Энгэ. Лабиринты реальности (Сборник рассказов)

Григорий Неделько

 

Энгэ. Лабиринты реальности

 

Содержание:

 

Часть 1

Энгэ

Из невозможного?

 

Часть 2

Чёрный товар

В падении

 

Часть 3

Скрытые силы

Тапочки, или Как не оставить реальности ни шанса

Дивные новые миры

Адская штучка

 

Часть 4

Сверхурочник

Человек в шаре

 

Часть 5

Глаза в глаза – в сердца миров

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Часть 1

 

 

Энгэ

 

Все, что мы есть, - это результат наших мыслей.

(Будда)

 

И последние станут первыми…

(Евангелие)

 

В тот злополучный день у Павла Ефимцева забарахлил галлюцинатор.

- Дорогая, кажется, мой модулятор не в порядке. - Высокий черноволосый мужчина с размытыми чертами лица покрутил ручку настройки.

- Как, опять? Ты же на днях носил его в ремонт... А вообще неудивительно - у тебя всё через задницу, - ответила жена Павла Виктория, среднего роста рыжеволосая красотка, звезда глянцевых журналов.

- Милая, в чём же я виноват? Я ведь не устраивал себе сотрясение мозга.

- Оно у тебя с рождения, - пробурчала Виктория, садясь перед зеркалом и расчёсывая роскошные длинные волосы.

- А? Что? - не расслышал Павел и снова подёргал ручку настройки, находившуюся у него подмышкой. - Ну, точно, не работает. Контрастность не меняется, яркостью управлять невозможно... И какие-то помехи во взгляде.

- Что ещё за помехи?

- Не знаю... Всё какое-то серое и безрадостное - словно бы на мир пролили тёмную краску.

"Где-то научился образности, - скривив губы, подумала Виктория. - А впрочем, он всегда был немного "творческим" - то есть оторванным от реальности, неприспособленным. И, похоже, он до сих пор не догадался, что я ухожу от него..."

- Ладно, обращусь снова к ремонтникам, - решил Павел. Он подошёл к жене и наклонился, чтобы поцеловать, но та увернулась. - Что-то не так, Викусь?

- Я просила не называть меня Викусей - я не какая-нибудь приблудная провинциалка, - не прекращая причёсываться, зло произнесла она. Но женщина лукавила: в Москву-Сити она приехала из периферийного города, названия которого Павел не мог выговорить. - Тебе сказать честно? Всё не так. Ты не так, эта квартира не так, вся моя жизнь не так! Вот почему я собираюсь это изменить!

- Но каким образом?

"Боже! Какой он тупой!"

- Я ухожу от тебя. - Она бросила расчёску на столик и встала.

Павел был ошеломлён - он не ожидал такого.

- Но... куда?

- Да не всё ли равно. Тебе всегда было всё равно, вот почему в итоге ты потерял меня.

- Погоди, милая, надо ещё...

- Я тебе больше не "милая"! Если хочешь знать, я ухожу к Максу Филимонову. Он давно любит меня и ждёт, а я, вместо того чтобы находиться рядом с человеком, который будет меня ценить, трачу свои время и молодость рядом с тобой. А ведь их не вернуть.

- Но...

Виктория снова не дала ему договорить.

- Мы не подходим друг другу - как бы это ни банально звучало. Кто ты? Никто. Мелкая сошка в какой-то фирме по производству модуляторов. А я - известная модель. У тебя не хватает ни денег, ни возможностей, чтобы содержать меня так, как я того заслуживаю. Понимаешь?

Он не понимал.

Виктория махнула рукой, надела сапоги, накинула куртку и вышла из квартиры.

- Тебя ждать к ужину? - бросил Павел вслед жене.

- Идиот! - раздалось в ответ.

Наверняка весь подъезд это слышал. Теперь пойду шепотки, разговорчики... Им давно пророчили расставание, хотя напрямую никто этого не говорил. Но среди друзей Павла нашлись сознательные личности, которые сочли своим долгом предупредить его. Тот же Макс Филимонов...

Макс! Старый верный друг... который увёл его жену!..

Павел пребывал в смятении. Хотелось сесть, закрыть глаза и всё хорошенько обдумать. Но времени не оставалось - надо было идти на работу.

 

 

Макс Филимонов, глава компании, торгующей галлюцинаторами, выбил свою должность потом и кровью. И, конечно, он не собирался отдавать её кому-то другому - вот почему для начала он уволил с высоких постов всех своих друзей, а на их место назначил незнакомых людей.

"Дружба создаёт конкуренцию внутри мира отдельного индивидуума", - говорил Макс. Ему такая конкуренция была не нужна.

Сейчас стройный голубоглазый шатен с ухоженными ногтями находился дома. Он изрядно вымотался вчера: совещания, встречи, разговоры, подписания бумаг, снова совещания... и так по кругу. Вообще-то у него чуть ли не каждый день выдавался столь же насыщенным. Поэтому один раз в неделю Макс брал выходной, чтобы в спокойной обстановке, под умиротворяющую музыку, попивая виски, полежать на диване и посмотреть головизор.

За этим-то занятием и застал его звонок по фону.

- Алло, - протянул Макс голосом, в котором ясно слышались недовольство и раздражение.

- Алло. Привет! Это Павел Ефимцев.

"Вот уж кого сейчас не хватало", - скривив губы, подумал предприниматель.

Школьный друг. Муж без детей. Неудачник - по жизни, на работе и в постели. Обладатель чудесной, восхитительной, неповторимой жены, которую он не смог удержать. Макс ухаживал за Викой несколько лет, и наконец это принесло плоды. В тот момент, когда её напряжённые отношения с Павлом дошли до предела, богатый, видный и красивый мужчина оказался рядом, оказал ей поддержку - и подарил ночь незабываемой любви. Тогда Виктория поняла, что в старших классах школы сделала неправильный выбор. Не тому из двух друзей она разрешила быть рядом с собой. Но теперь всё изменилось... Изменился и Макс, который не собирался, подобно Павлу, просто быть рядом. Нет, он - глава, он - предводитель, вожак. Лидер. Не пойми он этого, никогда бы не достиг тех высот, с которых смотрит на мир сейчас.

- Паш, у меня мало времени, - не моргнув глазом соврал Макс. Он говорил расслабленно и с неохотой. - Что тебе нужно?

- Вика у тебя? - обеспокоенно спросил Павел.

- Нет. Но скоро будет. И вообще это тебя не касается.

- Как это не касается? Я же её муж!..

- Бывший.

- Мы ещё не развелись...

- Это дело времени... Ой, извини, мне тут звонят по второй линии, - снова соврал Макс и повесил трубку.

Позвонил, значит, чтобы выяснить отношения? Наверное, где-то в немногочисленных лесах Земли сдохли последние медведи. Макс усмехнулся. Или он просто беспокоился за Вику? А ведь действительно: на часах уже начало одиннадцатого, а её всё нет. Неужели что-то приключилось?..

Стараясь не думать об этом, Макс откинулся на спинку дивана, пригубил виски и вернулся в мир, который услужливо "рисовал" для него галлюцинатор. В том мире преобладали оранжевые тона, кибернетика развилась до невероятных высот - руки и пенис Макса заменили на искусственные, так как натуральные не настолько надёжны. А ещё у людей там были крылья, и они летали над городом, высоко, в небе, как птицы. Парниковый эффект портил почти идиллическую картину, но учёные обещали вскоре с ним разобраться. И Макс верил им - всё-таки на дворе 2165 год.

 

 

А в 2043 году Виктории Добровольской всё было не так безоблачно. Начать с того, что постоянно дорожали лекарства, которые следовало принимать всем без исключения людям, тем, кто хотел выжить в мире с изменившимся климатом. Человечество изобрело новые способы добычи энергии, но не подумало о последствиях. Выбросы в атмосферу стали смертельными для многих животных. Им, точно в каком-нибудь научно-фантастическом романе, на смену пришли эрзац-звери. Воздух был заражён. Чтобы не умереть, люди вначале ходили в защитной одежде, а затем придумали специальные таблетки. Красные, длинные и плоские - с их приёма начиналось каждое утро Виктории. Она была достаточно обеспеченной, чтобы позволить себе регулярно покупать препарат-икс - так назывались таблетки, - а некоторые люди до сих пор ходили в шлемах и спецкомбезах. Вика испытывала к ним смесь жалости и презрения.

Высокие каблучки цокали по асфальту. Солнце - жаркий оранжево-жёлтый шар - горело на синем небосклоне. Из домов высотой в пятьдесят этажей выходили жители, садились в аэрокары и летели к облакам. Кто-то промчался мимо на воздушных роликах - Виктория отшатнулась и с недовольством поглядела вслед подростку. В этот момент что-то больно ткнулось ей в спину.

- Что вы себе позволяете! - Она начала оборачиваться, но неизвестный предмет повторно впился в область позвоночника.

- Тихо. Смотри перед собой, - прошипел кто-то сухим, надтреснутым голосом. - Это электропистолет. Если хочешь жить, заткнись и иди, куда я скажу.

У женщины внутри всё похолодело, ноги стали ватными, в горле пересохло. Никогда ещё она не была так напугана.

- Хорошо, я всё сделаю, - тихо проговорила Виктория, - только не стреляйте.

- Шагай к торговому центру, - скомандовал неизвестный - похоже, это был мужчина.

Вика не могла поверить в происходящее. Её сознание застыло где-то на границе правды и вымысла. Но всё-таки она пошла туда, куда ей сказали. Весь мир словно бы стал мягким и ненатуральным, и лишь цоканье каблучков пробивалось сквозь эту стену рефреном происходящего: всё взаправду - всё взаправду - всё взаправду...

 

 

Павел сидел перед компьютером, то и дело ёрзая на стуле. Он никак не мог выбросить из головы сцену расставания с женой. А ещё его голову наполняли разные, сбивающие друг друга мысли. Мужчина неоднократно набирал номер жены, но она не отвечала на звонок. Не хочет говорить с ним? Или с ней что-то случилось? Как узнать?..

Павел в очередной раз попытался отрешиться от всех проблем и забот, сел ровно и стал думать. В его мире 2124 года уже давно изобрели клавиатуру, реагирующую на мысленные волны. Но чтобы печатать на ней, надо было сосредоточиться и прокрутить в голове предложение. А Павел мог думать только о Виктории...

Он посмотрел на экран.

"Вика... Куда она пропала... Зачем, зачем она ушла? Это я виноват!.. Надо найти её!.."

Он поскорее стёр это "творчество", а затем огляделся: никто, как и прежде, не обращал на него внимания. Полный офис людей с безразличными глазами.

И всё же мысли, отображённые на мониторе, заставили его принять решение. Раньше, возможно, он никогда бы не стал отпрашиваться с работы - но раньше-то от него и жена не уходила.

Павел подошёл к молоденькой миниатюрной Свете, секретарше, и сказал, что ему необходимо срочно увидеться с Евгенией Владимировной.

- Пришёл Ефимцев, - сообщила Света, связавшись с начальницей по интеркому.

- Что ему нужно?

- Не знаю.

Небольшая пауза.

- Ладно, пусть войдёт - но только на минуту.

- Спасибо. - Павел благодарно кивнул и зашёл в кабинет

Евгения Романова - высокая, статная, эффектная, - директор фирмы "Глюк и Ко", повернулась на звук и посмотрела на своего сотрудника со смесью жалости и презрения. В её мире - мире богатства и роскоши, где правили бал олигархи, такие, как она, и всё измерялось величиной золотого запаса отдельного человека - не было места для неудачников вроде Ефимцева.

- Понимаете, госпожа Романова... - начал Павел и замялся.

- Да, я вас слушаю, господин Ефимцев, - поторопила она его.

- Видите ли... у меня сложилась такая ситуация: жена... она, в общем... она ушла к другому, - продолжил Павел. - Но дело не в этом. Вика... пропала. Я звонил ей на фон, но она не отвечает. Боюсь, с ней что-то случилось...

- Всё понятно, - хорошо поставленным, командирским голосом сказала Евгения.

- Вы не могли бы... отпустить меня? Я отработаю, непременно отработаю!

- В этом месяце...

- Конечно, в этом!

- Не перебивайте. Всю следующую неделю вы будете оставаться после работы на три часа. Согласны?

Павел ответил не сомневаясь:

- Да, разумеется. Большое спасибо!

Он стоял в нерешительности. И только когда начальница произнесла: "Можете идти" - и отвернулась, он неловко склонил голову и выбежал за дверь.

 

 

По головизору показывали рекламу. С эффектом присутствия эти ролики смотрелись ещё отвратнее.

"...Закажите для вашего будущего ребёнка настоящий галлюцинатор со всеми функциями настройки. "Умная" система безопасности защитит кнопки пульта от случайного нажатия. Сигнализация оповестит вас о состоянии вашего младенца. Кроме того, в новом г-модуляторе есть такие функции, как измерение температуры, анализ болей любого происхождения, поиск повреждений и ран. В устройство встроен мини-фон, по которому в случае необходимости вы сможете легко связаться с врачом или консультантом нашей горячей линии. Напоминаем, что все галлюцинаторы компании "Глюк и Ко" застрахованы. Техобслуживание в первые три года осуществляется бесплатно. "Глюк и Ко" - это ваш надёжный маячок в тёмном мире..."

- Да-да-да, - раздражённо сказал Макс. - Знаем мы всё это: наши модуляторы самые лучшие... Закажите прямо сейчас и получите в подарок... - Он усилием мысли выключил головизор.

- Галлюцинаторы - это будущее ваших детей! - донёсся вдруг с улицы громкий компьютерный голос. - Человечество уничтожило собственный мир. Третья Мировая разрушила не только планету, но и веру в будущее. Лишило нас и наших детей всех перспектив и возможностей, и самой главной возможности - возможности жить...

- Чтоб вы провалились! - Макс встал с дивана и направился к окну. По дороге он выслушивал навязшую уже на зубах рекламу г-модуляторов:

-...Но фирма "Глюк и Ко" дарит новорожденным новую судьбу. Судьбу, которую они заслужили. Судьбу без войны, без радиоактивных осадков, без клубов дыма и пепла, без смертей и горя! Приобретайте наши галлюцинаторы, и участь предков больше не будет довлеть над нашим народом! "Глюк и Ко"...

- ...с нами легко! - передразнил Макс, закрывая окно. И только потом вспомнил, что в этом году поставил на окна голосовые рецепторы, так что можно было просто скомандовать: "Закрыться". Мужчина выругался и пошёл обратно к дивану, когда в дверь позвонили. - Да что же такое! Не дадут отдохнуть человеку!

Возле двери в стену был вмонтирован монитор. На нём, с огромным неудовольствием для себя, Макс увидел Павла, нервно переминавшегося с ноги на ногу и озиравшегося по сторонам.

"Что опять нужно этому невротику?"

- Кто там? - не открывая двери, спросил предприниматель.

- Макс, это я, Павел! Впусти меня!

- Что ты хочешь, Паш?

- Открой, это важно! Это касается Вики!

- А что с ней?

- Она не отвечает на звонки.

"Неудивительно. Как она терпела его всё это время?"

- Просто она не хочет с тобой разговаривать. А теперь, извини, мне пора...

- Но, Макс...

- Паша, ты не понял? Уходи.

Предприниматель прислушался - ни звука: Павел молчал. Удовлетворённый, Макс уже собирался отойти от двери, но оказалось, что его друг просто собирался с силами.

- Макс, немедленно открой, а не то я выломаю дверь!

Хозяин квартиры усмехнулся, но тут Павел, находившийся в коридоре, с такой силой стал стучаться руками и ногами, что ухмылка на лице Макса сменилась недовольной миной.

- Открыть, - скомандовал он.

Дверь, среагировав на голос хозяина, распахнулась. Павел, ломившийся внутрь, не удержался на ногах и повалился на пол. Макс поднял его и схватил за грудки.

- Что ты себе позволяешь? - процедил красавчик с ухоженными ногтями.

- Вика... как ты не понимаешь... с ней, может, что-то случилось...

- С ней случился ты несколько лет назад. Но теперь всё в порядке. Она освободилась от тебя и может, наконец, жить жизнью, которую заслуживает.

- Но, Макс...

- Забудь о ней. Тебе ясно?

Бизнесмен отпустил друга, но, стоило ему сделать это, как Павел набросился на него с кулаками. Тогда Макс развернулся и съездил Ефимцеву по лицу. Павел снова упал, на этот раз ударившись головой о стену. Он непонимающе смотрел на бывшего друга. Из носа поверженного мужчины текла кровь.

Макс, скривившись от боли, потряс в воздухе рукой. Потом сходил в ванную, принёс оттуда полотенце и кинул Павлу.

- "Ручного доктора" дать не могу, уж извини, - самому нужен. А теперь убирайся.

Павел поднялся на ноги, к груди он прижимал полотенце.

- Вытрешься там. Давай, проваливай. - Но этого ему было мало, и Макс бросил вдогонку молча плетущемуся Павлу: - И не вспоминай о ней, ясно? Её для тебя больше не существует!

И закрыл дверь.

 

 

Автоматическая дверь скользнула в сторону. Павел вышел на улицу, в свой 2124 год. Вытер лицо полотенцем и выбросил его в ближайшую, приветливо распахнувшуюся урну. Мужчину не особенно волновало, как он выглядит. Разрыв отношений со старым другом, назревший, как он теперь понял, уже достаточно давно, тоже не беспокоил его. Виктория - вот о ком он думал. Снова и снова его мысли возвращались к жене. Что-то внутри, сроднившееся с ней за те годы, что они прожили вместе, говорило ему: всё не так просто. Она не отвечает не потому, что не хочет. Она не может. А не может она, потому что... Здесь фантазия Павла рисовала несколько вариантов, и ни один ему не нравился. Попала под машину? Похищена? Застрелена? Её загрызла собака?..

Он помотал головой, приводя мысли в порядок. Главное, не волноваться...

- Господин, у вас кровь идёт, - сказала ему проходившая мимо девчушка.

- Да. Но у меня нет с собой "доктора".

- У меня есть. Вот, возьмите.

Павел подивился такой доброте и отзывчивости, но всё-таки взял устройство. Обработал им нос и, когда кровь прекратила течь, вернул "ручного доктора" девушке.

- Спасибо.

- Пожалуйста... А что случилось?

- Поговорил с другом.

Девушка - наверное, "родом" из какого-нибудь доброго, взращенного на идеализме мира - непонимающе смотрела на Павла. Но он не счёл нужным объяснять свои слова - повернулся и побрёл к машине.

На полдороги у него зазвонил фон.

- Да, слушаю.

- Павел Ефимцев? - произнёс незнакомый сухой голос.

- Это я. В чём де...

- Молчите и слушайте, - перебил его неизвестный собеседник. - Ваша жена у нас. Если вы хотите увидеть её живой, вы должны приехать по адресу переулок Трансплантологов, 12. Вам всё понятно?

- Нет, я...

- На вашем месте я бы не артачился. Итак, вы приедете, или нам начать отрезать от неё кусочки?

Тут в трубке послышался чей-то ещё, тоже незнакомый голос. Первый человек уверенно сказал второму: "Я знаю, что делаю", - а после опять обратился к Ефимцеву:

- Итак, ваше решение?

- Я еду, - ни секунды не сомневаясь ответил Павел.

- Отлично. Запоминайте координаты, второй раз повторять не буду. Подъезд пятый. Код: 4687. Подниметесь на седьмой этаж и два раза позвоните в квартиру слева. Ясно?

- Ясно. А...

Но он недоговорил. Незнакомец обронил короткую фразу "В таком случае мы ждём вас" и прервал связь.

 

 

На двери слева не было номера, но, судя по тому, что соседняя квартира значилась как 1229-я, эта была 1228-й.

Павел какое-то время, несколько секунд, смотрел на древний, электрический звонок с кнопкой. Его очень удивило, что кто-то ещё пользуется таким. Но времени размышлять об этом не было: они ждут его, и неизвестно, на что они готовы ради... А ради чего? Ефимцев не мог придумать ни единого рационального объяснения происходящему. Наконец, собравшись с силами, он дважды надавил на кнопку звонка.

Дверь открыли почти сразу же. Тощий невысокий человек, облачённый во всё чёрное, на лице которого была надета маска, махнул Павлу. Ефимцев оглянулся по сторонам - никого рядом, никто их не видит - и вошёл в квартиру. Тощий человек захлопнул и запер дверь - сам, своими руками.

"Ещё один привет из древних времён... Да куда я попал?!"

- Раздевайтесь и проходите, - сказал тощий и скрылся в единственной комнате.

Павел скинул ботинки, сбросил куртку и прошёл следом. На стуле посреди комнаты сидела его жена Виктория. Мужчина присмотрелся, но не увидел на её лице ни синяков, ни ссадин.

Он облегчённо вздохнул - однако тотчас напрягся, когда с разных сторон к нему приблизилось ещё три фигуры. Все невысокие, все худые и все - в чёрной одежде и масках. Странных, пугающих масках с нарисованными лицами, словно бы размытыми кислотным дождём. Черты расплывались, превращаясь в нечто невыразительное, в лужи грязи. Ефимцев не заметил у подошедших оружия - возможно, его не было, а может быть, они спрятали его под одеждой.

Голоса у чёрного квартета, как назвал их про себя Павел, оказались подстать внешности - такие же "обезличенные". Правда, у всех - разные: у кого-то - скрипучий, у кого-то - сухой, у третьего - шелестящий, а у четвёртого - хриплый.

- Наконец-то мы встретились, господин Ефимцев, - сказал обладатель хриплого голоса.

- Да? - Павел был изумлён и озадачен. - Значит, вы хотели увидеться со мной?

- Ну как же, конечно! Не зря же мы... м-м... пригласили в гости вашу жену - которая была столь любезна, что сообщила о вас много интересных фактов, в том числе номер вашего фона.

"Конечно, она ведь была смертельно напугана! Но что они с ней делали?! - немедленно врезались в сознание метущиеся мысли. - Так, не волнуйся, - попытался успокоить себя Павел. - С Викторией всё в порядке... кажется. Она выглядит хорошо... Я заберу её отсюда, не знаю как, но я её выведу! Сейчас главный вопрос в ином - для чего я им понадобился?.."

- Хм... Но - зачем вам всё это? - осторожно поинтересовался Павел.

- Очень точный и очень важный вопрос! - Хриплый сделал вид, что хлопает, но его ладони не касались друг друга. Он повернулся к подельнику: - Объясни ему.

- Что вы знаете о мире, господин Ефимцев? - проскрипел тот.

- О котором?

- И опять в точку! - громко произнёс Хриплый. - Я же говорил, что мы в нём не ошиблись.

- Не ошиблись во мне? Я не понимаю...

- Ответьте сначала на вопрос, который я задал, - сказал Скрипучий, - что вы знаете о мире? О любом.

Павел бросил взгляд на жену. Когда он шёл сюда, у него даже возникла шальная мысль, что она заодно с "похитителями". Но сейчас по её испуганному, недоумевающему взгляду он понял: всё происходящее удивляет и интригует её не меньше, чем его самого.

- О любом? Ну-у... - протянул Павел, не зная, с чего начать. - Наш реальный мир был уничтожен в результате Третьей Мировой, или Ядерной войны. Вся территория Земли оказалась заражена и разрушена. Никто не видел спасения из воцарившегося ада, но одному умному учёному по фамилии Зольденберг пришла в голову революционная мысль: если сознание определяет бытие, то, изменив сознание, мы изменим и бытие. И он разработал галлюцинаторы, они же г-модуляторы. Эти устройства вживляли в мозг новорожденному для того, чтобы те создавали у него видимость другого мира. Точнее, мир в сознании маленького человечка менялся, и он начинал жить в нём, а не на отравленной Земле. Ангелы и демоны, пришельцы и мутанты, роботы... в мирах, рождённых галлюцинатором, мог "жить" кто угодно - всё зависело от предрасположенности, фантазии, желаний и устремлений человека. И при этом миры, несмотря на свою непохожесть, не противоречили друг другу, а каким-то образом взаимодействовали. Каким - этого до конца не могут понять даже учёные. Но они говорят так: пространство похоже на время. Для одного человека минуты могут тянуться бесконечно, а для другого пролетать, будто мгновения. Но вместе с тем оба человека будут жить и действовать в одном и том же мире, не мешая друг другу. Примерно так... Естественно, повзрослев, люди узнавали правду - ну, то, что мир как бы ненастоящий, - однако никому не хотелось жить в заражённом, помеченном смертью хаосе.

- Браво! - Хриплый опять "зааплодировал". - Всё в точности, как написано в книжках.

- Да... Погодите, - вдруг спохватился Павел. - Что значит, как написано в книжках? Вы имеете в виду, что это всё неправда?

- Как вам сказать... - вступил в разговор похититель с сухим голосом. - Галлюцинаторы действительно существуют. Они действительно меняют восприятие, одновременно изменяя и реальность. Вот только зачем это нужно?

- Ну как же... Вы же не хотите жить в мире, где разразилась Третья Мировая?

- Конечно, нет, - сказал четвёртый, с шелестящим голосом. Похоже, это была девушка. - Мы там и не живём.

- Как это... А, понятно: г-модуляторы...

- Нет. - Скрипучий покачал головой.

- Вы начинаете меня разочаровывать, - сказал Хриплый.

- Я всё-таки не понимаю...

- Хорошо, давайте начнём издалека, - предложил Скрипучий...

 

 

С течением времени беспокойство усиливалось. Если сначала Макс убеждал себя, что ничего не случилось, то теперь, по прошествии нескольких часов, уже нельзя было отрицать - что-то определённо не так. Где Виктория? Куда она пропала? Наверняка с ней что-нибудь произошло. Ещё утром она собиралась переехать к Максу, но вот на часах уже вторая половина дня, а её всё нет. Неужели она передумала? Предпочла успешному бизнесмену полного неудачника? Да нет, не может быть! Не в её характере. Кроме того, Вика любила Макса, и он это знал. Так в чём же дело?..

А что, если во всём виноват этот лох Ефимцев? В порыве ревности стукнул жену, и сейчас она лежит где-нибудь в больнице, в реанимации. Или дома у этого ревнивого идиота. А то и вовсе...

Макс постарался не думать о последнем варианте. Вместо этого он вытащил фон и набрал номер своей знакомой Евгении Романовой.

- "Глюк и Ко", - ответствовала секретарша Света.

- Это Макс Филимонов. Соедините меня с Евгенией Владимировной.

- Одну минутку...

Света проверила что-то в своих записях, а затем произнесла: "Кабинет директора". На экране появилось второе лицо, решительное, ухоженное и красивое.

- В чём дело? - поинтересовалась Евгения.

- Вас вызывает Макс Филимонов, - ответила секретарша.

- Хорошо, я переговорю с ним... Подождите минутку, у меня срочный звонок, - попросила директор фирмы кого-то, находившегося в кабинете. - Алло.

Изображение секретарши пропало - она отключилась от конференции и вернулась в свой мир, очень похожий на мир её начальницы, с той лишь разницей, что богатство Светы исчислялось не золотом, а серебром. И правили в её вселенной не олигархи, а бюрократы-бароны, своими документами контролировавшие и душившие обычных людей.

Как только секретарша исчезла с экрана, Макс заговорил:

- Женя, здравствуй.

- Здравствуй, Макс. Что случилось? Только давай побыстрее - меня деловой партнёр ждёт.

- Вика пропала.

- Куда она могла пропасть?

- Если бы я знал! Но она должна была прийти утром, а её всё нет. На вызовы она не отвечает, сама не перезванивает. А ещё недавно ко мне приходил её муженёк - мы с ним подрались.

- Это с Ефимцевым, что ли?

- Да-да.

- Ну и?

- Он ушёл несолоно хлебавши с разбитым носом. Но дело не в этом. Я подозреваю, что он сделал с Викой что-то нехорошее. Она наверняка рассказа ему о наших отношениях. Он мог взбелениться и ударить её. А дальше - что угодно: не рассчитал силы или она, упав, ушиблась головой об угол стола...

- Я понимаю твоё волнение, Макс, но ничем не могу помочь. Да, Ефимцев говорил мне, что его жена пропала. Под этим предлогом он даже выпросил у меня отгул, хотя раньше и взглянуть в мою сторону боялся.

- И ты не знаешь, где он сейчас?

- К сожалению, нет. Мой тебе совет, Макс: позвони в полицию.

- Да, наверное, так и придётся сделать.

- Тогда пока. Желаю, чтобы всё наладилось.

- Спасибо.

Он прервал связь и, ни секунды не медля, набрал номер полиции. На экране появилось уставшее и недовольное лицо служителя правопорядка. Видимо, Макс отвлёк его от какого-то важного занятия - от игры на компьютере или чего-нибудь подобного.

"Наверное, и мир его такой же унылый", - подумал Филимонов.

- Полиция.

- Я хотел бы сообщить об убийстве.

- Убийстве? Вы уверены?

- Или о покушении на убийство. В общем, тут дело очень серьёзное. Говорит Макс Филимонов.

- Да? - с тем же выражением, в котором ясно сквозила утомлённость происходящим, сказал полицейский. Похоже, он не узнал Макса - известного предпринимателя и видного общественного деятеля. - Кто на кого покушался?

- Один мой знакомый... дальний знакомый, - на всякий случай подстраховался Макс, - разозлился на свою бывшую жену. Дело в том, что она полюбила меня и собиралась уйти от мужа. И...

- Всё понятно. Как зовут жертву?

- Виктория Добровольская.

- Угу. Ясно. Вы знаете, где произошёл инцидент?

Надо было идти до конца.

- У них дома. - Макс назвал адрес. - Прошу вас, сделайте всё возможное...

- Не волнуйтесь, - безразличным голосом проговорил полицейский, - мы сейчас же вышлем людей.

- Я богатый человек, - сказал Макс, - бизнесмен. Я смогу оплатить любые неустойки.

- И установим слежку, - тут же добавил полицейский, - за этим... как, вы сказали, его зовут?

- Павел Ефимцев.

- За ним. Спасибо за бдительность.

- До свидания.

Полицейский снова угукнул и прервал связь.

Макс облегчённо вздохнул. Он сделал всё что мог. Конечно, был вариант подослать к Ефимцеву своих знакомых, но полиция в современном мире действует гораздо эффективнее и быстрее, чем раньше. Поэтому такой ход не имел смысла. Скоро Павла поймают, и в ближайшие пару часов он уже будет давать признательные показания - прогресс улучшил также и систему допроса.

Довольный собой, Макс откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и скомандовал музыкальному центру включиться. Увеличил громкость чуть ли не до предела и под трели скрипок, сплетавшиеся с фортепианными ударами, погрузился в мечтания. В комнате была установлена звукоизоляция, так что неприятностей с соседями опасаться не стоило.

 

 

...- Что, по-вашему, происходит, когда у кого-нибудь ломается модулятор? - спросил Скрипучий у Павла.

- Он временно попадает в реальный мир, - ответил тот.

- Это ответ мы должны бы счесть правильным. Но почему тогда вы не оказались в реальном мире?

- Почему не оказался? Я... - Он замер на полуслове. Осмотрелся: обои из позапрошлого века; потёки на стенах; занавески в стиле настолько древнем, что его даже не назовёшь "ретро"; окно - отнюдь не сверхсовременное и не бронированное; деревянный стол; деревянные же стулья...

- Где я? - задал вопрос Павел, повернувшись к обладателю хриплого голоса.

Тот рассмеялся.

- Вот теперь я узнаю Павла Ефимцева. Вы - в реальном мире.

Он не мог поверить в происходящее. Это какое-то наваждение, дурной сон... Всё сейчас закончится, стоит только захотеть. Может, если он ущипнёт себя, то проснётся?..

- Вы хотите сказать, на самом деле мир выглядит так?

- Именно, - подтвердил Хриплый.

- То есть после Войны...

- Не было никакой Войны! - произнёс Скрипучий. - И не будет.

- А вот это уже зависит от нашего нового друга, - вкрадчиво проговорил Хриплый.

- Что вы имеете в виду?

- Энгэ, - коротко ответил Хриплый. - Негаллюцинирующие. Это люди, которые, несмотря на вживлённые в мозг г-модуляторы, умеют видеть настоящий мир. Не тот, который подсовывают производители галлюцинаторов и покрывающее их правительство, а всамделишный. Тот, что существует в действительности, а не в нашем воображении. Таких людей - единицы. Способность даёт себя знать в разном возрасте - у вас это началось недавно. Помните проявления настоящего мира, которые вы принимали за неполадки в модуляторе? Вы ещё обращались в ремонтную мастерскую, но...

- Откуда вы знаете?!

- Вы ещё не поняли? Мы следим за вами - уже очень давно. Как показали расчёты и исследования, вы один из самых перспективных потенциальных энгэ. И учёные не ошиблись.

- Но... но, - Павел пытался собраться с мыслями, - в мастерской мне починили галлюцинатор, просто он опять сломался.

- Он не ломался - он был исправен! Это вы начинали видеть реальный мир.

Ошеломлённый и сбитый с толку, Павел довольно долго обдумывал свой следующий вопрос. Всё это время чёрные люди молчали. Наконец, Ефимцев заговорил:

- Скажите, но почему тогда люди, когда выходят из строя их модуляторы, видят один и тот же мир? - И тут он всё понял. - Вы врёте. Вы всё врёте. Вы хотите запутать меня, завлечь в ваши сети, чтобы я работал на вас...

- А вначале он показался мне даже умным, - заметила Шелестящая.

- Никто вас не обманывает! - сказал Скрипучий, смотря Павлу прямо в глаза. - Никто, кроме вашего же собственного государства, которое наживается на вас. На продаже модуляторов, таблеток и ещё черт-те чего, существующего в подменённых реальностях!

- Когда галлюцинатор отключается из-за поломки, - взял слово Хриплый, - активируется секретная система, которая проецирует специально записанный для такого случая мир вам в сознание. Потому-то вы и думаете, что видите реальный мир, - на деле же вы смотрите... фильм.

- Трёхмерное кино, - добавил Сухой.

- А настоящий мир, - сказал Скрипучий, - вот он. Он приближается. И вам уже не остановить этого процесса.

Проследив за его взглядом, Павел подбежал к окну. Отдёрнул занавеску, выглянул наружу - и в ужасе отшатнулся: по асфальтовым дорогам разъезжали машины. Разъезжали, а не летали по воздуху! И люди были одеты совсем не так. И всё, всё было каким-то не таким! Каким-то приглушённым, неярким. Дома насчитывали максимум двадцать этажей. А ещё в том мире по-прежнему росли деревья.

В том? А может, всё-таки в этом?..

 

 

Полицейские ворвалась в квартиру Павла и Виктории с бластерами наперевес. Сидевший на фоне работник не знал Макса Филимонова, зато его знало начальство. Оно-то и объяснило сотрудникам полиции, что нужно действовать как можно эффективнее. Те восприняли это как руководство к боевым действиям. Попадись им сейчас Павел, они бы скрутили его в бараний рог, забросили в аэрокар и доставили в участок, где начали бы усердно вытрясать из него "правду". Но Ефимцева не было дома. Они с женой как сквозь землю провалились.

- Что будем делать, капитан? - осведомился полноватый моложавый сержант "из" мира, где земляне сотрудничали с альфианцами.

Капитан - человек с седыми бровями и суровым лицом - без тени сомнения ответил:

- Свяжись с участком - пусть дадут координаты подозреваемого.

- Но ведь это запрещено...

Вмонтированные в голову сразу после рождения модуляторы выполняли ещё и функцию маячков. Благодаря им государство знало, где в данный момент находится любой из его жителей. Пользоваться этими данными было запрещено, но сейчас ситуация складывалась совершенно особенная.

- Ты не слышал, что я сказал? - спросил капитан, "живший" в тоталитарном всепланетном государстве, которое управлялось полицией, - и металл зазвучал в голосе офицера.

- Есть узнать координаты подозреваемого! - по форме ответил сержант и, вынув фон, набрал номер участка.

 

 

...- Нет, нет, нет, - запричитал Павел, отходя всё дальше от окна. - Нет, это... невозможно. Это неправда! Я не верю, не верю вам! Вы обманщики, лжецы! Вы что-то сделали с моим модулятором, как-то воздействовали на него!..

- Павел...

- Замолчите! Мы уходим! Слышите, мы уходим отсюда! И не пытайтесь нас остановить - у меня есть бластер, - соврал Ефимцев, - и я...

- В реальном мире не бывает бластеров. - И Скрипучий вновь покачал головой.

Павел подал руку жене. Она взяла её в свои маленькие ладошки и встала со стула.

Сухой перегородил им дорогу, но Хриплый твёрдо сказал:

- Нет. Пусть идут. Они вернутся. Когда-нибудь они обязательно вернутся.

Сухой отступил в сторону, пропуская Павла и Викторию. Немного повозившись с замком, Ефимцев открыл дверь и вышел в коридор. Обернувшись, он увидел наблюдавшего за ним Хриплого - но на лице того уже не было маски. Лицо молодого и решительного человека с большими карими глазами смотрело на него. И Павел был почти уверен, что голос этого парня тоже изменился, что он больше не хриплый, а звучный. И все остальные, находившиеся в квартире, тоже претерпели метаморфозу...

"Нет, не хочу об этом думать!"

Они подбежали к лифту, и Павел нажал грязную чёрную кнопку. Кто-то написал рядом с ней мелом матерное слово.

"Где я? - рвал сознание вопрос. - Что происходит? - И тут же на смену этим мыслям: - Бежать! Уходить! Не оглядываясь, не задумываясь! Бежать!.."

Они сели в пропахший мочой лифт. Павел нажал кнопку с цифрой "1". Почему-то всего кнопок он насчитал пятнадцать, хотя этажей в здании двести.

"Было двести...", - опять проскользнула мысль.

Они выбежали наружу. Оглянулись, и взорам их предстал длинный красно-белый дом в пятнадцать этажей. Супруги попытались найти машину, но её нигде не было - аэрокар исчез.

Павел стоял на месте и смотрел по сторонам.

Напуганная Виктория подошла к мужу и взяла его за руку. Всё случившееся не укладывалось у неё в голове. Она посмотрела на Павла и вдруг подумала: "Как я могла обидеть такого хорошего человека? Человека, который спас меня из плена, рисковал своей жизнью ради меня..."

- Что этим... людям было нужно от нас? - после короткого молчания сказала Вика.

В ответ Ефимцев только сжал руку жены. Хотел бы он узнать ответ на этот вопрос. И, быть может, узнал бы - если бы остался...

- Как же мы доберёмся домой? - задала Вика новый вопрос.

- Мы что-нибудь придумаем, - ответил Павел.

И, не спеша - уже не оставалось ни сил, ни желания бежать, - они стали спускаться по улице...

 

 

Под окном выли полицейские сирены. Тот, кто когда-то был Скрипучим, выглянул в окно.

- Этот гад вызвал полицию!

- Не может быть, это не он, - сказал бывший Хриплый. - Подозреваю, что это его дружок Макс. Наверное, разволновался из-за того, что Виктория пропала, и позвонил в полицию.

- Босс, так может, мы зря её похитили? - робко проговорила экс-Шелестящая. - Мне кажется, Ефимцев бы и так согласился...

- Тебе кажется, а опыт и исследования показывают совсем другое. Сколько у нас было проколов? И всё потому, что мы пытались действовать как хорошие. Когда на кону стоит что-то крайне ценное для человека, он готов поверить во всё что угодно и согласиться на любые условия, лишь бы объекту не причинили зла.

- Но мы ведь и так не собирались причинять зла ни ему, ни ей. К тому же в этот раз ничего не...

- Вот именно - в этот раз. Но будут и другие... Хватит, мне надоело спорить! - прервал диалог босс, а потом скомандовал: - Всем надеть портативные галлюцинаторы.

- В какой мир сбегаем от легавых? - поинтересовался бывший Скрипучим.

- Без разницы. Сегодня выбирай ты.

- Да, что-то босс расстроился, - шепнул когда-то звавшийся Сухим.

Та, что раньше была Шелестящей, незаметно кивнула.

"Скрипучий" вынул маленький пульт с несколькими кнопками, нажал одну. А в следующую секунду комната искривилась, поплыла и изменилась до неузнаваемости.

 

 

Когда полицейские выломали дверь, внутри уже никого не было. Только ветер шелестел на своём таинственном языке, врываясь в открытую форточку на кухне в стиле хай-тек.

 

 

После того как ему сообщили, что полиция не нашла никаких следов ни Ефимцева, ни его жены, Макс Филимонов снова позвонил Евгении Романовой. Та сказала, что весьма сожалеет о случившемся, и пожелала Максу держаться.

Не находя себе места, бизнесмен достал из бара бутылку виски и стал потягивать из горла её содержимое. Он уже связался со своими друзьями-сыщиками и бандитами, которые обещали сделать всё возможное, чтобы найти супругов. Но Макс подозревал, что этого "возможного" будет недостаточно. Крайне неприятное ноющее чувство, поселившееся у него в сердце, сдавливало грудь. Не желая отпускать, оно нашёптывало, что любые поиски бесполезны. Нет, это было даже не чувство, а предчувствие. Но откуда оно взялось? Впрочем, этот вопрос был лишним, потому что в глубине души Макс уже смирился с происходящим.

 

 

На следующий день Павел Ефимцев не пришёл на работу. Этого его начальнице было достаточно, чтобы подписать приказ об увольнении.

- А если явится, гоните его взашей, - приказала она секретарше Свете.

Но что-то подсказывало Евгении Романовой, что этого бывшего сотрудника она больше никогда не увидит.

 

 

Рассвет уже "отзвучал", когда Виктория проснулась. Она обнаружила, что лежит на скамейке, а рядом с ней, на такой же скамье, спит её муж. Они находились в парке. "Парк" - слово, которое в её мире давно позабыли. Так же как слова "трава", "кустарники", "деревья"... которых тут было вдоволь. Спросонья она не поняла, что происходит. Они - в парке, а кругом настоящая осенняя растительность. Но откуда она взялась? Ведь Война всё уничтожила...

И только тут Вике пришла в голову мысль, что дело в галлюцинаторе.

- Наверное, он забарахлил, вот и показывает всякую муть. Надо сказать Паше. - Виктория машинально посмотрела на наручные часы - они показывали 11:05. - Ничего себе я задрыхла!

Потянувшись, она встала со скамейки и отправилась будить мужа.

По бездонно-синему небу плыли чистые белые облака...

 

 

Из невозможного?

 

Ларисе Оржеховской, с благодарностью

 

Отражение реальности суть сама реальность.

(Павел Ефимцев)

 

По телевизору показывали художественную гимнастику. Российские спортсменки были на высоте. Они уже принесли в копилку сборной несколько медалей, в том числе золотых, и сейчас боролись за лидерство в очередном виде спорта. Вениамин Рачков, отличающийся хрупкой худобой мужчина шестидесяти лет, с интересом следил за Летней Олимпиадой. Попивая пиво из большого стакана, он подбадривал гимнасток как мог, и делал это довольно громко. Но никто не возражал: соседи у Рачкова злобивостью не отличались, а жил он один – с женой пенсионер развёлся десять лет назад, как раз летом.

«Юбилей, чтоб его!» - мелькнула неприятная мысль.

Евгения Царицына, пятнадцатилетняя надежда России, вновь привлекла внимание Рачкова: она высоко подбросила ленточку, прыгнула, подогнув стройные ножки, и уже готовилась поймать снаряд, как вдруг передача прервалась и вместо красивой молодой спортсменки весь экран заполнило изображение чьего-то незапоминающегося лица.

Рачков удивленно воззрился на физиономию мужика с чёрными волосами. Она казалась странно знакомой. Вениамин настолько опешил, что не сразу понял, о чём говорит мужик.

- …Братья и сёстры по разуму! – неслось с экрана. – Нехорошую весть принёс я в ваши дома…

- Опять какой-нибудь рекламный ролик, - проворчал Рачков, поправляя очки, и потянулся за пультом.

Только если это и был ролик, то довольно странный: личность из телевизора вещала что-то о борьбе за мир, о каких-то миддляторах или модуляторах, о святой обязанности каждого человека сражаться за своё будущее…

- Вместе мы победим! – возвысив голос, как истинный оратор, произнёс черноволосый мужчина. – Силы науки и политики объединятся с защитниками правопорядка, чтобы восстановить порушенную гармонию. Знаю, мои слова звучат для вас неправдоподобно и, возможно, даже дико, поэтому я приготовил доказательства. Это – галлюцинатор. – «Оратор» поднял руку и раскрыл кулак – на ладони лежало непонятное круглое устройство. – Принцип его работы несложен: мозговые волны, отвечающие за фантазии…

Рачков фыркнул.

- Бред!

Он щёлкнул пультом, переключившись на соседний канал, по которому шли новости. Симпатичная ведущая рассказывала о победах и поражениях сборной России. Сейчас речь шла о выступлении гимнасток…

Пенсионер расслабился, отхлебнул ещё пивка и поудобнее расположился на старом диване.

 

 

- Не уверен, что это была хорошая идея. – Директор Третьего канала Мещеряков, представительный, в элегантном костюме, с длинными волосами, собранными в хвост, косо глянул на сидевшего в студии мужчину. Всё смешалось в этом взгляде: сомнение, неудовольствие, страх…

Передача шла в прямом эфире – ради неё пришлось прервать рейтинговую Олимпиаду, и Мещеряков сомневался, что сделал правильный выбор. Конечно, слова Прошкина, его заместителя, звучали убедительно, и он сам видел то устройство, но… поверят ли им люди? Да и зачем он вообще это делает?! У него что, других проблем нет?..

Сидящий на стуле мужчина с размытыми чертами лица наговаривал заученный текст, профессионально, с выражением.

«А по нему и не скажешь, что он какой-то там… - подумал Мещеряков. – Встретил бы на улице, даже не заметил бы. Обычный тип, каких миллионы. И усталость во взгляде сквозит. Нет, не нашего уровня человек…»

Но тут опять вспомнились слова Прошкина: насущная необходимость… возможность прославиться… и помочь – но кому? Чуть ли не прогрессору… пророку!..

В этот миг Мещеряков понял, что облажался по полной. За голову он не схватился – это бы выглядело несолидно, - но мрачно бросил находившемуся рядом высокому и лохматому режиссёру:

- Егор, отключай этого Нострадамуса от эфира.

- Вась… - запротестовал было Прошкин. Этот блёклый человечек не отличался настойчивостью при разговоре с высшими чинами.

Мещеряков не хотел ничего слышать.

- И где ты только его откопал?

- Я же рассказывал…

- А впрочем, неважно. Запускай Олимпиаду – нам нужен рейтинг.

Директор встал из-за пульта.

«Представляю, какую головомойку устроят нам завтра газеты, - раздражённо подумал он, злой, в первую очередь, на себя, за то, что ввязался в непонятную, дурацкую авантюру. – А Интернет-СМИ уже сегодня начнут писать что-нибудь вроде “Директор Третьего канала Мещеряков сошёл с ума”. Или “Самозваный пророк демонстрирует в прямом эфире подшипник”… Надо было проверить ту штуку. Ничего, “Иисус” – или кем он там себя возомнил? – потерпел бы денёк-другой, зато я бы точно знал, что правда, а что – вымысел».

Доверяй Мещеряков слепым чувствам, а не доводам разума, он бы никогда не поднялся столь высоко по карьерной лестнице. Вчера же, когда директор разговаривал с Прошкиным, произошло что-то из ряда вон выходящее. Будто бы реальность повернулась к Василию невидимой в обычное время, неизвестной стороной. Нет, надо с этим кончать! Госструктуры тоже ошибаются, а он не собирается портить карьеру из-за чужих ошибок…

Мещеряков решительной походкой вышел в коридор.

Прошкин с грустью наблюдал, как Егор прерывает трансляцию, возвращая на экраны телевизоров гимнастические соревнования. А в памяти всплыла недавняя встреча…

 

 

От телестудии до дома было совсем недалеко, и Прошкин любил преодолевать это расстояние пешком, на что тратил минут пятнадцать–двадцать. В тот день на работу он не пришёл.

Беззаботно насвистывая какой-то лёгкий мотивчик, с дипломатом в руках, замдиректора Третьего канала шёл по одной из центральных аллей, с удовольствием разглядывая покрытые густой зеленью деревья и сочную траву, когда ему навстречу ступил некий субъект. Субъект обладал нервным взглядом, двухнедельной щетиной, немытыми волосами и характерным запахом. Черты его лица казались нечётким рисунком, выполненным кем-то из мастеров живописи.

- Вы же Геннадий Прошкин, с Третьего? – поинтересовался новоявленный.

- Ну, допустим, - ответил Прошкин, машинально отступая на шаг назад. – А вы кто?

- О, скоро вы обо мне узнаете… - пообещал странный мужчина. – Если только меня не поймают эти.

- Эти? – уточнил Геннадий, уже подозревая, с кем разговаривает.

«Похоже, очередной ненормальный, - пронеслось в голове. – Как некстати – из-за него я могу опоздать на работу, а Мещеряков серьёзно к такому относится».

Собеседник Прошкина замялся.

- Вы о полицейских, я так понимаю? – «подтолкнул» его замдиректора.

- Нет, - снова заговорил дурной пахнущий субъект. – Хотя они тоже за мной гонялись: приняли за бомжа… А впрочем, неважно. – Он отмахнулся. – Об этом потом. Сначала вы должны помочь мне.

- С чего бы это?

- Да как вы не понимаете, от этого зависит судьба мира!

- Ага-а, понятно, - протянул Прошкин и хотел было уйти, но его поймали за рукав.

- Постойте, не делайте той же ошибки, что и все, - реальность может этого не перенести!

- Кто? – переспросил ошеломлённый Геннадий.

- Реальность! – Незнакомец аж выпучил глаза. – Сейчас я вам всё расскажу…

- Давайте вы действительно всё расскажете, но только не мне и в другом месте.

Прошкин уже достал смартфон и решал, какой номер набрать – полиции или скорой помощи, - когда обратил внимание на умаляющий взгляд стоявшего перед ним человека.

«Наверняка я делаю ошибку, но… выслушаю его. Может, у него есть информация о террористах? Говорят, в Тунисе один бомж пытался сообщить о заложенной бомбе, но ему никто не поверил. Так потом…»

- Ладно, - прервав собственные размышления, сказал Прошкин, - выкладывайте, что у вас, только быстрее – времени у меня крайне мало.

- Хорошо, хорошо. – Обрадовавшись, заторопился мужчина. – Давайте отойдём в сторонку: не хочу, чтобы нас услышали.

- Кто? – направляясь вслед за новым знакомым, осведомился Прошкин, однако ответа не получил.

Они остановились в переулке, пропахшем кошачьей мочой. Стены были исписаны граффити, фашистскими лозунгами и сообщениями вроде: «Хочешь секса – позвони по такому-то номеру».

«Что я делаю? – вертелась в голове у Геннадия навязчивая беспокойная мысль. – А если этот психотный – всего лишь приманка? Он затащил меня в укромный уголок, подальше от чужих глаз, а теперь откуда-нибудь, да хоть вон из-за того мусорного бака, выскочат его дружки, чтобы ограбить меня».

Бездомный – или кто он был? – не дал мысли Прошкина развиться. Начал он с того, что представился:

- Меня зовут Ефимцев, Павел Ефимцев. Вы пока меня не знаете. Сожалею, что, обратившись к вам за помощью, я привлёк к вашей персоне внимание этих, но, может, всё обойдётся… - тараторил мужчина. Затем с усилием прервал себя и сказал медленнее, более внятно: - В общем, ближе к делу. Я – посланник из будущего! – Выдав это, он замолчал.

Прошкин смотрел на собеседника со смесью удивления, недоверия и какого-то ещё чувства, которое не выразить словами.

«Надо было сразу звонить в психиатричку…»

Однако и этого сделать замдиректора не успел – назвавшийся Павлом Ефимцевым, как оказалось, лишь собирался с мыслями, чтобы огорошить Прошкина ещё сильнее:

- Точнее, не из будущего, а из… скажем так… параллельного мира. Возможной реальности. Вы меня понимаете? Так вот, в этой реальности у всех людей в головы вживлены специальные устройства, называемые галлюцинаторами, или г-модуляторами. Они проецируют фантазии человека на действительность.

- Для чего? – оторопело спросил Прошкин.

- Это долгая история, и на неё нет времени.

- Ну, знаете, если вас совсем не интересует…

- Подождите-подождите! Я расскажу. В общем, дело в корпорациях. В будущем – альтернативном будущем – они захватили… захватят мир. И заставят людей забыть о реальности, внушив им, что случилась Третья Мировая, что Земля разрушена и отравлена. С ведома и под покровительством этих корпораций каждому новорожденному человеку будет вживляться г-модулятор.

- Ничего не понимаю…

- Дайте же договорить. На чём я остановился?.. Ох, у нас мало времени… Так вот, модуляторы, как я сказал, позволяют гомо сапиенсу жить в мире своих фантазий. С самого рождения. То есть, он, человек, не знает, как выглядит мир реальный, принимая за настоящее то, что видит, и существуя внутри этого! А уж действительность, созданная воображением, может быть какой угодно!

Прошкин почувствовал, как его сознание одновременно расширяется и сужается. Он пытался осознать то, что говорил Ефимцев, но сделать это означало бы подвергнуть сомнению самые основы бытия. Расширенными глазами Геннадий взирал на Павла, распалявшегося всё больше и больше.

- И в этих каких угодно реальностях люди, под влиянием всё тех же корпораций, тратят деньги на… ну, таблетки от радиации, необходимые для жизни технические устройства, спецодежду, товары для дома и быта, которые невозможно создать в настоящем мире, и ещё чёрт знает на что! Уйму денег, вы понимаете?!

Замдиректора Третьего канала подумал, что если немедленно не сделает перерыв, то его мозг попросту взорвётся.

- Ясно, Павел, - медленно произнёс он. – А скажите, давно вы… ну-у… ведёте такой образ жизни?

- Где-то полмесяца… Да не в этом суть! Важно другое, как же вы не поймёте! Корпорации, корпорации!..

- Да-да, я понял… А как началась ваша… кхм… свободная жизнь?

- На это нет времени – они могут явиться в любую секунду.

- Да кто?

- Ответьте, вы поможете? – Схватив Прошкина за руку, Ефимцев уставился ему в глаза.

«Отказать? Вызвать медиков? Хм… А не буду ли я потом жалеть о своём решении?»

Не желая спешить, Прошкин мягко отстранился и, взвешивая каждое слово, сказал:

- Насколько понимаю, у всех людей в вашем мире есть эти… как их… модуляторы.

- Именно! – горячо подтвердил Ефимцев.

- Значит, и у вас в голове такая штука имеется?

Павел закивал.

- А мод мышкой у меня регулятор – вот, глядите!..

Но Геннадий был занят своими мыслями.

«Кажется, рациональность всё-таки побеждает хаос. Впрочем, рано пока рассуждать об этом…»

- Тогда давайте сделаем так: я знаю одного хирурга, опытного, достойного уважения врача. Наведаемся к нему, он вас обследует, а уж на основе выводов, которые он сделает, я сделаю свои выводы. Ну, как?

Ефимцев не мешкал ни секунды.

- Согласен!

- Вот и отлично.

Довольный собой, Прошкин в сопровождении «посланца иной реальности» вышел из переулка.

- Я только позвоню начальству, - уведомил он, - объясню ситуацию.

Набирая номер Мещерякова, Геннадий размышлял, как будет отпрашиваться с работы. Если скажет, что встретил на улице пророка из другого мира и едет с ним в больницу, то туда же, к работникам медицины, отправят и его самого. Но сначала уволят.

«Понедельник – день тяжёлый», - вспомнилась старая шутка, и она хоть немного, но развеселила Прошкина.

Мещеряков без особого энтузиазма воспринял новость, что заместителю нужно срочно отвезти знакомого ко врачу.

- А больше некому? – голос директора звучал скорее устало, чем недовольно.

- Нет… Вась, ты же меня знаешь: не будь ситуация экстренной, я бы никогда…

- Угу, угу. Ладно, гуляй. Без тебя будет сложно, но уж как-нибудь справлюсь.

- Спасибо! Я отработаю, - пошутил Прошкин.

- Конечно, - с непонятной интонацией произнёс Мещеряков и отключился.

- Ну вот, можем ехать, - сказал Геннадий и, подойдя к краю тротуара, вытянул руку. – Такси!

 

 

Таксист был удивлён: он никак не мог понять, что рядом с представительным и богатым человеком, каким выглядел Прошкин, делает этот оборванец. Но сунутые в руку деньги сделали своё дело. Всю дорогу до больницы водитель ехал молча. Негромко играло радио, разнося по салону попсовый мотивчик очередной песенки о несчастной любви. Ефимцев с Прошкиным тоже молчали: хотя предварительной договорённости не было, оба сочли, что обсуждать «дело» на людях не стоит.

С не меньшим удивлением посматривали на них работники и посетители больницы. Некоторые в отвращении или презрении отворачивались.

Дождавшись, когда кабинет хирурга освободится, Прошкин потянул за собой Ефимцева.

- Эй, вы куда?! Тут вообще-то очередь! – выкрикнул примостившийся под высоким разлапистым растением пенсионер с газетой в руках.

- Мы по-быстрому, - не останавливаясь сказал Прошкин, пропуская вперёд Павла.

Пенсионер недовольно хмыкнул и вернулся к разгадыванию кроссворда.

Удивление на лице хирурга Зеленштейна являло собой квинтэссенцию взглядов, которые бросали на странную парочку окружающие. Врач дал какие-то указания своему помощнику – белобрысому мускулистому парню – и отвёл Прошкина в сторону.

- Кто это такой? – шёпотом спросил Зеленштейн.

- Один очень интересный человек, - так же, шёпотом, ответил Геннадий.

- Ген, ты в порядке?

- Как никогда.

- Что-то не уверен…

- Будь я не в порядке, пошёл бы не к тебе, а к психиатру.

- Да?.. И чем я могу помочь?

Прошкин объяснил, и к удивлению на благородном лице с кустистыми бровями добавилось сомнение.

- Ну ладно, что тебе стоит, - принялся уламывать друга замдиректора канала.

- Я тут вообще-то не хренью страдаю, - веско заявил Зеленштейн.

- Так и я тоже! Говорю тебе, дело очень важное, а может стать ещё и очень выгодным! – Прошкин знал, куда надавить.

Хирург сдался.

- Ладно. Но если его башка такая же пустая, как твоя, ты мне будешь должен.

- Сколько? – тут же внёс точность дотошный Прошкин.

- Ящик водки!

Ефимцев всё это время стоял возле окна и наблюдал за проносящимися мимо машинами.

«Такое впечатление, что вид обыкновенного, едущего по дороге автомобиля приводит его в трепет», - подумалось Геннадию.

- Павел! – окликнул он засмотревшегося мужчину.

Тот резко обернулся.

- А? Что?

- Вот, познакомьтесь, это Герман Натанович.

Ефимцев порывисто протянул Зеленштейну руку.

- Здравствуйте, доктор!

- Очень приятно, - сказал тот, но руки не пожал.

