Часть 3. Огнецвет

Глава 1. В поход!

Ночью становище таргов окутал густой туман. Всё замерло в белой кисее, ни звука, ни движения. Ребята, высунувшись из палатки, долго всматривались в видневшиеся сквозь густую муть причудливые тени деревьев вокруг лагеря. 

– Ого, как завтра пойдём? — Павлик вытянул вперёд руку, разглядывая её сквозь туман. К его глубокому разочарованию, руку было видно до самых кончиков пальцев.

– Так и пойдём. К утру он рассеется, — Луйка вгляделась в туман. — А теперь спать.  

Рано утром, когда солнце только начало золотить верхушки сосен и смолевиц, окружавших становище, маленький отряд двинулся в путь. Туман, как и говорила Лу, рассеялся, оставив после себя лишь обильную росу на траве. Отряд пересёк становище, попрощался с таргами (племя в полном составе вышло проводить пришельцев) и направился к восточной окраине деревни. Затем пересёк священный холм, на котором несколько дней назад Крогг пытался расправится с юными путешественниками (яма на склоне уже начала зарастать молодой нежно-салатовой травкой) и начал спускаться по склону, густо заросшему растениями с широкими, похожими на лопух, листьями с красными прожилками. Пригретые косыми солнечными лучами, листья источали запах кислой капусты. 

– Тарги их едят. 

– А как они… Ой!!! — Алька и Зуйка, взвизгнув, отпрянули, уворачиваясь от вылетевших из зарослей белоствольника, опоздавших на днёвку крыланов-котов. Котами этих крупных летучих мышей назвали земляне за характерные мяукающие звуки и рыже-полосатый окрас. Хотя внешне зверьки больше напоминали куниц. 

– Фу, напугали! Я говорю, а как эти лопухи называются по-научному? — спросила Алька, поправив растрепавшиеся волосы.

– Каллипалия красножилковая, — ответил Тан. 

– Или просто кислый лопух. Местные племена употребляют их в пищу, — добавила Юма. — Ещё есть каллипалия беложилковая. Листья у неё мельче и грубее, в еду не годятся. И каллипалия кожистая. 

– Листья у неё кожистые, как и следует из видового названия. Аккуратно! — Тан подхватил под локоть поскользнувшегося на мокром глинистом склоне Павлика.

– Спасибо, Тан. А почему каллипалия? — спросил мальчик.

– На языке оллинов «калли палла» значит «кислый лист», — объяснила Юма.

Наконец склон закончился, и ребята, перескочив через ручей с голубоватой водой (ручей, как объяснил Тан, протекал через ультрамариновую жилу где-то в недрах холма таргов) вышли в степь. Форгары радостно ухнули, выйдя на простор. Впереди, насколько хватало глаз, расстилалась плоская равнина, поросшая изумрудно-зелёной с серебряным отливом травой. Правее равнина уходила книзу, откуда был слышен шум реки (над которой находился тот самый обрыв, где вчера чуть не разбились Зуи и Алька). А впереди, у самого горизонта виднелась синеватая в утренней дымке каменистая гряда. Небо было светло-голубым без единого облачка, только левее гряды сияла треугольным белёсым облаком гора Мерое.

– Оллины называют её Миррах. С ней связана легенда, очень похожая на земные сказания о Мировой горе. Согласно поверьям, на горе обитает белый огненный дракон Маркат. Он — судья, наказывает провинившихся и награждает достойных, — Юма посмотрела на гору.

– Далеко до гряды? — Юля приложила козырьком руку, заслоняясь от солнца.

– Дойдём к вечеру, — Тан сверился с картой, отметив пройденный путь.

Трава была густой и высокой, с длинными широкими листьями, похожими на листья камыша или осоки, только в отличии от них край листьев был мягкий. Сами листья, упругие у основания, дальше к краю мягчели, опускаясь к земле. Трава имела ярко зелёный цвет, а серебристый отлив ей придавали крупные капли росы, блестящими шариками осевшие на листьях. Форгары и люди задевали за листья и капли росы взлетали в воздух мириадами радужных брызг. Казалось, что степь звенела от этих радужных капель.

Нет, степь и вправду слегка звенела, но причиной этому оказалась конечно же не роса, а маленькие, похожие на комаров-звонцов насекомые, вившиеся вокруг соцветий травы в виде высоких жёлтых султанов, состоящих из мелких язычковых цветков. У них имелось только два лепестка, сросшихся наподобие двух сложенных ладошек, на которые, как будто на взлётно-посадочную площадку садились насекомые. Цветы источали лёгкий запах лесных фиалок. Иногда на цветочные «аэродромы» садились и «гости» покрупнее, среди которых Юлька увидела и давних знакомых — луговых шмележуков. Правда, для полосатых шмележуков цветок был маловат, и они предпочитали встречавшиеся здесь же крупные розовые, похожие на большие кувшинки, цветы с довольно сильным запахом, напоминающим аромат лаванды. 

– А как эта трава называется? — Алька оглянулась на шедшую чуть позади Юму. 

– Ну, тут ботаников фантазия подвела. Поэтому зовётся это зелёное безобразие длиннолистом желтоцветным.  

