав камень, я поднялся, развернулся и стал выглядывать на ветках дерева ворону. Её нигде не было видно. Вот же сволочь!

— Ладно, тварюка, покажись, только, — пригрозил я, а сам стал пятиться, не выпуская из руки камень.

Шаг назад, ещё шаг, мутант не показывался. Вдруг меня окутал ураганный вихрь воздуха. Ах ты, чёрт, грозился вороне карами, а сам проворонил признаки близкой аномалии и угодил в «Воронку». Вот же я и дурак, не сообразил — это не ветерок закрутил клочья тумана, это туман случайно выдавал мне, а я не понял – впереди аномалия. Черт, я же знал об этой аномалии, знал, что она блуждающая, но она «гнездилась» ближе к болоту, никогда бы не подумал, что она может переползти на тропу, аж на пятьдесят метров. А не надо было быть торописькой, надо было включить датчики аномалий!

А теперь мне кранты! Я знал, слышал от сталкеров, что будет дальше. Закрутится циклон и, сжимаясь, неумолимо потянет меня к центру. Потом «Воронка», как вакуумная бомба, схлопнется, и воздух в лёгких порвет альвеолы лёгких, а это смерть! Но умирать мне так не хотелось, я усмотрел кусок арматуры, торчащий из земли. Ухватившись за эту арматурину, я прижался к земле. Циклон оторвал меня от земли и развернул, и я, цепляясь за арматуру, фактически повис в воздухе параллельно земле. Из-за скорости воздушного потока стало трудно дышать, я с трудом втягивал в лёгкие воздух. «Схлоп» произошел, когда я уже почти потерял сознание. Меня рвануло к центру «Воронки», я не смог удержать арматуру в руках, но, практически тут же, меня обратной волной отбросило, крутанув несколько раз в воздухе, метров на двадцать назад.

Я лежал на склоне могильника лицом вниз, во рту привкус крови. Разбил, должно быть, при падении губы, но зубы вроде целы. Грудная клетка немного побаливала, но дышалось легко. Повезло, однако, живой, цел и почти невредим!

Покрутил головой, осматриваясь. Мутант был тут как тут, он сидел на нижней ветке ближайшего дерева и, склонив голову набок, с интересом меня разглядывал. Подумалось, неужто он, отвлекая меня карканьем, специально загнал в аномалию? Нет, конечно же, нет, это я сам вляпался, раззява!

— Накаркал? – укоризненно высказался я.

— Сам дур-р-рак, — то ли прокаркал ворон, то ли мне так послышалось.

Я сильно удивился и сел. Ворон слетел с ветки и стал кружить вокруг дерева, под которым я оказался. Сразу вспомнились строки: «Чёрный ворон, что ты вьешься над моею головой?»

— Ты добычи не добьешься, черный ворон, я не твой, — неожиданно для себя продекламировал я вслух.

— Кар-р-р, — обиженно каркнула птица и наконец-то уселась на ветку.

И тут меня накрыло, я наконец-то осознал, что я только что избежал смертельной опасности, и я во всё горло загорланил:

— О чём поёт ночная птица? Одна в осенней тишине. О том, с кем скоро разлучится. И будет видеть лишь во сне. О том, что завтра в путь не близкий, расправив крылья, полетит. О том, что жизнь глупа без риска, И правда всё же победит.

— Заткнись, пр-ридур-рок, — перебила меня птица, спрятавшись за ствол дерева.

О, как, а мутант и взаправду говорящий!

— Слушай, ты, Каркуша, сама заткнись, чего ты разоралась, чего ты хочешь? – разозлился я.

— Кар-рлуша хочет кушать, дай хлебушка, — сказала, высунувшись из-за ствола дерева воронья голова.

Ничего себе, мутант! Где это в зоне он мог пристраститься к хлебу?

— Извини, друг, хлебушка у меня нема. Могу предложить сырок, — я полез в нагрудный карман разгрузки, достал плавленый сырок и, не снимая фольги, бросил его к корням дерева. Мутант тут же слетел на землю и, ухватив сырок лапой, клювом ловко стал срывать фольгу и жадно клевать сыр. Тут я заметил на лапе птицы кольцо. Обычное человеческое кольцо. Кольцо тускло поблескивало, должно быть, позолоченное. Кольцо свободно болталось на мощной лапе птицы, но было ясно — надели его давно, когда этот ворон был ещё вороненком. Ну конечно, это не ворона-мутант, а чей-то ручной говорящий ворон. Да, видать трудно ему приходится — в отличие от местных ворон, он не умеет добывать себе пищу. Интересно, какими путями занесло в зону ручного ворона?

Я поднялся на ноги, ворон подхватив сырок, взлетел на ветку дерева.

— «Вороне как-то бог послал кусочек сыра», — продекламировал я, усмехнувшись. Ворон не подался на провокацию, ничего не ответил.

Ну и бог с ним, с вороном, мне пора подумать о ночлеге.

— Ладно, заболтался я с тобой, Карлуша, мне пора идти. Прощевай, однако, друг, — сказал я, поправляя рюкзак.

Огляделся, сквозь туман невдалеке увидел силуэт знакомого остова трёхэтажного дома. Надо добраться туда пока совсем не стемнело – ночью, да ещё и в тумане, блукать не хотелось. Я двинулся к дому, но, памятуя свою прошлую оплошность, на этот раз шел не торопясь, ежеминутно сверяясь с показаниями приборов и датчиков аномалий.

К развалинам дома я вышел, уже подсвечивая землю фонариком. Мало того, что стояла кромешная тьма, так ещё и плотный туман – луч фонаря пробивал туман максимум на два-три метра. Я знал эти развалины, пару раз я уже ночевал в этом доме. Полуразрушенным лестничным пролётом поднялся на третий этаж. Туман не смог подняться выше второго этажа – бетонные плиты были сухими. Выбрав себе затишный угол, стал устраивать себе лежак на ночь — в одной из комнат снял и притащил в облюбованный угол деревянную дверь, не спать же на рваном линолеуме бетонного пола. По периметру комнаты расставил датчики движения – бережёного бог бережёт. Завернувшись плотней в свой плащ-накидку «Леший», улёгся спать. Засыпая, подумал — интересно, предстоящий день принесет мне, наконец, долгожданные известия о Гуроне и Стрелке, или опять ничего?

Проснулся, когда уже совсем рассвело. Откинув с лица капюшон плаща, почувствовал пощипывание ноздрей носа морозцем. Изо рта шел пар. Да, насчет заморозка я был прав. Поднялся, выглянул в оконный проем. Окружающую обстановку было не узнать. Тучи с неба исчезли без следа, ярко светило восходящее солнце. Вся окружающая местность сверкала, всё было покрыто ковром из инея.

Собрав охранные датчики, решил приготовить завтрак. Соорудив себе из ящиков столик, на спиртовке вскипятил кружку воды, заварил растворимый кофе. Достал из рюкзака галеты и банку шпрот. Вдруг раздался шорох и хлопанье крыльев, на подоконник слетел ворон, я едва не выронил вскрытую банку.

— Карлушка, чёрт пернатый, напугал! Что, не мог вначале, ну, я не знаю, кашлянуть, что ли, или каркнуть? — в сердцах выпалил я.

Ворон ничего не ответил, его взгляд был устремлен на шпроты. Всё ясно – голодное брюхо к общению глухо. Я подцепил ножом три рыбки, поместил их на галетину и положил этот «полусандвич» на пол возле ящика. Ворон мигом слетел с подоконника и принялся за шпроты. Не успел я съесть и первую рыбку, как ворон расправился с тремя. Галету ворон клевать не стал, он нервно цокотал когтями по полу, перемещаясь вокруг «стола», при этом стараясь заглянуть мне в глаза. Пришлось повторить угощение.

Со второй порцией ворон управился так же быстро. По-прежнему, выказывая нетерпение, ворон скакал возле ящика, стараясь заглянуть в банку со шпротами. Не выдержав, ворон запрыгнул на край ящика, мне пришлось взять банку в руку.

— Кар-р-р! – широко раскрыв клюв, возмущенно каркнул ворон.

— Карл, стыдитесь! Вы же ворон, а не баклан – свою долю вы уже съели! – сказал я и, чтобы не дразнить ворона, быстро доел шпроты и поставил пустую банку на ящик.

Ворон, воровато, клювом подтащил к себе пустую банку и деловито её обследовал, рассматривая содержимое пустой банки то одним, то другим глазом, и даже померил клювом уровень масла в банке. Потом он перевел свой взгляд на меня и замер. «Ага, он же вроде как, говорящий, наверное, подбирает слова, сейчас он меня обложит» — подумал я. Игнорируя магнетический взгляд ворона, я медленно взял кружку с кофе и демонстративно шумно отхлебнул, мысленно готовя достойную отповедь. Ворон, вопреки моим ожиданиям, ругаться не стал, он молниеносным броском выхватил клювом из пачки галетину, отскочил и замер. Я пренебрежительно хмыкнул и снова отхлебнул кофе. Ворон заметно успокоился, зажал в лапе галетину, стал клювом отламывать от неё кусочки, обмакивать эти кусочки в масло в банке и проглатывать. Расправившись с первой галетиной, ворон вытащил из пачки вторую.

Воспользовавшись благоприятным моментом, я протянул руку и дотронулся до крыла ворона пальцем. Ворон на мгновение замер, а потом возобновил свою трапезу. Хорошее начало для продолжения знакомства.

— Кстати, я не представился, меня кличут Ведьмак. Ведьмак, понял?

Ворон опять ничего не ответил. Может быть, он вовсе и не говорящий, а я вчера просто ударился башкой и это мне примерещилось?

— Карлуша, скажи, будь ласков, а у кого ты свинтил эту «гайку»? – я дотронулся пальцем до кольца на лапе ворона.

Ворон, больно клюнув меня в руку между большим и указательным пальцем, перепорхнул с ящика на подоконник.

— Вар-рнак! – высказался с подоконника ворон.

— Извини, вопрос был действительно неуместный. Я помню это громкое дело: «Карл у Клары украл кораллы». Так ты, значит, не потерялся, ты беглый каторжник?

При упоминании «Клары» и «кораллов» ворон сильно занервничал, раскрыл клюв, вздыбил перья и возмущенно захлопал крыльями. Видать, у Карла свои неприятные воспоминания о той «краже». Наконец ворон немного успокоился и выпалил:

— Стр-релок – вар-рнак и Ведьмак – вар-рнак!

— А ну-ка, ну-ка, поподробнее, Карлуша, ты знал Стрелка? — я аж подался вперед. Но ворон, нахохлившись, молчал.

Во дела! Столько месяцев о Стрелке ни слуха, ни духа и вот первое упоминание о Стрелке, причем от птички. А у Карлушки цепкая память, сходу запомнил мою кличку, надо его задобрить и разговорить.

— Карлуша, ну какой же я варнак. Я сталкер, такой же сталкер, как и ты. Только, вот, хреновые пока из нас с тобой сталкеры, ты ещё не научился кормиться в зоне, а я – ходить по ней, — ласково увещевал я ворона.

Ворон перестал пыжиться, опустил перья, но продолжал молча сидеть на подоконнике. Интересно, под кличкой Стрелок ворон имеет в виду того же человека, что и я, или любой «человек с ружьём» для него Стрелок?

— Карлуша, а какой он, Стрелок? – спросил я.

— Плохой, — тихо буркнул ворон осоловело, прикрыв глаза веками. Ясно, он впервые за долгое время наелся, набил себе пузо, а теперь засыпает.

Ладно, попробуем по-другому. Я полез в нагрудный карман разгрузки и достал из НЗ маленькую шоколадку. Шоколадка была действительно маленькая, но фольга у неё шуршала так же, как у большой. Это шуршание привлекло внимание ворона. Я, откусив кусочек от шоколадки, продолжил шуршать фольгой. Ворон слетел с подоконника на пол и снова запрыгнул на край ящика.

— Стрелок, допустим, плохой, — я положил перед собой шоколадку на ящик, — Карлуша хороший, а кто ещё? – спросил я и отхлебнул кофе.

— Гур-рон хор-роший, — ответила птичка.

От удивления я поперхнулся, кофе попал не в то горло. Я до слез раскашлялся. Когда я унял кашель и утёр слёзы, ворона со мной уже не было, не было также ни фольги, ни шоколадки. Соблазняя ворона шоколадкой, я всего лишь хотел, чтобы ворон и меня записал в «хорошие». И на тебе! Ворон выдает кличку второго человека, вестей от которого я жду уже больше трех месяцев. Мой новый вороватый «друг» явно был знаком и со Стрелком и с Гуроном. Ворон что-то о них знает. Эх, кабы знать, как правильно спросить ворона, глядишь, он бы ответил что нужно. И с шоколадкой прокол вышел, ввел ворона в искушение. Ворон украл шоколадку и улетел, ищи его теперь!

Я всё же поднялся и обошел все окна, к которым позволяли подойти частично обрушившиеся плиты третьего этажа. Сколько я ни высматривал ворона на соседних деревьях, его нигде не было видно. Между тем, солнце уже стояло высоко, иней практически везде растаял.

Ну, что поделаешь, упустил я свою «жар-птицу» в каржиных перьях. Надо идти на базу Долга. Собрал свои вещи. Часть вещей, в частности, подаренные мне Гуроном пистолеты Форт-12, завернул в плащ-накидку «Леший», свёрток спрятал в развалинах дома. Подумав немного, добавил в свёрток из рюкзака и разгрузки предметы и приборы, которые сталкеру по статусу на базе Долга иметь не полагалось.

3. Бар (Ведьмак)

Вынув из вещмешка контейнер с посылкой, сдал вещмешок вместе с оружием «гардеробщику». Спустился в бар. При входе, со своего стула, навстречу мне поднялся охранник и штатный вышибала бара долговец по кличке Лом. Добродушно улыбаясь, он протянул руку для рукопожатия. Я молча пожал ему руку и развёл руки в стороны, предоставив ему возможность проверить меня ручным сканером. Лом устало махнул рукой, мол, иди и так вижу – оружия нет.

С порожка бегло осмотрел бар. Бар был почти пуст. Возле стойки бармена стоял ко мне спиной сталкер, да в дальнем углу возле стола кучковались ещё три долговца. Поймал на себе неприязненный взгляд. Кто это ещё? Вгляделся. Ах, это мой персональный враг, сержант долговец по кличке Шотландец. Не отводя взгляда, я демонстративно сплюнул на пол. Ответом мне был взгляд, полный ненависти. Улыбнувшись, растер плевок ботинком, пошел к бармену. На звук моих шагов, сталкер, стоявший у стойки бара повернулся. Я узнал его, это сталкер по кличке Меченый, у нас с ним шапочное знакомство, поэтому приветствие с ним ограничилось кивком головы.

— Рад тебя видеть сегодня, Ведьмак, — сказал бармен, — Я в смысле, что ожидал увидеть тебя ещё вчера.

— Туман спутал планы, не успел выйти к базе до комендантского часа, пришлось ночевать в развалинах подстанции, — ответил я.

— Мог бы сказать, что несёшь посылку для меня, тебя бы впустили, — возразил бармен.

— Ага, ваши архаровцы после комендантского часа сначала стреляют, а потом уже кричат: «Стой, кто идет?» А если останешься жив и отзовёшься, опять палят – кровососов–оборотней боятся. Вот твоя посылка, — я положил на барную стойку контейнер.

Бармен хотел убрать контейнер, но я придержал его руку.

— Проверь, всё ли цело?

— А что такое? Печать-то цела, – спросил бармен, осмотрев контейнер со всех сторон.

— Я вчера в тумане вляпался в «Воронку», — буднично, как будто речь шла не об аномалии, а о луже или коровьей лепёшке, ответил я.

— В «Воронку»? И «Воронка» тебя выпустила? Ну, ты, блин, даёшь! – изумился бармен.

— Выпустить-то она меня выпустила, но дала такой крепкий пинок под зад, что, кувыркаясь, я летел по воздуху метров двадцать. И рылом в землю, вон, видишь, губы разбил.

— Везет же тебе, Ведьмак, как висельнику! Там, где другие мрут как мухи, ты отделываешься всего лишь мордой лица, — восхитился бармен, намекая на моё обезображенное лицо.

— «Рожденный для виселицы в воронке не тонет», — ответил я.

Меченый с интересом вслушивался в наш с барменом разговор. Заметив, что бармен нерешительно мнется, не открывая контейнер, он деликатно, забрав свою выпивку, ушел вглубь бара. Бармен вскрыл контейнер. Я тоже глянул на содержимое. Сидорыч не обманул, в контейнере были коробки с ампулами морфина и антибиотиков. Я раньше думал, что Сидорыч – захудалый барыга на окраине зоны. Теперь понимаю, что он самый богатый и влиятельный «негоциант» зоны. За периметр, через него идут артефакты зоны, а оттуда большие потоки товаров. Военные не только сбывают ему оружие, амуницию, продукты и медикаменты, но позволяют даже держать в его хуторе сталкерскую школу. Кроме того, Сидорыч у сталкеров скупает всё — для каждого товара у него есть своя цена и свой покупатель. Разбирая принесенный хабар, будь то шмотки или оружие бандитов, он обычно бурчит: «Ты б ещё консервных банок насобирал!». Однажды, после неудачной ходки на зачистку, для поднятия настроения и шутки ради, я действительно насобирал и принёс мешок банок. Сидорыч, от души насмеявшись, что с ним бывает крайне редко, предложил за банки смешную же цену. Я торговаться не стал.

— Всё цело, Ведьмак, — удовлетворённо сказал бармен, закрывая и убирая под прилавок контейнер.

— Вот и ладненько, плесни мне «фирменного», — сказал я.

Бармен налил мне полстакана подкрашенной самогонки, которая проходит в баре под названием «виски».

— За счет заведения. Слышь, Ведьмак, раз уж ты такой везучий, может, отнесешь лекарства дальше, на станцию Янов, а то ближайший конвой туда будет только через две недели, а медикаменты там нужны были ещё вчера? Плачу вдвойне!

— Пожалуй, нет, – сказал я нерешительно, — Я тамошних местов не знаю, ни разу там не был.

— А я тебе хорошего проводника подберу и сам оплачу его услуги, — настаивал бармен.

— А я-то тогда тебе зачем, раз проводника можешь найти? – спросил я.

— Тут дело в доверии. Сидорович тебе доверяет, я тоже, — ответил бармен.

— Я подумаю, — сказал я.

Бармен на радостях плеснул мне в стакан ещё «виски» и занялся новым посетителем, зашедшим в бар.

Я взял свой стакан и отошел в дальний угол. Снял каску, в каску сунул свои гловалеты — перчатки с обрезанными пальцами, и респиратор. Каску положил на столик. Мне действительно надо подумать. Похоже, мне пора уходить вглубь зоны. Своего человека в школку Сидоровича я внедрил. Поток информации в центр наладил. Но на этом всё! По основному заданию — контакту с инопланетянами — облом. Гурон бесследно растворился в зоне, а где искать без него выходы на инопланетян, я без понятия. Чтобы найти Гурона, надо вначале найти Стрелка, а Стрелок сам скрывается где-то, предположительно, в Мертвом городе.

И по второму заданию — созданию агентурной сети – полная жопа! Из кого её тут создавать, одни отморозки. Взять хотя бы вот этого долговца Лома. Вышибала в баре — удачное место для сбора информации. Я глянул на Лома. Детина под два метра ростом, наверно, под сто пятьдесят килограмм веса. Внешне – рохля и толстопуз, обманчиво добродушное лицо. Но кличку свою заработал не зря – необычайной силы человек, лом голыми руками завязывает в узел. Терпелив, смел и решителен. Недостатки – запойный. Нет, он вообще-то не пьёт, месяц, а может два. А потом срывается в запой и с неделю куролесит, что творит, опосля не помнит. В зону попал, сбежав из-под ареста за убийство человека, сломав решетки в КПЗ.

Или вот этот сталкер, Меченый, за соседним столиком. В вольных сталкерах всего-то месяца три, но уже в авторитете. Если судить по классификации Ломброзо, то это прирожденный преступник и убийца – низкий лоб, широкие надбровные дуги, большие скулы, квадратный подбородок. Снайпер и отчаянной храбрости человек, зону знает, как свои пять пальцев. Недостатки – частичная амнезия. Поговаривают, что он из военных сталкеров, память потерял, попав под выброс. Сейчас он убивает военных, не моргнув глазом, а как он поведет себя, когда к нему вернётся память? Как это, осознать, что убивал своих? Или ещё вариант, как в фильме «Вспомнить всё» — казачок-то может быть засланным.

Остальные не лучше. Я глянул в сторону Шотландца. Мельком встретился с его злобным взглядом. Опять нажрется самогонки и полезет драться. На всех людей водка действует по-разному, этот – звереет. Я знаю – я «ликом страшен», сам пугаюсь своего теперешнего лица в зеркале. Но, как говорится, не нравится — не смотри. Шотландец же вообще писает кипятком, когда меня видит – уж больно я ему противен.

Я усмехнулся, если непредвзято рассматривать, то и моя история, история бывшего наёмника, не лучшая рекомендация для сталкера. Но история Шотландца ещё хуже. Бывший даишник, в пьяном виде сбил старушку и скрылся с места происшествия. Ему бы всё сошло с рук — коллеги бы его прикрыли, но старушка оказалась не та. У старушки был сын во властных структурах. Началось следствие, и Шотландец, осознав последствия, смотался к прабабке в хутор вблизи с зоной отчуждения. Сынок старушки его вычислил, и его обложили на хуторе. Но Шотландец вырвался из оцепления, ушел в зону, нарядившись в кофту и юбку бабки. Из-за клетчатой юбки прабабки, он и получил свою кличку.

Кроме официальной клички, Шотландец у сталкеров имеет ещё два прозвища – Скот и Шмон. Когда Шотландцу выпадет очередь дежурства на блок посту, он устраивает форменный шмон каждому сталкеру, как на входе, так на выходе. Формально он имеет на это право, но кроме него никто из долговцев так не усердствует. И естественно находит, как ни прячь, вещи, запрещённые уставом Долга к перемещению через базу. В результате, на хорошем счету у начальства – выбился в сержанты. Но только если бы этот скот соблюдал закон из принципа, а то, кусочник, бывший даишник, привык кормиться на дороге, за мзду малую, а иногда и большую, готов закрыть глаза на любые нарушения.

На меня он взвелся с самого начала. А после того, как я его подставил, вообще озлобился. А дело было так. Мне надоело башлять его за проход через блокпост. Я решил приколоться. Насобирал на базе мешок консервных банок и пошел через блокпост в смену Шотландца. На КПП я сразу предложил Шотландцу взятку, если он выпустит меня с базы без досмотра. Шотландец, заподозрив крупную «контрабанду», приказал своему кваду взять меня на мушки, сам развязал мой мешок. Глаза Шотландца полезли на лоб, когда он увидел содержимое мешка. Он потребовал от меня объяснений. Я вначале качал права, мол, вынос пустых банок никакими уставами Долга не регламентирован. Мол, что не запрещено, то разрешено, и так далее. Потом я предложил ему ещё большую взятку, если он меня всё же пропустит. Шотландец продолжал настаивать на объяснениях. Наконец, я «раскололся» – железо банок со временем накапливает радиацию, и в нем оседают изотопы Гелия-3 и Цезия-137, а это перспективное топливо для термояда. Мол, Сидорыч нашел покупателя и скупает банки за бешеные бабки.

Шотландец обрадовался, услышав слово «изотопы», проносить их, в любом виде, через территорию базы действительно запрещено. Шотландец решил выслужиться. Меня разоружили, заковали в наручники и сопроводили на базу. Нести «вещдок», мешок с консервными банками, я отказался, даже после того, как получил несколько раз прикладом по рёбрам. Поэтому Шотландцу пришлось нести через всю базу мешок самому. Когда меня привели к «замполиту» и начальнику «особого» отдела Долга Петренко, нас уже сопровождала небольшая любопытствующая толпа. Шотландец, высыпав из мешка банки, рассказал обстоятельства моего задержания, не забыв добавить, что я предлагал ему при свидетелях крупную взятку. Петренко связался по спутниковому телефону с Сидорычем. Сидорыч, узнав кличку «контрабандиста» и предмет «контрабанды», долго громко ржал, так что Петренко пришлось, морщась, отстранять от уха трубку.

И так вечно хмурый Петренко выглядел особенно злым и раздосадованным. Он подозвал начальника караула: «Проследи, чтобы этот придурок лично собрал все банки и вынес их с территории базы на свалку, а этого шутника — на сутки в обезьянник, будет знать, как отвлекать людей от дел». Решение Петренко вызвало одобрительный гомон и смешки. Меня повели в каземат, а за моей спиной раздались свист и улюлюканье. Я обернулся, свистели не мне, а Шотландцу, подбирающему банки. Даже Петренко, наблюдая за этой картиной, криво улыбался.

В результате моей проделки долговцы с месяц потешались над Шотландцем, да и сейчас нет-нет вспоминают, а я заработал сутки обезьянника и лютого врага в лице Шотландца.

Вспомнив это событие, я разулыбался и глянул на Шотландца. Видать, он вспоминал то же самое, он смотрел на меня с лютой ненавистью. Шотландец поднял руку и, изобразив пистолетик, пыхнул, как бы стреляя. Я оттопырил большой палец руки и, для большей ясности, постучал им по пустой банке, стоящей на столе в качестве пепельницы. Глаза Шотландца налились кровью. С проклятиями он дернулся в мою сторону. Его товарищи попытались его сдержать, но он, оттолкнув их, вышел из-за стола. Всё, нажрался, теперь его и присутствие Лома не остановит! Я глянул на порог бара, Лома на табурете не было, куда-то вышел. Не было за стойкой и бармена – ушел в подсобку.

Шотландец, натягивая кожаную перчатку на левую руку, шел ко мне через весь бар не торопясь. Похоже, он сегодня не так пьян, как в прошлый, и сегодня он хочет реванша. Не удивлюсь, если в перчатке у него свинчатка. Но и без того, он достаточно серьёзный противник. Ростом немного выше меня, непропорционально длинные руки, левша, но и правой бьет уверенно. По манере рукопашного боя – чувствовалась школа, но с примесью уличной подлянки.

Шотландец подошел вплотную к моему столу и встал, как раз напротив меня.

— Шотландец, я слыхал, что та история с банками стоила тебе очередных лычек, сочувствую, — сказал я, чтобы ещё больше разозлить Шотландца – злость плохой союзник в драке.

Шотландец прямо через стол, без замаха, сделал выпад кулаком левой рукой мне в лицо. Я ожидал этого, поэтому, уклоняясь от удара, слегка переместился влево. Этот ублюдок чему-то учится, на этот раз своё лицо он прикрыл кулаком правой, так что нанести сокрушающий встречный удар вразрез, как в прошлый раз, не получится. Вместо удара я просто плеснул ему в лицо «виски» из стакана. Подло, но эффективно – Шотландец взвыл, попятился, схватившись за лицо двумя руками. Когда он попытался продрать глаза и слегка развёл руки, я уже стоял перед ним и нанес ему удар снизу в подбородок. Апперкот отбросил Шотландца на спину на пол.

Шотландец был в нокдауне, ворочался на полу, силясь подняться. Надеюсь, с него на сегодня достаточно, я отошел к своему столу. Двое собутыльников Шотландца кинулись ему на помощь. Они поставили его на ноги и повели к их столу. Неожиданно, Шотландец оттолкнул своих сослуживцев и повернулся ко мне. В его правой руке тускло поблескивал устрашающего вида тесак с рукояткой кастетом.

А вот это уже очень не хорошо! Если Шотландец зажмёт меня в углу бара, то увернуться там от его тесака мне будет очень трудно. Поэтому я двинулся в центр бара, на встречу к Шотландцу. Шотландец двинулся на меня.

Начался танец, танец смерти. Нокдаун для Шотландца не прошел даром, реакция его была заторможенной, но он раз за разом пытался полоснуть меня тесаком. Я же крутился вокруг Шотландца, готовясь сбить его с ног в подкате — выбить нож с такой рукояткой у него из руки не получится. Вдруг в воздухе что-то мелькнуло. Голова шотландца дернулась, взгляд затуманился, он стал разворачиваться. Я воспользовался моментом, поставив блок на его руку с ножом, и врезал ему в челюсть. Хук отбросил Шотландца на пол. Это был нокаут, Шотландец лежал на полу без движения.

В это время в бар с резиновой дубинкой ввалился Лом на пару со вторым охранником. Обычно Лом не разбирает, кто прав, а кто виноват — отвешивает всем. Так как Шотландец лежал на полу, а я стоял над ним, Лом, было, надвинулся на меня, но тут он заметил в руке Шотландца нож-кастет. Это был его прокол, недосмотрел. Лом оставил  меня в покое, вынул из руки Шотландца нож, пощупал у него на шее пульс, перевернул его на живот и, заломив ему руки, заковал их в наручники. Шотландец замычал, охранники подхватили его под руки и поволокли вон из бара.

Из-за стойки в бар вышел бармен. Он наклонился, поднял с пола каску и подошел ко мне.

— Ведьмак, ты как? – спросил меня бармен.

Я осмотрел себя, правый рукав куртки был распорот, но тельник на руке был цел.

— Вот же, чёртов скот, зацепил всё-таки, такую гарную вещь попортил! Каждый раз от него один урон, и когда уже он успокоится? – сказал я.

— Скажу Петренко, он его успокоит, загонит на дальний кордон, — сказал бармен и сунул в руки мне каску.

Я удивился – это была моя каска. Как она могла оказаться в центре бара? Оглядел бар, возле моего столика стоял, улыбаясь, Меченый. Стало всё ясно – Меченый запустил моей каской в голову Шотландца. Я пошел к Меченому.

— Спасибо, хороший бросок, брат, и главное — во время,- сказал я, протягивая руку для пожатия.

— Не за что, брат, этот Шмон уже всех достал. У меня самого давно чесались руки начистить ему харю, — ответил Меченый, пожимая мне руку.

— Но теперь и тебе следует его опасаться, очень злопамятный, гад, — сказал я.

— Мне опасаться? – удивился Меченый, — Шмон просидит на губе суток трое, а я завтра ухожу в Затон на зимовку. А вот он пусть сильно опасается, когда я весной сюда вернусь.

