Приветствую тебя, почтенный читатель!
Не усомнюсь, что знаешь ты и парижские тайны, и беды отверженных, униженных и оскорбленных, однако рискну предложить твоему вниманию эту рукопись.
Язык ее странен и неровен, будто писалась она двумя разными людьми: начерно ее написал один из тех, кого принято называть отбросами общества, а правил другой – образованный, истинный джентльмен, принадлежащий к тому же обществу, что и ты. Он взялся было поправлять ошибки и стиль, да на полпути бросил.
Не будь же слишком строг, почтенный читатель, ибо сам я не добавил к этой правдивой истории ни единого слова.
1.
- Нет, - тихо сказала Крошка Кей. – Нет, вы ошиблись.
И, секунду помедлив, отчаянно закричала:
- Нет! Нет! Нет!
Из темной подворотни бесшумно, как кот, выскочил дружок Стив, подхватил пошатнувшуюся девушку под руку.
- Он хотел обидеть тебя? Предлагал что-то гадкое? Вот я ему сейчас в рыло…
- Не надо, Стив, пожалуйста. Он ничего не сделал. Отведи меня в «Колокольчики».
- Ну если ты так говоришь…
Стив подозрительным взглядом смерил стоящего перед ними парня. Лет восемнадцать, не больше. Одет прилично. На записного развратника не похож. Похоже, напуган не меньше самой Кей.
Что между ними произошло? И что вообще этот чистенький мальчик делает в Уайтчепеле? Такие предпочитают терять невинность в приличных заведениях, а не со случайными уличными девками: заразы сильно боятся. А, черт побери, не его это дело!
Главное, Кей в порядке. Кажется.
- Пойдем, малышка. Только не плачь… Не плачь, говорю, а то ссать нечем будет. Ну, вот так-то лучше. Пойдем.
Пока шли до «Колокольчиков», полил дождь. По-осеннему холодные капли (а ведь август только в начале!) шлепались на голову, стекали по волосам за шиворот, но Стив терпел, приноравливаясь к медленному шагу Кей: сейчас она хромала сильнее обычного. Ее саму, казалось, дождь не беспокоил, наоборот, она подставляла лицо льющейся с неба серой воде чуть ли не с удовольствием.
«Думает, так слез не видать», - догадался Стив и сжал кулак.
Если этот сопляк огорчил Крошку Кей, Стив его из-под земли достанет и шкуру с живого сдерет! И плевать, что мальчишка из благородных! Стив его и в Букенгемском дворце найдет и руки-ноги поотрывает. И еще кое-что. Не язык. Хотя язык тоже можно. Сказал же он, паскудник, что-то, что напугало Крошку. А ведь Кей не трусишка, хоть и из порядочных.
На ступеньках «Колокольчиков» Крошка Кей снова споткнулась, но сейчас уже Стив поостерегся ее поддерживать: не хотел лишний раз напоминать малышке о ее слабости.
В баре почти никого не было: и девочки, и их дружки на работе, время-то почти к полуночи, самый разгар, - лишь за стойкой Толстый Хью перетирал грязным полотенцем чистые бокалы, да у стойки сидела старуха Мэри. Под глазом у нее красовался фиолетовый бланш, к краям уже сменивший цвет на желто-зеленый.
Не иначе, Джок поучил, черт его знает, за что. А Джок парень нравный, да и рука у него тяжелая.
Мэри и так-то не красотка, да и в летах уже, а с эдакой росписью и совсем страшно взглянуть.
Неодобрительно покачав головой (сам он девочек не бил), Стив заказал пару виски и горячий чай с булочкой для Крошки Кей. Она, хоть и работала уже почти шесть лет, пить так и не пристрастилась. Да и вообще, почитай, не поменялась с того дня, как впервые пришла в «Колокольчик».
Девки со временем грубеют, наглеть начинают, теряют всякое понимание, как женщине подобает себя вести, а Кей словно только что из пансиона выпустили: тихая, скромная, слова непристойного не скажет, к клиентам подходит, смущаясь, ровно девица на выданье. Да и в постели наверняка никаких чудес не откалывает.
Впрочем, об этом Стив не знал: с Крошкой Кей в одной койке побывать ему не довелось, хоть все остальные дружки и считали иначе, и частенько допытывались: «Каково оно, с убогой-то?»
