Фактор разума

   Космический корабль-перевозчик изрыгнёт в космос шлюпку. Пилот шлюпки будет уже наготове и, взяв управление в свои руки, поведёт маленькое судно к мирно кружащейся оранжево-серой планете с редкими коричневыми и зелёными участками.

   Пройдя сквозь дымную и облачную атмосферу, надёжно защищённый, стремительно обтекаемый звёздный транспорт в форме сильно приплюснутой сферы с превосходной управляемостью и тончайшей, легчайшей взаимной сменой ускорения и разгона приземлится прямиком на скалистый уступ. Почти неслышно зашипев, отойдёт в сторону и, перекувырнувшись, поднимется трансформер-дверца из бронестекла, чтобы откатиться к верху шлюпки и там застыть, притянутая управляемыми магнитами. Пассажир - немолодой мужчина с седыми волосами стрижкой "бобриком", мужественным, бесстрастным лицом в морщинах, одетый в стандартную защитно-маскировочную униформу средней руки галактического путешественника - выберется из мини-корабля и, держа наготове трёхпозиционное ружьё (энергетический импульс/плазма/лазер), двинется в сторону редкого недружелюбного леса.

   Все деревья в лесу будут голыми, чёрными - смесь копоти, оставленной звездолётами, взвеси пепла, непрестанно оседающей из атмосферы, и отшелушивающейся, старой и больной, истончившейся и помрачневшей коры; на своём пути мужчина с пушкой встретит немало проплешин, где вместо выжженной и погибшей от недостатка питательных веществ и газов травы - однотонные, шершавые, будто коленка старика, круги, овалы, трапеции и прочие геометрические фигуры и их экспрессионистские аналоги. Преодолев две-три сотни метров и не обнаружив искомого - а точнее, искомых, - пришелец в форме начнёт дуть в звукоимитатор, что настроен на голос животного; настроек у минитюрного, похожего на губную гармошку аппарата - более ста пятидесяти, однако человеку нужна лишь одна, определённая.

   Никто не откликнется на зов.

   Космонавт в спецформе двинется дальше, поводя глазами и ружьём, всякую секунду ожидая нападения или поспешного бегства... но никто: ни отчаянно-смелый, ни самоубийственно трусливый - никто не встретится ему на пути. А он, обойдя хилый вроде-лес и напрямую, и после - полукругом, даже и тогда не потеряет надежды; возвращаясь назад, он не перестанет мысленно повторять:

   "Сейчас... вот сейчас, да!.. Надо выждать ещё минутку... ещё две минутки, пяток, и тогда!.."

   Только всё впустую.

   Огорчённый и удручённый, а кроме того, злой, нет, скорее, пожалуй, взбешённый, мужчина, похожий на солдата, закинет ружьё внутрь услужливо-приветливо открывшейся шлюпки, заберётся туда сам и, изрыгая проклятия и ругательства, взмоет вверх - обратно через атмосферу и в космос. Спустя полчаса-час его подхватит первый следующий заведённым, межгалактическим маршрутом перевозчик - аналог века назад устаревшего земного автобуса или трамвая, - и мужчина улетит прочь, выбросив из головы мысли о недавно посещённой планете. Когда вернётся домой, на Таурус-7, он расскажет ребятам, как его фантастически надули в ведомстве космической охоты; разрешение на отстрел он, ведомый бессильной яростью обманутого, сожжёт ещё на перевозчике, бросив титановую крышку с яркой красочной 3D-надписью в перерабатыватель ближайшего робота-мусорщика.

   А внизу, если забыть про неоднозначность ориентирования в открытом космосе, где-то на серо-оранжевой, но не радостных, а грустных, боязливых оттенков планете, из глубокой-глубокой норы покажутся два горящих красных глаза... чтобы тут же сгинуть. И снова для гипотетического случайного наблюдателя негостеприимная неинтересная планета увидится пустой.

   

   Скотт устало зевает и нежно гладит ружьё.

   - Где же он?

   Грэг умоляюще смотрит на приятеля.

   - Спрятался, когда почуял нас, - объясняет он прописную истину Скотту, который и без того всё знает.

   - Это-то понятно. Но куда он мог спрятаться?!

   Устало вздохнув, Грэг всё-таки решает продолжить затеянный от скуки и долгого ожидания разговор.

   - В нору - ты же знаешь, у них много нор. Чересчур много. А их самих очень мало - потому за них и платят бешеные деньги. Или ты думал, это будет как в присказке: "Пришёл, увидел, победил"? Наивно!

   Скотт вздрагивает.

   - Слышал?

   - Ветер, - безразлично отзывается Грэг... и вдруг прикладывает палец к губам. - Тихо!

   Они стоят, неподвижные и напряжённые; оба стараются не выдать волнения, чтобы ненароком не издать звука, который вспугнёт его. Ожидание длится минуты три: их ноги затекают, руки, сжимающие ружья, потихоньку трясутся, выдержка проверяет обладателей на прочность, словно вот-вот собирается отказать им. Грэг косится налево, Скотт направо - никого. Тогда они синхронно оглядываются назад, а потом друг за другом - сперва Скотт, за ним Грэг - смотрят вперёд. Вокруг по-прежнему лишь пустота.

   Воспользовавшись удачным моментом, внезапно налетевший ветер срывает со Скотта шляпу - дань ретротрадициям и желанию выделиться в эпоху роботизации, миниатюризации и космических странствий. Осторожно, лишь бы не вспугнуть того, кого они ищут, Скотт медленно нагибается, бесшумно и быстро хватает шляпу за широкое, а-ля Индиана Джонс поле - и, готовый столь же аккуратно разогнуться, замирает статуэй.

   Два крохотных, горящих красным глаза, совершенно не мигая, проедают его взглядом из неширокой и невысокой прогалины в кустах; как он появился там, беззвучный, точно бы невидимый и почти неуловимый, приятели не имеют ни малейшего понятия. Глаза, пара раскалённых докрасна фонариков, наконец мигают.

   - Грэг... - как можно тише шепчет Скотт; его руки заледенели, стискивать ружьё становится неудобно.

   - Вижу, - максимально неслышно откликается Грэг. У него примерно те же проблемы, только руки не превратились в ледышки, но вспотели; металл оружия скользит в становящихся неверными ладонях.

   Плавно Грэг наводит дуло ружья на точку между двойными кроваво-красными "фонариками" - приходится всё делать чрезвычайно плавно, из-за чего время растягивается в разы, в десятки раз. По прошествии половины минуты (или двух минут? или десяти?!) оскаленный зев трёхпозиционки указывает в нужном направлении; точность наводки подтверждает хитрый прицел, незримый для жертвы, но прекрасно видимый на крошечном экране-мушке охотнику. Остаётся нажать на сенсокнопку - абсолютно беззвучный процесс, - и объект охоты лишится правого глаза, а вместе с ним и жизни.

   - В левый, - подсказывает Скотт. - Бей в левый глаз: он смертоносный.

   - Нет, правый, - не одними губами даже - единственным их уголком произносит Грэг.

   Скотт понимает, что отвлекает Грэга, но уверен в собственной правоте.

   - Говорю тебе, левый.

   - Отстань!..

   Грэг не сдерживается и, хотя не переходит ни на крик, ни на рык, слишком громко высказывает несогласие. Мигнув напоследок, огненно-красные глаза-фонарики исчезают, заодно с их обладателем, и так же бесшумно, как появились.

   - Упустили, - вполголоса сетует Грэг, добавляя к этому несколько подходящих ситуации нецензурных выражений.

   - Ничего, - чувствуя себя немного виноватым, старается подбодрить Скотт, - теперь мы знаем, где искать, а убежать далеко он не мог.

   - Да у них же норы повсюду, не забыл?! И передвигаются эти твари с максимальной скоростью пятьдесят миль в час!

   - Семьдесят, - опять поправляет Скотт, но сейчас больше по привычке.

   - Неважно. - Грэг недовольно отмахивается. - Пока мы болтаем, он на противоположный край леса убежит.

   - Резонно, - тотчас соглашается Скотт.

   Он касается голо-очков на затылке; те, повинуясь команде, опускаются Скотту на глаза, движимые микромоторчиком и наномеханизмами.

   - О! - совсем скоро восклицает мужчина, нервно приглаживая тёмные волосы на круглой голове; он заметно более плотный, чем белобрысый Грэг, и немного уступает ему в росте. - Идентификатор засёк шум и движение в той стороне. - Он показывает пальцем. - Это хрустят ветки и шуршат листья... И фигура! Я вижу его! - Боясь не успеть, он торопливо нажимает на сенсоры устройства и отмечает на сверхплоском экране передвигающуюся точку - теперь ему от них не скрыться: зафиксирован!