— Слушай, Меченый, а в Затон ведь можно попасть и через станцию Янов? – спросил я.

— В принципе можно, а что? – спросил Меченый.

— Понимаешь, бармен сватает меня курьером с товаром на станцию, даже готов нанять для меня проводника. Ты бы не согласился меня туда отвести? – спросил я.

— Ну не знаю, не знаю, это крюк какой, — ответил Меченый, почёсывая щетину подбородка.

— А я за этот крюк хорошо заплачу, — сказал подошедший бармен, ставя перед нами стаканы с выпивкой.

— А что за товар? – спросил Меченый.

— Анестетики и антибиотики. Сам понимаешь, это у нас тут, почитай, тишь да благодать, а там идет настоящая война с мутантами. К зиме большинство сталкеров и бандитов выходят из зоны, а тварям мутанским кушать хочется, вот они и собираются вблизи людского жилья, – ответил бармен.

— Так и пробиться через мутантов к станции в это время трудно, — возразил Меченый.

— Так кому ж идти, если не вам? Ты, Меченый, там каждую тропку знаешь, а Ведьмак – спец по мутантам, «тушканчика» в глаз бьёт, — продолжал уговаривать бармен.

Заинтересованность бармена была понятна, за лекарства станция будет расплачиваться артефактами. Это настоящий навар, не то, что от продажи в баре самогонки.

— А ещё я вам «швейную машинку» дам, и патронов подкину, — добавил бармен.

Вот это – да, «швейную машинку» — игломёт! Я слышал о таком. Своё название 12-зарядное револьверное ружьё 12 калибра, получило не столько из-за звука им издаваемого, как из-за начинки патронов. Обычные с виду ружейные патроны заполнены иглами и бекасиновой дробью. Каждая игла изнутри полая, как у шприца (по всей видимости, из одноразовых шприцов умельцами и производится). Полость в игле заполнена нейротоксином. Иглы «запечатаны» с обоих концов ртутными шариками. При выстреле каждая игла спекается со свинцовой дробью и летит по замысловатым траекториям. Когда игла ударяет в цель, ртутные шарики внутри неё, продолжая движение по инерции, выдавливают токсин в тело. Каждая инъекция – чрезвычайно болезненна, а множественные поражения смертельны. При этом – угол разлета игл более девяноста градусов. Несмотря на запрещение всеми международными конвенциями — идеальное оружие при обороне от стаи мутантов.

— Ладно, по рукам, — согласился Меченый.

4. Свалка (Меченый)

Как, однако, всё удачно сложилось. Я не знал, как подкатить к Юрке, и как его увести на зимовку вглубь зоны. И тут эта драка в баре и моё скромное участие в ней. А после драки Юрка, узнав, что я ухожу в Затон, сам попросил быть ему проводником на станцию Янов. Бармен, посылавший Юрку на станцию курьером, горячо поддержал эту идею. Я, поломавшись для виду, «нехотя» согласился.

Затарившись боеприпасами и продуктами в баре, мы с Юркой вечером ушли с базы. Дежуря по очереди, скоротали ночь у костерка в развалинах дома вблизи подстанции. Там-то я оценил преимущества нетрадиционного для сталкера Юркиного прикида – плащ-накидки «Леший». Бесшумная и теплая, не бликует и не мешает при стрельбе. Надо будет и себе на зиму такую заказать.

Погода за сутки переменилась, подувший южный ветер, хотя и нагнал рваных облаков, но на смену заморозку принес оттепель. Деревья намек погоды поняли – скоро зима, начали дружно сбрасывать пожелтевшую листву.

Наскоро позавтракав, двинулись в сторону Агропрома. Юрка не шел, как ходят сталкеры, а как бы крался, поминутно оглядываясь.

— Ведьмак, ты чего? – удивился я.

— Меченый, там, в развалинах, кто-то есть, – тихо сказал Ведьмак.

— Нет там никого, ни людей, ни зверья, это тебе шуршание падающих листьев действует на нервы, – улыбнувшись, возразил я.

— Нет, нет, Меченый, у меня такое чувство, что мне кто-то смотрит в спину, у меня аж спина чешется, под этим взглядом, — возразил Ведьмак.

Если сталкера мучают предчувствия или сомнения, то к этому надо относиться серьёзно.

— Ладно, Ведьмак, давай, проверим. Сделаем так: выходи на дорогу и, не спеша и не оглядываясь, топай до автобусной остановки. Дойдя, заховайся там и наблюдай. А я уйду влево и обойду подстанцию вокруг. Если за нами кто-то следит, то он от нас не уйдет, возьмем в клещи. Если увидишь кого-нибудь раньше, чем меня, пощелкай кнопкой передачи воки-токи. Ничего говорить не надо, просто пощелкай. Понял? — сказал я.

Ведьмак согласно кивнул головой. Помахав ему рукой, как бы прощаясь, я, не таясь, ушел влево, в проход между могильником и подстанцией. Зайдя за подстанцию, я снял винторез с предохранителя, быстрым шагом пошел в обход. Не успел я пройти и двести метров, как сработала рация:

— Меченый, топай сюда, «соглядатай» сам на меня вышел, — в голос сказал Ведьмак. Черт, я же ему велел только пощелкать кнопкой!

Через несколько минут я вышел к остановке. Ведьмак сидел на лавочке, а рядом с ним на земле крупный ворон клевал краюху хлеба. На лапе ворона – кольцо. Чертяка, это же Карлушка, вернулся всё-таки! Не вовремя, однако. Надо как-то выкручиваться, надо срочно придумать какую-нибудь легенду для Карлушки.

Когда я приблизился, ворон схватил корку хлеба клювом и отлетел от остановки метра на три. Положив корку на землю, ворон, склонив голову на бок, готовый в любой момент улететь, подозрительно уставился на меня.

Чтобы не спугнуть ворона, я медленно повесил винторез на плечо.

— Меченый, познакомься – это ручной говорящий ворон, Карл. Карл — это Меченый, — жестикулируя рукой, представил нас друг другу Ведьмак.

О, как! Ведьмак знает Карлушку, откуда?

— «Карл у Клары украл кораллы», — от неожиданности, я вслух проговорил старую дразнилку, которую я использовал в ответ на оскорбления Карлушки.

— Кар-р-р! Стр-релок – вар-рнак! – выдал ворон и взлетел на дерево.

Твою мать, прощай конспирация! Прости, Гурон, но это твоя чёртова птица, сдала меня со всеми потрохами!

— Меченый, забыл предупредить — у Карла стойкая идиосинкразия на Клару, все, кто о ней вспоминают – стрелки и варнаки, однозначно.

Юрка ворона не понял, у меня отлегло от сердца!

— Действительно говорящий! Это твой? – спросил я, присев рядом с Юркой.

— Нет, позавчера познакомились, — ответил Ведьмак и пересказал историю знакомства с вороном.

— Всё, Юрка, ворон тебя выбрал, теперь ты, как честный человек, обязан его усыновить. Помнишь: «Мы в ответе за тех, кого приручаем», — сказал я. Сам подумал: «Гурон, звиняй, Карлушку я не выгонял, он сам улетел и выбрал Ведьмака. Не моя вина». И тут меня прострелило, — я опять прокололся, я назвал Юрку по имени. Плохой из меня конспиратор.

— Постой, Меченый, откуда ты знаешь моё настоящее имя? – подозрительно спросил Юрка.

— Брось, Ведьмак, все сталкеры, как одна большая семья – все обо всех всё знают. Ты бывший наемник, Юрка, по кличке Хантер, — попытался я загладить свой промах.

— Не обо всех, — возразил Юрка.

— Ты намекаешь на мою контуженую голову, и то, что я сам не знаю, кто я такой. Так, судя по нашей теперешней жизни, может быть оно и к лучшему, что я не помню, кем я был в прошлой. Ясно одно — и прошлой жизни я был не лучше, — ответил я.

— Извини, — сказал Юрка.

— Проехали, — ответил я, а для себя решил – теперь и про себя я не должен называть его Юркой, только Ведьмак.

— И почему ворон выбрал именно меня? – спросил, как бы сам себя, Ведьмак после некоторой паузы.

— Наверно, в его глазах, ты очень красив. Один такой в зоне, — беззлобно съехидничал я, проехавшись насчет внешности Ведьмака.

Ведьмак шутку оценил и весело рассмеялся. Я рассмеялся следом. Возникшее между нами напряжение спало. Ворон, наоборот, испугался нашего смеха и улетел.

— Ладно, Ведьмак, нечего рассиживаться. Общественный транспорт тут давно не ходит. А нам ещё топать и топать. До темноты мы должны дойти до хутора вблизи ремонтных мастерских, или, на худой конец, найти убежище на Агропроме, – сказал я поднимаясь.

— Общественный транспорт? Меченый, я слышал, в зоне есть аномалии «портал», с помощью которых можно перемещаться в пространстве, — сказал Ведьмак.

— Есть, я лично знаю о трех. Первая, кстати, тут недалеко, на Агропроме. Там через разрушенный железнодорожный туннель, время от времени, проносится в никуда призрачная мотодрезина с военными. Призрачные военные палят почём зря, по всему, что шевелится призрачными пулями. Только призрачные пули, вылетев из призрачных стволов, превращаются в настоящие.

— А откуда эта дрезина отбывает и куда направляется? – спросил Ведьмак.

— А черт её знает, дураков нет — проверять. Кстати о дураках, вторая известная мне аномалия вблизи «ковчега» Ноя, свихнувшегося сталкера в Затоне. Это он рискнул проверить портал. Его аномалия выводит на пустынное плато, на котором кроме скопища мутантов и горстки артефактов ничего нет. Я там был – я знаю.

— А третья, — спросил Ведьмак.

— Третья между заводом Юпитер и станцией Янов. Ведет в так называемый «Оазис». Всем побывавшим в «Оазисе» сталкерам якобы даруется здоровье. Но не долголетие — долговцы отстреливают всех выходящих. Почему? Да потому, что из «Оазиса» периодически лезут такие монстры, просто жуть. Причём монстры вооружённые стрелковым оружием. Так, что забудь о порталах и пошли пешком.

5. Мастерские (Ведьмак)

Переход через Агропром прошел на редкость удачно. Людей мы вообще не видели. Встреченная нами малочисленная стая слепых псов, на удивление, не проявила особой агрессивности – пары выстрелов в воздух хватило, чтобы собаки разбежались. Я не жаждал крови, поэтому был рад, что не пришлось опробовать «швейную машинку» в деле. А вот Меченый остался недоволен таким поведением собак и даже изменил намеченный маршрут. Когда он вывел нас к ручью и пошел по воде, я понял – он опасается, что, если мы не успеем до темноты добраться до рабочего посёлка, то собаки нас смогут выследить по запаху и, несмотря на свою малочисленность, могут попытаться напасть на нас ночью, они, ведь слепые, им ночью охотиться «сподручней».

К заброшенному рабочему посёлку вблизи Ремонтных мастерских мы вышли в сумерках. Самих мастерских видно уже не было, была видна на фоне более светлого неба только каменная труба котельной. Я думал мы разведем костерок и приготовим на ужин какую-нибудь шулюмку. Но Меченый костра разводить не разрешил, велел забираться на чердак полуразвалившегося двухэтажного дома. Поужинали всухомятку. После ужина Меченый отправил меня спать. Я, завернувшись в свою накидку, мгновенно уснул.

Меченый разбудил меня после полуночи. Заступая на дежурство, я предложил ему свою накидку, но он отказался, мол, батареи полностью заряжены, он включит обогрев термобелья. Надо будет прикупить такое.

Я выбрался к пролому в крыше чердака. Завернувшись в накидку, уселся, привалившись спиной к доскам, приготовился ждать рассвета. Меченый был прав, несмотря на предпринятые им меры предосторожности, худшие его опасения подтвердились. Собаки нас всё же выследили – серыми тенями, время от времени, они мелькали между домами и шуршали лапами по палой листве. Странно, что они не скулят и не тявкают. Как они, черт возьми, вообще общаются?

Ладно, до утра мы в безопасности, собакам нас на чердаке не достать. А с рассветом их шансы поживиться нами вообще сойдут на нет. Глянул на силуэт кирпичной трубы – вот сюда, в мастерские, мне надо. Призрак, вот моя реальная надежда выйти на инопланетян – Гурон ведь отводил Призрака на встречу с механоидами в Мертвый город. Отделаюсь на станции Янов от Меченого и по уже пройденному маршруту двину обратно.

Уже забрезжил рассвет, когда в противоположном конце поселка раздались собачий лай и выстрелы. Меченый мгновенно проснулся и присоединился ко мне в проломе крыши.

— Меченый, я слышал, что сталкеры стороной обходят Ремонтные мастерские. Будто бы там обитает Призрак. Может, это он? — спросил я.

— Не знаю, есть там Призрак или нет. Ремонтные мастерские и без Призрака гиблое место — мешанина аномалий, — ответил Меченый.

— Но кто-то же стреляет! — возразил я.

— Если это Призрак, то он, должно быть, обвешан оружием, как ёлка игрушками на новый год — палит одновременно из нескольких стволов. Слышишь, это Калаш, теперь дробовик, а вот Макаров и снова Калаш! – сказал Меченый.

— Может, надо помочь? – спросил я.

— Кому? Разве, что собакам! – удивился Меченый.

— И что нам делать? – спросил я.

— По-хорошему — сматываться отсюда надо, – ответил Меченый.

Ответ Меченого меня обескуражил. А говорили – Меченый – отморозок, ничего не боится. Я сидел растерянный, все планы летят к чертям.

— Ладно, давай сюда свою плащ-накидку. Я схожу, посмотрю, что там и как, а ты сиди тут тихо, не светись, — сказал Меченый.

Меченый накинул накидку и, прихватив винторез, спустился с чердака. Вернулся только через полтора часа моего томительного ожидания.

— Бандиты, не меньше полутора десятков. Хорошо окопались, сволочи. «Оседлали» проход между аномалиями, пробиться через их заслон к станции Янов – маловероятно, — доложил Меченый.

— Я так понимаю, других проходов отсюда к станции Янов нет, придется возвращаться? – спросил я.

— Есть одна мысля,- замялся Меченый.

— Говори, — сказал я.

— Тут, внизу, валяется рваный костюм химзащиты, — сказал Меченый.

К чему он это сказал? Я недоуменно молчал.

— К мастерским, с той стороны, подходит ветка железной дороги. Возле стрелки в кювете валяется ручная дрезина. Весит она килограмм, наверно, триста, но вдвоем, я думаю, мы сможем поставить её на рельсы, — сказал Меченый.

— Всем известно, что железнодорожное полотно всё в пятнах радиоактивного заражения. По железной дороге давно никто из сталкеров не ездит и не ходит, — возразил я убежденно.

— Нет там уже пятен радиоактивного заражения, были, да все вышли, один фон остался! — возразил Меченый.

— Зато появились проплешины аномалий, — сказал я.

— Только «Электра» и «Жарка», — сказал Меченый.

— А что, этого мало? Эти аномалии убивают не хуже остальных, — сказал я.

— Послушай, через «Электру» можно пройти. Время перезаряда «Электры» чуть меньше секунды, если бежать за разрядом, то можно проскочить через аномалию невредимым, сказал Меченый.

— А сам-то ты пробовал? – с усмешкой спросил я.

— Да, пришлось попробовать. Помнишь аномалию в туннеле под железной дорогой на Кордоне? Так вот, возвращался я однажды на Кордон, патроны, сам понимаешь, после ходки на исходе. Вот возле того туннеля бандюки меня зажали. Я отстреливался, пока патроны не кончились, а дальше – хоть ложись и помирай. Вот я и рискнул – поднял с земли покрышку от колеса УАЗа и катнул её через аномалию, а сам побежал следом. И, как видишь, остался жив. Вот так и рождаются мифы о Призраках. Представляешь лица бандитов, когда они полчаса вели бой неизвестно с кем, а никого ни перед туннелем, ни в аномалии потом не оказалось.

Положим, насчет Призрака, Меченый не прав – я бывшего сталкера по кличке Матис видел живого. А вот насчет «Электры» Меченый, пожалуй, не врёт.

— А как быть с «Жаркой»? — спросил я.

— А что такое «Жарка»? Это разгорающиеся столбы огня? Но эти столбы тоже не вмиг разгораются. Кроме того дрезина имеет платформу, которая нас и прикроет от огня, — продолжал убеждать меня Меченый.

— А платформа, небось, деревянная, — съехидничал я.

— Вот именно, дюймовая доска — такую враз не прожжешь. Мало? Можем ещё погрузить на платформу шпалы, — сказал Меченый.

— А рваный костюм химзащиты нам нафиг? – спросил я.

Спросил и понял, что я фактически уже согласился с предложением Меченого.

— Мы используем его как детонатор, спусковой крючок. Приладим к дрезине две жердины, спереди к ним прикрутим проволокой за рукава костюм, так, чтобы сапоги костюма волоклись по земле. Вот он-то и будет принимать на себя статический разряд, и отводить его в землю.

— Ладно, давай, попробуем, — после минутного колебанья сказал я.

Верно, говорили, что Меченый – безбашенный отморозок. И я с ним становлюсь таким же.

6. Мастерские (Меченый)

Когда мы наконец-то управились с дрезиной, то, судя по положению солнца, время перевалило уже за полдень. Чтобы поднять дрезину по крутому склону железнодорожной насыпи, нам пришлось изрядно попотеть. Но с помощью кольев, подпорок из шпал и «такой-то» матери, мы всё же закрячили дрезину на рельсы. А потом ещё и затащили на насыпь и загрузили на платформу дрезины четыре шпалы — по две с каждой стороны. А каждая шпала весом не меньше восьмидесяти килограмм. Ноги и руки от перенапряжения тряслись, надо было передохнуть.

— Слушай, Меченый, а чего это ты в процессе подъема дрезины с нормального русского мата перешел на немецкий: «Фарфлюхты», «Швайны-Кляйны» всякие? Ты случаем не немец? — спросил Ведьмак, тяжело дыша и усаживаясь на шпалу на платформе дрезины.

— А ты что, кроме шотландцев ещё и немцев не любишь? — съехидничал я.

— Нет. И всё-таки? – спросил Ведьмак.

— Посмотри на станину дрезины — там шильдик фабричный приклёпан, что-то типа -«Singer» — дрезина немецкая. Вот я и подумал: а не призвать ли немецкую мать в помощь, — ответил я, усаживаясь рядом с Ведьмаком.

— Меченый, откуда могла тут взяться немецкая дрезина?- удивлённо спросил Ведьмак. – Не хочешь же ты сказать …

— Вот именно, осталась здесь ещё со времён второй мировой войны. А может и с первой, — ответил я.

— Ты это серьёзно? Ты думаешь, эта штука всё ещё в рабочем состоянии? — спросил Ведьмак.

— Шутишь, да этому механизму сноса нет! Наши девчонки в детдоме на швейных машинках фирмы «Зингер» на уроках труда шили наволочки для подушек, пододеяльники и трусы для мальчиков. А машинки те были 1985 года выпуска, — сказал я и осёкся — я опять проговорился.

Чтобы загладить свой промах, я после секундной паузы добавил:

— Надо же, Ведьмак, моё знакомство с тобой действует на меня положительно – я начинаю вспоминать своё прошлое. Я воспитывался в детдоме – это точно! Вот почему я не помню своих родителей, – сказал я.

— У меня есть знакомый сталкер в зоне, Стрелком звать. Так вот он рассказывал, что тоже был детдомовским. Не знаком с ним? – спросил Ведьмак.

Черт! Это случайный вопрос или Ведьмак меня раскусил? Ладно, буду придерживаться прежней легенды, пока он меня напрямую не спросит.

— Не знаком, и тебе не советую упоминать о таком знакомстве, — сказал я.

— Почему? – удивился Ведьмак.

— Да потому! Потому, что Стрелка ищут Странники! — ответил я.

— Кто такие Странники? – спросил Ведьмак.

Переигрывает, все сталкеры наслышаны о Странниках, а ему, Ведьмаку, известно даже больше других. Но я ответил:

— Странники — это тайный сталкерский клан, типа «Масонской ложи». Члены клана есть во всех группировках зоны. Некоторые маскируются под вольных сталкеров. Очень опасные люди.

— А что им надо от Стрелка?- снова спросил Ведьмак.

— Неизвестно, но люди болтают, что он якобы завалил Гурона, — ответил я.

— А кто такой Гурон? — не унимался Ведьмак.

Вот дает! Это уже не дружеская беседа, а форменное дознание. Может быть, он меня всё же раскусил? Надо его осадить!

— Ведьмак, а ты часом не шпион? Задаёшь слишком много вопросов! – вместо ответа спросил я.

— Нет, просто праздное любопытство, — ответил Ведьмак.

— Ведьмак, «праздное любопытство» в отношении Гурона в зоне может стоить головы, потому, что Гурон был одним из магистров Странников, если не верховным. Но я этого тебе не говорил, — сказал я.

— Извини, моя разговорчивость — это атавизм, от прошлой жизни, до зоны, – сказал Ведьмак.

Мы замолчали. И тут я ощутил, что очень хочу есть – со вчерашнего дня во рту маковой соринки не было. Я полез в свой рюкзак и достал бичпакет с лапшой. Глянул на пакет, потом на солнце – нет времени заваривать. Надорвав пакет, я стал грызть сухую лапшу. Ведьмак, посмотрев на меня, тоже достал лапшу.

— Слушай, Меченый, а как ты будешь определять скорость «бега» дрезины, — спросил Ведьмак, надрывая пакет.

— Очень просто — я буду считать число «пробежавших» телеграфных столбов в минуту. Смотри, современный рекорд спринтерского бега – 100 метров за 9.9 секунды. Значит – расстояние между двумя телеграфными столбами в 75 метров спринтер преодолел бы примерно за 7.4 секунды, а за минуту он бы пробежал шесть столбов. И хотя в туннеле на Кордоне я бежал от верной смерти, и я сбросил рюкзак с хабаром и большую часть оружия — я не спринтер – на стометровке я вряд ли вышел за 12 секунд. Следовательно – мы должны ехать не быстрей семи столбов в минуту, — ответил я, не забывая грызть лапшу.

Ведьмак углубился в раздумья, молча жевал свою лапшу. Наверно перепроверяет мою арифметику. Пусть проверяет, всё равно погрешность вычислений плюс-минус один телеграфный столб, других ориентиров всё равно нет.

— Странно, Меченый, тут возле Мастерских обычно бывает много собак, а я с утра не видел ни одной, — ни с того, ни с сего сказал Ведьмак.

А вот теперь и Ведьмак прокололся, тоже мне «шпиён». Спрашивается, откуда он знает про собак, если он говорил, что раньше возле Мастерских никогда не был? Как мне теперь реагировать, как выкручивать Ведьмака?

Тут раздалось хлопанье крыльев, и на ручку стрелки в метрах трех от нас уселся ворон Карлушка.

— Здравствуйте вам, Карл Карлович, вы как раз вовремя, прямо к обеду – сказал Ведьмак и стал рыться в рюкзаке.

Еще бы не вовремя, если Ведьмак заметил свой промах, то подумает, что ворон отвлечет меня от ненужных ему вопросов.

Ведьмак достал какой-то пакет, но отчего-то замер, уставившись на ворона. Я тоже глянул, он клокотал и перебирал лапами по ручке стрелки. Посмотрел на Ведьмака — он был очень напряжён.

— Меченый, глянь на Карлушу, как ты думаешь, что он хочет сказать? – спросил Ведьмак.

— Что хочет сказать? Да он кудахтает как курица, наверно, очень жрать хочет, — ответил я.

— Меченый, он не кудахтает – он пытается лаять, — возразил Ведьмак.

Я вскочил на дрезину и огляделся. Черт возьми, а ведь Ведьмак прав, по склону холма, оттуда, откуда мы пришли, спускалась цепью большущая стая собак, штук тридцать — не меньше!

— Ведьмак, валим отсюда! Быстро на дрезину, там стая собак, я таких больших стай ещё никогда не видел, — я схватился за рычаг дрезины и начал его качать.

Ведьмак от неожиданности свалился с дрезины, но поднявшись и подхватив свой рюкзак, быстро догнал дрезину и запрыгнул на неё. Запрыгнув и бросив рюкзак, Ведьмак ухватился за ручку и тоже начал качать.

— Нет-нет, Ведьмак, перестань – нам нельзя ехать со скоростью большей, чем бег человека, иначе нас прошьет электричеством, — крикнул я.

— Но тогда нас собаки догонят, — выкрикнул в ответ Ведьмак.

— Так приготовь игломет, они сейчас нападут, — крикнул я.

Заслышав стук и скрип дрезины, собаки с трусцы перешли на бег, бросились за нами в погоню. Ведьмак открыл стрельбу. Краем взгляда я видел, как Ведьмак отстреливает набегающих псов. Но мне было не до собак – я следил за временем и считал придорожные телеграфные столбы. Их должно было «пробежать» семь в минуту, не больше и не меньше. Но их было реально меньше, чем надо – не все телеграфные столбы сохранились, некоторые упали. Поэтому я одновременно считал качки рычага между столбами и прибавлял в уме недостающий столб. Свои расчёты я сверял ещё и по километровым столбам. Мой мозг был почти целиком занят подсчетами.

Неожиданно Ведьмак прекратил стрельбу. Я глянул на собак – они остановились. Через мгновение я понял почему. За моей спиной жахнули сотни молний. «Электра»! Несколько мелких молний кольнуло меня в область щек и в пальцы рук, в нос ударил запах озона. Надо внести небольшую поправку в сторону уменьшения качаний. Я снова сосредоточился на подсчетах.

— Меченый, давай я покачаю рычаг, ты дышишь, как загнанная лошадь, — сказал Ведьмак.

— Давай. В том же темпе. Если ты слишком разгонишься, я приторможу, — согласился я, взявшись за рычаг тормоза.

«Электра» через неравные промежутки следовала за «Электрой». Мы с Ведьмаком по очереди качали рычаги дрезины. Некоторое разнообразие вносили всполохи пламени вокруг платформы и запах горелой древесины, когда мы проскакивали «Жарку». Мой мозг отупел, я мог только считать. Правда, ещё крутилась в голове одна мысль: доски настила дрезины наверно уже обуглились снизу, насколько их хватит, пока они не прогорят насквозь? Вся надежда на уложенные на платформу шпалы.

— Меченый, мы проскочили, вон здание Вокзала! Это станция Янов?– выкрикнул Ведьмак.

Только после его крика мой мозг очнулся, я стал озираться по сторонам. Точно — это Янов.

— Тормози! Тормози, чёрт, мы разобьёмся о стоящий на путях состав! – кричал Ведьмак, ухватившись за рычаг тормоза.

Вслед за Ведьмаком я навалился на рычаг. Из-под тормозных башмаков посыпались искры. Наконец дрезина остановилась, почти аккурат перед главным входом станции. Сразу после этого снизу полыхнула деревянная платформа дрезины. Мы спрыгнули с дрезины на щебень железнодорожного пути. С платформы станции раздались приветственные возгласы, свист и выстрелы. Почти всё население станции высыпало на платформу нас встречать. Должно быть дозоры Долга давно доложили о приближающейся к станции дрезине. Ещё бы, такого прибытия жители станции никогда не видели, и вряд ли ещё, когда увидят.

База на станции Янов считается периферийной базой Долга. Поэтому Долг ссылает сюда своих самых отпетых головорезов. Но Янов – это всё же регулярная армия Долга, пусть и не с такой строгой дисциплиной, как на других базах. Вот «Дальний кордон» — это действительно – штрафбат.

Яновцы терпимо относятся к сталкерам. Примерно треть населения станции – вольные сталкеры. Тутошние сталкеры, под стать долговцам, – свирепые и крутые. Формально не входя в группировку Долг, они почти на равных с долговцами участвуют в обороне станции.

Многих яновцев я знаю, многие знают меня. Поэтому, я думаю, то, что Ведьмак прибыл на станцию в моей компании, и при этом, таким оригинальным способом, избавит Ведьмака от обычной проверки «на вшивость», и он приживётся на станции.

7. Станция Янов (Ведьмак)

— Ведьмак, медблок в левом крыле станции. Сдай свою посылку. Встретимся в буфете. А я схожу к начальнику станции – надо предупредить, что вблизи Мастерских бандиты устроили засаду на долговский караван. И ещё, ты это… Держись уверенней и не надевай респиратор, сейчас мы с тобой герои дня, пусть люди сразу привыкают к лицу героя, — сказал Меченый.

Я кивнул в знак согласия, и мы взобрались на платформу. Меченого встретили приветственными возгласами, рукопожатием, похлопываниями по плечам и расспросами. Похоже, его тут хорошо знают. На себе я ловил любопытствующие взгляды. Протискиваясь средь яновцев, краем уха услышал: «Фреди Крюгер». Черт, не хватало мне ещё новой клички. Но сравнение меня насмешило. Я улыбнулся, повернул голову и посмотрел на шутника. Тот быстро отвел глаза. Я хмыкнул и двинулся дальше. Надо чаще улыбаться людям, по всей видимости, моя улыбка производит на людей «неизгладимое» впечатление.

Вошел в здание вокзала, свернул налево. «Медблок» оказался маленькой комнатушкой в закутке левого крыла. Через стеклянную дверь я увидел медика в белом халате, маске и шапочке. Голый по пояс долговец сидел верхом на стуле, судорожно вцепившись руками в его спинку. Всё его тело, включая голову, было в царапинах и кровоподтёках. Эко угораздило его, бедололагу! Медик большой кривой иглой штопал кожу на бритом черепе долговца. Я решил не мешать, обождать, когда медик закончит свою работу. Стал от нечего делать разглядывать сталкерские «граффити» и надписи на обшарпанных стенах станции.

Рисунки и надписи были в основном фривольно-вульгарного содержания, но изредка попадались и вполне осмысленные сентенции, типа: «Если что-нибудь где-нибудь есть — туда непременно нужно залезть» или «Тихо сп#здил и ушел — называется нашел», и т.д. и т.п.

Переходя от стены к стене и читая надписи, я коротал время. Наконец я увидел, что забинтованный и обклеенный пластырем сталкер, накинув на голые плечи куртку, покинул медблок. Я подошел к двери, постучал и вошел в «лазарет». Медик, глянув на меня, вздрогнул и уронил металлическую кювету, в которую он складывал инструменты. «Надо же, какой нервный, а ещё медик!» — подумал я.

