Уловки Вельзевула и ранний не изданный роман «Анубис»

                                                       2 апрель 2008 года.

 - Не годится! Ну, ей Богу не годится!  - мягко высказался Голицын. – Так дальше нельзя.
Скромная улыбка Курбатова заплясала на его бледном, лице.
- Что тут смешного! – сказал Голицын. 
Курбатов тупо застыл, раскрыв рот.
- Ну что вы уставились? – рассердился Голицын.   
В кабинете редактора воцарилась оглушительная тишина. 
- Чтобы к понедельнику прочитали  Великих Мастеров слова. А то, небось, всякой фантастикой  упиваетесь. Нашему изданию нужны романы с классическим сюжетом.  А не очередной шаблон фантастического боевика. Любой графоман и прочий любитель фантастики из Интернета легко напишет это…  - А вы, как ни как профессионал, примитивно говоря собаку, съели на этом деле. 
- Я наизусть выучу мастеров! - восторженно сказал Феликс.
- Хорошо! Думаю, мы с вами сработаемся. Дерзайте! Это не легкий труд… 
 Писатель Феликс Курбатов вышел с редакции довольным и слегка расстроенным.  До  вечера прогуливался, по улице в поисках творческого вдохновенья на новый роман. Но его мысли, если образно выражаться, проскакивали мимо.  Снег хрустел под его ногами, так что складывалось впечатление,  что он шагает по вафлям. Где-то играла минорная музыка, а на кронах акациях каркали вороны, словно кому-то отрадно пророчили клеймо кретина, Феликс даже спросил себя:  - «не меня ли?». И вспомнил что за прошедшие дни, явных глупостей  не свершал, вздохнул с  надеждой,  что  и в дальнейшем не совершит. Так или иначе, он долго скитался в поисках творческого вдохновенья. Но к сожаленью результат поисков  был нулевой и Курбатов с душевной грустью поплелся домой.
 А багровое солнце уже было низко, и на улице незаметно подкрадывалась густая вечерняя мгла. Небо темнело, делалось бархатным. Студеная зимняя  пора только что началась, а снега уже много. Куда ни кинешь взгляд – сугробы и сугробы.   Высокие, ослепительно сверкающие ,  они  бросаются в глаза, заставляя людей, невольно щурится, и хмурить брови.
 В полутемной комнате писателя только светящийся монитор освещал его сущность. «Для романа необходимы две вещи:  название  и сюжет. Все остальное – это просто кропотливая работа». Размышлял Курбатов.
 - Хм… писатель - жонглер слов, но я даже не знаю, что писать?!  От чего начинать?! Да и еще грусть внимает меня изнутри. –  Бормотал он себе под нос. Столь внезапно почувствовал, что сзади кто-то стоит, и он испугался. Но страх  отступил, когда ему стало ясно, что за ним стоит Вельзевул.
 Люцифер  появился невесть откуда, потряс писателя не меньше, чем, если бы сейчас в комнату ворвался маньяк из американского ужастика «Пятница 13» – в черном балахоне, с хоккейной маской на лице  и оглушительно ревущей бензопилой в руках. Вельзевул был первым и высшим из серафимов, самое  любимое творение Бога. Свет Божества отражался в нем, как в зеркале. Само имя его (Lucifer) значит «светоносный». Все другие блаженные духи – эти прекраснейшие создания Божий – были ниже его. 
 И вот он, самый близкий к Богу и любимый Им, не видя никого из ангелов лучше себя, был увлечен самомнением, и, прельщенный величием и красотой своих ограниченных совершенств существа сотворенного, окрыленный своей могучей силой. Предался гордости, которая, родившись в его сердце, все более росла и усиливалась, развиваемая и возжигаемая жаркими порывами самомнения. Он возмутил  других ангелов, которые покорились ему, пошел против Бога и объявил войну Ему. Верные ангелы, которые не были единомышленны с Денницей, укрепились в своей преданности Богу. Они, торжествуя смирением, отделились от Денницы и покорившихся ему ангелов, с ужасом отвергнув их.  
 Мятежники сделались из ангелов света ангелами тьмы, стали изрыгать хулу и проклятия на Бога. Ненависть к Нему загорелась в их сердцах, гнев охватил и стал жечь их.
 Гонимые правосудием Божьим и истиной Творца Бога, они, терзаемые яростью, как молния, извергались с неба, подобно звездам, падающим в беспредельное пространство вселенной.
 Денница, стал Вельзевулом, и так проникся и облекся гордостью, что она срослась с его существом. Он не хотел и не захочет, покаяться, и смириться перед Богом. Гордость и сопротивление – его жизнь.
 Вельзевул льстиво подошел Курбатову и спросил:
 - Как вам вечер?! Феликс Модестович! 
 - Нормально!.. – ответил Феликс, и повернулся к нему лицом.  Перед ним стоял, мужчина высокий, пропорционально сложенный,   с широченными плечами и грудью, хорошим загаром  лица и одетый в твидовый костюм,  это говорило, о том, что он знает, в моде толк - это вызывала у писателя уважения к своему незваному гостю.
 - Вы писатель?
 - Да…
 - Славно!
 - А кто вы? – спросил притворно Курбатов.
 - Не лукавьте Феликс Модестович! Вы знаете, кто я!
 Курбатов сдержанно задал вопрос:
 - Тогда зачем вы пришли ко мне?! 
 - Вы слышали историю про Анубиса? 
 - Что-то слышал… 
 - Анубис – сын Осириса и Нефтиды, сын сияющего и блистательного Бога и земной непритязательной женщины. Он рос в условиях, когда его отец был убит Сетом, а его мать отказалась от Анубиса, спрятав сына в болотах Нила, дабы ее муж Сет не обрушил свой гнев на ребенка Осириса.

