Волны лениво наползали на пляж, едва пенясь и отступая. Вразрез им плыл мужчина европейской наружности. Вдоль берега шла компания. Несколько мужчин и женщин. Выделялась светлокожая азиатка с ребёнком в «кенгурушке». Она была совсем юной. Ветер трепал прядь волос, вырвавшуюся из причёски, стянутой заколкой. Рядом шла славянка старше тридцати. Она держала молодую маму за руку и о чём-то говорила. За ними плелись два немца. Обоим за пятьдесят.
Тассна отвёл взгляд.
На сухом песке ворковала молодая пара светловолосых европейцев. Жилистый мужчина в синей футболке и девушка в настолько открытом купальнике, что цветов и рисунка не различить. Мужчина шептал ей что-то на ухо, а она хихикала. Её лицо наливалось краской, и ничего с этим нельзя было поделать. И вот он сказал уж совсем непристойное – девушка наигранно скривилась и шлёпнула его по плечу. Поднялась и пошла в море. Тихий океан или Сиамский залив – всё равно мы привыкли называть его «море».
У неё будет трое детей, отметил Тассна, но уже не с ним…
Совсем близко прошла семейная пара китайцев. Лысоватый мужчина в бурых плавках, женщина в пёстрой оранжевой накидке и девочка лет десяти. Чонг плохо знал китайский язык, но в общих чертах их разговор сводился к тому, что девочка тянула покататься на лодке, а родители настаивали на ужине.
И самое время, согласился Тассна, ведь уже начинались сумерки. Лишь несколько отдыхающих осталось на лежаках. Пора за работу.
Тассна поднялся со стула и направился к лежакам. Собирать подстилки. По дороге дёрнул рубильник – вспыхнуло освещение пальм. Из набережного ресторана доносилась западная музыка. Рабочий день подходил к концу.
Управившись с нехитрыми обязанностями, Тассна покинул отель. Дорога, как и всегда, была полна машин и мопедов. Сочетания металла, пластика, резины и людей сновали без устали, словно пчёлы, лишённые матки. У въезда в отель дежурил Тхирасак, а этот парень ради простого тайца не будет останавливать движение. Даже палочкой не махнёт. То ли дело европейцы и американцы – для них он под колёса готов прыгнуть. Услужливый плут.
Тассна направился вдоль дороги. Мимо ресторанчиков, магазинчиков и массажных салонов. В одном из них работала Сирипхон. Проходя мимо, Тассна увидел её подруг. Они сидели за столиком, хихикали и зазывали клиентов. Одна узнала парня и подмигнула. Тассна смущённо отвёл взгляд. Красавицы Сирипхон с ними не было.
Подвернулся подходящий момент перейти на другую сторону дороги. Тассна не стал его упускать. Тротуары были сравнительно пусты. Основная масса туристов обычно выходит на них позже, чтобы прошвырнуться в поисках развлечений. Улицы вдоль кольцевой дороги хорошо освещены. То и дело слышишь стрекот силовых линий. Но стоит свернуть в сторону от моря… Тебе повезёт, если встретишь общественный фонарь. И чем глубже к горам, тем темнее.
Плитка тротуара сменилась натоптанной землёй. Дорога становилась всё уже, пока не превратилась в тропинку между густыми деревьями. Тропинка становилась всё круче и извилистей, иногда приходилось цепляться за ветки, чтобы взобраться по ней. В лесной гуще нет освещения кроме кроваво-красного рожка луны. Его волшебный свет скупо просачивался в щели густых крон. Но и без него Тассна нашёл бы путь. Он давно отказался от фонарика, чтобы лишний раз не тревожить лесных жителей.
Бревенчатая хижина с крышей из пальмовых листьев стояла на деревянных балках. Дверь из бамбуковых стеблей никогда не была закрыта. Любой, заблудившийся в лесу, мог воспользоваться гостеприимством Тассны.
У дверей он снял обувь и омыл ноги. С крыльца днём открывался прекрасный вид на остров Пханган. Сейчас там виднелись разноцветные точечки огней вдоль набережной.
В хижине было темно и влажно, стрекотали насекомые. Тассна зажёг масляную лампу, свет которой всполошил белых гекконов, умостившихся на столе. В хижине был и бензиновый генератор, но сегодня хозяин решил обойтись без электричества.
Тассна сел в позе лотоса возле маленькой часовенки для духов и раскурил благовония. Он принялся неторопливо молиться, покачиваясь, чтобы, подобно переполненному сосуду, выплёскивать в дар жизненную энергию.