— Хантер, дорогой, как же я рад вас видеть! – медик переступил через упавшую кювету и бросился обниматься.

Теперь вздрогнул я. Я даже не мог представить себе, кто это мог быть, откуда он меня знает и почему он рад меня видеть?

Медик снял маску. Батюшки светы, да это же Док!

— Док, это вы? Как вы тут? Откуда вы тут? Что с Матисом и Профессором? – обнимая, забросал я Дока вопросами.

— Подожди, подожди, Хантер. Так много вопросов, сразу и не ответишь, — высвободившись из моих объятий, сказал Док и принялся собирать рассыпавшиеся инструменты. Я, скинув рюкзак и игломёт, стал ему помогать.

— Присаживайтесь, Хантер, присаживайтесь. Сейчас всё расскажу, — сказал Док, указывая мне на «пациентский» стул, а сам, отложив кювету с инструментами на столик, уселся на табурет.

— С Профессором всё нормально — жив, здоров. Исследует Зону, — начал Док.

— А что Матис? – спросил я.

— А что Матис? Призрак – он и есть призрак. Ему бы время убить, всё равно как. В прошлом месяце гробанулся в зоне. Возродился, и как с гуся вода – опять поперся в зону, — ответил Док.

— А вы-то, вы как тут оказались? – спросил я.

— Я же говорю, Профессор скорешился с Матисом, оба постоянно в Зоне, а я фактически три месяца просидел в бункере один. Матис заметил мою хандру и сосватал меня на станцию Янов. У них тут погиб доктор, вот я и согласился. Я уже две недели тут, — ответил Док.

— Простите, Док, но вы ведь, вроде, как по высоким медицинским технологиям – томографы, осциллографы и прочее, а тут пошли простым фельдшером? –  удивлённо спросил я.

— Хантер, из Зоны я пока выйти не могу, я свидетель испытаний электронного оружия массового поражения. Меня разыщут и убьют. А тут я — Доктор, меня ценят и защищают. Кроме того, свою медицинскую карьеру я начинал фельдшером на скорой помощи, так что резать и штопать мне не впервой, — ответил Док.

— И как тут вам?

— Ничего, тут я хоть среди людей. Только с медикаментами плохо. Вот сегодня, парня сильно порвали снорки, так его пришлось штопать по живому, без наркоза. Но начальник станции заверил меня, что завтра-послезавтра подойдет курьер, сталкер по кличке Ведьмак, принесёт анестетики, а ещё через пару недель с караваном прибудет остальное, – ответил Док.

— Док, курьер по кличке Ведьмак – это я и есть, — я полез в рюкзак и передал Доку контейнер.

Док обескуражено принял контейнер, но раскрыв его, радостно разулыбался.

— Замечательно, просто замечательно! Но, простите, Хантер, как мне вас теперь называть – Хантер или Ведьмак? – спросил Док.

— Хантером меня кличут на Кордоне. На главной базе Долга я — Ведьмак. Боюсь, что здесь меня уже окрестили – «Фреди Крюгером», — ответил я.

Док хрюкнул от точности сравнения, но смутившись своей несдержанности, сказал:

— Прошу меня простить, я буду называть вас – Ведьмак.

— Мне без разницы, Ведьмак, так Ведьмак. А где сейчас Матис? – спросил я.

— На «пленере», как сказал Матис. Они с Профессором неделю назад опять ушли в Пьяный лес. Пока Матис будет рисовать свои этюды, Профессор будет исследовать многочисленные аномалии Пьяного леса, — ответил Док.

— А когда они вернутся? — спросил я.

— У них продуктов недели на три. Но учитывая любовь Матиса к подножному корму, вернутся они не раньше Декабря. Матису, сам понимаешь, как призраку, пофиг, что подстреленная кабанятина радионуклидная, а грибной соус- с тяжелыми металлами, — ответил Док.

— А что Гурон, что слышно? — спросил я.

— Ничего, Гурон бесследно исчез. А ведь Гурон обещал мне помочь выйти из Зоны, — горестно ответил Док.

— А Стрелок, с ним что? – спросил я.

— Про него тоже ничего неизвестно, правда, ходят слухи, что он как-то причастен к исчезновению Гурона. Но я этому не верю, это нонсенс — Стрелок и Гурон были — не разлей вода, – ответил Док.

Я замолчал, обдумывая слова Дока.

— Ведьмак, а как вы тут оказались раньше намеченного срока? — спросил Док.

— По железной дороге, прикатили на дрезине, — ответил я.

— Те самые «наездники», жаль не удалось посмотреть, как вы подъехали, — сказал Док, — Ведьмак, вы это сами придумали?

— Не я, это Меченый, не знакомы с таким? – спросил я.

— Нет, — ответил Док.

— Так пойдемте, познакомлю, — предложил я.

8. Затон (Меченый)

Солнце клонилось к закату, когда я взобрался на бугор, с которого открывался вид на Затон. Густой чёрный дым, скрывая силуэты кораблей, шлейфом стелился по Затону. Горел камыш.

Всё правильно — самое время его жечь. Это я немного опоздал. Соваться в горящий камыш никак нельзя. Камыш горит, как по ветру, так и против, хоть и вдвое медленней. Но лёд на многочисленных протоках и болотцах ещё не окреп, можно провалиться и попасть в огненный капкан. Надо переждать, например, у Ноя. Впрочем, я всё равно собирался его навестить.

Я двинулся в обход Затона. Раскисшая за дождливую осень земля смерзлась, так что идти было легко. До темноты успею дойти до Ноева «Ковчега».

Зима, хоть и малоснежная, пришла в этом году слишком рано. Двадцать пятое ноября, а дневная температура не поднимается выше одного-двух градусов мороза. Ночью же опускается до пяти-семи. Я не планировал задерживаться на станции Янов на три недели. Я рассчитывал сманить Ведьмака с собой в Затон, соблазнив его походом в Мертвый город. Ведьмак, без сомнений, ищет Гурона, а через него выход на инопланетян. А где может спрятаться такой человек, как Гурон? Если не в каком-нибудь глухом закутке Зоны, тогда уж точно, в Мёртвом городе.

Но все мои планы полетели к чертям. Появление на станции Дока было для меня полной неожиданностью. Док меня, конечно, не признал. И я, когда «знакомился» с Доком, ничем себя не выдал. Ведьмак представил Дока, как медика, ещё одного выжившего, из их команды наёмников. Легенда была шита «белыми нитками», но в мои намерения не входило подлавливать Ведьмака на неточностях.

С обретением «старого друга» в лице Дока, Введьмак ко мне, как проводнику, потерял всякий интерес. Я понял – где-то поблизости от станции крутится Матис, и Ведьмак решил переориентироваться с Гурона на Матиса, ведь Матис тоже видел инопланетян и, возможно, знает, где их искать. Правильное, в общем-то, решение — лучшего проводника, чем Матис, в Зоне просто нет — он аномалии своей «татуированной» артефактами жопой чует.

Пообщавшись со знакомыми Яновцами, я выяснил, что Дока на станцию привёл именно Матис. Он раз или два в месяц в компании со сталкером по кличке Ботаник появляется на станции. Сбросят хабар, затарятся продуктами и снова уходят в Зону. Всё ясно – Ботаник это – Профессор, эколог по фамилии Колонча!

Чёрт с ним, с Ведьмаком, хочет оставаться на станции – пусть остается, а у меня свои планы. Ведьмак теперь не один, да и Матис с Профессором где-то поблизости. Оставалось убедиться, что Ведьмак прижился на станции, и ему ничего не угрожает от долговцев. Чтобы оправдать в глазах Ведьмака моё «бесцельное» шатание по станции, я записался снайпером в «истребительную» команду.

Операция по ликвидации бандитской засады прошла без существенных осложнений. Я вышел на сутки раньше основной команды. За день я обследовал подходы к засаде, выбрал точку для стрельбы и определил цель – командира бандитов. Мой первый выстрел послужил сигналом к началу операции. Наши бойцы и стрелки из охранения конвоя скоординированно с двух сторон напали на бандитов. Бандиты, деморализованные потерей командира и не ожидавшие нападение ещё и с тыла, не оказали существенного сопротивления, были полностью уничтожены.

Осложнение возникло после ликвидации бандитов – в долговском конвое одним из носильщиков был Шотландец. Он меня тоже узнал. Глянул, вроде как, подмигнул левым глазом и отвернулся. Ох, не понравился мне его взгляд. Нет, не подмигнул он мне – он мысленно в меня прицелился. Тупой, но мстительный, сволочуга. Надо что-то делать, теперь и мне и Ведьмаку, выходя со станции Янов в Зону, следует опасаться выстрела в спину.

Но делать ничего не пришлось, через три дня Шотландца и ещё группу долговцев отправили на Дальний кордон – Бармен сдержал своё обещание. Вот и слава богу, три месяца, аж до следующего каравана, Шотландец пробудет в штрафной роте вдали от станции, а там видно будет, да и на Дальнем кордоне выживают не все.

Ладно, в сторону лирику. Вон, вороны начали сбиваться в стаи, потянулись к месту ночлега – скоро стемнеет, надо поторапливаться. Кстати о воронах, ворон Карлушка не отстал от Ведьмака, прилетел вслед за нами на станцию. Ведьмак каждый день подкармливал Карлушку с рук, посмотреть на это шоу собирались любопытствующие яновцы. Карлушка стал привыкать к людям, правда, в руки, кроме Ведьмака пока никому не давался. А через две недели он не только не улетел на ночлег, а въехал на плече у Ведьмака в здание станции. Больше всего на станции Карлушке понравился буфет. Превратившись во всеобщего любимца и окончательно обнаглев, Карлушка, перелетая от стола к столу, клянчил вкусненькое, а когда ему не давали то, что ему приглянулось – ругался, вызывая всеобщее веселье. Причём ругался он матерно и заковыристо — знакомство с яновцами чрезвычайно пополнило его словарный запас.

Чёрт, тут вблизи человеческого жилья надо быть особенно внимательным и осторожным, а в голове крутится всякая херотень. Вон она уже на пригорке – угольная баржа Ноя. Хотя, говорить, что баржа лежит на пригорке – это, пожалуй, неправильно. После того, как Затон обмелел, баржа, в отличие от других кораблей, просто осталась на берегу. Остальные корабли, застрявшие в Затоне, лежат, зарывшись по ватерлинии в песок и ил на дне Затона.

Дно же Затона – это множество мелких островков среди болот и бесчисленных проток. Вешние воды подтапливают эти островки, и они к лету стремительно зарастают камышом и осокой. За лето на этих островках плодятся и множатся мутанты всех мастей — это и собаки, и волки, и болотные снорки. Из камышей мутантские стаи устраивают набеги на человеческое жильё и засады на одиноких сталкеров. Летом из-за болотистой местности уничтожить или значительно сократить поголовье мутантов не представлялось возможным. Только когда болота Затона сковывает лёд, приходит время посчитаться с мутантами. Правильно организованный пал на всю зиму почти полностью очищает Затон от мутантов.

Поднялся на пригорок, обошел «Ковчег» Ноя. Отсюда открывался вид на Затон. Затон затянут пеленой черного дыма, видны разбегающиеся кольца огней – пал в самом «разгаре». Хорошо, что я не сунулся в затон. Ладно, пора потревожить Ноя. Но Ной временами бывает крут. Поэтому я не стал подходить к врезанному в борт люку с деревянной дверью, а, прижавшись спиной к борту, постучал пяткой ботинка по металлической обшивке баржи. Бух, бух, бух! Бух-х, бух-х, бух-х, — отозвалась баржа гулким эхом.

— Чего надо? – раздалось из-за двери, когда затихло эхо моих ударов.

— Ной, открой, окажи приют одинокому пилигриму, — выкрикнул я.

— Пилигримы в тутошних местах по ночам не шастают, а для остальных у меня вот, — сказал Ной и, высунув в щель досок двери ствол дробовика, выстрелил дуплетом. Бу-бух-х, эхом отозвалась баржа.

За дверью послушалось повизгивание и какая-то возня. Дело принимало дурной оборот, похоже, Ной сегодня не в духе. Если он откроет дверь и спустит на меня своего пса, то мне несдобровать. Я выхватил пистолет и стал отодвигаться от двери. Видать, у меня сегодня будет тяжелая ночь, причём на открытом воздухе.

— Эй, пилигрим, ты ещё там? – крикнул через дверь Ной.

— Тут, — отозвался я, снимая пистолет с предохранителя.

— Тебе ещё что-то от меня надо? – поинтересовался Ной.

— Мне бы водички, а то так есть хочется, что переночевать негде, — пятясь в сторону от двери, выкрикнул я.

— Меченый, это ты, что ли? — спросил Ной.

Вот я не понял, он прикалывается так или взаправду не узнал мой голос?

— Я это, Ной. Меченый, – крикнул я.

— Побожись, — крикнул Ной.

Скотина, он не только прикалывается, а, судя по голосу, ещё и пьян. Конечно, он с самого начала знал, что пришел кто-то из своих. Его собака почуяла мой запах и узнала. Поэтому она не рычала, я повизгивала.

— Что б ты сдох! — зло выкрикнул я, ставя на предохранитель и убирая пистолет.

Открылась дверь, на пороге освещаемый пламенем пылавшей в барже печи стоял, улыбаясь, Ной, на поводке он держал свою псину, Дружка.

— Ме-че-ный, — Ной развел руки для объятий. Пес, спущенный с поводка, неторопливо посеменил ко мне.

Вообще-то Дружок не был псом – он был волком-мутантом. Но Ной подобрал его ещё щенком и воспитал, как собаку. Внешне он мало походил на волка, скорей — на помесь кавказца и алабая, только вот морда вытянутая и глаза умные, волчьи. Ростом он был с молодого телёнка — в холке, чуть ли мне не по пояс, а встав на задние лапы и положив передние на плечи, мог запросто заглянуть мне в глаза и лизнуть в нос. Чтобы избавить себя от таких «телячьих нежностей», я стал, сдерживая, трепать его по загривку.

Обнявшись со мной, Ной повёл меня в свой «ковчег». Запустив меня и собаку в баржу, Ной закрыл дверь и заложил её металлическим швеллером. В барже ярко горела печка-буржуйка, благо в угле у Ноя недостатка не было. Конечно, старая угольная баржа была почти пуста, но на дне её трюма оставался ещё полуметровый слой угля. Ной уголь не жалел, утверждал, что на его век угля хватит. Я глянул на стол, на столе у Ноя стояли консервные банки и две бутылки виски, одна уже была наполовину пуста.

— Кучеряво живёшь, Ной, – сказал я, взяв в руки бутылку, — Джек Дениэлс, надо же!

— А, это на Складовск пожаловали амерекосы, — сказал Ной, разливая виски из начатой бутылки по кружкам.

— Американцы, здесь? – удивился я.

— Они самые, якобы киношники из «Нэшнел Географик». Оператор с камерой и три «ассистента», вооруженных до зубов мордоворота, причем, один из них негр. Вроде, как снимают фильм про Зону, — ответил Ной после того, как мы чокнулись и выпили.

— Якобы? – переспросил я.

— Вот, именно – ЦЭРушники поганые! Везде суют свой нос — и это им покажи, и то! Я их три дня по Затону водил, все аномалии показал, а им мало – покажи им ещё и аномалию Портал, — сказал Ной, разливая по кружкам остатки виски из бутылки.

— Показал? — спросил я, выпив и закусив из консервной банки какой-то рыбой.

— Нет, и ты не показывай, — сказал Ной закусив, а потом продолжил, — Я вывел их на логово снорков. Но снорков оказалось слишком много, нам с Дружком пришлось впрягаться в помощь «ассистентам». Эти бутылки — благодарность за спасение, сверх оговорённой платы. Давай прикончим и вторую. Ну, я им тогда и сказал, мол, это ещё цветочки, дальше будет труднее. И амерекосы забздели, решили вернуться.

— Подожди, подожди. Что значит — «и ты не показывай»? – спросил я.

— Ну, ты же у меня заскучаешь, уйдешь на Складовск! А там эти – ищут проводника в Мертвый город. Не показывай им Портал, — сказал Ной, открывая вторую бутылку.

— Не покажу, — заверил я.

— Меченый, а у тебя-то как, просветление башки не наступило? – спросил Ной.

— Ной, ты это о чем? О моей памяти или об обретение твоей «истинной веры»? – спросил я. Сам подумал: «Опять у Ноя едет крыша, опять начнёт проповедовать».

— Одумайся, Меченый, память — это лишь твоё наказание, а я — о Вере! — сказал Ной.

— Ной, ты же сам говорил, что новый «всемирный потоп» наступит весной. Время ещё есть. А к весне я, точно, прозрю, и приду на твой «Ковчег». А сейчас давай выпьем.

9. Завод Юпитер (Ведьмак)

Проснулся я довольно поздно, казарма уже была пуста. Хотя, какая это казарма, ни тумбочки, ни дневального, так, ночлежка с нарами для сталкеров. И оборудована «казарма» в бывшей камере хранения в подвале станции, даже табличка над дверью сохранилась — «Камера хранения». Впрочем, и на том спасибо. Плату за ночлег яновцы со сталкеров не брали. А вот на кормёжку и патроны надо было зарабатывать. Именно поэтому я вчера принимал участие в операции долговцев по зачистке территории в районе Лесопилки.

Поднялся, сходил в туалет, почистил зубы, умылся. Глянул в зеркало. Жаль, что на лице  у меня не растет щетина, она могла бы хоть немного скрыть рубцы и шрамы.

— Ну и рожа у тебя, Шарапов! – сказал я своему отражению в зеркале.

Поднялся из подвала в главный зал станции, направился в буфет. Буфет был тоже почти пуст, только в дальнем углу сидели Док и долговец по кличке Штык. Получив у буфетчика тарелку перловой каши, сухари и стакан чая, я направился к столику Дока и Штыка.

Кивнув Доку и Штыку в знак приветствия, уселся за их столик. Не успел я приступить к своей каше, как из-под потолка на соседний стол слетел Карлушка. Где-то там, на балках, поддерживающих люстру, Карлушка организовал себе гнездо-схрон. Туда он и стаскивал уворованные мелкие, в основном, блестящие, вещи. Я глянул на Карлушку, он готовился перепорхнуть на наш стол. Вдруг он каркнул и, громко хлопая крыльями, взлетел обратно к себе в гнездо. В чём дело? Я оглянулся, по буфету шёл Комбат.

— Ведьмак, до чего же и умная вражина, твой Карлушка. Сам освоил главную солдатскую премудрость: «Держись поближе к кухне, и подальше от начальства», — восхитился Штык.

Видать, Комбат расслышал реплику Штыка, он повернул и подошёл к нашему столу.

— Ведьмак, сделай клетку и посади этого «умника», Карлушку, под домашний арест, он сегодня опять пытался спереть мою бритву, а когда я его шуганул – он меня обматерил, — сказал комбат.

— Комбат, ну что я могу сделать, Карлушка – дитя природы, сталкерский инстинкт у него в крови, — сказал я.

— Я же говорю, клетку сделай, иначе, если Карлушка, всё же, уворует мою бритву, я прикажу судить его за кражу военно-полевым судом и расстрелять перед строем, — то ли в шутку, то ли всерьёз сказал Комбат, развернулся и ушел по своим делам.

— Н-да, надо действительно что-то делать, Карлушка расхабалился сверх всякой меры. А Комбат может учудить такую шутку – прикажет, и Карлушку расстреляют. Где достать проволоки для клетки? – сказал я.

— Ведьмак, в красном уголке на третьем этаже в административном здании завода Юпитер валяется здоровенная клетка от попугая. Я думаю, Карлушке она будет в самый раз, — сказал Штык.

— Отлично! Надо сходить за клеткой, – воскликнул я.

— Опасно и далеко, — с сомнением сказал Док, — Может, лучше у каптенармуса поспрошать проволоку.

— У каптенармуса снега зимой не выпросишь, не делать же клетку для Карлушки из колючей проволоки. А если выйти прямо сейчас, то до вечера как раз обернусь. И на заводе не опаснее, чем возле станции – на прошлой неделе мы там зачистили территорию, — сказал я.

— Ведьмак, насчет снега — на улице как раз выпал снег, — сказал Штык.

— Вот и отлично, у оружейника в бендешке я видел лыжи. Я думаю, он не откажет, даст на разок, тогда на лыжах я обернусь гораздо раньше, — сказал я.

Рассовав сухари по карманам, я навалился на кашу. Доев и запив кашу чаем, я обратился к Доку:

— Док, пока я сгоняю за клеткой, присмотри за Карлушкой, если он спустится, покорми его, — попросил я.

— Да он же с утра натрескался каши до одышки, я думал, и взлететь не сможет. Но я за ним, конечно, присмотрю. Ты сам там, на заводе, постарайся быть поосторожней, — ответил Док.

Я согласно кивнул. Ясный перец, сегодня я буду особенно осторожен. Я пропустил уже два основных сеанса связи, сегодня был резервный. Даже если я не найду клетку для Карлушки – неважно. Важно, что я окажусь один и далеко от станции Янов.

Уже через полчаса я встал на лыжи и двинулся в сторону завода Юпитер. Карлушка на станции не остался, следил, должно быть, за мной, стервец. Стоило только мне выйти из станции, как он вылетел за мной через выбитые кое-где окна станции. Ладно, чёрт с ним, пусть летит, пусть поработает «беспилотником» — с высоты птичьего полёта ни собаки, ни люди не останутся им не замеченными, а уж предупредить у Карлушки ума хватит, проверено.

Двигаясь на лыжах, я добрался до завода за час до полудня. Время до сеанса связи ещё оставалось. Войдя в административное здание и припрятав лыжи, я методично обследовал все помещения здания. Клетку я нашел, но не её я искал, хотя, как алиби — она весьма кстати. Я искал присутствие людей, вернее, их отсутствие. Конечно, я был уверен, что моё внедрение в зону прошло успешно, меня никто не подозревает и не разыскивает. Тем более мне не хотелось случайно засыпаться во время передачи.

Убедившись, что в самом здании никого нет, и по нетронутой целине снега – вокруг тоже, я вылез на крышу. На крыше я вынул из разгрузки и присоединил с помощью хитрого скрытого разъема электрошокер к своему ПДА. Конечно, мой шокер, с виду, ничем не отличался от обычного фабричного, и даже мог использоваться, как обычный шокер. Но в связке с ПДА он превращался в искровой передатчик Попова. ПДА сжимает подготовленное донесение и с помощью разрядника электрошокера быстро выбрасывает его в эфир. Приёмники в радиусе тридцати-сорока километров уловят сигнал в виде помех, щелчков и треска, похожие на те, которые возникают, например, при приближении грозового фронта или если кто-то потревожит мощную аномалию Электра. Способ передачи до примитивности прост и давно забыт, но на этом и строился весь расчет. Ни один «слухач» при таком темпе передачи не уловит в шумах морзянку. А если, предположить, что весь спектр частот и шумов зоны кем-то из «врагов» непрерывно пишется, то отделить полезный сигнал от обычных шумов сложно – надо знать день и время. Но если предположить, что кто-то всё же выделит полезный сигнал, его ещё надо будет суметь дешифровать.

Пеленга из-за краткости сеанса связи я не боялся. Мне следовало опасаться только случайных свидетелей. Карлушка, скакавший вслед за мной по крыше, не в счёт. Ещё раз осмотрев территорию завода с крыши и не увидев ничего подозрительного, я ровно в двенадцать часов осуществил сброс донесения. Двумя минутами позже я уже разобрал свой передатчик и рассовал его по карманам разгрузки. Всё, дело сделано, можно возвращаться на станцию.

Только теперь я обратил внимание на снег. С утра всё небо было затянуто облаками, но снег, выпав в ночь, срывался с неба одинокими редкими снежинками. Сейчас же он усилился и повалил хлопьями. Вот и хорошо, если снег будет сыпать так и дальше, то к следующему утру он скроет и мою лыжню и следы моего пребывания на крыше.

— Что, Карлуша, нелётная погода? Ну, давай, забирайся, — я вытянул вперёд левую руку. Карлушка вспорхнул с крыши мне на руку и, перебирая лапами, передвинулся на плечо.

— Ладно, Карлуша, пойдем, займёмся житейскими вопросами, — я двинулся к лестнице крыши.

Спустится с крыши по металлической лестнице на пятый этаж с Карлушкой на плече, было трудно, но я справился. Спустился по лестнице на третий этаж, пошел в «красный уголок». Клетка была на месте. Поднял её — тяжелая, однако. Поставил клетку на стол, осмотрел. Клетка была цела. Оставалась надежда, что Карлушке клетка не понравится – тогда не придется тащить такую тяжесть.

— Карл, зацени, как тебе персональное недвижимое имущество? – спросил я, скосив глаза на Карлушку.

— Блеск, — сказал Карлушка, перелетел на клетку и стал пытаться через прутья клювом выдрать из клетки зеркальце, висящее на цепочке.

Я открыл дверцу клетки. Карлушка спрыгнул на стол и забрался в клетку. Запрыгнув на Т-образную подставку, Карлушка снова попытался оторвать зеркальце.

— Карл, ты просто фетишист какой-то, далось тебе это зеркальце? Слушай, а может ты не Карл, а Клара, поэтому так и любишь всякие блестящие цацки? – спросил я.

— Вар-р-нак, — каркнул ворон, распушив перья.

— Ну, вот, можешь ведь разговаривать нормально, а то: «Пошел на… иди в жо…». Ладно, вылазь, — сказал я.

Карлушка меня игнорировал, сидел, нахохлившись, вцепившись в подставку внутри клетки.

— Обиделся? Зря, брат! Вылезай, давай мириться.

Карлушка молчал, демонстративно отвернув голову почти на сто восемьдесят градусов.

— Ну и фиг с тобой! Сиди, а мне некогда тут с тобой рассюсюкивать – к ночи мы должны вернуться на станцию, — я закрыл дверцу клетки, подхватил клетку за ручку и понес её вниз к выходу из административного здания.

Перед выходом из здания поставил на пол клетку и откинул фанерный лист. Лыжи были на месте. Впрочем, если бы их не оказалось, я бы не сильно удивился. Тут, живя среди сталкеров, к такому привыкаешь быстро – ничего нельзя надёжно припрятать на сколь-нибудь длительное время. Но сегодня мне повезло – я был на заводе один.

Глянул на Карлушку в клетке, он всё ещё дулся. Нет, в руках мне клетку с Карлушкой далеко не унести, да и без Карлушки – тоже. Поставить клетку на лыжи, а самому идти по снегу пёхом? Тоже не выход.

Придумал. Скинул рюкзак, достал из рюкзака капроновый шнур. Отрезал ножом два куска. Привязал к клетке верёвочные петли. Прицепил лыжи к ботинкам, надел рюкзак на грудь, а клетку с Карлушкой в качестве рюкзака — на спину. Взял лыжные палки. Порядок, можно идти.

Не успел я пройти и пятидесяти метров, как краем глаза заметил на снегу что-то желтое. Защемило сердце от нехорошего предчувствия. Подъехал ближе. Так и есть, свежие следы. Только что здесь прошли двое, а один из них тут отлил.

Черт — это засада, никто не попрётся на завод просто так. Не понимаю, на чём я прокололся, неужели долговцы меня запеленговали?

Это, разумеется, долговцы. Ходят они обычно квадами, по четверо. Значит, эти двое уже перекрыли мне северный выход с завода, а ещё двое – западный, или следят сейчас за мной.

Что делать? Оставить клетку и открыть дверку? Карлушка сам выберется. Нет, клетка — это моё единственное алиби, единственное оправдание моего присутствия на заводе во время передачи. Я оказался тут и в это время потому, что Комбат приказал. Сбросить шокер в снег? Надо, но не здесь — если за мной наблюдают, это только привлечет к нему внимание. Можно попытаться уйти через южный пролом в заборе и, сделав крюк, через лесопилку идти на станцию. Если, конечно, мне позволят это сделать.

Я развернулся и пошел в сторону южного пролома. Меня никто не окликнул и никто не выстрелил мне в спину. Пожалуй, у меня есть шанс выкрутиться из этой передряги.

К южному пролому можно было бы выйти напрямую через склады, но тогда бы пришлось снимать лыжи. Я двинулся в обход. По дороге сбросил в снег шокер. Всё, теперь я чист — донесение в ПДА я стёр ещё на крыше.

Через десять минут я беспрепятственно вышел к пролому. Но там меня ждал ещё один сюрприз – ещё две цепочки следов, ещё два человека вошло на территорию завода через южный пролом. Господи, это сколько же народу бросили долговцы на мою поимку?

Я прошел пролом и двинулся вдоль цепочки следов. Если я прав, то где-то различные цепочки следов сойдутся. Неожиданно следы свернули в сторону Дальнего кордона. Как это понимать?

А так и надо понимать – не было никакой облавы! Два человека пришли со стороны Дальнего кордона. Кто они? Конечно же, сталкеры. Долговцы порой бегут с Дальнего кордона, но бегут они не сюда, а в Затон. На станции Янов дезертиров расстреливают.

Черт, сегодня же первое декабря! Ну конечно же, это Матис с Профессором возвращаются на станцию. А я, идиот, испугался.

Ну, положим, насчет идиота – это я погорячился. Действовал по обстоятельствам – перестраховка никогда не бывает лишней. Что ж, надо вернуться, подобрать шокер и нагонять Матиса с Профессором.

Уже через пятнадцать минут я снова был у административного здания и шёл по следам. Следы свернули в слесарный цех. Что, собственно, Матису с Профессором там понадобилось? Пахнуло дымком. Может они решили передохнуть, погреться у костра?

Я вошел в ворота цеха и замер. Костёр был, но у костра сидело трое – два наемника, если судить по экипировке, и спиной ко мне долговец. Поведение этой троицы мне не понравилось – они меня, вроде как, не замечали, хотя должны были слышать шарканье и стук моих лыж по бетонному полу цеха. Подумал: «Надо высвободить руки из верёвочных лямок лыжных палок, иначе пистолеты, в случае чего, мне не выхватить». Карлушка за моей спиной предупреждающе каркнул, но предпринять ничего я не успел – почувствовал на шее чуть ниже правого уха холод металла. Медленно повернул голову. Ещё один долговец держал у моей шеи дуло автомата.