– Да уж, она их часто подводит, — улыбнулась Лу. — А, Тан? 

Тан, усмехнувшись, пожал плечами: мол, всякое бывает.

– Дай-ка я угадаю, — обернулась к друзьям Зуйка. — Вот это розовое называется розовоцвет крупноцветный.  

– Почти угадала, — улыбнулся Тан. — Розоцвет крупноцветковый.  

Шагать посреди густой травы было на удивление легко, хотя длиннолист и доходил ребятам до пояса. Несколько раз Павлик замечал какое-то быстрое движение в траве сзади или впереди отряда. Но форгары не обращали на него внимания, и мальчик решил, что беспокоится не о чем. Но вдруг из шевельнувшейся травы высунулась голова некрупного зверька, напоминающего смесь куницы и собаки, покрытая чёрной с проседью шерстью. Подувший со стороны зверя ветер донёс до ребят резкий запах псины. 

– Это кто? — удивилась и насторожилась Яся. 

– Оллины называют их нуги. А мы просто медалонские шакалы. Они и есть шакалы, хотя биологически ближе к земным или эртянским енотам. Таскаются за путниками и подворовывают еду из лагеря. А так безобидные, хотя и довольно неприятные создания, — объяснила Юма.

– То, что неприятные — это точно, — поморщилась Валя, когда ветер вновь донёс до путников запах нугов.

Несколько нугов вертелись поблизости от Мульки, нёсшего вьюк с продовольствием. Мулька долго смотрел на «гостей», а потом неожиданно резко и громко чихнул, нагнув голову в сторону шакалов. Нуги кинулись врассыпную, распугав порскнувших в разные стороны изумрудно-голубых кобылок (или насекомых очень на них похожих, точнее ребята рассмотреть не успели). 

– Мулька, ты что насморк подхватил? — рассмеялся Павлик.

– Насморк не причём. Форгары так выражают своё крайнее презрение, — с видом знатока пояснила Зуи.

Мулька меж тем, гордо прошёл перед Майкой, всем видом показывая: «Как я их, подруга! Круто, правда?» Ребята рассмеялись, посмотрев на Мульку. А форгар, повернувшись к ним, высунул язык и щёлкнул им себя по носу.

Нуги так и тащились вслед за отрядом в надежде, что им что-нибудь перепадёт, и надежды их вскоре оправдались. В полдень сделали привал среди всё так же однообразно тянувшейся степи (гряда на горизонте, как казалась ребятам, не приблизилась ни на метр) и, закончив еду, Юма собрала остатки пищи, завернула их в лист попадавшейся среди длиннолиста каллипалии, а затем кинула маячившим позади нугам. Нуги, довольно взвизгнув, кинулись за подарком и, утробно урча, принялись за еду.

– Только на привале смотрите за вещами. Эти существа живут по принципу: что не съем, то понадкусываю; что не надкушу — помечу, — добавила, глядя на черно-седые, мелькавшие в траве головы, Юма.

Отдохнув, отряд продолжил путь к гряде. После полудня стало жарко, горизонт дрожал в знойном мареве, форгары дышали, по-собачьи высунув языки.

– Ну и жара! — Яся вытерла пот со лба. — Хоть бы ветерок подул. 

– От господствующих ветров нас закрывает гряда. Хотя к вечеру ветер наверняка подует в сторону озера.  

Тан оказался прав. Когда солнце уже начало клонится к западу, подул прохладный ветерок, и путешественники, основательно утомлённые жарой, наконец почувствовали облегчение.

К вечеру, когда на степь легли фиолетовые тени, отряд достиг подошвы гряды. Здесь, в небольшой рощице белоствольника, решил устроиться на ночлег. Белоствольник здесь был совсем не похож на тот, что рос у становища таргов. Если там это были высокие прямые стволы с маленькой, вытянутой кроной на самой верхушке, то здесь белоствольник представлял собой невысокие деревья со слегка искривлённым стволом и густой, широкой и раскидистой кроной. 

– Устала? — Юля присела рядом с Зуи, растиравшей себе ноги, и протянула ей пластиковую чашку с ужином — рисовой кашей с мясом.

– Немного, не привыкла ещё так много ходить. Да и жарко сегодня было, — Зуи взяла чашку и помешала горячую кашу. — Хорошо, что биосфера Эрты на 95 % схожа с земной, — Зуйка сунула в рот ложку. — А то фы… бп… фрис…  

– Прожуй сначала! — рассмеялась Юлька.

– Ага! — Зуи прожевала и, зачерпнув следующую порцию, продолжила: — А то ты бы сейчас ела рис, а я какую-нибудь гадость.  

– Зуйка, а ты кем хочешь стать? — Юля положила на сумку пустую чашку и разлила чай. — Биологом, как родители? 

– Спасибо! — Зуи взяла стаканчик с чаем. — Нет, я хочу быть археологом. Это так интересно, раскапывать разные древние вещи, а потом представлять себе, как когда-то люди их делали, пользовались ими… 

– Ты была когда-нибудь на раскопках? — поинтересовалась Яся.