   - Вперёд!

   Того-то Грэг и ждал: не намереваясь дальше прохлаждаться, он срывается с места; Скотт, вернув прикосновением "очки" на затылок, - следом, теряя в высокой негустой траве оброненную шляпу, о которой и не вспоминает. Парочка приятелей-охотников пускается в погоню, намереваясь на сей раз не дать красноглазому уйти; они быстро, но, по возможности, с неизменной скоростью и не форсируя бег рысят в глубь густого, угрожающего ветвями, силуэтами, тенями и полным беззвучием леса.

   Через пятнадцать-двадцать минут непрерывной погони Грэг останавливается.

   - Не пройдёт, - отдышавшись, говорит он.

   - Солидарен, - отвечает Скотт.

   Грэг показывает указательным пальцем налево, затем направо; Скотт понимает без слов, и они расходятся: Грэг - на восток, если мерить планету земными мерками, Скотт - на запад.

   Не проходит и секунды, и здоровенное, напоминающее баобаб дерево с неподвижными в любую погоду красно-жёлтыми листьями, что, как ветви и корни, представляют со стволом единое целое, покачивается для своих размеров и массы невообразимо легко и динамично. Оно вырывается из рыхлой оранжевого оттенка земли и с непередаваемым грохотом обрушивается набок, взметая вверх опавшую листву и обломившиеся ветки окрестных разноликих растений. Скотт находится в каких-нибудь ярдах от сверзившегося инопланетного гиганта; мужчина вмиг замирает, будто его приморозили из боевого фростера, и, чувствуя надсадно пульсирующую в ушах кровь, набухшие тяжёлые виски, испуганное, мечущееся дробью сердце, прикладывает к груди руку с зажатым в ней три-ружьём. Он глубоко дышит; пальцы стискивают выдвижную эласт-рукоятку чуть ли не до боли и белеют целиком, а не только костяшками и близкими к ним областями.

   Грэга произошедшее тоже потрясает и пугает, возможно, не меньше, чем едва не угодившего под брюхо растительного монстра Скотта; он терпеливо ждёт, пока приятель придёт в себя, и, стараясь скрыть волнение, спрашивает:

   - Порядок, Эска? Живой?

   Эска, которого так, по первым буквам имени, называет один только Грэг, молча кивает; да Грэг и сам понимает, что лучше не голосить, если они хотят уйти отсюда с добычей. Правда, после мирового катаклизма, что устроило баобабоподобное дерево, вряд ли кто-нибудь из зверей в пределах ближайшей мили не попрятался в гнёзда, норы и прочие убежища. Успокаивает, однако, всем известный факт: эти, на кого вышли с мод-ружьями Скотт и Грэг, не из пугливых; они любят прятаться и передвигаться бесшумно, да, но больше из предосторожности, а вот напугать их, учитывая генетику, опыт, навыки и знание родной местности, очень и очень непросто...

   - Наверное, это - перенесённое дерево, - предполагает успокоившийся и порозовевший Скотт.

   Перенесённым называется всякий элемент или деталь ландшафта, выращенный либо сконструированный (обычно - искусственно) на другой планете, спутнике, в космолабе и перевезённый и посаженный в непривычном месте. Проблемы во время "перенесения" возникают нередко: горы разрушаются, камни падают, деревья разламываются, с кустов осыпается листва... но при этом всё же остаётся весьма высоким процент успеха. Скотту и повезло, и не повезло, что он очутился поблизости от живой "скалы", которая, будучи отвергнута неродной почвой, скорее всего, прогнила и "потеряла равновесие". Происшествие крайне маловероятное, хотя невозможным его не назовёшь.

   Утомлённый погоней и сопутствующими неприятными событиями, Скотт подходит к "баобабу", или единике с планет в созвездии Кентавра, и только-только собирается присесть на громоздкий, кажущийся опухшим ствол, когда замечает кое-что. Находка приводит его одновременно в удивление, восхищение, недоумение; с трудом сдерживая злобу и так и не присев, он цедит сквозь зубы, обращаясь к напарнику-охотнику:

   - А деревце-то подкосили!

   - Клоккеры? - не веря, уточняет Грэг.

   Он подступает к лежащей громадине и смотрит туда, куда указывает Скотт с деланым безразличием на лице, предупреждающим вероятную вспышку ярости.

   - Ого.

   Теперь и Грэг видит следы многочисленных глубоких укусов, проделанных точно и, наверняка, изумительно быстро существами с фантастически острыми зубами; судя по следам, существ было несколько, минимум - три-пять.

   - Это их следы, - зачем-то подтверждает вслух Грэг. - Но... нонсенс же!

   - В смысле? - Скотт решает всё-таки сделать хотя бы коротенький привал и опускается на поваленный ствол-великан.

   - Они бы не сумели перегрызть настолько толстое дерево. Даже они! Даже если безумно спешили, даже если всё преточно рассчитали и выбрали для "диверсии" особей с наиболее острыми зубами.

   - Согласен. - Скотт недолго катает этот вопрос в голове. - Полагаю, предосторожность - ловушку! - сделали заранее, причём десятки клоккеров...

   Грэг понимающе кивает.

   - ...А потом просто заманили нас, придурков, и пусть двадцатью, пусть тридцатью направленными укусами подточили махину и сбросили нам на головы, когда мы появились. Хорошо, что промахнулись.

   - То ли клоккеры недодумали, то ли нам повезло... - размышлительно бросает Скотт.

   Грэг пожимает плечами и присаживается рядом: он тоже довольно-таки вымотался, и неизвестно, какой вид усалости превалирует в нём сейчас: физический или эмоциональный.

   - Маловато мы знаем об этих разумных животных, - в свою очередь, замечает Грэг.

   - Угу, угу, - с охотой подтверждает Скотт. - Разумные животные... - добавляет он затем. - Красивый термин... вот только, чёрт, непонятный! Насколько они разумны, и насколько - животные?

   - И чего мы о них не знаем?

   - Во-во. А если учесть, что сведений о них исчезающе мало... - Грэг принимается загибать пальцы. - Неимоверно ловкие, дьявольски быстрые, с острейшими когтями и зубами; живут вроде бы под землёй, кажется, в норах; создали, по слухам, собственное общество-семейство; относятся к классу "разумные животные". Всё.

   - Маловато будет.

   - Так я о чём! Они создают впечатление хитрых расчётливых тварей.

   - Тварей? Или всё же разумных существ?

   - Или чего-то среднего.

   - Или вообще иного рода.

   Они некоторое время молчат.

   - Зачем им маскироваться? - возобновляет прерванное обсуждение Грэг. - Никто из открытых в семьдесят одной галактике животных не маскируется по разумным причинам - только лишь следуя зову природы: инстинктам, рефлексам... И пользуясь притом природными же преимуществами: мимикрией, подобностью, невидимостью... Следовательно...

   - Ничего и не следовательно, - недослушав, возражает Скотт. - Ты сам сказал: людям не хватает фактов, потому клоккеры часто и оставляют охотников наподобие нас в дураках.

   - Либо же трупами.

   Скотт кивает со смурным выражением на лице.

   - Я...

   Он собирается добавить что-то ещё, как вдруг макси-сосна, генетически выведенная на Земле в позапрошлом веке разновидность сосны, предназначенная специально для перенесения, с душераздирающим хрустом валится прямиком в сторону Скотта.

   Скотт не успевает среагировать; Грэг проявляет большую прыть и, подскочив и вскинув три-ружьё, импульсом срезает верхнюю часть иск-дерева. Сосна падает тише, чем до этого единика, однако эффект производит не меньший. Достав e-сигарету - прозрачную трубочку с управляемо-генерируемым наполнением, - Скотт закуривает и произносит, стараясь сдержать дрожь в голосе:

   - Сегодня явно мой день.

   - Хах! - отвечает на это Грэг; он тоже в смятении, обескуражен: два случая минут за десять-двадцать? Совпадение?..

   - Клоккеры, - Скотт говорит как сплёвывает.

   - Уверен?

   - Есть второй вариант: подпорченная карма.

   - Но деревья-то тебя не пришибли.

   - И то верно. Задачка... Ну, хм, наверное, не до конца испорченная.

   Грэг улыбается: он видит и чувствует, что старый приятель в порядке и пытается воспринимать ситуацию с юмором.

   - Значит, пришёл в себя? - проверяя заряд в пушке, задаёт вопрос Грэг.

   - На пути, - следует ироничный ответ.

   Скотт поднимается со ствола единики.

   - Ну хватит уже сидеть: никто ж не умер, в конце концов.

   Грэг также встаёт.

   - Расходимся.