Перевёл взгляд на троицу, теперь они смотрели на меня. Сердце моё сжала тоска, смертельная тоска. В долговце я узнал Шотландца. Что он здесь делает, он же должен быть на Дальнем кордоне? И что это за странные посиделки в компании наёмников? Вопросов было много, ясно было только одно – это следы Шотландца с напарником я принял за следы Матиса с Профессором.

Шотландец поднялся и, нарочито кривляясь, подошел ко мне. Глаза его злорадно блестели.

— Какие люди, и без охраны! — сказал Шотландец с издёвкой, вынимая тесак из ножен разгрузки.

— Тебя ещё не убили, скот? Ну до чего же дерьмо живуче! – я сплюнул под ноги Шотландцу.

— Ба, да он не один, он с другом, мутантом, — сказал Шотландец, обойдя меня слева и проведя лезвием ножа по прутьям клетки.

— Скот-т – дер-р-рьмо! — высказался Карлуша.

Я невольно расхохотался. Ну до чего же сообразительная птица – уловила самую суть. Бедный Карлуша – это высказывание будет стоить ему жизни.

Я надеялся, что Шотландец убьёт нас быстро, но он выдернул у меня из разгрузки шокер и приложил его к моему горлу…

10. Затон (Меченый)

Район Затона считался нейтральной территорией. То есть, территорией, контролируемой вольными сталкерами. На самом же деле никакого контроля не было – в Затоне царила анархия. Кроме вольных сталкеров в Затоне обретались и дезертиры изо всех воюющих группировок, и наёмники, и полубандитские формирования и кланы. Впрочем, весь этот сброд, в случае попытки захвата Затона группировками зоны, сплачивался с вольными сталкерами и давал решительный отпор группировкам.

Каждым кораблем, а только больших в Затоне было около десятка, владел какой-нибудь клан, со своими правилами и уставом. На некоторые корабли доступ был разрешен только членам клана. Складовск был исключением — там принимали всех.

Сухогрузом Складовск владел сталкер по кличке Борода. Он собрал неплохую команду, у него были и оружейник и электронщик. Они могли починить и модифицировать любой ствол, перепаять или перепрошить любую электронную начинку ПДА, детекторов аномалий, приборов ночного видения и прочей электроники. Был у Бороды даже собственный медик.

Конечно, Борода принимал всех не бескорыстно — за приют надо было платить услугами или артефактами. Но у Бороды был свой прямой канал сбыта, а цены на артефакты у него были самые высокие в Зоне. Кроме того, зимой на Складовске было комфортнее всего — светло и тепло. На Складовске, в отличие от других кораблей Затона, было дармовое электричество — к сухогрузу по дну Затона от портовых сооружений был проложен кабель. К чему он там присоединялся – неизвестно, а Борода решительно пресекал все попытки левых подключений к кабелю.

У Ноя я пробыл два дня – больше не выдержал, Ной своими проповедями мне весь мозг высушил. Но время у Ноя я потратил не зря – разузнал обстановку в зоне. В частности, что в Затоне крутится «вольный сталкер» Грач, а, как я теперь знаю из бумаг Гурона, он из Странников. Значит, Странники продолжают искать Стрелка, то есть меня.

Вот и Складовск. Поздоровавшись с охранником, я вошел в сухогруз и сразу двинулся в кают-компанию. Просторная «кают-компания» располагалась в одном из трюмов сухогруза. Борода был за барной стойкой. Четвёрку американцев я заметил сразу. Одеты они, как вольные сталкеры, и даже оружие «наше», Калашниковы и Макаровы, – похоже, хотели замаскироваться. Но, видать, они совсем там в своей Америке охренели! Я не националист, но негр в сталкерском прикиде в нашей Зоне – это перебор!

В противоположном углу кают-компании сидел Грач. Я познакомился с ним лично уже в облике Меченого, а узнал, что он из Странников только месяц назад. Я кивнул ему, стараясь изобразить радушие. Грач кивнул мне в ответ.

В кают-компании особняком сидели ещё два сталкера, но я с ними не был знаком, поэтому я проследовал к барной стойке. Борода, узнав меня, вышел из-за стойки чтобы пожать мне руку. Бородатая его харя расплылась в довольной улыбке.

— Меченый, не чаял тебя увидеть в зиму, — сказал Борода.

— Ты же просил добыть артефакт «Золотая рыбка», так я принёс, — сказал я.

Гурон оставил мне свой бункер целиком. Так что и его коллекция артефактов – теперь моя, могу распоряжаться ею по своему усмотрению.

— Ёшкин кот, ну и удачливый ты сукин сын, Меченный! Покажи, — сказал Борода, потирая от нетерпения руки.

Я поставил винтовку на пол и прислонил её к стойке, скинул рюкзак и достал контейнер. Открыл. «Золотая рыбка» засветилась ровным золотистым светом, по бритому наголо черепу Бороды побежали блики. Артефакт представлял красивое полупрозрачное образование причудливой формы. Практической ценности для сталкеров «Золотая рыбка» не представляла, и даже считалось, что данный артефакт притягивает пули, но «рыбка» чрезвычайно ценилась у ювелиров вне Зоны.

Услышав какие-то возгласы и возню, я скосил глаза в сторону американцев. Все четверо с любопытством смотрели на контейнер у меня в руках.

— Борода, а це кто таки, часом не москали? – кивнув в сторону четверки, спросил я, передавая контейнер Бороде.

Борода хохотнул и убрал контейнер под стойку:

— Ни, не хвилюйся, це американьски хлопци, — оценив мой намёк на негра, ответил по-украински Борода, — Снимают тут фильму про Зону.

— И квартируют у тебя? – спросил я.

— А як же? Складовск – цеж пятизвездочный готель Затону!- ответил Борода.

— И почем же у тебя теперь нары в твоём «готелю»? – спросил я.

— Для тебя, Меченый, цены прежние, а теперь даже с бонусной скидкой. А американьцев я разместил в своей каюте, — ответил Борода.

— По цене «пентьхауза» в Хилтоне, небось! – сказал я, хихикая.

Борода лукаво посмотрел на меня и захихикал вслед за мной.

— Что-то народу у тебя маловато. А там кто? – отсмеявшись, спросил я, кивнув в противоположный угол.

— К вечеру все подтянутся. А там? Ну, Грача ты, наверно, знаешь, а те двое – Крендель и Шнур. Так, шпана необстрелянная – «ни украсть ни посторожить», держу их на посылках, — ответил Борода.

— А чего это Грач у тебя ошивается? Я слышал, что погоняло он своё заработал потому, что на зиму выходил из Зоны, а возвращался с первыми грачами, – спросил я.

— Надеется перед уходом перетереть со Стрелком, дело у него к нему есть, а тот завсегда зимовал у меня, — ответил Борода.

— А кто такой Стрелок? — спросил я.

— Такой же фартовый сталкер, как и ты, Меченый. Только вот сдается мне, если сегодня не пришел, то уж больше и не придет – кончился его фарт, я его уже месяцев восемь не видел, — ответил Борода.

— А почему не придет? Земля подмерзла, идти легко, – спросил я.

— Сегодня в ночь пойдет снег, завьюжит, все тропы снегом занесёт, — ответил Борода.

— С чего бы это вдруг? Небо чистое, ни облачка, ни ветерка, солнышко ярко светит. Да и синоптики обещают ясную морозную погоду, — возразил я.

— Тю, нашел, кому верить, синоптикам! Ты меня слушай, мне мой ревматизм подсказывает – в ночь пойдет снег, — сказал Борода, — Тебе чего плеснуть, или сперва чего поешь?

— Налей горилки, что ли, грамм сто пятьдесят. Для начала, — сказал я.

Взяв у Бороды кружку с горилкой и пару конфет из вазочки, пошел к свободному столику. Едва я устроился за столом, как один из американской четверки поднялся и подошел к Бороде. Похоже, этот белобрысый и есть оператор «Нэшнел Географик». Белобрысый о чём-то переговорил с Бородой, тот достал мой контейнер, открыл его – золотистые блики заиграли на бутылках бара. Белобрысый снова заговорил, наверно, уговаривает продать. Борода отрицательно покачал головой, закрыл контейнер и убрал его под стойку. Всё правильно, Борода — хоть и барыга, но совестливый, — если дал кому-то слово, то от своего слова ни за какие деньги не отступится.

Белобрысый снова заговорил, кивая в мою сторону. Борода что-то ответил, пожимая плечами. Ну нет, последнюю «Золотую рыбку» из коллекции Гурона я белобрысому не отдам.

Белобрысый от стойки направился ко мне.

— Добрый день, разрешите присесть за ваш столик? — почти без акцента спросил белобрысый.

Я утвердительно кивнул, допил остатки горилки и зажевал их второй конфеткой.

— Разрешите представиться: Мишель, Мишель Дарен.

— Меченый, — представился я и спросил, — Вы француз?

— Нет, я канадец, Квебек, но живу и работаю в Голливуде. А тут я по заданию «Нэшнел Географик» снимаю фильм о сталкерах и о Зоне. Нам нужна ваша помощь, — ответил Мишель.

— Вы хотите, чтобы я снимался в вашем фильме? Что-то типа «Крокодила Данди» или «Тарзана»? Нет, карьера голливудской звезды меня не интересует, — ответил я.

— Нет, нам нужен проводник в Мёртвый город. А мистер Борода говорит, что вы один из опытнейших сталкеров зоны, — сказал Мишель.

— Не сезон, зимой никто в Мёртвый город не ходит, — ответил я.

— Я хорошо заплачу, — настаивал Мишель.

Конечно, мне самому надо в Мёртвый город. Мне надо побывать в назначенном роботом-трансформером Джеймсом месте встречи. Может, он оставил мне какой знак? Кроме того, роясь в бумагах Гурона, я наткнулся на документ с описанием ещё одного бункера. В документе было всё и подходы, и способ проникновения и коды доступа, но была и приписка – не безопасно! Это может означать, что в бункере меня ждет засада. Так что свидетели и попутчики мне не нужны, тем более — такие.

— Вы очень хорошо говорите по-русски, — сказал я, пытаясь сменить тему.

— Мой прадед, кстати сказать, мой полный тёзка, Михаил Даренко был украинцем. После войны он эммигрировал в Канаду, в Квебек. Там фамилия наша и трансформировалась на французский манер. В моей семье до сих пор все говорят по-украински, так что, освоить русский в университете мне было легко, — ответил Мишель.

Ясно — правнук бандеровца, украинский националист, а университеты он свои проходил в ЦРУ!

Мишель вынул из разгрузки отполированную до блеска фляжку из нержавейки, свинтил крышечку, отхлебнул и предложил мне. Я взял фляжку и сделал глоток.

— «Бурбон», хорошее виски! – сказал я.

— О, вы разбираетесь в виски? — удивился Мишель.

— У нас, у сталкеров так — то сухари грызём, а то пьем коньяк «Наполеон» и ходим в бархатных портянках. Это как подфартит.

— Так что насчет проводника? Я очень хорошо заплачу, хватит и на коньяк и на бархатные портянки! – сказал Мишель.

— Я подумаю, может и договоримся,- сказал я. Отметил, что Грач поднялся, подошел к стойке, о чём-то пошептался с Бородой и пошел на выход с сухогруза.

— Аs long… Простите, как долго вы будете думать? – спросил Мишель.

— Время есть. Сегодня идти уже поздно, а завтра будет ещё рано, — ответил я.

— Как так? — изумился Мишель.

— «Мистер» Борода утверждает, что в ночь пойдет снег и будет метель. А я склонен ему верить. Так что от трёх дней до недели у нас в запасе есть, — ответил я.

— Мы договоримся! — уверенно сказал Мишель, подымаясь.

Едва Мишель ушел к своим, к моему столику с новой порцией выпивки подошел Борода. Протерев тряпкой стол и поставив кружку, он уселся напротив меня.

— Что, сватали проводником в Мёртвый город? Не ходи. — Понимаешь… Американцев, тут не очень любят – уж больно нахрапистые, — сказал Борода.

— А где их любят? – спросил я.

— С тобой, или с кем-то другим, они пойдут в Мёртвый город. Только, им оттуда не вернуться, — сказал Борода.

— Откуда такие сведения? — спросил я.

— Сорока на хвосте принесла, — ответил Борода.

— Откуда в Затоне взяться сороке, может быть, ворона или Грач? – спросил я.

— Меченый, ты мне нравишься, поосторожнее там, — с сожалением сказал Борода.

11. Мёртвый город (Меченый)

Следовало быть предельно осторожным, а в голове крутилось это самое слово в различных вариациях: «следовало», «след», «последствия», «не следовало».

Вот чего не следовало – так это соваться на Складовск, пока там крутился Грач. Просиди я у Ноя ещё сутки, и вообще с Грачом не встретился бы. Ох, как не понравился мне взгляд Грача перед уходом. И куда он ушел? Снег скрыл все следы, только сдается мне, пошел он не на выход из Зоны, а в Мёртвый город.

Идти в Мёртвый город без напарника было и без Грача смертельно опасно. А где ж его возьмёшь, этого напарника? После намёка Грача Бороде ни один стоящий сталкер в Мёртвый город не пойдет. Можно было, конечно, взять кого-нибудь из молодых, например, тех же Кренделя и Шнура — эти бы согласились пойти. Но неизвестно, что хуже, идти одному или с такими напарниками.

«Последствия», вот ещё одно въедливое слово! Гурон предупреждал меня: «Никаких контактов со спецслужбами! Последствия знакомства со спецслужбами предсказуемы – подстава, провокация и, как следствие, вербовка — у разведчиков друзей не бывает». Конечно, Гурон говорил это применительно к Хантеру, он не заметил, что его слова звучат двусмысленно — это же он меня втянул во всю эту шпионскую хрень, сделав резидентом Тритонов.

Конечно, Гурон был прав – «чем больше лжешь, тем больше развираешься». Не надо было идти проводником к Хантеру. Хочешь, не хочешь, а разговоришься, и  пару-тройку раз я проговорился. Хорошо, что пока Хантер не придал значения моим словам и не сопоставил слова с фактами.

До чего же сраная жизнь у резидента! Раньше я жил своей вольной сталкерской жизнью, а сейчас, даже разговаривая с вороном Карлушкой, мне приходится лебезить и контролировать свои слова. А что поделаешь, иначе сольет и друзьям и недругам. Или взять хоть бы этих америкосов. Следуя инструкциям Гурона, я должен был бы обходить их за версту – ведь, наверняка, это ЦРУшники – можно нарваться на вербовку.

Но что они могут обо мне знать в своей Америке, чем они могут меня прижать или напугать? А с другой стороны, Мишель со своими «ассистентами» – это мощная огневая поддержка. С такой группой не страшно идти в Мёртвый город, даже если Грач там не один. Кроме того, Мишель обхаживал меня как девицу, обещал баснословный гонорар, и хотя в средствах я особо не нуждался, но этот гонорар позволил бы мне впоследствии оправдать возможные излишние траты.

Вот отчего я согласился сводить Мишеля в Мёртвый город. Правда, выйти мы смогли только через неделю, когда погода «устаканилась» — оттепели чередовались с заморозками, снег вначале вперемежку с дождем падал и таял, и, наконец, укрыл обгоревший Затон тонким, по щиколотку, слоем.

«Ассистенты» Мишеля, эти улыбчивые парни, по-русски понимали мало и почти не говорили. Вообще-то, они и по-английски мало говорили, во всяком случае, в моём присутствии. Зато они прекрасно понимали друг друга без слов, как глухонемые, на пальцах — слаженная команда, скорей всего, «рейнджеры» или «котики». Старшим, на моё удивление, у них в группе был негр, представившийся Джо. Двое белых представились, как Фокс и Дак, наверно, клички.

Короче, в отличие от Мишеля, на переходе с Затона до Мертвого города эта троица особых хлопот мне не доставила. Я просто подсвечивал парням лазерным прицелом точку, до которой они должны были дойти и остановиться, и они шли, разобрав периметр на сектора обстрела. Зато Мишель достал меня своими рассказами о его детских страхах и комплексах и расспросами о том, как люди становятся сталкерами. Надо было быть осторожным, а у этого придирка, видать, от мрачных пейзажей зоны и Мёртвого города случился словесный понос.

Под конец, он меня так достал, что я сказал ему в шутку, мол, если он не заткнётся, то я заклею ему рот лейкопластырем. Надо быть тихим и осторожным.

Впрочем, я-то был осторожен – сделал крюк вокруг площади перед ДК. Следы на снегу были только наши — никаких других следов, значит, и никто не шёл за нами по нашему следу. Хотя я вышел в эту точку не для выяснения этого, этот факт, меня, скорее огорчил, чем обрадовал, – значит, Грач подготовил где-то засаду.

— Меченый, а вас не Иваном звать? — спросил Мишель.

Черт, молчал полчаса и опять за старое!

— Нет, а что? – спросил я.

— Ну, помните такую прибаутку: «Куда ты завел нас, Сусанин, не видно ни зги?» «Я сам заблудился, не е#ите мозги!»

Я хохотнул. Надо же, ну и подготовочка у этого ЦРУшника, в своем «университете» он изучал не только русский язык, но и матерные прибаутки!

— Меня зовут Мстислав, — сказал я и осёкся – Мишель умнее, чем я о нём думал. Своей болтовнёй и этой прибауткой он меня подловил. Я назвал ему своё настоящее имя. Пустячок, но всё равно неприятно!

— Тогда зачем мы ходим кругами? – не унимался Мишель.

— Мишель, ты же просил показать тебе что-то необычное, — сказал я и посмотрел на часы, — Сейчас увидишь, смотри туда.

Я указал Мишелю на противоположный конец площади. Мишель приготовил камеру. Я опустил приклад винтореза на землю, оперся на его ствол и приготовился ждать.

Ждать долго не пришлось. Пятеро сталкеров, ощетинившись стволами, быстро прошмыгнули между домов. Нас с Мишелем, хотя мы стояли совершенно открыто, они не заметили. Не заметили они и « ассистентов» Мишеля, которые перегруппировались и заняли более удобную позицию для стрельбы.

— Твою маты! Меченый, шо це було? – не опуская камеры, спросил Мишель.

Мишель заметно струхнул, но продолжал снимать. Настоящий оператор! Может быть, он действительно оператор «Нэшнел Географик», а ни какой не ЦРУшник.

— Да опусти ты камеру, больше ничего интересного не будет. К тому же, Пулитцеровскую премию за эти кадры ты не получишь – никто тебе не поверит, что ты сам снимал себя со стороны, — сказал я.

Мишель опустил камеру и посмотрел на меня, лицо его выражало растерянность и смятение. К Мишелю подскочили «ассистенты» и что-то затараторили, показывая туда, где мы только что видели свои фантомы из прошлого. Ага, проняло хлопцев, разговорились, видать, в оптику своих прицелов они тоже разглядели, кто это был!

Мишель, косясь на меня, постарался успокоить парней. Вот я не понял, он что боится, что я услышу что-то лишнее? Ага, он думает, что я понимаю по-английски. Интересно, с чего это вдруг? Я же ему говорил, что из всего английского я знаю только: «Герл» и «Ес, ес, обхэс». Ладно, пусть думает — я шире растянул лицо в саркастической ухмылке.

Мишель, кое-как успокоив своих «ассистентов», подошел ко мне.

— Меченый, это дежавю какое-то, страх берет!

— И ни говори, полная жопа, — согласился я.

— Это что, аномалия? Как называется? – спросил Мишель.

— Ясный пень, аномалия, а вот как называется – не знаю! Я обнаружил её прошлым летом, причём, совершенно случайно. Раньше-то её здесь не было. И ни о чём подобном я раньше не слышал. Сам же я никому о ней не рассказывал – боялся, засмеют. Слушай, можем вот прямо сейчас её и назовём. Например, «Жопа времени» или, как ты давеча красиво сказал — «Дежавю», — предложил я.

— «Жопа времени» — это Кул! А какой у неё интервал – час? Я видел, ты смотрел на часы, – спросил Мишель.

— Летом было — пятьдесят семь минут, а сейчас – пятьдесят три. Интервал сократился, — ответил я.

— Сократился? А что будет, когда он дойдет до нуля? – спросил Мишель.

— Не знаю, и знать не хочу. Надеюсь, меня здесь не будет, когда это случится, – ответил я.

— А что там, в середине аномалии? — спросил Мишель.

— Раньше я ходил этой площадью, а теперь не рискую. Большинство аномалий в зоне убивает. Не хочешь сам проверить? Давай посмотрим, покажи, как пользоваться твоей камерой, — ответил я.

— Нет-т, я пас! — сказал, усмехнувшись, Мишель.

— Ну, тогда давай двигать дальше. Смеркается. Пойдем вон к тому универмагу, там на четвертом этаже организуем себе берлогу на ночь. Только пойдем в обход площади, через ДК «Энергетик» – не люблю я в последнее время открытых пространств, — сказал я.

Тихонечко свиснув парням, чтобы привлечь их внимание, я подсветил лазерным прицелом винтовки боковой вход в ДК. Парни, построившись треугольником и взяв на прицел каждый свой сектор, двинулись к ДК. Отличные парни, с такими я бы пошел в разведку, например, в Саркофаг.

Через пятнадцать минут мы уже входили в вестибюль ДК. Я ожидал всё-таки увидеть БТР с бортовым номером 007, но Джеймса не было. Чёрт, столько усилий – и всё напрасно! Обидно, досадно, но ладно.

— I'll be back, — сказал Мишель.

Я оглянулся, может он обращается к парням? Нет, Мишель с любопытством смотрел на меня.

— Мишель, ты мне мозги не сыктым! Я эти твои «Бик-бяк» не понимаю, я в школе немецкий учил. Фирхштейн? – разозлился я.

— Эта английская фраза выписана на стене, — сказал Мишель, указав на неё пальцем.

Я глянул на стену. Ну и что? Я эту сраную надпись уже видел.

— Мишель, тут все стены в русских надписях, а ты увидел ругательство на английском и обрадовался, — съехидничал я.

— Это не ругательство, это крылатая фраза киборга Терминатора из одноименного фильма, означает: «Я вернусь», — сказал Мишель, продолжая загадочно улыбаться.

Я вынул фонарик из разгрузки, подошел к стене и подсветил надпись. Она была не выведена или выписана, она была выжжена. Твою мать! Джеймс всё же оставил мне сообщение, а я, олух и неуч, увидев новую надпись, ни хрена не понял. Ох, и свезло же мне с Мишелем, если бы не он, я бы так ничего и не узнал.

Я отключил фонарик и убрал его в разгрузку, но, видать, поздно – Мишель подошел к стене и потрогал края надписи пальцами.

— Интересно, у кого в зоне может быть боевой лазер? — сказал Мишель и после секундной паузы добавил, — Как вы думаете, Мстислав Степанович?

Я вздрогнул, Мишель знает об аспиранте Стрельцове Мстиславе Степановиче, знает, что это я, знает, что сталкер Стрелок и я – это одно «лицо». Откуда?

За спиной лязгнули затворы автоматов. Я медленно оглянулся – «ассистенты» держали меня на прицеле, они больше не улыбались. Вот же я и влип!

— Мишель, боевые лазеры в зоне могут быть только у инопланетян, — как можно непринужденнее постарался ответить я.

— Разумеется, и ещё у агентов Москвы, — ответил Мишель.

Вот оно что — Мишель считает меня агентом Москвы. Ну что ж, мне надо как-то сыграть на этом заблуждении. Ясно, Мишель, каким-то образом получил информацию обо мне от СБУ – у них есть мои пальчики, но где он откатал мои?

— Мишель, а где ты взял для сравнения мои пальчики? Хотя, постой, дай угадаю. Фляжка с «Бурбоном»?

Мишель улыбнулся и согласно кивнул.

— Умно! – сказал я. Видать, Мишель на Складовске всех угощал дорогим коньяком, а потом снимал отпечатки. Представляю, как он обрадовался, когда заполучил мои.

Мишель что-то буркнул Джо. Джо опустил свой автомат, обошел меня сзади, деловито отобрал винторез и пистолеты. Потом вернулся на место, пристроил винторез на плече, рассовал пистолеты по карманам разгрузки и снова наставил на меня Калаш.

— Джо, ну что ты такой смурной, улыбнись. Я понимаю, мы все тут на работе, но глянь на Мишеля, он делает свою работу с улыбкой.

Джо, как мне показалось, меня понял – улыбнулся. Потом он кивнул Даку. Дак зашел ко мне с боку и обшарил карманы моей разгрузки, забрал все, включая нож и фонарик. Потом он бесцеремонно сдернул с меня рюкзак.

— Сержант, полегче, а то ведь я могу и по роже двинуть, перед тобой офицер! – сказал я, ухватив левой рукой Дака за лямку разгрузки. Я слышал, что все «котики» сплошь сержанты, типа наших ефрейторов. Себе же я мысленно присвоил звание капитана СВР. Немного нескромно, но для америкосов сойдет.

Сказал и чуть сам не получил по роже, Дак на меня замахнулся, но Джо на Дака «зашикал» по-английски, и Дак всего лишь, освобождаясь, резко ударил меня по руке.

— Утёнок, это ты зря дёрнулся! До следующего утра тебе не дожить, — сказал я.

— А ты сам-то надеешься дожить до утра? – спросил Мишель.

— Да, брось ты, Мишель, ясно, тебе что-то из-под меня надо, — ответил я.

— Это верно, — согласился Мишель.

— И что же ты хочешь? — спросил я.

— Полную информацию об инопланетянах и сотрудничество, — сказал Мишель.

Я сделал задумчивое лицо, заложил руки за спину и стал раскачиваться с носка на каблук. А подумать действительно стоило. Нет, не о сотрудничестве, а о том, как мне из этой передряги выкручиваться. Промелькнула мысль, может ремонтный робот по прозвищу Капрал остался? Нет, это вряд ли – если исчез Джеймс, то и его сателлит, скорей всего, тоже. Тогда что предпринять? У Мишеля все козыри на руках, в смысле – вооруженные до зубов «ассистенты», а у меня почти ничего. Надо подсократить количество «козырей» у Мишеля. А как это сделать? А вот как: «Гусь свинье не товарищ». Гусь, в смысле, Грач. Надо разыскать его и стравить с америкосами. А где его найти? Если я прав, то Грач скрывается в бункере Гурона. Скрывается или устроил там засаду. В бункер соваться рискованно, но другого выхода в своей ситуации я не вижу.

— Что скажешь, Стрелок? – не выдержав моей молчанки, спросил Мишель.

— Темнеет, надо найти укрытие на ночь, — сказал я.

— Я об информации, — уточнил Мишель.

— Мишель, какой-то у тебя не конструктивный подход. Информация об инопланетянах, тем более полная, дорого стоит. А насчет сотрудничества? Что ж, я не злопамятный, обещал сводить в Мёртвый город и вывести обратно – выполню, если, конечно, прошлые финансовые договорённости в силе, — сказал я, стараясь сделать упор на деньги.

— Стрелок, а мы и не собираемся выходить прежним путем. Припять ещё не встала льдом. Завтра утром вызовем по рации катер, и он заберет нас с набережной. Так что, по-хорошему или по-плохому, вам с нами сотрудничать придется, — сказал, улыбаясь, Мишель.

Вот же сволочь, он это всё заранее спланировал.

— Мишель, один из нас, однозначно, тупой! И я даже догадываюсь кто! Что такое «по-плохому» я могу себе представить, но хотелось бы, чтобы ты озвучил, что такое «по-хорошему», — сказал я.

— Ты о деньгах, это серьёзно? — изумился Мишель.

— Больших деньгах, и не только. Мне ещё будет нужно гражданство ЮСА, нахера мне деньги, если мне негде будет их потратить, — сочинял я, не моргнув глазом.

— Хорошо, о деньгах договоримся, а если информация будет стоящая, то и об остальном. Начнем прямо сейчас, где в зоне базируются летающие тарелки? — спросил Мишель.

О, как! СБУ поделилась информацией с ЦРУ, но не полностью, я-то ожидал вопросов про Механоидов или Тритонов. А про тарелки я почти ничего не знаю – могу врать, что хочу.

— Ладно, в качестве аванса, скажу. В Пьяном лесу на бывшей секретной базе перехватчиков ПВО, — ответил я.

— Что ещё за секретная база перехватчиков? — спросил Мишель.

— Ну, вы, блин, в своей Америке даёте! Мишель, ты хоть в курсе, что в районе Чернобыля была Загоризонтная РЛС? Ага, допустим! Тогда ты понимаешь, что эту РЛС прикрывали средства ПВО, в том числе и истребители-перехватчики? – сказал я.

— Проверим, — сказал Мишель.

— Проверяй, но сейчас нам надо найти укрытие на ночь. Скоро совсем стемнеет, на охоту выйдут ночные Химеры.

— Кто такие Химеры? — спросил Мишель.

— Твою мать, если мы не поторопимся, то перед смертью ты их увидишь, — в сердцах выпалил я.

— Ладно, веди, — согласился Мишель.

— Мишель, если ты не думаешь, что мой фонарик – это «москальска лазерна пушка», то скажи Утёнку, путь он мне его вернёт, — сказал я, не трогаясь с места.

Мишель что-то сказал Даку, и тот молча отдал мне фонарик. Я включил фонарик, и мы двинулись в путь по длинным коридорам здания ДК. Только теперь я, подсвечивая себе путь фонариком, двигался первым, а «ассистенты» шли за мной, последним шел Мишель. Выйдя из ДК и быстро перебежав дорогу, мы через разбитую витрину вошли в здание универмага. Первым делом я направился в комнату бывшего кафетерия, где иногда прятался Капрал, изображая промышленный холодильник. Холодильника не было. Жаль, надеюсь, Грач окажется на месте.

Поднявшись на четвертый этаж, я подошел к грузовому лифту, дверки лифта были открыты.

— Мишель, в залог нашего будущего плодотворного сотрудничества, я готов сдать вам бункер клана Странников, — сказал я, входя в лифт.

— Ты над нами издеваешься, кругом ни огонёчка, во всём городе нет электричества! — окрысился Мишель.

— Ты думаешь? — я потыкал кнопки лифта, введя первую группу цифр, из оставленных Гуроном. В лифте зажегся свет. Парни Мишеля вскинули автоматы и наставили на меня.