Молитва была услышана, и на стрельчатую крышу часовенки выползла змея. Это была старая сиамская кобра с одним слепым глазом. Тассна в благоговении поднёс руку к пасти. Кобра лишь лизнула её язычком и уползла.
Сегодня божественная удача отвернулась от Тассны.
Уже в который раз…
Сирипхон мяла локтями спину худощавого европейца. Он говорил по-русски, или на языке, похожем на русский. Вытянутое лицо, трёхдневная щетина и короткие тёмные волосы. Слишком бледная кожа с покраснениями от передозировки солнцем. Совсем не красавец, как на взгляд разборчивой островитянки. Каждому клиенту она любила про себя давать имена, чтобы работа не казалась такой однообразной. Этому девушка дала имя Иван.
Иван был сосредоточен и постоянно дёргался, как осьминог на сковородке. Настоящий комок нервов. Но, когда Сирипхон спрашивала, надо ли смягчить прикосновения – он наотрез отказывался.
Девушка села коленями на ягодицы Ивана, зацепилась ступнями за колени и вжалась двумя локтями по обе стороны копчика. Раз, два – локти нежной островитянки совсем не нежно прогулялись вдоль позвоночника. От кончика до головы и обратно. Треск шейных позвонков сопровождался стонами клиента и словами, которые массажистка уже неоднократно слышала от русских туристов. Нехорошими словами.
– More! – потребовал клиент.
Сирипхон повторила фокус, особое внимание уделяя проблемным участкам. Теперь пора пускать в ход тяжёлую артиллерию. Девушка начала ползать по его спине, вдавливая позвонки коленями. Хрусть, хрусть. Первый, второй, третий заход. Ну, а напоследок, Сирипхон стала на ноги и хорошо потопталась по ляжкам, ягодицам и спине.
Девушка могла поклясться, что из глаз мужчины ручьём текли слёзы, хоть и не смотрела на его лицо.
Теперь немного щадящих прикосновений, расслабляющих нажимов. И вот Иван уже сидит в позе лотоса. Хрупкие на вид, но крепкие пальчики то нежно, то жёстко бегают по макушке, шее, плечам.
Девушка содрогнулась, её рука застыла под челюстью мужчины. Рак. У него рак щитовидной железы. Совсем ещё в зародыше, чтобы начать беспокоиться и его распознать. Спустя какое-то время, Сирипхон переместилась так, чтобы быть лицом к лицу Ивана.
– You sick mister, very sick, – сказала она, заглядывая ему прямо в глаза.
Даже не в глаза, а в душу. Там она увидела разочарование, ведь Иван хотел услышать немного другое… И был очень не против этого. И был готов заплатить за это.
– I make you not sick for tips. Good tips. Very good tips.
Мужчина кивнул.
– Open mouth.
Иван стянул с трусов покрывало. Сквозь тонкую ткань виднелся изнывающий от нетерпения фаллос. Не так плохо живётся русским женщинам, подумалось Сирипхон.
– Not me. You open mouth. Silly.
Мужчина смутился и набросил покрывало. Открыл рот и высунул язык, как на приёме у ЛОРа. Сирипхон не стала церемониться. Сильными, как тиски, пальцами она сжала его горло. Второй рукой полезла в рот. Несколько движений кистью и рука извлечена обратно.
Вместе с ужасной болезнью.
Иван едва сдержал рвотный позыв.
Сирипхон подула на руку, сдувая смертоносную болячку в мир теней, где она не причинит никому вреда.
Придя в себя, Иван что-то грубо начал говорить, размахивая руками и брызгая слюной. Это были нехорошие слова, и некоторые из них Сирипхон уже узнавала.
– You finished. Don’t forget tips, – сказала она по-тайски сыкая, растягивая гласные и ставя ударения где попало.
Девушка поклонилась, сложив ладони домиком перед лицом, и покинула массажную кабинку, чтобы Иван без стеснений мог одеться.
Она дождалась его в приёмной, усадила за столик и поднесла фруктовый чай. Иван медленно цедил горячий напиток и жадно разглядывал островитянку. Она была высокого для тайки роста, стройная, с большой грудью. Чёрные смолянистые волосы были схвачены деревянной заколкой с двумя длинными спицами. В глазах цвета ночи можно увидеть звёзды…
Иван допил чай, достал кошелёк. Отсчитал купюры и протянул Сирипхон, которая всё это время молчаливо стояла рядом.
– For sex I will pay you more. Much more, honey. Be my mistress, please. Be my choking Siam viper!