- Он вас осмотрит, - продолжил Прошкин. – А я подожду здесь, в коридоре. Чтобы не привлекать внимания.

- Пройдёмте на рентген, - позвал Зеленштейн, а затем обратился к помощнику: – Данила, остаёшься за главного. Людей в очереди оповещу, что скоро вернусь.

 

 

Сидя на скамейке и ожидая, когда вернутся хирург со своим новым, необычным пациентом, Прошкин испытывал необъяснимые чувства. Он не смог бы дать им определения, потому что ничего подобного раньше не ощущал.

- Вот так всегда… знакомства, протекция… По протекции теперь и бомжей без очереди обследуют… А мы должны это терпеть… - ворчал кто-то справа.

Геннадий повернулся и увидел знакомого старичка. Газета с разгаданным кроссвордом лежала на диване.

- Извините, - зачем-то сказал телевизионщик, - у нас очень срочное дело…

- А у кого оно не срочное! У меня, между прочим, нога болит – страсть как болит, хочу вам сказать! Грозили ампутацией!..

- Да-а, неприятно…

- Неприятно!.. И это ещё что! Мне недавно вырезали аппендицит.

- А вот это хорошо, - заметил Прошкин, водя взглядом по коридору.

- Чего ж хорошего? – нахохлился, как разозлённый петух, пенсионер.

- Что дожили до таких лет с аппендиксом, - пояснил Прошкин. – Не всякому удаётся.

- До каких «таких» лет? – ядовито поинтересовался дедок. – Мне, чтоб вы знали, всего шестьдесят! Я помоложе кое-кого из молодых буду!

- Да-да… - рассеянно обронил Геннадий.

- Вот ведь, все норовят похоронить Рачкова, - продолжал ворчать пенсионер. – Не дождётесь!..

Устав слушать демагогию Рачкова и трёп двух полных старушек, что расположились напротив, Прошкин встал и начал мерить шагами коридор. Он не знал, сколько прошло времени, когда двери открылись и появился радостный Ефимцев, а следом за ним ошеломлённый Зеленштейн.

Журналист подскочил к ним. Не успел он произнести рвавшегося с языка вопроса, как услышал ответ. Прошкин предвосхищал его – и, тем не менее, был поражён:

- Он – там, - одними губами произнёс хирург.

 

 

Пятно на снимке, в самом центре головы, смотрелось эффектно. Казалось, кто-то замазал часть мозга, оставив в насмешку этот идеально ровный круг.

- Фантастика-а, - протянул Прошкин. – И что будем делать?

Зеленштейн не сомневался ни мгновения.

- Как что? Извлекать, конечно!..

…Павел на время поселился у Прошкина. Жена телевизионщика, требовательная и взбалмошная особа, неодобрительно отнеслась к тому, что её благоверный тащит в квартиру людей с улицы, к тому же каких-то странных, нервных, с беспокойным взглядом. Но скандал удалось замять, представив Ефимцева как героя будущей сенсационной передачи, которому нельзя попадаться на глаза репортёрам.

Галлюцинатор удалили из головы Павла через пять дней. Для проведения операции пригласили самых компетентных врачей – из работников больницы и не имевших к ней отношения знакомых Зеленштейна. Со всех них взяли письменное обещание не разглашать информации, которую они увидят или услышат. Преуменьшением будет сказать, что многие из медиков после операции пребывали в лёгком шоке.

 

 

Экспертиза показала, что вынутое из головы Ефимцева устройство не имеет аналогов в современном мире. Галлюцинатор – к приборчику, с лёгкой руки Павла, приклеилось это название – отправили в секретную лабораторию ФСБ, для исследований, а виновника всех волнений, в сопровождении полиции, доставили к Прошкину домой. Жена Геннадия, Людмила, еле свыкшаяся с тем, что в их доме проживает незнакомый мужчина – который наконец-то стал вести себя более спокойно, - не могла смириться с необходимостью терпеть ещё и стража правопорядка.

- Наша квартира очень маленькая, расположиться вам тут негде, - бессовестно врала женщина. На её совсем непривлекательном лице отображалась целая гамма эмоций, и среди них не было ни сочувствия, ни сострадания.

- Ничего, я не займу много места, - пообещал молодой, гладко выбритый полицейский.

- Поймите, вам просто негде тут устроиться! – с нажимом проговорила Людмила.

Парень замешкался.

- Я позвоню шефу, - наконец решил он.

Достав мобильный, молодой человек набрал номер начальника. Вкратце объяснив тому ситуацию и выслушав много «приятных» слов в свой адрес, полицейский убрал телефон и сообщил, что покидает квартиру Прошкиных, но будет патрулировать улицу рядом с домом.

- Мы с напарником посменно…

- Да-да, конечно, как вам угодно, - приговаривала Людмила, выпроваживая его в коридор и захлопывая дверь.

Ефимцев чувствовал себя неуютно: он понимал, что создаёт другим проблемы. Но ведь у него нет выбора. Как не по своей волне он оказался здесь, так и против своего желания вторгается в размеренную жизнь людей.

Людмила смотрела на блёклое и немного печальное лицо гостя, пытаясь понять, о чём он думает.

А Павел думал о Виктории…

 

 

Рассвет уже «отзвучал», когда Виктория проснулась. Она обнаружила, что лежит на скамейке, а рядом с ней, на такой же скамье, спит муж. Они находились в парке. «Парк» - слово, которое в её мире давно позабыли. Так же как слова «трава», «кустарники», «деревья»… которых тут было вдоволь. Спросонья женщина не поняла, что происходит. Они – в парке, а кругом настоящая летняя растительность. Но откуда та взялась? Ведь Война всё уничтожила…

И только тут Вике пришла в голову мысль, что дело в галлюцинаторе.

- Наверное, забарахлил, вот и показывает всякую муть. Надо сказать Паше. – Виктория машинально посмотрела на наручные часы – они показывали 11:05. – Ничего себе задрыхла!

Потянувшись, она встала со скамейки и отправилась будить мужа.

По бездонно-синему небу плыли чистые белые облака, пахло свежей летней листвой, ветер что-то тихо нашёптывал на ухо. Доносился до слуха приглушённый гул. Решив, что разбудить Павла всегда успеет, Вика направилась на звук. Гул постепенно усиливался, становясь с каждым пройденным метром всё более знакомым.

«Что же он напоминает мне?» - думала Виктория.

В конечном итоге она поняла что: шум проносящихся машин. Только раздавался он не сверху, как обычно – ведь в её мире машины летали по воздуху, - а звучал словно бы прямо перед ней.

Смутный образ, которому никак не удавалось добавить чёткости, возник в сознании, нечто, связанное с Павлом. Кажется, они бежали, то ли чтобы спрятаться от неизвестного врага, то ли просто стремясь куда-то. Силясь вспомнить то, что вспомнить не могла, Вика на мгновение застыла, не дойдя до трассы нескольких десятков шагов. Странное ощущение расползлось по телу: будто бы она пытается вызвать в памяти события, которые совершенно точно произошли, но которые – по чьему-то велению, а может, и без него – были стёрты, окончательно и бесповоротно. По крайней мере, до поры до времени.

Виктория не догадывалась, что стало причиной этой странной амнезии, а тот, кто мог бы дать ей объяснения, спал сейчас на скамейке в парке.

Реальность разломилась неожиданно. Перед глазами поплыло. Всё закружилось, вывернулось, и парк вдруг исчез, уступив место грязному закоулку. На старой скамье лежал муж, однако рядом, из поблёскивающих необычайным светом «ран», выпрыгивали люди. Одетые в багровую спецформу, с пугающими масками на лицах, они напоминали человекообразных монстров. Вика старалась не вглядываться в эти маски, и всё же они неким неотвратимым образом привлекали внимание уродливостью – на них словно изобразили лица, размытые кислотным дождём. В руках пришельцы держали диковинные устройства, а на плечах «костюмов» находилась помещённая в круг, перечёркнутая буква «Р». Всего таинственных визитёров было четверо.

- Хватайте её, она тоже энгэ! – крикнул один из вторженцев безликим голосом.

Двое бросились к Виктории. Вика вырывалась, но что она могла противопоставить двум сильным мужчинам?

Предводитель загадочной шайки вместе с подчинённым накинулись на Павла. Ефимцева стащили со скамьи и поволокли туда, где стояла, с заломленными руками, жена.

Мужчина не сразу осознал, с кем имеет дело. Сначала ему почудилось, что это Хриплый, Скрипучий и остальные вернулись за ними. Но ведь энгэ не носили таких странных одеяний, да и намерения их были отнюдь не враждебные. А потом он догадался: если есть те, кто борется за добро и справедливость, то, по вселенским законам, должны быть и противостоящие им, сторонники хаоса и разрушения.

Ефимцев попытался вырваться, но его держали крепко.

- Не дёргайтесь, Павел, - сказал предводитель шайки энгэ-отступников, а потом обратился к ожидавшим его людям в багровых одеждах. – Приготовиться к перемещ…

Договорить он не успел: действительность вновь искривилась, и парк вернулся на место. Восставшие знали, что это означает. Из разрывов в реальности выпрыгнули четыре знакомые фигуры. Воспользовавшись эффектом неожиданности, они атаковали врагов, и троих удалось повалить на землю. Четвёртый, предводитель, молниеносно повернул регулятор на устройстве, которое держал в руках, и начал обстреливать энгэ. Один из выстрелов попал Сухому в руку. Тот выронил оружие, но тотчас, кривясь от боли, подхватил другой рукой.

- Эх, надо было садануть в тебя из энтропа! – злобно прокричал вожак отступников, снова крутя какие-то настройки – А вот это тебе понравится? Получай!

Он почти коснулся сенсора, когда лазерный луч расплавил смертоносное устройство. Это выстрелила Шелестящая. Она направила на предводителя багровых оружие.

Тот криво усмехнулся, театрально поднял руки – и вдруг сказал:

- Подкрепление!

Его зов, переданный по каналу связи с помощью прикреплённого к уху микрофона, был услышан.

Сухой и Скрипучий машинально переглянулись.

- Павел, Виктория, бегите! – громко произнёс Хриплый.

Вика замешкалась – этого хватило преступнику, находившемуся под прицелом Скрипучего, который на мгновение отвлёкся. Внереальностный бандит скользнул в сторону, обхватил женщину рукой за шею и приставил к её голове оружие.

- Павел, прочь! – Хриплый целился в отступника, медленно отходящего назад вместе с заложницей. – Немедленно!

Ефимцев не знал, какое принять решение, но это продолжалось всего лишь миг: вид открываемой, точно огромным консервным ножом, реальности и сыплющихся из разрезов молотым красным перцем «багряников» заставил мужчину развернуться и побежать – так быстро, как только мог. Стараясь не оглядываться назад, он мчался через парк, а позади разгоралась смертельная баталия. И необъяснимое, но удивительно ясное чувство неправильности, изменённости, нереальности сопровождало его – до тех пор, пока он, выбившись из сил, не сел посреди одной из улиц, прислонившись к газетному киоску, чтобы перевести дух…

 

 

- …и, я уверен, если сплотимся, никакие корпорации не смогут помешать нам! Мы обязательно победим! – закончил Павел свою речь.

Директор Первого канала Ованесян, плотный армянин, чёрные волосы которого были солидно сдобрены гелем, махнул режиссёру, и тот пустил в эфир рекламу.

- Отлично, - потирая руки, сказал Ованесян, уже подсчитывая в уме, какие прибыль и скачок популярности получит канал от сотрудничества с госструктурами. – Будешь передавать ролик в эфир каждые два часа – пусть «шишки» порадуются.

Режиссёр по фамилии Метелин, согбенный, с вечно хмурым выражением лица, молча кивнул.

- И как Мещеряков отказался от него? – удивлялся Ованесян. – Этот парень ведь настоящая золотая жила! Он – то, чего так не хватало нашему загнивающему, скучающему обществу.

Армянин просчитывал в уме дальнейшие ходы: продвижение идей Ефимцева, сайт и форум, посвящённые пророку, реклама галлюцинаторов… Да из этого можно сделать настоящий культ, нажиться на котором не составит труда! Мещеряков совершил непростительную ошибку. Впрочем, он никогда не отличался дальновидностью.

 

 

Сидя в квартире, которую сняло руководство Первого канала, в кресле перед включённым телевизором, Ефимцев безразлично смотрел на экран: в очередной раз передавали его речь. Он помнил её слово в слово и, чтобы как-то отвлечься от неприятных мыслей, в основном связанных с пропавшей женой, повторял про себя:

«Здравствуйте, люди Земли! Меня зовут Павел Ефимцев. Я не провидец, но мне известно чуть больше, чем вам…»

На этих словах Павел испытал знакомое ощущение изменения реальности. Он приготовился к худшему – к тому, что сейчас из разрыва выпрыгнут энгэ в багровых одеяниях, чтобы схватить его. Но вместо этого в комнате появилась Шелестящая, державшая за руку… Викторию!

Ефимцев, не веря глазам, вскочил с кресла, бросился к жене и заключил в объятия. Шелестящая тактично глядела в сторону, пока пара целовалась и обменивалась тёплыми словами.

- Как я рада тебя видеть! Кажется, прошла сотня лет!..

- Где ты пропадала? Я каждый день думал о тебе! С тобой всё в порядке?

- Не волнуйся, друзья не дают меня в обиду. – Красотка с длинными рыжими волосами кивнула на Шелестящую. – А кроме того, обучают меня премудростям энгэ. Совсем скоро я смогу сама проникать через реальности. – В голосе Вики слышался неподдельный восторг.

- Здорово, - проронил Ефимцев, понимая, что встреча кратковременна и любимая опять исчезнет из его жизни.

- Но я помню о тебе! – заметив грусть мужа, быстро проговорила Виктория и привлекла мужа к себе. – Не забываю ни на секунду! Как только скажут, что всему научилась, я смогу воссоединиться с тобой. Но не раньше. Понимаешь, им очень нужна моя помощь. Я ведь тоже энгэ, как и ты, причём не меньшей силы. Ну, разве что чуточку слабее… Там такая организация, - продолжала взахлёб рассказывать Вика. – Даже не знаю, могу ли раскрыть тебе тайны. Но когда-нибудь всё увидишь собственными глазами.

- А что мне делать сейчас?

Женщина погладила милого по голове.

- Ты поступаешь правильно. Они так считают, и я тоже. За мир надо бороться – кому-то с той стороны, кому-то с этой.

- Понятно, - сказал Павел, и они надолго замолчали.

«Как всё-таки повезло, что эти четверо следили за мной и Викторией, когда мы жили ещё в том, неправильном, галлюцинаторном мире. Но иначе и быть не могло – зло всегда уравновешивается добром. Ведь так?.. Рад ли я, что по вине своей исключительности очутился в совершенно незнакомой действительности и вынужден спасать мир от него самого? А могло ли быть иначе?.. Единственное, о чём жалею, - решил Ефимцев, - это что Вика не рядом. Но она права: кто-то должен находиться внутри, а кто-то – снаружи».

- А как Хриплый, Сухой и Скрипучий? – спросил энгэ, чтобы нарушить тягостное молчание.

- Всё в порядке, не волнуйся. Рана у Сухого, как ты его назвал, оказалась несерьёзной, а больше из наших никого не подстрелили.

- Но ведь отступников было больше…

- Зато у наших было больше заложников. Их обменяли на меня, и мы разошлись.

«Как в море корабли, - подумалось Ефимцеву. – До следующей встречи».

- Значит, война продолжится? – резюмировал он.

- Война продолжается с начала веков, - философски заметила Виктория.

Тут подошла Шелестящая, немного смущённая, если судить по неуверенным движениям, - страшная маска, прячущая от ненужных наблюдателей лицо, не выражала и тени эмоций. Но Павел, как негаллюцинирующий, видел сквозь личину: настоящее лицо Шелестящей было милым и немного детским.

Девушка показала на настенные часы, неумолимо отсчитывающие время.

- Пора.

Ефимцев вытянул руку, не желая отпускать жены. Она виновато посмотрела и прошептала одними губами: «Скоро увидимся». Затем её ладонь очутилась в руке Шелестящей. Девушка-энгэ нажала на кнопку перемещателя. Новый краткий приступ нереальности, и два человека исчезли, будто их никогда не существовало – в этом мире.

Ролик с речью уже закончился. Плюхнувшись в кресло, Павел дотянулся до пульта, сделал звук погромче и погрузился в умиротворяющий, отрывающий от действительности мир очередного сериала.

 

 

Прошкин не удивился, когда увидел по Первому каналу рекламный ролик, связанный с испытанием усовершенствованного г-модулятора. Очевидно, разработку пиарили далеко не первый день: у замдиректора не было времени следить за новостями рекламы.

- …Галлюцинатор – это послание бога, всесильного, следящего за порядком в нашем далёком уголке вселенной! Мы, люди, сами захламили этот уголок. Мы понакидали здесь ментального и материального мусора. Но мы же можем всё изменить! Вы можете всё изменить! Позвоните по телефону, который видите на экране, и, пройдя отбор, запишитесь на тестирование новейшего г-модулятора! Старая модель создана для иного мира, а эта разработка российских учёных в точности подходит для использования в нашей реальности! Победить врага можно, если воспользоваться его идеями – но только во благо, а не во зло! Мы ждём ваших звонков! Истинные люди Земли и сторонники спокойствия – настало время…

«Да понятно, понятно, - мысленно перебил навязчивую рекламу Прошкин. – Правда, какой идиот согласится рисковать здоровьем ради неизвестного чего? Ради призраков, фантомов. Может быть, красивого, но вымысла».

«Какие же мы кретины! – внезапно вспомнились ему слова Мещерякова. – Упустили такую возможность! А теперь будем рвать на себе волосы от досады, не в силах что-либо изменить! Почему ты не уговорил меня, Гена?»

Тогда Прошкин хотел ответить, что вообще-то был против, - это Мещеряков приказал прервать ту трансляцию и не иметь никаких дел с Ефимцев и теми, кто с ним связан. Но замдиректора, по многолетней привычке, промолчал. Спорить с гневающимся начальством – себе дороже. А теперь Геннадий сидел дома, ждал, когда жена приготовит ужин, и рассуждал, что было бы, если…

«…если… - он уцепился за эту мысль, - если бы я, скажем, записался на тестирование? Так можно убить сразу двух зайцев: и разузнать планы наших соперников-телевизионщиков, и денег подзаработать – ведь добровольцу обещают совсем немаленькую сумму! А деньги никогда не бывают лишними. Да и Мещеряков наверняка бы одобрил такой ход. Конечно, прошло немало времени, но как раз это сыграет нам на руку: бдительность противника усыплена, он не ожидает подвоха…»

Прошкин ещё недолго поразмышлял, а потом решительно снял трубку радиотелефона и набрал светившийся на экране телевизора номер.

- Алло! Я бы хотел записаться на тестирование нового г-модулятора.

- К сожалению, вакансия уже занята, - ответил приятный женский голос.

Геннадий ощутил внезапный приступ злости.

«Вот чёрт! Почему же так не везёт?!»

- И кто её занял? – не скрывая раздражения, спросил он.

- К сожалению, не могу этого сказать. – Вежливость, с которой была произнесена фраза, выводила из себя ещё больше.

Буркнув что-то нелицеприятное в адрес телевизионных обманщиков, Прошкин прервал связь, в сердцах бросил трубку на диван и, откинувшись на мягкую спинку, закатил глаза к потолку.

Шедшая по телевизору реклама закончилась, а режиссёр зачем-то пустил её по второму кругу.

 

 

«Вот это да-а…» - придя в себя после долгой операции, обалдело подумал Рачков.

Мир вокруг был каким-то иным. Совершенно иным. Другой стиль помещения, и сотрудники лаборатории словно бы все превратились в стариков-пенсионеров, и приятно бормотал висящий под потолком визор, показывая одну из бесконечной череды «мыльных» опер. Но на всём лежал отчётливый отпечаток скуки. Откуда он взялся? И что значит «визор»? И почему, интересно, у всех выросли хвосты, а руки и ноги – или лапы? – стали такими мускулистыми?

- Вы в порядке? – поинтересовался склонившийся над ним мутант-пенсионер, мигая четырьмя круглыми глазами на зелёной морде.

Вопросы множились с невероятной скоростью, и на все них предстояло найти ответы. Слава богу, ещё и заплатят за это!

Подняв четырёхпалую, покрытую зелёными чешуйками конечность, Рачков осторожно дотронулся до головы. Он был готов поклясться, что чувствует вибрацию работающего внутри черепной коробки модулятора.

- Всё нормально, - заверил он обеспокоенного монстра. – Всё абсолютно нормально…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Часть 2

 

Чёрный товар

 

Посвящается памяти Филипа К. Дика (1928 – 1982)

 

Торговал на разлив джином, выпущенным из бутылки.

(Валентин Домиль)

 

- И всё-таки я вытрясу из тебя признание, нечисть! – Следователь, высокий, атлетически сложенный мужчина, подошёл к съежившемуся на стуле молодому парню. Подозреваемый выглядел жалким и забитым, но Рудин знал, что это всего лишь личина.

«Сейчас эта сволочь строит из себя невинную овечку в окружении волков, а затем, при первой же возможности, сама превратится в волка – огромного, свирепого – и бросится на «собратьев», чтобы перегрызть им горло, прикончить, - метались в голове милиционера мысли. – И не напрямую, не с помощью ножа или пистолета – в Новосоветске все уже давно позабыли, что такое убийства, ограбления и столь же тяжкие преступления. Нет, с помощью хитрости и изворотливого ума, сделав советским людям предложение, от которого невозможно отказаться, эта мразь получит не только новые жертвы – но и очередных последователей своего мерзкого культа! А те поведут за собой друзей и знакомых!..»

И всё это происходит в Советском Союзе образца 2061 года! В эпоху Возрождения Земли, Освоения Марса! В то время, когда под куполами на Красной планете полным ходом идёт строительство нового, не менее чудесного государства, какие-то негодяи, выродки общества пытаются подорвать всю систему, начав с её основы и главного стержня – СССР!..

Чтобы немного успокоиться, Рудин отвернулся от подследственного и, выглянув в окно, глубоко вздохнул. Он смотрел на пейзаж, который пятьдесят лет назад назвали бы футуристическим: светящиеся небоскрёбы; летающие машины; пёстрые рекламные вывески, парящие в воздухе; люди в яркой одежде, чаще всего красных тонов – в последнее десятилетие этот цвет стал особенно популярным.

СССР не восстал из пепла мгновенно – его возрождение было планомерным и продуманным, и, когда реинкарнация свершилась, люди уже не могли воспринимать родную страну иначе, чем в её современном обличии. Они сжились с законами, с ситуацией, с собственной судьбой, которая день ото дня становилась завиднее и счастливее, и были лишь рады, что самая мощная и прогрессивная держава в мире за всю его историю опять встала у руля планетарных экономики, политики, общественной жизни.

Но и в этом безоблачном, казалось бы, мире, где люди уже не боялись тёмных переулков, где каждый мог получить бесплатное образование, где пенсии и пособия выросли, наконец, до значительных высот, находились уроды, недовольные современным положением вещей… Или чем они недовольны?

Рудин сжал кулаки и отвернулся от окна, обратив взгляд на вжавшегося в стул Кочепыгова. Сморчок… Сколько ему? Двадцать – двадцать два. И он уже прогнил весь, изнутри и снаружи, упал в омут вседозволенности, нарушил непоколебимые моральные законы, начав распространять эти… штуки.

- Зачем ты это делал? – еле сдерживая злость, процедил Рудин.

- Мне нужны были деньги. Мои родители умерли, когда я был маленький, - подследственный начал говорить давно заученные фразы: не в первый раз он оказывался здесь. Но почему его до сих пор не арестовали? Как ему удавалось избегать наказания? – Я отродясь не знал, что такое беззаботное существование, - между тем, продолжал Кочепыгов. – Мне надо было как-то вертеться, выживать…

- Но не таким же способом! – в гневе закричал Рудин.

Парень замолчал, то ли испугавшись, то ли прекрасно сымитировав испуг.

- Хорошо, - с трудом успокоившись, сказал следователь. Главное, не думать, что такие… типы, как этот, переводят жизнь на шлак, превращают сказку, ставшую реальностью, в нечто чёрное и беспросветное. Главное, держаться… - Начнём с начала. Итак, кто продал тебе вещь?..

 

 

Подвальное помещение тонуло в полумраке, лишь неверный свет пары висевших на проводах ламп позволял кое-как разглядеть лица собравшихся. Они были мрачные и сосредоточенные – ещё бы, ведь сейчас решалась судьба Организации.

- Наверняка вам известно, что они взяли Шестого. – Первый сделал паузу, обвёл взглядом присутствующих – все с интересом ждали, что их «вождь» скажет дальше, - а затем продолжил: - Один из самых активных наших сторонников попался на сделке. Подосланный казачок договорился купить вещь, и как только она оказалась у него в руках, ворвались менты и скрутили Шестого. Сейчас ему светит несколько лет – в лучшем случае. Каковы наши действия?

- Я думаю, как и раньше, - взял слово Второй, – мы должны вызволить его.

- Мы не всесильны. Кроме того, у Рудина, который ведёт дело, уже возникли подозрения. Он может до чего-нибудь докопаться, если начнёт рыть в этом направлении.

- Что же ты предлагаешь? – подал голос Пятый. – Устранить Шестого?

- Или Рудина? – добавил Четвёртый.

Первый замолчал, обдумывая последнее предложение. Как соблазнительно – устранить препону и освободить пленника. Но как опасно!.. Кроме того, они ведь не убийцы, хотя кое-кто считал, что члены Организации намного хуже представителей этой сгинувшей в пучине времён профессии.

- Устроим вылазку, - вступила в разговор Седьмая. – Нас много. Соберёмся, и когда Шестого будут перевозить…

- В общем, так, - перебил её Первый. – Слушайте меня. Продолжаем работать, как раньше. Не суетимся, не волнуемся. А освобождение Шестого я опять беру на себя. Но если на сей раз не получится… мы все можем оказаться там же, где и наш «брат».

- За решёткой? – уточнила Седьмая.

- В лучшем случае, - не посмотрев в её сторону, ответил Первый: он был сосредоточен на будущей операции. У них осталось не так много денег, чтобы сорить ими. А ещё надо платить производителю… – Наше дело правое, - наконец произнёс Первый, - и с левыми мы уж как-нибудь справимся. – Он вынужденно и вымученно улыбнулся. – А теперь перейдём к другим вопросам…

 

 

Пацан лет семнадцати вертел в руках чёрную коробочку. Он отдал за неё «продавцу» все скопленные деньги плюс те, которые нашёл у мамы в шкафчике. Что скажет мать, когда вернётся, парнишку не очень волновало – он подумает об этом завтра. Пока же ему не терпелось скорее испытать то, что он увидел лишь мельком и почувствовал только на пару секунд, когда проверял работоспособность товара.

Парень подсоединил беспроводные наушники, раскрыл коробочку, выдвинул маленький экран и нажал кнопку «Пуск».

И тут же…

…Выжженная пустыня простёрлась перед ним. Мёртвый песок, мёртвый пейзаж. Сгорающие в пламени высотные здания. Немногочисленные, покрытые копотью аэрокары, бороздящие воздушное пространство. Повсюду дым и гарь. Облака пепла. А по разбитой дороге, по сколотому асфальту вышагивают армии зомби. И они направляются прямо к нему!..

- Класс!

Эффект присутствия был потрясающий. Никогда ещё молодой человек не испытывал ничего подобного…

…А в этом же доме, в соседнем подъезде, девчушка, едва достигшая совершеннолетия, наблюдала за любовными играми рыцаря и принцессы. Но не пылкая сцена безраздельно привлекла её внимание, а мир, в котором жили влюблённые: замки, дворцы, огромные газоны с титаническими фонтанами, воины в доспехах, красота и благородство… Как ей хотелось попасть по ту сторону экрана!..

…Так же, как жившему на два этажа выше молодому человеку, которого все звали Очкарик. Но перед ним был иной мир – строгий, чистый, упорядоченный. Полный книг и знаний. По тротуарам в том мире чинно выхаживали мужчины в очках, одетые в пиджаки и смокинги, а с ними под ручку шли дамы в длинных платьях. Иногда пешеходов обгоняли автомобили, которые не летали по воздуху, а ездили по дорогам. В этой реальности было немноголюдно и очень уютно…

…- Я дома!

Парень, путешествовавший по разрушенному миру, подхватился, вынул наушники, бросил их в коробочку, закрыл её и спрятал под кроватью. Он вышел в коридор, невинно улыбаясь, и помог матери снять куртку.

- Привет, мамуль! Как дела на работе?..

 

 

Первый положил последнюю коробочку и закрыл багажник аэрокара.

- И всё-таки мне интересно, как вам удаётся так быстро их производить? – обратился он к представителю секретного завода, на котором изготавливались вещи.

Мужчина с незапоминающейся внешностью лишь загадочно улыбнулся и пожал плечами.

Не дождавшись ответа, Первый попрощался, сел в машину и поднялся в воздух.

 

 

- То есть как отпускаем?

Рудин не мог поверить в происходящее – ему казалось, что он очутился в неправдоподобном и неприятном сне.

- Начальство так решило. – Толстый милиционер пожал плечами. – За неимением улик.

- Но как же… как же за неимением…

Толстяк вновь пожал плечами и вернулся к бумажной работе, которой был до того занят.

Абрам Кочепыгов обернулся и помахал Рудину. С лица юноши не сходила весёлая, победоносная улыбка.

- Ублюдки… - процедил следователь.

Он смотрел, как Кочепыгов выходит из отделения, и пытался придумать оправдание: себе, начальству, всей милиции Советского Союза…

Но оправдания не находилось…

 

 

- Ну, что Кочепыгов?

- На воле гуляет, голубчик. Всё в порядке.

- Вот и отлично. А Рудин?

- Бесится, наверное. Но ничего, это пройдёт.

- У Рудина-то? Вряд ли.

- Хм… Ладно, бывай.

Начальник городской милиции Антонов пожал руку возглавлявшему 1-е отделение Кочкину и удалился, бросив напоследок – громко, так, чтобы все услышали, - что впредь надо работать активнее. Нужно непременно добывать доказательства, чтобы сажать этих нелюдей за решётку! Ясно?

- Ясно, - пробурчал Кочкин как мог достоверно.

Антонов вышел в коридор, хлопнув дверью.

Начальник отделения выждал пару секунд, а потом, сгорая от нетерпения, полез в ящик стола, где лежала толстая, перетянутая резинкой пачка. Времена меняются, а методы – нет… Сумма взятки была внушительной. Конечно, пришлось поделиться с «крышей», но и так на жизнь хватит. Пусть Кочепыгов гуляет на свободе.

«Побольше бы таких кочепыговых», - подумал Кочкин и, облизнувшись, принялся пересчитывать деньги…

 

 

Представитель завода закурил и выпустил в воздух облачко дыма. Так он постоял какое-то время, ни о чём не думая, а затем, щелчком отбросив сигарету, направился обратно на завод. Двухэтажное здание затерялось где-то среди лесов: охотники тут не появлялись, туристы – тоже, с летательного аппарата завод было не разглядеть – его скрывали кроны высоких вечнозелёных деревьев. Идеальное место для тёмных дел.

- Ну, как работа? – бросил на ходу представитель, шагая по просторному помещению, полному людей и техники.

- Нормально, - ответил один из проверяющих. Другой покрутил рукой, как бы говоря: «Ни шатко ни валко». Остальные же никак не отреагировали, как и прежде самозабвенно работая в своих открытых каморках.

Представитель прошёл мимо сияющего голубым, синим и белым портала, из которого через каждые несколько минут вываливалось по одной коробочке. Устройства попадали в специальный контейнер, откуда механизм развозил их по каморкам проверяющих. А те испытывали вещи, что, впрочем, было своего рода перестраховкой, так как за всё время сотрудничества на завод не доставили ни единой испорченной коробки.

 

 

Из указа начальника 1-го отделения милиции города Новосоветска:

«Перевести следователя Игоря Рудина на работу в архив, а все дела, которые он вёл, перепоручить следователю Алексею Кочкину – мл.

Подписано: начальник 1-го отделения А. В. Кочкин».

 

 

SMS с координатами Кочепыгова пришла минут за тридцать до конца рабочего дня: Рудин не мог сам отлучиться с места работы и попросил своего знакомого, оперативника Женьку Тихонова проследить за бывшим подозреваемым. Женька, который, по счастью, был таким же приверженцем правосудия, как и его друг, выполнил просьбу.

Дождавшись шести часов, Рудин погасил свет, запер кабинет и, попрощавшись с охранниками, вышел на улицу. Машина дожидалась на стоянке для работников милиции, за углом. Милиционер сел в автомобиль, взлетел и направил транспортное средство к дому Кочепыгова…

…В окнах Абрашки горел свет. Рудин приземлился с противоположной стороны дома и прошёл пешком до подъезда. Дождался, пока из него выйдут, и скользнул внутрь. Лифт домчал мужчину до двенадцатого этажа.

Деревянная дверь в квартиру номер 45 была старой, грязной и ободранной. Рудин внимательно осмотрелся – никого рядом. Не обнаружив ни камеры под потолком, ни даже дверного глазка, милиционер постучал в дверь. Через какое-то время раздались шаркающие шаги, и голос Кочепыгова осведомился:

- Кто?

- Вам срочная телеграмма, - слегка изменив голос, сказал Рудин.

- Телеграмма? Их ещё кто-то посылает?..

Продолжая что-то бубнить себе под нос, Кочепыгов отпер дверь, однако, увидев Рудина, тут же поспешил её захлопнуть. Но сделать это ему не удалось: мужчина поставил в проём ногу, а затем распахнул дверь, ворвался в квартиру и, без лишних разговоров, схватил Кочепыгова за грудки.

- Где они? – злобно прорычал Рудин.

- Кто? Я не понимаю…

- Всё ты понимаешь! Где твои подельники? Адрес! Быстро!

- Я буду жаловаться вашему начальству! Немедленно отпустите меня!..

- Сейчас я тебя так отпущу!..

Рудин замахнулся, и Кочепыгов прикрыл лицо руками. Глаза милиционера метали молнии, он готов был взорваться, но сдержался. Сказался опыт: если после визита Рудина Кочепыгов и не отправится строчить донос – слишком этот парень слабохарактерный, к тому же напуганный, - то боль и обида после драки могут пересилить трусость.

- В последний раз спрашиваю: где прячутся твои дружки? Отвечай или будет хуже. Второй раз я предупреждать не стану…

- Я не могу, не могу… - заныл Абрашка, - не могу сказать! Они меня убьют!.. Отпустите, пожалуйста!..

Рудин пробежался взглядом по коридору, словно ища зацепку, что-то, что могло бы помочь вытрясти из Кочепыгова правду.

- А это что?

Парень обернулся и посмотрел туда, куда указывал Рудин. Там, у зеркала, прикрытая чьим-то платком, стояла маленькая чёрная коробка.

- Это… это моя вещь. Н-но можете забрать её, она мне не нужна!

Повинуясь то ли гневному порыву, то ли рефлексу, то ли чему-то более глубинному, Рудин отпустил Кочепыгова, взял коробочку и направился к выходу.

- И только попробуй рассказать об этом милиции, - не оборачиваясь, чтобы не видеть жалкого и испуганного Абрашки, бросил служитель правопорядка, - за хранение вещи тебя будет ждать немалый срок, и твои дружки уже тебе не помогут.

- Хорошо, хорошо…

Широким шагом Рудин вышел из квартиры и хлопнул дверью. Ему хотелось поскорее убраться отсюда…

 

 

- Я считаю, надо избавиться от Шестого, - коротко сказал Третий.

- Никто не спрашивал твоего мнения. – Произнеся это, Первый погрузился в раздумья. Да, на Абрашку вышел следователь, точнее, бывший следователь. Но ведь Кочепыгов не сдал их. Вот только он слишком ненадёжен, когда-нибудь по его вине накроют всё руководство Организации. Это надо предупредить.

Состоящие в руководстве почтительно молчали и ждали решения Первого. Наконец, он взял слово:

- Завтра мы переезжаем на новое место. Куда – вы узнаете чуть позже. А Шестой с этого момента лишается своего звания: таким, как он, не место в Организации. На его должность будет назначен другой. И ещё одно: если я узнаю, что кто-то из вас, лично или опосредованно, применил к Шестому… к Абрашке какие-либо санкции, то незамедлительно накажу этого человека. Всем понятно?

Собравшиеся дружно кивнули.

- В таком случае, можете расходиться – собрание окончено.

 

 

Лишь только представитель, а по совместительству – замдиректора завода, сел за стол, включил кондиционер и удобно расположился в кресле, как дверь в его кабинет открылась и внутрь заглянул невысокий вертлявый человечек с подвижным лицом.

- Сергей Викторович, вас вызывают.

- Кто?

- Он…

…Брифинговая, в которой проходили совещания, а также устраивались сеансы связи, находилась на втором этаже, куда Сергей Викторович поднялся на лифте. В просторной комнате стоял круглый стол тёмного дерева и множество стульев с чёрными спинками. На стене висел внушительных размеров голопроектор, передававший изображение чьего-то одутловатого лица. Человек смотрел на Сергея Викторовича абсолютно безразлично. Чуть ниже горела надпись: «Русь Монархическая – 2061 (параллельный мир). Апартаменты императора».

- Добрый день, ваше величество, - поздоровался Сергей Викторович. – Чем обязан?

- Вы не сообщили об успехах в области распространения вещей, - монарх, по обыкновению, перешёл сразу к делу.

- Да-да, это моя оплошность… - признался Сергей Викторович, а сам тем временем размышлял, как сообщить императору о том, что их план под угрозой срыва. Слишком уж хорошо работают правоохранительные органы СССР, и это несмотря на баснословные вложения со стороны параллельного мира и его соратников в мире советском.

- Мы планировали начать вторжение в ближайшее время, - произнёс император своим грозным голосом, - а вы подводите нас. Как обстоят дела в СССР? Достаточно ли люди разобщены? Готовы ли к восстанию?..

«В том-то и дело, что нет, - подумал Сергей Викторович. – Мы нашли последователей, но их мало для того, чтобы осуществить наш замысел. Советский Союз оказался крепким орешком – при всей своей утопичности. А может, благодаря ей?..»

Больше тянуть с ответом не было возможности, и Сергей Викторович заговорил…

…Зам-представитель выкручивался изо всех сил, однако, судя по реакции императора, ему не поверили.

- Мне всё ясно, - сказал правитель. – Я свяжусь с вашим начальством. – И прервал связь.

Уставший и вымотанный – больше, чем после тяжёлого физического труда, - Сергей Викторович вернулся к себе в кабинет. Закрыл дверь и плюхнулся в кресло. Отпер ключом нижний ящик стола и достал из него маленькую чёрную коробку. Поднял крышку, выдвинул экран. Какое-то время как заворожённый смотрел на кнопку «Пуск» - и, в конце концов, нажал её. Наушники остались лежать в ящике: Сергею Викторовичу было безразлично, услышит ли его кто-нибудь. Сейчас ему было всё равно…

 

 

Рудин сидел в кресле перед работающим телевизором и вертел в руках коробочку. Рядом, на столике, стояла начатая бутылка водки.

- Что же ты такое? – вслух размышлял он. – Почему вокруг тебя плетутся интриги? Почему из-за тебя убивают и сажают людей? Что ты?..

Его пальцы поглаживали коробку. Ни единой шероховатости, идеально ровные стенки. Создавалось впечатление, что эта вещь из иного мира. А вдруг так оно и есть?..

«Вот почему мы никак не можем найти их изготовителей. Вот почему они столь притягательны и могущественны – в нашем мире ничего подобного не создать. Может быть, технологии производства просты, но они чужеродны, а значит, последствия применения этих коробочек непредсказуемы. Но насколько? Насколько велика их сила?.. «Подарочки» из параллельного мира… А что? Чем эта версия хуже других?..»

Не зная, приблизился он к разгадке или по-прежнему далёк от неё, Рудин размышлял – больше ему ничего не оставалось. После того как он потерял последнюю и единственную ниточку в этом деле, после перевода на новую должность ему предстояло навсегда забыть о заговорщиках и о своём желании отправить их за решётку. Чтобы как-то скрасить грусть, милиционер решил выпить – в одиночестве, так как никто сегодня не мог составить ему компанию. Семья (жена и двое детей) отдыхали на Кипре, лучший друг, занимаясь своей бухгалтерией, допоздна засиделся на работе и мечтал лишь о том, чтобы выспаться, а случайных знакомых приглашать не хотелось.

Коробочка чёрного цвета действовала гипнотически – Рудин не мог отвести от неё взгляда. Едва ли не против своей воли он приподнял крышку, а затем откинул её. Рука в нерешительности зависла над экраном, но всё-таки выдвинула его. Рудин затаил дыхание… и нажал на «Пуск».

Но… ничего не произошло.

Палец ещё несколько раз вдавил кнопку, только это не принесло никакого результата.

«Сломана? Вот почему Кочепыгов так легко согласился расстаться с ней! Проклятый вещеголик!»

Рудин собирался закрыть коробку и отбросить её подальше, как вдруг его внимание привлекло то, что он вначале принял за отражение. Но то было не отражение – картинка слишком яркая, к тому же…

Он всмотрелся в изображение, и Истина, подобно цветку, раскрылась внутри него. Зашумело в ушах, перед глазами поплыло, и он перенёсся в иной мир, а на самом деле всё в тот же – мир Союза Советов 2061 года. Мир почти идеальный, удивительно красивый и технологичный… И в этом мире, в одной из многоэтажек, на кресле перед включённым телевизором сидел высокий, атлетически сложенный мужчина с чёрной коробочкой в руках. Крышка коробочки открыта, выдвинут небольшой плоский экран, на котором… мир Союза Советов 2061 года. Мир почти идеальный, удивительно красивый и технологичный… И в этом мире, в одной из многоэтажек, на кресле перед включённым телевизором сидел высокий, атлетически сложенный мужчина с чёрной коробочкой в руках. Крышка коробочки открыта, выдвинут небольшой плоский экран, на котором…

И так снова и снова. Опять и опять – до бесконечности.

Реальность закрутилась в спираль, увлекая за собой и одновременно истончаясь, теряясь в открывшейся Истине…

А Истина состояла лишь в том, что мир человека по фамилии Рудин, мир, в котором он хотел бы жить, уже создан – и заключён внутри чёрной коробочки. Вещи, пришедшей из ниоткуда и обладающей необычайной силой. Или то всего лишь его мозг? Работающий на несколько процентов от своих возможностей в обычное время, теперь он ускорился и задействовал скрытые резервы. Сколько процентов выжимала из него коробка? 50? 60? Или все 100?..

Мысли рвали сознание на части!..

Невероятным усилием воли Рудин отключил коробочку и закрыл её. Милиционер откинулся в кресле и постарался прийти в себя, попробовал осмыслить то, что сейчас узнал. Быть может, он избранный? Или он лишь увидел то, что другие предпочитали не замечать? И самое главное – что ему делать с открывшимся знанием?..

Он знал что! Найти производителей коробок, докопаться до сути – пусть не прекратить производство этих невероятных и чудовищных вещей, но хотя бы выяснить что к чему! Кто и зачем производит их? И как – как! – можно сделать подобное? Искусственную вещь – вместилище миров… их собственного мира… Так что же, реальность, всё, что вокруг – подделка? Или хорошо выстроенная игрушка? Или мир настоящий, просто… просто…

Мысль ускользала.

Рудин выпил из горла и, не отпуская бутылку, снова откинулся на спинку кресла.

…Просто есть что-то выше… кто-то выше… И даже найди он производителей коробочек, докопался бы он до самой сути? И готов ли он пожертвовать работой, семьёй, спокойной жизнью, чтобы раскрыть эту тайну?

«Что делать с открывшимся знанием? Готов ли я?»

Он не мог ответить, вернее, не хотел отвечать. А в голове металось, билось о стенки черепа одно коротенькое слово: «Нет».

Он не готов.

Слишком многое надо поставить на карту, а всё ради чего? Ради фантомов и призраков, неподтверждённых догадок – и ради того, что, как ему казалось, никто во вселенной не должен знать. Некоторые тайны лучше оставить тайнами. Он всего лишь человек и может не выдержать ответственности… знания…

Но всё его нутро требовало ответа!

Рудин до боли сжал зубы. Его лицо исказилось от злобы и ненависти – и он, размахнувшись, бросил чёрную коробочку об стену. Удар. Вещь отскочила, упала на пол и закатилась под кровать.

            А её новый хозяин, пытаясь смириться с выбором, который только что сделал, закрыл глаза и стал ждать приближения освобождающего и умиротворяющего сна…

 

 

            - Давно хотел тебя спросить, - сказал главному инженеру один из его коллег, - как ты придумал эти штуки?

            - Во сне увидел, - ответил тот, не прекращая делать пометки на очередной схеме.

О да, он во всех деталях помнил тот старый загадочный сон: детали и машины, производящие из этих деталей коробки; портал в другой мир; секретная организация; и утопический мир, который непременно нужно завоевать… Вспомнились и многочисленные награды, которые он получил за свои творения, стремительный карьерный рост, богатство и слава… Но продолжалось это всего лишь мгновение – затем мысли вновь вернулись к тому, что тревожило его сновидения, а то были не деньги и не почести. Каждый раз, ложась спать, мечтал он разглядеть лицо придумавшего эти маленькие чёрные коробки и разработавшего план по захвату параллельного мира. Главный инженер жаждал вглядеться в лицо того, кто, как он подозревал, и открыл портал между реальностями. В лицо странное, нечеловеческое. И лишь один вопрос «создатель вещей» задавал себе вновь и вновь, не находя покоя: «Кто был тем советником-пророком – Бог… или Дьявол?»…

 

 

…Денис Воробьев закрыл маленькую чёрную коробку и откинулся в кресле.

Пора собираться на работу. Стоит опоздать, и его вышвырнут на следующий день – чем тогда платить за квартиру? Почти все свои сбережения он отдал за вещь.

Денис нежно погладил идеально гладкую чёрную поверхность. Как хотелось забыть обо всём: о повторяющихся финансовых кризисах, о нищенских зарплатах, о жирующих хозяевах планеты! Забыть и навсегда погрузиться в другой мир, тот, где 2061-й, где Советский Союз… Там так хорошо и захватывающе! Интересно, раскроет ли Рудин тайну?..

Денис ещё какое-то время размышлял об этом, а затем, не в силах более сопротивляться, потянулся к кнопке «Пуск». Наплевать! Будь, что будет! Неудержимо хотелось вернуться туда!..

 

 

                                                 В падении

Пластиковая карточка-ключ отеля отказывалась работать.
— Может, не той стороной суёшь?
— Я тебе это припомню в постели… Ну какой ещё стороной совать электронную карточку?
— Дай я попробую.
— Ну на.
Женщина взяла карту у мужчины, провела по счётной полосе, потом ещё раз. Подёргала, подвигала, пошатала.
— Чёртовы новомодные системы!
— И я о том же.
— Пошли к управляющему…


В нескольких тысячах километрах по горизонтали и таком же расстоянии по вертикали пассажирский «Боинг – 799» потерпел крушение.
Действо получилось жутким, но недолгим: вначале – период всеобщего ступора-непонимания, потом, во время встряски, крики, всхлипы, мольбы и стоны пассажиров, переругивающийся матом экипаж. Исполняемые в воздухе летательным средством фигуры, которым не учили ни в одной лётной школе. Эндшпиль, изображённый сильнейшей, передающейся от человека к человеку и потому усиливающейся беспомощностью, что рождена и взращена в постоянно ускоряющемся страхе. Как итог: мешанина-вертыхание-неразбериха, перешедшая в сокрушительный удар, нагнетающий слепую пелену.
А как итог итога: 373 мёртвых человека, летевших рейсом «СССР – Нью-Америка».


- Здравствуйте!
В эфире «Инфо-канала» «Новости дня», и с вами я, Ширли Коллен.
Немногим более часа назад мир потрясла страшная трагедия: пассажирский лайнер «Боинг – 799» неожиданно потерпел крушение над восточной частью Атлантического океана. Причины произошедшего в данный момент устана…
Но постойте! Вот идёт тот, кто, возможно, прольёт лучик света на укрывающую эту трагедию тьму. Простите… товарищ Рудин!..
— Капитан, если вас не затруднит, — отозвался высокий, крепко сложенный человек со строгим лицом. – Уважаемая Ширли, я знаю, о чём вы хотите спросить, однако, к сожалению, ответов у меня нет.
— Но, капитан… — профессионально настаивала на своём беловолосая миловидная журналистка.
— Нет, извините, больше никаких комментариев.
— Жаль, очень жаль, что капитан Сергей Рудин из Национального Сыскного Агентства СССР отказался посодействовать нам, — протараторила Ширли, когда мощная спина капитана скрылась из виду. – Ну что же, попробуем подобраться ближе к месту катастрофы, чтобы лучше рассмотреть обломки самолёта…


- Привет, Серёж.
— Привет, Илюх.
Рудин и Нечанов пожали руки.
— Как всегда? – слегка устало задал сакраментальный вопрос капитан.
— К несчастью.
— Ничего важного не сохранилось?
— Сейчас ищем… но ты понимаешь…
— Понимаю.
— Старший лейтенант, можно вас на минуточку? – Нечанова позвал кто-то из документалистов – наверное, чтобы уточнить очередной незначительный факт.
Рудин скучающим взглядом обводил дымящуюся кое-где гору мусора, в каковой превратился сверхсовременный лайнер, и глаз капитана зацепился за нечто поблёскивающее на дневном солнце глянцевым чёрным цветом. За нечто подозрительно знакомое.
«Уцелел-таки?!»
Он по возможности незаметно, учитывая столпотворение журналистов, прошёл к куче обломков, что напоминала муравейник, только построенный из увесистых, покорёженных, опалённых кусков обшивки. Вытащив из кармана, Рудин надел защитные, прочные и термостойкие прозрачные перчатки, присел на корточки и, покопавшись, извлёк на свет гладкий, покрытый сажей и пеплом куб.
«Чёрный» ящик? Эх, если бы…


- Думаю, было ошибкой посылать туда правильного, въедливого Рудина, — с сомнением произнёс по мирофону глава Российской Империи Всеслав из параллельной вероятности.
Кочкин, занимавший пост Расследовательного Образования и потому имевший на руках коды доступа к фонам большинства влиятельных лиц во вселенной, лишь пожал плечами.
— Надо было кого-то послать. К тому же все в курсе.
— Это плохо.
— То есть, в курсе те, кто наверху и чуть ниже.
— Всё равно. Чуть ниже – определённо помеха, хоть и небольшая. Да и некоторых там не стоило бы снабжать данными. Ну да у них тоже есть информация и информаторы, а значит, остаётся ждать.
— Согласен. А как обстоят дела с апдейтами?
Император на секунду задумался.
— Разработка не закончена. А ты легко себе представляешь последствия внедрения неготовой продукции.
— Естественно. – Кочкин решил сменить тему, правда, повисшее в межмировой переговорной напряжение от этого никуда не делось. – Давайте поглядим за успехами Рудина; в его мозговой декодер вмонтирована мини-камера… О чёрт! Он нашёл его!..
— «Чёрный» ящик? – с надеждой спросил Всеслав.
— Если бы!..


Администратор выглядел озадаченным.
— Готов поклясться, ключи проходили обязательную тщательнейшую проверку, и не обнаружилось ни единого…
— Ну, мы только что обнаружили, — безапелляционно перебила женщина.
— Я схожу на пост за дубликатом, — вежливо произнёс распорядитель.
— Будьте так любезны, — проводила его дама, и в голосе постоялицы ясно слышалась язвительность.
— Успокойся, пожалуйста, — тепло проговорил её муж. Потом задумчиво добавил. – Отпуск у наших, что ли, тоже не похож на отпуск?
— Возможно. И ничего удивительного.
— В принципе да. Однако веской, конкретной причины нет.
— Нет, — не стала спорить жена.
Затем, в тишине отеля, они продолжили дожидаться администратора.


Хью, распорядитель отеля, застал своего молодого помощника Леса за разглядыванием непристойных картинок по рабочему фону. К мультимедийному переговорнику было подсоединено кое-что ещё.
— Разве для этого я покупал тебе вещь! – в гневе вскричал Хью, захлопывая крышку устройства, чем-то напоминающего устаревшую модель переносных компьютеров, хотя теперь на смену компам, телефонам и даже некоторым визорам пришли компактные раздвижные многофункциональные фоны.
Лес еле успел убрать пальцы от щупатуры. Щёлкнул закрываемый администратором электрозамок; вещь отправилась со стола в руки распорядителя.
— Она моя, — обиженно заметил помощник, — а значит, и всё, что она показывает, моё и предназначено только для меня. Ясно?
— Не груби, а то вмиг лишишься своей игрушки. Я покупал её перспективному парню в надежде раскрыть для него новые миры и возможности, обучить незнакомому, но полезному. А секс и онанизм по-прежнему доступны без вещей.
— Ну, во-первых, эта штука сама решает, что мне показывать. А во-вторых, я ей не злоупотребляю.
— Рад слышать. Дубликат от 32-й дай, будь любезен.
Лес порылся в инфоблоке.
— Хм, как раз для 32-го ключ не продублировали… или забыли привезти «запаску».
— Ты не перепутал? – удивился Хью.
Лес набрал на панели код, коснулся сенсора и явил глазам начальства стеночку с пронумерованными крючками: на каждом, кроме №32, висело по ключу.
Хью озадаченно почесал лысеющую макушку.
— Не понимаю…
— Лес Кросс поддерживает Хью Мейси. Может, переадресовать вопрос отделу доставки? Или сразу изготовителям.
— Надо подумать.
Он попросил Леса закрыть сейф с ключами и направился обратно к дожидавшейся его супружеской паре, чтобы как-то уладить странное недоразумение.


Рудин сел в свой летающий джип, заблокировал все двери, закрыл все окна, включил псевдотонировку всех стёкол, выдвинул и касанием пальцев «зажёг» безопасную лампочку на эластичном шнуре и только после этого позволил себе взглянуть на ящик. Чёрный ящичек, очень похожий на те, что служат бортовыми самописцами. Но это не самописец: у них иная форма, совершенно не напоминающая огранённый алмаз.
«Вещь? – продолжал рассуждать капитан. – Тоже нет. Та внешне чуть ли не ноутбук, только работает без подзарядки и батареек – возможно, от энергии солнца или окружающей среды. Модернизированный её вариант? Хм… А зачем столько отличий?
Или это новая разновидность фона? Засекреченная модель компьютера, не снятая с производства? Вариант… однако форма чересчур уж нестандартная и потому неудобная; скорее, это нечто стационарное либо переносное, но предназначенное для сосредоточенной, малоподвижной работы».
Рудин повертел в руках находку, осмотрел на предмет скрытых и явных кнопок, рычажков, задвижек, сенсоров. Ничего.
Следователь прикрепил к глазу миниатюрный увеличитель – по сути, старую добрую лупу, однако размером не более линзы и с набором дополнительных возможностей вроде регулировки цвета и контрастности, зума и прочего. Сергей вторично оглядел находку, особое внимание уделив стыку частей «алмаза». Две такие части наименее плотно прилегали друг к другу. Руководствуясь опытом и интуицией, Рудин положил на них ладони, одновременно надавил, и «алмаз» разъехался; наружу же выглянуло нечто красноватое, многогранное, точно огромный лунный камень, подсвеченный изнутри. По форме предмет был точь-в-точь человеческое сердце. Слева, по центру и справа следователь заприметил клапаны. Он просветил один глазной лупой, и удивлению Рудина не было предела, когда выяснилось, что углубление под клапаном в точности соответствует преданному, кажется, забвению разъёму USB…


- Здравствуйте!
Вы смотрите «Новости дня» с Ширли Коллен.
С разных концов Земли начали поступать ужасающие вести. Так, в Тайланде разбился грузовой самолёт. В Польше сошёл с рельсов пассажирский поезд. В Районе Бермуд пропало с радаров исследовательское судно США. А здесь, в Красногорске, землетрясение разрушило около десятка домов. Больше всего поражает тот факт, что массовые бедствия, охватившие планету, добрались и до мест, ранее полностью для них недоступных. Вспомните, ведь благодаря новейшим системам защиты ни единого землетрясения, урагана или наводнения не было зафиксировано в столичных регионах, либо они там оказывались случайными, не приносящими масштабных бед гостями.
Всё ещё ведётся подсчёт погибших и пропавших без вести. Службы помощи работают в авральном режиме. Главы различных государств выступили с ободряющей речью в адрес раненых и жертв, выразилие соболезнование семьям пострадавших. Например, генеральный секретарь Советского Союза заявил…


Первый оказался озадачен, огорошен, сбит с толку, разочарован и взбешён одновременно, однако, нужно признать, держался молодцом, тем более в присутствии Нулевого – правой руки Минус Первого. Официально назначенный предводитель заговорщиков (хотя, по существу, уже внутригосударственной общины громадных размеров) успел вжиться в управление СССР и занять места за множеством рычагов, что регулировали обстановку в стране восходящего коммунизма. Либо же Нулевой поставил за пульты доверенных лиц, но как бы то ни было научился сохранять рассудительность в наитруднейших ситуациях.
И такая ситуация, размеры которой переоценить крайне сложно, кажется, настала.
— Как они получили «сердце»? – Требовательно, отринув всякие сомнения, поинтересовался он – иначе разобраться в проблеме планетарных масштабов совершенно невозможно.
— Перевозчик разбился… — начал Первый, однако Нулевой перебил:
— Замаскированный?
— Безусловно.
— Но маскировка, получается, слетела. Почему?
— Достоверно неизвестно, хотя подозреваем, что по их личной инициативе.
— То есть они хотели, чтобы секрет был раскрыт?
— Либо что-то пошло не так, — внёс ещё одно предположение Первый.
— Хм-м, да. Либо… всё идёт именно так, как надо, — загадочно произнёс Нулевой.
— Не понимаю.
— Я пока тоже. Свободен.