- Как с Боженькой в раю, - хохотнув, отвечал Стив. Не нравилось ему так говорить, но что поделать: нельзя лицо терять, парни обсмеют.
Но сама мысль о том, чтобы завалить Кей, не нравилась Стиву еще больше. Бедняжке и так нелегко приходится, жизнь у нее тяжелее, чем у прочих девчонок (хорошо, Бог миловал: ни разу не пришлось ребеночка вытравливать или от дурной болезни лечиться), еще не хватало ему добавлять хлопот. Да и как можно с ней спать?! От одной этой мысли у Стива все переворачивалось внутри и сжимались кулаки. Каждый раз, как к Кей на улице подходил клиент, парень с трудом сдерживался, чтобы не двинуть тому кобелю промеж ног. Со всей силы! Чтоб уж наверняка!
Хотеть переспать с Кей – это как… как с покойницей спать. Или нет, того хуже: как с собственной матерью.
Извращенцы поганые! Будь его воля, он бы никогда такого не позволил!
Только это все пустые мысли. Ничегошеньки они не изменят. Все так и останется, как было. Крошка Кей будет каждый вечер ходить по улицам, а дружок Стив – прятаться в темных подворотнях неподалеку, чтобы присматривать, как бы кто его девчушку не обидел.
Стик коснулся руки подружки.
- Малышка, ты что ж пустой чай дуешь. Съела бы булочку-то. Вона, Хью для тебя расстарался, масла положил.
- Спасибо, мне что-то не хочется.
- Тогда пойдем, провожу тебя дома.
- А как же… - вскинулась Кей.
- Ничего, отдохни сегодня. Хватит с тебя, натерпелась. Деньги-то есть за комнату заплатить?
- Да, спасибо, - Крошка Кей опустила голову, покраснела до слез. – Спасибо тебе, Стив, ты так добр.
- Еще чего выдумала! Пошли уже! – рассердился Стив. – Булку, вон, старушке Мэри отдай. Она, небось, с утра не жрамши.
Стив проводил Кей до самой комнаты, проследил, чтобы она закрыла дверь изнутри, и, попыхивая папироской, вышел на улицу. На крыльце кто-то стоял.
«От дождя, небось, прячется», - подумал Стив, но присмотревшись, узнал давешнего сосунка.
- Ты, паскудник, что, следил за нами?! Хотел девчонку мою обидеть?! Да я тебя!
Стив схватил мальчишку за грудки, но тот стоял, как неживой, не пытался вырваться.
- Нет, что вы, господин, и в мыслях не было милую Кейси обижать.
- Кейси? Так ты знакомец ее, что ли? Уж не ты ли причиной, что она здесь очутилась?.. Нет, вряд ли. Когда она к нам пришла, ты еще пешком под стол ходил.
- А вы, сэр, ее… друг… Извините, не знаю, как это у вас называется. Друг, да?
Стив расхохотался и выпустил сопляка. «Сэром» парня еще никто не называл.
- Ну типа друг, да, сойдет. И имей в виду, за Крошку Кей я тебе башку отверну и к жопе приставлю!
- Послушайте, сэр, я… Вы меня неправильно поняли. Понимаете, мы с батюшкой ее давно искали, не знали, куда она пропала. Беспокоились очень. Полиция уж руки опустила. И тут я ее на улице случайно увидел. Ходила она возле дома, на окна смотрела. Я и выскочил, в чем был. Вот, - мальчишка развел руками, а Стив только сейчас заметил, что на нем поверх рубашки домашняя куртка, а на ногах – насквозь промокшие тапочки.
- Бежал за ней, терял несколько раз, но вот нашел наконец. Подошел было, а тут вы…
- Она прислугой, что ли, у вас была? Или папашка твой ее невинности лишил? – Стив все никак не мог в толк взять, к чему парню Кей занадобилась.
- Нет, нет, сэр, как вы могли подумать такое! Господь вам судья! – мальчишка чуть не плакал. - Она сестра моя. После несчастья на железной дороге ноги лишилась, задумываться стала, в меланхолию впала. А потом – раз - и исчезла. Мы думали, с собой покончила, в Темзу бросилась. Искали, искали, да так и не нашли тело. И вот… ну…
- И чего ты сейчас прискакал?
- Да как же! Кейси ведь жива оказалась. Радость такая! Вы бы, сэр, простите, не знаю вашего имени…
- Ну Стивен.