– Ага! На Царских курганах у нас в Алате. Это километров восемьдесят на юг от базы заповедника.  

Яся задумалась, представляя себе аэродром заповедника и стараясь понять, где находятся курганы.

– В другую сторону от аэродрома, мы летели к горам, а это вглубь степи, — объяснила Зуйка. — Кстати, Юлька и Павлик тоже там были.

– Ага! И Алька с Валей, — добавил Павлик.

– А откуда ты знаешь? — спросила Зуйку Юля.

– Ноно про тебя рассказывал.

– Рассказывал, как я в сумерках в раскоп упала? — улыбнулась Юля.

– Нет, про раскоп он не говорил. А про то, как тебя «пирамидка» звезданула, рассказывал! — рассмеялась Зуйка.

– А! Так вы про эти рас­копки говорили! — до­гада­лась Яся. — Где Иру из прошлого вытащили.

– А ты её знаешь? Иру-Радугу?

– Ага! Мы с ней дружим. И вместе «пирамидки» в Тихом океане искали.

– А кто эти курганы оставил? — спросила Валя.

– Маргийцы. Они в древности были степняки-кочевники. А потом, лет, наверно, две тысячи назад, может немного больше, стали оседлыми, основали государство, Великий Алат, который управлялся советом племён. А столицей был Саллейн. Только не тот, где я живу, а тот, который сейчас называется Старый Город или Альтар. Только он не сохранился. Это километров сто на запад от заповедника. Там музей.  

– А что с ним случилось?  

– С Альтаром? Он лет двести был. А потом там метеорит упал. Как раз там, где заповедник. Его кратер — это Орийское озеро. Ну, где лаборатория Тана. В Маргийской степи (сейчас её называют Алатской или просто Алатом), стало сухо и холодно, и маргийцы ушли далеко на юго-восток. Там основали новое государство — Маргитт, а его столицей стал Алат. Больше в Северном Алате никто не селился, поэтому он и дикий край. А позднее, когда маргийцы из полукочевников стали совсем оседлыми, Маргитт стал Маргийским царством. Столицей стал город, который тоже стал называться Саллейном. Это уже тот Саллейн, где я живу, а старую столицу стали называть Старый Алат. 

– А что значит Саллейн?  

– На старом наречии, кажется «место совета» или что-то вроде. Потому что сначала там собирались на совет вожди и старейшины племён. А потом, уже в новом Саллейне, первый царь Маргитта Загсан Смелый построил свой дворец и основал Загсанскую династию, которая правила Маргиттом почти пятьсот лет. А Алат — это просто «простор», то есть Алат — это «город на просторе». То есть поначалу он назывался Нава Саллейн, «новый Саллейн», но название не прижилось, и во времена князя Шагала город стали называть Алат. Люди там жили ещё примерно сто пятьдесят или двести лет, а потом покинули после большой засухи, которая длилась два года.  

– Интересно, ты хорошо знаешь историю, — похвалила Юля Зуи. — А ты видела, как работают хронавты?  

– Конечно. Институт темпоральных исследований находится в Новом Алате, а у нас филиал — Институт прикладной истории. Если бы не машина времени, мы бы о сих пор думали, что Алат сожгли враги, которые мстили маргийцам за разорение соседей, мархутов, которых они завоевали. А на самом деле оказалось, что Алат сгорел от грозы в самой середине засухи. А маргийцы никого не завоёвывали, а воевали вместе с мархутами против рыцарей ордена Золотого Дракона, которые завоевали почти весь Валиат.  

– Целый материк?! — не поверила Алька

– Да нет, Валиатом материк назвали всего триста лет назад картографы. А до этого Валиатом называли земли, где раньше была Ландийская империя и её соседи.  

– А кто разорил мархутов? — поинтересовалась Валя.

– Рыцари, а потом их хронисты свалили всё на маргийцев. Кстати Тан — мархут, он родом из Нового Манниева. А старый Манниев был столицей Великомархутского княжества. 

Ребята долго смотрели на степь, где ветер гонял волны по поверхности зарослей длиннолиста, и казалось, что там не степь, а тёмно-зелёное море. Солнце уже ушло далеко за гряду, и белоствольниковую рощу накрыла фиолетовая темнота. Полная темнота ещё не наступила, небо было светло синим, а вдали, если смотреть вдоль гряды, сияла закатным золотом вершина Мерое.

– Ветер усилился… А у нас на Земле были скифы. Они тоже делали украшения из золота и насыпали курганы. И тоже были кочевниками, — задумчиво произнесла Юля.

– Папа сказал, что в следующем году мы полетим к вам на Землю. Родители несколько месяцев будут работать в Золотых горах. Надо будет разузнать про ваших скифов. А ты про них знаешь?  

– Читала. Кое-что знаю. 

– Расскажи! — Зуи прилегла, оперевшись на локоть, и с любопытством посмотрела на Юльку.

Похожие статьи:

Рассказы → Трек

Рассказы → Коллекционер

Рассказы → Несколько слов о бюрократии

Рассказы → Меган

Рецензии → Шахматная партия в солнечном Кадисе