– Not now, Ivan. I’m tired. – Без акцента ответила Сирипхон, принимая деньги.
Иван буркнул, что придёт завтра и вышел, не поклонившись. Он даже не задумался, откуда массажистка могла узнать его имя.
Сирипхон пересчитала деньги. Тысяча триста бат. Триста за массаж. Тысяча на чаевые. Вот во сколько оценил свою жизнь Иван – приблизительно в тридцать пять долларов.
Самое обидное, что после соприкосновения с миром теней Сирипхон всегда чувствовала дикую усталость. Сил в пальцах едва хватит, чтобы разломить шкурку мангустина. На сегодня о заработке массажем можно забыть. А ведь вечер только начинается!
Девушка поймала себя на мысли, что не огорчилась бы, если таинство излечения не удалась. Вот, правда, всё удалось. В этом сомнений нет.
Сирипхон остаётся только одно: сидеть в беседке перед входом в салон и зазывать клиентов для менее уставших коллег.
Тассна появился гораздо позже, чем обычно. Сегодня в отеле проходила конференция русских туроператоров и начальство до последнего не распускало обслуживающий персонал.
– Хочешь прекрасный массаж, красавчик? – проурчал трансвестит Атхит.
– Не раскатывай губу, – отрезала Сирипхон. – Это ко мне.
Атхит скорчил недовольную гримасу, которая, по всей видимости, должна была означать задетые чувства, и переключился на следующего прохожего. Пожилой одинокий немец с интересом осмотрел трансвестита, что-то прокрутил в голове и кивнул. Довольный Атхит поволок старика к хитрой каменной скамеечке с дренажём и краном, где принялся мыть тому ноги.
– Эппл говорила, что ты заходил вчера, – томно сказала Сирипхон. – Подожди немного, я бы освободилась.
– Я знаю, чем ты занимаешься там… – не скрывая эмоций, сказал Тассна. – Когда хочу, я вижу всё, что ты делаешь. И даже когда не хочу – вижу.
– Значит, всё равно хочешь.
– Может быть… Ты вчера, должно быть, очень хорошо получила на чай…
– Ревнивый дурачок. Это ведь просто секс, никаких эмоций.
– Они все испытывают эмоции к тебе. Они любят тебя. Также, как и я…
– И вот так ты мне признался, – вздохнула Сирипхон. – Сколько лет ты просто молчал. Ходил мимо. Иногда заходил на массаж, иногда на то, что так сейчас осуждаешь. Оставлял скудные чаевые и уходил, не проронив и слова. Я ведь знаю кто ты. И ты прекрасно знаешь обо мне. Так чего ты ожидал? Что я буду хранить тебе верность? Мы ведь впервые за всё время разговариваем как мужчина и женщина, а не как клиент и минетчица!
Старый немец испуганно повернулся в сторону девушки. В представлении европейцев, тайки тихие и кроткие, постоянно хихикающие инфантильные создания. Услышать от них надрывные крики – настоящая диковинка. Атхит умело отвёл взгляд старика, погладив по щеке, и потянул того в салон. Перед тем, как войти внутрь, трансвестит пересёкся с Сирипхон взглядом. Он сочувственно опустил глаза и больше не смотрел.
– Прости, если обидел, – пошёл на попятную Тассна. – Не так я это представлял…
– Здесь не очень удобно разговаривать. Давай пройдёмся?
– Все прогулки ведут меня в хижину, – попытался уклониться Тассна.
– Давно пора посмотреть на твой дом, – кивнула Сирипхон. – Пошли.
– Это далеко и через лес. Там приличной девушке делать нечего.
– Как хорошо, что я не приличная, да? Ты ведь сам это сказал.
Они молча шли. Давно тротуарная плитка сменилась натоптанной землёй. Давно низенькие домики превратились в громадные деревья.
– Кто из нас больший лицемер, – нарушила нарастающую тишину Сирипхон, глядя на луну сквозь листья пальм. – Ты тягаешь пропитанные потом и ленью лежаки, подносишь полотенца чужеземцам и ходишь перед ними на цыпочках, в надежде получить на чай. И следишь за их судьбами. Боги, ты ведь просто наблюдаешь за ними, видишь несчастья многих и ничего не делаешь. Я хоть стараюсь им помогать. И не заискиваю ни перед кем. Я делаю работу и получаю за неё деньги. Больше чем ты. Намного.