- Вы бы, мистер Стивен, коли уж так за сестренку мою стоите, пришли к нам домой, рассказали батюшке все, как есть. А потом мы вместе придумаем, как ее уговорить вернуться.
- Эх, парень! Молодой ты, еще! Глупый! Жизни не нюхал. Отсюдова, с улицы обратного пути не бывает.
- А, может, и бывает! Вы не подумайте чего дурного. Я все понимаю: Кейси таким постыдным делом не от хорошей жизни занялась, от горя… в отчаяние впала. Поверьте, мистер Стивен, ни батюшка, ни я ничем ее не попрекнем. Напротив, будет только рады, если она дома, с нами будет.
- Не знаю, не знаю. Мне подумать надо, - буркнул Стив. - Может, и приду. Куда идти-то?
Мальчишка зашарил по карманам, видать, визитку пытался найти, только откуда ей в домашней куртке взяться.
- Ох и дурила ты, как я погляжу! – расхохотался Стив. – Пойдем, провожу тебя, а то еще в беду какую попадешь. Тут таким чистеньким мальчикам не место: пырнут ножом, одежку снимут, а хладное тело под мостки спустят – и поминай как звали… Да не трясись, со мной не тронут! Пойдем, покажешь, где вы с папашей обитать изволите.
2.
Дом этот – богатый, в три этажа, с клумбами перед парадным входом и каменными вазонами на ступеньках – Стив признал сразу. Несколько раз, не днем, а когда уже темнеть начинало, Кей приходила сюда: стояла, смотрела с другой стороны улицы на освещенные окна, тихонько шептала что-то под нос. Стив и раньше подумывал, что особняк подружке знаком: может, бывала тут раньше, может, кто из родни работает. Но уж никак представить не мог, что его Крошка жила здесь как ровня.
Мальчишке – Берту Ричардсу («А батюшку моего вы наверняка знаете. Доктор медицинских наук, сэр Гай Ричардс. Не слышали? Ох, извините меня, мистер Стивен, это я не подумавши…») – Стив, конечно, ничего говорить не стал. Парень еще толком и не решил для себя, приходить или нет днем «на чай», как сопляк пригласил, аж с «пожалуйста». Ишь ты, вежливый какой! Сестру не уберег, а теперь скачет козликом!
Стив буркнул «Прощевайте, мистер Берт», сделал вид, что не заметил протянутой руки, развернулся и ушел.
Весь день Стив промаялся, сомневался: идти – не идти, но так ни до чего путного не додумался. Кто знает: может, поначалу они и впрямь обрадуются, а как вернется дочка да сестра, поживет с ними чуток, будут шпынять ее, обижать, прошлым попрекать. Все они, богатеи, одинаковые.
Крошке Кей, понятное дело, ничего говорить не стал, но днем к ней забежал: вроде как спросить, всё ли хорошо после того, что ночью случилось, не помочь ли чем. Малышка обрадовалась, стала за стол звать, даже бутылку со скотчем (позаботилась, хотела дружка порадовать – сама-то не пьет) из буфета достала.
Стив от выпивки и еды отказался, сказал, что перекусил уже. Посидел немножко с Кей, посмотрел на ее чистенькую, уютную комнатку: на окнах белые занавесочки, к спинке старого кресла вышитый изголовник пришпилен, на кровати корзинка для рукоделья, рядом пяльцы и цветные нитки, на столе – книжка, засохшим цветком заложенная, - и тут-то решился. Не место такой девушке в Уайтчепеле!
Черт с ними со всеми, пойдет он к профессору кислой капусты и его сыночку-чистюле, разузнает, что да как. Может, зря он на них сразу-то дурное подумал, может, они неплохие и горюют без Кейси. Бывает же такое, что и богатые людьми оказываются.
Стив шел по улице, полный решимости всё-превсё разузнать, и – коль будет хоть малейшее сомнение – не отпускать Кей обратно. Поначалу быстрым шагом шел, чуть не бежал, но чем ближе к особняку, тем медленнее парень переставлял ноги. Правильно он ли решил? Не надо ли было спросить подружку? Ведь она ему за эти годы как сестра стала.
У самых ворот чуть обратно не повернул, но мальчишка Берт, видать, караулил у окошка, потому что сам выскочил, «мистера Стивена» под руку взял и в дом повел.