   - Расходимся.

   И они снова идут в разные стороны...

   ...Грэг шагает сквозь тёмное, тихое, недовольно-безразличное нутро леса, не выпуская из кулака рукоятку мод-оружия; он держит трёхпозиционник перед собой, согнув в локте расслабленную руку. Начинает дуть ветер; он шелестит кронами разномастных деревьев, половину из которых перенесли на Клоккерию в рамках программы по рециркулированию планеты: немало леса пожгли охотники за клоккерами, и много акров его погорело и полегло от огня и ветра, производимых звездолётами.

   На Клоккерии не водятся создания, единогласно признанные учёными Нового Мира разумными; вместе с тем если и не доминирующую ветвь эволюции, согласно какому-либо из параметров (разумность особей, их количество, размер, площадь захваченной ими территории...), то наиболее примечательное ответвление являли собой клоккеры. Именно они заслужили роль аборигенов и получили имя, образованное от названия давшей им приют планеты.

   Клоккерия не отличалась гостеприимством: постоянные смерчи, ураганы, песчаные бури, сменяющиеся бессистемными и необоснованными, с виду, периодами затишья. Ничтожно маленький процент водоёмов (меньше 1-го процента); в основном, вода сохранялась и циркулировала в глубоких слоях почвы; имелись узкие и неполноводные речки в подземных пещерах, однако их доля оказалась ещё меньше, чем у наземных озёр и рек. При всём при том немногочисленные обитатели Клоккерии редко появлялись на глаза учёным, туристам, охотникам; исследования утверждали, что у жителей Мрачного Шара - обиходное название Клоккерии - сохраняется постоянный, из года в год ненамного, но всё-таки увеличивающийся прирост. Водоёмы не высыхали, дожди шли достаточно регулярно, чтобы не позволять уровню влаги падать ниже срединной отметки, и время от времени очередными посетителями обнаруживались очередные, не известные доселе виды животных, растений, ландшафтных образований. Короче говоря, с точки зрения строгой природы - упорядоченный Рай, тогда как по мнению человека с Земли - непредсказуемый, холодный, неприветливый Ад, старательно скрывающий истинное лицо под маской натурной невозмутимости.

   Всё это не имеет ни решающего, ни малого - никакого значения для Грэга; его цель - найти и подстрелить клоккера. Он забирается глубже и глубже в лес. Что-то или кто-то пищит неподалёку, тем самым мгновенно привлекая внимание охотника, он допускает, что слышал клоккера. "Очки"-идентификаторы мужчин синхронизированы друг с другом; Грэг легко касается металла устройства и, когда оно занимает положенное место перед глазами, отыскивает взглядом ярко-зелёный крест, пометку Скотта. Ничего похожего на рентген-карте нет.

   - Дьявол! - в сердцах не сдерживается Грэг. - Куда же он убежал? Как же я его упустил?!

   Грэг решает применить свои способности имитатора: он пищит, точно молодой клоккер. Никто не отвечает. Он пробует снова, надеясь привлечь наделённую материнским инстинктом самку или сердобольного самца. Увы, опять ничего. Что ж, он раздвигает тремя пальцами губы и издаёт характерный свист, которым клоккеры пользуются для передачи информации: когда отправляются на поиски еды, когда выбирают пару в брачный сезон, когда спасаются целым семейством (что бывает чрезвычайно редко) или стаей (ещё реже) от людей. Сперва вновь тишина - лишь слабый отзвук собственного свиста достигает Грэга. Он уже планирует повторить клич, но тут с северо-запада доносится ответный свист. Грэг свистит громче и отчётливее; то же происходит со звуком, идущим из северо-западного квадранта леса. В третий раз, чтобы быть уверенным, мужчина призывает клоккера, приготовив в вытянутой руке "взведённое" ружьё: заряд - плазменный, сила - средняя, дальность - высокая...

   ...Заслышав от клоккера три сигнала-свиста подряд, Скотт делает вывод, что преследуемый попал в бедственное положение и ищет помощи; полный брюнет наводит три-ружьё на ту область, откуда раздаётся "речь" разумного животного.

   - Ви-и-иу-у! - громогласно "говорит" он при помощи рта и правильным манером размещённых там пальцев.

   Осталось всего-то дождаться четвёртого крика... Есть! Клоккер свистит в четвёртый раз. Скотт стреляет, выставив параметры лазера на максимальные: очень уж разозлил и раззадорил его неуловимый мыслящий зверь. Толстая объёмная полоса бело-оранжево-красного цвета молниеносно пробивает нутро леса, срезая подчистую траву, кустарники, деревья; лазерный луч несётся к самому сердцу богатой растительностью территории. От верхушек травяных лап, в итоге, сохраняется одно лишь название, кусты трещат, сбрасывая перебитые ветки, шурша опадающей листвой, деревья производят ещё больше звуков и ещё более громкие. А Скотт уже опустил "очки", он разыскивает клоккера; того нигде не видно. Охотник готов выстрелить в пробитую им же дыру, надеясь уложить "чёртова волосатика", - однако его останавливает новый крик, к тому же принадлежащий вовсе не клоккеру.

   - Ты охренел?!

   Это Грэг, в его голосе слышны ужас и гнев. Ошарашенный, Скотт водит глазами по виртуальной карте "очков"... и наконец натыкается на согбенную - присевшую и сжавшуюся в комок - фигурку.

   - Ой, - только и выговаривает Скотт, убирая идентификатор.

   - Что ой?! - с такой же интонацией орёт светловолосый охотник-космонавт, не заботясь о том, что его может услышать потенциальная дичь. Он прибавляет пару слов о некой матери и другие, в данном случае, вполне уместные определения.

   Скотт понимает: если клоккеров они и не потеряли до этого, то однозначно распугали диким ором.

   - Извини! - надрывает глотку чувствующий себя не в своей тарелке и виноватым расстроенный Скотт.

   - Ах извини!?

   Плазменный разряд, уничтожая всё на своём пути, мчится к Скотту и минует его в каких-то дюймах; у брюнета глаза выкатываются из орбит.

   - Ты чуть меня не грохнул, дебил!

   - Могу кинуть тебе ту же предъяву, идиот! - не отступает взбешённый блондин.

   С минуту или две они просто стоят, в молчаливом противоречии с трудом убеждая самих себя, что напарник не виноват.

   - Ладно, - тише и спокойнее произносит Грэг, - расходимся.

   - Давай, - отзывается Скотт и мысленно прибавляет саркостическое:

   "В который раз уже..."

   Он разворачивается и направляется в тот сектор леса, куда шёл и раньше. Увы, у рока на сей счёт оказываются совсем иные планы: из-за спины, из глотки, определённо принадлежащей Грэгу, вылетает громкий короткий крик - чтобы тотчас стихнуть, освобождая дорогу для громоздких шумом и шелеста и смачного, но глухого удара о почву, вырывающегося вдруг откуда-то снизу. Осознавая фатальную неизбежность, Скотт сопоставляет факты и приходит к неутешительному выводу, с коим, к несчастью, нечего поделать: Грэг провалился под землю! Именно этого, по правде сказать, он и желал другу пару минут назад, только, естественно, не подозревал, что, несмотря на чистую образность пожеланий, так оно и произойдёт...

   ...Грэг, тем временем, неподвижно лежит в одном из прорытых под "кожей" Клоккерии ходов, которые непостижимым лабиринтом соединяют неисчислимое количество расположенных на различной глубине нор. Его обступают некто тщедушные, мохнатые, свирепые, с кинжалообразными зубами и когтями-лезвиями, полыхающие из мелких злобных глазок кроваво-красным пламенем. Группа недоразумных... полуразумных... почти разумных грызунов, воинственных и неуловимых, - клоккеры! Перепончатые лапки топают по подземному полу, из широко раскрытых пастей вырываются раздвоенные языки, глазки, как тогда, в лесу, смотрят не моргая... однако теперь их, клоккеров, больше: шесть, а может, семь или восемь!

   "При их-то быстроте, сообразительности и яростности, мне, разумеется, с этакой ватагой не сладить! - проносится в голове Грэга горькая мысль. - Если бы..."

   Но клоккеры не дают ему закончить размышления и, зашипев все разом, подобно небывалому, мистическому, мифическому животному - гибриду большой дикой кошки и великанской плотоядной змеи, - набрасываются на беловолосого беззащитного мужчину...

   ...Скотт срывается с места в ту же секунду, когда "очки" принимаются истошно вопить; он не надевает их: нельзя терять времени! - а кроме того, ему и без электронных подсказок известно, где искать Грэга. Причина же спешки ясна и так: опасность! Грэгу угрожает несомненная смертоносная беда! А кто на ближайшие мили содержит в себе тягу и умение убивать и, помимо прочего, великолепно для этого чёрного дела оснащён? Ну конечно - клоккеры!