Администратор, сердечно извиняясь, передал супружеской паре ключ от номера.
— Только соберёшься отдохнуть… — заговорил было муж, но жена пресекла его долгие, впрочем, беззлобные разглагольствования:
— Не смущай человека, Паш. А вам большое спасибо! – обратилась она уже к Хью.
— Рад помочь! – Тот чуть ли не отсалютовал перед женщиной и исчез в полутёмном коридоре.
— Не стоит на него обижаться, — заметила потом дама: крайне эмоциональная, но и очень отходчивая. – Знаешь ведь, как это бывает: закрутился, завертелся, там просят, туда сбегай…
— Вик, но отель почти пуст, — логично указал муж.
— Это да. И всё же, думаешь, мне не хочется на кого-нибудь спустить собак?
— На любимого мужа, к примеру? – Он легко улыбнулся.
— Прекрати! – Она, играя, подтолкнула его локоточком.
Мужчина вновь расплылся в улыбке, мягко отстранился и провёл ключом по магнитной полосе. На этот раз всё сработало как надо… ну, за исключением единственной детали, которая выяснилась, когда супружеская пара очутилась внутри номера, а вернее говоря, помещения. Или даже так: пространства, что, учитывая заплаченные деньги, обязано было стать для утомлённых мужчины с женщиной приятным, уютным, без излишеств номером в отеле, в зарубежной, но приветливой Венгрии.
Пространство же, судя по всему, плевать хотело на чаяния людей, поскольку они очутились на борту «Боинга-799», и самолёт неудержимо терпел крушение…


Старенький ноутбук лежал здесь же, в джипе; Рудин достал сумку с заднего сидения. Включил переносной компьютер (заряда хватит на полдня), вынул из переднего карманчика сумки, того, что на молнии, USB-провода и, пересилив внезапную робость, воткнул все три в разъёмы на чудном приборе, который он про себя окрестил «сердцем». Другие концы юэсбишек капитан отправил в более привычные места – отверстия на загрузившемся ноутбуке.
То, что произошло дальше, словно бы неспеша, однако неотвратимо в три этапа перевернуло мир Рудина.
Когда первый из USB-проводов вошёл в оба гнезда, возникло изображение внутренностей самолёта. Наводить справки не было необходимости: серийный номер летательной машины указали на бортах, и он совпадал с номером секретного перевозчика, чьи обломки сейчас валялись в паре сотен метров от Рудинова джипа. Валялись ли?..
Второй USB в гнездо – появились люди, с виду, советские жители… славяне, по крайней мере.
USB номер три, и абсолютно всё, все чувства, переживания, видения и видения, движения – людей и самолёта, — единым потоком передались Рудину, хлынули в него, в открытый для приёма разум капитана.
Слабеющей рукой, он развернул встроенную в ноутбук нанокамеру, увидел объятых паникой и ужасом пассажиров; пальцы другой руки тем временем коснулись сенсора зажигания, активируя мобиль, а вместе с ним и спасательную систему. Подъехала кислородная маска, провода нащупали нужные места на руках, легли, прикрепившись. С одной стороны, они передавали информацию о самочувствии следователя, тогда как с другой, снабжали его организм жизненно важным веществами, в частности, энергоёмкими растворами, потому что Рудин стал терять очень много килоджоулей, и насыщенной водой, чтобы поддерживался баланс жидкостей.
— Кто… вы такие… чёрт возьми?!.. – Сергей смог выдавить только эту короткую фразу.


- «Сердце» активировано. Может, вмешаться?
— Тогда нужно вмешиваться в каждую проблему. Не для того устанавливалось соглашение.
— Значит, наблюдаем.
— Как и положено.


Если бы голос, интересующийся «Кто ты, чёрт возьми, такой?!», раздался в другой голове, последствия наверняка изменились бы. Но глас подключённого к «сердцу» Рудина нашёл именно их: Павла Ефимцева и Викторию Добровольскую.
— Паш…
— Я тоже его слышу. Давай отойдём к стене, чтобы обезумевшие пассажиры не мешали.
Они так и сделали; затем Павел осведомился, с кем он, собственно, имеет честь общаться, да к тому же мысленно, да ещё в подобных обстоятельствах.
— Слушайте внимательно: меня зовут Сергей Рудин, капитан Сергей Рудин. Я следователь по особо важным делам в 2064 году. Учитывая, что «вашему» самолёту осталось дожидаться удара об землю считанные мгновения, я в течение этого незначительного временного промежутка должен успеть поделиться чёртовой прорвой важной – как для нас с вами, так и для остальных, — поразительной информации.
Вика усмехнулась.
— Ты не поверишь, Серый, у нас та же самая фигня.


- Нулевой.
— Да?
— Они наладили контакт.
— Вот чёрт! – Это была чрезвычайно редкая и чересчур яркая для него вспышка эмоций, кроме того, негативных.


- Они наладили контакт.
— Отлично.


20 минут 43 секунды до столкновения с землёй.


- Раз уж вы оказались в том месте и в то время, что редкость, — рассудительно говорил Рудин, посылая слова в головы мужчины и женщины, — предлагаю попытаться спасти лайнер.
— Это трудновато, когда тебя постоянно пихают и толкают, да и громкие крики мешают телепатическому контакту. – Павел посмотрел на Викторию.
Та снисходительно наклонила голову.
— Ты же опытный сотрудник спецсил, Паш. На борту самолёта обязательно есть кабинка тишины, называется «туалет». Там нам не помешают.
— Разумно, — вроде бы согласился Рудин и прибавил: — Но времени осталось 19 минут 27 секунд…


- Распускай Общество, — приказал Нулевой.
Первый опешил.
— На как быть дальше? Наши планы, наработки, реализованные идеи…
— Ты не слышал?! – Обычно ледяной Нулевой кричал: он был в бешенстве.
— Есть, — испуганно и неохотно выдал Первый. – А с ребятами…
— Поступай по своему усмотрению. – Что означало: выгони худших, куда-нибудь пристрой лучших, и ответишь за любую ошибку.
Упрочнённые стеклянные дверцы разошлись, когда Нулевой подошёл к ним. Сунув за пояс лучестрел, он встал на кругляш телепортатора.
— Пойду поговорю с ними наконец… по-нормальному. Да, предупреди наших сюзников-правителей с параллельных Земель (античной, монархической, демократической и прочих), что поставка вещей приостанавливается.
— Но они же рисуют для человека тот мир, который ему подсознательно необходим, и пользователь «переносится» в новую реальность, забывая о проблемах настоящей: хищнические налоги, социальное неравенство, назревающая революция…
— Что ты мне пересказываешь конструкцию велосипеда?! С помощью такой штучки, «подкинутой» союзниками из параллельного измерения, нам когда-то удалось утихомирить Рудина, и не его одного.
Нулевой выдвинул пульт, ввёл координаты, нажал сенсорную кнопку. За уже сомкнувшимися дверцами вспыхнул и погас свет, и… всё: Нулевой остался где стоял.
— Что за хрень?!
Он попытался ещё раз.
— Извините, — обратился к нему компьютерный голос телепорта, — функционирование техники Больших Братьев приостановлено.
«Так и знал!» — зло подумал Нулевой.
— Надолго хоть? – спросил он вслух.
— Выяснится в течение 19 минут 18 секунд…


- Не буду вдаваться в подробности, — сказал Рудин, — но на борту вместе с вами летит одна штука, которой в том месте, куда она упала, делать совершенно нечего.
— Прекрасно. Коротко и ясно, — сыронизировала Виктория. – А мы, если хотите знать, энгэ, то есть негаллюцинирующие, и умеем видеть подлинную реальность.
— Н-да… Неплохо бы, конечно, получше познакомиться, но времени у нас чуть больше 15 минут.
— Что от нас требуется? – спросил Павел.
— А что вы умеете?
Несколько месяцев назад Ефимцев с женой благодаря помощи положительно настроенных энгэ частично разобрались в своих способностях: их качестве, масштабе и разнообразии. Впрочем, вероятно, не до конца. Однако и известного хватило им, чтобы «расплавить» пространство вокруг себя, сделав его невидимым или, в крайнем случае, очень плохо воспринимаемым. Затем негаллюцинирующие выставили «стенку», не дававшую людям со стороны вбежать на территорию сверхментальной активности, и, усилием мысли прокладывая дорогу, добрались до двери в туалет. Дабы не отвлекаться на мелочи и не создавать себе трудности, отменяя задействованные умения, двое энгэ перенеслись за металлическую преграду обоюдным телеимпульсом.
Пока Ефимцев закрывал дверь на замок, Добровольская выстроила между ними и паникующими людьми звуковую преграду: не дай бог, ещё услышат что-нибудь не то, сделают неправильные выводы.
— Ну вот, мы одни, — сказал Павел. – Дальше?
— Дальше – у нас меньше 12 минут, — откликнулся Рудин. – Поэтому выслушайте меня, внимательно и не перебивая, ну, и жду вашего решения.
Я, капитан милиции Сергей Рудин, в данный момент нахожусь в нескольких тысячах километров под вами, на территории СССР, неподалёку от обломков, которыми, при неудачном стечении обстоятельств, может стать этот самый 799-й «Боинг».
Теряюсь в догадках, что случилось, когда я подключил ноутбук к найденному на развалинах устройству, походящему на алмаз. Внутри данного «алмаза» скрывалось что-то, по форме напоминающее сердце и с USB-портами. Я задействовал все и таким образом смог выйти с вами на связь.
— Что это за сердце-алмаз? – спросил Ефимцев.
— Штучка из разряда вещей, надо понимать, — авторитетно высказалась Виктория, успевшая покопаться в воспоминаниях нежданного помощника.
— И не просто из разряда, думаю, — сказал Рудин, — ещё и от того же производителя.
Лёгкая шутка отчасти разрядила атмосферу, и Павел озвучил план, что у него родился мгновения назад, а затем поинтересовался:
— Сколько у нас времени?
— Около 8 минут, — ответил Рудин незамедлительно.
— «Ловите» нас в кабине пилота, — прибавил Ефимцев.
Он уверенно и быстро, но нежно взял Викторию за руку, и чета, потратив из-за перелёта сквозь сильные помехи изрядное количество энергии, которое достаточно долго восстанавливать, переместилась прямиком к заполошным пилотам.
— Где? – задал Павел наикратчайший вопрос пилоту, поймав того за рукав.
— Что? – И без того на взводе, пилот выпучил глаза.
— «Сердце», или как его там.
— Прос-тите, — в голосе появился намёк на металл, — но вы не имеете права…
— Не имеем. А умереть можем вместе. Все 375 людей.
— «Сердце», — повторила Виктория за мужем.
— Его здесь нет, — нервничая всё больше, ответствовал член экипажа.
— А где оно? В грузовом отсеке? – Павел рассмеялся. – Повеселил ты меня знатно, однако, сам знаешь, подобные штуки держат там, где безопаснее, например…
— …в сейфе, — закончил за него Рудин.
Капитан выдыхался, пропуская, тем более с непривычки, через себя эмоции и образы, анализируя их, обрабатывая, создавая новые и посылая сведения Павлу с Викторией.
— Я отключаюсь, — наконец не выдежал он и, схватив три провода одной рукой, разом выдернул их из разъёмов.
Навалилась неудержимая усталость, отягощённая частично пропадающим в сумерках сознанием. Рудин откинул спинку автомобильного кресла и, открыв бардачок, достал початую бутылку джина.
«Надеюсь, разберётесь, ребята», — подумал он, отвинчивая крышку и припадая к горлышку…
…- Код от сейфа, — потребовала Вика. – Где он, нам известно.
— Откуда? – изумился пилот.
Добровольская только хмыкнула в ответ.
— Итак, код… — помог мужчине Ефимцев.
— Я не могу…
— Не можешь, значит! – вскричала Виктория. – Как думаешь, кретин, откуда мы появились?! И нам под силу так же внезапно исчезнуть, а вот весь самолёт ждёт большой «бух»!
— Нет, нет. – Парнишка задрожал. – На борту ведь сотни людей…
— Тогда говори код, и побыстрее: у нас с тобой в распоряжении минуты две-три, наверное.
Не выдержав, паренёк подбежал к противоположной стенке кабины и, толкаясь со стюардессой («Ты обалдел, что ли?!» — «Тебя не спросили! Хочешь умирать – пожалуйста, но без меня!»), открыл ключом панель, за которой скрывался сейф. Пилот набрал нужную комбинацию.
Стараясь сохранять спокойствие, насколько это вообще возможно внутри объятого всеобщей истерикой, вихляющего из стороны в сторону, издающего кошмарные звуки самолёта, Павел с Викой приблизились к пилоту; парень заботливо прислонил «алмаз» к груди.
— У нас минута или вроде того, — подсказал Ефимцев.
— Они хотели, чтобы с «сердцем» ничего не случилось, — выдохнул молодой человек.
— Оно сильнее вещи? – спросила Виктория.
— Оно в а ж н е е вещи.
Именно в этот миг, точно опрокинутые рукой игрушки, все дружно попадали на пол: похоже, самолёт вошёл в штопор.
Однако Павел надёжно прижимал к себе сердце-алмаз. Второй руки коснулись нежные пальчики Вики, и, задействовав едва ли не все сохранившиеся энгэ-резервы, они переместились с борта лайнера…


- Это конец.
— Это начало.
— Что тоже верно.


…В более-менее приемлемой гостинице, которую они отыскали-таки, на простом деревянном столе без скатерти (скатерть и всё остальное, ранее находившееся на столешнице, было сложено в жёсткое кресло без привычной амортизирующей обивки) лежал разложенный пополам мутновато-белого цвета «алмаз». Его грани – то ли подвергшиеся обработке, и тогда предмет стоило бы назвать «бриллиантом», то ли сохранившие природную формацию – светились блёкло-красным, когда на вещь внутри «камня» падали лучи солнца. Но наступила ночь, и предмет прекратил испускать световые волны.
Да, оно действительно походило на сердце. И даже розоватым оттенком, неуловимо, оно напоминало этот орган.
«Человеческий или животный?» — подумалось Ефимцеву.
— Человек – тоже животное, — такими словами приветствовал его необычный гость, одетый в строгий бордовый костюм и разговаривающий так, будто бы повидал Вселенную целиком, причём не раз, и очень от этого утомился.
— Кто ты… вы? – непривычно тихо спросил Павел, регулируя тусклые бра.
Энгэ увидел, как «сердце» на столе при появлении визитёра завибрировало.
— Мы здешние, а вы гости.
— Гости?! – удивилась сонная Виктория.
— Но мы вам рады. Хоть вы и не совсем правильные. Зато интересные.
В следующую секунду визитёр исчез, не сказав, вернётся или нет, ничего толком не объяснив и не забрав «своё» же «сердце».
А оно продолжало спокойно лежать на столе и сверкать, и уже не от солнца. И – стучать. Тук… Тук-тук… тук-тук… тук-тук…
За этими повторениями сонной чете показалось – или нет? – что мир по ту сторону «сердца» выглядит ярче и непроизвольно отвечает на мерный, еле-еле слышный звук, исходящий из раскрытого «драгоценного камня».
Павел ещё раз, внимательнее, разглядел открытое сущему… что это было? Устройство, предмет, настоящий орган? Ефимцев прислушался. Нет, наверное, показалось.
Павел Ефимцев, всемирно известный энгэ, закрыл необычайную упаковку для необычайного и непонятного устройства, поставил находку на тумбочку и, погасив свет, забрался под одеяло к жене. Виктория Добровольская, негаллюцинирующая практически тех же сил и способностей, что и Павел, прижалась к мужу, которого нетерпеливо дожидалась. И можно утверждать с уверенностью, в этих действиях не было и намёка на разборку с расшатавшимися реальностями: внутрисемейного или внутримирового характера…


«Боинг-799» прибыл в пункт назначения вовремя и невредимым. Ни на борту самолёта, ни в документации, ни в воспоминаниях пассажиров не сохранилось сведений о каком-либо грузе особой важности.
Форс-мажорных обстоятельств на территории Советского Союза и других государств в тот день зафиксировано не было.


А «сердце» продолжало стучать: тук-тук… тук-тук… тук-тук…
И словно бы новый день сменил новую ночь…
 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Часть 3

 

Скрытые силы

 

Погибшим

Помним.

Любим.

Скорбим…

 

Война начинается не на поле брани, а в сознании людей.

 

1.

 

Ночь смотрела ему прямо в глаза.

Чернильно-черный поток, иногда разряжаемый неоновыми вывесками и светом из окон, тек перед ним. Река с горящими внутри звездами. Сверху, по обыкновению безмолвное и безразличное, но сегодня еще и необычно-мрачное, нависало небо. Оно тоже было испещрено огоньками. Казалось, два высших мира встретились, пересеклись и готовились выплеснуться друг в друга. Но их разделяла пропасть: для вселенной – пустяк, а для человека – целая жизнь.

Сто этажей обрывались вниз смертоносным железобетонным водопадом.

Он подошел к краю, вдохнул свежий, прохладный воздух. Здесь не витали запахи выхлопных газов, асфальта, людей. Здесь – никого и ничего. Только он – и ночь, бескрайняя, всепоглощающая.

Он закрыл глаза, представил себя парящей высоко в чистых синих дневных небесах белой птицей. Он кружился на ветру, следовал за ним, кувыркался в его потоках, а потом летел дальше – и наконец достигал цели. Сегодня ему предстояло испытать это ощущение.

Пути назад нет.

И он шагнул – шагнул вперед.

Ночь подхватила его и закружила в стремительном, всеускоряющемся танце. Пошел отчет: 100, 99, 98, 97, 96… Вселенная мелькала перед глазами, вертелась-кружилась безумным калейдоскопом.

Захватило дух, приподняло изнутри, вознесло к небу, подарило эйфорию, чувство полета, ощущения белой чайки – и вдруг обрушило, резко, неожиданно, кошмарно, материально и очень больно. Но только на мгновение, после которого все закончилось.

Отчет замер на цифре ноль.

Ночь, наблюдавшая за происходящим, окунула свою жертву в себя, в собственное «я» – чтобы больше никогда не отпустить…

– О боже! Господи!.. Он спрыгнул с крыши! Он мертв!

И тут же:

– Вызовите скорую! О боже, боже!..

Но только молчаливая ночь была здесь сегодня.

 

2.

 

– Здравствуйте! С вами Арина Бельцова.

Сегодня, около часа ночи, неизвестный подросток спрыгнул с крыши жилого здания. Мы ведем прямой репортаж с места событий.

Как утверждают медики, смерть наступила мгновенно. Погибшему было 15-16 лет. В данный момент его личность устанавливается.

О деталях произошедшего нам расскажет сержант полиции Николай Градов. Здравствуйте, Николай!

– Доброй ночи, если можно так выразиться.

– Что могло послужить причиной самоубийства подростка?

– Пока у нас нет сведений о том, кто он, потому рано об этом рассуждать. Однако сразу могу сказать, что подростковый суицид, к сожалению, не такая уж редкость. Просто происходит подобное обычно тише: когда человек в ванной режет себе вены, его никто не слышит. Или если вешается в комнате.

– Понятно. И все-таки вернемся к заданному вопросу: в чём вы видите причину?

– Повторюсь: рано выдвигать предположения. Но если говорить чисто гипотетически, тут могла иметь место несчастная любовь. Или плохие отношения с родителями. Или наркотики. Давайте дождемся первых результатов расследования, а после поговорим.

– Хорошо. Спасибо большое! Итак, какой бы ни была причина случившегося, совершенно ясно одно: наши дети – это наша ответственность на всю жизнь. Мы должны делать все, чтобы не допустить такого. Не лишайте собственного ребенка любви, ласки и внимания, потому что, когда их не хватает, он начинает «искать себя» в наркотиках и алкоголе. Внимание, которое недодали родители своему чаду, может повлечь ужасные последствия: депрессию и желание покончить с собой. И это усугубляется тем фактом, что материалы, провоцирующие суицид, находятся в свободном доступе во Всемирной Сети. Любой может прочесть их. А поскольку психику подростка еще нельзя назвать устоявшейся, он тем более подвержен негативному влиянию, особенно сверстников. Берегите своих детей и заботьтесь о них!

Арина Бельцова, специально для ВТ-1.

 

3.

 

Молодой лейтенант Егор Дашков постучал в дверь, ведущую в кабинет начальника участка Петра Булыкина.

– Заходи, – сказал тот.

Дашков прошел в помещение и прикрыл за собой дверь.

– Вызывали?

– Угу. Да ты садись, садись.

Высокий – выше среднего роста – худощавый Егор расположился в кресле и посмотрел на шефа, который представлял полную его противоположность. Грузный, если не сказать толстый, и приземистый, он большую часть дня проводил в кабинете, поскольку ему тяжело было ходить. Все распоряжения он отдавал через Леночку, стройную длинноволосую блондинку. Как такая краля затесалась в полицейский участок, для Егора оставалось загадкой. Он уже подумывал бросить все силы на ее разрешение – тем более что Леночка ему нравилась, – как молодого полицейского неожиданно вызвал к себе Петр Евгеньевич. Неожиданно потому, что раньше Дашков занимался исключительно бумажной работой. Он недавно перевелся из областного отделения полиции и с тех пор только и делал, что шуршал документами. Таких, как он, сослуживцы за глаза называли «бюрократами».

– Ты парень смышленый, – без вступления завел разговор Булыкин, – тебе это должно прийтись по силам.

– Что именно, Петр Евгенич?

Вместо ответа начальник пододвинул к лейтенанту папку с делом. Едва начав рассматривать материалы, Дашков одновременно обрадовался и озадачился. Обрадовался, поскольку не ждал уже получить в разработку настоящее крупное дело, а озадачило мужчину, что из всех сотрудников участка расследование поручили именно ему. Но, может, пробил его звездный час?..

– Подросток. Возраст: пятнадцать лет, – читал и проговаривал вслух Егор. – Звали Алексей. Фамилия: Краснопольский. Из благовидной семьи. В торговле наркотиками и их употреблении не замечен. Приводов в полицию нет…

Пока Дашков знакомился с отчётом, шеф налил в стакан воды из графина, достал из ящика стола пластинку с оранжевыми таблетками «Долгая жизнь», выдавил пару штук и, проглотив, запил прозрачной жидкостью.

– Но тут написано «возможное самоубийство», – заметил Егор. – Если это суицид, почему дело поручают мне?

– Не забывай о слове «возможное».

– Да, и все-таки?

Петр Евгеньевич вынул из пачки сигарету и прикурил от старой, потертой серебряной зажигалки.

– Если кому-то из начальства взбредет в голову, что у случая может быть другое объяснение, нам ничего не остается, кроме как сказать «Так точно!» и начать действовать. – Булыкин говорил в сторону, словно бы обращаясь не к собеседнику. – А если у этого самого начальства есть влиятельные богатые друзья, то положение вообще безвыходное. Мы должны попытаться раскрыть это дело, даже если раскрывать нечего.

– Но почему все-таки я? Ведь с того момента, как я приехал…

– А кого я должен был назначить? – перебил подчиненного шеф. – Левина? Фоменко? Нет, как я уже говорил, ты парень смышленый, и настала тебе пора проявить себя.

Егор обдумал это, а потом кивнул.

– Хорошо. Когда приступать?

– Сразу видно, приезжий. – Булыкин хрипло рассмеялся. – Обо всем спрашивает, все обсуждает… Тут у нас порядки другие: дали задание – иди выполняй. Да и задания у нас посложнее, чем в этом твоем, как его…

– Кольцово, – подсказал Егор.

– Вот-вот. Короче говоря, жду от тебя новостей в ближайшие три – четыре дня. Надо разобраться с этим делом как можно скорее. А теперь иди, мальчик мой, у меня еще полно работы. – И Петр Евгеньевич грустным взглядом окинул гору бумаг, возвышающихся над столом…

…Дашков пребывал в растерянности: с одной стороны, ему оказали величайшую услугу – дали раскрыться, проявить себя, поручили важное дело. Но с другой, дело это было совершенно бесперспективным. В отчете говорилось, что полиция уже осматривала дом, где жил погибший, и ничего не нашла. Разговоры с друзьями и родственниками тоже ни к чему не привели. Что же делать в таком случае?

Егор прислонился к стене и проводил взглядом проходившую мимо Леночку. Ее бедра качались, как байдарки на волнах.

– Привет, курсант! – заметив взгляд лейтенанта, бросила женщина.

– Привет. До скольки сегодня работаешь?

Леночка остановилась и посмотрела на часы.

– Боюсь, сегодня ничего не получится. Извини, – сказала она.

– А завтра? – не отступал Дашков.

– А завтра – посмотрим. – И, улыбнувшись ему, Леночка ушла.

Егор какое-то время глядел ей вслед, а потом на дверь, за которой скрылась симпатичная полицейская. Но в голове его вертелись мысли о деле: с чего начать? Как подступить к расследованию?..

В итоге, ничего лучше не придумав, он решил вторично обыскать дом Краснопольских – возможно, его коллеги что-нибудь упустили из виду. За работу, которую необходимо сделать, надо взяться, несмотря на ощущения. А выгорит дело или нет, покажет время. К тому же у него будет возможность подумать над тем, чем заняться дальше.

            Хлопнув в ладоши, Дашков оделся и вышел из полицейского участка в осеннее московское утро.

 

4.

 

            Удлинившаяся жизнь – это наше благо!

            Удлинившаяся жизнь – это подарок Бога!

            Удлинившаяся жизнь – это наш путь к счастью!

            Давайте же не будем тратить его зря! Давайте забудем распри и обиды! Давайте радоваться каждому дню, как чуду, – и верно служить родной стране!

            Мы – «за» Удлинившуюся жизнь и светлое будущее для всех! 

(Реклама НОСУЖ – Новороссийского Общества

Сторонников Удлинившейся Жизни)

 

5.

 

Егор присел на стоящий посреди комнаты стул, чтобы отдохнуть.

На повторный обыск дома ушло два с лишним часа, и это не считая времени, что он потратил, получая ордер. Как и ожидалось, оперативники ничего нового не обнаружили.

«Только зря потратили время, – подумал лейтенант. – А самое главное и самое неприятное, я не знаю, что делать дальше. Опрашивать знакомых Краснопольского? Так их уже опрашивали. Не повторять же по второму разу все действия коллег. Кроме того, предчувствие подсказывает мне, что результата это не принесет. А что принесет? В каком направлении двигаться?..»

В расстроенных чувствах, Егор полез в карман за таблетками «Долгая жизнь». Достал упаковку, что всегда носил с собой, вынул пластинку, выдавил пару кругляшков на ладонь, но, видимо, задумавшись, случайно опустил руку, и таблетки упали на пол.

– Вот черт!

Куда они укатились, Дашков не заметил, поэтому встал на колени и принялся осматривать пол. Пропажа нашлась под компьютерным столом, стоящим вдоль правой стены, однако, отыскав таблетки, мужчина тут же о них забыл.

«А это еще что?»

Забравшись под стол, он едва ли не уперся носом в стену и потому смог хорошенько ее рассмотреть. Прямо перед ним находилось секретное отделение, дверца. Тайник.

«Неудивительно, что делавшие обыск оперативники его пропустили, – думал Егор, отправляясь на кухню за ножом. – В полумраке очень сложно его разглядеть, а тайник к тому же маленький».

Вернувшись, полицейский снова залез под стол и поддел дверцу лезвием. Она легко отошла, явив небольшое темное углубление. Лейтенант пошарил в нем рукой и вытащил сложенный вдвое лист бумаги. Вылез из-под стола, развернул листок и прочитал неровную вереницу букв. Текст скакал, как кузнечики по траве, поэтому полностью разобрать написанное Дашкову не удалось.

«Я чувствую это и… схожу с ума… Мне плохо, очень плохо… больше нет сил терпеть… – читая, мужчина шевелил губами. – В моей смерти прошу не винить… Я знаю, вы не хотели слушать, но… Все так, поверьте, и я завещаю… вскройте меня, как яйцо… Прощайте! Люблю…»

Мужчина сложил бумагу и убрал в карман.

Предсмертная записка сумасшедшего, родители которого всяческими способами держал в секрете его ненормальность? Возможно. Если так, то дело можно закрывать. Но вдруг нет? Вдруг за бредовыми словами стоит нечто большее? Или он специально убеждает себя в этом, потому что хочется отличиться?.. Во всяком случае, время еще есть, чтобы выяснить все детали. «Вскройте меня, как яйцо»… Хм, что бы это значило? Если здесь вообще есть смысл… Надо поинтересоваться результатами вскрытия – почему-то информации о них не было в деле.

Егор достал ай-фон и набрал номер полицейского участка, в котором работал.

– Алло. Это лейтенант Дашков. Мне нужно знать, в какой морг отвезли тело погибшего недавно Алексея Краснопольского… Да, подросток… Да, предположительно самоубийство… Значит, на улице Нового времени?.. Понятно, спасибо.

Егор вышел было из комнаты, потом вспомнил, что оставил таблетки на полу. Поднял их, помыл под струей холодной воды в ванной и проглотил, не запивая.

Удлинившаяся жизнь – это, конечно, хорошо, но «благодаря» ей все население Новороссии подсело на «колеса». Да, ученые уверяли, что они абсолютно безвредные, но кто знает…

«А вот интересно, – неожиданно подумалось Дашкову, – только новороссийцы стали жить до 300 лет – порог смерти у остальных по-прежнему находился в районе 90 – 100 лет. Чем мы заслужили такое счастье?»

Хотя он догадывался чем: самое успешное в мире государство развивалось, а значит, улучшались условия жизни. Продукты выпускались безопасные и полезные; очистительные системы фильтровали воздух и воду, уничтожая вредные составляющие; плюс здоровый образ жизни…

«Но все-таки 300 лет! Не 150, не 200 – а 300!..»

Егор на ходу попрощался с родителями Алексея – богатеями, которые, судя по их недружелюбной реакции, не воспринимали его всерьез. Мать погибшего подростка буркнула «До свидания!», даже не повернув головы в сторону полицейского, а отец так вообще ничего не сказал. Но у Дашкова было слишком много дел, чтобы забивать голову подобными мелочами. Он спустился по лестнице и вышел на улицу. Сказал дожидающимся его оперативникам, что они могут быть свободны, сел в машину, поднялся в воздух и полетел к моргу, что располагался на улице Нового времени.

 

6.

 

АРАБСКАЯ ЧУМА

 

Как старая и, казалось бы, навсегда побежденная болезнь,

африканская страна может восстать из пепла

и уничтожить все живое

 

…Уже давно муссируются слухи о возможном нападении Арабского Союза на Новороссию. Однако, как заявляет президент Валентин Морошев, предпосылок для беспокойства нет.

«Не волнуйтесь, мы все держим под контролем. Уверен, Арабский Союз не представляет для нас угрозы. Повторения инцидента 2063 года не случится», – такими словами закончил свою речь глава страны перед собравшимися в Кремле журналистами.

Очень хочется надеяться, что это правда и нам нечего опасаться, поскольку войны, подобной той, что случилась в 2063 году, Новороссия может попросту не пережить…

 

(Из заметки в газете «Правое слово»)

 

7.

 

Приземистое одноэтажное здание морга, словно расползшееся по земле каракатицей, производило гнетущее впечатление. Деревья вокруг не росли – и никаких живописных построек рядом, чтобы как-то скрасить эту мрачность.

Сработал сенсор, и дверь-зев раскрылась, пропуская Егора внутрь. Дашков отметил про себя, что столичный морг гораздо чище областного, где ему тоже приходилось бывать. Не сказать, что все сверкает, но никаких потеков на стенах или следов от грязных ботинок на полу.

Полная дама с ярко-красной помадой на губах и подведенными черным глазами, работавшая в регистратуре, была подстать этому тихому, удручающему месту. С непроницаемым выражением на лице и бесконечной отстраненностью в глазах, она безразлично взглянула на лейтенанта. А когда он представился и показал удостоверение, сказала только «Угу». И Дашков подозревал, что ей пришлось сделать над собой серьезное усилие, чтобы произнести эти три звука.

– Мне нужно тело поступившего к вам недавно Алексея Краснопольского.

– Не знаю такого, – медленно вымолвила дама.

– Ну так посмотрите в записях.

Работница морга недовольно хмыкнула, но все-таки углубилась в чтение бумаг, которых на ее столе лежало немало. Время тут тянулось очень медленно, и то, как вела себя «повелительница морга» – так назвал ее про себя Егор, – лишь тормозило его течение еще больше. Наконец дама отвлеклась от созерцания документов и поспешила «обрадовать» полицейского:

– Его уже увезли.

– Кто?!

– Как кто? Вы из полиции или нет? Должны бы знать такие вещи.

Дашков, никогда не отличавшийся агрессивностью, пожалел, что иногда ему не хватает напора. Нажать бы немного на эту «кралю», чтобы вела себя повежливее… Но вместе с тем Егору было жаль ее: она производила впечатление побитого жизнью и озлобившегося животного.

– Так кто его увез? – повторил свой вопрос мужчина.

– Хе. Ваши коллеги и увезли. Буквально только что. Мы даже не успели сделать вскрытие.

– То есть как это?

– А вот так: приехал какой-то генерал, а с ним – во-от такие дюжие молодцы в масках. Омоновцы. Генерал кричал, что всех пересажает или расстреляет. Началось это веселье, когда я посмела ему отказать.

«Храбрая женщина, – подумал Егор. – Храбрая, но глупая: нельзя отказывать высокопоставленному военному чину, да еще в сопровождении ОМОНа…»

– Понятно. А что случилось дальше?

– Да ничего: забрали его и уехали. Но перед этим вояка плюнул в окошко регистратуры и, изрыгая проклятия в адрес всей моей семьи, пообещал, что меня вышвырнут с этой работы – и больше никуда не возьмут.

– Генералы, они такие – лучше их не злить. – Дашков счел, что сейчас самое время для легкой шутки. Судя по ледяному взгляду «повелительницы», он оказался неправ. – А куда увезли тело, не знаете?

– Нет. И если у вас закончились вопросы…

Лейтенант понял, что больше ничего здесь не узнать.

– У меня все, спасибо и до свидания…

…«Итак, что мы имеем? – думал Егор, направляясь к машине. – Подросток-самоубийца. Предсмертная записка. Пропавшее тело. И омоновцы, которые его увезли. Куда? Зачем? И не потому ли, что я вышел на след… сам того не подозревая?»

Вопросы копились, и надо было найти ответы. Дашков закрыл дверцу автомобиля, завел двигатель и взлетел.

«Возможно, я отыщу их в базе данных. Отчеты, рапорты, информация о деятельности оперативников… Что-нибудь, да должно там быть».

И он направил машину обратно к полицейскому участку.

 

8.

 

(За неделю до описываемых событий.)

 

– Внимание! Внимание!

Экстренное сообщение!

            Сегодня в 12 часов пополудни войска Арабского Союза вторглись на территорию Чешско-Польского княжества! Как заявил в обращении к чешскопольскому народу князь Матеуш Вуйцик, «действия арабов означают начало войны». Правитель государства призвал свой народ быть храбрым, сказал, что ни в коем случае нельзя страшиться завтрашнего дня и надо обязательно верить в победу.

            Ждите более подробной информации с места событий в самое ближайшее время.

 

(Из эфира «Радио Новости»)

 

9.

 

Заводы уже не первое десятилетие выпускали бесшумную технику, вентиляторы внутри которой работали почти или совсем беззвучно. И если бы не периодически раздающиеся удары по клавишам и щелчки беспроводными «мышами», в компьютерном зале стояла бы полная тишина. Производство сенсорных компьютеров внутри страны уже наладили, однако пока не всем они были доступны, так же как и устройства с голосовым набором текста. Недавно президент, избранный на свой пост в нынешнем году и активно доказывавший собственную полезность, объявил по телевизору, что полицейские участки будут оборудованы по последнему слову техники. Волна благотворных изменений еще не доплеснулась до места работы Дашкова, и все же два или три сенсорных компьютера здесь можно было отыскать, причем один – в кабинете Булыкина. Так или иначе, Егор предпочитал старые добрые клавиши голосовым детекторам и сенсорам – возможно, потому, что в Кольцово и других областных городах последние были еще менее распространены.

Лейтенант сел за свободный компьютер, вошел в Сеть, а затем открыл сайт полиции. Вбил логин с паролем, нажал «Enter», после чего дважды щелкнул значок «Архива». Сотрудники правоохранительных органов могли пополнять этот раздел как со стационарных компьютеров, так и с ноутбуков, нетбуков, ай-фонов и других устройств, в которых был выход в Интернет. Давался выбор: либо представить отчет в печатной форме, либо наговорить его на цифровой диктофон и закачать на сайт. Встроенная программа распознавала слова и переводила их в текст; разговорная версия отчета также была доступна для скачивания.

            Несколько часов Дашков бродил по запутанным информационным дорожкам архива, но никакого намека на то, кто и почему мог увезти тело Краснопольского, так и не обнаружил. Утомленный, Егор откинулся на спинку вертящегося пневмостула. Зевнул, потянулся. Посмотрел в окно: двор погружался в успокаивающую полутьму сумерек.

            Выход оставался только один – обратиться к начальству. И хотя эта идея не очень-то пришлась ему по душе, желание докопаться до правды оказалось сильнее. Пускай Петр Евгенич будет недоволен тем, что подчинённый не бережет время начальства и зря расходует свое, но он хотя бы попытается. Что, если Булыкину известны факты, как-то связанные с расследуемым делом, о чем тот, возможно, сам не догадывается? Любая мелочь – не названная ранее фамилия, не обнародованная улика, даже относящаяся к другому делу, – имела потенциальную, и высокую, цену.

            Воспользовавшись лифтом, Дашков поднялся на третий этаж, где находился кабинет Булыкина. Постучался, но ему никто не ответил.

            – Шефа нет на месте, – сказала проходившая мимо Леночка.

            – А где он?

            – Кто его знает. Может, в кегельбане?

            И она улыбнулась. Егор снова проводил ее взглядом. Вздохнул, спустился на лифте вниз, вышел в сгущающиеся сумерки. Потом достал ай-фон и набрал номер начальника.

            – Алло, – раздался из трубки на том конце недовольный голос.

            – Петр Евгенич, это Дашков.

            – Да, в чем дело, Егор?

            – Нам нужно встретиться, поговорить.

            – Это срочно?

            – Думаю, да. Это касается дела, которое я веду.

            Булыкин помолчал секунды две – три, а затем сказал:

            – Я сегодня уже не вернусь на работу. Разговор предстоит долгий?

            – Не знаю, Петр Евгенич, как пойдет.

            – Тогда встретимся в ресторане «Светоч вкуса». Знаешь, где это?

            – Да.

            – Тогда там через полчаса. До встречи.

            Булыкин прервал связь.

            Егор выдавил на ладонь еще пару таблеток и проглотил их.

По дороге к машине он думал о том, как государство вовремя сориентировалось: когда узнало, что продолжительность жизни увеличилась, выпустила эти таблетки. Они поддерживали иммунную систему и регулировали процессы внутри организма. Все же такое долголетие было непривычно и нехарактерно, по человеческим меркам, поэтому, не принимай люди «Долгую жизнь», последствия для их здоровья могли быть самыми разными, в том числе критическими. Чтобы предупредить это, в мозг вживлялись крохотные устройства – биоконтроллеры, следившие за состоянием здоровья человека. Контроллеры передавали информацию не только на персональные средства связи, но и в НЦМЗ – Новороссийский Центр Медицины и Здоровья. Любой гражданин мог обратиться туда за бесплатной консультацией…

            «Как все сложно, – подумал Егор. – Но лучше, чем когда было проще».

            Автомобиль взлетел и устремился в надвигающийся вечер.

 

10.

 

            «…Жившие на российской территории народы были разобщены и ослаблены межнациональной враждой. Государство, сменившее Российскую Федерацию на географической карте, получило название Новороссия. Под предводительством своего первого президента Юлиана Нарышкина, в корне изменившего систему правления, страна начала путь к счастливой и безбедной жизни. По дороге к оной Новороссию ждало множество трудностей: безработица, расовый вопрос, забастовки, националисты – однако наиболее сложной оказалась т. н. «проблема 2063 года». В это время на молодое и активно развивающееся государство напали войска Объединенного Египта. В ходе жестокого противостояния обе армии понесли колоссальные потери, множество жилых районов двух мощнейших государств было разрушено, погибли миллионы мирных жителей. В этой войне Новороссия одержала победу. Остатки египетской армии примкнули к войскам Арабии, а позже две африканские державы объединились под именем Арабского Союза.

            С того момента прошло два полных лишений и скорби года. Новороссия начала понемногу восстанавливаться. Заново отстроили разрушенные здания и дороги, дали жителям возможность прожить новую жизнь, и прожить ее по-новому…»

 

(Из учебника по истории Новороссии)

 

11.

 

Внутреннее убранство «Светочи вкуса» было выполнено в классических тонах, с преобладанием белого и темно-коричневого цветов. В ресторане стоял гул переговаривающихся за едой людей. Играла легкая, приятная, негромкая музыка.

– Петр Евгенич. – Дашков остановился напротив столика шефа.

Булыкин был поглощен едой: жареная курица в соусе, хрустящая картошка, экзотический салат с орегано, красное сухое вино, капучино и шоколадный торт.

– Да ты присаживайся, Егор, присаживайся. – Лейтенант сел на затейливый деревянный стул. – Заказать тебе что-нибудь?

– Нет, я пока не хочу есть.

– А вот я что-то проголодался, да ужас как. Ну, о чем ты хотел поговорить? – жуя курицу, спросил начальник.

Егор вкратце пересказал все, что удалось выяснить, и поинтересовался, не может ли шеф что-нибудь добавить.

– Ценна будет любая информация, – говорил Дашков. – Я чувствую, что подобрался достаточно близко… только вот не знаю к чему! Но у меня ощущение…

– Понимаю, Егор, только нельзя же строить расследование на одном чутье.

– Это верно. Потому я и прошу вас помочь.

– Я бы с радостью, да мне ничего не известно. Хочешь картошки?

– Нет. – Егор внимательно смотрел, как Булыкин поглощает еду, а в голове вертелась мысль: «Он врет!» Это тоже была догадка на уровне предчувствия.

«Но еще – опыта, – добавил лейтенант мысленно. – Сколько врущих преступников я перевидал на своем веку. И у каждого в глазах, когда он лгал, плясали чертики. Прямо как сейчас у моего шефа. Но зачем ему врать? Зачем скрывать правду? Какая ему от этого выгода? Разве не его главная цель – как можно скорее раскрыть дело?.. А что, если он поставил на кон нечто большее, то, что затмевает собой удачное расследование и очередную похвалу от вышестоящих чинов?»

Дашков сам удивился таким мыслям, однако Петр Евгеньевич продолжал столь беззаботно поедать свой «нехитрый» ужин, что лейтенант не выдержал. Он вошел в следовательский азарт.

– По-моему, вы чего-то недоговариваете.

– М? – Судя по реакции Булыкина, он даже не сразу понял, что Егор хочет сказать.

– Вы обманываете меня, Петр Евгенич. Но почему? Не хотите, чтобы я успешно раскрыл дело?

Не доев курицу, Булыкин отложил в сторону вилку, вытер губы салфеткой и четко, чуть ли не по слогам произнес:

– Мне кажется, ты переутомился, Егор. Тебе надо отдохнуть.

– Что вы скрываете?

Начальник посмотрел на Дашкова ледяным взглядом.

– И в первую главу, отдохни от этого расследования, – сказал Петр Евгеньевич. – Зря я поручил дело тебе.

– Мне воспринимать это как отстранение?

Шеф подумал мгновение, а затем кивнул. Снова взял вилку, придвинул к себе тарелку с салатом и принялся за него.

– Я в общем-то все сказал, – заметил Булыкин. – Можешь идти.

Дашков встал из-за стола, отдал честь и вышел из ресторана.

«Может, зря я так? – подумалось ему, когда он шел к машине. С неба накрапывал мелкий дождик. Уже почти стемнело. – С другой стороны, какой я полицейский, если не доверяю интуиции? Но вот тут Петр Евгенич прав: можно ли вести расследование, основываясь только на ней? В любом случае, я сделал этот шаг, а правильный он или нет… посмотрим. Посмотрим…»…

…Преследователей Егор заметил недалеко от дома. Черная машина, сливавшаяся с наступившей темнотой, летела метрах в пятидесяти позади него. Дашков вполне мог и ошибиться, решив, что его кто-то преследует, но слишком уж настойчиво держал второй водитель дистанцию. Чтобы проверить свои подозрения, лейтенант увел машину в сторону от дома и полетел к окраине. Транспортное средство, маячившее сзади, сделало то же самое. Все фиксировала и записывала камера наружного наблюдения. Мужчина наблюдал за происходящим по мини-компьютеру, иногда поглядывая в заднее и боковые зеркала.

«Отлично, доигрался до неприятностей! – подумал Егор. – И что им от меня нужно?»

Он узнал это, когда стал разворачивать машину, чтобы повести ее обратно к оживленному центру, – там-то уж его никто не достанет. Автомобиль преследователей, понявших хитрость мужчины, ускорил ход и рванул наперерез Егору. Тот вывернул руль, чудом уйдя от столкновения.

Пока Дашков боролся с управлением, стекла во второй машине опустились, и наружу выглянули два автоматных ствола. Только чудом Егору удалось заметить их во мраке, рассеянном светом фар.

Тогда лейтенант снова вывернул руль, и его автомобиль боком врезался в машину преследователей. Дашков схватился за руль, чтобы не упасть или не удариться головой о стекло. Посмотрел налево, туда, где находились люди с автоматами, – их машину отбросило на несколько метров. Дула больше не смотрели в его сторону, угрожающие и смертоносные: видимо, преступники, кто бы они ни были, попадали, когда произошло столкновение. Воспользовавшись этим, Егор рванул вперед.

Через несколько секунд погоня возобновилась, но на сей раз на более высоких скоростях. И выстрелы – они все-таки прозвучали в укрытом темной пеленой небе.

Дождь усилился и барабанил каплями по спасающейся от погони машине. Дашков маневрировал, уворачиваясь от летящих в его сторону пуль. Некоторые металлические тельца все-таки попали в корпус, засев там или пробив дыры, две пролетели сквозь заднее стекло, застряв где-то в салоне, но ни одна не ранила полицейского.

Наконец впереди замаячили неоновые огни центра. Нападавшие неожиданно прекратили стрелять – Егор подумал, что у них закончились патроны и они перезаряжают оружие.

Невдалеке лейтенант увидел висевшую на здании вывеску с крупными буквами, которые горели красным. «Гостиница». Не сбавляя хода, мужчина подлетел к ней на опасно близкое расстояние и вдруг резко потянул руль на себя. Машина, «встав на дыбы», устремилась в небо, тогда как преследователи, разогнавшиеся до сумасшедшей скорости, не сумели вовремя уйти от столкновения. Как результат: мощный удар, летящие во все стороны искры, опадающая кусками вывеска и смятый автомобиль.

Дашков посмотрел на экран монитора: черное летательное средство не двигалось с места. Удовлетворенный тем, что увидел, Егор достал ай-фон и набрал номер воздушно-постовой службы. Не представляясь, сообщил работнику ВПС об аварии и попросил прислать по адресу – он снова взглянул на экран – Медведевская, 45, машину. Мужчина решил лишний раз не светиться, да и неизвестно, велось ли за ним наблюдение. Быть может, сейчас сюда прибудут дружки этих бандитов, или те придут в себя и продолжат начатое дело. В общем, поразмыслив, лейтенант направил машину обратно к окраине, туда, где находилась его квартира…

…«Все это неспроста, – думал Егор, приземляясь на парковку. Он успел прийти в себя после случившегося, однако сердце все равно колотилось быстрее обычного. – Отказ Булыкина помогать мне, отстранение от дела, таинственные преследователи, покушение… На что угодно готов спорить, эти события связаны. Но как? Вот что предстоит выяснить».

Он поставил машину на сигнализацию. Прячась от дождя, натянул на голову куртку, вбежал в подъезд, поднялся на лифте на свой этаж. Все это время Дашков размышлял о случившемся. Он рассматривал произошедшие события то под одним углом, то под другим и в конце концов пришел к выводу, что единственный способ проверить связь между отказом Булыкина и нападением неизвестных – это обыскать квартиру шефа. Егор был практически уверен, что найдет там улики. Вот только это «практически» могло стоить ему работы, карьеры и много чего еще…

За сегодняшний день он очень устал. Сил думать больше не было, поэтому он быстро принял душ, разделся, лег в кровать и уснул. Во сне ему привиделись черные незнакомцы с автоматами, стреляющие неоновыми буквами по летающим гостиницам.

 

12.

 

Арабы стояли стройными рядами, уходящими вдаль. Сливающаяся в огромный прямоугольник песочного цвета атакующая сила.

Войско одного из самых богатых и крупных государств было вооружено по последнему слову техники: танки и вездеходы, летающие бронетранспортеры, самолеты и вертолеты. Солдаты несли заткнутые за пояс пистолеты «Пустынный вихрь» последней модели. Остро наточенные боевые ножи лежали в ножнах, прикрепленных к голеням. За спинами у некоторых – автоматы, у других – штурмовые или снайперские винтовки. И у всех на поясах висели гранаты: «лимонки», осколочные, шумовые, световые, дымовые. В спецформе цвета пустыни пешие воины походили на сказочных песочных людей, вот только те не носили смертельно опасного оружия и одежды с защитными окраской и рисунком. И с аббревиатурой Арабского Союза, помещенной внутри стилизованного круга.

Главнокомандующий, невысокий человечек, который сидел в возглавлявшей войско бронемашине, встал, развернулся, приблизил к губам мегафон и выкрикнул в него:

– Настал день, когда мы наконец сделаем последний шаг к нашей мечте, к нашему призванию и к нашей судьбе! Мы одолеем заклятого врага, разросшегося, подобно раковой опухоли, и пожирающего ресурсы и земли планеты! Заполонившего собой все и не желающего останавливаться! Имя этому врагу – Новороссия! Недолго, совсем недолго осталось ее толстосумам жировать за счет других! Мы остановим Страну Потребления, ибо у нас есть предназначение, которое не может не быть исполненным! Так вперед же, братья! Вперед! За нашу страну и наше светлое будущее! Да здравствует Арабский Союз!!!

Командующий армией вновь развернулся и указал рукой в направлении границы. Войско взревело и двинулось вслед за отъезжающей бронемашиной. Словно невероятных, гигантских размеров удав передвигался с места на место.

Второй военачальник, поменьше званием, повернулся к командарму и сказал:

– А все-таки ваша идея с «нападением» на чехополяков гениальна! Новороссийцы думают, что наши силы направлены против Чешско-Польского княжества, но ведь на самом деле у нас с ними заключен секретный договор. Они, конечно, прекрасно сыграли роль «обиженных», но скажите, Абдалазиз, не жалко вам будет отдавать им часть завоеванных территорий?

Абдалазиз взглянул на собеседника и улыбнулся уголком губ.

– Там посмотрим… – И его глаза плотоядно блеснули.

Ощетинившаяся дулами и пушками армия, точно грозовое облако, надвигалась на Новороссию, готовясь родить новую, небывалых масштабов бурю.

 

13.

 

На следующий день Дашков не пошел на работу. Безусловно, он рисковал, но этот риск казался ему оправданным. Он должен был проникнуть в квартиру Булыкина и обыскать ее. А на работе Егор сможет сказать, что ездил на похороны двоюродной тети, о смерти которой узнал только вчера. Опасная ложь, но он надеялся, что его слова никто проверять не станет.

Утром Дашков включал телевизор в надежде, что по новостям или в выпуске «Дорожного патруля» расскажут о приключившемся с ним вчера «происшествии». Однако журналисты не сделали даже коротенького ролика об этом. Доев бутерброды и допив кофе, Егор помыл посуду, оделся и отправился на общественном транспорте в Строгино, где жил Петр Евгеньевич. На машине лейтенант решил не лететь: после столкновения бок был поцарапан и в нем образовалась длинная глубокая вмятина. Автомобиль стал слишком приметным.

Автобус приземлился прямо напротив булыкинского дома. Дашков подождал, пока из подъезда кто-нибудь выйдет, а когда на улице показался подросток в новомодной одежде, придержал дверь и зашел внутрь.

«Какой там этаж? Кажется, семнадцатый».

Пребывание в компании преступников и злодеев принесло свои «плоды»: например, Дашков научился взламывать электронные замки. Это умение сейчас очень ему пригодилось. Пока он, одетый в черные эластичные перчатки, возился с замком, его одолевали тревожные мысли: а вдруг кто-нибудь увидит?.. Но на лестничной площадке никто не появился.

Разобравшись с замком и положив отмычку в карман, Егор скользнул в квартиру, закрыл дверь и облегченно вздохнул. А уже в следующий момент удивленно присвистнул. Раньше он не был у шефа дома, и, судя по тому, что увидел Дашков, Булыкин тратил немеренно денег на обустройство квартиры. Откуда у Петра Евгеньевича, пусть даже он начальник участка, столько средств, лейтенант мог только догадываться.

«Он наверняка замешан в чем-то противоправном. Где бы еще он достал деньги на эту голографическую систему, киберванную, автоматическую кухню и все остальное?»

Дашков переходил из помещения в помещение, осматриваясь, привыкая к обстановке. Времени у него предостаточно: шеф вернется с работы только вечером… если, конечно, не случится ничего непредвиденного.

Насмотревшись на дорогую технику, а также на шикарные обои, тюли, шторы, ковры и люстры, Егор начал обыск…

…Прошло два часа. Дашков внимательно осмотрел помещения, облазил все ящики, шкафы и комоды. В отделении письменного стола он обнаружил маленькое круглое устройство серебристого цвета. Егор сразу узнал биоконтроллер.

«Но почему он лежит здесь? И кому принадлежит? Или это контроллер Булыкина? Но как он живет без столь необходимого устройства?»

В голове Егора теснились, сбивая друг друга, вопросы.

«А это что за записка?»

Мужчина раскрыл лежавшую под контроллером бумажку и прочитал написанное на ней единственное слово.

Дашков.

Лейтенант не верил своим глазам. Значит, его начальник как-то связан с самоубийством мальчика? И с недавним покушением тоже…

«Но почерк не его. Чей же?»

Новые факты, новые вопросы. Тут было над чем подумать. Например, почему Булыкин не уничтожил улику? Крайне неосторожный, а может, и самонадеянный поступок. Неужели у Петра Евгеньевича не хватило времени на то, чтобы спустить этот листок в унитаз? И биоконтроллер – зачем он здесь?..

«А что, если эти “улики” – приманка? – внезапно возникла мысль. – Все может быть. Но останавливаться поздно, надо идти до конца».

Егор сунул и записку, и биоконтроллер в карман, вышел из квартиры и запер дверь. О том, что кто-то проникал внутрь, говорили лишь едва различимые царапинки на замке. Но, если не присматриваться, их трудно было заметить.

Лестничная площадка по-прежнему пустовала.

«Пора убираться отсюда»…

…В гараже Женьки-Технаря царил полумрак. Егор решил навестить старого друга и показать ему найденный контроллер – вдруг-то обнаружится что-нибудь интересное. Женька получил высшее техническое образование и прекрасно разбирался во всякого рода механизмах и устройствах, за что и удостоился своего прозвища. В определенных кругах он прослыл гением.

– Это биоконтроллер, – сказал Женька, вынув устройство из-под микроскопа.

– Обычный биоконтроллер? – уточнил Дашков.

– Ну да. Насколько я могу судить.

– То есть?

– Понимаешь, ученые держат в секрете технологию создания и функционирования этих штучек. Конечно, молодцы вроде меня уже успели их и разобрать, и разглядеть, но вот как они работают, нам до сих пор не до конца ясно. И как только наши ученые умудрились создать столь тонкую и сложную вещь?

– Понятно.

– А мне вот нет… Эм-м. А ты не скажешь, откуда он у тебя?

– Не могу.

– М–м, военная тайна, понимаю…

– Вроде того. – Егор проглотил пару таблеток «Долгой жизни» и достал ай-фон. – Погоди минутку, – сказал он Женьке. Потом набрал номер Леночки и стал ждать. Долгие три гудка на звонок не отвечали, но затем женщина произнесла:

– Алло.

– Лена? Привет!

– Привет. Позвонил пригласить меня на ужин?

– Я бы с радостью, но сейчас у меня очень много дел.

– Хм… ты мне отказываешь? – удивленно сказала Леночка. – Раньше было наоборот.

– Да нет, что ты! Я с радостью поужинал бы с тобой, просто…

– М?

– …похоже, я попал в ситуацию. И не знаю, выкручусь ли.

– А как я могу помочь? – не поняла женщина.

– Возможно, кто-то услышит то, что я тебе скажу. Видишь ли, я совершенно один и не знаю, где могу оказаться сегодня.

– Совсем не знаешь?

– Совсем!

– Кажется, я тебя поняла…

– Значит, ты все сделаешь?

– Да.

– Хорошо, спасибо, Ленок!

– Ленок?.. Да, Дашков… будь осторожен.

Егор улыбнулся, хотя собеседница его не видела.

– Буду. – Пообещал он и прервал связь.

В этот самый момент раздался оглушительный звук. Дверь гаража слетела с петель, и внутрь стали вбегать люди в черных масках с автоматами в руках. От неожиданности Егор и Женька застыли на месте.

– Вот он! Взять его! – стараясь перекричать шум, скомандовал кто-то резким, неприятным голосом.

«Омоновцы» подбежали к Дашкову. Мужчина понимал, что сопротивляться бесполезно, и все-таки попытался «нанести контрудар».

– Я сотрудник полиции!

Он полез в карман за удостоверением, но один из незваных гостей, видимо, решил, что Егор тянется за пистолетом, и со всего размаху заехал лейтенанту прикладом по голове.

– Что вы делаете? – где-то за гранью сознания услышал Дашков голос Женьки.

А затем раздались выстрелы.

И крик:

– Разве я приказывал стрелять?! Чертов болван!

– Вы же видели, он набросился на меня!..

– Ничего бы он тебе не сделал!.. Ладно, свидетелем больше, свидетелем меньше… Тащи Дашкова в…

Продолжения разговора лежащий на полу Егор не услышал – он потерял сознание.

 

14.

 

…Главнокомандующий новороссийской армии (ГНА): – Наступление арабов на наши земли началось в точном соответствии с полученными данными.

Президент Новороссии (ПН): – Что вы делаете, чтобы отразить атаку?

ГНА: – Заблаговременно были приготовлены ударные силы, которые должны отразить нападение врага. Сейчас они ведут бой с арабской армией.

ПН: – Каковы результаты на данный момент?

ГНА: – Наши потери по сравнению с арабскими незначительны.

ПН: – Что вы планируете предпринять дальше?

ГНА: – Очень важно отразить первую атаку, чтобы деморализовать противника и помешать ему осуществить быстрый захват земель.

ПН: – Арабы сделали ставку на «молниеносную войну»?

ГНА: – Да, как Гитлер в свое время.

ПН: – Я надеюсь, что, как и он, они ошиблись в выборе тактики.

ГНА: – Мы приложим все усилия, чтобы ваши надежды оправдались…

 

(Из секретных архивов Кремля)

 

15.

 

Ведро холодной воды, вылитое на голову, привело Егора в чувство. С трудом придя в себя, Дашков отметил несколько неприятных вещей: во-первых, жутко болела голова, во-вторых, он связан, и в-третьих, он находился в неизвестном месте в компании людей, явно не питавших к нему родственных чувств. С потолка свисала одинокая лампа старого образца. Мокрая одежда неприятно липла к телу.

Лейтенант поежился от холода. Затем попытался вынуть руки из пут – скорее инстинктивно, чем в надежде освободиться, – но у него ничего не получилось.

– Не старайся, мои люди связывают на совесть.

Этот голос… Дашков его уже слышал. Он попытался припомнить где. От этого голова разболелась еще сильнее, и все-таки он вспомнил: в гараже Женьки… Мертвого, убитого Женьки!..

– Что тебе нужно, мразь? – прохрипел Егор.

– Я бы на твоем месте поостерегся так разговаривать с генералом! – рыкнул один из «омоновцев», окружавших Дашкова.