— Найн, найн, найн, или, как там у вас! Не хотите, не надо! Уберите стволы, я выйду из лифта. Только лучшего места на ночь нам во всём городе не найти, — сказал я, выставив перед собой руки.

— Куда ведет лифт? — спросил Мишель.

— Куда может вести грузовой лифт? В складской подвал, разумеется, — ответил я.

— Кто такие Странники? — спросил Мишель.

— Беда мне с тобой Мишель, как можно было сунуться в зону, если ты о ней ничего не знаешь? Слушай, может ты не тот, за кого себя выдаешь, а на самом деле — прохиндей, авантюрист и самозванец? – сказал я. Мишель молчал, зло, уставившись на меня.

— Хорошо, хорошо. Странники — это клан такой, наподобие масонов, — ответил я.

Мишель немного подумал и, наверно, решив, что «масоны» — это не страшно, отдал команду своим парням. Те, оттеснив меня, вошли в лифт. Мишель вошел следом.

— Ну, тогда поехали, — сказал я, набрав вторую группу цифр.

12. Бункер Странников (Меченый)

— Мишель, прижмись к стенке лифта, и парням скажи. Странникам, если они там, поздний визит может не понравиться. Сам понимаешь — «Незваный гость – хуже татарина»! — сказал я, когда дверь закрылась, и лифт поехал вниз.

Похоже, «ассистенты» по-русски понимали лучше, чем я думал. Они прижались к стенкам лифта и приготовили автоматы. А вот Мишель занервничал. Сначала он пытался остановить лифт, колотя по кнопке «стоп», а потом выхватил пистолет и направил его мне в лицо.

— Яки таки, маты их, татари, де ты их тут пид Чернобилем бачив? Стрелок, если це пидстава, то ты умреш першым! – перейдя на украньску мову, выпалил Мишель.

Эх, недоучили Мишеля в его «университетах», матерные прибаутки знает, а простых русских пословиц – нет! Я посмотрел на Мишеля и, как бы ненароком, крутанул крышку фонарика.

— Насчет подставы — пока не знаю, — честно признался я, — А ты сними пистолет с предохранителя и, всё же, прижмись к стене, — посоветовал я ему.

Мишель, поколебавшись, последовал совету, и я остался один в центре просторного грузового лифта. Лифт остановился, двери открылись. В бункере Странников царил полумрак, лампочки аварийного освещения слегка подмаргивали. Никто не целился в меня из автомата. Хреново, Грач меня сильно разочаровал — подставы не было! Ладно, переходим к плану «Б».

— Постойте здесь, парни, не высовывайтесь, а я пока осмотрю подступы к лифту, — сказал я, подойдя к дверям лифта.

Я включил фонарик. Теперь, механизм взрывателя был активирован. Если выключить фонарик, не поставив крышку в прежнее положение, то через три секунды нижняя фальшь-батарейка отстрелит ручку фонарика и взорвётся как шумо-световая граната. Какие-никакие, а «козыри в рукаве» у меня имелись! Я стоял неподвижно, вслушиваясь в тишину подвала. Я надеялся, что это нормальный лифт, и двери автоматически начнут закрываться. Тогда я выскочу из лифта, выключу и вброшу фонарик в лифт.

Ни хрена подобного – лифт был ненормальный, двери и не думали закрываться! Ладно, переходим к плану «Б — Бис». Я шагнул из лифта, освещая себе путь фонариком. Подвал был заставлен рядами всевозможных ящиков. Я посветил фонариком на ящики. Тут были ящики с консервами и продуктами, противогазами и обмундированием. А вот цинки с патронами. Наверно, есть и с оружием. Мне бы до них добраться, раньше, чем Мишель со своими парнями выйдет из лифта, вот тогда я и воспользуюсь своим «фонариком».

Нет, что-то тут не так, я остановился. Не могли Странники своё добро, просто вот так, бросить без охраны. Возможно, в бункере охранная сигнализация, а может быть и скорострельные автоматические «сторожа». Надо вернуться к Мишелю, забрать с винтовки насадку прицела ночного видения, посмотреть подвал на предмет инфракрасных лазерных датчиков.

За спиной раздался тихий топот. Я оглянулся – это парни Мишеля выбежали из лифта и укрылись за ящиками. Вот же «бисовы отродья», я ведь сказал не высовываться! Хотя, всё правильно, с какой стати Мишелю мне доверять. Я развернулся, хотел направиться к Мишелю, и тут на потолке подвала загорелась яркая лампа. Я замер, зажмурившись, привыкая к яркому свету. Я всё-таки не ошибся – в бункере засада! «За что боролись – на то и напоролись»! Сердце учащенно забилось, по вискам, предательски, потекли струйки пота. Интересно, у кого первого сдадут нервы, кто первый в меня шмальнет, Мишель или Странники? Хотя нет, убивать меня сразу ни те ни другие не будут. Могут дать очередь по ногам – и тем и другим я нужен живой, по крайней мере на некоторое время.

Мгновения складывались в секунды, в меня никто не стрелял. Я переступил с ноги на ногу.

— Не двигаться, сталкер. Подними руки, — услышал я голос Грача. Чёрт, Грач меня со спины не узнал, вот так не узнают сослепу и убьют.

— Грач, ты уж реши что-нибудь одно. Мне не двигаться или руки поднять? — выкрикнул я, стараясь не выдать в голосе своего страха.

— Подними руки и повернись, только медленно, — сказал Грач. Вот и хорошо, значит, ещё немного поживём.

Я поднял руки и повернулся. Из-за штабелей ящиков в меня из автомата целился Грач.

— Меченый, ты пришел от Гурона? – спросил Грач.

— Нет, я пришел от Бороды,- ответил я.

— Брешешь, только Гурон знал коды от Лифта, Борода их знать не мог, — выпалил Грач.

Так, так, так. Бункер Странников имеет ещё один вход, а для меня он может стать выходом. И засада тут устроена не на меня, а на Гурона. Но это мне без разницы, всё устраивается лучшим образом! Возвращаемся к плану «А».

— Собаки брешут, Грач. Я не говорил, что Борода знает коды. Ты не умеешь спрашивать. Как ты спрашиваешь, так я и отвечаю. Формулируй вопросы поконкретней, — ответил я.

— Я умею спрашивать, у тебя ещё будет возможность в этом убедиться, — сказал с угрозой Грач.

Я пожал плечами, мол, поживём – увидим.

— Где Гурон? – спросил Грач.

— Не поверишь, не знаю! Сам его ищу, – сказал я.

— Ты пришел сюда за Гуроном? — спросил Грач.

— Нет, Борода сказал, что ты хотел перетереть о чём-то со Стрелком. Вот я и пришел, — сказал я.

— Ты знаешь, где Стрелок? — спросил Грач.

— Знаю. Я и есть Стрелок, просто «имидж» сменил, — ответил я.

Грач удивлённо молчал. Слева и справа от Грача из-за ящиков показались ещё два Странника. Они всматривались в моё лицо. Я тоже рассмотрел их. Слева от Грача с автоматом в руках стоял Странник по кличке Грек. Справа – с пулемётом сталкер по кличке Щёголь. С этим, ещё в свою бытность Стрелком, я был знаком лично. Не знал, что он из Странников. Молодняк, в зоне всего второй год, еще нормальной сталкерской клички не заработал. Наверно, из нового набора, из послушников.

Грач вопросительно посмотрел на Щёголя.

— Не, Грач, этот фраер фуфло втюхивает, на Стрелка он вовсе не похож, — сказал Щёголь.

— Щегол, фильтруй базар, за фраера — ответишь! — сказал я.

— А по голосу, вроде, он, — неуверенно сказал Щёголь Грачу.

— Чем докажешь, что ты Стрелок? — спросил меня Грач.

Всё, теперь Странники в меня стрелять не будут, я им нужен для спроса и публичной казни перед всем кланом. Теперь надо нейтрализовать Мишеля.

— А ты вон спроси у Мишеля, он тебе, как два пальца, всё докажет. В смысле – по отпечаткам пальцев, — я кивнул в сторону лифта.

— Скажи им, пусть сложат оружие, мы их выпустим из бункера, и даже отведём в Затон, — предложил Грач.

— Сам скажи, я вон сказал им, а теперь — сам видишь, без оружия! — ответил я.

— Зараз мы проверим, какой ты безоружный. Положи фонарик и снимай разгрузку, — сказал Грач.

Вот оно, начинается! Я этого момента ждал, заговаривая зубы Странникам. Я наконец-то опустил руки, выключил фонарик и поставил его на ящик. Я начал расстегивать замки разгрузки и, досчитав до трёх, рухнул на пол, закрыл глаза и раскрыл рот. Ручка фонарика с шипением взвилась под потолок и там взорвалась. Вспышку было видно даже через зажмуренные веки. Несмотря на то, что рот у меня был открыт, от взрыва у меня заложило уши. Представляю, как себя чувствовали Странники, не ожидавшие взрыва. Надеюсь «янки» тоже временно ослепли от вспышки. Я открыл глаза, в подвале снова царил полумрак, взрывом разбило лампу на потолке. Я перекатился к ящикам и заполз в щель между ящиками и стеной.

Первыми опомнились «янки», открыли огонь по Странникам. Потом очухался Щёголь, пулемётным огнём прижав американцев к ящикам. Следом включились в перестрелку Грач и Грек. Вот и славненько. Конечно, парни Мишеля – настоящие головорезы, но и Странники – не лаптем деланы! К тому же, Странники занимают более выгодную позицию, они не прижаты к стене, у них есть пространство для маневра. Надеюсь, Странники перебьют «коммандос» Мишеля. А вот мне потом предстоит разбираться с победителями.

Ближе всех я был к Греку, к нему я и пополз. Я уже видел его в щели между ящиками. Между тем, бой начал стихать, сначала заткнулся пулемет Щёголя, а потом и автомат Грача. Теперь со стороны Странников стрелял короткими очередями только Грек, а со стороны лифта стреляли все три автомата. Похоже, я недооценил парней Мишеля!

Ну вот и Грек прекратил стрелять, хотя я вижу, что он на ногах. Может, ранен? Нет, он отложил автомат на ящик и прилаживает на плечо «муху». Твою мать, если Грек выстрелит в сторону лифта, то взрывная волна разотрет меня тут ящиками по стене! Я изготовился к броску.

Грек вышел из-за ящиков и выстрелил из «мухи». Только он как-то дернулся во время выстрела и граната пошла не на лифт, а в угол подвала. Я выдернул из ремня нож-пряжку, вскочил и, пригибаясь, бросился к Греку. К Греку я не добежал, а, подхваченный взрывной волной, буквально долетел.

Грек лежал на полу навзничь, широко раскинув руки. Я перекатился к нему и приставил нож к горлу. Грек не дышал, он уже был мёртв, во лбу у него была аккуратная дырка, кровь почти не сочилась. Пуля попала ему в лоб во время выстрела из «мухи» -  вот отчего он дернулся.

Слегка приподнявшись, я глянул в сторону лифта. В углу бункера горели какие-то ящики, американцев видно не было. Ладно, проверим. Воткнул пряжку-нож обратно в ножны ремня. С ящика взял автомат Грека, проверил магазин. Магазин был пуст, но, спасибо Греку, в разгрузке были запасные. Вставив новый магазин, я крикнул:

— Мишель, ты там как, живой?

— Живой, — отозвался Мишель, — и выстрелил пару раз из пистолета по моим ящикам. Вслед за пистолетными выстрелами раздалась автоматная очередь. Вот как, у Мишеля остался в живых, по крайней мере, один «коммандос».

— Может, поговорим? — крикнул я и, выставив руку с автоматом над ящиком, дал очередь в сторону лифта. Пусть янки знают, что я теперь вооружен.

Ответом мне был душераздирающий крик Мишеля и беспорядочная стрельба. Что, чёрт возьми, там такое происходит? Я выглянул из-за ящиков. Если бы я раньше такого не видел, то, наверно бы, сам визжал как свинья перед закланьем — лифт бесформенным пузырём выворачивался из шахты. Из пузыря стали появляться отростки, из которых начали формироваться клешни робота-трансформера. Одна из клешней ухватила за дуло и вырвала из рук стрелявшего в пузырь Джо автомат. Другая клешня ухватила Джо за шиворот, оторвала его от земли и шмякнула об стену. Джо обмяк и повис как куль. Еще одна пара клешней робота выволокла за ноги из-за ящиков Мишеля и подняла его в воздух. После этого пузырь стал приобретать уже знакомую мне паукообразную форму трёхметрового ремонтного робота по прозвищу Капрал.

— Стрелок, ты хотел с ними поговорить? — пробасил Капрал.

— Капрал, дружище, как я рад тебя видеть! Но как ты узнал меня в этом обличье? — спросил я, выходя из-за ящиков.

— Обличье ты поменял, а биополе осталось прежним, — ответил Капрал.

Ну да, что для трансформера внешняя оболочка?

— Что делать с этими? Ты будешь с ними говорить или мне их просто удавить? – снова напомнил Капрал.

Я подошел к Капралу. Глянул на Мишеля, он уже немного пришел в себя.

— Удавить их мы всегда успеем. Свяжи их пока чем-нибудь, — сказал я.

Капрал, как заправский паук-ткач вытянул клешней из брюшка тонкую нить и, быстро обмотав Мишеля и Джо, как мух, уложил их на пол. Надо же, вот тебе и механоиды, а копируют живую природу!

Я пошел в угол к горящим ящикам и вытянул из-под обломков Фокса и Дака. Фокс был жив, хотя и без сознания, наверно, контужен. Дак был мёртв, в памяти всплыла строчка: «Сбылось проклятие старого Ботуалло».

— Капрал, спеленай и этого, — указав на Фокса, попросил я, — Неравён час, очухается и ещё захочет повоевать.

Капрал ловко упаковал Фокса и уложил рядом с Джо. Я собрал оружие, нашел свои пистолеты и винторез. Славу богу, винторез был цел.

— Капрал, давай отойдём подальше, надо поговорить без свидетелей, — сказал я и двинулся вглубь подвала. Капрал, опираясь на свои клешни–ходули, двинулся за мной. Я выбрал стопку ящиков и забрался на них, чтобы быть повыше. Капрал поджал свои клешни, устроился напротив меня.

— Капрал, что в Мёртвом городе такое творится? Где Гурон, Джеймс, где все? Только говори потише,– спросил я.

— Гурон ушел порталами вместе с Тритонами, — ответил Капрал.

— А Механоиды? — спросил я.

— Передислоцировались, — ответил Капрал и добавил, — Временно.

— Что, значит, передислоцировались, драпанули что ли? – спросил я.

Капрал молчал.

— Куда? — вырвалось у меня.

— Куда-то в область облака Оорта, — ответил Капрал.

Облако Оорта, если мне не изменяет память из школьного курса астрономии — это астероидный пояс в ста тысячах астрономических единиц от солнца. Не близко, однако! Меня начала накрывать злость.

— Значит, Механоиды с Тритонами сдриснули, а мы все тут остались на потеху Ящерам с их летающими тарелками! — сказал я.

— Нет, Ящеры драпанули первыми, — ответил Капрал.

Час от часу не легче! Злость сменилась оторопью. Три могущественных цивилизации в одночасье «передислоцируются» с Земли. Что это значит? Солнце доживает свой век и вот-вот превратится в сверхновую? К Земле приближается астероид или «Чёрная дыра»?

— Почему? — боясь получить ответ, спросил я.

— Переписчики на подходе, — ответил Капрал.

— Кто это? – недоумённо спросил я.

— Я думал ты в курсе – это ведь ты теперь резидент Тритонов. Переписчиками их называют Тритоны. Мы их называем Корректорами, — ответил Капрал.

— Твою мехмать! Я видел живого тритона между двумя нападениями летающих тарелок всего три минуты. У меня не было времени с ним толком поговорить. Поэтому я ничего не знаю о Переписчиках. И я вот всё же надеюсь, что ты мне расскажешь, кто такие Корректоры.

— Очень древняя цивилизация, древнее нашей. Очень могущественная. Мы овладели измерениями пространства, а они ещё и временем, — ответил Капрал.

— И что они корректируют? Время? – спросил я.

— Они корректируют Историю, — ответил Капрал.

Мне представилась банда свихнувшихся историков на хроноциклах, но с указками, бороздящая Вселенную в пространстве и времени и переписывающая истории планет по своему усмотрению.

— И какие они из себя? — спросил я.

— Никто доподлинно не знает, какие они. После того как они переписывают Историю, следов от них почти не остается, — ответил Капрал.

— Что значит «почти»? – спросил я.

— От самих Переписчиков – никаких, а вот от тех, кого переписывают, иногда кое-что остается, — ответил Капрал.

— Подожди, вначале ты сказал, что они приближаются. Так откуда это известно? – спросил я.

— Хрономиражи. Когда они на подходе, появляются всякие хроноаномалии, типа птицы феникс и дежавю, — ответил Капрал.

— Точно, «Призрак» и «Жопа времени»! — воскликнул я.

— Призраки – это да, а про «жопу» я не понял, — сказал Капрал.

— Забудь, — отмахнулся я.

Я задумался, что теперь делать? Ясно – из Мёртвого города надо дергать! И ещё – Ведьмака надо вытаскивать со станции Янов. Возле станции крутится Матис. Гурон знал или, по крайней мере, догадывался, что в хронологическом плане с Матисом что-то не так. Не зря Гурон мне настоятельно велел держаться подальше от Призрака!

— Капрал, а ты как в «лифтёры» к Странникам попал? Опоздал на последний звездолёт? – спросил я.

— Оставлен охранять резервный портал. Бункер странников – это прикрытие. Гурон специально его здесь организовал. Этажом ниже – бомбоубежище. Там портал смонтирован, — ответил Капрал.

— Слушай, Капрал, ты же с самого начала меня узнал. Знал о засаде в бункере, видел, что Мишель угрожал мне оружием. Так какого рожна, ты сразу не вмешался? — спросил я.

— Я выполнял инструкции, реальной угрозы твоей жизни вначале не было. Я мог вмешаться только в крайнем случае, — без тени смущения в динамике ответил Капрал.

Инструкции он исполнял, узколобый «солдафон» с твёрдотельными мозгами! Теперь понятно, почему Гурон прозвал его «Капрал», а не, например, «Спайдермен»!

— Капрал, а куда ведет резервный портал, если не секрет? – спросил я.

— На Марс, — ответил Капрал.

— Капрал, а я могу побывать на Марсе? – спросил я.

Капрал посмотрел на мой респиратор и, покачав свой паучьей головой, ответил:

— Нет, с твоим дыхательным аппаратом ты там и трёх минут не продержишься.

— А с аппаратом закрытого дыхательного типа? – спросил я.

— Гурон с таким был и на Европе, но, я думаю, и там сейчас никого нет, — равнодушно ответил Капрал.

Не кисло, однако, быть резидентом инопланетян! Но об этом потом, сейчас не до порталов.

— Капрал, убери трупы Странников и тащи сюда Мишеля, надо с ним побеседовать, — скомандовал я.

Капрал послушно зацокал выполнять команду. Похоже, интеллект сателлита изначально «заточен» на выполнение команд, а меня он считает главным. Наверно, я для него, как резидент Тритонов, действительно «большая шишка». Это радует, не знаю, как бы я повёл себя, если бы он попробовал мной командовать.

Я спрыгнул с ящиков и пошел в противоположный от лифта конец подвала. Стали попадаться стеллажи с ящиками с оружием. Вот она — причина силы и мощи клана Странников – видать, грабанули где-то армейские склады. Конечно, легко быть сталкером, если у тебя нет нужды ни в оружии, ни во всём прочем.

Дверь, как я понял на лестницу была заложена металлическим швеллером. Вот и хорошо, значит, никто не помешает беседе с Мишелем. Дверь решил не открывать, мало ли каких сюрпризов приготовили Странники для незваных гостей. А если понадобится выйти из бункера, у меня есть свой персональный лифт.

Вернулся в центр подвала, Капрал уже притащил Мишеля. Подтащив за шкирку Мишеля к стеллажам, я придал ему сидячее положение. Сходил за ящиком, подтащив его к Мишелю, уселся на него напротив Мишеля.

— Капрал, сделай что-нибудь со светом, а то в этих сумерках плохо видно лицо нашего американского гостя, — попросил я.

На голове Капрала появился отросток, превратившийся в фонарь. Мощный луч света ударил в лицо Мишелю. Мишель зажмурился.

— Капрал, направь фонарь лучше в потолок, мы же не в гестапо, — сказал я и добавил, — И ещё, прими какой-нибудь человекообразный профиль. Видишь, наш гость пугается. Наверно, он с детства боится пауков.

Капрал трансформировался в трёхметрового андроида, но всё равно оставил себе четыре руки. Хотя, я его понимаю, в детстве я сам не раз сожалел, что у меня нет хотя бы третьей руки.

— Мишель, ты меня сильно подставил, основательно подпортил мне репутацию проводника. Шутка ли, что это за проводник такой — угробил в Мёртвом городе четырёх ведомых людей! Теперь мне долго не отмыться. Но я готов проявить ширость души и понимание, я готов обсудить варианты «чудесного» спасения, хотя бы трёх из четырёх человек вашей группы, — сказал я.

— Я не подставил тебя, Бороде я перед уходом сказал, что мы не вернёмся — из Мёртвого города нас заберёт вертолёт, — ответил Мишель.

— Как я могу тебе верить, Мишель? Вот и Бороде ты сказал неправду – сказал, что отбудешь на вертолёте, а сам планировал утечь на катере, — сказал я. Мишель молчал.

— Капрал, ты следишь за его аурой, как он – не врет? – обратился я к андроиду.

— Слежу, сейчас он сказал правду, — ответил Капрал.

О, как! Надо быть осторожней с Капралом, мысли, положим, он не читает, но улавливает «тени и цвет» мыслей.

— Очень хорошо, Мишель. Если ты теперь подробненько расскажешь мне о целях своего задания, то возможно мы вместе придумаем, как вам выкрутиться из этой ситуации, — сказал я Мишелю.

— Меченый, позволь заснять Капрала и его трансформации, и мы вместе получим мировую известность и заработаем кучу бабла, — сказал Мишель.

Мишель хитрит, не вспоминает, что в ДК называл меня Мстиславом Степановичем и Стрелком, хочет вновь прикинуться простым оператором «Нэшнел Географик».

— Мишель, насчет мировой славы – я не уверен. Вряд ли ЦРУ позволит опубликовать твои видеозаписи. Расскажи, будь ласков, о своём основном задании, — сказал я.

Мишель молчал. Я повернулся к Капралу и обратился к нему:

— Капрал, дружище, а ты не мог бы ментоскопировать память нашего гостя?

— Можно попробовать, но придется вскрыть его черепную коробку, — ответил Капрал. Пальцы на одной руке Капрала трансформировались в острые иглы, на другой появилась циркулярная пила, которая стала с противным визгом раскручиваться, набирая обороты. Я удивился, неужели робот это может сделать? Или у Капрала прорезывается юмор? Нет, Гурон предупреждал меня, что блок юмора не входит в штатную комплектацию сателлитов.

Я глянул на Мишеля, его глаза от ужаса полезли на лоб.

— Подожди, подожди, Капрал. Мишель, по глазам вижу, готов отвечать на вопросы, — остановил я Капрала.

— Спрашивайте, — прохрипел Мишель.

— Кто ты и откуда, — жестко спросил я.

— Я Мишель Дарен, и я действительно кинооператор. Подождите, подождите, я говорю правду, — Мишель отреагировал на мою кислую усмешку.

— Только я военный оператор, я веду съемки испытаний новых самолётов на военно-воздушной базе «Зона 51» на юге штата Невада, — сказал Мишель.

Я посмотрел на Капрала, тот утвердительно кивнул, мол, пока не врёт.

— Продолжай, — сказал я.

— В июне один из наших военных спутников зафиксировал полёты нескольких НЛО над Зоной и, предположительно, падение одного из них, — сказал Мишель.

— Над вашей Зоной? — спросил я.

— Нет, над вашей. В нашей зоне НЛО разбился уже давно. Перед отправкой сюда, мы получили допуск в секретный бункер, где нам показали обломки летающей тарелки и замороженный труп гуманоида, — сказал Мишель.

— И что, вы надеялись снимать здесь этих теплокровных ящеров? Вы думали, что они тут свободно разгуливают по Мёртвому городу? — спросил я.

— Ты знаешь, что они ящеры? – удивился Мишель.

— Мишель, вопросы тут задаю я, — напомнил я ему. Про себя чертыхнулся, хреновый из меня всё же резидент, Мишель меня опять подловил.

— Итак, вы надеялись снимать тут летающие тарелки? – спросил я.

— Если повезёт, но моя роль в этой операции была второстепенной. Я должен был найти проводника, вывезти группу в нужную точку и отвлекать проводника, пока Джо будет закладывать сканеры, — ответил Мишель.

— Сканеры чего? — спросил я.

— Точно не знаю, каких-то полей Хачкисона, кажется. Пролёты НЛО сопровождаются возмущениями этих полей. Сканеры записывают эти возмущения и по сигналу от спутника, сбрасывают ему информацию, — ответил Мишель.

— Что это за поля? – спросил я.

— Понятия не имею, — ответил Мишель.

Я глянул на Капрала, тот пожал плечами. Как это, твою мать, понимать? Мишель, не понимает, о чем говорит, а Капрал не понимает, о чём говорит Мишель? Ладно, потом уточню у Джо.

— Ну, а как ты на меня вышел? — спросил я.

— В июле спецслужбы Украины, при проведении спецоперации как-то связанной с НЛО, задержали в зоне человека, выдававшего себя за сталкера по кличке Стрелок. В результате расследования было установлено, что на самом деле — это аспирант-эколог Стрельцов Мстислав Степанович, работающий в Зоне по гранту одной английской неправительственной организации. Впрочем, Меченый, зачем всё это я вам рассказываю – вы и сами всё это знаете? – сказал Мишель.

— Ничего, ничего, продолжай, — сказал я.

— Однако в СБУ усомнились в личности аспиранта, а так как грант был английский, то они запросили Интерпол. Так в Интерпол и попали отпечатки пальцев аспиранта, ну и, соответственно, к нам в ЦРУ и в СВР. Пока выяснили, что неправительственная организация, выдавшая грант, подставная, группа спецназа, захватившая аспиранта, была почти полностью уничтожена, в живых остался только медик группы. А сам аспирант бесследно исчез. Так как наши были не причём, стало ясно — это дело рук СВР, это они отбили своего резидента, — выдал Мишель и умолк.

В общем-то, ЦРУ, в рамках известных им фактов, правдоподобно интерпретировало события.

— Я внимательно слушаю тебя, Мишель, — сказал я.

— Всю информацию о Стрелке нам сообщили перед началом операции. Только Джо не хотел заморачивать себе голову второстепенными задачами, на нем были сканеры. Заняться отпечатками — это была моя инициатива. Я подумал, что резидент не вышел из Зоны, а просто мимикрировал. И мне повезло, — грустно улыбаясь, закончил Мишель.

— Свезло так свезло, как покойнику, — пошутил я. Мишель перестал улыбаться.

— Что же мне теперь с тобой делать, Мишель? Ты мне, в общем-то, импонируешь. Но, сам понимаешь, отпустить тебя, вот просто так, я не могу – у нас, у разведчиков, так не принято. Помнится, ты предлагал мне сотрудничество, ладно, теперь сотрудничество предлагаю тебе я. Я тебя отпущу и даже не трону ваши сканеры – мне ящеры с их тарелками самому не нравятся. На родину ты вернешься героем, выполнившим задание. Взамен от тебя потребуется совсем не много, — сказал я.

— Что именно? — спросил Мишель.

— Не упоминать в отчетах о твоей «удаче», мой новый ник и ещё кое-что по мелочи, — сказал я.

— Какие мелочи, что конкретно? — недоверчиво уточнил Мишель.

— Может так случится, что к тебе дома, в Америке, обратится кто-то из соплеменников Капрала, поможешь им устроиться на работу, куда скажут, ну, там, кадиллаком, джипом или холодильником, — жестко сказал я, стараясь не рассмеяться – с холодильником неплохой экспромт получился.

Мишель замолчал, понимая, что уже это не просьба, а условие.

— И ещё, я думаю, не стоит упоминать о лифтах-трансформерах. Не надо, могут и в дурку упечь, — добавил я.

— Это, надеюсь, будет джентльменское соглашение? — спросил Мишель.

— Разумеется! С твоей стороны – только твоё честное слово и расписка, что ты добровольно согласен сотрудничать с СВР, – добил я Мишеля.

Мишель надолго замолчал, я терпеливо ждал. Наконец, он засопел и заёрзал.

— Что не так, Мишель? – спросил я.

— А что будет с остальными? – спросил Мишель.

— Утенка и Лиса можешь забрать. Один мёртв и уже ничего не скажет. Второй контужен, если и выживет, ты ему сам потом втолкуешь, что тут было и как, — сказал я.

— А Джо? — спросил Мишель.

А вот это вопрос! Что же мне действительно делать с Джо? Я кое-что понимаю в людях. Джо – воин, его ни купить, ни запугать! И как профи — он очень опасен! Что же мне теперь за это удавить его, как предлагал Капрал? Нет, но и отпускать его тоже нельзя, по крайней мере, сейчас.

— Останется в заложниках, – решил я.

— Меченый, вы сами подумайте, как я исчезновение Джо потом своим объясню? — спросил Мишель.

— Как хочешь, например, пропал без вести во время нападения бандитов, или угодил в аномалию «Карусель» и его разорвало на куски, — сказал я.

— Вы поймите, Меченый, менталитет Американской нации не позволит оставить это дело без расследования, будет направлена новая команда, — возражал Мишель.

— Вот ты и объяснишь, что у Зоны свой «менталитет» — тут есть Саркофаг, но и там не мавзолей – и там трупы долго не залёживаются, что уж говорить о Мёртвом городе, — сказал я.

— Меченый, да поймите же вы, если Джо отправится домой, и подтвердит мои слова, то мне будет больше веры! — выпалил Мишель.

— Хрена лысого он подтвердит твои слова! Я сказал, останется в заложниках – значит, останется! И для тебя — это шанс отбрехаться, если он станется здесь, — отрезал я.

— Капрал, ты по-английски разумеешь? — спросил я

Капрал утвердительно кивнул.