   Ни секунды не сомневаясь в собственной правоте, Скотт на всех парах преодолевает разделяющие его и приятеля ярды; обширная прогалина, усилиями обоих землян пробитая в лесу с помощью хай-эндового оружия, неожиданно оказывается кстати: здесь бежать проще - ноги реже спотыкаются о кусты, реже запутываются в траве, а некоторые деревья и вовсе не приходится огибать, ведь их отныне попросту нет. Разве что обломки и ветки крупных растений время от времени попадаются под пятки, однако Скотту некогда рассуждать об этом. Крик-призыв о помощи выстреливает из-под земли - приглушённый, однако всё равно представляющийся оглушительным; мозг Скотта рисует страшные картины, не обращая внимания на которые и в равной степени на свою одышку крутобокий охотник стремится дальше и дальше, быстрей и быстрей.

   Когда он замирает у края обрыва, то не мешкая приказывает себе забыть про усталость: Грэг - важнее! Если опоздать, будет слишком поздно... Скотт наводит три-ружьё на дыру, где видно какое-то копошение; поспешно оперируя сенсорами, он меняет лазер на энерго-импульс, убирает мощность и палит поверх шевелящихся, будто роящихся тёмных тел. Присмотревшись, Скотт различает грязно-серую вздыбленную шерсть клоккеров, их с удивительной лёгкостью гнущиеся тела, худые жилистые "руки" и "ноги", мелкие головы с лопатоподобными заострёнными ушами... Клоккеры никак не реагируют на предупредительный выстрел; второй залп становится прицельным: энергетический импульс врезается в бок неосторожно разогнувшегося озлобленного "волосатика" и валит того с ног. Клоккеры единым порывом - и как им всегда удаётся?! - вскидывают головы, скоротечный миг сверлят Скотта красными глазами без век, ресниц, белка и зрачка. Потом один из них, без сомнения, вожак, даёт команду - вскидывает вверх кулак и поворачивает руку на 180 градусов, - после чего твари столь быстро скрываются из виду, словно освоили телепортацию. Хоть это не правда (люди, и те пока не ведают способа, позволяющего мгновенно перемещать тела, предметы и объекты), получается, в любом случае, эффектно; клоккеры последовательно, а, на взгляд наблюдателя (Скотта), слитной группой исчезают в коридорах так называемого Клоккервилля, бросая неудавшуюся добычу.

   Скотт ставит ружьё на предохранитель, цепляет на магнитный пояс и спрыгивает в пробитый Грэгом лаз; он осматривается в поисках клоккеров, затаившихся или чересчур смелых или, наоборот, перетрусивших. Нет, никого. Теперь он позволяет себе обратить всё внимание на Грэга; Грэг же распростёрся на земле - впрочем, если быть точным, под землёй, - не шевелясь, усыпанный комьями почвы, в порванном ЗК - защитном костюме. Особенно велики повреждения бронебойной и противоударной материи, эластоткани, на спине и боках; на руках, ногах и шее дыры, разрывы и "порезы" менее значительны. Скотт приседает, берёт в руки голову Грэга, глядит на его лицо: приятель без сознания; старым проверенным способом - хлопая по щекам - Скотт приводит "оступившегося" молодого мужчину в чувство.

   - А? Что?.. Куда?.. - лопочет Грэг.

   - Кажется, тебя хорошо отделали по голове, - выбрав краткую, более ясную и более информативную манеру объяснять, говорит Скотт.

   - Эти?

   - Эти-эти...

   - Где они?

   - Убежали домой, в Преисподнюю.

   - Отлично... Помоги подняться.

   Скотт берёт Грэга за руку, тянет вверх и на себя; пошатываясь, весьма неуверенно, но Грэг, тем не менее, оказывается на ногах.

   - Повезло... наверное... - произносит он, отдышавшись и проморгавшись. - Когда они напали... я ткнул головой в землю... прикрыть руками не успел, подобраться тоже... Фу-уф!.. Да нет, нормально!.. Даже если я им несильно помешал, таки или иначе уберёгся от тяжёлых травм.

   - Угу. У тебя, кстати, синяк под глазом... и, подозреваю, много синяков, ссадин и кроводтёков под зекой.

   - Фигня!.. Забудь.

   - Ладно, как скажешь.

   Грэг проверяет, на месте ли его оружие, арсенал, вспомогательные устройства, и выясняет, что всё цело. Скотт, пользуясь случаем, оглядывает норы, наклоняется, смотрит внутрь; подсвечивая мини-фонариком на руке, силится разглядеть, что там, в далеке и глубине таинственных дорог клоккеров. Ни к чему не придя в изысканиях, Скотт обращается к Грэгу с вопросом:

   - Не отпала ещё охота ловить этих волосатых бестий?

   - Не-а, - по-геройски весело откликается Грэг; его фингал наливается цветом и растекается по лицу.

   - Тогда давайте выбирать нору, профессор. Куда полезем? Какая на вас смотрит?

   - Хм-м-м...

   Грэг хмурится и обводит взглядом "подземье".

   - Эта! - отвечает он и указывает на дырку в нижнем ряду; по размеру - довольно небольшому - и внешнему виду она ничем не отличается от соседних входов-выходов.

   - Почему? - на всякий случай уточняет Скотт.

   - Да просто.

   - Логично. - Скотт плюёт на руки и трёт их друг об друга. - Ну что ж, полезли, значит... профессор.

   Разгорячённые погоней, раззадоренные опасностью, они, не без труда сдерживая эмоциональные порывы, один за другим забираются через невысокую узкую дыру в узкий невысокий проход; первым, пропустив мимо ушей увещевания обеспокоенного друга, лезет Грэг, за ним - Скотт. Они пробираются медлительным ползком, подсвечивая себе мини-фонариками; способ преодолевать расстояния по-пластунски, выученный в армии, в значительной степени помогает им. В норе настолько тесно, что временами у приятелей создаётся впечатление, будто вот сейчас, прямо сейчас они совсем остановятся и застрянут посреди тесной темноты на веки вечные, чтобы умереть от голода; никаких объективных, да и субъективных причин тому нет, и парочка смелых охотников ползёт всё дальше. Внезапно, приняв отсроченное до поры решение, то есть решив поделиться чувствами, догадками, предположениями и сомнениями, которые он ощущал, но в которые не верил, полагая их игрой воображения, следствиями волнения и страха или любой иной ложью, Грэг замирает и в половину голоса - а то вдруг жестокие и непредсказываемые клоккеры услышат - обращается к Скотту:

   - Что-то мешает мне двигаться.

   Наткнувшийся лицом на грязные ботинки друга, Скотт отплёвывается и рассерженно - в основном, на собственную неосмотрительность - кидает общую фразу:

   - Ничего удивительного: незнакомое место, непривычные обстоятельства, плюс ко всему - неприятные и страшные ситуации, в которые ты...

   - Нет, - перебивает Грэг, и действительно в его тембре нечто явно намекает на несомненные проблемы блондина-охотника, пускай даже выдуманные. - Мне мешает лезть вперёд какая-то... сила.

   Скотт собирается было отпустить шутку по этому поводу, как сделал бы, наверное, любой на его месте, однако потом передумывает. Осознавая, что они находятся в абсолютно таинственном для них положении, да ещё в окружении страннейших существ, чьи мысли пока известны, пожалуй, одному лишь Господу Богу, Скотт интересуется:

   - Можешь описать эту свою силу?

   - В том-то и дело, что не мою! - шипит Грэг; он дышит уже надсадно. - Она ни капли не похожа на то, с чем я сталкивался раньше... Или походит-таки, но только в основных, слабоуловимых чертах...

   - Ладно, не будем отвлекаться, - прерывает Скотт. - Просто ползи давай к выходу, а там разберёмся с твоими/не твоими силами, если клоккеры не вмешаются, конечно.

   Грэг и сам бы рад "просто ползти", однако намного проще сказать, чем сделать; несмотря на безусловные проблемы с передвижением, ему удаётся, подтягиваясь и извиваясь, добраться до чёрного круглого отверстия, что почти сливается с довлеющей над подземьем вечной ночью, и выбраться наружу. Очутившись на четвереньках, он не спеша поднимается, чтобы не вызвать головокружения; головокружение, однако, всё равно налетает, и Грэг, пошатнувшись, вынужден облокотиться на вертикальный срез земли, где расположено отверстие хода-лаза. Он глубоко дышит, а его члены, тем временем, рефлекторно сжимаются под воздействием остатков силы, про которую он говорил; тело несильно, однако настойчиво и мерзко болит. Грэг растирает руки и ноги, сгибается и разгибается, подпрыгивает на месте... да, вроде бы волна спазмов и боли постепенно сходит на нет. Когда Грэг чувствует себя практически в полном порядке, из норы доносится сдавленное кряхтение Скотта.