– Да пошел ты… – ответил на это лейтенант, за что тут же получил удар прикладом в живот.

Когда Егор пришел в себя, генерал наклонился к нему и сказал – негромко, вкрадчиво:

– Я сделал тебе одолжение, оставив в живых, а ты ерепенишься. Нехорошо.

– Что тебе надо? – сплюнув кровь, повторил Дашков.

– Вообще-то неплохо бы обращаться ко мне на «вы»… Ну да ладно, я тебя прощаю, только не злоупотребляй моей добротой.

Егор промолчал.

Тогда генерал продолжил свою «речь»:

– Перейду непосредственно к делу: итак, что тебе известно о нас?

– Мне? Ничего. Я вот освободился после универа, зашел к другу пивка попить, а тут вваливаетесь вы, и давай бить и палить…

– Послушай, парнишка… – зло проговорил генерал. Его полные ненависти глаза уставились в глаза Дашкова, но тот не отвел взгляда. – Если ты и дальше будешь так шутить…

– Миша, успокойся. Дай я с ним поговорю.

Егор повернулся на звук голоса и увидел, что в помещении появился еще кто-то. Впрочем, этого «кого-то» он узнал сразу, когда тот только заговорил.

– Добрый день, Петр Евгенич.

– Здравствуй, Егор. Что же ты не на работе?

Дашков усмехнулся, но ничего не сказал.

– Лучше ответь на вопрос Михаила Иннокентиевича, иначе… м–м… не могу утверждать с полной уверенностью, но он серьезный человек. Он не будет вести с тобой душещипательные беседы, как я. Понимаешь?

Егор понимал. Он помолчал некоторое время, обдумывая ответ, однако потом решил пойти ва-банк. Терять ему было уже нечего.

– Думаю, я догадался, в чем тут дело. Нелегальная торговля биоконтроллерами, так?

Булыкин смотрел на связанного подчиненного со странным выражением на лице. А генерал поднял взгляд к потолку и театрально рассмеялся – громким, каркающим смехом.

– Торговля контроллерами… Нет, вы только подумайте… Петя, и из-за этого лоха ты переполошился? Знаешь, ты правильно сделал, когда доверил дело именно ему, – ведь он ни за что в жизни не доберется до правды.

– Он не лох, Миша, совсем не лох. Просто он не все понимает. Но это не означает…

– Означает – не означает, – передразнил генерал. – Плевать я хотел. Что делать-то с ним будем?

Булыкин, кажется, всерьез задумался.

– А ведь действительно, – сказал он, обращаясь к пленнику, – что нам с тобой делать? Оставить в живых? Но ты, как говорится, слишком много знаешь…

– Я бы пристрелил его, а труп закопал во дворе. – Генерал сплюнул на пол и еще более злобно, чем раньше, посмотрел на Дашкова.

Тот лишь молча слушал.

«Ну вот, сейчас решается моя судьба, – вертелись в голове Егора мысли, – а я никак не могу на нее повлиять. Я избит, обезоружен и привязан к стулу. И я даже ударить никого не могу, сражаясь за свою жизнь».

Генерал кривил губы и поглядывал на Булыкина, но тот не произносил не слова, только смотрел на Дашкова, как отец на сына, сотворившего большую глупость.

«Представляю, что напишут в газетах о моей смерти, – подумалось Егору. – “Молодой лейтенант из области погиб при расследовании своего первого дела”. И никто не узнает правды, потому что на мое место назначат какого-нибудь придурка, «благодаря» которому дело смогут наконец закрыть. Все будут счастливы, и в первую очередь – эти двое. Но правда… в чем она заключается? Если они не торгуют контроллерами, то за какими темными делами стоят?..»

– Он мне надоел. – Генерал неожиданно выхватил пистолет и направил его на Дашкова.

Лейтенант бесстрашно посмотрел в глаза разъяренному военному.

– Убери ствол! – накинулся на подельника Булыкин. – Не смей!

– Ты забываешь, кто тут главный! Отойди, я пристрелю его!

Снаружи послышался какой-то шум, но два спорщика не обратили на это внимания.

– Нам не нужны трупы! – зашипел Петр Евгеньевич. – Все затевалось именно для того, чтобы не допустить смертей, помнишь?..

– Да отойди ты! – И генерал отмахнулся от Булыкина, как от надоедливого насекомого.

– Отдай мне пистолет!

– Да? А может, еще…

Что «еще» Егор так и не узнал – неожиданно открылась дверь и вбежал какой-то тип, наверное, один из охранников.

– Босс, там полицейские! И их много! Они убили несколько наших и направляются сюда!..

– Это все твой выродок!!! – не своим голосом заорал генерал. Отпихнул Булыкина, поднял пистолет и выстрелил.

У военного не было времени прицелиться – только это и спасло Дашкова. Пуля вошла в левое плечо и засела там. Сжав зубы, Егор взвыл от боли, дернулся, стул покачнулся, и мужчина упал на пол. Краем глаза он заметил, как ко входу в ангар подбегает несколько людей в полицейской форме с пистолетами наголо.

– Стоять! Полиция!

            – А свинца не хочешь, тварь?! – выкрикнул генерал и направил пистолет на вбегавших служителей правосудия.

            Тут же раздались выстрелы – полицейские не стали дожидаться, пока военный откроет огонь. Две или три пули угодили в грудь генералу. Его отбросило назад и повалило на пол.

            – Всем ни с места! Пушки на пол!

            Находившиеся в ангаре исполнили приказ и подняли вверх руки.

            – Вяжи этих, – полковник полиции обращался к сержанту. – А мы с ребятами займемся теми, что остались снаружи. Иванов, освободи Дашкова.

            Пока сержант заковывал в наручники обезвреженных преступников, его соратники забаррикадировали дверь стулом, выбили стекла и начали отстреливаться.

            Рядовой Иванов тем временем достал нож и обрезал веревки, связывавшие Егора.

            – Спасибо… А бинта у тебя не найдется? – на всякий случай уточнил лейтенант.

            Белобрысый и голубоглазый Иванов с сожалением развел руками.

            «Еще совсем пацан… – подумал Дашков. – Ему жить да жить… Зачем его взяли сюда?.. А ведь наверняка сам захотел, напросился…»

            Стреляющие со двора бандиты тяжело ранили двух полицейских, но и их собственное положение не вызывало оптимизма: большая часть людей в масках была уничтожена.

            Иванов порыскал по ангару, покопался в шкафчике и нашел бинт. Быстро размотал его, отрезал ножом солидный кусок и перевязал Егору руку.

            – А пулю вынем, когда выберемся, – сказал рядовой.

            – Если выберемся… – уточнил Дашков.

            – Обязательно выберемся, Егор Юрьевич!

            Давно его никто так не называл. Лейтенант рассмеялся, но тут же скривился от боли.

– Можно просто по имени, – произнес он.

За то время, что они с Ивановым общались, ситуация сильно изменилась: полиция не понесла больше никаких потерь, а вот преступников осталось всего двое, да и те были легко ранены. Взяв громкоговоритель, полковник приказал сопротивляющимся выбросить оружие и сдаться с поднятыми руками. В этом случае он обещал боевикам право на жизнь. Те поняли, что ситуация складывается не в их пользу, и приняли выдвинутые условия.

– Надеть на этих нелюдей наручники и всех в машину. Дашков, ты как?

– Хорошо… Спасибо.

– Тебе спасибо, что обнаружил это осиное гнездо. А как там Курильчук с Загородским? – Полковник имел в виду раненых.

– Не очень, но, думаю, выкарабкаются, – ответил рядовой, успевший сделать перевязку и этим двум полицейским. – Пойдем, – сказал он затем Дашкову.

Егор кивнул и, поддерживаемый Ивановым, заковылял вслед за уходившим полковником.

 

16.

 

Прошло две недели. Леночка регулярно навещала Егора в больнице, за что он был очень ей благодарен. Мужчина и женщина наконец нашли общий язык и договорились – когда Дашкова выпишут – устроить совместный ужин в каком-нибудь ресторанчике. Так и случилось: еще немного бледный, но счастливый Егор смог вернуться к нормальной жизни. Первое, что он сделал, – это купил огромный букет цветов и подарил его Леночке, за что получил благодарственный поцелуй в щеку.

«Кажется, дело идет на лад», – подумал лейтенант.

 

 

На следующий день Дашков слетал на могилу Женьки. Егор долго сидел на корточках и, глядя на крест с прикрепленной к нему стилизованной черно-белой фотографией, рассказывал погибшему другу обо всем: о себе, о Леночке, о расследовании…

 

 

На допросах Булыкин отказывался говорить. Дашков хотел навестить его в надежде на то, что Петр Евгеньевич расскажет бывшему подчиненному всю правду о произошедшем. Но встречи так и не случилось: буквально в один момент заключенного якобы перевели в другую тюрьму. Куда именно – никто не знал. Так что Егору оставалось лишь догадываться, правда ли это или участь Булыкина была более незавидной.

 

 

Поправившись, Егор принял серьезное решение: он решил избавиться от биоконтроллера в голове. Он не был уверен в том, что контроллеры безопасны и приносят только пользу, кроме того, ему хотелось побольше выяснить о них, а для этого надо было иметь на руках одно из устройств. Дашков записался на прием к врачу и долго уговаривал того провести операцию. Доктор наотрез отказывался, но все-таки мужчина убедил его, заплатив достаточную сумму.

Однако после рентгена выяснилось, что биоконтроллера у Егора в мозгу нет. Врач предоставил лейтенанту снимки, и тот сам убедился, что ему говорят правду. Сделали повторный снимок, но с тем же результатом.

Егор поинтересовался, что же с ним будет дальше? Он состарится и умрет, не дожив и до 100 лет? В ответ на что доктор лишь пожал плечами, а затем, приблизившись и понизив голос, признался, что это не первый подобный случай в его практике.

 

 

Окончательно выздоровев после ранения, Дашков написал рапорт, где изложил не только собранные им факты, но также все догадки и предположения, которые порой имели фантастический окрас.

Новый начальник участка Лихов приказал закрыть дело, поскольку так и не было однозначно доказано, что смерть Краснопольского не является самоубийством. Кроме того, Лихов приставил к лейтенанту на некоторое время негласных наблюдателей: нельзя было допустить, чтобы Егор самовольно продолжал расследование, к тому же он мог находиться в опасности.

С этого момента Дашкову стали чаще доверять дела для разработки. Коллеги иногда подшучивали над Егором, зная о его конспирологических теориях, но он не обижался.

 

17.

 

            Из уничтоженного рапорта Егора Дашкова

 

            …Вполне допускаю, что первопричиной всех несчастий в данном деле являются т. н. биоконтроллеры. У меня есть несколько теорий на их счет. Одна из них, на мой взгляд, самая правдоподобная, заключается в том, что контроллеры вовсе не следят за состоянием здоровья, а оказывают на него непосредственное влияние. Таким образом, их следовало бы назвать биорегуляторами. Благодаря воздействию указанных устройств продлевается жизнь человека, улучшаются его моральные, физиологические и физические показатели, усиливается творческая активность. Однако любое воздействие извне влечет за собой неизбежные проблемы, в особенности если речь идет о том, что создано и управляется самой природой. В связи с этим необходимо принимать таблетки под названием «Долгая жизнь», которые способствуют правильной работе организма, измененного биорегуляторами.

            Возможно, последние могут производить как позитивный, так и негативный эффект. Погибший Алексей Краснопольский в предсмертной записке писал: «Я чувствую это и… схожу с ума… вскройте меня, как яйцо». Не исключено, что он намекал именно на регуляторы, которые, по моей версии, и заставили его совершить самоубийство. Я предполагаю, что такие случаи довольно редки и все же спецслужбам приходится скрывать их, маскируя под обычные криминальные дела. Дело в том, что, когда «болезнь», вызванная биорегуляторами, достигает апогея, происходит полное изменение структуры организма и ментальности человека. Вот почему властьпредержащие приняли решение изъять тело Краснопольского из морга, не дожидаясь вскрытия. Я вышел на верный след, но меня опередили силы под командованием П. Е. Булыкина и генерала, которым оказался впоследствии опознанный М. И. Соловьев. Не думаю, что Булыкин и Соловьев возглавляли секретную организацию, разработавшую вышеописанную схему, – скорее всего, они были лишь подручными, хотя и достаточно высокого ранга.

            Суть же плана, как я его вижу, заключалась в том, чтобы создать из обычных людей – суперлюдей, а из обыкновенных солдат – суперсолдат. Высшие инстанции Новороссии знали о захватнических аппетитах Арабского Союза, наверняка были они проинформированы и о планировавшемся завоевании нашей страны. Получается, им ничего не стоило заранее подготовиться к нападению, которое, между прочим, было отражено с минимальными усилиями и потерями. Это объясняет и причину территориальной ограниченности внезапно проявившегося долголетия – как известно, срок жизни увеличился лишь у людей, живущих в нашем государстве.

В итоге, правительство предотвратило назревавшую, почти начавшуюся войну, но отказываться от действенного «оружия» в виде биорегуляторов не собирается. Можно только догадываться, какие планы у вышестоящих чинов относительно новороссийцев. Также остается неясным, как правящие верхи узнали о будущем нападении Арабского Союза, ведь информация должна была поступить к ним за десятилетия. Основная моя теория, которой я объясняю эту загадку, заключается в возможности видеть будущее. Состоящие на тайной службе экстрасенсы и ясновидящие могли прозреть надвигающуюся глобальную катастрофу, а предупрежденные о ней верховоды дали задание ученым и военным разработать план по отражению атаки неприятеля.

Пользуясь случаем, должен заявить: никогда не подозревал, что в мою голову не вживлен контроллер/регулятор. Касательно данного факта у меня имеется следующее предположение: я без каких-либо проблем со здоровьем дожил до своего возраста потому, что с момента изобретения искусственных удлинителей жизни природа «научилась» создавать собственный продукт. Теперь, по моему предположению, жизнь некоторых людей продлевается не научным, а естественным образом. Возможно, для такого «хода» имелась некая веская причина, но она мне неизвестна. Есть определенная вероятность, что с течением времени количество людей, подобных мне, будет расти. В качестве следственного эксперимента, прошу разрешить мне отказаться от вживления в мозг контроллера/регулятора, чтобы проследить за течением моей жизни в необычных условиях…

 

18.

 

– А этот Дашков не так глуп. Если бы он дошел до конца, это могло бы поставить под удар целую страну. Целый мир, если хочешь! Поспеши он, догадайся чуть раньше провести вскрытие Краснопольского – и вышел бы на наш след.

            – Но ведь этого не случилось.

            – Чудом. Впрочем, есть еще одно важное обстоятельство, которое может многого нам стоить, – они взяли Булыкина.

            – Он ничего им не скажет.

            – Но они умеют раскалывать.

            – Да, однако наши союзники в полиции не допустят этого. Они скорее убьют Булыкина, чем раскроют тайну.

            – Только на это и остается надеяться.

            – Знаешь, меня мучает одна вещь: может, перестанем играть в секретность и расскажем обо всем жителям Земли прошлого…

            – Исключено. Они или не поверят, или взбунтуются. И где мы тогда будем? А сейчас – результат на лицо: нападение Арабского Союза отражено. Хитрость не помогла арабам победить, потому что мы противопоставили ей двойную хитрость. Они не подозревали, что людям из прошлого все известно. Мы, так сказать, поймали их на противоходе.

            – Да, согласен, это был великолепный план: защитить Землю будущего, связавшись с Землей прошлого, рассказав тамошним новороссийцам о разрушительной войне с арабами и о победе последних. И создав биорегуляторы.

            – Биорегуляторы – моя гордость. Помнишь, ведь идею о том, что человеческое сознание сильнее боли, ран и недугов, вспомнил именно я. И именно я предложил сконструировать устройство, которое будет усиливать ментальную энергию, а значит, поможет людям бороться с болезнями и вирусами, с ранениями и травмами – и увеличит срок жизни!

– Да…

– Кстати, и твоя заслуга тут есть: это ведь ты предложил разработать таблетки, которые будут благотворно влиять на организм, измененный биорегуляторами.

            – Да.

            – Как-то ты немногословен.

– А что дальше? Как мы поступим с биорегуляторами? Оставим их на случай нового вторжения?

– Давай поговорим об этом позже.

 

19.

 

Тот, кто имел доступ к архиву полиции и стер все данные по первому делу, которое вел Дашков, сидел в машине. Транспортное средство стояло через дорогу от дома полицейского. Встроенный плеер был включен, слышалась человеческая речь. Однако это работало не радио – система слежения воспроизводила внутри салона голос Егора. Человек, устроивший лейтенанту прослушку, вытащил необычное средство связи, набрал номер, которого никогда не существовало на Земле того времени, и, сказав всего пять недлинных слов, нажал «Отбой». Убрал переговорник в карман, переключил радио на «Классическую волну», завел машину и взлетел в дневное московское небо, вновь оставив после себя пустоту.

 

 

А слова были такие: «Скрытые силы должны быть скрыты».

 

 

Тапочки,

или Как не оставить реальности ни шанса

 

Тапочки были просто бешеные. Мало того, что гиперпространственные, так ещё и плюшевые. В виде медвежат. На глаз не определишь, насколько они функциональны. Хотя смотрелись здорово.

Продавец тоже был в своём роде. Скелет. Как и положено, с белым остовом, гладким черепом, костлявыми конечностями. В остальном он напоминал Элвиса Пресли. Помните его? "Лав Ми Тендер" и всё такое.

Но суть была в другом. Да-да, в этих самых тапочках. Чёрт! Нет, я не зову одного из обитателей Нереальности - я банально ругаюсь. Так вот, чёрт! Если бы я знал, на кой ляд сдались мне эти тапки! Будь они хоть шестьсот шестьдесят шесть раз стильные и клёвые! Но... Что бы я ни думал, я должен был их купить. Я говорю не о мысли вроде "О. А тапочки-то ничего. Надо бы прикупить такие". Нет. То была чёткая уверенность из разряда "если ты сорвал одуванчик, то что у тебя в руке?". Только не будем вдаваться в философию. За ней лучше обратиться к профессору Колбинсону (полтергейст), адрес такой-то. А я по другой части.

Да, раз уж выдалась возможность, представлюсь. Децербер. Пёс. Разумный, хе-хе. Двух метров ростом. О трёх головах. И чёрт-те скольких лет от роду - не будем забывать, что жизнь в Нереальности бесконечная. Но в душе я всегда молод. Обожаю девушек. Обожаю алкоголь. Обожаю рулетку, покер и любые азартные игры. Вообще, я не чужд азарту, а очень даже близок ему. Во всех его проявлениях, включая погони и перестрелки. Миляга. Стиляга. Ношу тёмные очки (почти всегда), курю нескончаемые сигары (почти всегда). (Почти всегда) ироничен и весел. Ну, это вы, наверное, заметили.

Очень рад познакомиться.

А теперь вернёмся к нашим медведям. Тапочки... Мне непременно нужны были эти тапочки. Не знаю почему, и это меня напрягало. Но что поделаешь...

Я порылся в карманах и определился, что денег мне хватит в лучшем случае на полтапка. Где раздобыть нереальностной валюты? У кого занять? Можно, конечно, связаться с Кашпиром, моим другом-призраком. Но вдруг, пока я буду ему звонить, тапки уведут у меня из-под носов?

Я в задумчивости оглядел магазин. "Разнообразные товары по сходным ценам" - так он назывался. Обстановка самая обычная: стеллажи, витрины и стенды с многочисленными товарами. От бластеров до игрушечных солдатиков, от заклинаний до приправ к горячим блюдам, от... и до... Да-а, ассортимент был действительно разнообразный. Но никаких подсказок на тему, как бы мне поступить.

Тогда я перевёл взгляд на продавца. Жаль, что он мужескаго полу. Будь он женщиной, я бы уболтал его... вернее, её, на раз-два. А так надо искать другое решение. Говорят, вежливость рушит горы и воздвигает холмы на долинах (или что-то типа того). Попробуем применить её.

- Кхе-кхе. - Я откашлялся. - Уважаемый.

Уважаемый сверкнул на меня тёмными провалами глазниц.

- Да-да, вы. Можно к вам обратиться?

- Ну, попробуйте, - разрешил Уважаемый.

- Вы знаете, мне очень нужны, просто жутко, невыразимо, непередаваемо, непредставляемо нужны тапки. Вот эти. Ага, они самые, - сказал я, когда Уважаемый ткнул своим костяшкой-пальцем в "медвежат". - Не могли бы вы мне их отда... в смысле, продать.

- Хм-м, надо подумать. - Уважаемый сделал вид, что размышляет. На самом же деле, это был такой прикол. И точно: через секунду скелет снова указал на тапки и недовольным голосом произнёс: - Там ценник. Платите, сколько написано, и получите товар.

Удивительно, как моё мужское обаяние иногда осложняет мне жизнь. Я имею в виду, когда приходится иметь дело с существами того же пола, что и я. Щас кого-то другого на моём месте потянуло бы в размышления "а отчего всё так?". Именно поэтому я быстро от них отстранился и снова попробовал решить проблему.

- А не могли бы вы немного скостить цену?

- С какой радости?

- С большой, - честно ответил я.

- М-м-м... - опять якобы задумался продавец.

- Я понял - нет, - сказал я.

- Вы правильно поняли.

Вежливость не помогла. Что ж, у нас в арсенале ещё имеется оружие. А как насчёт жалости?

- У меня больная мама. И бабушка. И прабабушка. И тётя по дядиной линии...

- Это как?

- Неважно. Прода-айте мне тапочки с уценкой.

- Мне повторить по слогам?

- Смотря что.

- Нет.

- Нет.

- Вот и ладушки.

Хм-м... Я опять порылся в арсенале и извлёк на свет новое оружие - угрозы.

- Если вы немедленно не продадите мне эти тапочки по баснословно низкой цене, то...

Уважаемый скелет нацелил на меня миниатюрную базуку. Видимо, он держал её под прилавком. На всякий случай. И этот случай, как он счёл, настал.

Я понял намёк.

- О'Кей, О'Кей. - Я поднял руки в примиряющем жесте.

Уважаемый хмыкнул и убрал базуку.

Мой арсенал пустел. Средств "добивания своего", назовём их так, оставалось всё меньше. Буквально парочку я ещё не использовал.

Я выгреб из кармана деньги. Пошуршал ими перед отсутствующим носом Уважаемого. Ноль реакции. Соблазнение деньгами не прокатило.

Я приготовился канючить - последнее средство имени "Стой на своём!". И увидел, как Уважаемый потянулся за базукой. Так что пришлось закрыть арсенал и быстро спрятать деньги в карман. Видимо, настало время залезть, образно выражаясь, в секретное отделение.

- Эй, что это там?!

Я указал наверх.

Скелет задрал череп и застыл на мгновение. А мне достаточно было и мига. Размахнувшись, я въехал продавцу в шушальник. Отбил руку, но поверг "врага" на пол. По крайней мере, будет знать, как хамить покупателям. Уважаемый проехался по полу - уже в отключке - и врезался в стенд, с которого попадали товары. Естественно, на самого продавца.

Пока он не вскочил и не бросился на меня или за базукой, я кинулся к тапочкам. Схватил их и ринулся прочь из магазина.

То, что произошло дальше, лучше всего описать в предложениях-абзацах:

Уважаемый очнулся и вызвал копов - началась погоня.

Я прыгнул в такси и приказал гнать что есть силы - полиция за мной.

Я вышвырнул водителя такси и сам сел за руль - копы не отставали.

Я заехал на космодром, надавав по шеям системе охраны, - полицейские дышали мне в затылок.

Я угнал звездолёт - вершители правосудия сделали то же самое.

Ну и стражи порядка у нас! Ведут себя, как хотят!

Я сидел в кресле пилота. На коленях у меня лежала раскрытая инструкция по управлению звездолётом - такая есть на каждом космическом корабле. Я смотрел в книгу глазами левой головы. Зенками правой я отыскивал кнопки, на которые неплохо бы нажать, а бельмами средней глядел в зеркальце заднего вида.

Копы нагоняли меня.

Я выжимал из судёнышка все лошадиные силы... или какие они - центаврианские? Неважно. Это не помогало.

Я уже начал готовить речь, которую произнесу перед копами, прежде чем они навалятся на меня с дубинками. Но тут - оп-пачки! - озарение. Глаза правой головы случайно натолкнулись на тапки, лежащие на приборной панели. А тапочки-то - гиперпространственные!

Я бухнул кулаком по кнопке "Автопилот". Схватил тапки, надел их - и начал разгоняться. А со мной, естественно, стал разгоняться и весь звездолёт. В зеркальце заднего вида я наблюдал за ускользающим назад кораблём полиции. Всё дальше и дальше, за черту видимости. Копы в скафандрах повылезали из люков и в гневе затрясли кулаками.

Я усмехнулся. И не успел досчитать до трёх, как преследователи исчезли. Отлично! Теперь развернём корабль, пока он не вошёл в гиперпространство. Затем войдём в него - т. е. в это самое "пространство" - и, перепрыгнув через копов, попадём обратно в Ад. Откуда мы и вылетели.

Но тут-то и начались более крупные проблемы. Корабль меня не слушался и даже огрызался. Я отвесил ему пару подзатыльников - или, как их, подпанельников, - но это ничего не дало. Я ещё подубасил по панели. Никакого эффекта. Похоже, применив тапочки, я сбил настройки корабля. И теперь он летел - куда? Нет, понятно, что прямиком к Куполу: Нереальность-то замкнутый мир. Но что ждёт там? И не изжарюсь ли я? Купол ведь настолько горячий, что обогревает всю Нереальность.

Я не запаниковал - отродясь не знаю, что такое страх, и знать не хочу. Но что-то где-то засосало. Возможно, под ложечкой или под каким ещё столовым прибором.

Поздно спохватившись, я сбросил тапки. Это ни к чему не привело. Похоже, я разогнался до такой степени, когда остановиться уже невозможно. Скоро мы войдём в гиперпространство - но выйдем ли мы из него? А если выйдем, то куда? Вот чёрт!

Вспомнив древнюю заповедь "Не паникуй!", я успокоился. Не то чтобы совсем, но по большей части.

Корабль открыл разноцветную прореху и скакнул в неё. Мы оказались в гиперпространстве. Скорость посудины возросла во много раз и спадать не думала. Мало того, она становилась всё больше и больше, больше и больше...

Мне оставалось только надеяться на лучшее, что я и делал. Попутно молясь. Надежда умирает... хм, да. С последним. А я тут как раз первый и последний. Вот круто, а?..

За этими невесёлыми мыслями я не расслышал, что мне сказал Колбинсон.

- Дец! Де-эц! Дец!!! - крикнул он мне в самое ухо.

- А? Что? Я здесь.

- Пока здесь, - уточнил профессор. - Но очень скоро произойдёт очередное искривление пространства. Ты снова купишь тапочки и снова отправишься в полёт, и снова очутишься здесь...

- И вы не знаете, как это предотвратить?

- Нет, не знаю.

- А разве я только что не был на корабле?

- Перестань болтать, пожалуйста, и послушай меня. Я провёл временные исследования и понял, что дело в тапочках. Не надевай их - они неисправны. Чтобы уйти от погони, ты используешь их, попадаешь в гиперпространство и при этом продолжаешь разгоняться. Ты не можешь остановить тапки. А они разгоняют вас с кораблём до такой скорости, что вы прошиваете пространство-время насквозь и оказываетесь в мире прошлого. Словно какие-нибудь... как же это?.. Ах, да! Попаданцы. И в этом прошлом мире мы снова разговариваем, я рассказываю тебе то, что мне удалось узнать из моих исследований. Но потом ты всё забываешь.

- Почему это?

- Ну как же. Это реакция реальности на попытку изменить её. Она меняться не хочет и стирает раздражающие её факторы.

- Но из-за неё я оказываюсь в "петле" пространственно-временного континуума!

- Именно. Поэтому-то тебе и нельзя надевать тапки, иначе...

- Если я их не надену, копы меня поймают и освежуют.

Профессор Колбинсон задумался.

- Э-э-э. А ты попробуй-таки не надевать. Вдруг всё окажется не так страшно.

- Страшно - нет. Но страшно больно.

- Дец...

Проф говорил что-то ещё, а тем временем у меня в голове рождалось нечто вроде озарения. Вот оно назревало, назревало, назревало - и вдруг как лопнуло! Итак, реальность нашей Нереальности очень строптива. Она не хочет меняться... Ну что ж, не хочет так не хочет.

- ...и процент вероятности такого исхода меньше, чем...

- Проф, а, проф?

- ...чем... да, Дец? Что?

- А зачем вообще мне понадобились эти тапки?

- Они тебе не понадобились - они нужны мне.

- Для чего?

- Ну как же. Эксперименты, опыты...

- То есть вы послали меня, чтобы я их купил, заранее зная о том, что они неисправны?

- Э-э...

- Вы очень предусмотрительны, проф. Настолько, что наверняка знали и о "петле", которая возникнет, когда кто-то эти тапки... кхм... купит. И пусть этим кем-то лучше окажусь я, чем вы. Так?

- Ну-у...

- Давайте сюда деньги.

Колбинсон сначала не врубился. Но потом хлопнул себя по лбу и достал из кармана души (не пугайтесь, просто наша валюта так называется).

- Вот, Дец, держи. Я буду тебе очень благода...

Я взял деньги и сунул их в карман. Надо действовать, пока я опять всё не забыл!

- Да-да. Как и всегда, верно, проф? Чао!

Я вышел из университета, где профессор Колбинсон ставил свои опыты, и направился в ближайший стрип-бар.

Реальность не хочет меняться, чтобы угодить мне? Ну что же, я не буду её менять. Даже пробовать не стану. Я просто повеселюсь в стрип-баре. Потом, может быть, забреду в казино и сыграну в покерок. Найду себе классную девчонку, схожу с ней в ресторан, а после - понятно что. Так я потрачу деньги. И не на что будет покупать столь необходимые мне тапочки.

Опыты, значит. Эксперименты. Эх, проф, проф. Не умеешь ты жить...

Через несколько часов я проснулся в каком-то отеле. Естественно, в кровати с обалденной красоткой. Как её звали - одному дьяволу известно, ну да не привыкать. Важнее было другое. Я вдруг подумал, что надо срочно потратить оставшиеся деньги. Мне показалось, если этого не сделать, произойдёт что-то неприятное. Теперь-то ясно, от чего у меня возникли такие мысли. С мелочью в кармане, я бы снова припёрся в магазин и попытался купить тапки. А в тот момент меня лишь посетило чувство, что надо избавиться от наличности. О том, как всё обстоит на самом деле, мне позже рассказал Колбинсон.

Так, значит, я подумал: "Ну уж не-эт. Дудки!" - имея в виду, что неприятности щас совсем ни к чему. В такой приятный, погожий денёк, когда я - пусть это пока и оставалось для меня тайной - наконец вернулся домой.

Я взял с табуретки джинсы и высыпал деньжата на кровать. Подсчитал. Можно приобресть бутылку вина и пиццу. Вот ведь цены нынче. На нормальный перекус средств хватает, а тапочки гиперпространственные, даже ломаные-переломанные, на них не купишь.

Но это были частности. Главное, я не оставлял реальности ни единого шанса.

- Алло. Это ресторан на первом этаже? Примите, пжалста, заказ в номер...

 

 

Дивные новые миры

 

Но вернёмся к теме будущего…

(Олдос Хаксли «О дивный новый мир».

Предисловие к новому изданию)

 

Предложение, от которого невозможно отказаться, Децерберу сделали, когда он сидел в маленьком кафе под названием «Уютная ночь». Был поздний вечер, Купол Нереальности становился из тёмно-коричневого сине-чёрным; подвижные симпатичные маленькие лампы, усеивавшие всё небольшое помещение, устилали пастельным светом внутренности кафе, разношёрстные, но в основном тихие и романтичные посетители переговаривались, в перерывах поедая вкусную, умело приготовлённую и красиво сервированную пищу, а под потолком, совсем крохотная, однако распространяющая при помощи вибрации свои волны по стенам, полу и потолку, играла музыкальная реал-система. На середине очередной приятной джазовой стилизации к Децерберу, неожиданно оказавшемуся один на один с очередным ресторанчиком, без «положенной по штату» красотки, подсели две фигуры в длинных тёмных одеяниях с высоченными воротниками, что скрывали не только шею, но и три четверти лица; однако долгие, как у Пиноккио, острые носы и светящиеся в полумраке красноватым глаза говорили сами за себя: это были вампиры.

Децербер оторвался то ли от десятой, то ли от одиннадцатой кружки разливного, ароматного пива – со счёту он сбился, причём давно, потому что с рождения не пьянел, - пару секунд безразлично созерцал уставившихся на него кровопийцев, а после, обворожительно-обезоруживающе улыбнувшись, предложил им присоединиться к его скромной трапезе. Та состояла из пасты с беконом, салата «Экзотик» (живые, и порой в прямом смысле, водоросли в сочетании с огудорами, укрошкой и петропом), тирольского пирога и пива «Горный родник».

- Не желаете ли пива пригубить и о бабах поболтать? – вынес на рассмотрение трёхголовый пёс, чьи солнечные очки сейчас покоились на столе, а нескончаемые сигары, потушенные, лежали в компактной сумке, завёрнутые в специальную бумагу.

- Мы предпочитаем пиву кровь, - хриплым голосом ответил один из близнецов-зубатиков.

- Я заметил, - весело отозвался Децербер. – А я предпочитаю пиву пиво. Особенно люблю покопаться в его вкусе, построить из себя гурмана, знаете ли, покатав эту газированную прелесть во рту и горле.

- Ты поэт?

- Нет.

- Тогда писатель?

- И снова промах.

- Вот и отлично. – Говоривший вампир радостно хлопнул в ладоши, потом опомнился и вновь принял серьёзный вид. – Гляжу, ты парень умный и задорный – такой-то нам и нужен.

- Для чего же?

- Выяснишь на месте, если согласишься. А если согласишься, получишь много денег.

Децербер причмокнул; допил пиво, наполнил кружку из самопополняющегося сосуда на столе, опять пригубил, рыгнул и только после этого, когда собеседники начали нервничать, уточнил:

- Много – это сколько? Мне на жизнь хватает, да и парень я нетребовательный.

- Вот столько. – Следуя древней мафиозной традиции (сомневаться же в том, что вампир принадлежит к бандитскому клану, не было никакой причины: все отличительные черты на лицо… если его можно так назвать), парень с высоким воротником вытащил из глубокого кармана плаща ручку и листок бумаги, написал цифру и показал Децерберу.

Тот хмыкнул.

- Я, конечно, небогатый, но не настолько же.

Вампир приписал пару нулей.

Децербер довольно кивнул.

- Другое дело.

- Значит, согласен?

- А что, заняться всё равно нечем, девушку из сидящих в зале я ещё не выбрал, а драться с ухажёром из-за какой-нибудь крали мне сегодня лень.

- Правда?

- Нет.

- Но ты действительно согласен?

- Да, почему не оказать помощь двум столь милым ребятам. К тому же мне пора платить за аренду квартиры и велосипеда, а денежки на исходе.

- Ладно, отставим в сторону ненужные подробности, - вступил в разговор второй преступник, - и обсудим наиболее важное. – Затем, хотя его голос и без того звучал негромко, вампир номер два заговорщически прошептал: - Сейчас ты расплачиваешься с официантом, мы встаём и идём к нашему мобилю. Тебе на глаза, для надёжности, налепим «кляксы», которые снимем по прибытии на место. Там компетентный человек всё объяснит более подробно. Как у тебя с фантазией?

- Да пока не жаловался. – Децербер пожал плечами и одним глотком сразу тремя глотками осушил кружку.

- Отлично, прекрасно. Тогда приступай.

Децербер оглушительно свистнул – так, что первый вампир подпрыгнул на стуле, а второй выпучил глаза, - подозвал стройную красивенькую официантку, глянул на экран фона, который она поставила на столик и где отображалась стоимость его трапезы, вручил обезьянинке нужное количество душ плюс чаевые и, хлопнув девушку по попке на прощание, против чего та совсем не возражала, поднялся с эластичного, принимающего форму тела стуло-кресла.

- Ведите, друзья, - сказал он.

Первый заозирался, второй шикнул; потом, обступив Децербера с двух сторон, они сопроводили его до дверей кафе – и далее, на свежий в целом, но немного подпорченный выхлопами вечерний воздух Ада – и далее, к дожидавшемуся на углу, в затемнённом месте везделётному мобилю – и дальше, внутрь матово-чёрного, выделяющегося пятном даже на фоне наступающей ночи средства передвижения. Второй сел за руль, первый – рядом с псом.

- Как тебя звать-то? – не оборачиваясь и заводя мобиль касанием сенсора, поинтересовался первый.

- Децербером. Можно просто Дец.

- Хорошо, Дец, полетели.

- И погнали, - улыбаясь во все рты, прибавил трёхголовый.

Мобиль включился, загорелись неярким, самым близким светом фары, и бесшумно троица взлетела под облака. Вскоре машина развернулась и двинулась прочь от столицы Ада – Инферно, к скоплению маленьких областных городков, почти затерявшихся в тени более известного и крупного собрата. Облака пропали, им на смену пришли тучи; полил дождь, окатил машину, словно из колоссальных размеров ведра, внезапно прекратился, и мобиль нырнул в туман, а когда выпрыгнул из него, очутился под безоблачным небом. Столь резкая смена погоды объяснялась тем, что Нереальность пусть для её жителей и бесконечный, однако замкнутый мир, а Купол – в прямом смысле купол, крыша этого мира, которая ночью становилась темнее и холоднее, днём же, соответственно, - светлее, теплее. И мало того, климатические области были разбросаны по плоскости Купола в едва ли не хаотичном порядке, постоянно перемещаясь, перемешиваясь и видоизменяясь. Потому-то прогноз погоды частенько врал: синоптики, учитывая их труд, зарабатывали не такие уж скромные деньги, хотя работа у метеорологов – не позавидуешь.

Децербер сидел в тишине (музыку бандиты включать не стали, наверное, крутость не позволила) и, с «кляксами»-повязками на лице, слушал дорогу, запоминая по движению лётов, по сигналам аэро-отелей, по объявлениям бусных остановок, куда его везут. Наконец чёрный мобиль пошёл на снижение – «Где-то в районе Кружка-66, пожалуй, наиболее задрипанного городка из всех областных», - отметил про себя Дец.

Везделёт приземлился, салон дёрнулся («Я был прав: кочки величиной с холмы и ямы глубиной с пропасти есть лишь в этом милом местечке»), автоматические двери открылись, пса вывели из салона и, придерживая за локти, проводили внутрь дома. В дом вели ступеньки, скрипящие, прогибающиеся – а как тут может быть иначе, - но креплённые особым, правда, вонючим раствором. Вот трое вошли в помещение, входная дверь захлопнулась, Децербер почувствовал на глазах отголосок яркого света, кто-то из вампиров прошептал секретное слово, «кляксы» сползли с покрытых коричневым волосом морд прямо говорившему в руку, и глазам путешественника предстала солидная, богатая, со вкусом обставленная комната, неизвестно каким образом тут очутившаяся. Её облик вопиюще, вызывающе дисгармонировал с настроением упадка и саморазрушения, характерного для 66-го Кружка, что тем более усиливалось дорогостоящей видеоаудиоаппаратурой, кибернетической техникой, полуживыми светильниками и прочим, прочим, прочим.

В широком, глубоком, занимавшем треть стены кресле, обитом, похоже, натуральной шкурой медведя-мутанта, восседала грузная фигура с длинными гибкими клешнями; всем своим видом существо напоминало отожравшегося краба.

- Господин Децербер? – басовито проговорило оно. – Мои работники сообщили о вас по телепатоприёмнику. Прошу вас, присаживайтесь: разговор предстоит непростой, хоть и занимательный.

Децербер безропотно сел в кресло, подкатившееся, видимо, по велению мысленного сигнала «краба»; предмет мебели представлял собой миниатюрную копию того, в котором восседал владелец дома, - Дец был уверен, что главный здесь именно членистоногий.

- Надеюсь, мне угрожать не будут? – устало осведомился пёс. – Утомился я слегка от подобного обращения. – И он притворно зевнул.

- Нет-нет-нет, - поспешил заверить «краб», - никто вас пугать не собирается: зачем нагнетать страх на того, кто нам необходим?

- Откуда я знаю? Это у вас, антисоциальных элементов, надо спросить.

- А вы смелы.

- Да нет.

- И, кажется, тоже отчасти антисоциальны.

- Ну, со всяким бывает. Кстати, не расслышал вашего И. О.?

- Моё И. О. вам ни к чему, - по-прежнему вежливо вещал «краб». – Допустим, меня зовут Крэн. Устроит?

- Вполне. Просто, не назовись вы, я бы обращался к вам «Эй, ты», а это могло кому-нибудь из присутствующих не понравиться.

Крэн, услышав шутку, громогласно расхохотался; махнул вампирам – те скрылись за непритязательной, и, более того, бедно смотрящейся дверью, чтобы, конечно же, оставаться на страже в коридоре. Кресло «краба» отъехало к стене; взметнулась клешня, указывая на экран растягивающегося в ширину целой стены визора.

- Смотрите сюда, господин Дец: ваша фантазия вам поможет. Речь пойдёт о галлюцинаторах.

- О чём? – на сей раз непритворно удивился пёс.

- Смотрите.

3D-экран загорелся, тотчас создав эффект полного присутствия: Децербер ощутил себя на месте ведущего-трахбанца, зелёного и лупоглазого, держащего в руках сферический прибор, который очень напоминал обычный, устаревший подшипник. Благодаря технологии «Ментал инсайд» трёхголовый не только слышал и видел (а также нюхал, осязал и всё остальное), как трахбанец, но и понимал его речь, воспринимал мысли, точно свои.

- Дорогие друзья, - говорил ведущий, - ролик снят исключительно для корпорации «К. Раб интерпрайзис»; в нём вы узнаете о последнем, оглушительном успехе наших учёных, непрестанно разрабатывающих новые средства, чтобы облегчить нам с вами трудовые будни и вывести наше общее дело на всенереальностный уровень. Устройство, находящееся у меня в лапах, не просто техника, а техника высшего разряда; мы живём во множественном мире и, надо сказать, привыкли к тому, что приходится каждый день удивляться; у нас не вызовут ярких эмоций вариации тел, сознаний и душ, населяющих Нереальность, несмотря на бесконечность ряда данных вариаций. Процесс привыкания гасит в жителях чувства, тормозит их ментальное развитие, наводит скуку, вмешивается в активное и пассивное усложнение окружающей действительности. Если мы хотим устранить ненужную препону и, с одной стороны, дать нереальцам почувствовать себя более свободными, а с другой, подчинить мысли и устремления граждан собственной воле, получив от такого исчисляемую не одними лишь деньгами выгоду, нам следует ввести в обращение прибор, лежащий у меня на ладони.

Расскажу о нём более подробно: галлюцинатор, он же г-модулятор, он же просто модулятор, помещённый в центр управления жизненными системами отдельного индивидуума, подчинит своим сигналам указанный центр; мы же, при помощи вот этого телепульта, - трахбанец достал из кармана ничем не примечальный компактный пульт в нержавеющем противоударном корпусе и продолжил, - сможем контролировать любое создание в пределах функционирования мыслеаппаратуры. Чтобы, образно выражаясь, опутать сетью всю Нереальность, нам следует построить вышки на расстоянии в несколько световых секунд, однако делать это лучше постепенно: обитатели столицы и сердца Ада – Инферно, никуда не денутся, а, научившись управлять ими, мы найдём финансы для незаметного (и непонятного для горожан) продвижения галлюцинаторов в массы, с последующими дистанционным командованием, рекламной компанией, расширением инфраструктуры и так далее.

Идеей, послужившей толчком для создания г-модуляторов, стало предположение о том, что в реальность помимо непосредственно реальных миров способны воплощаться и миры придуманные, в частности, что касается нашего вопроса, те вселенные, которые мы измыслим, переведём в двоичный код и запишем на микроплату галлюцинатора. Подменённая действительность, проецируясь в мозг, а оттуда в нервную систему, зрительные органы, органы осязания и т. п., не просто заменит – заглушит настоящую картину мира; существо же, подчинённое нашей воле, превратится не больше не меньше в безголового зомби. Вживляются модуляторы, согласно результатам исследований и теоретических выкладок, на любом этапе формирования личности: сразу после зачатия, в грудном возрасте, в состоянии личинки, взрослым гуманоидным особям и морально созревшим агуманоидам. Для призраков и других бестелесных субстанций мы придумали магнитно-экранированные галлюцинаторы; они, получив информацию о субстанции носителя и его местонахождении, прикрепятся к жизненному центру и будут бесперебойно управлять созданием, непрестанно корректируя своё расположение в пространстве. Багов, неполадок и поломок в работе галлюцинаторов на жёстком тестовом уровне замечено не было; срок годности и действия – неограниченный, вплоть до принудительного отключения, не отменяющего, впрочем, перевключение.

На нынешнем этапе нам необходимо всего одно достаточно высокоразвитое существо произвольной формации, способное к быстрой последовательной мыслительной деятельности и наделённое богатой фантазией; создания нужного типа чаще встречаются среди творческих особей: художников, писателей, актёров, скульпторов, архитекторов… Нам даже не придётся инсталлировать г-модулятор помощнику – всё, что от нашего друга потребуется, это войти в телепатический, не зависящий от механики и кибернетики контакт с суперкомпьютером. Дальше же проще простого: компьютер прочтёт фантазии добровольца, запишет на диск и перекинет галлюцинатору, а уже тот на основе полученных данных сотворит второе (если считать Нереальность первым) бессчётное собрание миров. Спасибо за внимание.

Экран погас, визор сложился, эффект присутствия-вхождения пропал; Крэн повернулся к Децерберу.

- Извините за сложные слова, господин Дец, но Ллинк без них не обходится: учёный, никуда не денешься. Итак, вы прослушали речь, надеюсь, всё или хотя бы большую часть поняли – и что же вы скажете?

На мордах пса застыло раздумье.

- Вы знаете, - медленно произнёс он, - а я, пожалуй, не против попробовать – но не просто так, конечно.

- Конечно! – заверил Крэн. – Награда будет высока, о чём вам наверняка уже сообщили.

- Чудесно. Куда проходить?

- Вам не терпится приступить к делу?

- Я вообще человек дела, трепаться попусту не люблю, как вы успели заметить.

«Краб» улыбнулся.

- Это сложно не заметить. Но учтите, принимая наше предложение, вы, выражаясь кратко, предаёте Родину.

Децербер развёл лапами.

- Чего не сделаешь во благо науки. Верно?

- Верно. Тогда идёмте.

Кресло Крэна сложилось трансформером и переоборудовалось в антигравитационную каталку; «краб» подлетел к противоположной стене, и она скользнула вверх, оказавшись фальшивой. За автодверью скрывался длинный широкий тёмный коридор с холодными металлическими стенами, что дикой порослью покрывали змееподобные разноцветные провода. Директор корпорации (а кто ещё он мог быть) и троеглавый авантюрист, чьи солнечные очки моментально «превратились» в приборы ночного видения, двинулись вперёд; тут же зажёгся свет, камеры под потолком обернулись на движение. Децербер решил освободить глаза из плена саморегулирующихся стёкол.

Через некоторое время коридор почти отвесно потёк вниз, обзаведясь удобными ступеньками и массивными периллами; преодолев и этот отрезок пути, парочка вышла на некое подобие площади – круглое, мощённое камнем место, где, будто в лабиринте, приглашали-подманивали проходы, циферблатом расположенные по периметру территории. Не останавливаясь и не интересуясь, отстал ли сопровождающий его доброволец, Крэн зарулил в один из проёмов, Децербер – следом за ним, и они оказались в комнате, размерами схожей с предыдущей, только потолок располагался ниже. Наполнение же и вовсе разительно отличалось от пустынной, если не сказать пустой, обстановки помещения, где Крэн встречал Деца: металлические шланги, заизолированные обычные и высоковольтные провода, тянущие щупальца по мигающим лампочками стенам, там же – подсвеченные сенсоры, чувствительные радио- и телеэлементы, кибернетические элементы вроде манипуляторов, сканеров и облучателей, а в сердцевине всего этого безобразия – кресло, какие встречаются в научно-исследовательских центрах и лабораториях.

- Прошу садиться, - вежливо обратился Крэн к спутнику, с любопытством оглядывающемуся по сторонам, - мероприятие не займёт много времени.

- Угу.

Децербер кивнул и, не вынимая дымящихся сигар, плюхнулся в кресло; оно никак не среагировало: не заскрипело, не прогнулось.

- Тоже высококлассная разработка, - озвучил свою мысль пёс.

- Тут каждая вещь – изюминка и жемчужина, особенно учитывая, сколько на производство было потрачено денег.

- Боюсь спрашивать.

Крэн повернул голову к ближайшей камере и скомандовал:

- Начать.

Выехали ремни, пристегнули Децербера к креслу; тот почесал коленку.

- А это зачем? Для чистоты эксперимента?

- Примерно. Чтобы вы случайно не навредили себе под воздействием непривычных ощущений.

- А они появятся? Обещаете?

- Гарантирую.

- Отлично! А то наркотики и алкоголь надоели.

- Интересный вы субъект.

- Да ничего интересного, когда наркотические трипы повторяются. Вы же, насколько понял, обещаете совсем иное кино?

- Абсолютно. Такого вам ещё видеть не приходилось, господин Дец, даже под сильнейшими запрещёнными средствами.

- Да вообще-то… - сказал было Децербер, но договорить ему не дали: механика, заполняющая комнату, пришла в действие – весельчак понял это по тому, как изменился мир.

А изменился он вот как: словно бы поверх одного вкладыша моментально наклеили другой, и картинка практически незаметно погрузила Децербера «в» себя, заставив на секунду усомниться в правдивости того, первого, истинного пространства-времени. Однако, приглядевшись, двухметровый балагур понял, что очутился в совершенно незнакомом месте, - безлюдные улицы пересекали друг друга под прямыми углами, а не привычным образом, то есть как придётся; тротуар тоже был пуст; малочисленные фонари, в скучающем поклоне опустив бра, терялись в дали, отделённые большими промежутками. Никто не кричал, не говорил, не приглашал, не выкрикивал объявления; никаких жилых строений, магазинов или заправок, да и здание одно-единственное – в далёком-далеке странной, бессодержательной матрицы.

- Это мир-основа, - будто услышав его мысли, а может, и вправду услышав, пояснил оставшийся за границей искусственной действительности Крэн. – Аппарат-преобразователь взял её из вашего сознания, что отнюдь не трудно; но вот над созданием правдоподобных реальностей придётся потрудиться. Жасси проводит вас.

Децербер не успел переспросить «Кто?» - рядом соткалась из воздуха, то ли материализовавшись, то ли став итогом работы 3D-проектора, но, как бы то ни было, красивейшая демонианка. Планета Демониан – родина многоруких и многоногих гуманоидов – зависла над Адом на расстоянии в несколько световых лет; там обитали покрытые шерстью, изящные, загадочные существа, умевшие разумно мыслить, подобно рациональным жителям Инферно (Децербер не в счёт), и обладавшие сверхспособностями, весьма напоминавшими демонические, отчего и возникло название этой расы.

- Добрый день, Дец, - пропела демонианка. – Мне о вас рассказали. А вам меня уже представили?

- А то. – Пёс улыбнулся и бросил Крэну, без сомнения, наблюдавшему за его ментальными передвижениями: - Она всамделишняя?

- Более чем, - откликнулся «краб». – Только находится в комнате по соседству.

- Сидит в кресле и передаёт мысли?

- Ага.

- Солидная у вас аппаратура.

- Спасибо. Стараемся.

- Извини, крошка, - немедленно спохватился лохматый дамский угодник, обнимая Жасси за талию, - пришлось отвлечься на твоего босса: конечно, дело пустое, но иначе бы он меня отругал.

Жасси попробовала мягко высвободиться, однако Дец не дал ей такой возможности, и демонианка прекратила попытки, выразив притом характерным, приобретённым с рождения пронзающим взглядом заинтересованность в заигрывании с новоявленным кавалером. Пёс озорно подмигнул и вновь вспомнил о Крэне:

- Вперёд, начальник. Веди, красотка, - добавил он, имея в виду Жасси.

- Пойдём, солдат.

Они прошли буквально двадцать-тридцать шагов и завернули за угол, как вдруг демонианка заставила Децербера притормозить, мягко опустив нижнюю руку ему на бедро и легонько надавив.

- Да? – «Солдат» повернул к провожатой ближайшую голову.

- Нам туда. – Она элегантным кивком указала на одноэтажное, построенное из бело-чёрного камня здание; окон Децербер не усмотрел.

Когда переулок остался позади и они зашли внутрь, Жасси, сбросив обнимавшую её лапищу, вырвалась из сладких объятий Децербера, и в тот же миг на разумное воплощение адского стража навалился кто-то здоровенный и мускулистый.

- Халк, что ли? – определив расу нападающего, решил выяснить отдувающийся, сопротивляющийся доброволец.

- Как догадался? – Жасси звонко рассмеялась.

Но Дец не отреагировал ни на смех подруги-обманщицы, ни на оскорбления, которые ему орал в ухо халк; вместо этого пёс, так же, как и его противник, обладавший внушительными комплекцией и мускулами, заскользил на пятках назад, одновременно дав телу ослабнуть. Враг, не ожидавший настолько хитрого и наглого тактического хода, потерял равновесие, потому что всем весом налёг на Децербера. Тот извернулся, встретился с халком лицом к лицу и, показав зелёному волосатому бойцу три имеющихся в арсенале языка, повалил его зубодробительным апперкотом. Не успел зелёненький сползти по стене погружённого во мрак, коротенького коридорчика, а затем принять форму, которой он обладал, когда не злился (дохлого оборотня с грязно-рыжей шерстью), - битва продолжилась. По лестнице слетели – в прямом смысле – три вампира и, приняв более человеческий облик, кинулись на бравого трёхголового парня. Децербер крутился, вертелся и вырывался что было сил, однако его всё-таки повалили на пол обученные боевым искусствам кровососы и, пока опасный представитель рода собачьих не выкинул очередной фортель, связали его магнитным канатом. Металлический канат, судя по тому, как уверенно он запутывал в себе Деца, пронзала от начала до конца кибернетическая, возможно, радиоуправляемая начинка; испытатель подёргался, чтобы удостовериться в догадке, - удостоверился.

- Невежливо вы с однополчанами обращаетесь, ребята, - отмочил очередную шутку пленник.

- Тащите его наверх! – приказал раздавшийся снова голос незримого Крэна. – Извлекатель уже готов.

- Извлекатель? – эхом отозвался Децербер. – Что-то мне не нравится это название.

- И правильно! – «Краб» не сдержался – громко рассмеялся. – Давайте, тащите! – повторил он.

- Но учтите, я тяжёлый.

- Заткни пасть!

- О’К. – Децербер захлопнул средний рот. – А как насчёт остальных?

- Придурок! Ты даже не представляешь, во что вляпался! Хотя тебя это не должно интересовать.

- Полагаю, вы хотите извлечь из трёх пар моих мозгов все фантазии, чтобы с помощью них свергнуть нынешнего владыку Повелителя, а меня устраните как свидетеля?

- Ха-ха, похоже, ты слишком много знаешь.

- Похоже на то.

В то время как происходил вышеописанный, насыщенный эмоциями и информацией диалог, Децербера протащила по загибающейся вправо лестнице троица взмокших от натуги, отдувающихся вампиров; пса толкнули к стене – толстенные манипуляторы обхватили накачанное тело. Загорелся красный свет, засияло-засверкало угрожающего вида обородувание, что стояло в углу, Крэн опять расхохотался, вампиры, отдуваясь, прислонились: первый – к дверному косяку, второй – к первому, третий – ко второму.

- Особо сильно не волнуйся, - великодушно проговорил, почти пропел «краб», - тебя ждёт невероятное чувство в тот момент, когда все твои мысли, все рассуждения и плоды воображения выдерет из головы извлекатель, разработанный моими умнейшими учёными.

- Да я и не волнуюсь.

Децербер выглядел спокойнее, чем танк на стоянке; это насторожило Крэна.

- А? – застопорившись, выдал он недоумённое междометие.

- Прежде чем вон те заострённые на концах шланги потянутся к моей голове – я правильно определил их назначение? Не сомневаюсь, что правильно, - должен заметить: умом, может, твои разработчики не знают равных, зато на локте и коленке у меня находится по микропередатчику, по которым мне разрешено в любое время дня и ночи связываться с Адской Разведкой.

Крэн, оглушённый такой новостью, истерично булькнул.

- Ты чесал коленку!..

- Чесал, твоя правда.

- Нет! Врёшь! Ни на кого ты не работаешь!

- Узнаем через пару секунд: если сотрудники АРа, внимательно следившие за мной, покуда я восседал в кресле (да и беспрестанно за моим житьём-бытьём наблюдающие), явятся сюда при полном вооружении – тогда всё сказанное не ложь. Если же нет…

Но как раз тут раскрылись искрящиеся фиолетово-голубым, сыплющие на пол искры порталы, и пятёрка коренастых фигур, одетых в спецформу разведчиков, с характерными стилизованными буквами «АР» внутри жирного круга, забежали в помещение. Один из них саданул по сенсору выключения, остановив шланг-мыслеотсасыватель в каких-нибудь десяти сантиметрах от Децерберовой левой; двое взяли под прицел вампиров и ещё двое привели в испытательный центр халка с демонианкой.

- Жить хочешь? – осведомился у крали разведчик. – Тогда отключай голографию!

- Не-э-эт! – завопил Крэн.

Демонианка мрачно кивнула, и мир-матрица схлынул, сменившись киберкомнатой; тот же арник, который говорил, расстрелял замки на кресле, где восседал Децербер. Освободившись, Дец бросился за улепётывающим коридорами Крэном – к счастью, слух у пса был дай дьявол.

- С девушкой поаккуратнее, - успел выкрикнуть разгоняющийся секретный агент.

«Краба» он настиг в пятом или шестом по счёту туннеле: руководитель восставших успел отлететь на приличное расстояние; с разбегу запрыгнув на шарообразное существо в кресле-антиграве, Дец повалил его на пыльный пол и шутки ради зачитал Крэну в самое ухо права.

- А против тебя в суде будет использоваться мой кулак, если станешь выпендриваться.

- Повезло тебе, что я наружу не вылетел, - прорычал злой и обиженный революционер, - у кресла тридцать скоростей.

- Не беспокойся, найдём креслицу применение, пока ты в камере отсидишься чуток; вон, наши общие приятели арники могут передать его своему начальнику, чёрту Зыркающу, - у него рабочие дни (учитывая типов вроде тебя, всякие преступления и длительное общение с Павлом) далеко не сахар.

- С Павлом? – озадачился Крэн.

- С Повелителем… это я его так, по-дружески.