– Если уж на то пошло, Сири, я не беру чаевые. Никогда. И не перед кем не расшаркиваюсь. Природа даёт мне всё, что нужно. Я работаю в отеле лишь для того, чтобы люди меньше обращали внимание на то, что я не такой, как они. Чтобы слиться с ними. Ты права лишь в одном – я действительно вижу судьбы. Но спросила ли ты, хочу я этого? Ты хоть можешь лечить. Я же бессилен…
– Большей глупости я не слышала. Ты ведь способен открывать людям будущее.
– Я пытался. Это всё усугубляет. Большинство смотрело на меня, как на сумасшедшего. И те единицы, которые верят – превращаются в мнительных и нервных созданий. Их судьба меняется. Но я не сказал бы, что в лучшую сторону.
– Так это твоя лачуга? – Сирипхон с недоверием осмотрела фасад деревянной хижины. – Аскетично…
– Ты хорошо видишь в темноте, – отметил Тассна.
– Дочери мира теней мрак куда привычней солнца…
В этом месте Сирипхон совсем позабыла про усталость. Силы вернулись если не с лихвой, то уж точно, как в начале дня. Такое происходило с ней раньше только в храме мумии монаха. И это немного пугало.
Они вошли в хижину. Тассна зажёг масляную лампу. На этот раз гекконы не разбежались. Компания обворожительной гостьи им пришлась по душе.
Сирипхон тут же подошла к часовенке:
– Твой покровитель это одноглазый змеиный дух, да?
– Ну, раньше точно был. Сейчас что-то давно не проявляет мне милость.
– Всегда мечтала получить укус духовной благодати, – то ли дразнясь, то ли набожно серьёзно сказала Сирипхон. – Давай позовём его?
– Не знаю, как он тебя воспримет. Может, и не придёт вообще.
– Я тоже тебя люблю, Тассна, – как гром на голову обрушила Сирипхон. – Ты тогда сказал мне, а я не ответила…
Они обнялись. Их губы соприкоснулись. Тассна с Сирипхон уже много раз занимался сексом в специальной кабинке массажного салона. Но этот поцелуй был в тысячи раз страстнее, в миллионы раз искреннее и в триллионы раз слаще. Её язычок был на вкус, как райское манго и парень с трудом сдерживал себя, чтобы не откусить от него кусочек.
Через какое-то время они раскуривали благовония у алтаря. Сирипхон не умела правильно молиться змеиному духу, поэтому Тассна велел ей просто тихо сидеть чуть поодаль, не нарушая таинства.
Нужные слова были произнесены, необходимые движения выполнены. Тассна находился в трансе уже долгое время, а Сирипхон начинала скучать. Но тут её руки коснулось что-то прохладное и чешуйчатое. Девушка не успела и пискнуть, как перед ней выросла сиамская кобра с подслеповатым глазом. Такая большая, что любая королевская кобра казалась детёнышем на её фоне.
«Этих размеров дух никогда не принимал при мне, – с замиранием в сердце подумал Тассна. – Не надо было приводить чужую сюда. Ох не надо было».
Тем временем кобра раскрыла капюшон, приняла стойку для атаки и зашипела. Оторопевшая Сирипхон попятилась назад, но очень быстро обнаружила, что руки и ноги стянуты змеиным хвостом. Она пыталась закричать, но вместо звука из горла вырвалось шипение. Очень похожее на шипение кобры.
– Не убивай её, о великий дух, – взмолился Тассна. – Это была ошибка. Прости нас. Я во всём виноват. Накажи меня, не её. Она не виновата…
Но дух не стал слушать своего позабытого фаворита. Змеиные клыки впились в нежную женскую кожу, наполняя тело праведным ядом.
Несколькими мгновениями позже, в хижине были двое. Плачущий он. И бездыханная она…
Придя в себя, Тассна поднял тело Сирипхон и положил на кровать. Он не предвидел этого, что стало самой большой ошибкой в его жизни. Поплакав и почитав молитвы, Тассна лёг рядом и тут же уснул.
Утром он проснулся один. Рядом лежала чешуйчатая шкура. Такую сбрасывает змея…
Александр Рыжков
Февраль 2014 год
О. Самуи
Похожие статьи:
Рассказы → Пограничник
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Доктор Пауз
Так любитель! Пишу для души, пишу с многочисленными ошибками!)) Не шибко внимательна до мелочей! И вот в целом мне читалось легко и без напряга! Ведь поглощение произведений должно быть с удовольствием, легко, без напряга и принуждения! Ребята пишут много коментов и не все лестны, но мне все помогли) Удачи Вам! 