   - Вылезай, чего ты ждёшь? - Они поменялись ролями, и теперь Грэг подгоняет напарника по охоте.

   - Не... - Скотт попёрхивается словами; он кашляет и со второй попытки выговаривает коротенькое предложение: - Не могу...

   - В чём дело?

   - Не знаю! - Скотт едва ли не кричит.

   - Тише ты. Кругом наверняка полно...

   - Клоккеров. Это-то для меня не секрет. Но твоя дурацкая, чёртова сила... видать, она вместо тебя припечатала меня!

   Раздумывая, что бы предпринять, Грэг стоит на месте и рассуждает про себя; начинающий ругаться Скотт подгоняет его.

   "Видимо, есть только один вариант", - понимает Грэг.

   Он наклоняется так, чтобы видеть нору и застрявшего в ней, пыхтящего, исходящего потом Скотта, и протягивает приятелю обе руки.

   - Держись.

   - Тело ноет, блин... И болит!

   - Держись, говорю!

   Скотт хватается за протянутые руки; Грэг сообщает, что вытаскивать будет на счёт "три".

   - Лучше на счёт "один", - рычит Скотт, ведя незримую борьбу с неизвестным врагом. - А ещё лучше - вообще без счёта. Тяни давай!

   Грэг согласен с этим предложением; он упирается ногами в земляную стенку и, напрягая все имеющиеся в арсенале силы, тягает Скотта на себя, надеясь за один раз вырвать его из призрачного плена, из ловушки-энигмы. Но так просто разрешить проблему не удаётся; Грэг снова аккумулирует активные и скрытые резервы и уж не тянет - рвёт Скотта в свою сторону. Попытка выходит более удачная: Скотт сдвинулся с места и прополз на брюхе пять-десять дюймов. Короткая передышка, и действо повторяется... Начиная с данного момента, оно дублируется раз шесть-семь, прежде чем у кряхтящего от натуги, покрасневшего до состояния помидора Грэга получается наполовину вызволить Скотта из коварной узкой темницы. Грэг с шумом опускается пятой точкой на пол, когда Скотт по пояс выглядывает из лаза-хода. Чувствуя в себе силы продолжать самостоятельно, брюнет извивается, как перед ним Грэг, и, отталкиваясь руками от утрамбованной до состояния плотной стены земли ("Неужели мастерство клоккеров-строителей столь велико?" - посещает нежданная мысль), вываливается на пол подле беловолосого друга.

   - Порядок? - осведомляется Грэг, принимая стоячее положение и потирая отшибленное место.

   - Кх... кхе... Порядок, - выговаривает Скотт; он минуту-другую сидит не двигаясь, потом следует примеру Грэга.

   Медсист их охотничьих костюмов, в эласт-материи и под ней, уверенно, ощутимо, но и кропотливо высушивает пот и приводит в порядок чувствующие усталость организмы пользователей.

   - Что там за фигня была, дружище? - в полном недоумении вопрошает темноволосый.

   Грэг пожимает плечами и, будучи уверенным, что единственный способ узнать - это искать ответ, включает мини-фонарь и, заглянув в нору, светит им перед собой. Сначала блондин ничего не видит, и у него рождается вполне разумное предположение: дело в каких-то специфических особенностях Клоккервилля и клоккервилльских обитателей... И сразу же фонарь натыкается на любопытный предмет. Поблизости от первого предмета обнаруживается второй, за ним - третий и четвёртый, пятый, шестой... и так далее. Друзья ничего не заметили, поскольку те располагаются на потолке лаза, куда охотникам и посмотреть-то было не под силу в связи с понятным и однозначным объяснением. А оказываются предметы... микрочипами!

   - Ничего себе, - только и выдыхает Грэг.

   - Что тебя восхитило, брателло?

   Грэг рассказывает Скотту об увиденном; однако ж Скотт лично желает убедиться и разглядеть шокирующую находку. Он предпринимает те же действия, что Грэг до него, и видит, соответственно, ровно то же.

   - Микрочипы?! - не сдерживает он изумлённого возгласа; глаза у "сыщика" лезут на лоб.

   - Потише.

   - Да брось: будь рядом клоккеры, давно бы подкрались, напали и растерзали нас.

   - За что тебя больше всего уважаю, так это за оптизм. - Грэг саркастически хмыкает.

   - Ага, да-да, - отстранённо реагирует Скотт. - Но микрочипы... здесь... Откуда? Почему?.. С какой целью?!

   - Щас я тебе отвечу.

   - Серьёзно?

   - Да с чего вдруг!? - Грэг смотрит прямо в глаза Скотту. - Хотя... - задумывается он, осенённый внезапной догадкой. - Есть же теория - на днях по голоновостям передавали - о механическом управлении природой.

   - Хочешь сказать, чипы вступают во взаимосвязь с природными механизмами и создают искусственно регулируемое давление?? А ведь точно же! Потому-то нас в норе и плющило! - Он разражается хохотом, довольный своей шуткой.

   - Это - лишь теория, - напоминает Грэг.

   - А это - практика, - тыча в нору, не соглашается Скотт.

   Грэг разводит руками.

   - Ну хорошо, может быть, может быть... Но кто же такие, получается, клоккеры?

   Скотт таинственно приподнимает брови.

   - Страшно представить...

   Теребя пальцем губу, Грэг рассуждает вслух:

   - Если микрочипы... или, вероятнее, микропрессы создают искусственное давление и не только не мешают клоккерам, а оказывают помощь - иначе бы волосатики не стали их устанавливать, - выходит, устройства имеют важное назначение.

   - Например, ускорять, усложнять и регулировать передвижение клоккеров, - роняет догадку Скотт.

   - Верно-верно, - подхватывает Грэг. - И сдерживать и отпугивать незваных гостей.

   - Что-то мне подсказывает, прямо не знаю что...

   - М?

   - Ошибались мы насчёт их "приблизительной разумности". Как пить дать, они нас в шахматах обставят.

   - Либо всё-таки мы их.

   - Объясни.

   - Объясняю: теория разума не ограничивается человеческим самосознанием в качестве единственного возможного варианта развития разумности. Психоанализ, теорвер и прочее. Ферштейн, дорогой Зигмунд Эйнштейн?

   Скотт смеётся - шутка приятеля его веселит, да и назрела у огранизма необходимость расслабиться.

   - Ферштейн, - отвечает он.

   - Ну а раз так, довольно восхищаться фантазией клоккеров: мы тут не за этим.

   Они проверяют снаряжение и оружие - всё в порядке: ничего не поломано, ничего не потеряно. Осторожные и внимательные, космические охотники продвигаются сквозь темноту, и снова - Грэг первый, а Скотт позади...

   ...Полчаса или минут двадцать им никто и ничто не мешает размеренно, в среднем темпе шагать по твёрдому земляному полу внутри мягкой на вид темноты с холодным безразличным основанием. Расслабившись после свалившихся на голову злоключений и приключений, друзья тихими голосами подкалывают друг друга, подталкивают руками и вообще пребывают в приподнятом настроении; с каждой секундой растёт ощущение, что в Клоккервилле, в сюрреалистическом, абсурдистском месте жительства непознаваемых созданий, они, два волею случая попавших сюда человека, в наполненном пустотой и напоённом темнотой подземном пространстве, словно дома. Но это продолжается ровно до тех пор, пока Грэг в единое мгновение не застывает на месте. Скотт врезается в него носом и глухо бормочет что-то по поводу "перебора" и "необходимости уменьшить градус шуток".

   - Какие шутки?! - взволнованно откликается Грэг. - Я двинуться не в состоянии!

   Оценивающе взглянув на лицо Грэга и поразмыслив над его поведением, Скотт приходит к выводу, что приятель говорит правду.

   - Тогда, пожалуй, я постою в сторонке, - сообщает Скотт.

   - А я? Вытащи меня отсюда!

   - Ты щас сказал, прямо как...

   - Даже не думай этого произносить.

   - А то что? Дашь мне по лбу? Так ты ж завяз!

   Грэг злится, и его эмоции находят выражение абсолютно во всём: в скосившихся, напряжённых чертах лица, в подрагивающей от негативного возбуждения фигуре, в угрожающем рычании и злобном голосе.

   - Прекрати издеваться, тебе говорят, - повторяет он, - и вытащи меня!