— Вот и отлично, будешь переводчиком, тащи сюда Джо, мне надо с ним побеседовать, — скомандовал я Капралу.

Капрал отправился за Джо.

— Зачем переводчик, Джо прекрасно понимает по-русски. Он и сам отчасти русский, — буркнул Мишель.

— Как это – «отчасти русский»? – удивился я.

— Он сирота, с семи лет воспитывался в приёмной семье. Его приёмная мать была русской, — сказал Мишель.

Вот оно как — Джо приютский! А я всё думал, что мне напоминает его нагловато-ироничная улыбка. Такой улыбке у нас в детдоме быстро учились. Своего рода психологическое оружие, когда тебя собираются бить гуртом свои детдомовские или местная шпана. И то, что Джо понимает по-русски и воспитывался русской матерью – многое меняет. Возможно, мне удастся договориться с Джо и превратить его из заложника в союзника.

Капрал принёс Джо и усадил его рядом с Мишелем. Я выдернул нож-пряжку и взрезал нити связывающие Мишеля.

— Капрал, там, в конце подвала, я видел какой-то закуток с металлической решеткой. Будь добр, отведи туда Мишеля и запри его там, – попросил я.

Мишель поднялся и понуро поплёлся в конец подвала. Капрал пошел следом. Я разрезал нить, связывающую Джо, и убрал нож в ножны.

— Джо, бери ящик, садись. Мишель сказал, что ты в группе главный, а он только зиц- председатель, может быть, поговорим? — предложил я.

Джо поднялся, сходил за ящиком, поставил ящик напротив меня и, всё так же улыбаясь, уселся на ящик.

— Вы влезли в чужую войну, войну механоидов с ящерами. Вы с Мишелем видели «живого» механоида. Несмотря на это, я решил Мишеля отпустить,– сказал я. Джо молчал.

— Ты хочешь спросить меня, почему я отпускаю Мишеля? Что ж, я скажу – мне выгодней его оставить в живых. Я его запугал, Мишель слил все детали вашей операции, и теперь своим про механоидов он побоится рассказывать. Побоится не только потому, что он думает, что я агент Москвы и у СВР теперь на него есть компромат, но и самих механоидов, – продолжил я. Джо по-прежнему молчал.

— А вот тебя я выпустить не могу, — сказал я.

— А остальных? – спросил Джо.

— Фокс — контужен, без памяти, и неизвестно – выживет или нет, но Капрала он не видел. Дак — мёртв. Пусть Мишель их забирает. Они мне не нужны, — ответил я.

— Я понял тебя, тебе я не нужен, но я видел Капрала, — сказал Джо.

— А вот и не понял! Отпустить я тебя не могу, но защищать Землю от иных цивилизаций вместе с нами ты можешь, — ответил я.

— С кем это вами, с СВР? – спросил Джо.

— С нами — это со мной и Капралом. Кроме Капрала, насколько мне известно, других инопланетян сейчас на Земле нет. Ящеры, которых вы искали – смылись. А всё потому, что на подходе ещё более могущественные инопланетяне.

— Ты хочешь, чтобы я нарушил присягу, чтобы я стал дезертиром? — спросил Джо.

— А что, Земля и твоя сраная Америка в частности, не стоит такой малой жертвы? — спросил я.

— Полегче насчёт Америки! А где уверенность, что ты не из СВР? — спросил Джо.

— Будь моим телохранителем, и если я лгу – убьёшь меня, — ответил я.

— И оружие дашь? — спросил Джо.

— Дам, но только завтра, когда спровадим Мишеля, — сказал я.

13. Доки (Меченый)

Отбившись от очередной стаи слепых псов, мы с Джо благополучно проскочили территорию складских площадок и пакгаузов и вышли на пирс к портовым кранам Доков. Шастать по территории Доков в зимнее время было неразумно и очень рискованно — после камышового пала в Доки стекались уцелевшие стаи всевозможных мутантов. Хорошо ещё, что мы не нарвались на снорков. Но обстоятельства вынуждали меня избрать именно такой опасный маршрут.

Было четыре часа пополудни. С пирса открывался вид на весь Затон и Складовск в частности. Значит, минут через сорок, максимум через час, мы будем на корабле. Это если, конечно, ничего не произойдёт.

— Меченый, стоять! – услышал я окрик Джо, щелчок предохранителя и лязг передёрнутого затвора Калаша.

Я медленно оглянулся. Джо целился в меня из автомата. Произошло! Я ждал этого момента. До Складовска рукой подать. Джо почувствовал, что теперь он до корабля доберется и без меня. Интересно, что он задумал? Хотя, понятно, хочет без меня добраться до Складовска и по спутниковому телефону Бороды вызвать своих. Разумно, но что он решил сделать со мной?

— Джо, ты чего, «их бин больной»? – с усмешкой спросил я.

— Меченый, положи винторез на бетонные плиты, только медленно, — сказал Джо.

Я повиновался.

— Теперь, вынь пистолеты и положи их туда же, — командовал Джо, — Только, двумя пальчиками, и не дергайся. Ты видел – я хорошо стреляю.

Видел, видел. Хорошо, но не экономно – расстрелял два рожка патронов, теперь у него в автомате торчит рожок с бронебойными, пистолеты тоже пусты, а других патронов у него нет. Я аккуратно вынул пистолеты и положил их рядом с винторезом.

— Теперь вынь ножи, — сказал Джо, продолжая целиться в меня.

Я выдернул из разгрузки свой армейский тесак и положил его рядом с пистолетами.

— И из пряжки ремня тоже, — напомнил Джо.

— Может быть, мне ещё и штаны снять? – фыркнул я.

— Прикажу, снимешь, — зло сказал Джо.

— Ну, это вряд ли, — сказал я, полез левой рукой в карман разгрузки и вынул радиовзрыватель.

Джо перевел автомат чуть левее меня и нажал на спусковой курок. Хотел дать предупредительную очередь. Но вместо выстрелов последовал сухой щелчок — осечка. Я между тем большим пальцем откинул предохранительную крышку и нажал кнопку взрывателя. Джо лихорадочно передернул затвор и, уже направив автомат на меня, снова нажал на спусковой курок. И снова только сухой щелчок. Я продолжал невозмутимо стоять. Джо растерянно уставился на предмет в моей руке.

— Ага, узнаёшь эту штуку. Да, Джо, это радиовзрыватель, а сама граната у тебя в рюкзаке. Стоит мне отпустить эту кнопку, и тебя разнесёт на куски, — сказал я.

У Джо невольно опустились руки.

— Джо, теперь твоя очередь раздеваться. Для начала, положи автомат. Сейчас тебе от него никакой пользы, — сказал я.

Джо разжал руку, автомат упал на землю. Джо нахально заулыбался. Ну-ну, мы это уже проходили. Я знаю, что это за улыбка. Это оскал затравленного зверя.

— Ты, наверно, сейчас хочешь меня спросить, что случилось с автоматом, когда я успел его испортить, ведь, ты его не выпускал из рук? Отвечу – с самим автоматом всё в порядке, а вот патроны – варёнка. Помнишь, утром мы ели из котелка вкусную шулюмку? Знаешь, почему она была такая вкусная? Потому, что перед этим я два часа отваривал в этом котелке бронебойные патроны, а шулюмку я варил уже на этом бульоне, — сказал я.

Джо молчал.

— И в Доки я привел тебя неслучайно. Я специально водил тебя между пакгаузов Доков, нарываясь на лёжки собак. Зачем? Я ждал, когда ты расстреляешь два рожка патронов, — сказал я, подходя к Джо вплотную.

Джо процедил что-то по-английски.

— Ты сейчас, наверно, спросил меня, почему я не побоялся к тебе сейчас подойти. Потому, что мы, сталкеры, привыкли ходить по лезвию ножа. В отличие от вас, коммандос, для нас, сталкеров, цугцванг, порой, единственная форма существования. Джо, ты знаешь, что такое цугцванг? — спросил я, глядя Джо в глаза, — Это из шахмат — проигрывает тот, кто первый нападает.

Джо отозвался какими-то «мазофаками».

— Нет, Джо, это не мазохизм, — по-своему поняв Джо, выдал я, — Я мог бы вырезать вас в лифте как щенков, – сказал я, немного приврав, — Мог бы приказать Капралу убить тебя в бункере. Я и сейчас могу тебя убить, — сказал я, вынимая нож-пряжку. Джо отвел глаза.

— Почему я этого не делаю, почему продолжаю с тобой нянчиться? Да потому, что ты мне нужен! Ситуация с инопланетянами складывается таким образом, что может потребоваться помощь спецслужб. А ты — мой выход на ЦРУ. А я нужен тебе, причём, живым – без меня вам на инопланетян не выйти, — сказал я.

Джо потупил глаза, напряженно обдумывая мои слова. Я ждал. Наконец он созрел и хотел что-то сказать, но я его перебил:

— Но, Джо, ты меня сильно обидел со штанами, а за базар надо отвечать, — сказал я и без замаха ткнул Джо в лицо кулаком, с зажатым в нём ножом.

Видать, я зацепил его губы краем ручки ножа, по губам Джо побежала струйка крови. Джо ненавидяще уставился на меня. Я усмехнулся и, не торопясь, немного отошел от Джо.

— Джо, я не буду заставлять тебя снимать штаны. Мне это не нужно. Я могу убить тебя прямо сейчас и без этого взрывателя. Если ты моё предложение о партнёрстве считаешь неприемлемым в принципе, тогда, что ж, вынимай свой нож, давай разберёмся по-мужски.

Джо стер кровь со своих губ, мельком скосившись на мою левую руку, вытянул из ножен нож.

— Тебя смущает это? – спросил я и разжал руку, взрыватель, кувыркаясь, полетел на землю.

Джо вздрогнул.

— Это пустышка, Джо. Это, конечно, взрыватель, но никакой гранаты у тебя в рюкзаке нет, — сказал я улыбнувшись.

Джо на секунду замер, потом тоже улыбнулся и спрятал нож в ножны:

— Меченый, никогда не сяду с тобой за один стол играть в покер, — сказал Джо.

— Жаль, тебе не доведётся играть с … — хотел сказать: «Гуроном», но вовремя спохватился и поправился, — С моим крёстным отцом. Вот то был игрок так игрок!

Я убрал свой нож в ножны ремня, шагнул к Джо и протянул ему руку.

— Пожмём руки, партнёр? – предложил я.

Джо пожал мою руку.

Я вынул из своей разгрузки запасной рожок для Калаша и легонько постучал им по груди Джо.

— Одно маленькое дополнение к нашему партнёрскому договору, Джо, — я убрал улыбку с лица, — Ты уже дважды направлял на меня оружие. Ещё раз так сделаешь – я тебя убью. Ты понял?

Джо утвердительно кивнул.

14. Снова Затон (Меченый)

Кивнув охраннику, мы с Джо вошли в Складовск. В кают-компании было довольно многолюдно, человек семь сидели за столиками и трое стояли у барной стойки. Естественно, все с любопытством воззрились на вновь прибывших. Знакомых мне сталкеров, кроме подручных Бороды, Кренделя и Шнура, в кают-компании не было. Борода, как всегда, был за барной стойкой. Увидев нас с Джо, Борода кликнул Шнура и велел ему занять место за стойкой, а сам вышел к нам навстречу. Молча пожав нам руки, Борода увлёк нас за собой в подсобку, которая располагалась сразу за баром. Всё так же молча, Борода усадил нас за столик, достал из шкафа три стакана, тарелку с конфетами и графин с настойкой, налил в каждый из стаканов грамм по сто. Он что — краев стакана не видит или жалеет Джо?

Джо мужественно, вслед за нами, махнул настойку из стакана в рот. Глаза его полезли на лоб, Джо не ожидал, что настойка может оказаться перцовкой.

— Что случилось, Меченый? – спросил Борода, после того, как мы с Бородой занюхали настойку конфетами, а Джо закусил.

— Нарвались на бандитов, — ответил я.

— Вот, как сердце моё чувствовало! Я же говорил тебе — не ходи! — сказал Борода, хлопнув ладонью по столешнице.

Борода разлил остатки настойки по стаканам. Джо протестующе замахал руками, мол, с него пока хватит. Мы выпили вдвоём с Бородой.

— Кто это был? – спросил Борода. В голосе Бороды чувствовалась фальшь – на самом деле, он не хотел знать, потому что догадывался, кто это мог быть.

— Не знаю, выстрелили в спину из «мухи» и ушли в канализационный коллектор. Преследовать сволочей в коллекторе я не рискнул, — сказал я. Про Странников я решил не упоминать.

Борода облегчённо вздохнул. Понятное дело, помогать врагам клана Странников, по меньшей мере, неблагоразумно.

— Вижу, с Джо всё, более-менее, в порядке, а что с остальными? – спросил Борода, глянув на разбитую губу Джо.

— Дак убит, Фокс контужен, Мишель не пострадал. Вчера утром их эвакуировали на вертолёте, — ответил я.

— А Джо? – спросил Борода.

— Я хотеть найти и убить бандит! — сказал Джо.

Молодец Джо. Джо говорил по-русски чисто и почти без акцента, но я его попросил не афишировать этот факт.

— Джо решил остаться и поквитаться за своих друзей. Борода, у тебя нет на примете диггера, знакомого с системой коллекторов Мёртвого города? — спросил я.

— Есть, сталкер по кличке Крот, но он сейчас в лазарете с пулевым ранением и встанет не скоро. Он тоже нарвался на бандитов в Мёртвом городе, причем, именно в коллекторе, — ответил Борода.

— А Грач не возвращался, я слышал, он Мёртвый город хорошо знает? – как бы между прочим спросил я.

— Грач, как обычно, на зиму вышел из зоны. На то он и Грач, придет только весной, — ответил Борода.

Нет, Грач весной не придет. Его труп Капрал вынес и забросил в аномалию «Электра». Странники его труп потом найдут, но вытянуть не смогут, поэтому они не узнают, что он погиб от пули. Двух других Странников Капрал отнес подальше от универмага, и их кости, поди, уже растаскивают собаки. И в бункер Странники не попадут, я установил несколько своих ловушек на входе. А если, всё же, Странники проникнут в бункер, Капралу я велел никого в живых не оставлять. Отрезанный от вещевого и оружейного склада, клан ослабеет, станет менее опасен.

Борода то ли от настойки, то ли от известий повеселел, заулыбался. Достал ещё бутылку водки.

— Меченый, я рад, что ты вернулся живой и невредимый. И рад, что Джо остался. У меня есть для вас одно дельце, — сказал Борода.

Я выжидательно молчал.

— Мне поступил заказ на «Крововик», — сказал Борода.

— Нет, Борода, охотиться зимой на леоподов, на границе Пьяного леса, я не подписываюсь, — сказал я.

Джо, услышав непонятные названия, открыл было рот, хотел что-то спросить, но, передумав, благоразумно промолчал.

— Зачем охотиться, можно ведь и договориться, — сказал Борода.

— С кем, с Леоподами? — изумился я.

— И с Леоподами тоже, но я имел в виду долговцев на Дальнем кордоне, — ответил Борода.

— Вот это вряд ли, штрафник, заваливший леопода и добывший «Крововик», автоматически получает амнистию, — возразил я.

— Тьфу, чёрт, ты дашь мне договорить? Никого заваливать не надо, я же говорю — можно договориться. И я уже договорился, мне принесли «Крововик».

— Так чего же ты от нас хочешь? – удивлённо спросил я.

— Понимаешь, какое дело, Меченый, и ты тоже Джо слушай — леоподы предлагают купить живого гуманоида, — сказал Борода.

— Кого, кого? — вырвалось у меня. Я переглянулся с Джо, Джо был удивлён не меньше моего.

— Инопланетянина, — буднично сказал Борода.

— А летающую тарелку они тебе купить не предлагают? – с издёвкой спросил я.

— Нет, тарелку не предлагают, — спокойно ответил Борода.

— Жаль, Борода, а то некоторые, вот, интересуются, — хохотнул я, мельком глянув на Джо.

Джо на меня неодобрительно зыркнул.

— Ты можешь смеяться, сколько хочешь, Меченый, а я летающую тарелку над Затоном видел собственными глазами, — сказал Борода.

— Удивил, кто их не видел?! Ты, вот, лучше скажи, чего тебе от нас-то надо? – спросил я.

— Я очень рад, что Джо остался. Я хочу, чтобы вы сходили и посмотрели на гуманоида. Если это и взаправду гуманоид, то его можно будет купить, а Джо поможет его потом выгодно Америке продать, – ответил Борода.

Я растерянно молчал. Глянул на Джо, его глаза горели энтузиазмом.

— А что леоподы хотят взамен, человеченки, или донорской крови? – спросил я.

— Они хотят керамическое оружие, — ответил Борода.

— Керамические ножи, что ли? — спросил я.

— Не только, и керамические пистолеты тоже, — сказал Борода.

— Glass Gan? – удивился Джо.

— Вот, вот, они так и передали. Я так понимаю, переводится, как «Стеклянный пистолет». Джо, ты знаешь, что это такое? — спросил Борода.

— Weapon of the Secret Service? – сказал Джо.

— Что? А впрочем и без перевода понятно – «оружие секретных служб!». Джо, так такие пистолеты существуют? – спросил Борода.

Джо утвердительно кивнул.

— Зачем леоподам понадобились керамические пистолеты-невидимки, не обнаруживаемые металлоискателями? Для каких таких секретных операций? – недоумённо спросил я.

— А я почем знаю?! Есть продавец, есть товар, остается найти покупателя и наварить на этом деле приличную маржу. Джо, как ты думаешь, под живого гуманоида можно в Америке достать керамические пистолеты? – спросил Борода.

Джо снова утвердительно кивнул.

Твою мать, черт меня дёрнул притащить Джо в Затон! Надо было оставить его в бункере, посидел бы в клетке полгодика, ничего страшного не случилось бы. Живой гуманоид, а это определённо ящер, может сгодиться и мне самому. Вернее, моим друзьям, Тритонам и Механоидам. А теперь что делать? Вон, с какой любовью Борода смотрит на Джо, как на «Золотого Тельца». И Джо, наверно, уже мысленно крутит дырку в парадном кителе для секретной золотой медали Конгресса США, вон, как глаза блестят. Конечно, я согласен сходить посмотреть на живого гуманоида, а главное – выяснить, что можно сделать, чтобы сделка по его продаже не состоялась.

— Борода, а если окажется, что никакого гуманоида нет? Вдруг, это просто уловка леоподов, чтобы заманить простачка?– спросил я.

— Вот ты и разберешься на месте. А если нет — получишь обычную ставку проводника. А, вот, если есть, тогда мы вчетвером озолотимся, со сталкерством можно будет навсегда завязать, – ответил Борода.

— А кто четвертый, — спросил я

— Наемник по кличке Кент, может, знаешь такого? Нет? Ничего, познакомлю. Это он ходил на встречу с долговцами, — ответил Борода.

— А ещё кто знает о гуманоиде? — спросил я.

— Еще знал наёмник по кличке Бык, Кент ходил к долговцам вместе с ним. Но позавчера он добыковался, его зарезали в пьяной драке, — ответил Борода.

Вот оно что. Наёмника по кличке Бык, в бытность мою Стрелком я знал лично. Сволочь была та ещё, но не подлец, и Зону он знал, как свои пять пальцев. А погиб, как последний лох. Вот так уходят настоящие герои! Прискорбно, наверно, вот так однажды, скажут и обо мне.

— Ну, так что? — спросил Борода, обращаясь к нам с Джо.

Джо хотел что-то сказать, но я его перебил:

— Борода, твоё предложение весьма заманчивое, но у нас с Джо были свои планы. Поэтому, извини, нам надо вначале между собой перетереть. И ещё, хотелось бы поспрошать твоего Кента.

— Хорошо, идемте в кают-компанию, я сейчас пошлю Кренделя за Кентом, он тут недалеко на пожарном теплоходе «Стойкий» обретается, — ответил Борода.

Мы вышли в кают-компанию, Борода пошел за стойку, а мы с Джо пошли в дальний угол кают-компании к свободным столикам.

— Кто такие леоподы? – спросил Джо, едва мы уселись за столик.

— Мутанты, звероподобные люди с мордами наподобие львиных. Обитают на территории Зыбунов – южных зыбучих болот. Зыбуны с одной стороны граничат с Пьяным лесом, а с другой – с территорией, называемой Оазис.

— Чем опасны леоподы? – спросил Джо.

— Леоподы охотятся и воруют людей. Некоторые сталкеры полагают, что таким образом леоподы пополняют свои ряды, другие считают, что они каннибалы, а может быть, и вампиры, — ответил я.

— Почему их просто не перебить? – спросил Джо.

— Перебьёшь их, как же! Они обитают в самом «сердце» зыбучих болот, но попасть туда, не зная тайных троп – нереально. Кроме того, леоподы — это тебе не слепые псы или снорки, они пользуются стрелковым оружием, — ответил я.

— Мутанты с оружием? – удивился Джо.

— Вот, именно! Леоподы мутантами не рождаются, а становятся. Но, вот, теряя человеческий облик и озлобляясь, они не теряют рассудок, отчего становятся ещё более опасными, — ответил я.

— Ладно, про леоподов я более-менее понял, а что такое «Крововик»? – спросил Джо.

— «Крововик» — артефакт, рождаемый аномалией «Кедро-дуб». У каждого леопода есть амулет или ожерелье из этих артефактов. Леоподы ценят эти артефакты наравне со своей жизнью. И что удивительно, если отнять у леопода эти цацки, то они, покрываясь всевозможными язвами и фурункулами, действительно в считанные недели погибают, — ответил я.

— Что такое «Кедро-дуб»? – спросил Джо.

— Видимая верхушка центральной аномалии области именуемой «Оазис». На самом деле, аномалия – это яма, а может быть, кратер, диаметром в двадцать и глубиной два метра. Из кратера или ямы идет странное излучение, которое активирует биохимические процессы. В самой яме ничего не растет, но, зато, края ямы почти сплошной стеной поросли могучими деревьями, кедрами и дубами. Причем, верхушки этих деревьев скручены в спираль над центром ямы, так что срастаются шатром в единое целое, — ответил я.

— Я понял, артефакт «Крововик» рождает аномалия «Кедро-дуб». Эти артефакты чрезвычайно ценят Леоподы, а вы, отнимая у них артефакты, фактически обрекаете леоподов на смерть. Так? — сказал Джо.

— Так, да не так. Отнять у леопода «Крововик» — это тебе не одно и то же, что отнять конфетку у ребёнка. В «Оазисе» сейчас правят Леоподы, они фактически оккупировали «Оазис», отрезав сталкеров как от самой аномалии, так и от артефактов, — ответил я.

— А вам, вам-то зачем эта аномалия и её артефакты? — спросил Джо.

Может расстегнуть ворот куртки, достать «Крововик» и показать ему фокус с порезом? Нет, обломается, просто расскажу!

— Джо, все аномалии Зоны, за редким исключением, при попадании в них — убивают. Кратер под «Кедро-дубом» относится именно к этим редким исключениям – он лечит. Из кратера идет какое-то излучение, которое ускоряет биохимические процессы в живых организмах. Порезы, язвы и ожоги залечиваются и исчезают буквально на глазах. Излучение аномалии излечивает даже рак и хроническую лучевую болезнь. Артефакты «Крововик», хоть и в меньшей степени, действуют на организм также. Вот почему они так ценятся, — сказал я.

— А что представляет собой «Крововик»? – спросил Джо.

— «Крововик» похож на янтарь, только кроваво-красного цвета. По сути дела, «Крововик» – это и есть окаменевшая смола. Весной, когда начинается сокодвижение, на верхушке веток «Кедро-дуба» выступают капли смолы. К лету под воздействием излучения аномалии эти капли затвердевают и приобретают красный цвет. Но до того, как окончательно затвердеть, они накапливают энергию излучения и потом долгое время сами излучают, — ответил я.

— А ты сам бывал в «Оазисе»? – спросил Джо.

— Да, однажды, три года тому назад. Тогда территорию вблизи завода Юпитер контролировала группировка Свобода. Я вместе со свободовцами участвовал в рейде на «Оазис». Тогда мы пробились к «Кедро-дубу» и собрали урожай. Но на обратной дороге в узком проходе между двух аномалий отряд попал в засаду леоподов, пришлось прорываться с боем, отряд потерял половину бойцов. А сейчас ситуация изменилась, теперь приходится самим защищаться от набегов леоподов. Сейчас территорию завода контролирует группировка Долг. Они в этом проходе организовали заслон, называется «Дальний кордон», — ответил я.

— И что ты думаешь насчет предложения Бороды? – спросил Джо.

— Я даже не знаю, что и думать. С одной стороны, Мишель рассказывал, что вам показывали труп гуманоида, следовательно, леоподы нам какого-нибудь мутанта за гуманоида не втюхают. А с другой стороны, меня смущает сам факт сговора долговцев с леоподами, — ответил я.

— Почему? – спросил Джо.

— Понимаешь, Дальний кордон охраняют штрафники, сплошь мерзавцы и подонки, но не дураки. Леоподы постоянно остро нуждаются в оружии и боеприпасах. Но ни то, ни другое долговцы дать леоподам не могут, потому что понимают — всё это тут же обернётся против них самих. Тогда, спрашивается, что могли предложить долговцы леоподам? Не знаю, но подозреваю — какую-то особенную гнусность. Вот отчего мне не хочется принимать в этой сделке участия, — ответил я.

— Но, ведь, леоподы запросили керамическое оружие? – спросил Джо.

— Это меня озадачивает больше всего. Для Зоны керамические пистолеты — вещь абсолютно бессмысленная. Ни скорострельности, ни убойной дальности, ни надёжности. Я не понимаю, для каких таких секретных целей леоподам могли бы понадобиться такие пистолеты, — ответил я.

— И что ты для себя решил, и как быть мне? — спросил Джо.

— Не знаю. Для начала давай поужинаем, — ответил я. Я поднялся и пошел к стойке бара.

Ну вот, Джо я, как мог, напугал и озадачил. Теперь надо придумать аргументы моего отказа от операции для Бороды.

— Борода, что там у тебя сегодня на ужин, снова макароны по-флотски? Нет-нет, будем-будем, накладывай, — сказал я, облокотившись на стойку.

— Слушай, ты что — попугайчиков завел? – спросил я, кивнув на большую клетку, накрытую цветным платком, когда Борода поставил миски с макаронами на стойку.

— Лучше! – сказал Борода, перенёс клетку на стойку и сдёрнул платок, — Говорящий ворон. Но матершинник страшный, вот, накрываю клетку платком, порой такое выдаст – сталкеры от стыда краснеют. Смотри, пальцы в клетку не суй — пребольно клюётся, стервец.

Я глянул на ворона, сердце у меня от нехорошего предчувствия сжалось – в клетке на жердочке сидел Карлушка. Это был, без сомнения, он, вон, и кольцо Гурона на его лапе.

— Карлуша, как же ты в клетку угодил? – спросил я.

Ворон перестал моргать своими, как смоль, глазами, уставился на меня, занервничал, перебирая лапами по жердочке, и выдал:

— Меченый хор-р-роший! Меченый выпустит Кар-р-рлушу?

— Конечно, Карлуша, — я потянулся к клетке и, несмотря на протестующий жест Бороды, открыл дверку. Карлуша в несколько прыжков выскочил из клетки, вспорхнул ко мне на плечо и потерся клювом об моё ухо. Борода с удивлением взирал на поведение птицы.

До чего, всё же, умная башка у Карлушки – назвал меня не Стрелком, а Меченым!

— Борода, откуда у тебя этот ворон? — спросил я.

— Бык в последнюю ходку принёс, говорил, что купил у долговцев, — ответил Борода.

— Этот ворон принадлежал моему лепшему корешу, сталкеру по кличке Ведьмак, долговцам он принадлежать никак не мог. Подожди, ты сказал «в последнюю ходку». Это значит, в ту самую ходку, когда Бык и Кент ходили на Дальний кордон? – спросил я.

Борода утвердительно кивнул. По моему лицу он понял, что я сильно озабочен и обеспокоен.

— Надо потолковать с твоим Кентом, — сказал я.

— Сейчас потолкуем, вон он пришел, — сказал Борода.

К стойке подошел кряжистый стриженый парень. Парень улыбнулся Бороде, показав большущие зубы, отчего его вытянутое лицо стало сильно напоминать морду лошади. Наверно, его полное погоняло не Кент, а Кентавр.

— Отчего звал, Борода? — спросил парень. Судя по голосу, парень был навеселе.

— Звал, звал, Кент, а всё от того, что я терпеть ненавижу, когда меня обманывают! – с нажимом ответил Борода.

— Какой обман, ты это о чем? – продолжая пьяно улыбаться, спросил Кент.

— Я вот об этой птичке, — указав кивком на моё плечо, сказал Борода и спросил, — Где вы её с Быком взяли?

Только теперь Кент заметил меня и ворона на моем плече. Он перестал улыбаться, хмель с него слетел.

— Борода, мы птичку выкупили у долговца, — ответил Кент.

— Вот не надо мне сейчас врать, — раздраженно сказал Борода, — Говори, где и у кого вы взяли эту птицу.

— Я говорю правду, Борода, но если тебе с подробностями, тогда лучше «тет-а-тет», — намекая на моё присутствие, сказал Кент.

— Говори сейчас и здесь, Меченый в курсе нашей справы, — сказал Борода.

— Случилось это во вторую встречу с долговцами. Мы договорились произвести обмен ампул с лекарствами на «Крововик», так сказать, на нейтральной территории, в одном из цехов завода Юпитер. С Дальнего кордона пришло два долговца, назвались Чуком и Геком. Мы тоже представились Лёликом и Боликом. Обменялись паролем и отзывом, произвели взаимовыгодный обмен и уже собрались разбежаться, как в цех завалил сталкер на лыжах и с клеткой с птичкой за плечами. Чук сразу взял сталкера на мушку, а потом Гек оглушил сталкера электрошокером. Нам объяснил, что это его кровник, и он его убьет. Бык воспротивился, мол, омерта дело святое, но нас в неё Гек не должен впутывать. Мол, хочешь убить — убей, но не здесь и не сейчас. Гек спорить не стал. Тогда Бык спросил, что Гек собирается делать с птичкой. Гек ответил, мол, свернёт ей башку. Бык предложил обменять птицу на бутылку водки, сторговались на две бутылки. И мы ушли. С тебя Бык, конечно, за птицу слупил приличную цену, но я тут уже ни при чём. Вот и всё, Борода, вся история, как на духу,- закончил рассказ Кент.