 - Подождите! Что это значит?
 - Это значит то, что я вам рассказываю ваш будущий роман Анубис, который ранний неизданный! 
 - Не понимаю… - ошеломлено произнес Курбатов.
 - А что тут понимать! Я вам предоставляю идею.
 - А взамен? – подозрительно спросил Курбатов.
 -  С начало дослушаете!
 - Ладно.
 - Так вот! Затем он был пригрет Исидой, богиней любви и света. Но вместе с Исидой он жил не во дворце. Он разделил с ней скитания и поиски добра, необходимость скитаться и таиться – все это развило в Анубисе душу, чуткую к чужим страданиям.
 Божественные идеи Осириса: справедливость, порядок, жизнь ради людей, высокие благородные помыслы и самоотдача – породили в сыне Нефтиды энергии борца.
 - Получается Анубис – борец со злом! Так вы зло, и предоставляете мне эту занятную идею? – Феликс не понимал, к чему он клонит, но сама идея про Анубиса ему понравилась.
 - Анубис тонко чувствует присутствие зла (то есть энергию Сета) в душах людей. Его цель  -  помочь людям изгнать зло из своих мыслей, чувств. Анубис хорошо знает, что если сердца людей наполнятся светом, то тьма правления Сета растает и вновь настанет эпоха Осириса, эпоха порядка и справедливости.
 - Интересно…
 - Тогда Феликс Модестович слушайте, что я хочу взамен за идею! Чтобы вы вначале своей книге написали стихотворенье.
 «Стихотворенье?!.. Странно». - Подумал он про себя. – Но им обуяло желания использовать эту идею и, не задавая новые вопросы, он согласился, Вельзевул протянул небольшой листок со своим стихотвореньем. Писатель взял, и Вельзевул, словно  некий волшебник за считанные часы исчез, как и появился. 
 Курбатов сутками, сидел у компьютера и упоено писал роман «Анубис», он даже сопоставил себе задачу писать и только писать ведь редактор дал ему срок только до понедельника и, дописав последнее слово, он выполнил просьбу Вельзевула и в начале написал его стихотворенье.
Это была его ошибка, потому - что это стихотворенье было заклинание убийства Анубиса и зарождения Сета, всемирного зла.
И теперь все люди увидели многочисленную ватагу охотников.  С  большеглазыми гончими…  и скакали охотники на черных лошадях. И насадной лай гончих, был слышен повсюду. Заслышав эти жуткие звуки, люди бросались ничком на землю, чтобы не видеть ужасных существ, потому, что  эти существа испокон веков томились в преддверии ада, но отныне они странствуют по миру со страшными воющими собаками и непременно собирают Вельзевулу души тех, кто прочитывал стихотворенье.
Преступник, желающий заполучить себе то, что ему по праву не принадлежит, - это Сет. Человек «без определенного места жительства» (бомж), предпочитающий случайные деньги и битую физиономию, только бы не «вкалывать», - это тоже Сет.

На отштукатуренной стене полуразрушенного здания виднелась граффито-надпись «земле и истории несвойственно как птице Феникс возрождаться из пепла». Авторство надписи принадлежало, вполне возможно, некому юмористу, который кажется, оставил свое чувство юмора в другом пиджаке. Правда, не исключено, что человек, написавший эти слова, знал, что они соответствуют истине. В антиутопическом мире царит хаос, и, следовательно, мир потерпел  кардинальное изменение, с приобретением сходства картин Адского Брейгеля  (Прозвище нидерландского художника Петера Брегейля-младшего 1564-1637 написавшего ряд картин, где изображается ад). 
Тягучей безрадостной чередой шли дни. Феликс Модестович  неприкаянно те более бессмысленно слонялся по миру, где властвует зло и с ним люди, которые вопреки всему не хотят, видит ватагу охотников, дабы не привлечь их внимания они тихо молят Бога к спасению. Да! Он и сам сдавленным голосом ради всего святого, просит у Всевышнего прощения:  
- В глухих твердынях заточенья.
В самом болоте будничных лет.
Все обмануло, кроме вдохновенья,
Ко мне слетали священные виденья.
За старым и новым место схождения.
Отведал я долгие мученья и страданья,
Когда горела на небе луна немая.
Средь звезд услады не обитанья.…

О Боже!!! Если Ты не наважденье.
Одно лишь вокруг забвенья – забвенье
Ты Боже сулишь мне многое,  но неужели.
Не в силах дать мне мощи и долголетья.…

О проклятие! К чему мне долголетье?
Дай лучше миру благополучия.
Лишь это успокоит на мгновенье
Мое со дня рождения душевное рвенье.
Лучшее основание в битье изобилья.
Но буду, надеется, что после схождения
Смерти, не буду  скитаться в смятение.
Хоть я и облечен земною перстью.
Но надеюсь, я  буду парящий в поднебесье,
Тебе воздавать хвалу вовеки!..

Похожие статьи:

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Пограничник

Рассказы → Доктор Пауз