   - Да из чего, в конце-то концов? - Скотт делается-таки более серьёзным и сочувствующим.

   - Если б я знал...

   Во время всего разговора Грэг светит под ноги мини-фонарём, но то ли свет прибора недостаточно яркий, то ли ещё по какой-то причине, однако разглядеть липучую напасть, сковавшую движения, приморозившую, приклеившую ноги к полу, молодой мужчина не может. Скотт снимает с магнитного пояса собственный фонарь и, активировав на полную мощность, садится у скованных ног Грэга, пускает белый луч прямо под них.

   - Хм-м-м-м, - следует затем задумчиво-удивлённое.

   - Что там?

   - Некая... - Скотт подбирает слово, - субстанция. - Он нагибается ниже. - Бесцветная, кажется... Хотя нет, погоди.

   - А я чем занят?!

   Скотт не обращает на сказанную в сердцах реплику внимания: он весь сосредоточен на новом открытии.

   - Она светлого-светлого рыжего оттенка - как здешняя земля, только гораздо более блёклая. Возможно, оно образовалось... либо получено... непосредственно из клоккерианской земли.

   - Или на её основе.

   - Именно.

   - Но мне-то это как поможет?

   - Подожди, я думаю.

   Грэг закатывает глаза и бормочет беззвучные проклятия.

   - Он думает, видите ли! - разражается светловолосый затем, потому что Скотт продолжает молчать и размышлять над неведомыми ему вещами. - Я застрять под землёй могу до самой смерти, а он играет в мыслителя! Ты понимаешь, что оносжимает мне пальцы и ступню? Я ими пошевелить не в силах... я их почти не чувствую!

   - Не устраивай истерики, сейчас что-нибудь сделаем.

   - Быстрее... - сжав зубы, чтобы не ругнуться, издаёт гортанный рык "пленник". - Или в следующий раз я не буду вытаскивать из вызывающих клаустрофобию туннелей твою толстую ж...

   - Что ты сказал?

   - Я сказал, твою толстую... - Грэг полагает, что Скотт обиделся... но внезапно до него, чересчур поглощённого гневом и обидой, доходят и интонация друга-охотника, и смысл сказанных им слов. - Ты к чему ведёшь? - уточняет озадаченный Грэг.

   Скотт с неподдельным интересом разглядывает липкую субстанцию под ногами блондина - определённо, полный мужчина заприметил нечто действительно любопытное.

   - Ну? - Грэг опять принимается нервничать.

   - Когда ты начал беситься, - в конечном итоге объясняет Скотт, - оно потекло.

   - Куда?

   - Не куда, а как. Ты стал меня ругать, и эта фиговина из плотной и липкой частично превратилась в жидкую и, вероятно, не клейкую.

   Для того чтобы принять решение, Грэгу хватает миллисекунды.

   - А если я сделаю так...

   И он в полный голос разражается полуминутной речью, где выражает все свои недовольство, злобу, растерянность и усталость, вызванные проклятущей планетой и её обитателями; в вариации Грэга смысл, естественно, теряется за нецензурной лексикой, составляющей ровно 100% текста. Когда Грэг, яснее ясного выразив обуревающие его чувства по отношению к Клоккерии и клоккерам, переходит было к описанию в наиярчайших тонах застывшего в одной согбенной позе, вроде бы безразличного к несчастьям друга Скотта, тот с полной неожиданностью выпаливает, громко, чётко и не допуская альтернативных толкований:

   - Прыгай в сторону!

   - А? - Грэг сбит с толку.

   - Немедленно! - орёт Скотт.

   Грэг неловко прыгает... и только потом в голову беловолосого искателя приключений врывается мысль: "Как же я выпрыгну, если ноги приклеило намертво?". Но, невзирая на явное логическое противоречие, он освобождается из ловушки. Грэг поднимает одну ногу, осматривает; проделывает то же самое со второй ногой; ни на первой, ни на второй ни следа вязкой, клееобразной субстанции. Произошедшее слишком странно, он никогда раньше не встречал подобных... веществ, соединений, жидкостей - или что это такое?! Тем и объясняется культурно-научный шок мужчины.

   Скотт догадывается, что беспокоит Грэга.

   - Ну а зачем бы я стал тебе врать в эдакой ситуации, да ещё посреди Клоккервиля?

   Немного ушибленно, Грэг молча кивает несколько раз подряд.

   Скотт замечает в воздухе запах, которого прежде не было, и принюхивается.

   - Кислятина какая-то, - высказывает мнение Грэг.

   - Точнее, пары кислоты... разновидность которой нам неизвестна. От твоей лужи-пленителя, вероятно. Это, я думаю, поставленный клоккерами капкан... О! - перебивает Скотт сам себя и указывает включённым фонариком вглубь подземной пещеры. - Гляди, оно убегает!

   - Липкая хрень?

   - Да!

   - Ну и скатертью дорога.

   - Я бы дал ей имя "кислоид" или что-нибудь вроде того, - мечтательно произносит Скотт.

   - Не возражаю. Вернёшься на Землю - отправь заявку в Нобелевский комитет. А прямо сейчас я, со своей стороны, лучше бы занялся дальнейшими поисками - если не клоккеров, так выхода. - Грэг категоричен.

   Однако Скотт безропотно с ним соглашается.

   - Ты прав, что-то я увлёкся... Ну-с. - Светя мини-фонарём, он вертит головой. - И куда мы направимся далее?

   - Интуиция и память подсказывают мне, что я мог бы помочь вам с решением этого вопроса.

   Скотт оборачивается к Грэгу, бросает на того подозрительный взор.

   - Ты сказал?

   - Я молчал, словно евнух в гареме. - К Грэгу вернулись ирония и некоторое безразличие, что больше ему свойственны.

   Пугая приятелей, заставляя их отшатнуться и выставить перед собой работающие фонари, из густоты мрака возникает невысокая, жилистая и волосатая фигура с длинными острыми когтями и зубами и с пламенеющими кроваво-красным глазками-бусинками.

   - Это сказал я, - изрекает клоккер.

   Оба охотника, не в силах преодолеть изумления, молчат и хлопают глазами, даже про потенциальную опасность и боевые ружья они забывают.

   - Меня зовут Штоурм, - объясняет говорящее "разумное животное". - Вы всё ещё желаете попасть в Град? И я имею в виду не окрестности его запустелые, а сердце, полное жителей, их тепла, мыслей и поступков.

   Друзьям требуется хоть какое-то время, чтобы обмозговать случившееся и вопрос, заданный тем, у кого речи нет и быть не может "по определению".

   - Ну... - начинает Грэг.

   - ...да, - заканчивает Скотт.

   - Тогда идёмте за мной.

   Клоккер, назвавшийся Штоурмом, разворачивается и прогулочным, человеческимшагом ступает через тьму. Грэг со Скоттом переглядываются; Скотт кивком задаёт молчаливый вопрос, Грэг отвечает, неопределённо разводя руками. В итоге, они пристраиваются за спиной Штоурма, который безбоязненно и ни разу не оглянувшись рассекает мрак одиноким ночным кораблём, неприкаянным странником. Процессия из трёх прямоходящих существ, напоминающая как древнюю легенду, так и футуристическую фантастику XX - XXI веков, пронзает темноту в одному Штоурму ведомом направлении...

   ...Охотники с Земли ещё не видели ни клоккеров, ни их чудесных приспособлений, ни домов или города, где обитают покрытые шерстью, угрожающего вида существа, - лишь теперь Скотт и Грэг узревают... что-то. И это "что-то" выплывает и обрушивается на них без предупреждения! В один момент они находятся возле дыры в полу, у которой встаёт Штоурм, - а в следующий, прыгнув за проводником в темнеющий провал, они слепнут и глохнут, и теряют знания, и лишаются ориентации в пространстве и времени... ...и приобретают, несмотря на то, нечто большее, нечто иное. Город клоккеров, называющийся, по словам Штоурма, Градом Вынужденной Ночи, или короче - Градом, разворачивается и раскидывается в неохватном пустотелом пространстве ещё глубже под землёй.

   - Мы сами выдолбили, вырыли, выгрызли место для будущего Града, - всё так же, не оборачиваясь, на ходу рассказывает Штоурм. - А потом построили дома, школы и магазины, возвели сады и парки, проложили дороги и вымостили тропинки, и превратили стены пещеры напополам с земляными стенами в неприступное ограждение нашей негаданной родины.

   Если верить Штоурму - а не верить ему, взирая на открывшееся их глазам, попросту не было смысла, - клоккеры отправились в добровольное изгнание под землю.