— Как выглядел этот сталкер? — спросил я.

— Седые патлы волос из под шлема, лицо как у молодого Фреди Крюгера. Образина — не приведи господь увидеть на ночь, — ответил Кент.

Всё верно, именно такое впечатление производит лицо Ведьмака при первой встрече.

— Этот сталкер как-нибудь называл долговца, — спросил я.

— Нет, один раз обозвал его скотом и дерьмом, вот и всё, — ответил Кент.

— Скот-т – дер-р-рьмо! – прокаркал Карлуша.

— Да, он так и сказал, а ворон за ним это повторил, — сказал Кент и зафыркал.

Я сидел, глаза мои начали наливаться кровью. Я зло глянул на Кента, тот перестал фыркать и отодвинулся от меня подальше.

— Я знаю, кто это были. Сталкер – это Ведьмак, он мне был как брат. А долговец – это штрафник с Дальнего кордона по кличке Шотландец, он же Скотт, скотина и жлоб. Борода, мы с Джо будем участвовать в предложенной тобой операции, но за убийство моего брата Шотландец заплатит своей жизнью.

— Меченый, кровная месть – это мужское дело, но мне не нравится, твой яростный настрой насчет Шотландца, не помешает ли это делу? — спросил Борода.

— Не волнуйся ты, Борода, дело есть дело. А насчет Шотландца — я вначале всё проверю и перепроверю, я семь раз чего-нибудь отрежу у Шотландца, прежде чем его убить, — ответил я.

Борода понимающе кивнул.

— Борода, во сколько тебе обошелся Карлушка, я имею в виду без клетки, я хотел бы его выкупить? — спросил я.

— Пустое, забирай хоть с клеткой – какие счеты между друзьями, — ответил Борода.

15. Станция Янов (Меченый)

Едва мы переступили порог в станции, как Карлушка вспорхнул с моего плеча и полетел в буфет. Там он, перепархивая со стола на стол, деловито пробежался по всем столам, вызывая всеобщее веселье сидящих за столами. Яновцы стали подначивать Карлушку, но он не поддался на провокации, а, громко каркнув, вспорхнул под потолок вокзала. Должно быть, полетел проверять свой схрон с «драгоценностями», ни дать, ни взять — сталкер.

Из-за одного из столов вскочил и буквально, чуть ли не спотыкаясь о стулья, подбежал ко мне Док.

— Меченый, а Ведьмак с Вами? – радостно улыбаясь и пожимая мою руку, спросил Док.

— Нет, Док, Ведьмак не со мной, — ответил я.

Улыбка исчезла с лица Дока, он растерянно спросил:

— Как же так? Карлуша, ведь, вернулся с вами!

— Да, Карлуша вернулся с нами, я принес его с Затона. Но Ведьмак в Затоне не был, — ответил я.

— Меченый, Ведьмак пропал, — горестно сказал Док.

— Знаю, и даже где и при каких обстоятельствах. Спрашивается только, вот, какого рожна, он поперся на завод один? – спросил я.

— Всё из-за Карлушки, хотел раздобыть ему клетку в красном уголке административного здания завода, — ответил Док.

Чертов придурок, в Зоне без году неделя, а уже возомнил себя опытным сталкером! Хотя, нет, не стал бы Ведьмак, вот так попусту, рисковать. Наверно, клетка была только предлогом, а ходил он на завод по своим шпионским делам.

— Постойте, Меченый, вы сказали, что вам известны обстоятельства исчезновения Ведьмака? – спросил Док.

— Да, но об этом потом. Скажите, Док, Ведьмак ожидал появления на станции каких-то своих друганов, Ван Гога и Ботана, кажется. Они случайно не приходили? — спросил я.

— Матис и Ботаник пришли через три дня после исчезновения Ведьмака, они тоже ходили на завод, но тоже ничего не нашли, — ответил Док.

— Что значит «тоже» ходили? – спросил я.

— Комбат был сильно обеспокоен исчезновением Ведьмака. За последние три недели это был уже третий случай исчезновения сталкеров-одиночек на заводе. Поэтому Комбат приказал повторно тщательно зачистить территорию завода. Только, всё было тщетно – Ведьмак исчез бесследно, – ответил Док

— А где сейчас Матис и Ботаник? – спросил я.

— Тут рядом, обосновались в теплушке возле водокачки, — ответил Док.

Что ж, пришло время подключать «тяжелую артиллерию» — Матиса. Вопреки всем инструкциям и наставлениям Гурона, обстоятельства вынуждают меня пойти на контакт с Матисом.

— Мне надо с ними повидаться, — сказал я.

— Пойдёмте, я вас к ним отведу, — предложил Док.

— Сейчас, я только определю своих спутников в «камеру хранения» и пойдём, — согласился я.

Я оглянулся, Джо стоял невдалеке от меня, подпирая плечом стену. Я осмотрел буфет, Кент уже был у стойки. Возле него столпились яновцы, они оживлённо его о чём-то расспрашивали, с любопытством посматривая в сторону Джо. Я усмехнулся, негроамериканец в Зоне – это, конечно, нечто!

Подозвав Кента и кивнув Джо, я пошел в подвал станции. Устроив Джо на нарах, я сказал Кенту, что мне, мол, надо отойти ненадолго, и напомнил о просьбе нашего благодетеля и работодателя, Бороды, заботиться и беречь Джо.

Поднявшись из подвала станции, я сказал Доку, мол, всё в порядке, мы можем идти.

Уже через три минуты Док постучал в дверь теплушки.

— Заходите, не заперто, — послышался из-за двери голос профессора.

Вслед за Доком я вошел в теплушку. Матис, сидя за столом, чистил пистолеты, профессор у буржуйки колдовал над сковородкой. Профессор, отставил сковороду на столик рядом с буржуйкой, вытер тряпкой руки и пожал руку Доку.

— Познакомьтесь, это Меченый, друг Ведьмака, — представил меня Док.

— Ботаник, — представился профессор, здороваясь со мной.

Матис, отложив свои пистолеты, поднялся из-за стола и подошел ко мне. Он с любопытством разглядывал моё лицо. Пожав мою руку, он её не выпустил, а мельком глянув на неё, ехидно заулыбался. Я напрягся.

— Стрелок, значит, тебя теперь следует называть Меченый? Ладно, Меченый, так Меченый,– сказал после некоторой паузы Матис, отпуская мою руку.

— Как ты меня узнал? – спросил я, расслабляясь.

— Я же художник, ты не забыл? Для меня руки так же уникальны, как и лица людей. Кроме того, у тебя на лице такая нарочито уродская пластика, что просто диву даёшься. Явно — работа дилетанта. Природа так обидеть человека не могла. Это Гурон тебя так отделал? Кстати, где он? – спросил Матис.

— Стрелок, точно, Стрелок! А я всё думал, что ваши лицо и голос мне напоминают! — обнимая меня, воскликнул Док.

— Стрелок, ах, простите, Меченый, как же я рад вас снова видеть, где вы пропадали?- похлопывая меня по плечу, вставил профессор.

— Друзья мои, всё расскажу, отвечу на все ваши вопросы, только не наседайте на меня все сразу. И ещё, я бы чего-нибудь поел и выпил, я только что пришел с Затона, — взмолился я.

После ужина я вкратце изложил, что со мной было в последние месяцы, и очень подробно пересказал события последних недель. По ходу моего рассказа, Матис мрачнел всё больше и больше.

— Я так понял, ты считаешь меня угрозой человечеству, тогда зачем ты пришел? — спросил Матис.

— Нет, ты меня неправильно понял. Угроза не ты, а Переписчики. Ты пока единственный феномен Зоны. А ты можешь представить, как поведёт себя сотня или тысяча таких, как ты, «универсальных солдат»? Я не могу. Но ты, несмотря на свои новые временные возможности, остался человеком. К тому же, я считаю тебя своим другом, — ответил я.

— А что Механоиды, они ведь понимали, кто я такой, но со мной они были внимательны и обходительны? – спросил Матис.

— А что Механоиды? Из разговора с Капралом, я понял, что даже их хозяева, СуперИскИны, не могут просчитать Переписчиков. Поэтому они и приказали своим роботам-нянькам ретироваться за сотни миллионов километров от Земли. Ящеры, и те, уж насколько непредсказуемы и агрессивны, тоже боятся корректоров — смылись с Земли первыми, — ответил я.

— Меченый, вы решили отдать гуманоида американцам? — спросил профессор.

— Нет, с Джо хватит плёнок и фотографий – Америку надо, всё же, предупредить, а гуманоид нам самим пригодится, — ответил я.

— А что вы решили насчет Шотландца, он ответит за смерть Ведьмака? — спросил Док.

— Шотландец, конечно же, заплатит жизнью, но я думаю, что Ведьмак ещё жив, — ответил я.

— Как это, после того, что ты рассказал? — удивился Матис.

— А так! Я долго думал, на чём долговцы могли сговориться с леоподами.? Лекарства – это существенно, но не то. Оружие – нет, долговцы не дураки, оружие повернётся против них же самих. Остается предположить, что леоподы решили поделиться артефактами «Крововик» с долговцами исключительно из человеколюбия, то есть, за «живой товар». Я думаю, исчезновение в последнее время на заводе Юпитер трех сталкеров-одиночек не случайно — это долговцы-штрафники захватили и продали их леоподам, — ответил я

Все мои друзья были в шоке, все сидели молча, сосредоточенно обдумывая мои слова.

— Если Ведьмак жив, его надо вытаскивать, — наконец сказал Матис.

— Надо попытаться. Только вот, как до него добраться? Вот посмотрите, это спутниковые снимки района Зыбунов. Вот тут видны какие-то сооружения, — я вынул и расстелил карту, полученную от Бороды.

— Знаю это место, я был там лет шесть назад. Там из Пьяного леса в болота Зыбунов выходит небольшой полуостров. Там какой-то заброшенный санаторий, организованный в бывшей дореволюционной усадьбе. Через весь Пьяный лес идёт мощёная дорога, но сейчас она совершенно непроходима – слишком много аномалий. Место тихое, из интересностей – только крысы-мутанты, — сказал Матис.

— Что за мутанты? — спросил я.

— Какие-то малошерстистые крысы, покрытые броневыми пластинами, — ответил Матис.

— Матис, у вас фотографическая память, вы не могли бы нарисовать, как выглядели эти крысы, — попросил профессор.

— Да, пожалуйста, — Матис перевернул карту и, вытащив из разгрузки угольный грифель, набросал рисунок.

— Я так и думал – это девятипоясный броненосец! — ответил профессор и спросил, — Меченый, а вы знаете, какие лекарства запросили леоподы с Бороды?

— Знаю, они запросили препараты из группы каких-то сульфанов – Дапсон, — ответил я.

— Тогда всё сходится, леоподы никакие не мутанты – они прокаженные, — сказал профессор.

— Профессор, я думаю, вы ошибаетесь. Мало ли в Зоне всяких мутантов, а леоподы – мутанты человеческие, — возразил я.

— Стрелок, то есть, Меченный, вы послушайте. Во-первых, в Чернобыльской области, до взрыва атомной станции был лепрозорий — это я узнал, готовясь к посещению Зоны. Во-вторых, одутловатые лица леоподов напоминают львиные морды, а это явный признак запущенной проказы. В-третьих, человеческий штамм лепры живёт именно на девятипоясных броненосцах, поэтому именно этих броненосцев и используют в лепрозориях для экспериментов. В-четвёртых, лепра лечится именно сульфанами, – ответил профессор.

— Вы хотите сказать, что прокажённых случайно забыли вывезти из Зоны? — спросил Док.

— Нет, их всех, хоть и с большим опозданием, вывезли в лепрозорий под Одессой, а вот броненосцы, по всей видимости, были брошены, и они вырвались на волю, или какая-то добрая душа их выпустила, — ответил профессор.

— Броненосцы не могли выжить зимой в наших краях, они, ведь, не суслики или кроты, — с сомнением высказался я.

— Не должны были выжить, но, однако, выжили – Матис их видел, — парировал профессор.

— Если всех прокаженных вывезли, откуда они опять там появились, ведь шесть лет тому назад в санатории никого не было? — спросил Матис.

— Должно быть, лет пять назад одна из бандитских групп забрела в тот самый санаторий, и они остались там на зимовку. Наверно, с голодухи они отлавливали броненосцев и ели. Кстати, говорят, что у броненосцев очень вкусное мясо. И как результат – они все заразились лепрой, — ответил профессор.

— Интересная гипотеза, профессор, но в ней есть одно уязвимое место — время! Меченый сказал, что три года тому назад он уже участвовал в операции против леоподов в Оазисе. У лепры один только инкубационный период может длиться от шести месяцев до нескольких десятилетий. А потом ещё и длительный латентный период, когда лепра себя почти никак не проявляет. Не могли люди за пару лет, даже если они заразились лепрой, превратиться в хроников, – возразил Док.

— Да, лепру называют «ленивой смертью», но ведь лепра могла и мутировать. Микобактерии лепры размножаются простым делением, каждое такое деление происходит в среднем раз в восемнадцать дней. Если процесс деления ускорится, то болезнь потечёт «веселей», — ответил профессор.

Мы все озадаченно замолчали.

— Собственно, лепре даже не надо было мутировать, микобактерии лепры могли просто видоизмениться в скороживущую форму. Природой во все живые организмы заложен огромный потенциал, позволяя видоизменяться и без мутаций, — сказал профессор.

— Что значит видоизмениться?- спросил Матис.

— Каждый биологическая популяция стремится к сохранению собственного вида. Биологи однажды проделали интересный опыт над плодовыми мушками Дрозофилами по регрессивному отбору. В эксперименте биологи удаляли самых активных самцов, оставляя самых ленивых. Однако подопытная популяция мушек из поколения в поколение продолжала существовать, просто из отложенных самками яиц стало вылупляться гораздо больше самцов. Когда же биологи прекратили отбор, всё вернулось на круги своя, при этом никаких генетических изменений у мушек не произошло. Так, возможно, и с лепрой — микобактерии «поняли», что их носители долго не живут, а для сохранения своей популяции им самим надо жить быстрей, – сказал профессор.

— Есть одна неувязка, профессор. Все леоподы носят амулеты из «Крововика», но излучение артефакта их, как и меня, не лечит, — возразил Матис.

— Матис, вы — это другое. Кроме того, излучение «Крововика», я думаю, само по себе ничего не лечит. Оно как бы синхронизирует клетки, тем самым исправляя их генетические дефекты. Возможно, у леоподов излучение исправляет генетическую программу микобактерий лепры, заставляя их прекратить быстрое деление,- поддержал профессора Док.

— Пожалуй, я с вами соглашусь, действительно, если отнять у леопода «Крововик», он быстро погибает от трофических язв, — сказал я.

— Ладно, мне, собственно, без разницы, кто такие леоподы – мутанты или прокаженные. Если Ведьмак попал к леоподам, остается надеяться, что его не съели сразу, например, берегут угощенье к Рождеству. Давайте решим, как мы будем его вытаскивать, — сказал Матис.

— Может, под предлогом смотрин гуманоида, добиться от долговцев личной встречи с леоподами, тогда можно будет им предложить обменять Ведьмака, например, на оружие, — предложил я.

— Предложить можно, а обменять – вряд ли, долговцы не позволят нам это сделать, — сказал Матис.

— Оружие можно протащить леоподам, минуя Дальний кордон, через Пьяный лес, — сказал я.

— А если леоподы не согласятся на обмен или им уже некого обменивать? Нет, надо быть готовым к силовому прорыву в логово леоподов? — сказал Матис.

— Что ты имеешь в виду? Перебить вначале всех долговцев на Дальнем кордоне, а потом и всех леоподов в санатории? Это нереально! – возразил я.

— Помнишь, операцию с подрывом портала, когда мы с Гуроном вытащили вас с Ведьмаком из лап военных? Смертником-камикадзе буду по-прежнему я, а засадным стрелком-снайпером выступишь ты, — сказал Матис.

— Мысль интересная, только её надо хорошенько обмозговать, — сказал я.

Я углубился в размышления, остальные тоже молчали. Через пятнадцать минут раздумий план предстоящей операции у меня в мозгу в общих чертах был готов.

— Значит, так, послезавтра у нас встреча с Чуком и Геком. Я слягу с чем-нибудь в лазарет, поэтому на встречу вместе с Кентом и Джо пойдёшь ты, Матис. Твоя задача на первой встрече – засветиться, — начал я.

— А если Джо или Кент будут против? – спросил Матис.

— Может, и будут, но я им напомню, что хозяин-барин в этой сделке – Борода, а он велел, чтобы с его стороны было трое, безопасность Джо – превыше всего. Дальше. Джо получит флешку с фотографиями и видеосъемкой гуманоида. Ты, Матис, скажешь, что окончательное решение по сделке Чук и Гек узнают на следующий день, после экспертизы содержимого флешки. Независимо от экспертизы, Джо тут делать будет больше нечего, не сидеть же ему у постели тяжелобольного человека. Кент отведёт его в Затон. Оттуда Джо пусть катится в свою Америку.

— Но, ведь, Джо действительно сможет достать керамические пистолеты, он же ЦРУшник, — сказал Матис.

— Да хрен с ними, с пистолетами, гуманоид сейчас – цель второстепенная. Сейчас главное вытащить Ведьмака. Вытащим Ведьмака – он свяжется с Москвой, дальше пусть у тех там голова болит, — сказал я.

— Типун тебе на язык, Матис! Если не вытащим, схожу в Мёртвый город, договорюсь с Капралом – я посижу в бункере, поохраняю его портал, а он сгоняет за гуманоидом в Зыбуны, — ответил я.

— А если Капрал не согласится? – спросил Матис.

— Не согласится, да кто он такой? Он всего лишь сателлит механоида, а я резидент Тритонов! Чувствуешь разницу?! – с горделивой ноткой в голосе прихвастнул я.

— Просвиздент Тритонов. Тритоны-то твои вообще-то смылись! Ну да, ладно, валяй дальше, — отозвался Матис.

— Матис, волосы у тебя, в отличие от твоего тёзки, длинные, а ум короткий. Гурон неспроста прозвал сателлита Капралом — он до мозга своих жидкокристаллических микросхем запрограммирован на подчинение командам вышестоящего начальства, — ответил я.

— Причем тут мои волосы? Впрочем, ладно, не обижайся, продолжай, – сказал Матис.

— На призраков не обижаются. Итак, завтра закупим, разумеется, от имени Джо у яновцев крупную партию оружия и боеприпасов, а когда Джо уйдет в Затон, я тут же выпишусь из лазарета, и мы вдвоем с профессором двинем в Пьяный лес, — сказал я.

— Меченый, называйте меня Ботаном, я уже привык к этому прозвищу, — сказал профессор.

— Ботан не сможет с вами сейчас пойти, он застыл, у него, простите, вся задница в чириях — мешают при ходьбе. Вместо него могу пойти я, — сказал Док.

— А вас со станции отпустят? — засомневался я.

— Обоснуем поход в Пьяный лес необходимостью сбора гриба Чаги – антисептиков катастрофически не хватает, — ответил Док.

— Хреновый план. В том участке леса, куда вы собираетесь — гриба Чаги нет. Зато, там появились новые трехметровые «грыбочки» — аномалии, называемые «Электрической поганкой» или «Катушкой Теслы». К санаторию леоподов лучше подобраться со стороны болот, по льду, — высказался Матис.

— Нет, сильных морозов сейчас ещё нет, лед на болотах тонкий. К тому же, там местами бьют горячие ключи, много открытой воды, — ответил я.

— Ладно, с «Теслой» я уже сталкивался, её можно пройти. Но чтобы быть уверенным, что вы прошли, я вас сам проведу. Дальше что? – спросил Матис.

— Вот и отлично, тогда ты точно будешь знать точку, куда будешь выводить Ведьмака. А «экспертизу» фотоматериалов растянем на неделю, за это время ты успеешь вывести нас к санаторию леоподов и вернуться обратно. Потом пойдешь на встречу с Чуком и Геком. Скажешь, что качество снимков не удовлетворительное, ты должен лично увидеть и снять гуманоида, — сказал я.

— Опять в твоём плане закавыка. К леоподам, положим, меня долговцы отведут, но оружие отберут. Значит надо, как в прошлый раз, вшить мне под брюшину взрывчатку, а на то, чтобы швы затянулись, нужно время, — возразил Матис.

— А вшивать и не надо и умирать тоже – будешь глотателем. Отрежем от хирургических перчаток Дока пальцы. Наделаем динамитных колбасок. Ими, в случае нужды, и воспользуешься, — сказал я.

— Фу, какую гадость ты мне предлагаешь. А взрыватели я тоже должен буду глотать? — спросил Матис.

— У тебя длинные волосы, Матис, — напомнил я.

— Умник, ты это опять про мой короткий ум? — спросил Матис

— Нет, накрутим тебе дреды, — ответил я.

— Нахрена мне дреды? – спросил Матис.

— Дреды мы накрутим на бикфордов шнур, чем тебе не взрыватели? Ты курильщик, следовательно сигареты, а значит, и зажигалку у тебя не отберут. Ну, а лезвие бритвы засунешь под стельки ботинок, — ответил я.

— Ты представляешь, как я буду выглядеть в этих дредах, меня же яновцы засмеют, — сказал Матис.

— Матис, ты же художник, эпатаж – это же креативно! Кроме того, в паре с негром ты будешь выглядеть перед Чуком и Геком истинным американцем, — ответил я.

— Ладно, что дальше? – спросил Матис.

— Попадешь к леоподам, скажешь, что в Зоне вблизи от Дальнего кардона пропал американский агент, сталкер по кличке Ведьмак. Ты предполагаешь, что он попал к леоподам, предложишь его выкупить, — сказал я.

— А если леоподы не согласятся, то есть, если леоподы не захотят менять Ведьмака на оружие, — спросил Матис.

— Воспользуешься колбасками как гранатами. Добудешь оружие у леоподов, освободишь Ведьмака и выведешь его в точку встречи. А уж в пьяном лесу от погони мы отобьемся, — сказал я.

— А если Ведьмака нет в живых, или он к леоподам вообще не попадал? – спросил  Матис.

— Посмотришь на гуманоида, поснимаешь его камерой и выйдешь, как вошел. А мы  с Доком, если ты не шумнёшь в течение двух суток, вернёмся из Пьяного леса на станцию, — ответил я.

— Хорошо, а если всё будет очень плохо? Ведьмака уже нет в живых, а гуманоида и в помине не было.

— Надежда умирает последней. А если вместе с надеждой умрет несколько леоподов, так тому и быть. Примешь слабительное, повзрываешь маленько и бегом в Пьяный лес к точке нашей встречи. Вернёмся на станцию, подумаем, как нам урыть Чука и Гека, — ответил я.

16. Пьяный лес (Меченый)

— А вон и она, «Электрическая поганка», — указал Матис в сторону соседнего пригорка.

Я присмотрелся. В метрах  пятидесяти я разглядел средь кривых и скрученных стволов деревьев прямой трехметровый «грибок», по форме напоминающий гриб бледную поганку. Я навел на него оптику винтовки. Теперь стало видно, что эта аномалия имеет электрическую природу. Над шляпкой гриба вспыхивал коронный разряд, а в стороны от шляпки разлетались стримеры и спарки – тускло светящиеся разветвленные искровые каналы. Ветки близрасположенных к «грибку» деревьев были обуглены, некоторые дымили.

Док встал рядом со мной и достал свой бинокль.

— Действительно, очень сильно напоминает работающую «Катушку Теслы», — сказал Док.

— Эта поганка, небось, убивает всё живое молниями с дистанции. И как далеко она лупит? – спросил я Матиса.

— Метров на двадцать, но бывает и дальше, — ответил Матис.

— И что, нам надо идти именно здесь? Может, есть какие-нибудь другие проходы? – спросил я.

— Я знаю ещё один, но этот проход не для вас с Доком, а только для меня — там земля сильно фонит. А на поиск других проходов у нас просто нет времени, — ответил Матис.

— И как же мы сможем мимо неё пройти? – спросил я.

— Есть мыслишка, — сказал Матис, сбрасывая рюкзак на землю.

Первым делом Матис отстегнул от рюкзака моток колючей проволоки с приваренным к проволоке метровым металлическим штырём. Потом вынул из рюкзака кувалду, куски прорезиненной ткани и скотч. Матис обернул свои ботинки тканью и примотал края ткани скотчем к ногам.

— Мокрый снег — плохой диэлектрик, — ответил на наши с Доком недоумённые взгляды Матис.

— А проволока вам зачем? Вы хотите подобраться к «катушке» и коротнуть её на землю? Ничего у вас не получится, Матис. Напряжённость поля вблизи индуктора катушки может достигать нескольких миллионов вольт. Прежде, чем вы коснётесь индуктора, железная проволока в считанные доли секунды сгорит в пламени электрической дуги, — уверенно сказал Док.

— Нет, Док, соваться к поганке я не собираюсь. Я проложу защитный коридор по краю косогора, он пройдет самое близкое в тридцати метрах от поганки. Надеюсь, она не дотянет туда свои спарки. А если всё же дотянет, заземлённая проволока перехватит их на себя, – сказал Матис.

Матис забил кувалдой штырь в землю.

— Ну что, я пошел? Скрестите за меня пальцы, — сказал Матис.

Матис двинулся вдоль косогора, разматывая моток и развешивая проволоку на ветки деревьев на уровне плеч. Мы с Доком, затаив дыхание, следили за Матисом. И вот, когда мне показалось, что Матис уже прошел самую близкую к поганке точку, мощный спарк рванул в сторону Матиса. То ли Матиса долбануло, то ли непроизвольно, Матис дёрнулся и завалился на спину, выронив моток. Спарк уцепился за проволоку, оставив Матиса в покое. Вдоль плазменного канала спарка побежала огненная дуга, и секунд пять, изгибаясь, «танцевала» в воздухе.

Мы с Доком стояли, как вкопанные, не в силах вымолвить ни слова. Матис не шевелился, неужели убит? Прошло ещё секунд, наверно, пять, прежде чем Матис пошевелился и сел. У меня отлегло от сердца. Матис, отогнув средний палец руки, показал поганке неприличный жест, только после этого он, улыбаясь, глянул в нашу сторону. Сукин сын, весело ему!

Матис поднялся, подобрал моток и продолжил свою работу. Прежде чем Матис полностью размотал весь моток, спарки ещё несколько раз дотягивались до проволоки и пару раз перерастали в плазменные дуги.

Закончив разматывать моток, Матис закрепил конец проволоки на дереве и махнул нам рукой, мол, давайте, идите ко мне.

— Док, пойдете следом за мной, но только тогда, когда я выйду к Матису, не раньше, — сказал я.

Обмотав свои ботинки прорезиненной тканью и закрепив ткань скотчем, прихватив свой рюкзак и винторез, я глубоко вздохнул и быстро пошел вдоль проволоки. Наверное, не надо было так делать. Аномалия, почувствовав то ли движение воздуха, то ли изменение ёмкости пространственного заряда, ответила целой серией спарков и стримеров. Поганка! Один из отростков спарка, ощутимо кольнул меня в щёку. Умерив свой страх, я пошел медленней. Аномалия заметно успокоилась, спарков в мою сторону больше не было, и я благополучно вышел к Матису.

Док, усвоив суть моей ошибки, шел очень медленно и вообще прошел без осложнений.

— Что там дальше, Матис, ещё какие-нибудь сюрпризы? – спросил я, когда Док к нам присоединился.

— А, считай, прошли. Перемахнём ручей, поднимемся на вон тот пригорок, а там до границы Пьяного леса – рукой подать. Только придётся идти по льду вон той заводи ручья, — ответил Матис.

— Почему по льду, обойти нельзя? – спросил я.

— Нельзя, слева блуждающая аномалия «Карусель» — приближаться опасно, а справа – «Хлопушка», сам понимаешь – ничего приятного, — ответил Матис.

— Что такое «Хлопушка»? – спросил Док.

— Аномальный участок пространства с разреженным воздухом. Если эту аномалию потревожить, то она схлопывается, как небольшая вакуумная бомбочка, нанося обратной волной баротравму легким, — ответил Матис.

— Сомневаюсь я, мороза нет, ледок хлипкий, провалимся. Может, какой настил соорудим?– сказал я.

— Нет времени, если провалимся, там не глубоко, не более полутора метров и дно не топкое, каменистое, — ответил Матис.

— Ладно, Сусанин, веди, тебе до темноты надо ещё успеть вернуться обратно, — сказал я.

Мы срезали скотч на ногах и освободили ботинки от прорезиненной ткани. Матис спустился с пригорка, мы последовали за ним. Матис осторожно ступил на лед и не торопясь благополучно перешел на другой берег, благо заводь была неширокой, всего–то метра три. Я ступил на лед и пошел к Матису. Лед подо мной подозрительно потрескивал, но я не провалился и тоже перешел на другой берег. Док не стал рисковать, он лёг пузом на лед и переполз на другой берег заводи.

— Ну, вот и всё, мужики, дальше до самой границы Пьяного леса никаких препятствий в виде аномалий, — сказал Матис и стал подниматься на пригорок. Мы с Доком двинулись следом.

На вершине пригорка я врезался в спину Матиса – он неожиданно остановился. Я посмотрел на него, Матис напряжённо озирался.

— Что случилось, Матис? – тихо спросил я.

— Волки, — так же тихо ответил Матис, указав на две цепочки свежих волчьих следов на снегу.

— Что?… — начал спрашивать в голос Док.

— Тс-с-с, — зашипел я на Дока, — Поблизости волки.

— И что? – спросил уже шепотом Док.

— А то, волки только что стояли здесь, они наблюдали за нашей переправой через заводь, видите, как тут натоптано. А теперь они ушли, – сказал Матис, прикручивая глушитель к дулу автомата.

— Вот и хорошо, что ушли, — легкомысленно сказал Док.

— Нет, Док, не хорошо. Они пошли к своему логову, а потом они вернутся, но уже со всей стаей. И будут охотиться на нас, — сказал я, прилаживая глушитель к своей винтовке.

— Что же нам делать? — спросил Док.