- Мы с батюшкой боялись, что вы не придете, - сказал юный Ричардс уже в прихожей – здоровущей, как цельная рыночная площадь.
- И правильно боялись, - Стив выдернул рукав, за который сопляк цеплялся, словно опасался, что гость сейчас сбежит. – Не знаю я, хорошо ли для Крошки… мисс Кейси, что я пришел.
- Не беспокойтесь, уважаемый. Поверьте, вы поступили правильно, - послышался густой, ровно табачный дым, бас.
Стив обернулся. По лестнице спускался хорошо одетый господин с богатыми усами.
- Я – Гай Ричардс, отец вашей подопечной, - и господин протянул Стиву руку.
Окончательно растерявшийся, не понимающий, где в происходящем подвох, да и есть ли он, Стив позволил увлечь себя в богатую гостиную, усадить на обитый кремовым шелком или чем ни то похожим диван и во все глаза уставился на хорошенькую горничную, которая принесла чай, разлила по чашкам, добавила молока и подала не только хозяевам, но и гостю.
Парень осторожно принял чашку, тонкую, просвечивающую изнутри, и совсем растерялся: не разбить бы эдакую красоту, она же, небось, страшных денег стоит. А уж как позорно смотрятся его пальцы с грязными ногтями на белом фарфоре! Вот дурень-то! За ушами помыл, волоса причесал, даже рубашку чистую надел, а про ногти забыл.
Но никто, казалось, не обращал внимания ни на его руки, ни на потертую на локтях рабочую куртку. Сэр Гай закурил сигару, прежде протянув коробку гостю. Тот только головой мотнул: не приучен к барским замашкам, сноровки нет – такие толстые штуковины курить. Посомневавшись, Стив достал папиросы, и сэр Гай тут же щелкнул перед ним зажигалкой.
Мальчишка Берт пил чай и ел печенье, после каждого укуса аккуратно кладя печенье на отдельное блюдечко.
Горничная вышла.
- Ну-с, уважаемый Стивен, - выдохнул дым профессор, - теперь можно и поговорить. Вы, полагаю, ничего не знаете о прошлом Кейси. Так что я вам расскажу все, что смогу, - тут сэр Гай вздохнул. – Потом вы нам с Бертом расскажете, что было с моей девочкой после того, как она у вас очутилась… Да, да, я уже понял, кто вы, и чем, увы, зарабатывает на жизнь моя дочь. Об этом не надо. Но вы были с ней рядом последние годы, можете поделиться какими-то деталями ее дневной, обычной жизни. Вы нам не доверяете – это естественно.
- Да пока не с чего доверять, - пожал плечами Стив.
Профессор кивнул.
- Берт рассказал мне о вашей встрече. Могу, полагаю, сделать вывод, что вы привязаны к Кейси, несмотря на те… извините, сомнительные отношения, что вас связывают.
- А вот этого не надо, профессор или сэр, как вас там! – Стив вскочил, сжал кулаки. – Ежели вы думаете, что мы с Кей… Да она… Она ж как родная мне. Иногда сам готов прибить тех, кто на нее зарится! Потому как не по-божески это, инвалидку… того… этого… Да если б у меня только монеты водились…
Мистер Ричардс тоже поднялся, чуть поклонился.
- Извините меня, Стивен. Но то, что я знаю о дружках уличных девиц, свидетельствует не в их пользу.
- Зря вы так, батюшка, - вмешался Берт. – Я ж вам сказал: он меня чуть не прибил за Кейси. Думал, я ее обидеть хотел.
- Еще раз приношу вам свои извинения, Стивен. Прошу, садитесь. Пейте чай, кушайте. А я буду рассказывать.
Будучи практикующим врачом, доктор Ричардс провел несколько лет в Британских колониях на Востоке, откуда вернулся с коллекцией редкостей, красавицей-женой («Ах, вот откуда у Крошки Кей смуглая кожа и глаза, как у оленихи!») и репутацией филантропа. К несчастью, непривычный, холодный климат и серые лондонские улицы повредили здоровью молодой миссис Ричардс: вскоре после рождения дочки она умерла от чахотки, усугубленной душевной меланхолией.