   - Хотя что значит "добровольное"? - вещает старый, умудрённый опытом голый мужчина со стоящей торчком жёсткой тёмно-серой шерстью, оказавшийся к тому же гуманоидом. - Мы хотели жить на поверхности. Мы заняли её первыми, много раньше землян. Мы родились и развивались там. И вот, когда мы готовились оставить одну ступень развития и подняться на следующую, прилетели вы, люди. Гомо сапиенс. Вы разрушили наши строения: жилые дома, фабрики, заводы, детские сады, офисные здания...

   В речи Штоурма не слышится боли, обиды или ненависти - неужели клоккер относится к случившемуся, пускай и очень давно, столетия назад, и неожидаемо быстро, - неужели он относится к этому... без волнения, почти безразлично?! Либо же умело скрывает истинные эмоции?.. А Штоурм, не меняя громкости голоса и с практически неизменной интонацией, продолжает:

   - Всё произошло столь стремительно, что мы не успели дать отпора. Буквально: один день мы начинаем жить во вновь отстроенном Наземном Граде, тогда как в другой уже лежим в его руинах. Люди отобрали у нас жильё, свободу и жизни и отправили в изгнание. Однако мы не стали задерживаться в лесах, где слишком много конкурентов среди животных, и не поселились на полях, которые постоянно страдают от гроз, града, ураганных ветров и прочих катаклизмов, да и пустыни, жаркие и мёртвые, и ледники, хладные и бессознательные, нам не подошли. Вместо этого мы спустились под землю.

   Не веря глазам, Скотт и Грэг видят перед собой и слева, и справа, и вокруг то, о чём говорит Штоурм; это инфраструктура, полностью повторяющая план и величие Наземного Града, только сменившая местоположение и название. Здания производят странное впечатление: они походят на кляксы, широкие и длинные чёрные кляксы.

   - Чтобы лучше сопротивляться давлению, природному и искусственному, - поясняет Штоурм.

   Машины тоже не такие, как на Земле; их и машинами-то сложно назвать, эти круглые бесколёсые полоски различных тёмных цветов и оттенков.

   - Подземный мир ограничил нас в плане красок, - сообщает Штоурм, - но подарил защищённость, уверенность в завтрашнем дне. И - новые возможности.

   Он указывает на чёрную дымящую кляксу; это фабрика - выпуская дым через отверстие в крыше, снабжённое автоматическим открывателем, фабрика самостоятельно, без помощи клоккеров производит автомобили, компьютеры, роботов, предметы мебели... За ней лишь приглядывает пара смотрителей: один - постоянно, находясь на посту, а второй раз в день является с инспекцией.

   Над путниками - висящие будто бы ни на чём и летающие осветительные сферы, сделанные из того же вещества чёрного цвета.

   - Это особенная смесь металлов и минералов, придуманная нами ещё наверху, - раскрывает тайну Штоурм.

   Мимо них проходят, пробегают, неспешно шагают рука об руку или за руку разнообразные клоккеры: отцы и матери, дети и внуки, деды и бабки... Все - без одежды и покрытые густым жёстким мехом, грязно-серым, что извечно топорщится.

   - Безусловно, пришлось приспосабливаться, - ведёт дальше свой рассказ Штоурм, в то время как они совершают эту маленькую экскурсию. - От чего-то мы отказались - например, от одежды, поскольку и без того защищены густой шерстью, ставшей за годы изгнания ещё теплее и надёжнее; её обновление ускорилось до поразительного темпа. Погода же нас здесь, под землёй, едва ли беспокоит. Иногда, правда, выпадают сложные дни - когда, скажем, начинаются землетрясения или наводнения... Но в Граде и за его пределами установлены защитные и предупреждающие механизмы, и у нас имеется отработанная годами - веками - техника поведения.

   Они ступают на тротуар и шагают по нему; он выполнен из материала, по цвету и внешнему виду точь-в-точь как пленившая Грэга субстанция. Скотт решается задать Штоурму вопрос, и старый клоккер подтверждает догадку: его собратья умеют извлекать из природы, и из оранжевой земли Клоккерии в том числе, великое множество чудес и орудий. Только теперь мужчины-люди замечают у мужчины-клоккера скопления седых волосков, проплешины и шрамы; на правой руке у Штоурма не хватает крайнего правого пальца (всего же у клоккеров по шесть пальцев на руках и по семь на ногах).

   - Смотрите на мои раны? Это следствия жизни и борьбы за неё; многие, кстати сказать, получены в баталиях с вами, человеки.

   Грэг стыдливо опускает взор, Скотт смущённо краснеет.

   Штоурм воздевает вверх руку, приветствуя знакомых, - он уже проделывал подобное несколько раз, таким образом и говоря "Здравствуйте", и давая понять всегда настороженным, чутким соплеменникам, что его гостей не стоит бояться, что они пришли с миром. Клоккер и два человека заходят в дом, часть стены которого магическим способом просто берёт и исчезает; на самом же деле, это дверь, сделанная из оранжевой земли и химикатов, среагировала на появление хозяина жилища. Скотт оборачивается, чтобы подтвердить предположение; действительно, когда тройка путников отдаляется от входа, он заново зарастает плотной и крепкой на вид стеной.

   Они - на первом этаже трёхэтажного дома; пропадает вторая стенка, и они поднимаются удобной покатой лестницей без ступенек на два этажа. На третьем их взглядам предстаёт комната-квартира Штоурма; повинуясь движению когтистой руки владельца, загорается левитирующий шар-светляк под потолком. Грэг со Скоттом видят, что жилое пространство не разделено на части, - только отгорожены четырьмя-пятью узкими невысокими, не доходящими до потолка стеночками зоны, которые клоккеры называют зонами действия. Если что-то и может претендовать на роль комнат у красноокого градонаселения, то лишь эти ограниченные - правда, с одной-единственной стороны - зоны.

   Штоурм садится на чёрный куб (замена табуретке, стулу, креслу) и лёгким жестом предлагает гостям также присаживаться. Скотт с Грэгом примащиваются на твёрдой ровной поверхности необычных, непривычных сидалищ; "стулья без спинок", впрочем, отнюдь не холодные и покрыты тонким слоем светло-рыжего вещества, очевидно, отталкивающего как низкие, так и высокие температуры.

   - Чтобы заставить нас бояться и молчать, а в крайнем случае - сгинуть без следа, - возобновляет грустный рассказ Штоурм, - контактёры-захватчики распространили по всей обитаемой Вселенной ложь, где говорится, что мы - только лишь разумные животные. Умно и смело, ведь мы правда похожи на животных, хоть и чересчур странны для них, с точки зрения человекообразных. И одновременно подло и грязно, потому что наши "чисто человеческие" черты принимаются самими гомо сапиенс и их друзьями и партнёрами за жалкую, неуклюжую, неправильную пародию на разумного гуманоида. Прибрав Клоккерию себе, завоеватели переписали историю - исключительно для собственных интересов; клоккерам выпала роль "козлов отпущения" и замученных невинных глупцов, не умеющих противостоять безжалостной силе. Мы - сторонники разума и логики; люди же - простите, мои новые знакомые... люди - это машины для убийства, хитро прикрывающиеся моралью, законом, принципами, традициями... Ну а там, где не хватает имеющихся объяснений, в ход идут враньё, подкуп, шантаж, угрозы, мистификации и другие дети Зла.

   - Вы - проповедник?! - наконец-то догадывается Скотт; поражённый увиденным и услышанным, он не может сдержать чувств.

   - Я - Хранящий Традиции, - отвечает Штоурм, то есть скорее утвердительно, чем отрицательно.

   - Зачем вы пригласили нас сюда... к вам? - спрашивает потом Грэг.

   - Мы, клоккеры, ценим свободу, выбор и свободу выбора, - пространно изрекает Штоурм. И рисует причину уже более понятно: - Я рискнул позвать вас за собой, на нашу тайную вторую Родину, чтобы вы увидели и услышали... и - возможно - сделали выбор, свой собственный. Свободный.

   Сейчас он замолкает и спокойно, с неизбывным терпением глядит на заметно растерявшихся мужчин.

   - Выбор... - будто тестируя слово и самый его смысл, проговаривает Скотт.

   - Какой выбор? - дополняет Грэг. - С чем связанный?

   - Помочь ли нам, - слышится ровный голос Штоурма. - Или, не исключено, нас погубить...

   Ответа не следует, не осуществляется даже ожидание: толпа взбешённых клоккеров - штук пятнадцать, а то и двадцать - вбегает в апартаменты Хранящего (сколько негодующих снаружи?..). Грэг и Скотт вскакивают со "стульев". Клоккеры верещат что-то на своём экспрессивном языке из порою утрированных, а иногда не воспроизводимых звуковых модуляций; слушать такое гостям-людям даже больно, не то что неприятно.