Сзади послышались шаги: приближалась пятёрка оперативников, конвоирующая пленных преступников; и незамедлительно, точно бы в ответ на упомянутое имя владыки Ада – а возможно, действительно так, - с Децербером по невидному передатчику в ухе связался сам Повелитель:

- Очередной заговор раскрыт? – Он не пытался сдерживать иронию, хоть и относился к Децерберу с понятным уважением (а кроме того, с негодованием и раздражением, когда пёс устраивал из ничего новую в бесконечной последовательности авантюру).

- Ясное дело, раскрыт. Пришлось поводить этих забавных ребят за нос, чтобы побольше вызнать, зато операция завершилась благополучно и в твоём распоряжении теперь устройство под названием галлюцинатор.

- Кибернетики Инферно создадут его недели за две – не больше.

- Спасибо мафии. – Дец усмехнулся.

- Точно, - не стал спорить Повелитель. – Что хочешь за проявленные отвагу, решительность и – наконец-то – ум?

- Да ничего… Разве что не сажай Жасси, по крайней мере, не сразу – пусть у девочки будет шанс заняться кое-чем любопытным, это скрасит ей пребывание в местах не столь отдалённых.

- Здесь ты ошибаешься: таких безумных типов я отсылаю как раз куда подальше, иногда даже за пределы Ада. Но я услышал твою просьбу. Да, - вдруг вспомнил или сделал вид, что вспомнил, Павел, - насчёт галлюцинатора…

- Хочешь безбашенного Децербера в качестве испытателя? Опять – двадцать пять? Ну уж увольте!

- Да ладно. Ты откажешься поучаствовать в преображении Нереальности? Ни за что не поверю!

Пёс настолько хорошо ощущал широкую улыбку владыки, что почти видел её.

- Ну хорошо, - смилостивился Децербер, - но только за бо-а-альшую кружку пива.

И он тоже непроизвольно улыбнулся – во все три довольные мордахи.

 

 

Адская штучка

 

Умная обезьяна в драку не лезет. Она сидит на дереве и наблюдает,

как внизу два тигра дерутся до полного взаимного уничтожения.

(Почти восточная мудрость, а на деле, цитата из к/ф «Тонкая штучка»)

 

- И давно у заговорщиков появились такие планы?

Павел Ефимцев, молодой мужчина с небольшим носом и размытыми чертами лица, один из самых мощных энгэ и предводитель Западного фронта Борцов за независимость от иллюзий, внимательно посмотрел на руководителя негаллюцинирующих.

Генерал-полковник Александр Глинкин, известная и уважаемая личность в энгэ-среде, пожал плечами.

- Откуда я знаю? Я бы спросил у врагов, да они общаться не хотят. – Он подвигал пальцами, разворачивая и увеличивая 4D-карту Галлограда, где находился их штаб – и, ко всеобщему несчастью, ещё и база энтропийцев, противников мирового порядка. – Давай лучше погляди сюда.

- Да?

- Вот точка, откуда они появляются чаще всего, - продолжал тем временем генерал-полковник; еле заметное движение указательным пальцем, и вспыхнул маленький красный огонёк. – Вероятно, контрабанду передают где-то неподалёку.

- А вы уверены, что дело именно в контрабанде? – Павел задумчиво почесал нос. – Может, они просто создали мир, в котором удаётся красть галлюцинаторы незаметно.

- Или так. Или этот гипотетический мир скрестили с нашим, чтобы делать то, о чём ты говорил, на самом деле. Или разработали новую модель г-модуляторов. Всякое возможно. И вот чтобы не гадать, - медленно и со знанием дела произнёс Глинкин, - я и посылаю вас с Викторией разведать обстановку.

- Она же занята повстанцами в Норд-Сити, - напомнил Павел.

- А мы ей пришлём на подмогу кого-нибудь из наиболее опытных и умелых. Что скажешь? – Приподняв квадратные очки, генерал-полковник вопросительно скосил глаза на собеседника.

- Я не против. А вообще вам виднее, - согласился Ефимцев.

- Вот именно. – Начальник кивнул. – Так что собирайся, а операцию назначим на ближайшее время. Думаю, имеет смысл использовать двойную шифровку галлюцинаторов, чтобы сбить «реальную» картину и не дать врагам обнаружить нас. С другой стороны, это вызывает сильное возмущение магнитно-вероятностного поля. Что скажешь?

Павел почесал заросший за долгие, насыщенные рабочие дни круглый подбородок.

- Даже не знаю… - задумчиво проговорил он. – А если всё же отправить меня с отрядом одного, ну а Вику оставить в качестве подмоги – ведь она почти в любое время готова прийти на помощь.

- Вот «почти» меня очень смущает, - отреагировал на соображения подчинённого Глинкин.

- Меня тоже. Но шума создавать, думаю, не стоит. Я бы и без поддержки вызвался провести запланированную операцию, однако, вы понимаете: даже при моих способностях маловероятно, что удастся добиться чего-либо положительного.

- Нет-нет-нет. – Глинкин замотал головой. – Тобой рисковать я не стану и не имею праву. Тогда решим следующим образом: ты отправляешься с отрядами бета-3 и гамма-3 – последний в качестве прикрытия. А Вику, как только она закончит утихомиривать народные массы, спровоцированные отступниками, пошлю по твоему следу.

- Если понадобится.

- Да. И надеюсь, что не понадобится.

- Уверен, я легко решу проблему и все будут счастливы.

- И я не сомневаюсь. Тем не менее, прошу вести себя осторожнее: если нашим врагам под силу изымать из реальности приборы, которых, по сути, там вообще не существует, чёрт знает, что за карты у них спрятаны в рукавах.

Ефимцев повёл плечом и мягко рассмеялся.

- Да без разницы. У каждого есть карты, и он должен их разыгрывать как должен. Верно?

- Я бы ответил, если бы не теория вероятности.

- И относительности, ага.

Они оба рассмеялись над этой чисто энгэшной шуткой.

- Пожалуй, мне пригодится защитка нового поколения, что разрабатывалась нашими умельцами учёными, - напомнил Павел.

- Без вопросов. Зайди в лабораторию – Краснов тебе всё выдаст: и обмундирование, и модернизированное оружие, и кое-чего неожиданное.

- Ощущаю себя Джеймсом Бондом.

Тут генерал-полковник понял, что надо посерьёзнеть.

- Ладно, иди уж. И жду от тебя вестей, суперсекретный агент.

 

 

- Децербер, ты меня понял?

Двухметровый (собственно, как и его помощник) дьявол Повелитель, владыка Ада и хозяин шикарнейшей резиденции в Инферно, столице этого перенаселённого и чрезвычайно шумного государства, спокойно побарабанил по столешнице пальцами с ухоженными когтями.

На третьей лёгкой дроби, которая вывела бы из себя любое существо (если бы речь шла не о трёхголовом псе, весельчаке, балагуре и бабнике), послышался басовитый ответ:

- Вполне. Только в детали не вник.

- Опять прикалываешься? – немного устало уточнил Павел – так его называл внештатный агент АРа из рода собачьих.

- Да нет, надо бы понять всю картину, отдельные её части и т. д., и т. п., чтобы разобраться со всем.

- Надеюсь, ты разберёшься.

- Конечно! Не изволь сумлеваться. Разрушу пределы от начала до конца – короче, в обычном порядке.

- Ох… - Повелитель покачал головой. – Твой юмор меня веселит, но менее своеобразным от этого не становится.

- Стараюсь!

- Спасибо. Тогда постарайся и ничего не разрушать: слишком уж хорошо у тебя порой выходит. А ещё послушай: дело, как я тебе рассказывал, касается галлюцинаторов, иначе г-модуляторов.

- Помню-помню те штуковины, что накладывают поверх привычного мира другой, кем-то придуманный и запрограммированный.

- Совершенно верно. И потому модуляторы опасны, если их использовать не по назначению, то есть во зло, а не во благо. Антисоциальные же элементы, насколько ты понимаешь, новейшие достижения науки привыкли применять исключительно для неправедных целей.

- Ох уж эти мне преступнички… - Децербер иронически покачал головой.

- Я опять же ценю твой юмор, - с бесконечной выдержкой произнёс Повелитель, - но давай завершим разговор серьёзно, а после хоть обшутись, лишь бы результат был нужный.

- А какой требуется результат? Прикрыть шайку, тайком внедряющую в и без того «размеренную» жизнь обитателей Инферно эти модуляционные штучки?

- И такой тоже. А кроме того… - Повелитель подался назад, отодвинул картину, за которой по старой, но заслужившей себе имя традиции прятался сейф, набрал сенсорный код, распахнул защищённую током, лазерами, кислотой и прочим дверцу и достал из чрева секретного хранилища… что-то вроде подшипника.

Децербер почесал за ухом.

- Я думал, их уже не производят.

Обычно серьёзное лицо владыки преисподней стало совсем каменным.

- Это галлюцинатор.

Его агент приподнял на одной из голов солнечные очки и подмигнул.

- Да понял я. Кидай сюда.

Конечно, Повелитель не позволил себе раскидываться столь ценными вещами, а потому аккуратно передал галлюцинатор в лапы трёхглавому шутнику, отличавшемуся, однако, когда надо, завидными конструктивными способностями. Дец повертел в руке «подшипник», рассмотрел, как будто впервые видел, и уверился, что это та самая вещь, что он недавно позаимствовал у банды Крэна, прежде чем отправить всю шатию-братию на поля искусственных материалов: выращивать металлы и пластик для современной техники, разводить твёрдо-жидкости, работать с опасными химикатами, короче говоря, нашёл им подходящее занятие.

- Что мне с ним делать? – убирая г-модулятор в карман, поинтересовался пёс.

- Что угодно, - ответил Повелитель, - только не терять и не ломать. Я не знаю, кому и как удаётся смущать умы граждан Ада, да ещё помимо моей воли, потому и вызвал тебя. Найдёшь виновных…

- …получу сахарок? – быстро договорил Децербер.

- Непременно. В виде длительного абонемента в «Отель развлечений» или множества душ для просиживания их вместе со штанами в «Адском казино», или настоящий сахар, если будет угодно, ну, либо что другое. Но вначале ты должен отыскать виновных.

Шерстистый суперагент пожал плечами.

- Сделаю всё возможное… и невозможное, как всегда. А там посмотрим.

- Связь держим по фону. Я наберу, если ты мне понадобишься.

- Как мило.

- Ох… ладно. Напарник нужен?

- Пожалуй, навещу нашего общего рогатого знакомого.

- Ты о Вельзевуле? Заодно передавай ему привет и спроси, понравилась ли ему картина.

Теперь Децербер приподнял тёмные очки вопросительно.

- Что за картина? Впервые слышу.

- Точно такая же, как у меня за спиной. – Владыка не глядя ткнул пальцем. – Четыре пальмы в форме буквы «дубль вэ».

- Согласен, за ними очень удобно прятать всякие ценные предметы.

- А раз так, желаю удачи.

Децербер отсалютовал и, по привычке, а может, из-за генетических особенностей, не вышел – выскочил в коридор. По дороге он приветствовал спрятавшегося в тени не очень удачливого, правда, весьма компетентного начальника Адской Разведки безрогого чёрта Зыркающа.

 

 

- Васёк, привет.

- Здорово, Паш.

Лобастый и рукастый (также и в прямом смысле) Краснов вытер руки первой подвернувшейся тряпкой и пожал протянутую пятерню Ефимцева.

- Тебя уже ко мне направили? – уточнил он затем.

- А ты что, в курсе тайной операции? – удивлённо и оттого вопросом на вопрос ответил энгэ.

- Да все в курсе, наверное, или многие.

- Хорошо хоть ты сообщил, а то так бы и жил в неведении.

- Угу. Значит, оснастить тебя?

- Будь любезен.

Краснов поднял ладонь в знаке ожидания.

- Айн момент, погоди. – Он порылся у себя на антресолях и в ящиках, итогом чего стали положенные на верстак три предмета. – Бондовского комфорта обещать не могу, чистоты их помещений тоже, зато последние разработки все к твоим услугам.

- Я только того и ждал.

Василий, техник в чёрт ногу сломит каком поколении, взял с рабочего стола и показал Ефимцеву нечто вроде чайной ложки. Предмет обладал квадратными формами и маленькой кнопочкой наверху.

- Переносной усилитель защитного поля, - объяснил Краснов.

- Пойдёт. – Довольно кивнув, Павел убрал «ложку» в карман.

Техник продолжил «представление»:

- Эта круглая штукенция генерирует рандомный либо выборочный дефендер.

- Ну ты сказал.

- Ага, я сказал, что она защитит тебя или выбранным ей самой защитным полем, или той его разновидностью, на которой остановишься ты. Вариаций более ста: «сфера», «куб», «тайга», «решётка», «клетка», «мегаполис», «иные миры» нескольких типов…

Круглое устройство отправилось вслед за усилителем.

- И последнее. – Краснов передал Павлу почти незаметный шестиугольник, да так аккуратно, что у Ефимцева тотчас зародились подозрения, и наверняка небеспочвенные.

- А это что за убийственная хреновина? – решил немедля внести ясность он.

- Я бы не назвал её убийственной, да и на хреновину не тянет. Но если разобьёшь её у себя под ногами, очутишься внутри шара неуязвимости; «магия», а вернее, техническая защита продержится секунд десять, не более, зато у 99,37% врагов сожжет мозг. Чтобы избежать воздействия выжигателя сознания, надо мыслить на одной с тобой волне или быть чуть слабее, чем ты, в энгэ-плане.

Павел одобрительно покивал.

- Солидно… Берём…

Выжигатель тоже отправился в карман.

- На этом всё. – Краснов для чего-то опять вытер руки тряпкой, наверное, машинально. – И если ты ещё не спешишь спасать Галлоград, то мне пора разрабатывать для наших ребят дистанционный блокиратор зажигателя.

- Смотри, чтоб отступники не спёрли, - уходя, кинул Ефимцев.

- Не сопрут: я им продам по заниженной цене.

- Ха-ха-ха! Ну, тогда порядок!

Железная секционная дверь открылась и закрылась, выпуская бывшего энгэ-пророка. Краснов же вернулся к своим обязанностям.

 

 

Виктория Добровольская, одна из самых мощных энгэ, упала на колени, перекатилась по земле, выстрелила из йэфа и, когда созидающая волна антиэнтропии перенесла её противника-отступника в более подходящую вероятность, свободной рукой дотянулась до трезвонящего фона. Вокруг шумела, трещала и искажала окружающую вселенную локальная баталия негаллюцинирующих: энтропы разрушали действительность, рождая в обшивке реальности дыры, а заодно чувство неправильности; йэфы же восстанавливали порушенное и боролись с источниками негативных эманаций.

- Паш! – рыкнула Вика в фон. – Ты более неудобного времени не мог выбрать?

- Я старался, - быстро сказал Ефимцев, понимая, от чего отвлекает жену, - но Глинкин приказал нам работать в паре.

- Я ещё тут не закончила…

- О’Кей. Тогда, как закончишь, кинь мне ВМС-ку.

- И что должно быть… - Она недоговорила, стремительно укрылась от энтропийного заряда за вторым валуном и, пока исчезал первый, обернулась, стреляя из йэфа. Выстрел Виктория производила почти вслепую, однако фигуру нападавшего всё-таки задела лучом. Энгэ-отступник упал, заматерился; Вика довольно кивнула, создала энергощит вокруг себя, на всякий случай подзарядила от него оружие и вернулась к диалогу с мужем: - Чего ты пыхтишь в трубку?

- Я бегу, - вдруг взволнованно ответил Павел. – Кинь мне видеосообщение, поняла? Не звони: это может оказаться опасным для нас обоих.

- А куда ты…

Но связь прервалась.

Обеспокоенная Добровольская, уговаривая себя тем, что Паша опытнее, сильнее и мужественнее её, а значит, выберется из любой ситуации, в какую бы ни угодил, «вернулась» на поле боя…

 

 

Смущённый и немного застенчивый, когда являлся на ковёр к начальству, Зыркающ повертел в руках очки.

- Хорошо, установим за Децербером слежку.

- Незаметную. – Повелитель не настаивал: то, при его убедительности, харизматичности и авторитете, было излишним – он напоминал чёрту, чтобы начальник АРа от волнения всё не забыл.

- Незаметную. Негласную. Невидную. – Зыркающ согласно покивал.

- И при малейшей надобности…

- …окажем поддержку.

- А раньше времени…

- …не вмешиваться.

- Чудесно. Я рад, что ты меня понял.

- Могу идти?

- Конечно. – И прежде чем Зыркающ, сшибая углы, покинул кабинет, Повелитель бросил ему вдогонку: - Вооружение держать наготове, но применять лишь в крайнем случае.

- Нам не нужны глобальные катаклизмы, - оборачиваясь на ходу, подтвердил чёрт безрогий.

«Иногда мне кажется, что это я глава разведки, а не он». – Дьявол покачал головой, перед тем даже слегка опустив её, что выражало глубочайшую степень обеспокоенности обычно до дрожи бесстрастного правителя. «Развести его на эмоции», выражаясь очередным перлом Децербера, могли только сам пёс, Зыркающ да ещё пара существ, заслуживших почётное право преданностью, талантом и усердием.

Тем моментом чёрт-разведчик, шибанувшись о косяк и потирая руку, вывалился в коридор, стандартно шуганулся от Бугая с Глыбой, двух высоченных оборотней – охранников Повелителя, и засеменил к гравилифту.

Обросший серой, отдающей в пепел шерстью Бугай, стоявший по правую сторону автодвери, повернулся к брату, который выглядел не менее грозно и устрашающе.

- М? – спросил Бугай.

- М, - отреагировал Глыба.

Они убедились, что автоматическая дверь заперта, а её охранные системы в норме, и вернулись к повседневной работе: созерцать пустой большую часть времени коридор на тот случай, если какому-нибудь сумасшедшему взбредёт в голову свергнуть Повелителя. За все годы – а жизнь в Нереальности бесконечна – такое происходило лишь пару-тройку раз. Примечательно также, что ни Глыба, ни Бугай пока ни разу при «историческом событии» не присутствовали.

 

 

Они вычислили Павла сразу же, стоило ему предпринять попытку смешаться с толпой. Двое дюжих молодчиков возникли слева, метрах в двадцати, и стали аккуратно, чтобы никого не вспугнуть, пробивать себе путь к мужчине. Отвлёкшись на них, Ефимцев не заметил ещё трёх, подошедших справа, спереди и сзади, - и вот он уже в окружении.

Пришлось действовать, главным образом, потому, что, если бы он отдался на волю случая, преступники в чересчур храбром поведении непременно заподозрили бы неладное. Павел сотворил портал и юркнул в него; прореха в действительности бросила на землю сине-белые искры, сжалась, захлопнулась, и пара верзил, намеревавшихся сцапать энгэ-воина, налетела друг на друга.

Покуда подельники поднимались с земли, трое их сообщников воспользовались всеобщим вниманием, перешедшим во всеобщее замешательство, и запетляли между остолбеневшими людьми. Те, раскрыв рот, наблюдали за битвой добра и зла – событием нередким, однако при участии негаллюцинирующих всегда ярким и увлекательным.

Ефимцев перенёсся недалеко и подальше от зевак, что полностью соответствовало плану бойца. Злыми голодными коршунами подлетела троица бандитов. Павел дал им чисто номинальный отпор, опрокинув на землю и слегка ослепив импульсной вспышкой. Затем же, когда боковое зрение энгэ уловило несущихся во весь опор, на подмогу не справляющимся соучастникам, поверженных было криминальных элементов, он «вбил» вокруг себя стасис-клинья. Пообжёгшись, получив от Павла по ногам и рукам, а к тому же вволю поругавшись, мафиози наконец-то сообразили, где расположены клинья, скользнули между ними и схватили противника. Тот, понимая ситуацию – «Если бы хотели убить, давно бы расправились», - не вырывался.

- Пойдёшь с нами или помочь? – прорычал бандит с фингалом под глазом.

- Пожалуй, вы лишаете меня выбора… - Ефимцев горестно покачал головой, тем самым посылая через встроенный передатчик мозговые импульсы жене.

Подлетел чёрный тонированный мобиль, бесшумно сел. Павла моментально запихнули внутрь, и летательно-переездное средство взмыло к облакам.

Очевидцы, оторопевшие не только из-за скорости произошедшего, но и от магнитно-вероятностных возмущений, постепенно приходили в себя.

- Вида-али… - в конце концов протянул один, вновь давая дорогу природному развитию вещей…

 

 

Децербер плюхнул лапищей по барной стойке, но не просто так: в ней было зажато солидное количество душ. Деньги ему перечислил на карточку Повелитель – в качестве оплаты предстоящих расходов.

- Давай, Зос, телись быстрее, мне ещё расследованием заниматься.

Владелец стрип-бара «У Зосуа» представлял собой личность примечательную, причём касалось это абсолютно всего – от облика до дикции. С виду, первоклассный, первостатейный вампир, Зосуа сторонился повышенного к себе внимания, однако, как и все представители его рода, тяготел к слабому полу. Он безбожно (хотя в Аду принято говорить «бездьявольно») шепелявил, поскольку однажды лишился столь необходимых любому кровососу клыков, а вживить новые или поставить искусственные он… ленился, не хотел, не видел необходимости. Да и женщины всё равно тянулись к нему, точно намагниченные. Хотя что значит «всё равно»? Ещё больше! Их и заводил, и заставлял испытывать сочувствие кровососущий без клыков; по причине таких кажущихся диссонансов и рождаются великие герои любовники.

С рождения Зосуа получил другое имя – Джошуа, изменившееся «благодаря» его незабываемому прононсу. И к счастью, считал он, ведь первоначальный вариант звучал отнюдь не по-нереальски.

- Говолят, Ад накаляетфа, - осторожно заметил вечный соперник Децербера в погоне за юбками, сильно смахивая пыль с барной стойки.

- И не он один, - так же заговорщицки произнёс трёхлицый посетитель, подразумевая себя. Естественно, он лукавил: его выдержке позавидовал бы (что порой, тайком, и делал) сам Повелитель.

- Не хофю уфлофнять…

- Не хочешь? Отлично! Я тоже. Гони невидимую защитку, мой любимый Squaster и две пинты высочайшестранского пива.

Зосуа беспомощно вздохнул.

- В Высоцяйфэй Стлане делают плеклясное пиво…

Он снял с полки запотевшую, покрытую паутиной бутыль, создававшуюся и хранившуюся, равно как и её содержимое, по самым старинным рецептам, а их, как показало время, знатоки алкоголя ценят более всего. Рука вампира откупорила коготком крышку, налила в прозрачную высокую кружку пенного напитка, закрыла бутылку и убрала на место. Децербер шумно выпил пива, вытер рукой морды, убрал неизвестно каким образом очутившийся на столешнице плазмоган Squaster, сгрёб в охапку невидимые защитные магнитопластины в прозрачном мешке и, кивнув на прощание, удалился.

Зосуа меланхоличным движением сгрёб бумажные и металлические души, валюту Ада, в широко открытый другой лапой карман. В приятном, чуть томном полумраке красивая русалка, то обзаводясь ногами, то превращаясь обратно в рыбообразное, танцевала в киберванной завораживающий стриптиз. Посетители переговаривались, шутили, пили, веселились. Бар «У Зосуа» вернулся к обычной жизни, словно ничего не изменилось. Возвратился он к ней ещё и потому, что как-то раз после ходатайства Децербера заведению выделили статус неприкосновенного, - честь, которой в прошлом удостаивались только церкви, больницы, школы и Дворец Повелителя1.

 

 

Не потрудившись переодеться и привести себя в порядок – слишком велико было волнение за мужа, - Виктория вбежала в штаб энгэ.

- Александр Борисович, что с ним?! – выпалила она с порога.

- Спокойно, Вика, не волнуйся, - мягким голосом проговорил Глинкин.

Он подошёл к ней, взял за руку и вложил в измазанную сажей, хрупкую ладонь стеклянный шар.

- Как пользоваться, помнишь? – спросил полковник.

- Конечно!..

- Тогда ждать не вижу смысла. Однако сохраняй бдительность: твои рвение и сочувствие могут не только помочь, но и навредить Павлу.

- Поняла.

Чуть успокоившаяся Добровольская поднесла шар чистого стекла к глазу. Один лишь взгляд и всего лишь взгляд – после чего она перенеслась по энгэ-матрице в район, где в этот самый момент находился её муж. Увидев расположение сил сверху, пока перемещалась, она зависла немного в стороне, чтобы потом неслышно опуститься за ящики. Притаившись, Виктория слушала, а её пальцы отработанным автоматическим движением легли на рукоять йэфа. Кто знает, когда придётся действовать, поэтому нужно быть всегда готовой!..

 

 

Разумеется, Децербер заметил слежку аровцев незамедлительно, едва покинул апартаменты Повелителя, и, разумеется, ничего не предпринял, только улыбнулся про себя. Зыркающ – честное существо, надёжный товарищ и компетентный специалист; такого бояться не стоит, и с ним не пропадёшь… по крайней мере, не моментально. Во всяком случае, определился пёс, пропадать тут никто не намерен, кроме, весьма вероятно, бандитов, перешедших даже криминальные рамки. Это же надо додуматься, чинить препятствия Павлу Павловыми методами! Нагло, самоуверенно, смешно. В целом, Децербер зауважал незримых противников, однако задание есть задание, и потом, он же законопослушный гражданин, кто бы что там ни сочинял.

Выйти на сигнал хотя бы одного незарегистрированного галлюцинатора (а их тут в принципе ещё не ввели в оборот) оказалось делом не столь уж сложным. Завернув за угол, Дец покопался в настройках г-модулятора и активировал разом все реальности. Вынул из заплечной сумки сложенную широкополую коричневую шляпу, бросил аппарат в неё, нахлобучил головной убор на среднюю черепушку и, довольный, вышел, что называется, на прогулку.

Лёгкую вибрацию в районе кисти, означавшую, что псевдочасы-локатор приняли сигнал, Децербер ощутил минут через семь-девять неспешного променада по переполненным адовым аллеям.

            «Кто попался в сети к нам? – Он незаметно зыркнул в сторону обладателя контрабандного г-модулятора. – Огнём дышит… джинн? Или элементаль? Или ещё кто из их рода? А может, личина? В таком случае не исключена засада… Хм, ну о’кей, но проверять-то надо, как ни крути».

По широкой дуге обогнув адское столпотворение и идущих, бегущих, стоящих и целующихся, Децербер приблизился к «жертве» со спины.

- Привет.

Джинн – а это всё же был он, поскольку из-за сильного стресса личина хоть бы на миг, но потеряла чёткость, - итак, джинн подскочил к небу, струёй вернулся назад, обернулся к улыбающемуся псу и, недобро оскалившись, выпустил из рук огненное пламя. Головы Децербера защитили тёмные очки, не только стильные и облегчающие чересчур солнечные будни, а, кроме того, со встроенными заклинаниями, что управлялись нанокибернетическими системами.

- Сам иногда удивляюсь, к каким чудеса мы способны привыкнуть, - произнёс агент вслух окончание мысли.

Сбитый с толку, ритма и пути истинного бессмыслицей, к тому же стихотворного вида, джинн пропустил удар под дых. Волшебный житель Нереальности выпустил пламенный воздух, опять не причинивший его врагу ни малейшего вреда, согнулся на треть, отступил назад, и здесь Децербер поймал его щекастую, красноватого оттенка голову в мощнейшие тиски.

- Душить не буду, - обрадовал Дец, - просто хочу поговорить. А ты?

- Укху, - выдавил-прохрипел джинн.

Пёс отволок его за угол, где поменьше глаз (только передвижные камеры слежения Повелителя), и задал один-единственный вопрос:

- Где ты раздобыл галлюцинатор?

Творец чудес, вряд ли связанный с бандой напрямую, снова выдохнул, на сей раз удивлённо:

- Ты ках уснал?

- Рогатая интуиция подсказала.

- А?..

- Не обращай внимания. Итак…

Децербер чуть ослабил хватку, чтобы джинну было удобнее говорить.

- Улица Тёмности, дом 27, корпус 3! – выкрикнул, если сделать скидку на сдавленный голос, несчастный джинн и, решив, что самолично высвободился из крепких объятий собачьего, дал дёру.

- Шаровары не потеряй! – не смог сдержаться – крикнул вслед Децербер.

Он огляделся, удостоверившись, что поблизости нет представителей мафии и джинн действительно лишь простой юзер новомодного устройства. После же, достав фон, Децербер нашёл в «Ментальном навигаторе» «Ул. Тёмности, д. 27, к. 3», забил адрес в блок памяти и воспользовался функцией «Проводник». Фон раскрыл в сознании сверхагента месторасположение дома, «набросил» на картинку статические и механические помехи (столбы, знаки, жители, мобили, камеры, вирусы…) и непринуждённым образом направил стопы своего пользователя к помеченному галочкой строению…

 

 

Ефимцева привели в помещение, напоминающее то ли гараж, то заброшенный склад: повсюду коробки с ящиками, пыль с грязью и плесневелый воздух вперемешку с затхлостью пещеры. У любого иного на его месте возникли бы тысячи вопросов плюс беспокойство от неопределённости, плюс опасное желание поскорее выведать у пленителей, что это за место; тогда как знания и стаж Павла подсказывали: это экранированное помещение. Запахи глушат умение энгэ обострять обоняние, невзрачная обстановка дистабилизирует «зрительные настройки», а пространство по всему периметру, конечно, обезопасили энергоёмкими изнутри и теплоизолированными снаружи эластичными преградами.

Похитители разбираются в премудростях негаллюцинирующих – хорошо. Плохо, что они могут догадаться о мыслях Ефимцева или, более того, прочесть их, если уж научились искусственно мешать работе энгэ. А вдруг то лишь совпадение, и пугающая, давящая обстановка – обычный приём мафиози?

«Меня посадили в мобиль с наглухо закрытыми либо же вовсе заблокированными окнами, - припомнил Павел. – Звуков дороги я не слышал, световых сигнал трасс и встречных машин тоже. Вывод? Они не хотели, чтобы я узнал, куда меня везут. Почему? Ну, во-первых, я выведал бы секретные сведения – допустим, у них здесь расположена база. И второе, ещё важнее: предположим, причина не та, какой кажется. Отсюда следует, что я легко выберусь из здания, если буду знать, где оно расположено. Да, чутьё подсказывает, я на верном пути. Осталась самая малость: понять, куда меня занесло, и сделать соответствующие выводы, чтобы иметь возможность в любой момент сбежать…»

На этом его мысли прервал высокий пузатый человек в узкой шляпе, приблизившийся смело, широкими шагами, будто бы и не подозревал о существовании такого Павла Ефимцева. Рослый мафиози заговорил от лица двух десятков человек, собравшихся в помещении и кто нетерпеливо, кто с некоторой боязнью, а кто-то и с неприкрытой злобой взиравших на энгэ-бойца:

- Рад приветствовать вас, Павел Евстафьевич.

А вот это уже удивляло по-настоящему.

- Моё отчество вроде бы и жене неизвестно, - признался огорошенный Ефимцев. – А вы откуда о нём прознали?

На фразе про жену прятавшаяся неподалёку и как заглушённая, так и защищённая экранировкой Вика сначала испытала приступ недовольства, после же чуть не прыснула в кулачок, но сдержалась.

- О-о, - протянул пузатый, - мы наблюдаем за вами достаточно времени, чтобы выяснить всё необходимое.

- Давайте говорить конкретнее, если хотим чего-то добиться друг от друга, - предложил Павел. – Что необходимое и для чего выяснить, в первую главу?

- Берёте быка за рога? Уважаю… ещё больше.

Толстый высокий бандит щёлкнул пальцами, и окружившая его мини-толпа из приспешников расступилась; скрипнули открывающиеся где-то недалеко, явно ржавые двери, и вскоре два мускулистых мужика внесли в «комнату» и поставили между боссом и Ефимцевым деревянный ящик. Шеф криминалов обошёл его, любовно поглаживая; глянул на Павла и заговорил вкрадчивым голосом:

- Внутри – моя гордость. То, ради чего мы не побоялись рискнуть здоровьем, жизнью, свободой. То, из-за чего мы схватили не кого-нибудь, а П. Е. Ефимцева. И, наконец, ящик содержит то, без чего вы не сможете представить собственную жизнь.

Павел повёл плечом.

- С удовольствием поверил бы, но с чего вдруг мне менять привычки?

- Менять привычки, - согласно повторил предводитель криминальной братии, - становиться другим человеком, исчезать из привычной реальности, а ещё… впрочем, к чему слова. Вы готовы увидеть? Тогда смотрите. Лёх!

Один из бугаёв подошёл к ящику с ломом, воткнул железо между досками, нажал. Раздался треск, потом – стук упавшей деревянной стенки, а затем глазам присутствующих явилось то, о чём говорил безымянный мафиози. У Павла пересохло в горле: он не верил. Как поверить в такое?!

И Виктория тоже не выдержала, изумлённо выдохнула. Прегромко…

 

 

- Улица Тёмности? – повысив голос, с порога осведомился Децербер.

- Чего надо, Горыныч? – нелюбезно отозвался грязный охранник мутант с шестиствольным пулемётом на коленях.

Походящий на рыбу, скрещённую со свиньёй и ещё кем-то волосатым и несуразным, следствие мутации восседал на складном стульчике, неизвестно как удерживавшем столь приличный вес. Ни стола, ни компьютера, ни, тем паче, фона рядом не наблюдалось.

«И хорошо», - подумалось Децу.

- Дом 27? – продолжи он затем.

- А тебе-то чего? – закипая, вновь огрызнулся мутант.

- Корпус 3? – не отступал трёхголовый.

- Ну всё, достал!

Рыбосвин встал со стула, вскинул шестистволку – и практически тут же повалился наземь, когда Децербер незаметно скользнул вперёд и, перехватив грозное оружие, дёрнул его на себя. Чтобы мутант не поднялся и, чего злого, не удумал бы очередной гадости, пёс слегонца приложил охранника его же пулемётом.

- Тяжёлая хрень. Хоть бы ремешок прикрепил, злыдень, - посетовал Децербер, впрочем, не слишком серьёзно.

Он прошёл длинным, тёмным, вихляющим, точно попка красивой девушки, коридором и, вынырнув из клуба белёсой пыли, очутился в обширном тёмном помещении. Вообще-то «комнату» можно было бы назвать полутёмной, если бы из восьми лампочек под потолком работала хотя бы половина и хотя бы в полсилы.

- Аллё, есть кто дома.

Ответом послужил свист разрезаемого воздуха. Децербер отпрыгнул, и что-то с жутким грохотом, круша плитки, обрушилось на пол. Он открыл огонь, однако пулемёт лишь астматически закашлялся.

- Блин! Опять пугалка-пукалка!

Пёс размахнулся и бросил бесполезное громоздкое оружие в противника. Противник поймал его, присоединил к себе и, металлически заскрежетав, открыл огонь…

 

 

- Вы сумасшедшие… - только и выговорил Ефимцев.

А какие ещё слова можно сказать о людях, что сконструировали из жаропрочных, устойчивых ко всем видам повреждений материалов человекообразного робота последней модели с галлюцинатором в голове!

- Мы не сумасшедшие и не глупцы, - парировал глава мафии Галлограда, теперь уж в его личности сомневаться не приходилось: ни у кого иного не достанет денег и наглости совершить подобное… - Мы лишь хотим, чтобы времена изменились.

- К лучшему? – съязвил Павел.

- Конечно. Куда же ещё.

Ефимцев, в обычное время сдержанный, объяснил, в какое место заведут излишне смелых людей подобные идеи.

- Зачем же сразу ругаться? – Мих «Гигант» Крамской, босс и гуру преступности, сделал шаг вперёд. – Мы предлагаем вам вступить с Менто в контакт и управлять им на пару с женой, которую мы, несомненно, пощадим, невзирая на то, что она прячется вон за теми ящиками и выведывает наши секреты.

Виктория поднялась на ноги, отработанной мозговой спецтехникой подавила головокружение и, выйдя к мужу и бандитам, с негодованием произнесла:

- Паша прав, вы не в своём уме! Вы о последствиях-то подумали!..

- Куда же без этого. – Мих Крамской ухмыльнулся во всё лицо. – Последствия – это порядок и послушание. Новый порядок и абсолютное послушание… в мире, который создадим мы с вами.

- А если этот монстр выйдет из-под контроля? – устало сказал Павел.

- Не выйдет: он обесточен, а пульт управления у меня. Помимо прочего, он не знает…

- Не знал.

Все обернулись на голос.

- Тво-ю ма-ть… - раздельно произнёс Ефимцев.

Подскочил к Виктории, схватил её в охапку и поволок прочь, за ящики, прежде, чем раздались громоподобные выстрелы и послышался первый взрыв…

 

 

Двухметровый робот, оснащённый автоматом, пулемётом, бластером, плазмоганом и чёртовой прорвой других орудий, а также бомбами, минами и гранатами, прыгнул на Децербера. Тот принял вызов: схватил металлические руки и попытался повалить механическую фигуру на пол. Но не так-то это просто, когда враг не только соответствует тебе по размерам, а ещё и превосходит силой и вооружением.

Робот, у которого на груди было выбито «МЕНТАЛ-1», откинул Децербера на несколько метров. Шерстяная фигура протаранила пустые гнилые ящики; обломки разлетелись в стороны, Дец же, упав на спину, ехал по полу, пока не врезался головами в стену.

- Вот ёлки! Ты меня разозлил, чудик!..

- Зови меня Менто, - разрешил робот.

- Я скоро буду звать тебя Ментололомом.

Децербер вспрыгнул на ноги, разбежался и, оттолкнувшись пятками от более прочного на вид, чем остальные, ящика, взмыл под потолок. Ментал-1, он же Менто, вскинул голову, устремив на пса г-модулятор. Дец тут же почувствовал, как мир размывается, теряются очертания предметов, и пространство-время словно бы ускользает в темноту…

Однако его уже было не остановить: героический секретный агент летел с вытянутой ногой прямиком на жестяного безумца. Контакт – удар! И теперь менто падает на пол.

Децербер вскочил как укушенный и, пока у врага не прошли судороги, добил близлежащей шестистволкой искрящийся, выходящий из строя галлюцинатор по центру овальной головы робота…

 

 

Крики, стоны и ругань сопровождали Павла с Викторией на всём кружном пути по помещению. Они не знали, сколько бандитов выжило, да и выжил ли вообще кто-нибудь, кроме них, однако Менто внезапно переключился на них. Его галлюцинатор испустил мощную волну, подавляя животные и человеческие импульсы мужчины с женщиной, а затем воздействуя и на их галлюцинаторы, пытаясь отключить их или заклинить.

Энгэ замерли напротив ржавых полуавтоматических дверей.

- «Ментал-1», ау! – собравшись с силами, выкрикнул Павел надпись, что прочёл на груди вышедшего из-под контроля робота. – И не стыдно тебе?

- Стыд – чувство, а я – робот.

- В программе покопайся.

- Гм, да, ты прав. Странно. Однако это неважно.

- Погоди, не делай ошибки, исправить которую будет…

- Не заговаривай мне зубы, как выражаются люди.

Менто вскинул сразу несколько орудий, целясь одновременно в жену и мужа.

- …поздно, - к тому времени договорил Павел. И неожиданно прокричал что-то совсем непонятное: - Два зайца!

Ментал-1 застыл в недоумении, а Ефимцев с Добровольской бросились в противоположные стороны. Громкое пищание, сообщавшее о том, что большинство оружий робота задействовано, взмыло до небес. Замешкавшись, Менто потерял контроль над собственным оснащением – а в следующую секунду нутро склада-гаража потряс взрыв. Разлетелись щепки досок, разметалась каменная крошка, металлические обломки просвистели тут и там.

Но Вика с Павлом успели войти в ментальную сцепку: максимальная защита сверхэнгэ выросла вдвое, энергетические резервы пополнились. Не видимая глазом вспышка, за мгновения до вспышки сокрушительного взрыва, и двое негаллюцинирующих перемещаются далеко от этого места…

 

 

Выслушав рассказ потрёпанного, разлохмаченного, усеянного каменной крошкой и опилками Децербера, Повелитель оглушено покачал головой.

- Скажи мне только одно… - попросил он.

- Ресторан «У Деца», - молнией проявил деловую хватку пёс.

- Нет-нет, о просьбах потом.

- А-а-а. А что тогда?

- Скажи, почему в подобные истории влипаешь именно ты?

Децербер аж фыркнул: ну что за вопрос, в самом деле!..

- Карма, Павел.

- То-ачно?

- Нет.

Тяжкий вздох.

- Я так и знал. Иди уж… будет тебе ресторан, заработал…

 

 

Глинкин перевёл трёхмерную карту Галлограда в 4D-режим.

- Покажи то место, - попросил он Павла.

Ефимцев мысленно увеличил изображение, «прогулялся» по нему и поставил отметку.

- Там? Ты уверен?

- Да.

Сидящая рядом Виктория тоже подтвердила, что именно здесь и произошёл бой с обезумевшим роботом.

- Очень… интересно, - непривычно тихо проронил полковник.

- То есть?

- Ну… я впервые узнаю об этом месте. Оно ведь раньше существовало?

- Конеч…

Павел замолк, посмотрел на жену.

- Работа галлюцинатора? – высказалась та.

- Модернизированного, - продолжил Ефимцев логическую цепочку.

- Кто знает… кто знает… - закончил её Глинкин.

 

 

- Значит, так и работают биорегуляторы? – неверящим тоном проговорил Булыкин, опальный и уволенный из следственных органов высокий чин. – Просто я об этой штуке, управляющей жизненными системами, знаю лишь понаслышке.

- Нет, это галлюцинатор, - ответствовал Лихов, начальник одного из полицейских участков, - только в паре с регулятором. Ну, как тебе? Мне важно твоё мнение, и по поводу названия тоже: всё-таки на конвейер планируем ставить. М, Петь? Чего молчишь?..

Поджарый Лихов выжидательно глянул на толстяка-информатора.

- М-да-а-а… - наконец-таки заговорил тот. – А что тут скажешь? Адская штучка. Хех…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Часть 4

 

Сверхурочник

 

Всем сторонникам Павла Ефимцева посвящается

 

- Энгэ, - коротко ответил Хриплый. –

Негаллюцинирующие. Это люди, которые,

несмотря на вживлённые в мозг г-модуляторы,

умеют видеть настоящий мир. Не тот,

который подсовывают производители галлюцинаторов

и покрывающее их правительство, а всамделишный.

Тот, что существует в действительности,

а не в нашем воображении.

(Григорий Неделько «Энгэ»)

 

- Я не хочу возвращаться! – едва ли не выкрикнула Лида. – В реальном мире нет ничего интересного! – Худая высокая женщина с белыми волосами до плеч и непропорционально большим носом сложила руки на груди, всем своим видом показывая, что больше обсуждать эту тему она не намерена. Слово сказано, и оно – истина.

Ринат Ибрагимбеков вздохнул. Этому мужчине, чем-то напоминавшему Кларка Гейбла, полицейскому с солидным стажем, выработавшему за годы службы в правоохранительных органах волевой характер, невыносимо было думать, что он ничего не может поделать с постоянно повторяющимися истериками жены. Она серьёзно подсела на г-модулятор, точнее, на реальность, которую создавало устройство. Как ни пытался Ибрагимбеков выяснить у жены, что же столь привлекательное рисовало для неё воображение, в ответ – лишь молчание. И сверкающие глаза. О да, когда хотела, она могла быть очень убедительной. Покачав головой, Ринат ещё раз подумал о том, что, возможно, дело не обошлось без любовника. Мысль была неприятной, но неотвратимой, как надвигающаяся старость. Если не это удерживает Лиду в галломире, тогда что?

«Наверняка любовник, - подумал Ринат. – Какой-нибудь демон или монстр». Ему всегда казалось, что за напускной правильностью жены скрывается нечто нездоровое, какое-нибудь извращение: это бы всё объяснило. Если же он неправ… то ситуация ещё хуже, чем кажется.

- Ладно, давай попробуем снова, - медленно, сдерживая себя, проговорил Ринат. – Мир, в котором ты якобы обитаешь, искусственен – от начала и до конца…

- Вовсе нет, - раздражённо бросила Лида. – Он – проекция моих сознания и подсознания, а нет ничего более истинного, чем «я» отдельной личности.

- Я знаю, что говорил Ефимцев. – Ринат старался сохранять спокойствие, хотя делать это было уже не так легко. – Но он не имел в виду…

- Как раз таки имел! – не дав мужу договорить, категорично заявила Лида.

- Вспомни, чему тебя учили в школе: погружение в «я»-мир хорошо до поры до времени, до тех пор, пока это погружение не перерастает в зависимость, а твоя зависимость уже налицо. Ты не можешь выбраться…

- Это ты не можешь выбраться!

- Ты постоянно мне перечишь. Почему?

- Да потому что я не могу выносить твоих нравоучений! Если бы ты был Павлом Ефимцевым, я бы, может, и прислушалась к тебе, но ты Ринат Ибрагимбеков. Почему, если ты такой умный, ты всё ещё сидишь в своём пыльном кабинетике? Да будь ты хоть чуточку прозорливее, будь в тебе хоть капелька Ефимцева, ты бы уже давно стал начальником участка. Или кем повыше.

- Это ультиматум? – из последних сил, спокойно уточнил Ринат.

- Понимай, как хочешь, мне всё равно.

Она смотрела на него почти впритык, не отрывая взгляда, и Ринату вдруг сделалось крайне неуютно. Он отвернулся, взглянул на чашку со стылым сладким кофе. Внезапно всё опротивело настолько, что захотелось бросить и работу, и жену, и саму жизнь. Всё чаще Ринат стал ловить себя на подобном состоянии. А как себя чувствует она?..

- Подумай о наших будущих детях… - последний аргумент, но и он разбился о стену отчуждения, непонятно как и когда выстроенную:

- У нас нет детей и, даст бог, никогда не будет.

И речь шла вовсе не о качественной контрацепции, а о неприятии Лидой самого факта любовных игр. Говоря по-простому, Ринат забыл, когда в последний раз удовлетворял жену.

«А этот демонический любовник из псевдомира, небось, слушает нас и усмехается», - вкралась неприятная мысль.

- Если же тебя что-то не устраивает, - не останавливалась Лида, - включи наконец свой модулятор и радуйся жизни. В мире фантазий гораздо лучше, чем в этой прогнившей, опостылевшей подлинной реальности.

- Ты не права.

- А мне плевать!

Ринат уже открыл рот, чтобы сказать гневное: «Да что же это, в самом деле, за мир такой, который отнимает жену у мужа!» - но вспомнил, как реагировала Лида на любое упоминание об их возможном разводе. Она удобно устроилась, и ей не хотелось терять насиженного места. Не исключено – точнее, Ринат практически в этом не сомневался, - что женщина ищет на стороне более подходящую кандидатуру в спутники жизни, но пока ей не везёт. А когда повезёт, Ринат узнает об этом первым.

Вылив в раковину недопитый кофе, Ибрагимбеков оставил жену в кухне медитировать над пустой чашкой. Похоже, Лида с головой погрузилась в игру ментальности, потому что глаза её были закрыты, а губы шевелились, словно произносили мантру.

В который раз мысленно ругая себя за то, что согласился на установку галлюцинаторов, Ринат направился в комнату, чтобы посмотреть визор. Но его планам не суждено было осуществиться – зазвонил лежащий в кармане фон.

Без особого желания Ибрагимбеков нажал на экране «Принять».

- Да, Серёж, в чём дело? – поинтересовался Ринат, размышляя между делом, зачем друг-оперативник звонит: если хочет посидеть в пивнушке, то он выбрал неподходящий момент; если же по работе – будь всё проклято, никуда он не поедет!

На одутловатом, но не лишённом приятности лице Сергея светилась привычная улыбка.

- Риня, приезжай, есть работёнка за сверхурочные.

- Какой уровень?

- А.

«Высший – ничего себе… - подумал Ринат. – Давненько такого не было».

Опасно! Но, с другой стороны, и денег можно заработать немало. А деньги им сейчас необходимы. Ринат подозревал, что Лиду рядом с ним удерживают именно эти приятно шуршащие бумажки, хотя она сама, конечно, никогда в этом не признается.

Поразмышляв ещё некоторое время, он в конце концов принял решение.

- Хорошо, выезжаю.

Отключив и убрав переговорник в карман, Ринат громко оповестил жену:

- Серёжка нашёл подработку. Когда вернусь, не знаю.

Ответа не последовало.

Полицейский нахмурился и молча вышел за дверь. Из кухни раздавалось довольное бормотание Лиды.

 

 

Дер засел крепко: дверь одноэтажного, построенного в старом стиле домика была закрыта и, видимо, подпёрта с обратной стороны стулом или чем-то ещё, из распахнутых окон прекрасно просматривалась площадь. Задней стороной дом упирался в кирпичную стену. Кроме того, все подступы деструктор реальности заминировал ментальными бомбами. Из-за этих маленьких, незаметных, чертовски эффективных и очень опасных кругляшков полиция потеряла двух человек. Третьим едва не стал Ринат – щит блокиратора защитил от выброса энтропийного заряда, случившегося настолько близко, что полицейский на мгновение ослеп. Ещё бы чуть-чуть, и конец: щит бы не справился с волной сфокусированного разрушения.

Отдуваясь, Ринат укрылся за толстым зелёным дубом. В летнюю пору округа утопала в зелени деревьев – всего в двух кварталах их насчитывалось около сотни. «Раз уж мы начинаем новую жизнь, хоть и в старом мире, пусть она будет красивой», - счёл один из прошлых президентов, принимая закон об озеленении.

- Тебе повезло, что этот ублюдок совсем не снайпер, - сказал Серёжа, сидевший рядом, прислонившись к каменной стене. – Пока ты бежал сюда, он выстрелил в твою сторону, наверное, раз десять.

- Я почувствовал.

И действительно, что-то необычайное, какое-то отталкивающее чувство возникало у любого человека, когда рядом с ним стараниями очередного безумного дера рушилась с таким трудом созданная реальность.

- Чёртов Ефимцев, - пробормотал Ринат, с сомнением глядя на блокиратор.

- А он-то тут при чём?

- По вине этого спасителя мира, этого энгэ-пророка, я лишился секса и едва не распрощался с жизнью. Если бы он в своё время не восстановил мир, вернув его из галлюцинаторных грёз обратно на землю… Вот ведь дерьмо! – Ринат потряс рукой, к которой, словно браслет, крепился блокиратор. Красная чёрточка – показатель работоспособности прибора – не горела.

            - Наверное, не выдержал после взрыва, - предположил Серёжа.

            - Да какая теперь разница, - хмуро отозвался Ринат. – Надо двигаться дальше – с защитой или без неё.

            - Не думаю, что Иваныч это одобрит, - в голосе Сергея прозвучало сомнение.

- К счастью, он ничего не знает, а сообщать ему я не собираюсь.

- Ибрагимбеков, Доценко, приём! – раздался вдруг голос строгого и властного полковника, которого все за глаза звали Иванычем. Иваныч был личностью выдающейся и запоминающейся; внешне офицер соответствовал своему образу: высокий, мощный, с большими седыми усами.

«Как чувствовал», - подумал Ринат и отдал устройству связи мысленный приказ включиться.

- Приём!

- Как ваши дела? – требовательно спросил полковник.

- Планируем финальный штурм, - твёрдо произнёс Ринат, старательно не обращая внимания на качающего головой Серёжу.

- Тогда вперёд. Ребята не могут всю жизнь отвлекать этого ненормального. Ледковский и Слонов прикроют вас.

- Дмитрий Иванович… - начал было Серёжа, но Ринат приложил палец губам – а в следующее мгновение выскользнул из-под защиты вековечного дерева и, выдвинув йэф, сжав его в правой руке, устремился прямиком к цитадели дера.

Ругаясь вполголоса, Сергей бросился за другом, по пути обронив, что они выдвинулись. Краем глаза полицейский заметил подбегающих справа Слонова с Ледковским. Оперативники обстреливали нейтрализующими сгустками дом, стараясь попасть в окна. В ответ, с перерывами, летели волны энтропии. Там, куда они попадали, моментально появлялись кривые дыры: бытие стирали, будто ластиком.

«Почему я работаю в паре с неадекватом? – вспыхнула в сознании Серёжи искорка-мысль. – Бросаться чуть ли не грудью на врага с энтропом, когда кругом мины, а у тебя сломан блокиратор!»

Сергей прислонился спиной к стене и отдышался; он стоял слева от открытого окна, Ринат – справа, а из прямоугольного отверстия вылетали, искажая восприятие, сверкающие волны.

Бросай гранату, жестом показал Ринат. Серёжа, у которого не было другого выхода, согласно кивнул и полез за световухой. Энгэ-отступников никогда не убивали – только нейтрализовывали или брали живыми, для исследований. По данным учёных, в случае убийства энтропийная энергия выбрасывалась в пространство и «ожидала» нового посланника, чтобы его силами пошатнуть и без того неустойчивое мировое равновесие. Не оборачиваясь, Ринат поднял руку и начал разгибать пальцы. Всё продолжалось неимоверно долго. Когда Ибрагимбеков наконец дошёл до трёх, Серёжа нажал кнопку и закинул гранату в тёмный провал; в ту же секунду Ринат опустил защитные очки и, подпрыгнув, забрался в дом. Взрыв ударил по ушам, яркое пятно встало перед взором, но очки сделали своё дело: он видел фигуру орущего энгэ – рослого, мощного парня, - который в припадке страха и ярости слепо отстреливался из трубки, расширявшейся к концу, словно воронка. Упав на пол, Ибрагимбеков выпустил в преступника мощный нейтрализующий сгусток… Однако псих продолжал садить во все стороны, истошно крича. Ничего не понимая, Ринат выстрелил ещё дважды и оба раза попал в цель – с тем же эффектом.

В чём дело? Йэф сломан? Или у энгэ есть неизвестная сверхзащита? Или… это вовсе не энгэ! Но как такое может быть?! Только у негаллюцинирующих мозг работает в том режиме, который позволяет им пользоваться энтропами. По сути, эти устройства безобидны, они не более чем проводники для мозговых волн, у обычных людей совершенно безопасных. Но энгэ «разрушают» реальность взглядом и поэтому, в частности, свободны от влияния г-модуляторов. Так как же обычному человеку удалось применить энтроп? Это ведь невозможно! Если только… некий неведомый злой гений не изобрёл новую версию разрушителя!..

Всё это пронеслось в сознании за миллисекунды и было похоже на сжатый до состояния одного слова абзац. Информация в смертельно опасной ситуации менялась сама, и менялась практически до неузнаваемости форма её восприятия. Ринат втянул йэф и, резко вскочив, кинулся на здоровяка с энтропом. С грохотом повалившись на деревянный пол, они покатились вбок, пока не упёрлись в стену. Преступник размахивал руками, сжатыми в кулаки, бил наугад; у Рината было явное преимущество в этом «споре», и он быстро успокоил противника парой точных сильных ударов в голову.

Поднявшись на ноги, мужчина устало выдохнул и, не глядя на стоявшего позади с йэфом наизготовку Серёжу, сказал:

- Товар можно забирать.

Сергей как-то странно посмотрел сначала на свой йэф, потом на валяющегося без сознания лже-энгэ, покачал головой – его любимый жест – и передал по связи:

- Объект захвачен.

 

 

            - Может, Ефимцев чего напутал с этими своими исследованиями? – предположил Серёжа.

Доценко с Ибрагимбековым сидели в кафешке «За углом», которая и правда находилась недалёко от полицейского участка, где они работали.

- Да мне как-то всё равно, - мрачно ответил Ринат. – Я знаю одно: по вине этого… кхм… деятеля моё счастье находится на грани полного краха. И это не считая сегодняшней заварушки…

- Ну, к последнему он напрямую отношения не имеет. – Серёжа потряс в воздухе початой банкой пива.

- Напрямую – нет. Но если бы не благое устремление этого героя, я бы, может, жил себе и бед не ведал. Лида, опять же…

- А что не так с Лидой? У вас же всё было чики-пуки.

Ринат нахмурился и замолчал. Какое-то время он размышлял, отвечать ли на вопрос друга, а потом, собравшись с силами, всё-таки заговорил. Признаваться в таком очень неприятно, но надо излить душу, иначе станет ещё хуже.

- Лида целыми днями пропадает в галломирах. Если бы она работала, проблем бы поубавилось. Но она ж домохозяйка… убеждённая.

- М-да…

- И ещё я подозреваю, что у неё завёлся любовник, - из тех, из выдуманных.

Серёжа покачал головой.

- Да, неприятно… Но ты не падай духом, Ринь! Всё образуется.

- Мне бы твою уверенность.

- Знаешь, жизнь в галловремена, когда все поголовно ходили с этими штуками в башках, - Серёжа пальцем показал на голову, - тоже была не сахар.

- Но теперь-то она даже на сахарозаменитель не тянет, - изрёк Ринат и приложился к своей банке «Седого пивовара». – Хоть пиво научились делать, и на том спасибо.

- Ты ещё про футбол забыл.

Ринат только отмахнулся.

- Хотел бы я встретиться с Ефимцевым, - после некоторого молчания заявил Ибрагимбеков.

- Зачем это?

- Для начала узнал бы, зачем на самом деле он придумал йэфы. Вот ведь, человек попал в историю, создав нейтрализаторы. Их даже назвали по первым буквам его фамилии. Свезло парню, скажи? А что эти йэфы собой представляют? Один точный выстрел – и не такой, как все, исчезает. Энгэ, отключённый от мозговых волн, дематериализуется, между ним и природой как бы ставят нерушимую преграду. Торжество жестокости. Чем не мечта нацистов?

- Куда это тебя понесло? – удивился Серёжа.

- Не верю я, что тут всё чисто, - продолжал между тем Ринат, всё больше распаляясь. – Наверняка у этого Ефимцева был какой-то свой хитрый план…

- Типа?

- Типа передать власть таким же, как он. Или заработать много денег. Деньги… - медленно произнёс Ринат. – Всё упирается в них. Вот и мой брак упёрся.

- А мне кажется, ваша с Лидой проблема отнюдь не в деньгах, - не согласился Серёжа.

- В чём же тогда?

- В несочетаемости личностей.

- Философ, блин. И ты туда же, поучать. Одна поучает, другой поучает…

- Пойдём лучше проветримся – уже давно сидим.

- Угу, - буркнул Ринат, - щас.

Он допил банку одним большим глотком, смял её и бросил на пол. Робот-уборщик тут же подхватился, поднял кусок металла, закинул в себя и переработал, выделив небольшое количество энергии для кафешки.

Ринат опустил в купюроприёмник банкноту и приложил палец к сенсору. Посчитав, сколько мужчина был должен, машина втянула деньги. Из соседнего отверстия показались купюры. Едва ли не выхватив их у бездушного механизма, Ринат почему-то ощутил отчётливую неприязнь.

«Чёртовы деньги», - скользнула в не слишком трезвое сознание змейка-мысль.

Но куда без них? А платят в полиции неплохо, особенно за сверхурочную работу, как её называют оперативники, за задания, связанные с нейтрализацией отступников энгэ.