— Надо догнать волков и перебить их раньше, чем они доберутся до своего логова, — сказал Матис, — Пошли Меченый, левый фланг твой. Док, вы замыкающий, постарайтесь без крайней необходимости не стрелять – у вас нет глушителя, а шуметь нам в этой части леса никак нельзя.

Не успел я сделать и пары шагов вдоль цепочки волчьих следов, как Матис придержал меня за рукав куртки.

— Меченый, волки никуда не ушли, я их вижу. Вон они, — сказал Матис и дулом автомата указал мне на кусты в метрах пятидесяти от нас.

Я припал к окуляру оптики винтовки. Волк, злобно скалясь, стоял в кустах почти открыто.

— Вижу одного в кустах, могу завалить его с первого выстрела, а где второй? – спросил я.

— Чуть правее в березняке. Меченый, ты не поверишь, мне кажется, волки готовятся на нас напасть, — сказал Матис.

— Глупости! Два волка никогда не нападут на трех вооруженных до зубов людей, — сказал я и осёкся – в окуляре оптики пропала мушка прицела.

Я отстранился от оптики и опешил – ствол винтовки изгибался, глушитель медленно склонялся к земле.

— По-моему, мы вляпались в какую-то аномалию. Матис, посмотри, что происходит, — растерянно сказал я и посмотрел на Матиса.

— «Пердюмонокль», — сказал Матис, переведя свой взгляд с глушителя моей винтовки на ладонь своей руки. Я глянул на его руку, на раскрытой ладони Матиса лежал отломанный затвор Калаша.

— Твою мать, Матис, что ещё за «Пердюмоноколь»? — выкрикнул я, отбрасывая винтовку. Я выхватил из кобуры пистолет и попытался его взвести – тыльная часть пистолета рассыпалась в труху, а возвратная пружина вылетела из пистолета и упала на землю.

— Меченый, за ножи! – выкрикнул Матис, отбрасывая свой автомат в сторону и вынимая нож.

Я отбросил пистолет и выхватил из разгрузки свой тесак, хотя уже понимал, что ничего хорошего из этого не получится. И точно, лезвие ножа, как ложка в руках Ури Геллера, начало изгибаться. А тут ещё и замки моего рюкзака лопнули, и рюкзак свалился на землю.

Волки, то ли ожидали этого момента, то ли почувствовав нашу беззащитность, сорвались с места и понеслись к нам.

— Меченый, Док, сваливайте отсюда, я задержу волков, — крикнул Матис, поднимая с земли сучковатую палку.

Придумать в ответ Матису что-нибудь остроумное я не успел, волки набросились на нас. Первый волк кинулся на Матиса, но Матис увернулся и долбанул его в воздухе палкой. Второй волк выбрал Дока, но я успел его оттолкнуть, а волк вцепился мне в запястье левой руки. Даже через кевлар рукава куртки я почувствовал клыки и хватку волка. Волк был матёрый, килограмм наверно пятьдесят-шестьдесят. Рывок за руку был очень сильный, меня крутануло. Но мне повезло, я обхватил правой рукой волка за шею и прижал его спину к себе, стараясь не дать волку высвободить его пасть от моей левой руки. Под тяжестью волка я не удержался на ногах, и мы упали на землю. Волк яростно старался высвободиться, я же отчаянно сжимал шею волка, стараясь быть сверху и телом прижать его к земле. Правда, не всегда это мне удавалось. Мы стали кувыркаться по земле и, не удержавшись на краю пригорка, скатились на лёд заводи. На льду мое преимущество в весе уже не играло решающей роли, мне просто не во что было упереться, чтобы быть сверху. Волк это почувствовал и удвоил усилия вырваться. Неожиданно лед под нами проломился, и мы ушли под воду.

Ледяная вода обожгла лицо, я непроизвольно отпустил шею волка. Волка ледяная купель, видать, тоже не обрадовала, он отпустил запястье моей левой руки. Я извернулся и, нащупав дно, встал на ноги. Вода доходила мне до груди. Огляделся. Волк оказался очень шустрым, он уже подплыл к краю полыньи и пытался выбраться на лед. Я кинулся к волку.

— Нет, дружок, так дело не пойдет, иди-ка сюда, — сказал я, стаскивая за загривок волка в воду.

Волк попытался извернуться и тяпнуть меня, но я его притопил и подсунул под лёд. Волк бился головой об лёд, молотил в воде лапами, пытался выбраться за кромку льда, но я раз за разом запихивал его обратно. Наконец волк затих, и течение его медленно потащило прочь от полыньи.

А как там Матис с Доком? Сколько минут прошло с момента нападения волков –  пять, пятнадцать? Я попытался выбраться на лёд, но он каждый раз обламывался. Ничего, берег уже близко.

— Давай руку, ихтияндр, — услышал я голос Матиса.

Я поднял голову, Матис протягивал мне с берега руку. Я ужаснулся – лицо и грудь Матиса были залиты кровью.

— Матис, ты ранен, ты весь в крови? – спросил я.

— Это не его кровь, — ответил за Матиса Док, — Это кровь волка, Матис отгрыз волку нос. Волк умер от болевого шока.

Я подал руку Матису.

— Вот, а говорят, что художника каждый обидеть может. Однако есть такие, на которых только оскалься – пасть порвут, нос откусят и глаз высосут, — сказал я, выбравшись на берег.

— Не высасывал я глаз волку, волк издох раньше, от страха, когда Док дёрнул его за хвост, — сказал Матис.

— Ладно, волкодавы, два волка – это ещё не стая, а мы безоружны, я думаю, нам надо отсюда сваливать, – сказал я.

— Согласен, держи свой рюкзак. Делай как я, — сказал Матис.

Матис лёг на живот и, толкая перед собой свой рюкзак, переполз по льду по самому краю полыньи на другой берег. Мы с Доком последовали его примеру. Забравшись на пригорок, мы подошли к колючей проволоке Матиса. Хотя мороз был небольшой, от силы градусов пять, мои штаны и куртка начали дубеть.

— Ну, что, с ходу проскочим поганку? – спросил я Матиса.

— Мокрым дефилировать перед поганкой — плохая идея. Давай разведем костерок здесь, просушим твои шмотки, тогда и двинем дальше.

— Хорошо, — согласился я.

Матис занялся костром, док стал подтаскивать валежник. Я вынул из своего рюкзака запасные тельник и трико. Снял с себя всю одежду и переоделся. Развесив свои мокрые вещи на колышках перед костром и завернувшись в свой спальник, уселся возле костра.

— Матис, так что это за аномалия – «Пердюмонокль»? – спросил я.

— Что это была за аномалия — я не знаю. А «Пердюмонокль»- это состояние, состояние крайнего удивления. В переводе с французского – выпал монокль, — ответил Матис.

— Парни я, кажется, догадываюсь, что это была за аномалия. Вернее, никакой аномалии вовсе не было, — сказал Док, подсаживаясь к костру.

— Как это, вы хотите сказать, что это нам всё померещилось, и мы зря побросали своё оружие? — спросил я.

— Нет. Помните, вы рассказывали, что Мишель говорил, что его «ассистенты» для поиска летающих тарелок устанавливали датчики полей Хачкисона? Мишель ошибался, таких полей нет, можете мне поверить, в электромагнитных полях я немного разбираюсь. Зато есть такое понятие как эффекты Хатчисона. В число этих эффектов входят: холодная плавка металлов; сплав разнородных материалов таких, как металл и дерево; самопроизвольный разрыв металлических предметов, которые растрескиваются, расползаясь в разные стороны; и даже левитация тяжелых объектов. Эффекты Хатчисона происходят в результате интерференции продольных волн в некоторой области пространства, создаваемых источниками высокого напряжения, например, двумя или более катушками Тесла, — сказал Док.

— Вы хотите сказать, что поблизости есть ещё не одна «Электрическая поганка»? — спросил Матис.

— Док хочет сказать, что где-то тут поблизости лежит летающая тарелка, которая для своей защиты выставила вокруг себя «Катушки Теслы», — сказал я.

— Правильно, Меченый. Посудите сами, какая эффективная защита – ни Механоиды, ни люди с оружием подобраться к тарелке не смогут, — сказал Док.

— Пожалуй, вы правы, Док. Леоподы знают о тарелке, но волки им подойти к ней не дают. И, я думаю, волки тоже знают или, по крайней мере, догадываются об этих эффектах. Именно поэтому они устроили своё логово где-то вблизи тарелки и чувствуют себя там в полной безопасности, – сказал Матис.

— Всё верно. Вот для чего леоподам понадобились керамические пистолеты, эффекты Хатчисона на эти пистолеты не действуют, в них нет ни единой металлической детали. Леоподы хотят перебить волков и добраться до летающей тарелки. Представляю, что станется с Зоной, если леоподы завладеют оружием инопланетян, — добавил я.

— Однако и у нас таких пистолетов нет, нам этот участок Пьяного леса не пройти. У нас вообще никакого оружия нет, я даже не представляю, как мы сможем вернуться на станцию,- сказал Док.

— Ничего, Док, прорвёмся. Обожжем колья, изготовим каменные топоры. Кроме того у нас есть боеприпасы, добудем из патронов порох, сделаем взрывпакеты, — постарался успокоить я Дока.

— Что ж, как я понимаю, спасательная часть операции провалилась. Но карательная часть не отменяется. Я всё равно пойду через два дня на встречу с леоподами, — упрямо сказал Матис.

— Ничего не отменяется, я выйду к санаторию леоподов через болота, как ты и предлагал, — ответил я.

— Ничего не выйдет, лёд действительно тонкий, ты меня сегодня в этом убедил, — сказал Матис.

— А я и не пойду по льду. Я пойду там, где леоподы вообще никого не ждут – по открытой воде. Набьём два спальника пустыми пластиковыми бутылками, свяжем спальники в катамаран. Вот на нём я к вам навстречу и поплыву, — сказал я.

— А это мысль, пожалуй, это может сработать, — согласился Матис.

— На этом и порешили. Всё, вещи уже просохли, давайте трогаться в обратный путь, — сказал я.

17. Тюрьма леоподов (Ведьмак)

— Самурай, а ты заметил, что пищевой рацион нам заметно увеличили? Кормят, как на убой, — сказал я после ужина.

Гуманоид в клетке напротив ничего не ответил. Он, как обычно, сидел неподвижно на нарах, накрывшись фуфайкой и привалившись спиной к стене. Тонкие четырёхпалые руки неподвижно лежат на коленях. Каменное выражение лица, большие раскосые глаза полуприкрыты. Именно поэтому я и окрестил его Самураем.

— Хотя это вряд ли относится к тебе. Я думаю, что в кулинарном смысле ты для леоподов интереса не представляешь — субтильный рост, бараний вес, зелёный, нездоровый цвет кожи, – продолжил я.

Ни единый мускул на лице Самурая не дрогнул. Только на мгновение, из-под прикрытых век сверкнули зрачки. По-моему, он меня не только слышит, но и понимает. Вот уже неделю, как я попал в этот каземат. До этого я сидел в одиночке, а после неудачной попытки вырваться, меня на пять дней бросили в зиндан — открытую яму в земле глубиной метра четыре и два метра диаметром. Думал, окочурюсь от холода. А уж оттуда я попал в этот застенок.

— Нет, Самурай, тебе уготована другая, не гастрономическая судьба. Судя по тому, что тебе выдали чистую фуфайку – тебя готовят к смотринам. Я думаю, тебя собираются запродать каким-нибудь учёным на опыты. А те тебя резать не станут, во всяком случае, сразу, — высказал я своё предположение.

Самурай по-прежнему молчал. Вот уже неделю, как я добадываюсь до Самурая, но не услышал от него ни единого звука. Чем бы мне его расшевелить?

— Слышь, Самурай, а как ты вообще сюда попал? Где твоя летающая тарелка? – спросил я.

Самурай никак не отреагировал на мой вопрос. Ладно, попробуем его разозлить.

— Судя по тому, что ты попал именно сюда, свою тарелку ты утопил в болоте. Ну конечно утопил! Иначе бы леоподы давно растащили её на сувениры и расхаживали не с дробовиками и Калашами, а с инопланетными скорчерами и бластерами, — сказал я.

Самурай не шелохнулся.

— А может, не утопил, может ты просто вышел до ветру, а твою тарелку хулиганствующие Механоиды угнали? – не унимался я.

При упоминании Механоидов Самурай сверкнул зрачками. Ага, кажется, я его зацепил. Надо продолжить в том же духе.

— Самурай, мне тут в голову пришла частушка. Вот послушай: «Эпсилона воинов Механоиды унизили. Надавали по шеям, а тарелку спи#дили, – пропел я.

Самурай хмыкнул. Наконец-то, хоть какая-то реакция!

— А что, что ты хмыкаешь? Частушка вроде нормальная, рифма, на мой взгляд, отличная, и в размер я уложился. А может быть ты не Эпсилонец, а Бетельгейзец или Тау-китаец, а Эпсилонцев ты на дух не переносишь? Тогда звиняй, я же тебя спрашивал кто ты и откудова, а ты уперся, как Альдебаран и ни гугу, — сказал я.

Уголки губ Самурая дрогнули, мне показалось, что он хотел мне что-то ответить, но тут лязгнул засов нашего застенка, и железная дверь открылась. Черт бы побрал этих леоподов, только-только стал налаживаться хоть какой-то контакт. И какого чёрта им вообще надо, раньше они никогда не заходили в камеру на ночь глядя?

В широкий коридор между клетками вошли трое. Мордоворот надзиратель, какой-то панкующий хмырь с дредами на башке в респираторе и злобный коротышка — главарь леоподов. Я весь напрягся – в кобуре главаря торчал пистолет. Вот это удача! Только бы открыли мою клетку. Хмырь опасений не вызывает. Мордоворота я вырублю, отберу у этого шибздика, главаря, пистолет, возьму его в заложники и, прикрываясь главарём, уйду в Пьяный лес.

Хмырь сдвинул респиратор на шею, достал сигарету, закурил и подошел к моей клетке. Я поднялся с нар и тоже подошел к решетке. На хмыря я даже не взглянул, всё моё внимание было приковано к главарю. Хотелось надеяться, что главарь тоже подойдет к решетке, причем, достаточно близко, и мне удастся выхватить у него пистолет.

— Вот этот урод и есть ваш гуманоид? – спросил хмырь голосом Матиса.

Я вздрогнул и всмотрелся в лицо хмыря. Матис, это же Матис, хоть и с дурацкой причёской, вон и шрам на правой щеке в виде вороньей лапы. Сердце у меня радостно забилось – если пришел Матис, значит, где-то поблизости Стрелок с Гуроном, мои друзья меня нашли, они вытащат меня отсюда!

— Нет, это просто сиделец, гуманоид вон там, — сказал главарь, указав на клетку напротив.

Матис украдкой подмигнул мне, повернулся и подошел к клетке Самурая. Реакция Самурая была неожиданной. Он подскочил, подошел к решетке и стал всматриваться в лицо Матиса. Твою мать, что происходит? Я неделю не мог расшевелить Самурая, а тут он при одном только появлении Матиса вскочил со шконки!

— I'm satisfied, — почему-то по-английски сказал Матис, повернувшись к главарю, а потом добавил уже по-русски, — Но съёмку произведем завтра, при солнечном освещении. О'кей?

— Хорошо, — согласился главарь и жестом пригласил Матиса на выход, — Прошу, вам приготовлена комната.

Матис отбросил окурок сигареты на бетонный пол, он подкатился к моей клетке. Я нагнулся и, прежде чем надзиратель успел его затоптать, схватил окурок. Я выпрямился, затянулся и нахально выпустил дым в лицо надзирателю. Мордоворот сунул свою дубинку через решетку, целясь мне в лицо, но я увернулся и отскочил к нарам. К моему сожалению, надзиратель открывать мою клетку не стал, а ограничился злобным взглядом. Матис, не глядя в мою сторону, вышел из камеры, главарь и надзиратель вышли следом.

Дверь камеры закрылась. Я остался в растерянности – за мной ли приходил Матис или за гуманоидом? Он меня, конечно, узнал и даже подмигнул. Но он ушел, не оставив никакого намёка на его дальнейшие планы. Стоп, стоп. А случайно ли он бросил окурок в сторону моей клетки? Может окурок — и есть намёк? Я сорвал бумагу с фильтра окурка, раздёргал фильтр. Так и есть – в фильтре крошечный рулончик бумаги, записка! Я отвернулся от Самурая и развернул записку. «Призраки приходят после полуночи» – гласил текст. Всё ясно – Матис приходил за мной, и для того чтобы меня вытащить он предпримет что-то после полуночи. Ждать осталось недолго. Я скомкал записку и растёр её между пальцев.

Однако удивляет реакция Самурая на появление Матиса. Я повернулся, подошел к решетке и схватился за прутья. Самурай стоял напротив и смотрел на меня.

— Самурай, а ты, похоже, знаешь того, кто к нам сейчас приходил? – задал я риторический вопрос.

— Это приходил Матис, — довольно внятно ответил Самурай. Произнёс он это с каким-то шипяще-свистящим акцентом. Но меня удивило не столько знание им русского языка, а сам факт ответа.

— Откуда ты его знаешь? – спросил я.

— Полгода я с помощью подручных из людей пытался захватить Матиса, а получилось наоборот – Матис захватил меня, — ответил Самурай.

— Самурай, ты ведь раньше игнорировал все мои вопросы, почему ты мне ответил сейчас? – спросил я.

— Какая теперь разница? Матис сам пришел, значит, конец близок, — обречённо ответил Самурай.

— А почему ты пытался захватить Матиса? — спросил я.

— Потому, что он Призрак. Птица Феникс в человеческом обличье. Темпоральное изделие АхерАдара, — ответил Самурай.

— Самурай, а как тебя на самом деле зовут, — спросил я.

— Зачем тебе это, ты всё равно это не выговоришь, называй меня по-прежнему – Самурай, — ответил он.

— А кто это, АхерАдара? – спросил я.

— Одна из древнейших цивилизаций, может быть, самая древняя, — ответил Самурай.

— А АхерАдара — это на каком же языке? Если, например, переводить с арабского, то звучит прикольно – «конец девственности», — спросил я.

— Забавно, хотя и не верно, но очень близко, по своей сути. АхерАдара с нашего языка можно приблизительно перевести на ваши так: «supervisor», «надзиратель», «доглядач», — ответил Самурай.

— И за кем эта АхерАдара доглядывает? – спросил я.

— За всеми, — коротко ответил Самурай.

— Доглядывают, и что? – спросил я.

— А то, если им что-то не нравится, они это исправляют или всё переписывают заново, — ответил Самурай.

— Переписывают что? – спросил я.

— Историю они переписывают, они могут путешествовать во времени, как в будущее, так и в прошлое, — ответил Самурай.

— А в Зоне им что сейчас не нравится, ваша война с Тритонами? – спросил я.

— Положим, ты мог видеть Механоидов в Мертвом городе, они там особо и не прячутся. Но откуда ты знаешь о Тритонах, вот уже два с половиной века, как уничтожена последняя база Тритонов на Земле? – подозрительно спросил Самурай.

Чёрт, похоже, задавая вопросы, я сам сболтнул лишнее. Получается, что Ящеры не знают о базе Тритонов на одном из атоллов в Тихом океане. Не знают о встречах Гурона с Тритонами здесь, в Зоне. Надо выкручиваться.

— Я знаком с Матисом, он мой друг. А Матис знаком с Механоидами, вот он мне и рассказал о Механоидах, Тритонах и о вас – Ящерах-Гуманоидах, — ответил я.

— Механоиды общались с Матисом? Механоиды называют АхерАдара «Корректорами» и боятся их не меньше нашего! – удивился Самурай.

— Видать, Матис не так страшен, как ты его себе представляешь. Зато Механоиды рассказывали о воинственности и жестокости вашей расы, вы гоняетесь за Тритонами по всей галактике, — возразил я.

— Не мы первые начали. Мы умеем путешествовать вдоль пространственных суперструн и, тем самым, мгновенно перемещаться на огромные расстояния. Псевдоразумные ИскИны с их щупальцами — Мехоноидами владеют измерениями, они могут прокладывать межпространственные порталы. А эти Тритоны не умеют ни того, ни другого. Зато они владеют технологией пространственной дезинтеграции. Наш ковчег с переселенцами случайно вынырнул вблизи их главной планеты. Так эти недоноски природы, эти жабосапиенсы, недолго думая, уничтожили ковчег, а это почти миллион наших особей. И что, мы должны были это стерпеть? К тому же мы тогда думали, что они и есть АхерАдара, мы уничтожили их главную планету. Вот так и началась война, которая длится уже без малого десять веков, — ответил Самурай.

— Подожди, если вы уверены, что Тритонов уже третий век на нашей планете нет, тогда какого чёрта вам здесь надо? – спросил я.

— Друзья наших врагов – наши враги. Механоиды уже десятки веков держат порталы на Земле, — ответил Самурай.

— Пургу гонишь, десятки веков, а человечество ни сном ни духом о Механоидах, — усомнился я.

— Почему ни сном ни духом? Один из Мехоноидов засветился под именем бога Шивы, — ответил Самурай.

— Ладно, допустим, один засветился, а потом их никто не видел. А вы на своих летающих тарелках на нашей планете ведёте себя бесцеремонтно, как будто у себя дома, — высказался я.

— Да с чего вы, люди, решили, что это только ваша планета? – спросил Самурай.

— А вот это уже наглость, претендовать на чужую планету! – воскликнул я.

— Почему на чужую? Земля и наша родная планета! Шестьдесят пять миллионов лет назад АхерАдара вышвырнули Ящеров с планеты Земля на забытую богом занюханную планетку, где нашим пращурам ещё несколько миллионов лет пришлось влачить жалкое существование. В результате — планета Земля досталась млекопитающим, от которых, впоследствии, произошли и вы, люди. Тебе нужны доказательства? У нас с вами идентичный аминокислотный набор хромосом. Это на Земле имеются ископаемые остатки протоящеров, а на планете, ставшей нам домом, никаких таких останков нами обнаружено не было. Так что вы люди, пусть и седьмая вода на киселе, но всё же, нам родственники. А вот Тритонам на Земле делать нечего, они нам с вами чужие. У них и аминокислотный набор другой, и хромосомы левозакручены, — ответил Самурай.

— Стоп, стоп, погоди ты с Тритонами. Динозавры действительно вымерли на Земле примерно шестьдесят пять миллионов лет назад в результате падения гигантского метеорита. Получается, АхерАдара вас просто, по доброте душевной, спасли от вымирания, — сказал я.

— Если АхерАдара такие могущественные и добренькие, почему они не предотвратили падение метеорита? Ладно, допустим – это было за пределами их возможностей. Но они нас и потом, после переселения не оставили в покое, постоянно вмешивались в нашу историю, — сказал Самурай.

— И есть доказательства их вмешательства? – спросил я.

— Они не оставляют доказательств, но после их вмешательства остаются вопросы. Вопросы, одни вопросы. Взять хотя бы вас, людей. Ты можешь ответить, почему вымерли неандертальцы, хотя мозгов у них было побольше, чем у вас, у людей? Куда делись Альмеки? Кто построил египетские пирамиды? – спросил Самурай.

Самурай смутил меня своими вопросами, я не знал что ответить. Когда не знаешь что ответить, надо спрашивать самому. О чем же спросить Самурая? Хотя, вот:

— Самурай, ты прекрасно говоришь по-русски, но у тебя ужасный акцент, как это может сочетаться? – спросил я.

— Мои голосовые связки не приспособлены к вашей фонетике, но я пять лет водил аватар человека.

— И где сейчас твой аватар? – спросил я.

— Призрак его убил, — ответил самурай.

Пол под нами содрогнулся, и мы услышали звук серии взрывов.

— Я говорил, что это конец – Призрак пришел за мной, — грустно сказал Самурай.

— Нет, Самурай, он пришел за мной. Матис хоть и стал Призраком, но он остался человеком. Он пришел, чтобы спасти своего друга, — возразил я.

Послушалась автоматная стрельба, а потом лязг открываемой двери нашего каземата. Дверь открылась, в подвал ворвался Матис с Калашом наперевес, ещё один автомат болтался у него за спиной. Подбежав к моей клетке, Матис сунул мне через решетку связку ключей.

— Здорово, сиделец, подбери ключи к своему замку, — сказал Матис и, присев возле клетки, занял оборонительную позицию, направив свой автомат на открытую дверь подвала.

Я, перебрав несколько ключей, открыл замок и вышел из клетки. Матис поднялся и передал мне автомат.

— Матис, а что будем делать с гуманоидом? — спросил я.

— Захват языка в наш с Меченым план не входил. Его придется связать и тащить на себе, а нам, возможно, предстоит пробиваться сквозь леоподов, он будет нам обузой, — ответил Матис.

Я подошел к клетке Самурая.

— Самурай пойдешь с нами, чего тебе тут дожидаться? А Призрак — вот он, ты же мечтал с ним пообщаться. Пойдешь? — спросил я.

Секунду поколебавшись, Самурай кивнул в знак согласия. Я подобрал ключ к замку и выпустил Самурая из клетки. Глянул на Матиса, он был удивлен нашими с Самураем панибратскими отношениями.

— Ну что, пошли? — спросил я Матиса.

— Чуток надо обождать, — сказал Матис.

Подвал снова тряхнуло, послышался звук новой серии взрывов.

— А вот теперь пора! — сказал Матис.

18. Бункер Матиса (Меченый)

Чтобы ввести в курс дел Ведьмака и Самурая, я вкратце изложил события, произошедшие со мной за последние полгода. В своем рассказе я опустил кое-какие детали. Судя по взглядам, Ведьмак заметил пробелы в моём рассказе, но переспрашивать не стал, смекнул, что кое-какие вещи Самураю знать не обязательно. Самурая же очень заинтересовала аномалия «Жопа времени». Он подтвердил, что приближение «Корректоров» как раз и сопровождается дежавю-эффектами.

Потом Ведьмак рассказал, как был продан леоподам, как пытался бежать, как попал в зиндан, а оттуда в каземат. Как разговорил Самурая и что от него узнал. В конце его рассказа Самурай стал кривится, явно не соглашаясь с Ведьмаковской трактовкой событий.

— А ты не кривись, Самурай. У вас, у Ящеров, своя правда, а у нас своя. И надо приложить много совместных усилий, чтобы эти правды сблизить. Ты посмотри на вашу войну нашими глазами. Три могущественные цивилизации десять веков методично уничтожают друг друга. Очевидно, что, по крайней мере, у одной из цивилизаций, и не обязательно у вашей, не хватает этой самой цивилизованности, — сказал Ведьмак.

Самурай насупился.

— Правильно, Ведьмак. А между тем, у всех цивилизаций, включая и нашу, есть общий противник — такой, как АхерАдара. Как ты там перевёл это название, «Конец девственности»? Может быть, пришло время позаботиться о своей «девственности»? Кроме того, не следует забывать о появлении «Ползунов», симбиота мутировавшей чёрной плесени и «Ведьминого студня». Это дрянь представляет угрозу для всего живого, и не только на Земле, – сказал я.

— Вы думаете, что АхерАдара нам противники? — спросил Док.

— Поодиночке – мы им не противники, а они всем нам – да. АхерАдара возомнили из себя богов, не спросясь перекраивают историю цивилизаций, как хотят, — ответил я.

— Меченый, я чего-то не догнал про «девственность», — сказал Матис.

— Мы в контакте с Механоидами. А теперь мы вступили в контакт и с Ящером. А что если разыскать ещё Тритонов и усадить всех за стол переговоров. Может перед лицом общей угрозы они сумеют договориться? — сказал я.

— Как ты их разыщешь? За десять веков войны Тритоны научились очень хорошо прятаться. Я думаю, что и Механоиды не всегда доподлинно знают, где их искать, — сказал Матис.

— Механоиды — да, но не большие ИскИны. Надо поговорить с ними. Они должны знать, где искать Тритонов.

— Ты считаешь, что это реально возможно, — спросил Ведьмак.

— Механоиды держат резервный портал на Земле. Для кого? Если не для Тритонов, то для себя. Значит, по системе резервных порталов, можно попытаться добраться до больших ИскИнов, — ответил я.

— Ты сдурел? Ты же говорил, что портал с Земли ведёт на Марс, а следующий, если я не ошибаюсь — на Европу. Туда без космического скафандра не сунешься, — сказал Матис.

— Ведьмак достанет. Достанешь? – спросил я Ведьмака.

— И даже два, я тоже пойду, — сказал Ведьмак.

— Ну, а мне подойдёт и обычный костюм химзащиты с дыхательной системой закрытого типа, — сказал Матис.

— Это ты сдурел, Матис, ты же не выездной! Ты же быстро умираешь, когда сильно удаляешься от своего бункера! — воскликнул я.

— Ну и что, как говорится, увидеть Европу и умереть, — ответил Матис.

— Точно сдурел! — сказал Ведьмак.

— Ведьмак, что для меня умереть? Я же Призрак! — ответил Матис.

— Ладно, Ведьмак, чёрт с ним, видишь — Матис упёрся, пусть идет. Вот что, запроси Москву, могут ли они достать керамические пистолеты. Или пусть изготовят одноразовые керамические выстрелы, только много, — сказал я.

— Это ещё зачем? – спросил Ведьмак.

— Надо доставить Самурая и Дока к сбитой летающей тарелке. Пусть они вдвоем попытаются починить передатчик – Самураю надо связаться со своими. А для того чтобы это сделать, придётся перебить волков Пьяного леса, — сказал я.

— Боюсь, починка передатчика Самурая Механоидом не понравится. Не потребуют ли они выдать его им? Кроме того, вслед за Джо в Зону придут американцы, они тоже захотят заполучить Самурая, — сказал Матис.

— Может быть, потребуют и захотят заполучить, но мы Самурая выдавать не будем. Он теперь такой же изгой, как и мы. К тому же, он утверждает, что нам, людям, брат по крови, — сказал я и рассмеялся.

— Что смешного? — спросил Матис.

— Друзья, а ведь «Гопкомпания» изгоев снова в сборе, с нами нет только Гурона. Но ничего, найдем Тритонов, отыщется и Гурон, – сказал я.

Конец.

P.S. С признательностью к моему другу, Некрасову Александру, за помощь и поддержку в написании рассказа.

Похожие статьи:

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Пограничник