   - Это хорошие представители гнилой расы, - пытается пресечь агрессию Штоурм; он говорит на языке землян, пан-английском, чтобы бывшие охотники понимали слова и происходящее.

   Вторгшиеся клоккеры сызнова верещат и без доли сомнения набрасываются на Хранящего целой кучей; по весом их тел он падает на пол, сильно ударяясь головой. Хранящего бьют и рвут когтями и зубами его же соплеменники.

   Грэг, точно действуя во сне, достаёт ружьё и делает предупреждающий залп; в крыше пробита дыра, шум наверняка слышали по всей округе, однако напавшие никак не реагируют. Тогда уже Скотт прицеливается и стреляет - в груду копошащихся волосатых тел; клоккер, которому неотвратимо острый лазерный луч обрезал жилистые ноги до половины, отталкивается сильными руками, падает на пол в одиночестве и принимается кататься из стороны в сторону, бешено вереща. Тёмно-синяя с белыми "прожилками" кровь тягуче растекается по чёрному полу.

   - Бегите... - хрипит ещё живой Хранящий. - Спасайтесь!..

   Грэг сомневается, но Скотт уж увеличил мощность лазера и пробил дыру в стене.

   - Три-четыре! - громко произносит он, хватает за руку Грэга и, не признавая компромиссов, тянет за собой.

   Они пролетают сквозь дыру и падают на утрамбованную землю; на их счастье, этажи в доме раза в полтора-два ниже, чем в небоскрёбах, к которым привыкли земляне. Скотт ударяется боком, Грэг подворачивает руку. Приятели слегка неуклюже, однако быстро вскакивают и, не ставя ни во что боль, смятение и страх, несутся по подземельному городу-государству, по столице клоккеров и Клоккерии.

   - Они пришли убить нас! - ревёт через дыру кто-то из клоккеров-агрессоров.

   - Они явились за нашими шкурами! - мгновенно подхватывают вокруг...

   ...и повсюду.

   - Они охотятся на наших детей!

   - Они разрушат Град!

   - Они посланцы земного Дьявола!..

   Морщась и стараясь не слушать воплей - вот ещё беда: на кристально ясном для них, пан-английском языке! - Скотт и Грэг мчатся к спасительному выходу.

   Они всего в каких-то шагах от ведущей наверх, в катакомбы дыры, когда перед ними вырастают клоккеры-стражники; судя по гримасам последних и предупреждающе выставленному холодному оружию - своеобразные вариации на темы копий, алебард, мечей, ножей... у красноглазых воителей одна цель: уничтожить вероломных землян. Любым способом!

   Не сговариваясь, и Скотт, и Грэг вскидывают пушки - и стреляют прямо перед собой; мощность у каждого выставлена близкая к максимальной, потому-то вспышка лазера и вспышка плазменного разряда на миг ослепляют стрляющих. Придя в себя, они обнаруживают трупы стражников, разрезанных, разорванных на части трёхпозиционками. Сзади кричат, теперь уже по-клоккерски. Грэг машинально оборачивается - и застывает от ужаса; недовольный, Скотт тянет друга за руку, но сам случайно смотрит назад... и ему остаётся лишь боязливо сглотнуть внезапно пересохшим ртом.

   Там, в считанных десятках метров, - разъярённая толпа из сотен - сотен! - неистовых, словно забывших свою пресловутую разумность, готовых сражаться до конца клоккеров - сражаться за себя, за детей и внуков, за Град, за свободу. Они бегут, маленькие и большие, старые и молодые, воины и мирные граждане, с оружием и без, с какими-то острыми палками, граблями, рогатинами... и кричат. Боже, как они кричат!..

   Грэг и Скотт выставляют перед собой три-ружья и понимают, что больше ничего не остаётся: выбор сделан за них. Однако... однако в любой ситуации за любым разумным существом сохраняется последнее, финальная привилегия, то, что сильнее жизни и смерти, - собственное решение индивидуума, управляющего своей судьбой. Свободный выбор, на коем так настаивал Хранящий Штоурм. Что бы ни случилось дальше, они не сдадутся!

   Разъярённая толпа - целый город!.. - клоккеров всё ближе.

   ...И тогда происходит нечто сколь неожиданное, столь и апокалиптическое: недосягаемый, не видимый с подземной дороги потолок вещеры взрывается тысячами, миллионами осколков - и падает вниз. Само небо рушится на загнанных в угол людей и обезумевших клоккеров. Будто Ад настал в аду...

   В огромаднейшей дыре показывается межгалактический корабль - и его многотонные фотонные пушки, в безразличии игнорируя ожидание, начинают безостановочно стрелять концентрированной энергией. Это несёт смерть клоккерам и приводит разумных подземельников в ужас; и это ослепляет и принуждает застыть в ступоре двух людей. А потом сохранившее жизнь население Града набрасывается на чужаков с обнажёнными клыками и когтями, с импровизированным и сделанным по науке оружием в худых, но невообразимо мощных руках, - и для Грэга со Скоттом всё прекращается...

   ...Неделю спустя.

   Неделю спустя они, живые и здоровые, разве что со свидетельствами проведённого рободоктором лечения, сидят в кабинете начальника межгалактической полиции, МГП.

   - Скотт Уорнер? - утомлённым голосом произносит он.

   - Да? - следует отклик Скотта.

   - Грэг Визерс?

   - Да? - повторяет за приятелем Грэг.

   - Я возвращаю вам e-паспорта, МГ-визы и разрешение на охоту... - Он почти не глядя кидает документы им на колени. - Но с условием...

   - Да? - отвечают сразу оба.

   - На Клоккерию вы ни ногой. Ясно?

   Неудачливые охотники переглядываются, отводят взоры; Грэг опускает взгляд и бормочет что-то невнятное, Скотт молчит и смотрит перед собой, чуть выше лысой головы плотного и низкорослого начальника МГП.

   - Ну?! - требовательно вопрошает тот.

   - Ясно, - безо всякого желания откликается Грэг.

   - Будет выполнено, - вздыхает Скотт.

   - В таком случае, марш отсюда - и больше на глаза МГП не попадайтесь.

   Понуро бредущий Скотт проходит в открывшуюся автоматическую дверь; Грэг замирает на пороге.

   - Ну? - проявляя нетерпение, соизволяет сказать эмгэпэшник.

   - Но клоккеры... - неуверенно начинает Грэг, - с ними всё будет...

   - Вас это не касается. Ещё вопросы?

   Грэг поджимает губы.

   - Нет вопросов.

   - Чудесно. А следовательно, не загораживайте дверь. Оперативная шлюпка МГП доставит вас на Землю, как я и сказал... в виде разового исключения, - разового, повторяю специально для вас, поскольку знаком с людьми вашего типа.

   Ничего более не говоря, Грэг кивает и выходит в киберкоридор, полный посетителей: жертв, свидетелей, просящих, сотрудников межгалактической полиции и даже космических преступников. Автодверь возвращается на место, будто ставя точку в некой метафорической фразе. Два приятеля - невезучих охотника - медленно ступают к АГ(анти-грав)-лифту, который доставит их на крышу, уменьшенную копию посадочной космоплощадки. Там, сверкая фарами и сигнальными огнями, в сумерках - в наступающей темноте, Грэга и Скотта ждёт полицейский автолёт; его водитель за считанные минуты отвезёт парочку на пришвартованную к галактическому пирсу шлюпку. Все беды окончены...

   ...Но почему же в глазах носящих стандартную одежду планетарных охотников молодых мужчин читается плохо сдерживаемая грусть?

   

   Космический корабль они вышли встречать чуть ли не всем городом - как же иначе, ведь первые гости Клоккерии, первые представители иной разумной расы, посетили Наземный Град! Клоккеры из последних сил сдерживали бурные эмоции: перехлёстывающую через край радость, яркую надежду, светлую и искрящуюся многоцветием веру... Но потом, когда люк корабля открылся и фигуры в эласт-скафандрах ступили на автотрап, пригашиваемые чувства наконец прорвались наружу, разрушив ментальные плотины:

   - Ура!

   - Ура!

   - Ура!

   Так они кричали.

   И человек, мирный инопланетянин, разумный посланец с Земли, пришелец, однако совсем не плохой, не уродливый и не жуткий, как в их ночных страшилках для детей, поднял вверх руку, раскрыл её в интерпланетном приветствии и провозгласил на многие мили вокруг во флайт-нанофон, переводящий слова неизвестного смешного пан-английского языка. Хай-энд-микрофон парил на уровне радостного и приветливого, хотя и забавно безволосого лица первого контактёра; а тот вещал вот что:

   - Мы... пришли... с миром!..