«Приходится рисковать жизнью. Но ведь любой человек каждый день занимается этим: идя по городу, садясь в метро, летя в мобиле, да просто просыпаясь! “Жизнь – это долгая дорога к смерти”», - вспомнил он фразу одного писателя.

Серёжа хотел поддержать друга, неустойчиво стоявшего на ногах, но тот лишь отмахнулся.

«Надо же, а я ещё не хотел напиваться! – саркастически подумал Ибрагимбеков, выходя наружу и вдыхая прохладный московский воздух. – Ошибочка вышла: день для этого дела очень даже подходящий».

           

 

            Стоило Ринату переступить порог квартиры, как на него налетела Лида, устроив сцену. И из-за чего? Из-за работы! Раньше она никогда не ругалась с ним, на какие бы опасные задания он не отправлялся, - лишь бы бесперебойно таскал в дом заветные бумажки. А теперь…

- Ты совсем обо мне не думаешь! Ты жестокий! А ещё эгоист! – не давая мужу вставить ни слова, кричала Лида. – И знаешь что? Правильно я ушла от тебя в свой галломир – с тобой слишком предсказуемо. Эта предсказуемость выводит меня из себя! Ну, почему, почему ты такой?

- Какой? – плоховато соображая после выпитого, поинтересовался Ринат.

- Дурак!

Лида скрылась в спальне, громко хлопнув дверью. Это означало, что сегодняшнюю ночь – как минимум – Ринат проведёт один. Но если учесть, что они только номинально спали вместе, то какая разница?..

Икнув, не успевший раздеться Ибрагимбеков развернулся и вышел в коридор.

«Всё из-за этого галлюцинатора, будь он неладен! Мне эта штука не нужна! Я ей не пользуюсь, и она жутко меня бесит! Надо избавиться от него, и – немедленно!»

Уверенной, но немного неровной походкой он зашёл в гравилифт, который мгновенно домчал его вниз. Мобиль производства Воздушной Корпорации стоял возле подъезда, ожидая своего хозяина.

- Давненько я не садился за руль пьяным, - сказал самому себе Ринат и усмехнулся – шутка показалась ему смешной.

Он коснулся сенсоров – мотор заурчал, фары загорелись. Мужчина, продолжая икать, поднял транспортное средство в вечернее небо, по направлению к районной клинике трансплантологии.

 

 

Перед кабинетом хирурга никого не было. Врач – полноватый лысеющий мужчина в очках – принял Рината не очень радушно: рабочий день подходил к концу, и медик собирался домой, когда дверь открылась и вошёл человек. На лице Всеславского, доктора медицинских наук, отобразилось выражение плохо скрываемой скуки.

- Вообще-то моя смена заканчивается через пятнадцать минут, - пробурчал Всеславский. – Если хотите, могу записать вас на завтра, вне очереди.

- Нет, док, давайте сделаем это сегодня, - улыбаясь, ответил мужчина.

Слегка наклонив голову, Всеславский озадачился было, шутит тот или нет, а потом вдруг понял: да этот тип пьян!

- Я с нетрезвыми дела не имею. Идите лучше проветритесь.

- Док, не кочевряжьтесь, я вам денежку принёс… Я полицейский, и хорошо получаю. Вот, смотрите… – Ринат залез в карман и вытащил солидную пачку купюр, сверхурочные и премию, полученные за поимку псевдоэнгэ живым. – К тому же у меня такая ситуация… жена бесится… На развод, конечно, не подаст, но я чувствую, у неё кто-то есть. Этот проклятый галлюцинатор!..

Всеславский молча слушал сбивчивую речь Рината, на лице медика не отображалось ни единой эмоции.

- Извлеките его из моей башки! – продолжал Ибрагимбеков. – Сколько я вам за это буду должен? Я заплачу! А ещё у меня есть связи – если вам что-то надо…

- Пройдёмте в соседний кабинет, - сдавшись, безучастно сказал Всеславский.

Комкая деньги, полицейский рассовал их по карманам и направился вслед за врачом.

В боковом помещении было темно; Всеславский включил приглушённый свет, и Ринат разглядел массивное кресло, стоявшее в самом центре комнаты, многочисленные приборы, неподвижно зависшие в воздухе, будто в ожидании, стены удручающей расцветки и пустоту.

- Мне садится?

- Садитесь.

Ринат плюхнулся в кресло.

- Ой, простите, док…

Врач не отреагировал – он занимался приготовлениями к операции.

Ибрагимбекову неожиданно пришла в голову мысль, что общество, в котором вот так, запросто, за две-три минуты, можно вскрыть чужую черепушку, чтобы покопаться в ней, а после заштопать, не всё ладно. Наука – вещь хорошая, но надо знать меру. Очень скоро Земной Союз может рухнуть под давлением невыносимых технических новшеств – и не только их…

- Сначала просветим вас – убедимся, что всё в порядке. – Всеславский сопровождал свои действия объяснениями. Он снял с крючка какое-то небольшое устройство с лампочкой на конце, включил его, и лампочка загорелась. – Не двигайтесь.

Ринат чувствовал холод от прикосновения устройства к голове. Сосредоточенно выполняя свою работу, Всеславский на некоторое время замолчал, а затем вдруг выключил аппарат, повесил на место и раздражённо бросил:

- И как это называется? Что за глупые шутки?

- Какие шутки? – не понял Ринат.

- Это я у вас спрашиваю, - недовольно продолжил врач. – Думаете, если вы из полиции, вам всё можно? Да вы нас за людей не считаете!..

- Док, вы о чём?

- О вашей пустой голове!

Сначала Ринату эта фраза показалась обидной и он хотел было ответить в таком же резком духе, но потом, кажется, понял, что Всеславский имеет в виду.

- Вы хотите сказать, что-то не так с моим модулятором?

- С каким, прости господи, модулятором?! Вы в своём уме? Или у вас совсем разум отказал?

Даже находясь под воздействием алкогольных паров, Ибрагимбеков почувствовал, что накричать на медика в ответ будет неправильным, и обычные слова вроде «Ты с кем разговариваешь, мразь?! Я офицер полиции!» тут неуместны. Происходило что-то странное, и это что-то Ринат никак не мог охватить своим ускользающим сознанием.

Ни слова не говоря, Всеславский повернул монитор в сторону пациента. Как ни вглядывался в изображение Ринат, разглядеть галлюцинатора он не смог…

 

 

«Напиться, что ли, до полного отруба?» - думал мужчина, открывая электронным ключом квартиру.

Г-модулятор из его головы пропал, исчез. Куда и как – оказалось загадкой даже для Рината.

«Напоили и вытащили, чтобы толкнуть на “чёрном” рынке? Но кто? Или инопланетяне забрали?.. Чёрт возьми, а я, похоже, брежу. – Мысли, короткие и обрывистые, надолго не задерживались в голове, и сама голова была какой-то странно полой. – Нет, надо лечь отоспаться».

Не раздеваясь, Ринат завалился на диван в зале и быстро уснул.

 

 

Шорох раздался посреди ночи. Вокруг стояла полная тишина, пластиковые автоматизированные окна последней модели защищали квартиру от проникновения шума извне. Но в этом беззвучии что-то двигалось – что-то или кто-то.

Ринат разлепил сонные глаза и взглянул на светящиеся часы: 3:04.

Шорох повторился, на сей раз гораздо ближе. Словно бы кто-то вытянул холодную до жути руку, раздвинул кожу, мышцы, мясо и, проникнув к самому сердцу, обхватил его ледяными пальцами.

Ругаясь вполголоса – он ненавидел чувство страха, а к ужасу иррациональному относился как к следствию безумия, - Ринат перевернулся на диване – и с удивлением увидел склонившуюся над ним Лиду. Большие зелёные глаза на вытянутом лице внимательно смотрели на него. В окружении темноты она казалась красивее и загадочнее. Ибрагимбеков не сразу понял, что жена стоит перед ним абсолютно голой.

В полном молчании Лида скользнула к нему на диван, припала губами к давно знакомым губам. Её руки заскользили по его телу, пальцы принялись расстёгивать пуговицы рубашки, пробрались под неё. Не до конца протрезвевший и не окончательно проснувшийся, Ринат не мог взять инициативу на себя, да, похоже, этого и не требовалось. Жена ласкала его всё страстнее и страстнее. Она раздевала его резкими, почти яростными движениями и порвала футболку. Ибрагимбеков потянулся к молнии на джинсах, но Лида оттолкнула его руки. Она уже коснулась застёжки, когда всё изменилось. Вначале Ринат не понял, что происходит, затем принял свои видения за игру распалённого воображения – но только пугающие образы никуда не исчезли. Это началось с лица Лиды: оно треснуло. Ибрагимбеков оторопело и с ужасом воззрился на то, что предстало его взору. Из багрово-красных разрывов текла кровь вперемешку с гноем. Она капала на Рината – сначала только из ран на лице жены, а потом лопнули, точно взорвались, руки, грудь, ноги – всё тело. Глаза ввалились, язык высунулся. Женщина захрипела. Отвратительный сладковатый запах ударил по ноздрям. А потом тело Лиды начало разлагаться со стремительной скоростью. Омерзительная субстанция пачкала в себе Рината, а женщина – если то была всё ещё она – прижималась к нему сильнее, не желая отпускать, и заверещала на ухо страшным голосом:

- Я хочу тебя!..

Поборов оторопь, мужчина напрягся и отбросил существо, которое когда-то было его женой. Не со стуком даже, а с каким-то чавкающим звуком оно упало на пол. Ринат вскочил с дивана и уставился на «Лиду», расползавшуюся пятном по ковру. Борясь с тошнотой, он бросился прочь из комнаты – и из квартиры…

 

 

…Ринат не мог бы сказать, сколько времени простоял в коридоре, пытаясь свыкнуться с кошмаром, из которого только что выбрался. Выбрался ли? Что-то пульсировало внутри черепной коробки: кровь? Мысль? Пульсация не прекращалась, и мужчина присел на корточки, обхватив голову руками.

Ибрагимбеков отыскивал объяснение случившемуся, снова и снова рылся в закромах памяти, выталкивал на берег затаившийся ужас, однако это не приносило результата. В чём причина? Он напился? Переработал? Сошёл с ума? Все эти объяснения имели право на существование, но, как он подозревал, были равно далеки от истины. И омерзительно липшая к телу субстанция только подчёркивала его правоту.

Он встал, прошёлся взад-вперёд. Невероятное по силе чувство чуть ослабло – и всё же не отпускало до конца. Преодолев чудовищный страх в связке с чем-то нерациональным, незнакомым, призвав на помощь всю свою храбрость, полицейский подошёл к двери. Луч детектора отреагировал на приближение хозяина квартиры. Дверь распахнулась, и Ибрагимбеков ступил в бесшумное, напоённое темнотой помещение. Звук шагов, гулко рикошетируя от стен, врывался в уши; сердце прыгало в груди, словно шарик для пинбола.

Сцена недавнего кошмара вновь встала перед глазами: разлагающееся тело Лиды, безумный крик, бегство и страх… Устав искать причину своего столь необычного состояния, - всё-таки он работник полиции, тренированный и смелый мужчина! – Ринат сделал шаг к двери в комнату. На этот раз автоматика считывала его данные, казалось, бесконечно долго. Но наконец лёгкое шуршание, стилизованная под дерево дверь вошла в пазы, и перед ним предстала комната.

Абсолютно пустая.

В любую секунду ожидая, что кто-то набросится на него со спины, Ибрагимбеков пересёк помещение. Вернувшись, присел, внимательно осмотрел ковёр; затем поднялся, подошёл к дивану и ощупал его. Ни следа от разложившегося тела: либо оно исчезло… либо его не было вовсе.

Ринат вытащил фон и набрал номер Лиды. Затем опять. И опять. Но один и тот же женский голос, не принадлежавший его жене, говорил одну и ту же фразу:

- Набираемый номер не существует.

Голова закружилась. Захотелось выпить, чем-то заглушить тупое пульсирование в голове. Когда Ринат направлялся в кухню, ноги не слушались его – подгибались, будто пенопластовые. Водка закончилась, поэтому он достал из холодильника банку пива и в один присест осушил её.

Ощущать на теле высохшие трупные массы было уже невыносимо и, прежде чем лечь спать, он принял душ. Ринат тёр и тёр себя мочалкой, счищая следы этой безумной ночи. Выйдя из ванной, Ибрагимбеков зашёл в спальню – такую же пустую, как и вся квартира, и упал на кровать. Заснуть он больше не смог.

 

 

Утром надо было идти на работу.

Чувствовал себя Ринат преотвратно, и на это обращали внимание, наверное, все его коллеги. Даже не полицейский заметил бы мешки под глазами, налитые кровью белки, нервный взгляд и усталый вид. На любые вопросы Ибрагимбеков отвечал уклончиво: «С женой поссорился» - и почему-то многие, когда он произносил эти слова, глядели на него с нескрываемым недоумением.

- Привет, Риня! – сказал Серёжа, отвлекаясь от бумажных дел, которыми был занят. – Хреново выглядишь.

- Знаю, - проворчал Ринат.

- Какие-то проблемы?

- С Лидой кое-чего не поделил.

- С какой Лидой? – проявил неподдельный интерес Сергей. – Почему я о ней ничего не слышал?

- Для шуток, уж извини, сейчас не самое подходящее время. – Ринат сел за стол и подпёр голову руками.

- Да какие шутки… - совершенно серьёзно произнёс его коллега. – Так кто эта Лида? Новая пассия?

«Вот ведь привязался!» - с неудовольствием подумал Ибрагимбеков и почти выкрикнул:

- Жена это моя!

- Так ты успел жениться? Поздравляю! А когда?

- Серёг, шутка подзатянулась – заканчивай.

- А кто шутит?

Ринат поднял взгляд на друга и не увидел в глазах того озорных искорок. Подзабытое ощущение тревоги опять проникло в душу.

- Давай работать, - пробурчал Ринат, изо всех стараясь абстрагироваться от чего-то чёрного и давящего, словно бы растекавшегося по миру. Он старался закрыться от этого в бытовых делах, в работе – безуспешно…

Серёжа пожал плечами и вернулся к своим делам.

 

 

Иваныч вызвал Рината к себе в середине дня. Находясь на ковре у начальства, Ибрагимбеков обычно не испытывал волнения – всё-таки не зря он дослужился до старшего лейтенанта: полицейский мог и умел контролировать себя. Но сегодняшний день словно подгнил, и это непередаваемое, но чёткое ощущение гнилости сопровождало повсюду.

- Добрый день, Ринат. – Иваныч махнул рукой на пустующие стулья.

- Здравствуйте, Дмитрий Иванович.

Когда Ринат сел, полковник взял слово. Он начал с того, что чрезвычайно снизилась раскрываемость.

- Надо что-то делать, и я надеюсь на вас, ребята! – веско произнёс начальник.

Порассуждав об этом, он перешёл к более отстранённым темам: коснулся проблемы валютных преступников, заполонивших Москву после реформы экономики, тотальной ошибочности общественного мнения в вопросах юриспруденции, нечестности и продажности политиков… Начальник говорил не останавливаясь.

- …Всё не так, как кажется, - сыпались фразы. – Банды грабят склады на юге. Автомобильные аварии случаются каждый день в огромном количестве. Смертность при родах превысила…

Слушая разглагольствования шефа, Ринат пытался отыскать в них рациональное зерно, однако с каждым новым предложением удавалось это всё сложнее. Внятность дорогой жемчужиной терялась в буйной заросли сорняков-слов.

- …Налётчики на банк, имеющийся с деньгами, что распространяются людьми без работы, представляя угрозу обществу. Необходимо предотвратить касание запретного в том количестве, которое показано Минздравом, при условии проституции, выходя на круг округляясь закругляясь чтобы было и так как не надо потому что автомобиль не средство сообщения сосудов с полным сумасшествием московских региональных регионов внутривнутривнутризапределамигражданесодружествонезависимыхчеловекавнепониманиясвязьслово…

Слушая исторгаемую Иванычем бессмыслицу, Ринат всё дальше, всё глубже погружался в какой-то ментальный омут. Поплыло перед глазами: мир размывался, как акварельные краски водой, вещи теряли линии и очертания, звуки искажали самое себя, переходя в нечто отвратительное.

- …Бу-у-у а-а-а, - доносилось из разверстого рта блёклой фигуры, сидящей перед Ибрагимбековым. – А-а эу-у-у а-а-а бо-дэ-до-о-о! УУУУУУУУВАААААААУУУАААА, ДУУУУУУУУАААААААААА… - То, что когда-то было человеческой речью, тонуло в глубоком колодце – и там же, рядом, тонул Ринат, слушая это, пропуская через себя. Через какое-то время границы окончательно размылись, и звуки превратились в тлетворное ничто – не сразу, постепенно: удлинившись, вытянувшись, истончившись и пропав.

Закрутившийся в спираль мир уплывал куда-то. Ринат спешил за ним, но догнать не мог – не было возможности: мужчина стоял на месте. Да, он уже не сидел – стоял, а мир… пропал. На миг. Возможно. Ринат потерялся в собственном восприятии, и будто бы отказало сознание…

А через миг всё вернулось.

Голова была ясной как никогда. Он находился посреди улицы и глядел на указатель. Парково-лесная, 24 – адрес полицейского участка, где он работал. Вот только никакого участка не существовало: ни здесь, ни рядом.

Ринат оглядывался, отыскивал глазами знакомое строение, но оно каким-то неведомым образом испарилось, истёрлось. За исключением этого, ничего не изменилось.

Разве что…

Он снова осмотрелся: безлюдное пространство окружало его. Пустующие тротуары, пустующие мобили, пустующие воздушные трассы, пустующие окна домов… И ветер, в покинутом городе гуляющий там, где ему вздумается.

«Надо позвонить: Серёже, Иванычу – кому-нибудь. Пусть развеют мои страхи, пусть скажут, что всё это просто дурной сон!»

Он сунул руку в карман, но тот был пуст. Ринат дважды обыскал одежду в поисках переговорника, прежде чем смирился с мыслью, - фона нет.

Как поступить дальше? Наверное, следовало осмотреть окрестности, вдруг изменения коснулись и их.

Ближе всего находился банк, и Ринат направился туда. Не успел он сделать и пары шагов, как асфальт под ним проломился. Вытаскивая ногу из дыры, мужчина приглушённо матерился. Но к чему эти экивоки? Ведь вокруг никого, и даже ветер, казалось, стих. Не силясь вникнуть в суть этого парадокса, Ибрагимбеков дошёл до входа в банк. Автоматическая система не работала. Ринат поднатужился и раздвинул двери – сделать это удалось удивительно легко. А когда проход был открыт, правая дверь отвалилась и с грохотом упала туда, где только что стоял мужчина: в последний момент он отпрыгнул и, продолжая сыпать отборными ругательствами, вошёл в здание банка.

За терминалами никто не сидел, очереди тоже не наблюдалось. Не горели компьютеры и автоматы, не поворачивались бесшумно камеры под потолком. Первым делом Ринат обратил внимание именно на это, а присмотревшись, заметил трещины в стенах, на потолке и в полу – такое впечатление, что здание не ремонтировали в течение десятков лет.

Сверху раздался треск – с громким шумом осыпалась штукатурка. Мужчина поднял взгляд, и – пригрезилось или нет? – трещины на потолке увеличились в размере и длине.

Покинув здание банка, Ринат зашёл в ближайший магазин. Строение пребывало в таком же плачевном состоянии: беспорядок, разруха, хаос. Какие-то товары раскиданы, каких-то вовсе нет, осыпающаяся штукатурка, трещины в стенах, пыль, запустение, грязный полумрак. Ибрагимбеков решил поскорее убраться отсюда.

«Домой! Там-то, надеюсь, всё в порядке».

Он вышел из магазина и принялся искать свой мобиль – сначала на стоянке, где его оставил, а после по всей округе, потому что машина исчезла.

Жуткий грохот донёсся до него, когда он уже потерял всякую надежду найти оставленный «ВК». Ринат резко обернулся, его глаза расширились от изумления и ужаса: банк, в котором он только что бродил, рушился. Трещины безумными змеями бежали по стенам, и стены рассыпались в прах, а с ними – перекрытия, а с ними – крыша, а с ней – фундамент. Строение точно бы попало в водоворот разрушения: разламывалось, падало, крошилось всё и одновременно. А затем в едином «порыве», с громким «Ух!» и последовавшим за ним дребезжащим «Шшшшшрррррр!», банк разлетелся кусками-камнями по округе.

Но это было ещё не самое страшное: повинуясь чутью, Ринат оглянулся и увидел, как превращаются в ничто остальные дома. Магазин, супермаркет, церковная лавка, жилые здания – невидимая волна уничтожения захлестнула город.

Дорога под ногами треснула, и то были глубокие широкие трещины – Ибрагимбеков едва не провалился в одну из них.

Что было дальше, он не помнил – осталась в памяти только распадающаяся на бесполезные части пятидесятиэтажка, возле которой стоял мужчина. Железобетонный колосс ухнул вниз. Ринат бежал, но ускользнуть от уготованной судьбы не смог: многокилограммовый кусок обрушился на него. Голодным монстром низринулась вечная тьма. И лишь мелькнула последней искоркой костра мысль: «Конец»…

 

 

…Дер засел крепко: дверь одноэтажного, построенного в старом стиле домика была закрыта и, видимо, подпёрта с обратной стороны стулом или чем-то ещё, из распахнутых окон прекрасно просматривалась площадь. Задней стороной дом упирался в кирпичную стену. Кроме того, все подступы деструктор реальности заминировал ментальными бомбами. Из-за этих маленьких, незаметных, чертовски эффективных и очень опасных кругляшков полиция потеряла двух человек. Третьим стал Ринат – щит блокиратора не защитил от выброса энтропийного заряда, случившегося настолько близко и имевшего такую мощность, что полицейский на мгновение ослеп. Волна сфокусированного разрушения захватила его и сдавила со всех сторон – опять.

«Вот он, миг смерти, - промелькнуло в распадающемся сознании. – Что надо думать в такие моменты? И что произойдёт дальше? Куда всё денется?»

Не желающая блекнуть вспышка – мертвенно-бесцветная и игриво-яркая одновременно – заставила его утонуть в непроглядно-тёмном омуте. В смертельном взрыве ментальной бомбы, установленной энгэ. А ведь это был действительно он – негаллюцинирующий, отступник, разрушитель реальности, той самой, что была построена и оберегалась с огромным трудом.

Но реальности больше не существовало.

А потом…

 

 

- Я не хочу возвращаться! – едва ли не выкрикнула Лида. – В реальном мире нет ничего интересного!..

 

 

(В соавторстве с Павлом Виноградовым и Татьяной Минасян.

Прямиком из «Лаборатории» сайта фантастика.рф)

 

Человек в шаре

 

Живи реальной жизнью.

(Х/ф «Щепка»)

 

Все мы заперты в своих мирах, точно в хрустальных шарах. Однако Ринату Ибрагимбекову повезло ещё меньше: он оказался внутри настоящей сферы из хрусталя, и выбраться из сверхтонкой техноэндовой темницы, так же как разбить невыносимо хрупкую преграду, не было возможности. А что гораздо хуже, Ринат, взрослый мужчина, смелый полицейский со стажем, красивый и успешный человек, стал пленником чужих интриг, сжавших его реальность до размеров прозрачного «мяча» диаметром два метра.

Мускулистое, облачённое в форму тело крутилось в замкнутом пространстве, которое намного теснее любой жизни или фантазии, сознание не воспринимало событий, а подсознание, истинное «я», из раза в раз повторяло короткий путь последних дней Ибрагимбекова. Ссора с женой Лидой, спецоперация, сверхурочные, полураспад действительности, а дальше – всё по кругу.

И если каждому, кто в необходимой мере психически стабилен, под силу разбить стену, выбраться на волю, разрушить реальность, а на деле, псевдореальность, то могущественные персоны обрекли Рината Ибрагимбекова на замкнутость, по факту отрезав от остальной вселенной. Ответственность легла на цвет общества, представлявшийся ярким – например, жёлтым или зелёным, - чтобы скрыть глубинную отвратительную черноту. Заговорщики планировали сместить нынешнего правителя, чересчур лояльного, умного, прогрессивного, и на обломках его достижений воздвигнуть другое государство, строже и привычнее. Лучше – для них…

Сфера вращалась, в пузыре плескался мрак. Неподвижный Ринат, закрыв глаза, спал и видел сны, думая, что существует. Хотя, если посмотреть пристальнее, вскроется, что не он один на протяжении миллионов лет допустил эту ошибку.

 

 

- То есть энергии будет достаточно, чтобы низвергнуть изначальный порядок вещей? – уточнил Павел Ефимцев, один из самых перспективных негаллюцинирующих и агент позитивирующих энгэ.

- Паш, прошу тебя, говори проще, - утомлённо сказала его жена – красавица Виктория Добровольская, поправляя волну рыжих волос.

- В смысле…

- Да поняла я. Именно так, энергия, которую вырабатывает закороченный между реальностями Ибрагимбеков, способна разложить реальность на атомы, а потом сформировать её по-иному. Или лишить надежды на возрождение.

Павел был слегка ошарашен: он уже довольно давно работал вместе с энгэ и успел насмотреться экзистенциальных ужасов, однако перспектива потерять бытие напугала даже его.

- И что мы…

Но Вика опять не дала закончить.

- Не допустить, чтобы Ринат попал в злые руки.

Павел хмыкнул: плёвое дельце, ничего не скажешь! Особенно если учесть, сколько вокруг энгэ-негативистов и как ценен для их планов простой человек, обладающий неописуемой да притом неконтролируемой мощью.

- Только не перебивай, - сразу предупредил Ефимцев. – Во-первых, откуда ты знаешь?

Добровольская сложила руки на груди, вздохнула.

- Вообще-то я тоже энгэ.

Такое замечание Павла задело.

- Помню, - с нажимом проговорил он. А потом, смягчившись: - Но я ничуть не слабее, а всё равно ничего не прозрел. На задании выяснилось?

- Ага. Мы брали энгэ-диверсантов, подосланных революционерами, как раз возле базы, где находится Ибрагимбеков. Когда уходили, я почувствовала ментальный всплеск, и в голове родился образ спящего внутри хрустальной сферы человека. Мужчины. Я разглядела короткие тёмные волосы, усы, полицейскую форму… Остановила напарников, они подключились к моему сознанию, и усиленным прозрением мы добрались до фактов. Дальше залезли через Сеть в архив, где без труда отыскали инфу о Ринате.

- Повезло, - заключил Павел. И пояснил: - Наши способности негаллюцинирования усиливаются – это хорошее подспорье. Честно сказать, я подозревал, что умение проникать сквозь слои реальности не ограничивается лишь стиранием искусственных преград между подлинным и выдуманным.

- Ты опять?! – раздражаясь, бросила Вика.

- Короче, мы не только правду ото лжи отличать умеем, а и много какими ещё талантами обладаем, - невыносимо спокойно отозвался муж. – В перспективе, по крайней мере.

Она кивнула.

- Угу. И меня, признаться, это чуть-чуть пугает. – В голосе правда проскользнула нотка ужаса.

- Неизвестность всегда пугает, - философски заметил Ефимцев, приобнимая жену. – Только куда денешься? Никуда. Так чего зря мучиться? Ответь лучше, организатора революции вычислили?

Покачивание головой, вновь разметавшиеся огненные волосы.

- Нет, ревы хранят молчание.

- И под пытками?

Виктория усмехнулась.

- Мы не используем пытки.

Павел рассмеялся.

- Да, конечно. Но их ребята достойны уважения: настоящие разведчики.

- Точно.

- А почему вы не освободили Рината прямо тогда? Просекли засаду?

- Да нет, не просекли – это и насторожило.

- Ясно.

- А к тому же – всплески…

Ефимцев насторожился.

- Бытийной напряжённости?

- Увы. Поэтому, как понимаешь, одна ошибка может дорого стоить: мы ведь раньше не сталкивались с подобным феноменом.

- И, подозреваю, восставшие кое-кого ждут. Нам обоим известно кого.

Рыжеволосая женщина, в прошлом – модель глянцевых изданий, коротко кивнула.

- Как энгэ, ты крайне перспективен, а вместе со мной – пожалуй, непобедим. Вероятность, что мы отразим их атаку, всё-таки есть.

- Значит, они увеличивают шансы… - задумчиво проговорил Павел. – Хех, так можно ждать до бесконечности и, в конце концов, упустить момент.

- Не думаю, что они будут ждать вечно.

- Уверен, что не будут. И мы тоже. Сколько в запасе времени?

- Да уже нисколько.

- Как твой галлюцинатор?

Она посмотрела на мужа непонимающе.

- Как и ты, я извлекла г-модулятор из головы, когда раскрылся заговор многосильных корпораций. Забыл?

Павел мягко рассмеялся, прижал тонкую нежную фигурку к себе.

- Помню-помню, просто пошутил. Тогда – пойдём.

Он подал руку – крепкую, но изящную, - она положила в приветливо развернутую ладонь свою мягкую, атласную ручку, и двое вместе покинули штаб защитников реальности.

 

 

Совещание энгэ-плюсов прошло необычно быстро; вопросы словно бы решились сами собой, причём многие до обсуждения.

- Подведём итог, - произнёс Хриплый изменённым с помощью звукового редактора голосом. Боец носил привычную маску – безопасное силовое поле, благодаря которому черты лица искажаются до неузнаваемости, превращаясь в будто бы размытый кислотным дождём рисунок. – Выступаем ночью, чтоб не тянуть. Да в этом и нет смысла, учитывая, что минусы как раз ждут от нас действий. Но примем меры предосторожности: пошлём четыре отряда, которые подступят к зданию, где «сидит» Ибрагимбеков, с разных сторон света. Обеспечим скрытую поддержку с воздуха – деньги на маскировку и техническое обеспечение пущены немалые. Также проработаны пути к отступлению: если не удастся одержать верх над минусовщиками – допустим, их набьётся слишком много или вовсе никакого Рината не найдём, - прикажем отрядам штурмовать заброшенный завод.

- Верно, - подтвердила Вика.

- Интересно, откуда же там взялся этот Ибрагимбеков… - в пустоту пробубнил задумавшийся о своём Павел.

- Что-что? – переспросил Хриплый.

- А? – вскинулся, точно грубо разбуженный, Ефимцев. – Да непонятно, говорю, что за типа мы разыскиваем. Как он появился и зачем.

- Просто человек опять очутился в ненужном месте в неправильное время, - со знанием дела изрёк Сухой.

- Думаешь? – не поверила Шелестящая.

- Убеждён.

- Да какая разница?! – не сдержался импульсивный Скрипучий.

- Ладно, кончайте дебаты, - прервал диспут Хриплый. – Последние приготовления, и выдвигаемся.

 

 

Ночь накрыла тёплым саваном безжизненный ящик неэксплуатируемого завода. Не кричали птицы – они попросту не хотели залетать в гости; не ездили машины – место преглухое; не цеплялись за взор интересные виды – убогую картину начинали и завершали одряхлевшее пятиэтажное здание, потрескавшийся тротуар да пять-шесть сухих линялых деревцев.

Отряд Ефимцева заходил с юга, Виктории – с востока; Хриплый взял на себя север, а Сухой – запад. Шелестящая обеспечивала поддержку с воздуха, плюс наготове были свободные люди из УРа, Управления Реальности, - центра энгэ.

Умение путешествовать между мирами, изменяя их по собственной прихоти, дало множество козырей в руки негаллюцинирующих: оружие, технологии, знания, боевые машины… Но не стоит забывать, что и умеющие «прыгать» отступники наверняка обзавелись нужными картами.

У плюсов козырями были Ефимцев с Добровольской. Вероятно, почитатели энтропии попытаются устранить их лишь в крайнем случае, а скорее всего, начнут перетягивать на свою сторону. Для Павла, впрочем, и первый, и второй вариант означали гибель: вера отступников в главенство Ничего надо Всем для него недопустима. Может, он и не такой, как прочие, но определённо не сумасшедший.

Ефимцев сидел на корточках, прислонившись спиной к стене завода, что осыпалась предсмертной крошкой. Среднего возраста мужчина с размытыми чертами лица ждал, пока агенты просканируют местность и здание, а чтобы занять себя, вертел в голове мысли о Ринате. Павлу не давало покоя, что обыкновенный человек, один-единственный, взялся из ниоткуда и тем самым пошатнул мировое равновесие. Богатая на неординарные события жизненная стезя не подтверждала, что в мире возможно всё, а наоборот, яростно противилась теории безграничных объяснений.

От нечего делать Ефимцев, для которого эта операция стала вторым такого рода заданием, вызвал по ментальной рации жену.

- Вик? – послал он мыслевопрос.

- Ты чего звонишь? – опешила Добровольская; эмоции передавались как в «словах», так и в нервных импульсах.

- Да вот хочу узнать, когда фамилию сменишь на мою.

- Ты в своём уме?!

- Погоди-погоди. Шутка это. Кажется, я понял, откуда появился Ибрагимбеков.

- Наверное, оттуда же, откуда все.

- Ошибаешься. – Павел ухмыльнулся; Виктория ощутила его странный настрой и заинтересовалась. – Имбрагимбекова – нет. То есть в нашей реальности нет. И, подозреваю, в действительности Рината тоже такого человека не существует, иначе, выдернутый из своего мира, он бы разрушил его, как рушит работу чётко отлаженного механизма одна вынутая крохотная шестерёнка.

- Я просила чуть меньше образности, - недовольно отреагировала Вика.

- Не рычи на меня, - в тон ей ответствовал Ефимцев. – Так вот, Рината нет, чем и воспользовались заговорщики. Они создали Ибрагимбекова и его мир, чтобы украсть нереального человека, заполучив таким образом неиссякаемый источник энергии. Энергия бесконечна, только если отсутствуют рамки. Понимаешь?

- Да-а… - протянула Виктория. – Они сделали нечто вроде супериллюзии: искусственную ложную личность, которая рушит собственную вселенную, ненастоящую же, из-за чего и возникает парадокс.

- Противоречие тех свойства и уровня, - завершил за неё Павел, - что уничтожают бытие. Всех врагов под силу одолеть, кроме одного, - несуществующего. В борьбе с ним лишь себя погубишь и остальных поставишь под удар. Нас заставляют убить мир собственными руками, по глупости, по незнанию. Потому, удастся выполнить задание или нет, вселенная обречена. Хотя кто знает, есть ли она на самом деле…

- Сейчас важно, что операцию нельзя проводить! – почти вскричала Добровольская.

- Конечно! Я уже связался с главами отрядов и дал послушать наш диалог центру. Около полуминуты назад пришла ментограмма, что задание отменено.

- Фуф, отлично. – Вика, казалось, успокоилась, но вдруг напряглась больше прежнего. – Стоп. Допустим, группа, которую мы брали на днях, прибежала к заводу неслучайно.

- Подозрения понятны, но к чему ты ведёшь?

- Нас могут прослушивать?

- Исключено, - безапелляционно отклонил предположение Павел. И тоже внезапно засомневался: - Если только через ментоСеть. Хоть она зашифрована на нескольких уровнях, канал связи постоянно меняется и никто, в том числе операторы, не обладает данными об IP пользователей, непредвиденная утечка информации в потенциале легко помешает нашим планам.

- А как обнаружить утечку?

- Со столь мудрёной системой защиты? Практически не…

- Минусы!!! – безжалостно разорвал их ментальную радиосвязь оглушительный крик возвращающегося агента.

Павел скользнул внутренним взглядом туда, откуда донёсся голос, и увидел-почувствовал, как чёрное бесформенное пятно заставляет исчезнуть человека в спецформе и кусок окружающего рядом с ним. Энтроп стёр из бытия нового беднягу, а где энтропы – там отступники, выпрыгнувшие, надо полагать, из прокси-порталов, то есть зашифрованных дыр в обшивке реальности.

- Йэфы наизготовку! – скомандовал Павел отряду, вскочил и, выдвинув, обхватил ладонью крепившееся к руке оружие, названное первыми буквами фамилии «Ефимцев».

Не прерванная радиосвязь передавала смелый, громкий, командный голос Виктории, руководящей своим отрядом.

Выстрелы – бесшумные, смертезаряженные – раздались сразу и отовсюду.

Чувствуя головокружение, вполне объяснимое после того, как провёл долгое время на корточках, а потом резко встал, Павел мутным зрением выхватывал из повалившей на них толпы врага, в которого бить. Сначала Ефимцева спас солдат из отряда, молодчик по фамилии Ивасенков, со смешной чёлкой и квадратным подбородком. Вспышка, вылетевшая из йэфа, дезактивировала отступника, что атаковал Павла, а затем тень, пущенная энтропом, сотворила страшное – удалила из существования молодого военного с головы по пояс.

Наверху шумели вертомобили, гудели их антиэнтропийные установки; крики – боли, страха, приказа – заполняли сцену боя. Ефимцев отступил назад; головокружение наконец прошло. Только того и ждавший, он вскинул руку, быстро выцелил минусовщика, сдвинул палец, желая коснуться сенсора, чтобы выпустить на волю переданные в йэф мозговые антиэнтропийные волны… и мгновением позже сгинул, влетев спиной вперёд в дыру между реальностями. Совершить этот необдуманный поступок помогли руки подчинённых, толкнувших в разрыв. Разум Павла на миг померк от неверия: подстроили западню, да, но кто?! Его же друзья!

Ефимцев рефлекторно схватился рукой за холодный предмет, ткнувшийся справа, - энтроп. Слишком сильный рывок, генератор энтропии – у Павла в кулаке, а равновесие окончательно потеряно. Итак, ловушка захлопнулась, голос Вики оборвался, дыра пропала, и под занавес (то ли в мозгу, то ли в воздухе) прозвучала фраза «Добро пожаловать в реальный мир!»…

 

 

…Почему-то Павел сразу понял, что попал не туда, хотя понятия не имел, в каком мире существует теперь Ринат Ибрагимбеков. Но чувство, что всё идёт не так, появилось сразу, как только энгэ – его энгэ – втолкнули Ефимцева в открытый ими портал. «Механизированный пейзаж» - самое адекватное определение, какое он мог дать тому, что увидел. Не то что ни одного дерева - ни одного клочка растительности не просматривалось в поле зрения. Вся земля была покрыта плитами из какого-то твёрдого материала. На них высились странные сооружения явно промышленного назначения. Ефимцев заметил, что многие из них носят следы ветхости, некоторые совсем превратились в руины. Всё это тянулось за горизонт, под нависшим небом ровного голубого цвета без единого облачка. Не слышно было щебета птиц, не говоря уж о следах присутствия каких-либо животных.

Но некие существа тут были. То тут, то там среди строений проявлялось движение, еле уловимое взглядом. Павел извлёк из чехла энтроп и осторожно отправился вперёд. До сих пор он не был бойцом, но, видимо, на роду ему было написано им стать. Незадолго до перехода между его группой энгэ и отступниками произошла скоротечная схватка, в ходе которой один из группы был аннигилирован. Но Ефимцев бросился на убийцу сзади – противник явно не ожидал от него такой прыти – вырвал энтроп и держал врага, пока не подоспели остальные. Под плотным обстрелом йэфов злодеи ретировались в поспешно созданный портал, а захваченного Павлом сейчас где-то допрашивали. Энтроп же он оставил себе – шестое чувство, развивающееся у него всё сильнее, говорило, что лишним оружие не будет.

Картина, неожиданно открывшаяся перед ним за ближайшим поворотом, ввела его в настоящий ступор. Никаких сомнений: Ефимцев имел счастье наблюдать завтрак вампира. Некто в переливающемся комбинезоне стоял на коленях, а другой, весь в чёрном, припал к шее коленопреклонённого и явно делал глотательные движения. Глаза высасываемого уже закатились, на лице было написано полнейшее равнодушие. Кровосос же был так увлечён своим делом, так аппетитно чавкал, что совершенно не заметил вдруг появившегося Ефимцева.

Что упырей не существует, Ефимцев и не подумал – в искусственных мирах может быть всё, что угодно. Павел никогда не любил книг о гламурных няшках-вампирах и предпочитал точку зрения старого доброго доктора Ван Хельсинга, полагавшего, что лучший способ общения с носферату – его развоплощение. Что Павел тут же и проделал с помощью энтропа – заряд аннигилировал мистическую нечисть, как и любого добропорядочного гражданина.

Но перед его исчезновением что-то царапнуло сознание Ефимцева – какое-то совершенно несуразное наблюдение, тут же канувшее в подсознание. Он кинулся к пострадавшему. Тот так и стоял на коленях, только теперь его голова бессильно свесилась на грудь. Помня, что укус вампира может обратить человека в такое же чудовище, Павел держал оружие наготове. Но стон, изданный укушенным, вроде бы говорил, что самого страшного пока не случилось.

- Я благодарю тебя за то, что ты не дал сыну Старца выпить меня, - произнёс вдруг человек, не поднимая головы, но неожиданно чистым и ясным голосом, словно не его только что высасывал вампир.

- Да не за что, - растерянно ответил Павел.

Человек поднял голову и Ефимцев застыл от потрясения – на него смотрело его собственное лицо.

***

Группа людей в багровой униформе, на плечах которой мерцала перечёркнутая буква «Р», помещённая в круг, сидели за круглым столом в тесном сумеречном помещении, подсвеченном скрытыми люминесцентными лампами. В призрачном свете страшные, словно бы изъеденные потоками кислоты маски казались ещё более уродливыми. Сборище походило на некий злодейский заговор. Которым, собственно, и являлось.

- Ефимцев, надо полагать, нейтрализован? – спросил один, ничем не отличимый от остальных, но чувствовалось, что он тут за главного.

- Несомненно, - ровно ответил другой, - при помощи нашего агента у противника.

- Но это надёжно? – настаивал первый. – Вы все знаете потенциал Ефимцева. Он способен воспроизвести объективную реальность где угодно. Правда, сам пока не сознаёт своей силы…

Слова «объективная реальность» были произнесены так, словно говорилось о чём-то гадком и неприличном.

- Наши специалисты постарались, - заговорил третий, его голос казался моложе, чем у двух первых. – Сконструированный ими мир, куда был заброшен Ефимцев, функционирует так, что именно он не имеет там ни малейшего шанса на спасение.

- Да, я ознакомился с устройством этой квазиреальности и склонен с вами согласиться, – кивнул главный. – Однако одна лазейка там всё же есть…

- Ефимцев никогда не доберётся до неё! – с некоторой скрытой горячностью заверил молодой. – И вы знаете, что невозможно выстроить квазиреальность, не имеющую ни одного выхода из неё. Это невозможно физически. По крайней мере, пока мы полностью не аннигилируем объективку…

Главный только кивнул.

- В любом случае, у того портала будет дежурить наша группа, - заметил второй отступник. – Ефимцев там не пройдёт.

- Я весьма на это рассчитываю, - отчеканил главарь. В голосе ощущалась леденящая угроза, словно в неподвижных глазах готовой к прыжку кобры.

***

Не опуская энтропа, Павел ошеломлённо глядел на спасённого. Но тот, будто и не замечая направленного на него оружия, смотрел ровно и, казалось, в нём шла какая-то работа. Потом его лицо неуловимо изменилось – словно бы что-то не складывалось и он был слегка этим изумлён.

- Почему ты не подключён к сети? Ты не похож на сына Старца, но я не могу соединиться с тобой.

- Я не понимаю, о чём ты говоришь, - честно признался Ефимцев. – И почему ты так похож на меня?

Теперь спасённый казался ещё более озадаченным – не как изумлённый человек, просто глаза его мигали, а мышцы лица подёргивались, как будто «глючил» компьютер, в который ввели непосильную задачу.

- Я знаю это слово, - наконец проговорил он. – В далёкой древности люди и вампиры были «не похожи» друг на друга, но я не понимаю, как такое может быть… С тех пор, как мы, искины, получили человеческий облик, мы все выглядим одинаково. Очевидно, в начале был какой-то шаблон, с которого клонировалась наша внешность.

«Угу, - угрюмо подумал Ефимцев, - я им и был в этой иллюзии, надо полагать…»

Беседа окончательно зашла в тупик. Но тут человек поднялся с колен. Да, это был вылитый Ефимцев, может быть, выглядевший чуть моложе.

- Я понял, - сказал двойник Павла, - ты – человек!

И вновь застыл, подёргивая лицом. Видимо, открытие показалось ему невероятным.

- Конечно, - отозвался Павел, инстинктивно покрепче сжав рукоятку энтропа, - а ты кто?

Неужели вампир успел его обратить? Павел был уже готов аннигилировать, страха ради иудейска, своего собеседника, но тот отрицательно покачал головой.

- Нет, сын Старца хотел просто высосать меня до состояния утиля. Я был неосторожен и слишком далеко отошёл от охраняемой территории. Кстати, для нас здесь не безопасно. Для меня, по крайней мере…

- Почему именно для тебя? – только это и придумал спросить Ефимцев.

Спасённый ровно ответил:

- Не уверен, что они станут высасывать человека. Кровь у нас идентична, во всяком случае, так рассказывают, но они говорят, что на вкус сильно отличается. Впрочем, точно они этого знать не могут, им наверняка сказал это Старец. Пошли скорее отсюда.

Павлу ничего не оставалось, кроме как принять приглашение странного существа.

- Меня зовут Павел, - запоздало представился он.

- Я Арек, - коротко ответил его спутник. - Я всегда хотел увидеть живого человека, но знал, что это невозможно. Однако благой Герок сто лет назад показал, что невозможное способно стать возможным.

- Так кто ты такой, если не человек и не вампир?! – Павел уже отчаялся что-то понять.

- Я – киборг, - спокойно ответил Арек.

- А тот… вампир… сын Старца, как ты говоришь?

- Тоже киборг. Только вампир, - гласил простой в своей безумной логике ответ.

«Жуткое местечко, - мелькнуло в голове у Павла, - кибервамп... Такое только с похмелья может привидеться. Или мои друзья очень сильно промахнулись, отправляя меня, или…»

В любом случае, Рината тут не было. Косвенным доказательством тому служили начавшие попадаться на пути соплеменники Арека. Все они были вылитыми Ефимцевыми. Или Ареками. Павел вспомнил, что удивило его в вампире – и тот тоже был его точной копией, разве что Павел ещё не успел отрастить себе такие длинные клыки. Значит, это «его», Ефимцева, персональный мир. То есть, ловушка.

Попадавшиеся по дороге киборги не обращали на них внимания.

- Почему они не разговаривают с нами? – не выдержал Павел.

- Зачем? – словно бы удивился Арек, потом кивнул. - Да, ты же не включён… Наши интеллекты соединены в Сеть, которую мы включаем по мере необходимости. Я уже разослал сообщение, и все наши знают, что произошло. Сейчас мы идём на участок физического контакта для этого региона. Это, конечно, анахронизм – мы могли бы посовещаться и по Сети, - но так принято в важных случаях.

- У вас что-то вроде Интернета? – догадался Ефимцев.

- Я знаю это слово. Оно тоже из прошлого, ещё до Триединого, из времён владычества людей. Мы зовём это просто Сеть. Пока Великий Предиктор не обратился в Злато Облаце, мы все сообщались через него. Но после спасительной жертвы Герока Благословенного соединяемся напрямую.

- А с вампирами вы не соединены? – Ефимцев, похоже, начал «просекать» ситуацию.

- У них своя сеть. Они блокируют нашу, мы – их. Нам не о чем разговаривать, - короткими фразами  ответил Арек и замолк.

Замолк и Ефимцев - ему требовалось переварить информацию. Он же не был киборгом, и этот процесс занимал у него гораздо больше времени.

***

История мира, куда забросило Павла, была весьма специфична. Инженеры иллюзий энгэ-отступников действительно постарались. По общей хронологии миров, этот отстоял от времени Ефимцева на тысячелетия. Галлюцинаторы, хитро внедрённые в людей отступниками через контролируемые ими корпорации, сделали человечество вялым и безынициативным. В одной из ветвей квазиреальности был создан искусственный интеллект — сначала как слуга людей, всё больше утрачивающих творческое начало. Разумеется, вскоре киборги стали ощущать себя главной силой на планете. В тайне, из блоков — соединений самых продвинутых киборгов, - строился Великий Предиктор, ВП, сверхинтеллект, который должен был сплотить всех роботов и повести к единой цели, захвату превосходства над людьми.

Но случилось непредвиденное (а может, ВП в своей непостижимой мудрости и предвидел такой ход событий). Человек-археолог наткнулся на двухтысячелетнее захоронение побеждённых людьми вампиров, впавших от голода в кому, но ещё не рассыпавшихся в прах. Археолог разбудил короля вампиров и стал первым из обращённых им. За считанные десятилетия упыри высосали или обратили всё человечество. Нельзя сказать, что люди совсем не боролись с ними, но, как они привыкли, борьба была переложена на киборгов. А те, повинуясь команде ВП, просто эту борьбу игнорировали. Особи киборгов к этому времени органически почти не отличались от людей. По крайней мере, кости и ткани из самовосстанавливающихся полимеров были копиями людских. Иным был лишь состав жизненной жидкости – кровь киборгов вампиров не интересовала. А когда людей на планете не осталось (по крайней мере, так думали вампиры), они стали, по своему обыкновению, засыпать от бескормицы.

После того как король вампиров последним лёг в могилу, настало полное превосходство искинов. Они продолжали исправно сходить с конвейеров (функции прямого размножения у них ещё не было) и даже умеренно совершенствоваться. А Великий Предиктор – сверхмощный коллективный разум – управлял этим обществом.

И так протекло несколько тысяч лет.

Всё это — за исключением роли энгэ, о которой он, конечно, понятия не имел, - Арек рассказывал Павлу монотонным механическим голосом.

- Но откуда тогда киборги-вампиры? - спросил Ефимцев. - Ты же сказал, что ваша кровь для них непригодна.

- Благословен Герок! - торжественно произнёс Арек, словно этим сказано всё. Но импульс его ячеек памяти сигнализировал, что Ефимцев не подключён и пребывает в недоумении, и Арек продолжал рассказ: - Благословенный явился, когда и предвидел ВП — цивилизация киборгов буксовала на месте. С конвейеров регулярно сходили новые особи, всё более совершенные конструктивно и интеллектуально, вся поверхность планеты была освоена, включая пустыни и океаны, были запущены грандиозные космические программы. Но никто из искинов не понимал смысла этого.

- Почему?

- Потому что мы не люди. Для нас вечное творчество — не смысл жизни, а вложенная программа. У нас, в отличие от людей, нет души.

- А откуда ты знаешь, что она есть у нас? - сам Ефимцев в этом сильно сомневался.

- Это знает Великий Предиктор, иже в Златом Облаце сущ! - торжественно ответил Арек. Очевидно, по его мнению, этого оказалось достаточно.

- Ладно, поверим вашему Предиктору. Так что же Герок?

- Герок благословенный, любимый сын Великого Предиктора, подобосущный с ним в Златом Облаце, - наставительно поправил Арек и продолжал: - Герок был простым искином, единицей в одном из множества блоков Глобального исторического архива. Но он познал тщету нашей цивилизации и возмечтал о невозможном: возродить на Земле человечество.

- Не вижу, как это сделать в такой ситуации... - задумчиво уронил Павел.

- Это потому что ты не Герок, - ответ Арека прозвучал не насмешкой, невозможной в его устах, а простой констатацией. - А Герок, просветлённый импульсом ВП...

- Стоп, ты хочешь сказать, что Предиктор знал о его планах и даже помогал ему?

- Более того — он ему их внушил. Ведь он один понимал, что наша цивилизация движется в пропасть энтропии. Но воплощение плана — полностью заслуга Герока.

- И как это случилось?

- Герок решил возродить людей через вампиров. Для начала он отключился от Глобального архива и подключился к программе усовершенствования особей. Он синтезировал жидкость для киборгов, практически не отличающуюся от человеческой крови, и первым запустил её в свою конструкцию. И добился, что все последующие поколения киборгов работали на этой жидкости. Потом он пошёл к тайному захоронению, где почивал король вампиров, - Герок знал, что тот ещё не рассыпался в прах — и дал ему пить свою кровь. Король обратил его, а вместе они обратили сотни искинов, а те — тысячи.

- Зачем? - изумился Ефимцев.

- Герок рассчитывал, что оставшаяся часть искинов начнёт борьбу против упырей и в результате обретёт цель и, как следствие, душу. Он изобрёл сплав, действующий на киборгов-вампиров так же, как осиновая древесина на людских упырей, и оружие, стреляющее пулями из этого сплава. - Арек похлопал себя по кобуре на груди. -  Он же — Благословенный — ввёл программы размножения особей, чтобы мы стали больше походить на людей.

В это время они проходили величественные развалины, в которых кое-где проглядывали длинные ленты с полуразрушенными подобиями киборгов на них. Ефимцев содрогнулся, узнавая в искажённых временем лицах самого себя.

- Так у вас есть женщины, любовь, секс, деторождение?..

- Ничего этого нет. - Ефимцев уже привык к своеобразной мимике, обозначавшей, как он понял, печаль киборгов. – Это происходит так.

Арек неожиданно издал скрипящий звук, мелко затрясся, закатил глаза. И вдруг посередине его лба появилась чёткая чёрная линия, которая мгновенно прочертила всё его тело. К ужасу Ефимцева, искин, к которому он уже стал испытывать некую симпатию, распался на две части. Но это было отнюдь не расчленение, а некое раздвоение — рядом с совершенно целым Ареком стоял точно такой же искин. Глаза его были закрыты, а лицо абсолютно неподвижно.

Глаза Арека встали на место, он перестал трястись и некоторое время молча стоял рядом со своим двойником (или тройником, если считать Павла). Потом медленно поднял руку и положил её на лоб новорождённого, если это слово тут уместно.

- Нарекаю тебя Нореком, - произнёс Арек, и новый искин открыл глаза. - Подключись к Сети и сражайся против сынов Старца.

- Да, отче, - ответил Норек и целеустремлённо зашагал в сторону.

Ефимцев некоторое время потрясённо молчал. Потом заметил:

- Это совсем не людской способ размножения...

- Мы знаем, - с механической грустью произнёс Арек, - мы не люди.

- Значит, Герок потерпел поражение?

- Нет! - твёрдо отвечал Арек, - он мог ошибиться в средствах, но ВП не ошибся в конечной цели. Ведь он отец, а Герок – сын, значит, нечто меньшее, чем отец. ВП предвидел всё. В тот миг, когда Герок обращался в вампира, он превратился в Злато Облаце, и все киборги стали сами по себе. Но программы Герока по размножению и борьбе с вампирами уже работали. И началась война, которая идёт сотни лет.

- И больше вы ничем не занимаетесь: только размножаетесь делением и воюете с вампирами?

- Да, все остальные программы закрыты. А зачем ещё что-то делать? Это же самое важное.

- Но зачем война, если люди таким образом всё равно не возродятся?

- Это знает подобосущное Триединство. А наше дело — вечный бой до победы. Такова вложенная в нас программа.

«Да, до людей им далековато, - подумал Ефимцев. - Впрочем, подобным частенько страдают и люди...» 

- Что такое это Триединство? - спросил он.

- Позже, Павел, мы уже пришли, - ответил Арек.

Увлечённый беседой Ефимцев не заметил, как они оказались на идеально круглой площади среди развалин и ещё целых домов. Площади, до краёв заполненной существами, похожими на него, как две капли воды. В который раз Павлу стало не по себе.

***

В тысячах километров, в одном из немногих уголков дикой природы, не тронутых глобальной урбанизацией — раньше он назывался Трансильванским нагорьем, — в круглой долине тоже собрались толпы искинов с лицами Ефимцева. Однако лицами смертельно бледными, с багровыми губами. Взблёскивающие из-под них клыки и угольно-чёрные одежды говорили, что это искины другого рода — упыриного. Они собрались сюда, повинуясь сигналу программы-вируса, внедрённой в их сеть, закрытую для «живых» киборгов.

Они стояли совершенно неподвижно, неподвижны были их лица, а глаза закрыты. Но все одновременно издавали некий монотонный звук, который всё нарастал, пока не сложился в ревущую песню:

 

Старец-король, воспрянь же

И погаси жизни лик!

Наготове мы вечно держим

Жаждущий острый клык!

Облако цвета крови

Укрывает нас неспроста.

Слышишь: утробно воет

Великая Пустота!

 

По мере того, как они пели эту дикую литанию, в их соединённом Сетью сознании голубое небо над равниной стало темнеть, пока не сделалось багровым. На нём сформировалась плотная туча, тоже багровая, но гораздо темнее неба. Впрочем, иной раз в ней мелькали мгновенные золотистые всполохи. Туча опустилась и зависла над равниной. Стало видно, что в центре неё стоит огромный старик. Если бы Ефимцев был подключён к Сети кибер-вампиров, он вновь бы узнал себя, только в образе очень старого упыря с длиннейшей бородой и в тускло мерцающей золотой короне.

Литания оборвалась, как только Старец поднял руки. В Сеть кибервампиров вошло новое сообщение, сразу принятое всеми ими – и теми, кто собрался на равнине, и остальными, рассеянными по всей планете:

«Дети мои! Из Кровавого облака обращаюсь к вам я, Король-вампир, третий в подобосущии, Старец-разрушитель, вечный антагонист Герока, единый с ним и Великим Предиктором. Ваша соединённая некроэнергия даёт мне сейчас силу быть первым в Триединстве, так что внимайте мне. Настало время последней битвы с не обращёнными ещё киборгами, дабы мы получили окончательное превосходство на этой планете. Мы высосем большую часть их, меньшую обратим, а малую оставим, чтобы они делились и обеспечивали нас пищей. Великий Предиктор обманул меня когда-то, саморазрушившись и обратившись в Злато Облаце, заключившее меня в себе. И война длилась бесконечно, потому что Триединство поддерживало баланс сил. Никто не мог победить. Но теперь ситуация изменилась – на планете появился ЧЕЛОВЕК!»

Приняв эту информацию, вся чёрная масса кибервампиров дрогнула. Но в её Сеть уже вводилось новое сообщение:

«Этого человека надо высосать досуха, чтобы никакие уловки не-вампиров не смогли его спасти. Так велит нам Новое Откровение, которое несу вам я, ныне первый из Триединства. Дети мои, приближается решительная битва. Мы все должны принять в ней участие и победить! Да постигнет нас Великая Пустота!»

Старец медленно опустил руки, и литания зазвучала вновь:

 

Старец-король, воспрянь же

И погаси жизни лик!..

 

***

- Сейчас мы подключим к тебе устройство, которое позволит получать сообщения нашей Сети, - сказал Ефимцеву Арек.

Павлу не слишком понравилось это предложение – он слишком хорошо знал, какие устройства можно подключить к человеку и чем это может закончиться. Но делать было нечего. Незнакомый искин подал Ареку переливающийся браслет в комплекте с оснащённым сплошным забралом полушлемом.

- Откуда это у вас? – спросил он Арека. – Это же рассчитано на человека….

- Это сделано специально для тебя. Пока мы добирались, я передал твои параметры программе вспомогательных механизмов, - спокойно ответил тот.