Погоревав приличествующее время, сэр Гай, ставший уже профессором и членом Королевского общества, женился вторично. Миссис Мод заботилась о маленькой Кейси как о родной. Отношение ее не изменилось и после рождения Берта. Девочка росла в дружной, благополучной семье, ей прочили счастливое будущее и удачный брак, чему немало способствовали как научные успехи и растущее состояние отца, так и знакомства приемной матери в самых высших слоях общества.
Всё разрушилось в тот несчастный день, когда поезд, в котором миссис и мисс Ричардс ехали с побережья, столкнулся с грузовым составом. Это случилось неподалеку от Лондона, так что когда мистер Ричардс, прервав занятия со студентами в морге и не сняв даже резинового фартука, примчался к месту катастрофы, полицейские и пожарные еще разбирали покореженные вагоны и вытаскивали тела и раненых.
Мод получила сильный удар по голове, но ее состояние не вызывало опасений. Что же касается Кейси, ее левая нога была придавлена частью рухнувшей крыши вагона. Профессору хватило одного взгляда на девушку, чтобы понять: его дочь стала калекой.
Мистер Ричардс сам провел операцию, постарался ампутировать ногу пониже, чтобы культи достало для протеза, но начавшаяся спустя короткое время гангрена вынудила его провести повторную операцию. Кейси не только лишилась ноги, но и возможности носить искусственную – ее попросту не к чему было крепить. Конечно, существуют искусственные конечности с бандажом и поясом на талию, но они слишком тяжелы для хрупкой девушки.
Во все время болезни жены и дочери сэр Гай дневал и ночевал в клинике, доверяя родных женщин лишь самым проверенным врачам и сиделкам. А когда обе они вернулись домой, лично следил за их здоровьем, проверял, принимает ли миссис Мод нужные после контузии лекарства, и помогал Кейси учиться ходить на костылях.
Берт – сам еще дитя – помогал отцу, чем мог.
Профессор не был неврологом, иначе бы заметил, что после удара по голове его супруга так и не восстановила душевное равновесие. Большую часть времени она была столь же же милой и приветливой, как и раньше. Но, оставаясь наедине с приемной дочерью, впадала в ярость, осыпала несчастную девушку упреками, насмехалась над ней и ее несчастьем. Возможно, причина была и в повреждении мозга, вызванном раной, а, может быть, сам вид некогда любимой дочери напоминал миссис Мод о том ужасе, который ей довелось пережить.
Как бы то ни было, после одного из таких приступов Кейси исчезла, взяв только небольшой сундучок с бельем и немного наличных денег.
Профессор немедля заявил в полицию, заподозрив, что вещи были взяты для отвода глаз, а его бедная дочь решила свести счеты с жизнью.
Спустя неделю сэр Гай впервые стал свидетелем припадка у жены. Придя в себя, миссис Мод ничего не могла вспомнить и уверяла, что мужу почудилось, а она в полном порядке.
Кейси так и не нашлась, припадки у миссис Ричардс становились все ужаснее и длиннее, промежутки между ними сокращались, так что в конце концов профессор, до последнего пытавшийся помочь жене, принужден был поместить ее в частную психиатрическую лечебницу, где она пребывает и по сию пору, уже давно не возвращаясь в реальный мир и не узнавая ни мужа, ни сына.
Стив не знал, все ли и вправду случилось именно так, как рассказал профессор, но искренняя печаль на его лице и слезы на глазах Берта подсказали парню, что похоже в главном богатый доктор не врет. Да и сам Стив помнил ту ужасную катастрофу: о ней много писали в газетах, и с каждым разом число погибших все росло и росло, так что дошло уже до какой-то сумасшедшей цифры, потому что столько людей не набралось бы во всем Лондоне, и уж точно не поместилось бы в поезде.
Какое–то время все молчали. Наконец Стив, собравшись с духом, начал свой рассказ.
Как Кейси добралась до Ист-Энда, и кто указал ей на «Колокольчики», про то он не знает, а она никогда не говорила. Только пришла она под вечер, когда девки и их дружки рюмочкой-другой согреваются перед тем, как на улицу выйти.
Поначалу никто и не понял, что такая приличная девица в ихнем заведении делает. На калеку-побирушку не похожа, одета опрятно, не бедно, через плечо на ремешке сундучок висит.
Зашла, значит, встала посреди залы, которую и залой-то не назовешь, так, комнатушка грязная, и говорит:
- Я к вам пришла. Работать с вами, девушками, буду. Позволите? Не прогоните?