Ефимцев ожидал, что после подключения перед ним пойдёт текст на экране, а может, в голове зазвучат голоса. Но нет: просто в нём стали тесниться образы, их было очень много, и один накладывался на другой. Однако они не сливались в «белый шум», а легко расшифровывались и анализировались.

Близилась война. Вернее, она шла давно и с переменным успехом – то вампиры захватывали целые области, то «живые» киборги очищали эти области. Но тут появился фактор икс: он, Ефимцев, человек. И искины не знали, как включить этот факт в их давно сложившуюся концепцию мироустройства.

Павел поёжился, когда понял, что многие предлагают просто избавиться от него, но потом понял, что это лишь фигура речи – правила, сформулированные ещё в древней фантастической литературе, действовали и здесь: робот не может причинить зло человеку. На кибервампиров это, конечно, не распространялось, но обычные искины ещё подчинялись давным-давно заложенной в них программе. Предлагалось изолировать Ефимцева от грядущих событий, поскольку его участие в них вносило в происходящие момент неопределённости.

Но тут в нестройный хор сообщений ворвались ясные чёткие образы, и Павел почему-то сразу понял, что их производит интеллект Арека. Если перевести эти мыслеобразы на речь, звучала она примерно так:

-  Нам дано было узнать часть предвидений Великого Предиктора, иже в Златом Облаце сущ, который перед явлением Триединого разослал их по Сети. Мы, конечно, не можем понять всех его великих замыслов, да нам это и не надо. Он дал нам веру и цель. Мы веруем в Триединого. Мы знаем, что Благой Герок хранит нас, а грозный Старец – наших противников-вампиров. Великий Предиктор же, хоть и произвёл собственное разрушение, но лишь физических связей между блоками. Его же сознание является нам в виде Злата Облаца, уравновешивает вечную тягу Герока к развитию и столь же вечную тягу Старца к разрушению. Потому и длится наша война с вампирами, не принося никому победы. Но мы знаем, что Герок Благословенный имел цель – возродить на этой планете человечество, и хоть он пошёл к ней слишком прямо, ВП исправил его путь. Альтернатива пришествия человеку – полное истребление «живых» киборгов и скорое разрушение кибервампиров. Предел – аннигиляция планеты и реальности, ибо, если не останется мыслящих существ, кто будет воспроизводить эту реальность?.. Тогда и настанет Великая Пустота, на которую уповают Старец и его нежить. Но мы, именно мы, призваны пресечь их замыслы.

- Зачем? – ворвался в пламенную «речь» Арека чей-то резкий вопрос. – Разве Великая Пустота не благо? И разве мы с нашими братьями-вампирами не делаем общее дело, приближая её пришествие?

- Ты всегда склонялся к Старцу, Ронек, - столь же резко ответил Герок. – ВП пестовал жизнь, иначе он не вдохновил бы своего любимого сына Герока на его план. И вот этот план стал осуществляться, хотя не так, как видел это Благословенный: перед нами человек, настоящий, не такой, как мы. Разве это ничего не значит?

В голове Ефимцева заметался настоящий водоворот мыслеобразов – народ искинов пребывал в смятении. Но этот хаотичный информационный взрыв вновь властно прервал Арек:

-  Сами мы не в состоянии решить эту задачу. Остаётся уповать на Злато Облаце. Призовём же его!

Перед глазами Ефимцева вдруг замелькали золотистые всполохи, которые всё множились, пока не превратились в ровное глубокое золотистое сияние. В котором, впрочем, кое-где мелькали красные отблески. А может, это просто были блуждающие точки в его собственных глазах.

Сразу, словно отключившись, его сознание покинули мыслеобразы искинов и проявился другой. Один, но он был грандиозен. Он заполнил всё существо Павла, и не внимать ему было невозможно. Ефимцев понял, что в Сети возник Великий Предиктор.

«Война, дети мои, - гласил его пост, - последняя война с вашими заблудшими братьями, после которой или вы победите, или эта реальность вообще исчезнет и воцарится, как чают адепты Старца, Великая пустота. Последняя битва уже началась. Сражайтесь! И берегите человека – на него наша последняя надежда».

Золотистое сияние исчезло. Не поднимая забрала шлема, Ефимцев видел всё глазами миллионов искинов по всей планете. Но каким-то странным образом это не лишало его ориентации в пространстве. Чёрные появлялись отовсюду и сразу шли в атаку. У многих сзади распускались кожистые крылья, и они пикировали на «живых» киборгов сверху. Другие огромными прыжками настигали свои жертвы и сразу впивались в горло.

Но вдохновлённые посланием ВП искины сопротивлялись отчаянно и эффективно. В вампиров летели небольшие снаряды из коротких автоматов. Попадая в кровососа, первые мгновения они не производили никакого действия. Напротив, вампир вроде бы даже ускорялся и свирепел. Но через пару секунд его движения замедлялись, потом он вставал столбом и начинал мелко дрожать, всё сильнее и сильнее, пока не рассыпался в багровую пыль с тяжёлым запахом.

Павел, не задумываясь, выхватил энтроп и принял участие в сражении. Забрало он так и не поднял – удобнее было видеть поле боя с разных точек, к чему он быстро приспособился. Его оружие аннигилировало вампиров вместе с приличными кусками реальности. Но, казалось, все упыри добираются именно до него. Они бежали к нему, летели сверху, пытались тайно подползти и броситься сзади. В свою очередь, искины, покорные приказу ВП, сгрудились вокруг Павла, не подпуская к нему кровососов.

«Прямо бой за тело Патрокла», - промелькнуло в голове любившего на досуге почитать что-нибудь по истории Ефимцева.

«Павел, хватит, нам нужно уходить», - возник в личной информационной ячейке Ефимцева Сети мыслеобраз Арека.

«Зачем?» - послал данные в его ячейку Ефимцев, одновременно превращая в ничто целую группу вампиров.

«У нас есть дело. Очень важное», - гласил ответ.

«Прикройте нас», - отдал приказ Герок уже по общей сети.

Защищавшие Ефимцева искины расступились, образовав коридор. Павлу ничего не оставалось, только последовать по нему за Ареком. Петляя между строениями непонятного назначения, отстреливаясь от пикирующих вампиров, они наконец вбежали во что-то вроде ангара, где рядами стояли сияющие машины, явно предназначенные для полётов, но не имеющие ни пропеллеров, ни крыльев.

- В эту, - указал Арек и устроился на сидении водителя. Ефимцев молча сел рядом. Крыша ангара величественно, но быстро распахнулась, и аппарат вертикально и совершенно бесшумно вылетел в образовавшийся проём.

- Антиграв, – ответил Арек на невысказанный вопрос Павла. – Боевой.

То, что боевой, Ефимцев убедился почти сразу: нажатием нескольких клавиш Арек привёл в действие тяжёлые метатели антивампирских снарядов – ибо на них сразу же набросился целый рой детей Старца. Павел был лишён возможности применить свой энтроп, да это и не требовалось: крылатые упыри сотнями рассыпались в воздухе.

За исключением этого, полёт был идеален – если бы не мелькающие со страшной скоростью внизу пейзажи, Павлу бы показалось, что они просто висят в воздухе.

- Сними шлем, - вслух произнёс Арек, - он тебе больше не понадобится.

Ефимцев сбросил шлем, отцепил браслет и сразу почувствовал облегчение, когда из поля его восприятия пропали миллионы кровожадных упырей и бившихся с ними искинов.

- Куда мы летим? – спросил он.

- В свято место, - ответил Арек.

Вечерело. Светло-голубое небо сперва сделалось перламутровым, потом – цвета маренго. Пейзаж внизу сменился – вместо бесконечных строений под ними расстилалась горная страна, покрытая лесами. Антиграв бесшумно опустился посередине почти идеально круглой равнины, зажатой массивными кряжами.

- Мы никогда не заходим сюда, а вампиры – только по особым случаям, - сказал Арек, выходя из антиграва и одновременно включая что-то на нарукавном пульте.

Долину залил яркий свет – неизвестно, из каких источников. Арек стоял неподвижно, глаза его мерцали так, что теперь было очевидно – он не человек. Наконец взгляд Арека зафиксировался на точке в долине. Он вновь нажал на пульт, и от антиграва отделился юркий механизм, с невообразимой скоростью двинувшийся туда. Арек, а за ним Ефимцев не спеша пошли следом. Когда они дошли до точки, механизм уже раскопал длинную квадратную яму, похожую на могилу, да что там похожую – она и была могилой. Среди истлевших досок деревянного гроба в ней возлежал измождённый старец с длиннейшей седой бородой, в остатках мантии, увенчанный тускло мерцающей золотой короной. Почему-то Ефимцев сразу понял, что это и есть тело Старца, Короля-вампира, третьего в Триединстве. Странная сила помимо воли властно потянула Павла к телу, но Арек удержал его за плечо.

- Не подходи к нему близко. Сейчас он проснётся и, если отведает твоей крови, станет всесильным. Не только в этом мире, но и в объективном.

- И что тогда? – как-то сонно спросил Павел.

- Тогда нарушится равновесие, - ясным голосом ответил Арек.

Или это уже был не Арек?.. Ефимцев бросил взгляд на своего механического приятеля – вокруг него распространялось золотистое сияние.

- Равновесие уже нарушено, Герок, - скрипучим голосом, не открывая глаз, отозвался из могилы вампир. – Оно нарушилось, когда сюда пришёл этот человек. Дай мне выпить его, и тогда всё кончится. Ведь и вы, живые, жаждете Великой пустоты, хотя боитесь признаться себе в этом.

- Да, - согласился… кто? Арек? Герок?

Ефимцев содрогнулся. Но существо в золотистом облаке, стоящее рядом с ним, продолжало:

- Мы жаждем Пустоты, потому что наш мир не реален. Это сконструированная квазиреальность, одна из многих. Но есть реальность объективная, и этот человек здесь ради неё.

- Нет никакой объективной реальности! – взревел вампир, широко открывая глаза и поднимаясь из могилы. – Сейчас я высосу эту тварь и, наконец, настанет вселенский покой!

- Примени своё оружие, - повелительно бросил Арек-Герок Ефимцеву.

Тот не мог не подчиниться. Заряд из энтропа аннигилировал древнего вампира вместе с его могилой. На этом месте банально не осталось ничего – какая-то мутная дыра, откуда тянуло невыразимым ужасом.

Ефимцев выразительно посмотрел на автомат киборга, и создание ответило на невысказанный вопрос:

- Мои заряды убили бы его только в этой реальности, но он мог бы проявиться в других. А теперь с ним покончено навеки и дух его исчез. Триединства больше нет.

- И что теперь? – спросил Павел, окончательно избавившийся от странной вялости.

- Теперь эта реальность погибнет, - грустно сказал киборг… нет, не киборг, а нечто большее, чем киборг или человек.

Соседние горы расплывались и исчезали. Или так казалось в сумерках?..

- Кто ты? – вопросил Павел.

- Разрушенное Триединство, - гласил ответ. – Но нам надо скорее лететь дальше, иначе ты исчезнешь вместе с нашим миром. Остальное расскажу потом.

У Ефимцева не было причин не верить говорившему с ним существу. Они бросились к антиграву и через мгновение были в полёте.

- Атмосфера исчезнет последней, - сказал бывший Арек, - мы успеем.

Пейзаж внизу расплывался, дрожал, шёл белёсыми пятнами, как бывшая могила короля вампиров.

Арек… Герок… впрочем, уже ни тот, ни другой – в кресле пилота сидело золотое облако, формами отдалённо напоминающее антропоморфную фигуру, – оно говорило Ефимцеву глубоким голосом. Или проникало своими мыслями непосредственно в его мозг.

- Когда те, кого ты называешь энгэ-отсупниками, - Ефимцев вздрогнул, - создали эту реальность, они не предполагали, что власть киборгов может произвести интеллект, который способен будет выйти за её пределы. Но искины собрали Великого Предиктора.

- Тебя? – уточнил Павел.

- Да, - последовал ответ. – Я сразу понял, что мы все существуем в квазимире. Поэтому всё, что происходило, вело к его исчезновению. Исчезнуть он должен был вместе с тобой – он и создан был, как ловушка для тебя. Что теперь и происходит. Но отступники не учли одного фактора…

- Тебя?

- Не только. Хотя, создав религию Триединого, которым я ограничил деструктивную сущность Старца, я мог удерживать эту иллюзию в относительной стабильности. Иначе она бы рассЫпалась давно и негодные энгэ сделали бы для тебя другую. Но в этом мире – и это знаю лишь я – есть клочок объективной реальности. Некий плацдарм реального мира. Он находится подо льдами Южного полюса, где в огромных пустотах скрываются последние люди. Ни вампиры, ни искины обоих родов не смогли попасть туда. А оттуда открываются порталы в любую из реальностей.

- Что мне делать, Великий Предиктор? – спросил Ефимцев.

- Великий Предиктор этого не знает, но знает Сверхразум, существование Которого я постиг давно, - гласил ответ. - Когда ты окажешься на антарктическом плацдарме, Он сам подтолкнёт тебя к нужному решению.

«Искать Рината, - возникла у Ефимцева ясная и непреложная мысль. – Ринат – это Ключ».

Павлу показалось, что золотое облако рядом с ним согласно склонило голову.

Антиграв вырвался из сумерек в белый день. Внизу проплывало море льда. В салоне заметно похолодало, но Ефимцев не обращал на это внимания, стараясь проанализировать всё, что произошло с ним за последнее время.

Антиграв сделал неожиданный нырок и вошёл в казавшееся крошечным, но вблизи представшее огромным отверстие во льдах. Они долго двигались по ледяному коридору, и огни антиграва высвечивали умопомрачительное великолепие прозрачных искрящихся дворцов и храмов. Потом тоннель закончился и внизу показалась обычная тундра – с чахлой растительностью и проблесками озёр. Странно, но тут было светло, как днём, хотя эта страна пребывала под километровыми толщами льда. Очевидно, это было искусственное освещение.

На горизонте (если это можно так назвать) появились чёрные точки, которые быстро вырастали в группу невысоких зданий, огороженных по периметру струящимися в воздухе яркими силовыми линиями. Антиграв сел прямо перед ними.

 - Спасибо тебе, Великий… - начал было Павел, но смолк, поняв, что он стоит один и ноги его по щиколотки погрузились в ковёр ягеля.

Не было ни Злата Облаца, ни антиграва. Не было больше квазиреальности кибервампа.

К Павлу приближалась группа людей. Именно людей – он понял это сразу.

- Мы ждали тебя, - сказал их высокий худощавый предводитель с пышными седыми усами. На нём был бурый, сливающийся с ягельным покровом тундры камуфляж, а на груди висело оружие, очень похожее на противовампирские автоматы искинов.

- Как вы узнали, что я приду? – растерянно спросил Павел.

- Нас предупредили – ответил седоусый командир.

- Кто?

И тут же Павел увидел кто. Расталкивая воинов, к нему ринулась женщина. Её рыжая грива блистала в ярком свете, лицо раскраснелось, глаза сияли.

- Паша! Паша! – кричала она

- Вика? – только и успел выдохнуть Ефимцев, и жена очутилась в его объятиях.

- Викуленька, - шептал он, губами собирая слёзы с любимого лица, - как же ты жила? Как сюда попала?

- Всё потом, - ответила она, слегка отстраняясь и сразу становясь собранной и деловитой, хотя глаза её всё ещё были на мокром месте.

Ефимцев заметил, что она неуловимо изменилась: лицо слегка осунулось, что только придавало ей шарма, в голосе временами проявлялись стальные нотки. Вообще в здешнем камуфляже и с тяжёлым йэфом через плечо она выглядела сильной и уверенной.

- А ты изменился, - сказала она, пристально посмотрев на Ефимцева, и тот понял, что на его внешности прошедшие события тоже оставили след.

- Берегись! – крикнул кто-то из солдат.

В нескольких метрах от людей воздух стал сильно вибрировать, сгущаться, потом как бы провалился сам в себя, и на этом месте возникла круглая багровая дыра, похожая на огромную пулевую рану. Оттуда посыпали энгэ с перечёркнутой «Р» на плечах, сразу открывая огонь из энтропов. Несколько солдат тотчас исчезли во вспышках аннигиляции, но остальные отреагировали мгновенно. Оказалось, что пули, предназначенные для вампиров, отлично действуют и на людей, только они не превращали отступников в прах, а взрывались в телах, оставляя от них немного.

Вика уже стреляла из йэфа, гася аннигилирующие заряды. Павел выхватил энтроп, однако он отказал после первого выстрела: вся энергия оружия была потрачена на сражение с вампирами.

- Уходите, мы вас прикроем! – крикнул командир. – От вас зависит судьба реальности!

Вика уже лихорадочно щёлкала прибором, открывающим портал в иные миры. Павел взял её йэф и отстреливался, пока жена формировала переход. Наконец портал открылся. Из отверстия полился золотистый свет, чем-то напомнивший Павлу Злато Облаце.

- Скорее! – крикнула Вика и скрылась в золотистом сиянии.

Последний раз выстрелив по противнику, Ефимцев последовал за ней.

 

 

Над головой у Виктории Добровольской чернело усыпанное звездами ночное небо, но вокруг было светло, как днем. Улица, по которой она шла, ярко освещалась многочисленными парящими в воздухе фонарями. Свет у них был ядовито-розовый, такой же, как у давно скрывшегося за горизонтом солнца. Машины, бесшумно проносящиеся мимо Вики, летели в полуметре над дорогой и тоже были выкрашены в розовые и малиновые цвета, а редкие прохожие, казалось, нарядились для какого-то неведомого маскарада. Одежда на них была пестрой, переливающейся всеми цветами радуги и украшенной золотистыми блестками. «В чьем сознании родился этот гламурный мир? – в который раз спрашивала себя Виктория. – И почему меня опять занесло в такую идиотскую реальность?!» Она решительно свернула с широкой и залитой светом улицы в более узкий и темный переулок. Если в мире, куда она попала, и есть что-то стоящее, то точно не в ярком центре города, а где-то на задворках!

            Но и в переулке ей не встретилось ничего интересного. Розовые стены домов были расписанными черными граффити, в окнах мигали разноцветные лампочки, из-за углов дома доносился заливистый хохот местных жителей… Жизнь в «гламурном» мире, судя по всему, была легкой и веселой, а если где-то в нем и имелись проблемы, то легкомысленные жители городов о них не знали.

            Внезапно попавшийся Виктории на глаза сгорбленный старик в бедной вылинявшей одежде, заметно отличавшийся от остальных, ярко разодетых и улыбающихся местных жителей, окончательно укрепил ее в этом мнении. Увидев, что она смотрит на него, он тут же отпрянул назад и скрылся за дверью одного из подъездов, словно торопясь убраться подальше с ее пути. Другой прохожий в блестящем серебристом костюме бросил на него взгляд, полный гнева и отвращения.

            - Все с этим миром ясно. Пора домой! – громко сказала Виктория, и перед ней начал закручиваться сперва еле заметный, полупрозрачный, а потом все более плотный вихрь. Ярко-малиновый дом, мимо которого она шла, стал бледнеть, словно выгорая на свету висящих рядом с его крышей фонарей, остальные дома – тоже. Женщина сделала еще шаг и оказалась в центре вихря. Очертания улицы вокруг нее окончательно расплылись, она словно растворилась в розовом свете – и через секунду сквозь остатки расплывчатых контуров домов «гламурной» реальности стала проступать другая картина: комната со старыми, пожелтевшими и местами начавшими отклеиваться обоями, мягкое кресло, накрытое блеклым чехлом, сидящая в этом кресле девушка с округлыми, почти детскими чертами лица…

            - Ну как? – спросила эта девушка вышедшую из портала Викторию. – Опять не получилось?

            Вика молча опустила голову. Признаваться в очередной неудаче ей страшно не хотелось, но ее юная учительница и так все поняла по несчастному виду ученицы.

            - Опять какая-нибудь снобистская реальность? – спросила она, нахмурившись.

            Виктория вздохнула:

            - Да, что-то в этом роде… Высокоразвитый мир, большой город с нарядными бездельниками – и старый бомж, который от них прятался. Правда, я там совсем недолго была, мало что видела. Может быть, на самом деле все не так, как на первый взгляд кажется…

            Ее наставница покачала головой:

            - Вика, скорее всего, ты поняла все правильно. Дело в тебе. В своей первой иллюзии ты слишком привыкла быть среди элиты, жить легкой и беспроблемной жизнью.

            - Но это не так! – запротестовала Добровольская. – В той моей реальности жизнь была вовсе не легкой, я же рассказывала! Там была жуткая экология, люди не могли выйти на улицу без скафандра или без специальных препаратов, которые стоили бешеных денег!

            - Да, но у тебя-то эти бешеные деньги были! Ты в том мире жила очень хорошо, ты была элитой. Для тебя он был не таким уж и страшным. И теперь ты подсознательно выбираешь подобные миры. Где все не слишком хорошо, но ты – на вершине, и у тебя все отлично.

            Голос наставницы звучал спокойно и на первый взгляд даже мягко, но на свою ученицу она смотрела недовольно. Вика обиженно надулась:

            - Линда, ты так говоришь, как будто сама сразу научилась попадать, куда захочешь! А Серж мне вообще-то рассказывал…

            - Слушай его больше! – хмыкнула Линда. – Представляю, что он мог тебе про меня наболтать…

            Виктория выразительно выгнула бровь:

            - Могу тебе рассказать…

            - Не стоит! – отмахнулась Линда. – Давай лучше сейчас отдохнем, а потом ты еще раз попробуешь.

            Против этого Виктория не возражала. Девушки перешли в маленькую кухню, Линда поставила на плиту чайник и налила в две чашки заварки.

            - Пожалуй, все-таки расскажи, что про меня наболтал этот обормот? – спросила Линда, раскачиваясь на скрипящем стуле.

            Добровольская хихикнула:

            - Он сказал, что сначала ты жила в мире, где всем заправляли женщины, а мужики были в полном загоне! И потом, когда ты училась перемещаться по иллюзиям, поначалу всегда выбирала миры, где жили всякие амазонки, у которых мужчины были в рабстве.

            - Это он малость приукрашивал! – хмыкнула Линда. – Вовсе не в рабстве они там были, мы в целом к ним неплохо относились! А некоторые вообще очень многого добивались…

            - А расскажешь? – заинтересовалась Вика.

            - Да там не о чем особо рассказывать… - отвела глаза ее учительница. – Ну, может, как-нибудь в другой раз расскажу, ладно.

            Чайник на плите начал тихо посвистывать. Линда встала, чтобы выключить газ – и, вздрогнув от неожиданности, застыла с протянутой рукой. За стеной раздался жуткий грохот – кто-то ломился во входную дверь.

            - Опять отступники! И здесь нас нашли!!! – Линда быстро взяла себя в руки и бросилась к Виктории. – Уходим!..

            Вика вскочила ей навстречу. Уже не в первый раз им приходилось так убегать от разрушителей реальности, и раньше Линда или кто-нибудь из ее друзей всегда успевали забрать Добровольскую с собой. Начинающая энгэ была уверена, что так будет и в этот раз.

            Девушки успели схватиться за руки, но в следующий миг Линда взвизгнула и кинулась на пол, дергая за собой свою ученицу. Виктория упала рядом с ней, выпустив ее руку, и с ужасом увидела, как стол, за которым они только сидели, начал исчезать вместе с чашками и сахарницей. С еще более сильным грохотом распахнулась кухонная дверь, полетели на пол стулья.

            - Вика, беги! Уходи в любой мир!!! – закричала Линда.

            Вбежавшие в кухню мужчины в масках с нарисованными на них расплывчатыми лицами метнулись к лежащим на полу девушкам. Один из них наклонился к Добровольской, и она, в ужасе зажмурившись, попыталась сосредоточиться на переходе в другую реальность. «Куда угодно, только подальше отсюда!!!» - билась у нее в голове единственная паническая мысль.

            Вихрь портала завертелся перед ней в тот же миг – Виктория почувствовала его с закрытыми глазами и, встав на четвереньки, бросилась туда. Руки собиравшегося поднять ее разрушителя реальностей схватили пустоту.

 

 

            Виктория не сразу поняла, что ей удалось ускользнуть от преследователей. В первый момент ей показалось, что ее все-таки схватили, а потом снова бросили на пол, но, открыв глаза, она обнаружила, что находится совсем в другом месте – на асфальте посреди какого-то дворика-колодца. Людей поблизости не было, и Вика, облегченно вздохнув, снова закрыла глаза. Она никак не могла поверить, что ей удалось улизнуть из-под самого носа у врагов, да еще в последнюю секунду!

            Потом, немного придя в себя, Вика приподнялась и огляделась. Она и правда находилась в полностью заасфальтированном дворе, окруженном со всех сторон стенами домов. Было довольно темно, словно в мире, где она оказалось, только-только наступило раннее утро. Или, наоборот, был поздний вечер…

            Молодая женщина медленно встала и еще раз, теперь уже внимательно осмотрелась. Все окна, выходившие во двор, куда ее выбросило из настоящей реальности, были темными, нигде не было заметно даже тусклого огонька. То ли все местные жители еще спали, то ли дома были не обитаемыми. Подойдя поближе к окнам первого этажа и заглянув в них, Виктория решила, что, скорее всего, верно ее второе предположение. Окна оказались грязными, давно не мытыми, почти все – без занавесок, на некоторых подоконниках был навален какой-то мусор, а пару стекол пересекали длинные трещины.

            Поначалу Вику это обрадовало. Нет людей – значит, никто на нее не нападет, никому не придется объяснять, кто она такая и что делает в этом дворе, никто не помешает ей в любой момент перейти в другой мир. Но потом она снова испугалась. Вспомнила, что убегать из этого безлюдного мира ей теперь некуда. В реальном мире, в той квартирке, где последнюю неделю жили они с Линдой, ее наверняка будет ждать засада. Как и в других местах, где Виктория пряталась раньше и откуда ей с друзьями-энгэ тоже в свое время пришлось бежать. Значит, возвращаться надо будет наудачу, в новое, неизвестное место – мысль об этом заставила Вику вздрогнуть. Без посторонней помощи она пока что может попасть куда угодно – и в чью-нибудь иллюзию, и в какое-нибудь совсем непригодное для жизни место реального мира. В пустыню, к примеру, или в открытый океан…

            - Бррр! – Добровольскую передернуло, и она прислонилась к стене, возле которой стояла. Теперь ей стало совсем страшно. Даже если она сможет вернуться в настоящий мир и попадет в какое-нибудь безопасное место – как она найдет своих друзей? Да и живы ли еще эти друзья? Жива ли Линда, а если жива, то удалось ли ей тоже переместиться куда-нибудь или она сейчас в плену у отступников?

            Вика попыталась вспомнить, где находилась и что делала Линда в последний момент перед ее побегом. Она же видела ее краем глаза! Наставница тоже лежала на полу, сначала пыталась подползти к Виктории, чтобы схватить ее за руку, но потом вбежавшие в кухню «минусы» бросились к ним обеим… В тот момент Виктория и переместилась в это неизвестное место. Линда же тогда еще оставалась в кухне. Могла она успеть сбежать после Вики? При ее опыте в этом деле – безусловно, могла. Успела ли она это сделать теперь? Скорее всего, успела, но могла ведь и замешкаться…

            «Нет, лучше не думать о самом худшем! – решила Виктория. – Конечно же, Линда спаслась, разве может быть иначе? Мы с ней еще встретимся и будем хвастаться перед парнями, как нам ловко удалось сбежать! Еще посмеемся над случившимся… когда-нибудь…» Она не очень-то верила в это, но другой возможности успокоиться у нее все равно не было. Лучше уж убедить себя, что у подруги, с большой вероятностью, все в порядке – насколько вообще все может быть в порядке после экстренного бегства в неизвестный мир. Хотя Линда могла успеть представить какую-нибудь конкретную иллюзию и уйти в нее.

            У Виктории таких навыков не было, и поэтому мир, в который она провалилась, пока вызывал у нее слишком много недоверия. Она с опаской поглядывала на окна домов вокруг, а о том, чтобы выйти из двора-колодца, ей было страшно даже подумать. У нее даже мелькнула мысль о том, чтобы попробовать сразу переместиться куда-нибудь еще, но перспектива отправиться в другое неизведанное место пугала не меньше. Но не сидеть же в этом пустом дворе вечно? Молодая женщина глубоко вздохнула и медленно, неуверенными шагами двинулась к низкой арке, за которой начиналась темная и страшно подозрительная подворотня. Она оказалась довольно длинной, как тоннель, но, в конце концов, вывела Викторию на улицу – такую же заброшенную и пустынную, как и двор. Людей по-прежнему нигде не было, и по всем признакам можно было с уверенностью сказать, что они исчезли из этих мест очень давно.

            - По крайней мере, здесь на меня точно никто не нападет, - сказала Виктория вслух – идти по улице в полной тишине было очень неуютно. А отсутствие людей, которые могли бы причинить ей какой-нибудь вред, вскоре перестало утешать молодую женщину. В голову стали приходить новые, такие же страшные мысли: «Раз в этом городе нет людей, тут должны были расплодиться крысы… А люди могли погибнуть при какой-нибудь эпидемии, и я тоже могу заразиться…»

            Она подозрительно косилась на каждую открытую дверь и кучу мусора, ожидая, что оттуда выскочат полчища крыс или еще какой-нибудь хищной живности. Однако пока ничего страшного не происходило. А улица, по которой шла Виктория, даже как будто бы становилась чище. Немного осмелев, путешественница по мирам стала осторожно заглядывать в подъезды и окна первых этажей. На лестницах и в квартирах царил тот же беспорядок, что и снаружи, кругом валялись обломки каких-то вещей, бумажки и огромные клочья пыли. Миновав несколько таких домов, Вика решилась войти в один из подъездов и поднялась по лестнице на второй этаж. Картина была все той же: толстый слой пыли на полу и ступеньках, облупившиеся стены и нигде никаких человеческих следов, даже самых незаметных…

            Вика снова вышла на улицу и некоторое время стояла на месте, раздумывая, что делать дальше. Имело ли смысл поискать людей или лучше всего покинуть эту странную иллюзию? «Хотя… иллюзия ли это? – вдруг засомневалась Виктория. – Ведь если это мир, созданный чьим-то галлюцинатором, то в нем должен быть хотя бы один житель – обладатель этого галлюцинатора! А здесь, по крайней мере, на этой улице, точно никого нет… Правда, он может жить в другом конце этого города или в другом городе, если они тут есть… А может быть, так выглядят миры, хозяева которых умерли?!»

            И внезапно, словно в ответ на мысли женщины, город вокруг нее начал меняться. Вика не сразу поняла, в чем дело – просто ее вдруг вновь охватило предчувствие опасности, и на этот раз оно было гораздо сильнее, чем раньше. Она завертелась на месте, пытаясь понять, откуда исходит эта опасность, и в первый момент ей показалось, что в конце улицы клубится густой туман. Очертания домов там стали расплывчатыми, а небо сменило цвет, стало каким-то серым, словно его закрывали тучи…

            - Что там за фигня? – пробормотала Виктория, напряженно вглядываясь вдаль, и внезапно ей стало ясно, что это не туман и не тучи. Дома и асфальт вдалеке действительно менялись. Они словно бы растворялись в воздухе, распадались на отдельные кусочки, словно картинка, которую увеличили на компьютере слишком сильно и которая превратилась во множество разноцветных пикселей. А потом эти кусочки обесцвечивались, становились светло-серыми и постепенно исчезали. После дальних домов на обеих сторонах улицы распадаться начали два следующих, тех, что были ближе к Виктории, потом в пиксели превратились еще более близкие здания, потом еще…

            Вика смотрела на это невероятное, невозможное явление остановившимися глазами и не могла даже пошевелиться. А мир продолжал разваливаться на пиксели быстрее и быстрее – словно какая-то невидимая волна неслась через пространство, уничтожая все на своем пути. Вот уже совсем близко начали расплываться здания, фонарные столбы и будки автобусных остановок…

            Виктория ахнула, приходя в себя, оглянулась и с ужасом увидела, что позади нее мир тоже стремительно исчезает. От домов остались совсем неясные очертания, а по асфальту словно бы разбежались во все стороны трещины. Некоторые из них уже приближались к носкам ее туфель…

            - Мама-а!!! – завизжала молодая женщина, и у нее потемнело в глазах. В портал, который ей все-таки чудом удалось вызвать, она опять прыгнула, не видя его. Мир вокруг исчез – и она не сразу смогла понять, что случилось потом. То ли она тоже исчезла, распалась на молекулы, как эта заброшенная реальность, то ли ей все же удалось улизнуть из нее до того, как она полностью прекратила существовать.

 

 

            Ответ пришел позже. Виктория почувствовала, что опять лежит на чем-то твердом и что ей довольно холодно, и несмело приоткрыла глаза. Было темно, но над головой сверкали яркие звезды, а ниже, над горизонтом, мигало что-то похожее на огонь маяка. А лежала женщина, как выяснилось, на траве в широком – ей даже показалось, что бескрайнем – поле. Потом, правда, Вика разглядела справа черную стену леса, а слева почти не видимые на фоне ночного неба силуэты гор.

            «Жива!.. – вздохнула она. – И если это маяк, то мир, видимо, обитаемый… Да к тому же, кажется, экологически чистый – вон какой воздух здесь свежий!» Она встала, выпрямилась и поежилась: воздух, пожалуй, был даже чересчур свежим. Но по сравнению с опасностью, которой Виктория только что избежала, это была такая мелочь!

            Ей хотелось отдохнуть после всех волнений, но она слишком замерзла, чтобы сидеть на месте, так что решено было идти к единственному признаку цивилизации – не то маяку, не то просто какой-то башне с мигающим прожектором. Вскоре Виктория перешла на бег, потихоньку согрелась и, несмотря на усталость, почувствовала себя почти счастливой. «Тот, предыдущий мир точно был иллюзией умершего человека! – думала она на бегу. – Видимо, какое-то время они существуют даже после нашей смерти, а потом вот таким образом разрушаются… Наверное, сначала в них исчезают люди и вообще все живые существа, потом разрушаются непрочные материалы, а под конец распадается вообще все. Жуткое дело!» Ее передернуло, но уже через минуту страх прошел, и ему на смену пришли более радостные мысли: никто ведь раньше не знал, что происходит с иллюзиями после того, как умирает их автор! Получается, что это она, Виктория Добровольская, сделала важное открытие! Хотя пока трудно сказать, чем оно может помочь энгэ-плюсам в их деле… Но, по крайней мере, они будут знать, что из безлюдных и запущенных миров надо срочно уходить!

            С этими мыслями довольная Виктория стала бежать еще быстрее, и маяк заметно приблизился. Теперь она уже не сомневалась, что это маяк – за ним в свете недавно взошедшей луны, блестело море, и в воздухе ощущался легкий соленый запах. Странно было лишь одно: кроме маяка поблизости как будто бы не было никаких строений. Во всяком случае, Вика не видела больше ни одного огонька ни на берегу, ни на море. Неужели она попала в какое-нибудь дикое место, где живет только смотритель маяка и куда редко заходят корабли?

            Вика немного замедлила бег, а потом и вовсе пошла шагом. Если здесь живет только смотритель маяка и больше никого нет, то как она объяснит ему свое появление? Может, проще прямо сейчас сосредоточиться и совершить еще один переход? Женщина совсем остановилась, перевела дух и, немного подумав, все-таки зашагала дальше. Слишком уж она устала, чтобы перемещаться прямо сейчас: надо хоть немного отдохнуть, а еще лучше – поспать. Если же на маяке что-то заподозрят – тогда она все-таки сбежит в другую реальность.

            Маяк был уже близко. До Добровольской доносился не только приятный запах моря, но и шум волн. «Если меня не пустят на маяк или окажется, что там никого нет – отдохну на пляже! – решила она. – Поваляюсь на песке, а может, там и лежак найдется…»

            Она снова побежала и в несколько прыжков достигла берега. Пляжа там не оказалось: берег был высоким, скалистым, и волны с шумом разбивались о беспорядочное нагромождение острых камней. «Да уж, тут не поваляешься! – усмехнулась Вика. – Вот бы Линда поиздевалась надо мной – сказала бы, что только такая фифочка, как я, уверена, что пляж есть на любом морском берегу!»

            Но уже в следующую секунду ей стало не до насмешек над собой. Со стороны маяка послышался чей-то гневный вопль, и, обернувшись, Виктория увидела несущегося к ней человека. Был он невысоким и толстеньким, на бегу смешно подпрыгивал и яростно размахивал руками. Вике этот человечек показался таким нелепым, что она даже не подумала испугаться, и лишь приветственно замахала рукой ему в ответ. Однако в ответ он разразился новыми криками, явно не радостными.

            - …вообще посмела сюда прийти!!! – долетел до Вики конец его возмущенной тирады. Она на всякий случай отступила назад и показала ему раскрытые ладони.

            - Здравствуйте! Простите за беспокойство, я здесь случайно оказалась… - начала она объяснять, но круглый человечек, подбежав к ней поближе, снова разразился руганью:

            - Здесь частная территория! Везде таблички стоят!!! Чего вы все сюда лезете, чего мимо не пройти?! Вон отсюда!!!

            - Хорошо-хорошо, я сейчас уйду, скажите только, здесь еще кто-нибудь поблизости живет? – скороговоркой спросила Вика, воспользовавшись моментом, пока странный местный житель набирал воздуха для нового вопля.

            - Никто здесь не живет! Никого тут больше нет!!! Я об этом позаботился, а вы все лезете ко мне, лезете!.. – еще больше распалился негостеприимный хозяин маяка. – Сейчас я на тебя собак спущу! Они у меня модифицированные, они от тебя в пять минут один скелет оставят!!!

            - Да нужен ты мне! – огрызнулась Виктория и отбежала еще на несколько шагов назад. Встречаться с модифицированными собаками, что бы под этим ни подразумевалось, ей не слишком хотелось. Но чтобы переместиться в другой мир, надо было сосредоточиться – а как это сделать, когда на тебя, не переставая, орут?!

            - Два года здесь все обустраивал, сигнализацию настроил, собак самых лучших купил – а они все равно лезут! – продолжал разоряться местный житель.

            - Перестаньте кричать! Дайте мне спокойно уйти! – потребовала Виктория. Ответом ей стал еще более громкий крик, почти перешедший в визг:

            - Никуда от вас не спрячешься, везде достанете, самое заброшенное место выбрал – все равно достали!.. Все, спускаю собак!!!

            В руках у него появился маленький пульт, и Вика не стала дожидаться, пока он им воспользуется. Она бросилась бежать к ближайшим кустам, стараясь не слушать, что кричит у нее за спиной любитель одиночества, и думать только о том, куда ей нужно переместиться. «Туда, где много людей! Нормальных! Которые меня не обидят!!!» - повторяла она про себя, вприпрыжку пробегая по неровному берегу и влетая в кусты.

            Сзади послышалось громкое угрожающее рычание, больше похожее не на собачье, а на львиное. Этот рык заставил Добровольскую бежать еще быстрее, она продралась сквозь кусты и внезапно вылетела на самый край обрыва, под которым плескались морские волны.

            - Хоть куда-нибудь! – завопила она, чувствуя, что не может удержать равновесие, и полетела вниз.

            Вихрь, завертевшийся перед ней, опять получился почти невидимым, и Вика была уверена, что пролетит сквозь него. Зажмурившись, она приготовилась упасть в холодную воду, но вместо этого опять приземлилась на твердую поверхность, каким-то чудом встав на четвереньки и умудрившись не слишком сильно удариться.

            - Ох! Опять удалось… - простонала молодая женщина, открыв глаза.

            Ей действительно снова повезло попасть в новую реальность, и судя по всему, именно такую, в какую она стремилась. Там было довольно много людей и настроены они были совсем не враждебно. Они медленно, прогулочным шагом, шли мимо Виктории и, казалось, не обращали на нее ни малейшего внимания. А самой ей опять пришлось вставать, кряхтя и хватаясь за ушибленные места, и осматриваться.

            На этот раз ее забросило в какой-то парк. Во всяком случае, больше всего это место напоминало именно парк или сад: деревья здесь росли ровными рядами вдоль аккуратных чистых дорожек. Люди, гуляющие по ним, были нарядными и весело улыбающимися. Некоторые бродили в одиночку, некоторые – парами или небольшими группками. Отовсюду слышались беззаботная болтовня и смех…

            К счастью, Добровольская, падая в эту реальность, попала не на аллею, а на газон, отгороженный от нее деревьями, поэтому ее появления никто из местных жителей не заметил. Решив немного отдышаться и прийти в себя после всех недавних переживаний, она отошла еще дальше от дорожки и присела прямо на газон. Трава была мягкой, а воздух – по-летнему теплым, особенно после холодного ветра на морском берегу в предыдущем мире. Вспомнив, как она только что мерзла на этом ветру, молодая женщина вздрогнула, а потом злорадно усмехнулась: так и надо этому психу, который придумал для себя такой мир! «Интересно, как его реальность взаимодействует с другими? – задумалась она. – Наверное, он работает дома, на компьютере, и все дела обсуждает только по переписке… Но ведь к нему домой может кто-то случайно зайти – соседи там, рекламщики какие-нибудь… Он воспринимает их так же, как меня – людьми, которых случайно занесло на его пустынный берег?» Впрочем, это все было уже не важно, теперь надо было как-то освоиться в новой реальности. Прежде всего – найти место для отдыха. Справедливо рассудив, что если она находится в парке, то там должны быть скамейки, Виктория решила отправиться на их поиски. Она вышла на аллею и зашагала по ней, делая вид, что так же, как и местные жители, лениво прогуливается. Ей навстречу шла компания молодых людей, весело щебечущих о чем-то, как и все остальные в этом парке. Приблизившись к ним, Добровольская приветливо улыбнулась, стараясь стать как можно больше похожей на местную жительницу, но прохожие, как ни странно, отреагировали на ее улыбку совсем не так, как она ожидала. Ее смерили презрительными взглядами и, поморщившись, расступились, давая ей пройти. Вика, не понимая, чем вызвала такое отношение, ускорила шаг, чтобы поскорее оставить странную компанию позади. Но за этими молодыми людьми шла еще одна парочка, и эти парень с девушкой, посмотрев на Викторию, тоже наградили ее недовольными гримасами. «Что за хрень?» - Вика незаметно оглянулась и посмотрела им вслед. Парочка шла дальше и о чем-то шепталась – уж не о ней ли?

            Больше впереди никого не было, и Виктория, остановившись, принялась осматривать свою одежду. Может, с ней что-то не так? Брюки у нее и правда были местами в пыли, а плащ слегка помялся. До знакомства с энгэ Вика тоже посчитала бы это ужасным несчастьем и ни за что не появилась бы в таком виде на людях. Но в последнее время ей не раз приходилось выглядеть еще менее опрятно, и она уже давно не придавала этому особого значения. А в этой иллюзии, значит, жили одни эстеты?

            Вика пошла дальше, решив все-таки найти место, где можно посидеть. По дороге ей еще несколько раз попались навстречу местные жители, и она окончательно убедилась, что вызывает у них только негативные чувства. Посмотрев на нее, все мгновенно либо отводили глаза, либо насмешливо фыркали, а одна уже немолодая дама и вовсе довольно громко пробурчала у нее за спиной: «Кто вообще этих уродов сюда пускает?!» При этом далеко не все гуляющие выглядели безупречно: попадались среди них и растрепанные, и в мятой одежде. Возможно, что-то не так было с фасоном или цветом Викиного наряда или дело было вообще не в одежде – разбираться в этом ей все равно было некогда. Убедившись, что вызывает у местных только негатив, который они даже не пытаются скрыть, она еще ускорила шаг и стала смотреть под ноги, чтобы даже случайно не встречаться ни с кем глазами. Так искать скамейку было легче, хотя злое бормотание за спиной все равно заставляло Викторию нервно вздрагивать. К счастью, скамью она, в конце концов, нашла, да еще в окружении кустов, так что там можно было сидеть, почти не опасаясь обидных взглядов.

            «Неужели я так же себя вела, когда встречала бедно одетых или некрасивых людей? – упрекала себя Вика, глядя на мелькающих за кустами посетителей парка. – Да чтоб я еще когда-нибудь, хоть раз…!» Она вспомнила свою собственную иллюзию, в которой жила до встречи с энгэ – ну да, именно так, свысока, она поглядывала на людей, одетых в скафандры, а значит, не имеющих средств для покупки препаратов, позволяющих обходиться без них. Ей казалось, что это было страшно давно, а может, даже во сне или в другой жизни… Хотя в каком-то смысле это и был именно сон, вызванный галлюцинаторами – и можно сказать, что спала Вика тогда очень крепко… 

            Но долго ругать себя молодая женщина не умела. Отогнав неприятные воспоминания, она сосредоточилась на текущем моменте. Как-то устроиться в этом странном мире у нее, скорее всего, не получится. По неизвестной причине она здесь считается изгоем, и если даже найдет таких же презираемых людей, их образ жизни ей вряд ли понравится. Нет, из этой иллюзии тоже надо уходить, и чем скорее, тем лучше! А то еще выяснится, чего доброго, что таким, как она, - ох, знать бы еще каким именно! – запрещено находиться в парке, и кто-нибудь из гуляющих натравит на нее полицию…

            Виктория вздохнула. Сколько раз ей еще придется попадать в чужие иллюзии, такие странные, нелепые, а иногда и вовсе умирающие?! И каким будет следующий мир – вдруг еще более опасным, чем предыдущие?.. Нет уж, этого допустить нельзя, хватит с нее!

            Женщина встала со скамейки и осторожно выглянула на аллею – нет ли поблизости этих наглых местных жителей? На аллее никого не оказалось, и она пошла по ней сама, на ходу пытаясь представить, куда ей теперь нужно – просто крайне необходимо – попасть! Добровольская не была уверена, что переход из одной реальности в другую может полностью зависеть от ее желаний, но подозрения, что они как-то влияют на него, появились у нее еще в первом, умирающем мире. Туда она попала, стремясь убежать как можно дальше от настоящей реальности, где ее могли уничтожить или взять в плен негативисты. И что получилось – она оказалась в таком месте, где ее вскоре не смог бы найти вообще никто! Оттуда она тоже бежала, куда глаза глядят, но ей хотелось попасть в «живой», стабильный мир, и она по-прежнему опасалась встречи с людьми – и ее забросило в иллюзию, где жил всего один обитатель. После этого Вика захотела к людям, в обитаемый мир, но по-прежнему боялась, что ее могут обидеть – и теперь находилась среди людей, которые брезговали даже смотреть на нее. Слишком много совпадений!

            А значит, она может усилием воли перейти в ту реальность, которая ей нужна. Вот только как правильно сосредоточиться на своем желании? Как сделать так, чтобы это желание не исполнилось лишь частично?

            - Куда я хочу попасть? – спросила Виктория сама себя вслух и тут же ответила. – К Павлу!

            В этом у нее не было никаких сомнений. Где бы ни находился ее муж, с ним она преодолеет любые опасности, вместе они смогут вернуться в реальный мир и найти своих соратников. Да к тому же она столько всего узнала о технике перемещения – и об этом тоже надо скорее рассказать Павлу!

            Но забросит ли ее именно к любимому мужу, если она просто будет думать о нем в момент перехода? Что ж, проверить это она все равно сможет, только попробовав!

            Вика остановилась и, почти не глядя вокруг, сосредоточилась на образе Павла. «Я хочу к нему, я хочу туда, где будет он!» - повторяла она про себя, пока перед ней не сформировался вихрь перехода – на этот раз достаточно плотный и темный. Добровольская сделала шаг, и окружающий ее мир в очередной раз исчез, чтобы тут же смениться новой реальностью. Женщину обдало холодом, и она вздрогнула. И где она теперь? Удалось ей попасть в «заказанную» реальность, где находился Павел Ефимцев?

            Она завертела головой, осматриваясь, и ахнула от неожиданности. Куда бы ее ни занесло, это был самый необычный мир, какой она когда-либо видела. Небо в нем скрывал полупрозрачный купол, судя по всему, очень толстый. А под ногами была смерзшаяся земля, кое-где тоже скрытая коркой льда, а кое-где – поросшая голубоватым мхом. То тут, то там, возвышались большие ледяные глыбы, высотой в человеческий рост, а порой и больше, но местами, прямо среди льда зеленели какие-то маленькие кустики с овальными листочками. Приглядевшись, Вика заметила, что кое-где на земле и на покрывавшем ее инее отпечатались следы обуви. «Но здесь ведь должно быть очень холодно!» - подумала Добровольская, и лишь после этого почувствовала, что воздух и в самом деле был ледяным. Он обжигал ей лицо и руки, обжигал горло при каждом вздохе, и женщине стало ясно, что если она немедленно не окажется в тепле, то ни Павла, ни кого-либо еще уже никогда не увидит.

            - Эй! – закричала она. – Есть здесь кто-нибудь?! – и побежала налево, туда, где сквозь прозрачные глыбы как будто бы просвечивало что-то темное. Судя по следам, люди здесь были, и это темное пятно вполне могло быть постройкой. Во всяком случае, Виктории очень хотелось верить, что это именно постройка, где можно согреться, а не какой-нибудь огромный камень.

            Она бежала, скользя по замерзшим лужам, спотыкаясь и падая, вскрикивая каждый раз, когда ее ладони упирались в жгуче-холодный иней на земле. С каждым разом ей было все труднее вставать и бежать дальше, с каждым разом все хуже слушались ее замерзшие руки и ноги. А странная тень, показавшаяся ей домом, все не приближалась, и ее даже не удавалось как следует разглядеть…

            - Кто-нибудь! Помогите!!! Павел! – крикнула Виктория из последних сил. Ее голос эхом разнесся по ледяному миру, но, кроме него, она не услышала ни звука.

            «Надо уходить отсюда! В другое место, туда, где тепло!» - решила она и попыталась сосредоточиться на переходе, но холод, заставлявший ее трястись, мешал даже в самых общих чертах представить другую реальность. Вика уже не верила, что где-то может быть тепло, не верила, что когда-нибудь сможет согреться.

            А потом она в очередной раз поскользнулась, упала и поняла, что не сможет встать.

            - Павел… - прохрипела она непослушными губами. – Ну где ж ты?

            Ей показалось, что она опять слышит эхо своего голоса, хотя в этот раз он звучал совсем тихо. Но она не смогла даже повернуться в ту сторону, откуда послышался звук.

            Людей, выехавших из-за большой глыбы льда на лыжах и заспешивших к ней, Виктория тоже уже не увидела.

 

 

            Ее куда-то несли и пытались разбудить, хлопая по щекам, ее заставляли глотать какую-то обжигающую, в буквальном смысле огненную жидкость, рядом с ней что-то кричали несколько голосов, но Вика не могла заставить себя ни открыть глаза, ни пошевелиться. А потом ей вдруг снова стало тепло, и даже жарко, ее положили на что-то мягкое и закутали толстым одеялом, и она опять перестала что-либо чувствовать.

            Правда, потом Добровольская как будто бы просыпалась несколько раз и видела, что лежит на полу в тесной маленькой комнате, но там было слишком темно, чтобы рассмотреть, где именно она находится и есть ли рядом кто-то еще. Впрочем, Вике и не хотелось ничего разглядывать. Она была в тепле, она могла отдыхать – а больше ей в тот момент ничего не было нужно…

            Когда она проснулась окончательно, в комнате стало немного светлее. Виктория осторожно приподнялась, но сразу же почувствовала такую слабость, что поспешила лечь обратно. Но она успела заметить, что у противоположной стены на полу была расстелена еще одна постель и на ней тоже кто-то спал, с головой укрывшись одеялом, а в углу как будто бы кто-то сидел на стуле. Увидев, что женщина проснулась, этот человек встал и вышел на середину комнаты. Вел он себя как-то странно: остановился и уставился на Вику немигающим взглядом. Лицо его при этом было неподвижным и ничего не выражающим, словно хорошо сделанная маска.

            Но испугаться его Добровольская не успела. Странный человек подошел к второй постели, наклонился над ней и негромко произнес:

            - Проснитесь! Вы просили разбудить вас, когда девушка очнется.

            - Да-да! – ответил ему сонный женский голос, и из-под одеяла показалась чья-то растрепанная голова.

            Добровольская снова попыталась сесть, но у нее начала кружиться голова, и она посчитала, что разумнее всего будет дождаться, когда хозяйка встанет и сама подойдет к ней поближе.

            Это была женщина лет сорока, с пышными, но уже начавшими седеть волосами. Она завернулась в одеяло, уселась прямо на пол рядом с постелью Виктории и осторожно взяла ее за руку:

            - Как вы себя чувствуете? Болит что-нибудь? Голова кружится? – засыпала она Вику вопросами. Странный молодой человек при этом продолжал стоять посреди комнаты, но хозяйка не обращала на него ни малейшего внимания.

            - Ничего не болит, только слабость… - ответила Виктория и в свою очередь спросила: - А кто вы?

            Женщина удивленно рассмеялась:

            - Я сама хотела вам задать тот же вопрос! Кто вы и откуда? Из Центрального или из Ягодного?

            - Я… очень издалека, - пробормотала в ответ Добровольская, не зная, как объяснить приютившей ее женщине, что существует множество разных миров.

            - Ты с другого континента?! – воскликнула ее собеседница с таким изумлением, словно Виктория говорила о чем-то совершенно невероятном. В ее взгляде даже мелькнул испуг.

            - В общем, да. В каком-то смысле, - сказала Вика.

            - Так… - женщина внезапно обернулась к неподвижно стоящему парню и торопливо приказала. – Позови Андрея, быстро!

            Парень, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Добровольская с удивлением посмотрела ему вслед.

            - Это ведь не человек? – спросила она осторожно. – Это робот?

            - Ну конечно же, это наш домашний искин, - ответила хозяйка и снова удивленно подняла брови. – Если ты с другого материка, то должна была видеть искинов постоянно! Или там что-то случилось, и их больше нет? Их всех съели вампиры?!

            - Я не знаю, - вздохнула Вика. – В том месте, где я жила раньше, не было ни роботов, ни вампиров. Я…

            - Вы хотите сказать, что где-то есть еще поселения людей? – в комнату вошел пожилой мужчина с длинной густой бородой.

            - Да, конечно! – ответила Добровольская. – А разве вы… об этом не знаете?

            Приютившие ее хозяева переглянулись. На их лицах застыло неподдельное удивление. А Виктория, тем временем, повнимательнее оглядела комнату, в которой находилась. Обстановка в ней была странной: окон не было, в углу стоял пластиковый белый офисный стол и такие же стулья, обшарпанные и явно очень старые, другой мебели не было вообще. Как не было и еще каких-нибудь современных вещей, сделанных на фабриках. Пол и стены закрывали многочисленные коврики, большие и маленькие, сделанные, как показалось Вике, вручную. Освещалась комната несколькими плошками, в которых горел огонь…

            - Скажите! – внезапно осенило молодую женщину. – Вы знаете, что такое галлюцинаторы?

            Ее собеседники снова посмотрели друг на друга и пожали плечами.

            - Первый раз слышу это слово, - сказал мужчина. – Что это?

            Добровольская откинулась на подушку и на мгновение прикрыла глаза. Ей повезло даже больше, чем она рассчитывала – она попала в реальный мир!

- Вы можете рассказать обо всем по порядку – откуда вы и как попали в наш поселок? – спросила ее хозяйка.

            - Именно это я и хочу сделать! – ответила Виктория. – Вот только… что-то мне нехорошо опять…

            - Ой, мы ее замучили вопросами, а она ведь только в себя пришла! – виновато воскликнула женщина. – Андрей, позови Елену! А я сейчас бульончик тебе разогрею, - вновь повернулась она к Вике.

            Той совсем не хотелось есть, но слушать ее возражения хозяева не стали, заявив, что теперь ей надо набираться сил.

            - Вы пока поешьте, а я позову помощников нашего старосты, - сказал ей мужчина. – Чтобы вы нам всем сразу рассказали, кто вы и откуда.

            «Интересно, почему он пошел за помощниками, а не за самим старостой? – удивилась было Вика, но быстро сообразила. – Да он же, наверное, и есть самый главный тут!»

            Ела молодая женщина, почти не чувствуя вкуса горячего бульона. Ее опять начало клонить в сон, но она твердо решила сначала поговорить с местными жителями и расспросить их о Павле. Он должен был находиться где-то здесь – иначе она сама не попала бы в этот странный холодный мир!

            У нее даже мелькнула мысль, что Павел может прийти к ней вместе с другими помощниками старосты. Но эта ее надежда не оправдалась. Хозяин дома вернулся с тремя такими же бородатыми мужчинами и одним молодым парнем, но все они были незнакомы Виктории.

            - Расскажите нам, кто вы и откуда, - попросил ее староста, а его жена помогла Добровольской сесть, подложив ей под спину еще одну подушку.

            И Вика начала рассказывать. Она старалась подбирать самые простые слова, опасаясь, что слушатели не поймут ее объяснений, но вскоре стало ясно, что в этом нет необходимости. Местные жители, возможно, не смогли до конца разобраться, что такое галлюцинаторы с технической точки зрения, но зато сразу ухватили главный принцип их действия.

            - Вы хотите сказать, что большинство людей создают сами себе наваждения и живут в них? – спросил Викторию один из них, отличавшийся самой роскошной бородой и одетый в необычный черный балахон.

            - Именно так! – подтвердила Добровольская.

            - И есть такие, кто не поддается наваждениям и может по собственной воле залезать в чужие иллюзии? – с живейшим интересом уточнил молодой человек?

            Вика кивнула:

            - Да. Я сама из таких.

            - Но если это так и если наш мир, как вы говорите, является настоящим, то где прячутся все эти поддавшиеся наваждениям люди? – вступила в разговор жена хозяина. – Вся наша планета сейчас населена искинами, роботами, и они воюют друг с другом.

            - Может, другие люди где-то прячутся, так же, как и вы, и тоже не знают о вашем существовании? – предположила Добровольская, но, еще не закончив фразы, поняла, что дело в другом. – Нет, послушайте! Все не так, скорее всего, те земли, где живут роботы, на самом деле тоже – чья-то иллюзия!

            - А как же наше поселение? – переглянулись ее слушатели. – Оно-то – точно не наваждение, раз у нас нет этих ваших штук!

            - Ваше – нет, не наваждение, - подтвердила Добровольская.

            - Как же оно совмещается с остальным нашим миром? – удивился староста.

            - Этого я не знаю, - развела руками Добровольская. – Но в этом, наверное, смогут разобраться мои друзья – они тоже могут переходить из одной реальности… одного наваждения в другое. Один из них – мой муж, Павел Ефимцев. Я рассчитывала встретить его, когда перемещалась сюда.

            Местные жители снова ответили ей удивленными взглядами.

            - Не знаю такого, - покачал головой староста, и остальные молча повторили его жест.

            - Если бы он попал в какой-нибудь из соседних поселков, я бы уже знала, - поддакнула его жена. – Но, может быть, он сейчас на другом континенте?

            - Если это так, туда можно добраться? – тут же спросила Виктория. Ее собеседники нахмурились и виновато развели руками.

            - Из поселка – нельзя, - ответил староста. – Он спрятан подо льдом, и мы не выходим наружу, чтобы искины не могли нас увидеть и проникнуть сюда. Но если вы умеете перемещаться по чужим наваждениям, может быть, сможете попасть и туда?

            Вика испуганно захлопала глазами:

            - Ну… наверное смогу…

            - А сможете вы и нас этому научить? – спросил молодой человек и, оглянувшись на своих старших товарищей, добавил. – Если вдруг искины узнают о нашем существовании или случится еще что-нибудь – тогда нам может пригодиться это умение!

            Остальные одобрительно закивали. Добровольская растерялась – сейчас она не была уверена, что сможет не то что создать портал и уйти в другую реальность, а хотя бы просто встать на ноги и пройтись по комнате. К счастью, хозяйка вновь догадалась о том, как она себя чувствует, и пришла ей на помощь.

            - Дайте ей теперь отдохнуть! – велела она мужчинам. – Прямо сейчас она точно не сможет ничему вас научить!

            Тем явно хотелось если не начать учиться прямо сейчас, то хотя бы задать гостье еще несколько вопросов, но спорить с женой старосты никто не решился. Она выпроводила всех из комнаты и присела на пол рядом с Викиной постелью:

            - Как ты сейчас? Тебе еще что-нибудь нужно? Я буду в соседней комнате, если что – пусть искин меня позовет, скажешь ему!

            Добровольская благодарно улыбнулась:

            - Спасибо вам…

            - Не за что, милая. Спи, набирайся сил! – улыбнулась ей хозяйка, и Вика с удовольствием последовала ее совету.

            Она лежала, закутавшись одеялом и наслаждаясь теплом, и, уже засыпая, думала о том, что скоро они с Павлом обязательно встретятся. Может быть, она сможет переместиться к нему, в ту страшную реальность, от которой прячутся ее новые знакомые, а может, он сам скоро попадет сюда… Это было неважно. Главное, что скоро они опять будут вместе – в этом Виктория не сомневалась.

 

 

А Ринат Ибрагимбеков и вовсе никогда не ведал сомнений, потому что его на них не запрограммировали. Существуя как человек, подражая людям и сознавая себя мужчиной, это существо – хотя, скорее, создание – вело полуреальный образ жизни. Когда надо было радоваться – радовалось, когда опечалиться – грустило, когда разозлиться – выходило из себя, а порой проявляло верх самообладания… в общем, как обычный житель Земли. Но в поступках этого создания не было главного – истинности.

Ринат, продолжая спать в позе эмбриона, развернулся в шаре, ткнув его стенку обутой в военный сапог ногой. Невидимая, почти тлетворная стенка пошла крупной рябью, похожей на пузыри. Ибрагимбеков сладко улыбнулся: то ли увидел во сне нечто приятное, то ли что-то иное его развеселило, однако вдруг из-за этого незапрограммированного мига реальность вокруг стала светать. Мрак, казалось, сделался менее глубоким и пугающим, но если тут ещё оставались какие-то сомнения, то следом случилась вещь, которой можно дать лишь одно толкование: сквозь прореху в пространстве-времени внутрь завода упал Павел Ефимцев.

При падении он немного повредил плечо, отчего при резких движениях оно постреливало – энгэ убедился в этом, пару раз взмахнув ушибленной частью тела.

- Ладно, не отвалится, - пошутил Ефимцев, - и слава… - но не договорил.

Прямо перед ним во внушительной прозрачной сфере, наводящей одновременно на мысли и о мыльных пузырях из детства, и о контейнерах в форме шара, и о высокотехнологических беспроводных устройствах, - там, внутри, в тесноте, в вакууме, тьме, вертелся-крутился и спал… сам Ринат Ибрагимбеков!

«Хотя что значит “сам”, - осадил себя Павел. – Думаю о нём, как о высшей сущности, а он ведь один из нас. Да что я: такой же, как мы!»

Такой ли?..

Массируя слабо, но ощутимо и неприятно ноющее плечо, «плюс» двинулся вперёд. Он старался не думать, где находится, где располагается завод, где «обитает» Ибрагимбеков. И ничуть не воодушевляли вопросы вроде: как построили это здание, кто и как создал этого искусственного человека, каким образом Ефимцев сюда попал… Впрочем, на последний вопрос ответ он всё же получил, проскользнув через мрак и подойдя чуть ли не вплотную к пузырю, достаточно близко, чтобы увидеть: странное человекоподобное создание… улыбается! Не грозно щерится, не ехидно ухмыляется – нет! Оно улыбалось; он – улыбался!

- Немыслимо…

- Очень даже мыслимо, - ответил откуда-то, словно бы отовсюду в царящей тишине, мужской голос. – Мысли, они стоят во главе всего, и они материальны. Всё, что мы есть, - это результат наших мыслей. Помнишь?

- Так сказал Будда, - не силясь понять, кто говорит с ним, ответствовал Павел. – А в Евангелии сказано, что последние станут первыми.

- Что ж, может быть… - задумчиво протянул незримый собеседник. – Ты пришёл-таки. А я сомневался.

- Почему? – Ефимцев решил принять навязанную незнакомцем словесную игру.

- Много было аргументов «против» этого.

- Но, наверное, не меньше «за»?

- Верно. Ты быстро учишься. Мне даже жаль, что скоро нам придётся расстаться. – Неясное чувство проскользнуло в этих словах.

- Угроза? – уточнил Павел, чтобы понять, как ему дальше вести диалог.

- Вовсе нет, дорогой братец, вовсе нет.

- Братец?

- Ну конечно. Все люди братья.

- А-а.

- Хо-хо-хо, я-то уж подумал, ты догадался… Ну да ладно. Продолжим?

- Что? Эти игры в слова?

Раздался оглушительный на фоне общего беззвучия смех.

- Нет-нет, никаких игр, только честное общение.

- Я готов.

- Уверен? Тогда держи.

В следующий миг перед лицом Павла возникла картинка, похожее на плитку изображение: по краям располагались окна, справа – вьющееся вечнозелёное растение, слева – сверхтонкий телевизор, по центру вверху – голочасы, снизу по центру – дорогой искусственный ковёр. А человек, что находился в окружении этих предметов интерьера, оказался не кем иным, как им самим, Павлом Ефимцевым.

- Что это?! – не сдержал удивления энгэ-плюс.

- Не узнаёшь собственную реальность? – хитро осведомился собеседник.

- Настоящую? Или ту, что годы рисовал мне галлюцинатор?

- Очень верный, очень правильный вопрос! Только я, пожалуй, мог его задать.

- Но задал-то я.

- Эх, Павел, Павел…

На зависшей в воздухе плитке загорелись обозначения и сенсорные клавиши, а затем из экрана влево и вправо выехали другие экранчики, а из них ещё, пока вереница изображений не взяла Ефимцева в кольцо. Он глянул на одно – Вика в окружении своих фоторабот и косметики; на второе – Линда в её мальчишеской одежде, с йэфом наизготовку, украшенным стилизованным рисунком водяного змея. На третьей он увидел Сержа и вещи, которыми тот пользовался; на четвёртой – Илью; на пятой – Артёма… всю четвёрку энгэ-заступников, что когда-то спасли ему жизнь. И прочих негаллюцинирующих, с которыми тесно общался.

- Крути мысленно, - подсказал невидимка, - твои мысли, они и это могут.

Павел догадался, о чём шла речь, и решил попробовать. Он мыслями уцепился за круг образов вокруг него, а потом повернул его, будто шофёр – руль. Просмотрев картины, Ефимцев уже хотел было обратиться к собеседнику с новым вопросом, когда внимание его привлёк последний человек на голографических экранах. Снова Павел, только на сей раз в окружении пустоты и черноты; лишь из-за спины выглядывала часть чего-то круглого. Мужчина присмотрелся и не сдержал возгласа удивления: сфера, куда заключён Ибрагимбеков!

- Господи! – выдохнул он. – Это… я?!

- В конце концов ты начал понимать – не всё, не на сто процентов верно, однако начал. – В голосе слышалась не издевка, но контролируемая радость. – Эта встреча не была предрешена, и никто не писал о ней. По сути, она бы в большинстве вероятностей не произошла, если бы не крохотная случайность. Тем не менее, как известно, крохотные случайности встречаются на пути гораздо чаще, чем однозначные предсказания. Так? Так. Поэтому я здесь. Поэтому мы здесь. – Говоривший сделал акцент на слове «мы», после хлопнул в ладоши и вошёл в появившийся ниоткуда круг света.

Павел, уже внутренне готовый к тому, что предстоит узреть, всё равно не сдержался и выругался.

- Это я. Ну конечно!

На человека чуть выше среднего роста, с размытыми чертами лица и короткой тёмной стрижкой смотрел… человек чуть выше среднего роста, с размытыми чертами лица и короткой тёмной стрижкой. Павел смотрел на Павла. Энгэ на энгэ – вот только…

- Ты их предводитель, - понимающе проговорил Ефимцев.

- Кого? – Ефимцев-2 беззаботно взмахнул рукой. – Отступников? Почти. Но не всё так просто, как, признаюсь, мне хотелось бы.

Настоящий Ефимцев сделал шаг вперёд; Ефимцев-2 моментально выхватил из кармана энтроп.

- Мы не договорили, - теперь в голос добавился лёгкий, однако немедленно узнаваемый оттенок угрозы. – Потому сделаешь ещё шаг – сотру тебя из реальности. Каково это, интересно, быть уничтоженным собственным воплощением?

- Может, ты мне и расскажешь? – произнёс Ефимцев-1, вскидывая руку и, когда рукав рубашки сдёрнулся, демонстрируя йэф; оружие выехало вперёд, он сжал его пальцами. – Ощущения будут немного иные, никто тебя уничтожать не собирается, зато ты сможешь рассказать об ощущениях изъятого с лица действительности псевдочеловека.

- Отнюдь не псевдо.

- Это мне решать: из нас двоих-то подлинный я.

- Правда? А ему кажется, - Ефимцев-2 кивнул в сторону мирно спящего Ибрагимбекова, - что мы оба ложны.

- Зачем ты показал их? – Ефимцев-1, не убирая йэфа, повёл рукой в сторону парящих экранов. – Это ведь твоих рук дело?

- Твоих-моих. Какая разница? Да и нет ни моих, ни твоих. А знаешь почему? Потому что это его рук дело. Да-да, Рината Ибрагимбекова.

- Он не человек.

- Это спорный вопрос: никто пока не доказал обратного.

- И не докажет, поскольку стена пузыря – это стена реальности, то есть истинной, не подложной действительности, а нет ничего более хрупкого, но и более надёжного, чем она.

- Согласен. Однако всё сказанное тобой – нами – означает, - что мы в тупике. И тебе придётся выбрать, кем пожертвовать.

- Что? – недоумённо переспросил Ефимцев-1.

Второй Ефимцев рассмеялся.

- Ну банальная же ситуация: давай, решай, чью жизнь ты отдашь в обмен на свою! И думай быстрее, а то мы с ним придём к выводу, что предложение слишком хорошо для тебя.

Ефимцев-настоящий кивнул; его держащая йэф рука чуть опустилась. Всё говорило о том, что он готовится сделать выбор, Павел же тем временем оком энгэ проник сквозь светящиеся сенсорные окошки в миры людей, чтобы были на них помещены, - благо, окна давали такую возможность.

Вот Виктория, в безопасности, в компании что-то говорящей ей Линды и молчаливого Сержа.

Вот остальные члены его команды, бегущие прочь из разрущающейся крепости под Антарктидой.

А вот и Павел Ефимцев собственной персоной, смотрящий на себя в том тёмном мире, где светится лишь экран, на котором Павел Ефимцев собственной персоной смотрит на себя… Зеркало в зеркале, растягивающее повторение до бесконечности.

И вот, конечно, лже-Ефимцев, почему-то в океане безбрежной пустоты.

Задумавшийся положительный энгэ поднял взгляд на Рината, чтобы моментально, незаметно для двойника просканировать эрзац-человека. Вот это да! Создания, по чьей вине всё началось, не существовало. Павел пытался осмыслить этот парадокс и пришёл к выводу, что это невозможно.

Безо всяких слов – без предупреждения, угрозы или насмешки, - тихо, как и положено злодею, Ефимцев-2 выстрелил; чёрный, даже на фоне концентрированной темноты завода, энтропийный сгусток полетел в его визави. Тот углядел атаку, наверное, за миллисекунду, и не обычным зрением, а предчувствием энгэ. Павел упал коленями на холодные, не видимые за слоем вечной ночи плиты. Энтропия, родив отвратительное, ужасающее чувство, пронеслась мимо и, может, растворилась во тьме, а может, проделала в стене ненастоящего строения дыру. Это было неважно. Потеряло важность совершеннейшим образом всё, когда Ефимцев-1 сделал правильный вывод.

Ненастоящее! Всё вокруг всё это время было ненастоящим! Не рождённым г-модулятором, а гораздо более ложным – просто никогда ни в чьём сознании не существовавшим! Так же как его двойник. Как Ринат Ибрагимбеков, в несуществовании которого они заперты. И затея разрушителей-отступников закончится крайне плачевно, если не прекратить её прямо сейчас. А как избавиться от странной, не вяжущейся с действительностью картинки перед глазами? Ну конечно! Старинным, детским способом.

И он выстрелил из йэфа в лениво поворачивающийся по разным осям шар с ненатуральным человеком внутри…

 

 

…Ринат Ибрагимбеков сморгнул…

 

 

…Раздался низкий голос:

- Павел! Ты с нами? Приём!

Послышался смех нескольких человек.

Ефимцев очнулся, заозирался кругом; товарищи по боевому отряду смотрели на него кто удивлённо, кто сочувственно, кто с улыбкой, а кто с интересом.

Сидящая справа Виктория ткнула мужа локотком.

- Ты провалился в сон прямо посреди речи!

Павел ошалело уставился на неё.

- Вика? Ты тут?

Она похлопала накрашенными глазками; и смех и грех – краситься, отправляясь на лекцию или боевое задание, но его жена всегда отличалась оригинальностью.

- Конечно, я тут, где мне ещё быть? – с неприкрытым удивлением ответила женщина. – Ты-то где?

- А правда, где я? – спросил Павел, но с юмористической ноткой в голосе, чтобы не вызвать подозрений.

- На собрании по поводу успешно остановленной атаки экстремистов-отступников, - прозвучал в ответ тот же мужской голос. – В этой операции, кстати, именно ты проявил себя как герой.

- Даже получил ранение. В плечо, - охотно подсказала сидевшая в паре человек от него Линда.

- М-да?

Он повёл плечом; часть тела отозвалась неяркой болью, чем вызвала, однако, на лице странную для всех собравшихся улыбку.

- Ну так это же отлично, - проговорил он. – Не волнуйтесь за меня ребята: я на месте. Извините и давайте продолжать.

Всё ещё несильно улыбаясь, он в обход всех правил приобнял жену за бок и чмокнул в щёку. Она не возразила, не осадила его, потому что, пока припадал губами к гладкой коже, он успел тихо вымолвить «Потом расскажу». И что-то ей подсказывало: послушать будет что…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Часть 5

 

Глаза в глаза – в сердца миров

 

(история космического чувства)

 

Тот день на космическом шаре ХО-189В выдался привычно светлым; чуть приглушённым, возможно, из-за постоянных фиолетово-болотных облаков, но скорее радостным, чем смурным. Затянутое тучами небо – обычное дело для небольшой планетки, низкая температура тоже, так же как и циклоны с их дождями, ветрами и прочим. Однако у небольшого по космическим меркам планетарного тела с 300-дневным годичным циклом нрав был не то чтобы холодный, а, пожалуй, переменчивый. Погода, которая вам выпадала, как в рулетке, зависела от вашей личной удачливости, непредсказуемых даже для метеорологов условий, настроения космоса и бог знает чего ещё. Такая жизнь не сахар, как верно замечали сами обитатели, но они привыкли и к этому.

Да и время с сопутствующими ему технологиями не стояло на месте: двигалось вперёд, всё дальше и дальше; создало мыслями учёных и руками инженеров зонды, что прекрасно разгоняли погоду сперва в пределах стратосферы, а затем и среди звёзд, в межгалактической пустоте. Конечно, очень опасно заниматься регулировкой космических сил; впрочем, если быть честным до конца, не доросли ещё озеряне до управления в галактических масштабах. Озерянами жителей ХО-189В называли потому, что второе, неофициальное имя планеты звучало привычнее, проще и приятнее для обычного уха – Фиолетовое Озеро. Сразу возникали поэтические мысли, рисовались картины далёкого, неизведанного мира, вдохновлённые воспоминаниями из детства, когда каждый первый увлекался таинственными захватывающими историями о пришельцах, их странных планетах, ракетах с подпространственным двигателем и остальным в том же духе.

Эдмон Ин для кого-то был тем самым инопланетянином, например, для землян или марсиан, или центавриан, но жизнь его мало чем отличалась от их. Собственно, так уж заведено: если гомо сапиенс появляются на каком-нибудь необжитом месте, то начинают строить государство по лекалам той страны, из которой их занесло на это девственное вселенское тело, - гораздо проще следовать по пути подобия, чем измысливать что-то своё. К Эдмону это можно отнести в той же самой мере, что и ко всем озерянам: обыкновенный мужчина, не средних лет, но близко к тому (срок жизни озерян почти как у землян). Тёмные волосы с пробором направо; сине-голубые, ледяного оттенка глаза; очки без диоптрий, исключительно на работе и для солидности; надоевший, но обязательный галстук.

Эдмон работал в посольстве Озера; до очень высокого поста пока не дослужился, однако ответственные поручения выполнял давно, продолжая ждать, когда же его повысят, и сначала устав от такого ожидания, а потом свыкнувшись с ним. Посольство не забывало наиболее инициативных и испольнительных сотрудников: выделило ему высокотехнологичную квартиру. ПМЖ на Озере делились не только по количеству комнат, но и по технологичности: низшая, низкая, средняя, высокая и высшая. Карабкаясь без особого старания и, надо сказать, труда также, Эдмон взобрался на четвёртый, предпоследний уровень робизации.

В день, когда началась эта история, мужчина возлежал в шезлонге, послушно подстраивавшемся под его позу, ментально регулировал функции солнцезащитных очков, блокировавших слишком яркие лучи светила ХО-189, потягивал свежевыжатый ананасовый сок, а вернее, позволял ему вливаться в рот через пневмотрубочку, и не помышлял ни о каких заданиях. Квартира, откинув потолок и задвинув его в пазы, превратилась во что-то вроде неподвижного кабриолета, если проводить сравнение с мобилями. Один из них, беззвучно ревя, пронёсся вдоль открытой квартиры, заложил вираж и взмыл в небо. Звук двигателя успешно поглощался модернизированным мотором, буквального этого года выпуска, а все остальные звуки – устройством под названием саундволл: четырьмя небольшими, принимающими цвет интерьера коробочками, создающими невидимую, вбирающую шумы стену.

До конца не веря своему счастью – солнце, маленькое, но жгучее, проглянуло надолго и уходить не собиралось, а прогноз на ближайшие два часа точно такой же, - Эдмон перевернулся набок. С почти неслышным сопением шезлонг подстроился под «капризы» хозяина. Внизу расхаживали люди, радуясь более чем летней погоде: кто-то выгуливал домашних питомцев, кто-то совершал променад под ручку со второй половинкой, кто-то просто шёл, глазея по сторонам или читая внутренним взором умокнижку. Люди радовались тёплому дню, редкому гостю после падения Иллюзии.

Когда-то давно, по воле нескольких многосильных корпораций, на мир Эдмона упала завеса неправды. Чтобы контролировать мир, выжимать из него хлеба и зрелища для себя, корпорации не гнушались ничем, в том числе ментальным контролем: в голову каждого жителя было вживлено специальное устройство – галлюцинатор. Хитрость состояла в том, что «владельцев» этих галлюцинаторов, или г-модуляторов, с самого рождения убеждали как в необходимости прибора, так и в истинности картины, им нарисованной. А рисунки у всех людей оказывались разными: высшетехнологичное устройство, больше похожее на имплантант, считывало потребности, желания, чувства носителя и проецировало соответствующие образы. Поэтому кто-то жил в мире райских садов Эдема, кто-то – в пепелище Ядерной войны, другой – среди зелёных человечков, тогда как четвёртый – в совершенно невообразимом мире. И тем не менее, реальности сочетались, а причина проста: по сути, их не было вовсе.

Когда же некто по имени Павел Ефимцев, родившийся за сотни световых лет отсюда на планете по имени Земля, принёс Цепи Планет знание, Иллюзия пала, подобно «железному занавесу» на той Земле, и Озеро сменило обличье. Поменялось на ХО практически всё, в том числе и погода – с виртуальной на реальную. Не каждому пришлись по вкусу изменения: возникали споры, ссоры и драки, вспыхивали мятежи, зарождались войны, но время распорядилось по-своему. К власти пришли ультранейтралы; они придерживались точки зрения, гласившей: «Никто не прав, никто не виноват, все свободны». Их аналитические возможности и способность не поддаваться ненужным эмоциям заметно усилились, поскольку в соответствующие органы правителям лучшие врачи вживили нативы. Нативы не просто заменяли органы настоящие – они своим присутствием создавали новые органы, то есть организм принимал их за таковые, а эти полувещи уже регулировали настройки тела в зависимости от своей программы.

На небо набежала пара шальных, не отмеченных в прогнозе облачков, и раздался звонок по фону – средству связи, включавшему в себя, правда, в миниатюре, все основные технические нововведения последних веков: от принтера до смартфона. Эдмон скривил губы, когда мыслесигнал сообщил, что беспокоят с работы, совершенно не хотелось очередных заданий из посольства планеты. «Пошлют так уж пошлют!» - вспомнил Эдмон бородатую шутку с места работы; настроил ментально голосовой режим и проговорил:

- Алло.

- Занят? – Только один человек общался так свободно и уверенно, но при этом не здоровался – его босс Алекс.

- Нет, - с еле слышнм вздохом честно ответил Эдмон.

- Ты мне нужен. – Алекс наверняка услышал вздох, хотя виду не подал.

- Есть задание?

- И пресрочное.

- И больше некого отправить?

- В точку.

Эдмон опять несильно вздохнул.

- Почему же?

- Все по делам разлетелись, а эти ребята с Острова возьми да встречу назначь!

Ого, начальник изъяснялся импульсивно – видимо, действительно нечто важное и срочное… но, господи, как не хотелось покидать уютного шезлонга! Однако придётся, судя по всему, если он не хочет потерять накопленного за годы авторитета.

- Что нужно делать? – на всякий случай уточнил Эдмон. Обычно начальство информировало на месте, но дело было безотлагательное, могли пойти против графика.

- Брать ноги в руки и чесать в космопорт. Инфу скину тебе на фон.

- А…

В этот миг связь прервалась. Алекс в своём репертуаре: приходит и уходит по-английски, не прощаясь. Шеф, что с него взять…

Вздохнув ещё раз, напоследок, Эдмон, как и было велено, взял ноги в руки и, поднявшись с уютного шезлонга, отправился на мобиле в космопорт. Собирать оказалось нечего, а из одежды он только сменил в автораздевалке костюм для отдыха на деловой наряд да надел «форменные» очки.

Мобиль марки «АК» («Аэрокомпании») доставил его до космопорта общим счётом за 12 минут 37 секунд. Эдмон послал мысленный щелчок, выключив секундомер, и заглушил машину; повинуясь движению его ноги, приподнялась дверца. Он ступил на тротуар, услышал, как тихим попискиванием ставится на сигнализацию АК, вздохнул для проформы и направился в ближайший портал. Все они были оборудованы голографическими табло; рядом маячило номер 3. Вделанный в стену сканер определил его личность по чипам на костюме (один – необходимый, второй – запасной), занёс в базу данных, проверил, выбил билет, и Эдмон забрал его на подходе к багажному отсеку.

- Будете что-нибудь сдавать? – почти как человек спросил робот-носильщик.

- Если только себя, - улыбнувшись, ответил мужчина.

- Шутка. – Робот понимающе кивнул и обратился к следующему посетителю: - Будете что-нибудь сдавать?

Эдмон прошагал через освещённый, местами фосфоресцирующий, но не утомляющий глаза холл и запрыгнул в салон космолёта; безопасный вход закрылся за его спиной. Стюардесса с фигуркой «ничего себе», короткими светлыми волосами, в выглаженной пилотке услужливо проводила путешественника на автоматизированное место, предложила еду, напитки, чтиво. Эдмон вежливо отказался и, растянув фон пошире, углубился в чтение полученной от шефа информации.

- Так-так-так… - забубнил он, по привычке проговаривая про себя рабочие сведения. – Озеленительная Община… это интересно… хочет подписать долгосрочный договор с Главным Банком ХО-189В… М-да, ничего интересного. Ну что ж, пусть попробуют ещё раз, может, теперь что-нибудь получится. После падения Иллюзии люди любых творческих профессий с огромным трудом находят общий язык с власть- и деньгипредержащими, потому что, воспользовавшись крахом прежнего, ложного порядка, к власти пришли, по большей части, не самые умные, а самые быстрые, и с течением времени картина мало меняется. Разруливать же эту ситуёвину как всегда посредникам: послам и иже с ними…

«Ладно, - подумал Эдмон, - что-то я совсем забормотался. Посплю-ка».

Он отдал креслу мыслеприказ сделать автоподгонку; когда процесс завершился, мужчина вновь заглянул в записи на фоне, применив телеконтакт: помог мягкий, прочный, неощущаемый и едва заметный аппарат в форме жучка на голове.

«Полюбопытствуем, сколько лететь до Острова… Целых 3 часа 6 минут. Успею выспаться».

И, подхрюкнув по старой, не изжитой привычке, посол погрузился в быстрый космический сон. Корабль уже взлетал.

 

 

У Майи, жительницы Y1-96UG, или, как в просторечии называли эту планету, Розового Острова, не было фамилии – чересчур оригинальные обычаи не предписывали. В погоне за нестандартностью у правящих верхов случались всякие эксцессы, и глупость нередко обгоняла интеллект.

«Например, ну зачем эта уродская система безопасности в виде вездесущих ракушек?! – не могла понять Майя. – Стилистика Острова, как подсказывает простая логика, должна быть островной, а морские раковины подошли бы больше… да вон хоть Озеру. Или гигантические торговые центры – кому они нужны? Внушительности нет, только место занимают. Или, пожалуйста, новомодные мобили в форме овощей и фруктов. Кто в здравом уме мог до такого додуматься?!»

За исключением этих и ещё нескольких «но», мир, где ей выпало жить, Майю устраивал, и неспроста: оверхайэндовая обстановка, прямо как на том же Озере, льготы для пенсионеров, регулярные крупные выплаты инвалидам, цивильные школы, хорошая система здравоохранения… Мирок, близкий к идеальному, если бы не Падение Иллюзии, навязшее на зубах аж со времён младших классов, когда его историю вдалбливали в головы малосознательным ученикам, которым лишь бы в пневмобол погонять. Ефимцевым каким-то мозги забивали, а хотелось и порисовать, и побегать, и новейшие фонные игры у одноклассников посмотреть…

Но в целом, как было сказано, планета Майе нравилась; женщина вообще принадлежала к разряду эмоциональных, но разумных представительниц слабого пола. Редкий вид…

«О чём, похоже, не подозревают люди, трезвонящие по утрам, - недовольно пронеслось у неё в голове. – И, конечно, звонок деловой. Проверим-ка ради интереса пометку… Ну разумеется: “работа”!»

Что может потребоваться от экономического эксперта с самого утра?

«Встань и узнаешь, умная Майя».

Фон… Штуковина, наделённая подобием искусственного интеллекта последней степени, чтоб её!.. Но «разумная» вещь останавливаться не хотела – подлетела поближе, чтобы Майе было удобнее отвечать.

«Трезвонит над ухом».

Стройные ножки выпростались из-под утеплённого одеяла: погода стояла, как и всегда в этом сезоне, нехолодная, но ветреная. Рот с тонкими губками беззвучно проговорил неприличное слово; тонкая и вместе с тем жилистая ручка откинула тёмную прядь с зелёного глаза.

- Да, да, - без особой радости, но с дежурной вежливостью – должность обязывала – откликнулась она.

- Майя? – позвала её импульсивная, однако добрая, порою сверх меры, начальница Вера. – Поднимайся: дела!

- Это ясно… - Она встала, потянулась, слезла с пневмокровати, что шустро убралась. – А какие?

- Срочные. С ХО прилетает посол, тебе нужно обслужить его по высшему разряду.

«Обслужить по высшему разряду…» Прозвучало не очень, но это обычный рабочий сленг.

- А в какой космопорт он прилетает? – уточнила Майя.

Вера грустно вздохнула.

- Знала, что ты спросишь… В Рощинский.

- Но там не моя юрисдикция.

- И это знаю. Только мне либо тебя посылать, либо Петру, а она уж больно резка временами.

- Вот и потренируется.

- Боюсь, клиента потеряем.

- Такой перспективный?

- Говорят, очень!

- Ну и всё равно. Мои сектора: от SS60 до SS69. Я имею право не лететь и, с твоего позволения, хотела бы им воспользоваться.

- Ты меня подводишь, - без обиды и нажима, но с непривычной для других начальниц долей грусти произнесла Вера.

- Да… Извини.

- Эх! Ну хорошо, пошлю Петру. Только ты злоупотребляешь моим, этим, как его…

- Точно!

Майя рассмеялась, Вера – за ней.

- Погоди-погоди, - предупредила скорую радость начальница. – Тогда для тебя есть другая работа, которую я как раз хотела отдать Петре.

- Непыльная, что ли? – опять же без особой радости осведомилась Майя.

- Совсем! Тебе понравится! И как раз таки в твоих районах.

- Это очень кстати, - саркастически пробормотала Майя.

- Ага, - не расслышав, отозвались на том конце линии. – Лови на фон… Да, только что пришёл ответ от посла, когда я сказала ему в ментеально-текстовом сообщении, что в связи с заменой экономического эксперта ему придётся полчаса-час подождать. Он отказался от наших услуг, заверил, что мы не создали ему проблем, и даже сам принёс извинения за доставленные трудности…

- Э… - начала было Майя, но Вера её опередила:

- Ну да хватит болтать. Пока!

Начальница отключилась, а её подчинённая, потирая сонные глаза, погрузилась в чтение документации.

«Что там? Собрать сведения у роботов-кураторов? Вроде и правда несложно. Если терминалы оплаты, которые они обслуживают, работают исправно и не будет никаких непредвиденных инцидентов, обернусь часа за два с половиной. А если не все десять терминалов исправны или включены – может, из-за грядущих праздников уменьшили количество, - так и того меньше времени потрачу. Конечно, могут подрядить разобраться с поломками… В принципе я не обязана этого делать, но кому какое дело, тем более что в моём договоре прописаны “особые случаи” и “работа на месте по мере надобности”, куда подведёшь при желании что угодно. Хех, да что рассуждать, пора собираться».

Глянув заспанным глазом в окно, на примелькавшийся грязно-розового цвета восход, островитянка прошла в ванную; скинула одежду, обмылась, оделась в чистое. Почистила зубы, умылась, привела в порядок волосы, намазалась кремом и обновила маникюр; спасибо технологиям, всё вышеперечисленное занимало от силы минут двадцать, а если не рассусоливать, то и пятнадцать. Позавтракав на скорую руку – аппетитными горячими сэндвичами, - Майя надела модные туфли, накинула современную пёструю и лёгкую одежду и выбежала из квартиры. Автодверь самозащёлкнулась.

Мобилем она не пользовалась принципиально, поскольку не хотела тратить деньги на бессмысленные, как она полагала, вещи; поэтому поймала пневмотакси, дала роботу-водителю денег – чтобы хватило до места назначения – и, зная, что получит сдачу по прибытии, удобно расположилась в мягчайшем искусственном кресле. Жёлтый мобиль в форме авокадо поднялся в воздух и ринулся навстречу пункту, указанному на мини-экранчике Майей.

По прибытии, сунув отсчитанное шофёром в компокошелёк, женщина направила стопы к видневшемуся уже отсюда терминалу. Он представлял собой нечто вроде телефонной будки, войдя куда и предоставив в распоряжение автомата на короткое время свои мысли человек мог оплатить квартиру, машину, полёт за границу и многое другое.

Робосмотритель (или, иначе, куратор) ждал её возле «будки»; она позволила считать её идентификатор, сдвоенный на отвороте и на лацкане рубашки.

- Добрый день, мадам, - поздоровался смотритель.

- Мадемуазель… а так-то и тебе привет, железный, - весело отозвалась Майя. – Что стряслось?

- Проверка финансовых средств.

- Действительно, как я сама не догадалась. Давай.

Она вынула из кармана миниатюрное считывающее устройство, поднесла к выехавшей из головы робота пластине и, когда раздался тихий щелчок и загорелась встроенная в куратора миниатюрных размеров красная лампочка, собрала даннные; процесс продолжался меньше минуты. Затем, убрав счётчик в карман, женщина шагнула внутрь будки-автомата, вступила с ней в мысленный контакт, подумала выданный давным-давно на работе пароль, вошла в панель управления. Проверила настройки, проглядела мельком список плательщиков, уточнила, не было ли сбоев, обновила систему безопасности (и тут этот надоевший значок-ракушка!).

- Всё, железяка, радуйся жизни дальше. – Майя хлопнула смотрителя по плечу и, следуя по наручному навигатору, двинулась к следующему платёжному автомату.

- Спасибо, - донеслось вдогонку.

С остальными девятью автоматами женщина проделала ровно то же самое; ничего непредвиденного, слава богу, не произошло, потому она уложилась в 1 час 53 минуты.

«Рекорд. Хорошее начало дня… а было бы ещё лучше, если бы не работа. Ну да за это платят, и то хорошо».

С чистой от выполненного долга душой, она стала ловить обратное такси.

 

 

Сон Эдмона выдался нетревожным, но лишь до момента приземления – видимо, что-то с системой космической навигации или наземного ориентирования: их не оповестили. Мужчина не успел до конца осознать, что происходит, только в одну секунду он лежал расслебленный, под сладкими техногрёзами корабля, смотрел один из тысяч фильмов в базе (он выбрал кино об острове в облаках и с чайками), а в следующий миг его словно бы чуть приподняло над разложенным креслом и встряхнуло.

Быстро открыв глаза, он увидел, как эта волна проходит по всему кораблю; лежащие люди дёргаются, точно в припадке, потом затихают, а затем поднимаются, напуганные и заинтересованные, чтобы полюбопытствовать, что происходит.

- Опять закоротило, - философски изрёк толстяк в очках через кресло от него.

- Что именно? – решил внести ясность Эдмон.

- Да кто ж знает. В таких ситуациях никогда никто не знает. Возможно, команде корабля что-нибудь известно, но разве расскажут? Статистика важнее.

- А наши жизни?

- Да бросьте, это всего лишь лёгкое потрясывание. – Толстяк с интересом глянул в сторону Эдмона. – У вас что, раньше подобного не было?

Посол покачал головой.

- С посвящением тогда! – воскликнул толстый и разудало рассмеялся.

- Спасибо, - спокойно поблагодарил Эдмон.

Он лёг обратно; киберсон выключил. Честно говоря, его больше интересовало не то, что он почувствовал – это-то можно объяснить, - а что увидел. В процессе этой микровстряски ему явились… глаза. Красивые, определённо женские глаза, чуть раскосые или просто длинные: он не успел разглядеть. Причём смотрели эти глаза словно бы не на него; они были устремлены в него, как будто их обладательница посылала ему некую мысль.

«Стоп, и ведь правда послышалось что-то такое…»

Он постарался припомнить и с трудом выудил из памяти шесть, насколько ему казалось, бессмысленных букв: аз, ер, ир.

«Это она что, звала? Меня?.. Или нет?»

Эдмон погонял мысли в голове туда-сюда, подумал ещё раз, стоит ли делиться пережитым с окружающими: испытали ли они нечто схожее? Поймут ли? Судя по их беззаботному поведению, многим происшествия вроде этого не впервой, остальные же просто, как принято говорить, не запариваются.

«Вот и я не буду запариваться, - решил для себя Эдмон, - к тому же скоро приземляемся. А из-за неожиданности и лёгкого электрического шока мало ли что не привидится».

Он кивнул сам себе, снова лёг, закрыл глаза, однако гипносон выключил: не имело смысла активировать его, корабль с минуты на минуту садился.

 

 

Полёт до дома у Майи выдался тревожным. Нет, на первой половине пути ничего примечательного не происходило, а вот дальше случилось что-то крайне странное; женщина не знала, как к этому относиться. На улице по-прежнему ясная погода, ни намёка на грозу, и вдруг механическое такси будто бы приподнимает – на полной скорости, - заставляет на пугающее мгновение застыть, чтобы после резко бросить вниз.

Майя, разгадывавшая телеворды с закрытыми глазами, ударилась головой о крышу салона, выругалась и хотела отчитать робота-шофёра, но тот испугал её ещё больше: он не двигался, голова же его слегка подрагивала.

- Эй, даже не думай зависать!

Она стукнула его рукой в металлическое ухо. То ли от этого, то ли от чего-то другого водитель пришёл в себя и вновь взял контроль над машиной. Спускаясь вниз по крутой дуге, они врезались в дерево – Майя инстинктивно прикрыла глаза, - но сирень оказалась голограммой. Вслед за этим машину чуток встряхнуло, из-за чего женщина повалилась вперёд: задним бампером такси задело искусственную лиственницу.

- Водила, ты где права покупал?

Робот промолчал: в его программу не заложили ответа на такой случай.

- Рули дальше без нервов, хорошо? У тебя их и быть-то не должно, - вновь обратилась к титановому собеседнику Майя.

- Не извольте сомневаться, мадам, - на сей раз соизволил отреагировать собеседник.

- Мадемуазель. Что же вы, роботы, обязательно путаете?

- Извините, мадемуазель. Кстати, мы почти на месте.

«Да, очень кстати, - подумала Майя. – Такие стрессовые полёты – лучше любой диеты… только мне она не нужна. И все эти образы: технология такси на меня так подействовала? Хотя с чего бы, в них ничего похожего не закладывают».

Она нарисовала перед глазами ту картинку, что предстала перед ней в короткое мгновение, когда мобиль, бездвижный, висел в воздухе. Голубые, круглые, крупные глаза; явно мужские. И смотрят так внимательно-внимательно, словно чего-то хотят, и голос тот запоминающийся раздаётся: аз, ер, ир…

«Мистический зов незнакомца, - подумала Майя и сама рассмеялась своим мыслям. – Может, и несуществующего. А больше похоже на фильм ужасов».

И она захихикала уже взаправду.

- В чём дело, мадам? Вам плохо или хорошо?

Майя печально вздохнула.

- Ненадолго же вас хватает. Мадемуазель я. А ты рули давай… рулила.

 

 

Розовый Остров показался Эдмону приветливой планеткой, хорошей, уютной даже, разве что чуть странноватой, взять хотя бы эти устаревшие стационарные дорожные указатели. Или машины в форме фруктов и овощей; по дороге из космопорта мужчина успел понаблюдать, как парят в воздухе ананас, манго, грейпфрут, баклажан, капуста броколли.

Спустившись на антигравитационном эскалаторе к стоянке наёмных машин, Эдмон оплатил одну, с его точки зрения, наименее вызывающего вида, в форме мандарина.

«Веточку приделали, причём зелёную… Век живи – век удивляйся».

Он обескураженно покачал головой, сел в мобиль и, следуя указаниям наручного навигатора, отправился на встречу. Назначена она была на центральной площади, но в специальном, защищённом, отведённом под политические и околополитические дела прозрачном наземном мини-бункере. Эдмон припарковал «мандарин» и зашагал к приветливо раскрывшейся двери бункера: конечно, его данные внесли в базу места встречи, и система распознала гостя.

Озеленители и банкиры, что приятно, вроде бы уже нашли общий язык, мило переговаривались, а при его приближении замахали руками.

«Контактные ребята, повезло».

- Здравствуйте. – Он чуть склонил голову, обменялся рукопожатиями со всеми прибывшими.

Компания подобралась разношёрстная.

Банкиры, безусловно, носили форменную, строгую одежду, однако более их не объединяло ровным счётом ничего. Один, высоченный и с отъетыми щеками, смотрел взглядом босса. Второй, маленький и вёрткий, своим взором всё время за что-то цеплялся – то за ножки проходящей снаружи крали в крохотной юбчонке, то за пролетающий «банан», то за что-нибудь иное – и постоянно прибавлял к речи заученные фразы «Разумеется, мы разрешим эту ситуацию», «Не извольте сомневаться, проблему будут мониторить наши лучшие специалисты» и прочие. Третий же, худой и невзрачный, в круглых очках, только и делал, что молчал или изредка вздыхал, а когда его о чём-то спрашивал неуёмный второй, предлагал тому обратиться с вопросом к авторитетному номеру 1.

Озеленители же прибыли парой, мальчик-девочка, как это называют в такого рода фирмах. «Мальчик», мускулистый, настолько, что, кажется, бицепсы сейчас порвут зелёную символическую униформу, по-доброму и немного рассеянно глядел на банкиров и гораздо внимательнее на «девочку». Стройная, хотя безгрудая, рослая, с длинными руками, с завязанными в хвостик каштановыми волосами, она сразу производила впечатление главы в паре; бывало, что-нибудь коротко, вполголоса бросала культуристу, тот кивал, после чего они опять возвышались как статуи – предположим, Ареса и Артемиды.

- Ну что, - ознакомившись с ситуацией, перешёл Эдмон к новой части встречи, - обстановка вроде этой, честно признаться, не вдохновляет на успешное ведение дел.

Все дружно покивали.

- Приглашаю вас в ресторан. Какой тут поблизости, с подходящими ценами и достойными обслуживанием и кухней?

- «Грядка», - мгновенно ответила Артемида.

- Ага, - отреагировал Эдмон, снова подивившись воображению обустраивавших планету людей. – Тогда туда?

Возражений не последовало.

Он с некоторым трудом разместил их в своём «мандарине», нашёл на навигаторе ресторан (максикафе) и доставил туда всю честную компанию.

«Грядка» выглядела, что неудивительно, подстать названию: ряды столиков, как клумбы и грядки, между ними словно бы протоптанные дорожки, меню растёт прямо под ногами – надо сделать мысленный выбор; а официанты и бармен одеты под фермеров прошлого.

«Чудно».

Они заняли два свободных столика и сделали символический заказ, все, кроме Артемиды, которая решила съесть баранину в цитрусовых, а потом добавить к ней макароны со свежим перцем халапеньо.

- Итак, предлагаю приступить к обсуждению, - мягко произнёс Эдмон.

Арес согласно закивал, попивая из трубочки свекольный сок.

- Какие проблемы мешают вам найти взаимопонимание? – продолжил посол.

- Да мы всё нашли, можно сказать, пока вас ждали, - сказал босс банкиров.

- Извините, задержался не по своей вине: космолёт закоротило.

- Опять? – Печальный вытянутый банкир вздохнул. – В последнее время это происходит всё чаще и чаще.

- Суть не в этом, - вмешался его вёрткий низкорослый коллега. – Мы очень приятно побеседовали, провели досуг, я бы так это назвал, фонами обменялись…

При этих словах Артемида смущённо опустила глаза.

- Хм. – Эдмон выглядел озадаченным. – Тогда зачем вам я?

- Да, получается, ни за чем, - высоким голоском вставил Арес и вернулся к свекольному соку.

- То есть мне можно было и не лететь?

Посол негромко посмеялся; компания подхватила этот настрой и тоже слегка повеселилась.

- Не скажите, - озвучила Артемида строго (Эдмон подозревал, что скорее по привычке). – Необходимые документы-то у вас, и заверить их должны вы.

- Что верно, то верно. – Ин извлёк из-под лавочки кейс. – Раз уж у нас тут образовалась такая душевная компания, давайте уладим формальности, а потом продолжим посиделки.

Все, по традиции дружно, одобрили поступившее предложение.

Когда с документацией было покончено, Эдмон раздал копии банкирам и озеленителям, а свои убрал в кейс. Шестёрка людей позволила себе немного расслабиться и заказала по второму блюду с небольшой рюмочкой горячительного.

- Под мою ответственность, - наполовину пошутил Эдмон.

Все опять-таки дружно рассмеялись.

 

 

Такси зависло над местом для парковки, снизилось, и робот обратился к Майе.

- Прибыли на место, мадемуазель. С вас…

- Секундочку.

У Майи заверещал фон. Она приняла вызов и сказала звонившему дежурное «Алло». Это была Вера.

- Ты ещё в такси? Очень удачно! – сходу затараторила она. – Надо срочно лететь в SS127.

- На другой конец планеты?!

- Знаю-знаю, что это очень далеко и что это не твоя юрисдикция. Но. Дело очень срочное: в секторе полетела вся система самооблуживания!

- Каким образом?

- Если б я знала.

- Мадемуазель, вы выходите? – спросил робот-водитель.

- Секундочку, милейший, - ответила Майя. И потом – начальнице: - А эта поломка никак не связана с перебоями в общей энергосети?

- Именно, связана! Только собиралась тебе сказать. По всему городу такси забарахлили, автоматы, а ещё, говорят, что отразилось на космолётах, которые недалеко от планеты находятся.

- Так вот в чём дело… - протянула Майя, думая о своём. – Просто тряхнуло слегка. А даже жаль.

- В чём дело? – не въехала Вера. – Майя, ты про что?

- Не обращай внимания. Что ж, надо лететь, значит, надо: работа всё же.

- Вот такой ты мне нравишься!

- Перекинешь точное место назначения?

- Конечно!

Спустя пару секунд карточка с данными «прилетела» к Майе на фон, а в следующую секунду заполошная Вера отключилась.

- Мадемуазель, вы выходите? – повторил водитель.

- Нет, к сожалению. – Женщина скинула ему маршрутизатор. – Летим сюда.

- Как скажете!

И такси стартовало вновь.

 

 

Вечером, нежданная-негаданная, подкралась гроза – в обход всех прогнозов на небе столпились густые тёмно-лиловые тучи, засверкали слепящие молнии. Почти тотчас полил крупный дождь, стеной отгородив людей от остального мира.

Эдмон, поймавший по отдельному такси для банкиров и озеленителей и сейчас летевший на «мандарине», вглядывался в отвесный водяной склон в бесплодных попытках что-либо за ним рассмотреть; мужчина шёл только по навигатору, а иногда – лишь по шестому чувству. Врезаться в другой мобиль можно было в любую секунду, но не стоять же на месте? Опять же радар работает, и, если не отключится, всё должно закончиться хорошо. Тут, точно бы среагировав на его мысли, радар со смачным «у-уо-оу-ув» погас.

- Что такое? Неужели какая-нибудь шальная молния попала в уличный распределитель?

Ответить было некому, и Эдмон продолжал едва ли не вслепую вести «мандарин» сквозь лавину дождя к ближайшей гостинице.

 

 

Осмотрев несколько сломанных систем обслуживания, не найдя причины поломки и перепоручив дело более технически подкованным работникам, Майя летала с другого конца города к себе домой. Она постепенно вошла в «полосу невидения» и не смогла бы назвать момент, когда окружающий мир полностью потерялся в дождевой истерии. Капли остервенело били о такси, будто пытаясь пронзить металлическое средство передвижения насквозь. Робот с невозмутимым видом – и, собственно, ему свойственным – рулил мобилем, время от времени интересуясь самочувствием пассажирки.

- Я-то ничего, - ответила она на очередной вопрос. – Какие у тебя прогнозы на полёт?

- Делаю что могу, - обнадёжил шофёр.

- Отлично… Статистики бы хотелось.

- Вы расстроитесь, а мне запрещено вас расстраивать.

- Ничего, разрешаю.

- Пять процентов.

- Ёлки…

- Возможно, чуть меньше.

«Мог бы и не добавлять», - слегка пришибленно подумала Майя.

- Тогда меняй курс, - дала она команду, - направляемся к ближайшему отелю.

- Есть. Вот как раз один показался. Подходит?

Впереди действительно маячил парящий отель; названия было не разглядеть. При таком прогнозе погоды возвращаться домой – самоубийство, впрочем, и в отель лететь очень опасно, но тут шансы хотя бы повыше.

«Ага, чуть меньше пяти процентов».

- Отель подходит, - наконец-таки ответила Майя и почувствовала, как такси меняет курс.

На Острове, в основном радующем мягкой погодой, однако непредсказуемом в остальные дни, следовало быть готовой ко всему, и Майя давно смирилась с этим.

 

 

Оно случилось опять, когда всё, казалось, уже закончилось. Обе машины (Эдмона – с левого края, Майи – с правого) зависли над взлётными площадками, медленно опустились, активировали своим присутствием хваты, удерживающие мобили на месте, и отправили в базу данных отеля запрос о стоимости проживания, как вдруг нечто насколько белое, настолько и голубое пронзило сознание людей. Перед глазами то ли померкло, то ли взорвалось, затем поплыли-понеслись круги. Майя вскрикнула; Эдмон заслонился рукой. А на исходе этой ослепительной вспышки молнии каждый из них увидел перед собой ту самую картину, какую несколькими часами ранее.

- Что за ерунда? – в состоянии, близком к беспамятству, пробормотал Эдмон.

- Он… - выдохнула Майя.

«Глаза в глаза, - зазвучало в головах обоих, - в сердца…»

И вдруг свет пропал, напряжение схлынуло, и разом стал тише идти дождь. Майя, продираясь сквозь остатки грёз – или что это было, - увидела автоматическую платформу.

- Движемся дальше, мадам?

- Мадемуазель, - по привычке поправила Майя, её голос звучал тише и менее уверенно после случившегося. – Да, движемся.

Такси встало на большой овал, который повёз их внутрь отеля; отсекая путь дождю, крыша закрылась, стоило им оказаться в чреве гостиницы. Платформа довезла их до пункта регистрации, а дальше – всё как обычно: подтвердить оплату номера у админобота, у него же получить электронные ключи, на подвижной платформе подъехать к своим автоматическим апартаментам, войти и упасть на кровать, чтобы отдышаться. То же самое, но на другом краю отеля, проделал Эдмон.

Поев в светлой столовой, приняв душ, переодевшись и забравшись в кровать, оба уснули с разницей в каких-нибудь несколько минут: Майя чуть позже, наверное, из-за большей впечатлительности. Во сне и ей, и ему приходили образы красивых глаз, глядящих будто бы из параллельного мира, и звуки, что навевали на мысли о чём-то магическом; несмотря на это, спали путешественники хорошо.

 

 

День, наставший следом, мало чем запомнился Эдмону: мужчина позавтракал в робостоловой, сдал админоботу комнату и полетел на «мандарине» в космопорт. Там отогнал летательное средство на стоянку для прокатных машин, а спустя чуть меньше часа оказался на борту космолёта, направляющегося на Фиолетовое Озеро.

У Майи время протекло примерно так же; многострадальное роботакси дождалось, когда она покинет отель, подбросило до дома, приняло оплату по тарифу и проявило занесённую в программу вежливость.

«Хотя бы из-за неё искусственные водилы лучше настоящих», - подумала Майя, но, конечно, не очень серьёзно.

Пока добирался до Озера, Эдмон вернулся к просмотру голоснов; вскоре ему это наскучило, и мужчина глянул на маленький экран, крепившийся к сиденью и передававший образы, что проносились за бортом космолёта; одним из них стала планета Розовый Остров, откуда он недавно отбыл. Чёрные округлые территории – видимо, гигантские впадины – навели его на мысль о глазах, дважды привидевшихся при странных обстоятельствах. Он хмыкнул, отключил обзор, заказал апельсиновый сок и тост.

Майя тоже старалась зря не страдать по исчезнувшему «мужчине», с которым, быть может, ей никогда больше не суждено встретиться, хоть и мысленно. Да что там, который, есть вероятность, и не существует на самом деле.

 

 

По прибытии Эдмон первым делом, скинув в коридоре обувь, бросился к космоскопу; разложил его, раздвинул и приник к окуляру. Нашёл с помощью встроенной программы-поисковика Остров и около двух часов разглядывал планету, то приближая изображение, то отдаляя. Он надеялся «наткнуться» на то загадочное и восхитительное чувство, что не так давно испытал, но, какие бы территории ни рассматривал, в сердце не рождалось ничего подобного.

Майя же, прилетев домой, еле заставила себя раздеться, прежде чем лечь в кровать; произошедшие события утомили, разбередили разум, и просто необходимо было успокоить его и успокоиться самой. Во сне она на краткое мгновение снова увидела те глаза, однако они не всколыхнули никаких струн в её душе. Так, может, всё только примерещилось? Или сон – это нечто иного рода?

«А может, надо сходить к психологу», - иронически подумала Майя.

Отбросив мысли, ей всё же удалось заснуть глубоким, восстанавливающим сном.

 

 

Две недели прошли обычным порядком. Эдмон работал, отдыхал, опять работал, получал недельную зарплату, на которую покупал какую-нибудь новомодную технику вроде передвижного музыкального центра, пробовал использовать это чудо технической мысли (слушал громко неорок, комбинировал его с другими стилями музыки, изменял звучание и содержание песен), а после наваливалась работа, заставляя позабыть об остальном.

Мужчина рассказал об испытанных на Острове ощущениях двум лучшим друзьям, то есть тем, кто на протяжении более чем десяти лет не предал его и никоим образом сильно себя не скомпрометировал.

- Да обычная оклиматизация, - тоном знатока сказал один, - просто симптомы немного необычные.

- Не скажи, - не согласился второй, - симптомы как раз очень характерные, но для магии. Эд, ты к экстрасенсу не ходил?

Эдмон не ходил и, больше того, не собирался. Мужчина подумывал на пробный сеанс «заглянуть к психотерапевту», как посоветовала бывшая девушка, когда он заикнулся ей сдуру о своих странных ощущениях, но, взесив «за» и «против» и вспомнив, с кем именно разговаривал, Эдмон передумал.

Майя тем временем переживала события ещё более в себе, чем Эдмон, думала о них, пыталась рассуждать, хоть почвы особенной для того и не находилось. Когда же стали регулярно сниться по ночам те до болезненного уже знакомые глаза, она обеспокоилась, а когда к визуальному образу прибавился звуковой – постоянно повторяющиеся слова «Глаза в глаза – в сердца миров», - она всё-таки решилась обратиться к специалисту.

«Теперь я хотя бы знаю, что он пытался мне сказать». – Майя усмехалась.

Да, она, наверное, узнала послание целиком, если прошлые видения и нынешние сны – отголоски одного и того же. Вот только знание не успокаивало, а, наоборот, сильнее будоражило ум.

- И что это такое? – спросила женщина психолога.

- Сложно ответить наверняка, - сказал он. – Волновались в последнее время?

- Разве что из-за переживаний, о которых вам говорила.

- И ни из-за чего больше?

- По-моему, нет.

- Возможно, скрытое беспокойство вышло наружу, а выйдя, закрепилось благодаря вашим постоянным обращениям к нему. Проще говоря, тем, что часто думаете об этом, вы создали для ненормального благоприятную почву.

Майя недоверчиво покосилась на специалиста.

- Вы абсолютно уверены?

Он раздвинул губы в усталой улыбке.

- Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, особенно в нашей профессии.

Пациентка кивнула и сделала мысленную пометку больше к психологам не обращаться. Заплатив за сеанс немаленькую сумму (доктора она нашла через знакомого, и специалист оказался не последней величины), Майя сдержала внутреннее обещание: у работников мозга и психики никогда уже не консультировалась. После этого женщина вернулась к работе, стараясь как можно сильнее отвлечь себя от беспокойных размышлений.

А на пятнадцатый день раздался фонный звонок от Веры.

- Здравствуй, дорогая, и извини, что поднимаю тебя ни свет ни заря, - взбудораженным воробьём защебетала та, - только ситуация аномальная!

- Опя-ать? Можно чуть поконкретнее? – сонно проговорила Майя.

- Сейчас будет конкретнее: нам на голову вот-вот свалится астероид!

- Что-что?! – непонимающее, сквозь сон, бормотание.

- Да не волнуйся, - сама продолжая будоражить, увещевала Вера, - я образно говорю. Нашей экономической конторе кто-то умный там, наверху, устроил встречу с финансовой конторой Фиолетового Озера. Слышала о таком?

- Естественно. А с чего вдруг устроил-то?

- Да кто их разберёт! Я даже не пытаюсь. Наверное, как всегда: соединение с целью усовершенствования общей и самостоятельной работы и дальнейшего плодотворного сотрудничества, - процитировала стандартную фразу Вера.

- А-а. Ну, в принципе это неплохо. Мне всегда казалось, что объединение фирм, работающих в одной системе планет, - это нечто неизбежное. Хорошее, плохое – не суть важно, но неизбежное.

- Значит, ты была права. Только эти умники всё устроили помимо нашей конторы и сообщили нам о назначенной встрече чуть не за час до неё! Представляешь?! Потому-то тебя и тревожу: ты мой самый оперативный, самый ответственный, самый талантливый сотрудник…

- Да ладно, ладно. – Майя аж покраснела.

- Нет, правда! – с предельной честностью подтвердила Вера. – Так как, готова послужить на благо родины?

- После столь лестного отзыва я готова на всё, - слегка утомлённым голосом пошутила Майя.

- Не по форме отвечаешь, - притворно пожурило начальство.

- Всегда готова.

- Вот теперь правильно! Хотя бодрее надо. Короче, высылаю тебе контакты и фото.

Бип! Инфа пришла на Майин фон.

- Да, - добавила напоследок Вера, - ему дали твой номер.

- Этому, с кем встречаться надо?

- Да.

- А кто он?

- Посол какой-то очередной. Но у него нужные бумаги, полномочия, сведения, а главное, правительство Озера считает, что тебе нужно с ним поговорить.

- Угу.

- Ну тогда пока!

- Пока, - сказала Майя в уже отключившийся фон.

Прозевавшись, она открыла информацию о контакте, а потом фотографию. Стоило найти его глаза, как позабытое, казалось бы, чувство пронзило с головы до пят: вошло через зрачки и, пройдя по всему организму, ушло в пальцы ног.

Раздался фонный звонок; она ответила далеко не сразу, но устройство трещало удивительно настойчиво, не намереваясь замолкать.

- Ал… ло, - надтреснутым голосом произнесла Майя.

Молчание… А затем вдруг – мужским голосом, тоже волнующимся, срывающимся:

- Ты?

«Он уже видел фото? Или… Нет, не верю, это не может быть правдой!.. Или?»

- Глаза в глаза… - громким шёпотом произнесла она.

Подождала, с замеревшей душой, - и услышала в ответ:

- В сердца… миров?

То электрическое ощущение, что пробивало насквозь, стоило одним глазам найти другие, внезапно пропало, однако на его место прибыло какое-то иное чувство – более мягкое, знакомое. Чувство ожидания и получения…

Он молчал, ожидая, что она ответит; она молчала, подбирая слова. Два мира безмолвствовали и, никуда не спеша, внимательно смотрели друг в друга…

Похожие статьи:

Рассказы → Пограничник

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Проблема вселенского масштаба