Тут Брайан-шелопут, а он уже набраться успел, как крикнет:
- Чего прогонять-то? Да эдакую милашку любой под крылышко возьмет, да хреном приласкает. Только палки свои брось, у тебя теперь других палок в достатке будет.
И костыль выдернул.
Кейси и упала. Юбка задралась, и всем видно стало, что ноги-то у нее нет – по самое неприличное место оттяпана.
Девицы заахали, поднимать бедняжку бросились. А Стив, как такое дело увидел, не стерпел, да и врезал придурку Брайану промеж глаз пару раз. Тот и скопытился. Стив уж в ярость вошел, добавить паскуднику хотел, но Кейси упросила перестать.
В общем, на ту ночь работа ни у кого не заладилась. Все уговаривали новенькую пойти в другое место куда, может, в швейную мастерскую или там в прачки. Работа тоже тяжелая, да только куда с одной ногой, да такой воспитанной кавалеров на улице искать. Ажно Толстый Хью запыхтел как паровоз, и предложил Кейси при нем остаться, баром заведовать.
А она все головой качала да повторяла:
- Пропащая я. Тут мне самое место.
Ну уж коли человек что для себя решил или придумал, так его и не отговорить.
Под утро уже Стив с Кейси пошел: комнатушку ей искать, да посмотреть, чтоб девчонку не обобрал никто.
Так и случилось, что он вроде как ее дружком стал. Остальные не больно-то и отбивали, только руками махали: намучаешься, дескать, с инвалидкой, да еще приличного воспитания. Денег на ней не заработать.
Только оно иначе вышло: мерзавцев, что с калекой в койку хотят завалиться, всегда в достатке было. Стив аж зубами скрипел, так ему это не по душе было. Но уж, что сделано, то сделано. Помочь – помогал, чем мог, защищал, а отговаривать или работу другую подыскать – такой власти у него нет.
Потому и думает он, что уговаривать Кейси вернуться – дело безнадежное. Не пойдет она, опосля улицы-то. Брат с отцом, может, и не попрекнут, а чужие рты не позатыкаешь.
- С этим я бы справился. Сплетников, что за спиной перешептываются, хватает, это вы верно сказали, Стивен. Но в глаза оскорбить или в обществе что-то недостойное сказать – такого не будет, уверяю вас. Я занимаю достаточно высокое положение и в обществе, и в научном мире, чтобы кто-нибудь решился распускать грязные слухи о членах моей семьи. Да и не знает никто толком, что с моей девочкой стряслось. Так что, если мы трое, знающие истинное положение вещей, удержим язык за зубами…
- Ой ли, господин профессор? Трое ли?
- Вы о чем, Стивен? Кто-то из ваших нынешних знакомых в Уайтчепеле может рассказать правду?
- Если бы там, сэр Гай, я бы не опасался. Может, мы, как любят газеты выражаться, и отбросы общественные, да только своих закладывать у нас не положено. Не в том дело. Тут другая беда…
Стив помолчал, размышляя, и решился - как в воду бросился:
- Когда Кейси немножко у нас обжилась и на улицу собралась выйти, я, уж простите за такое, спросил: не страшно ли ей, девице, в первый раз? Оно и для нее самой неприятно будет, да и не всякий клиент невинности желает. Тут надо правильный подход выбрать, а, может, и денег побольше запросить.
А она посмотрела на меня так - слов не подберу, словно вот как я сейчас перед вами смотрел: сказать или нет, - и говорит: «Спасибо, что беспокоишься, Стивен. Только я не девица. Потому и знаю, что мое место среди таких же несчастных». Потом еще сказала: «Доктор меня в госпитале снасильничал. Не помню ни лица, ни имени его. В бессознании была, после операции».
- Как… Кто… – сэр Гай поперхнулся сигарой, закашлялся, руками замахал, как безумный.
Вскочил, прошелся по комнате, отошел к окну, постоял там. Потом повернулся. Лицо ровно маска, с покойника снятая.
- Стивен, вы точно помните? Она так и сказала: «доктор»?
Стив кивнул и опустил глаза. Смотреть на несчастного отца у парня не было сил. Рядом тихо всхлипнул Берт.
- Батюшка, но как же так? Там же были лучшие врачи, ваши друзья!
- Вот такие, значит, друзья, сынок, - скрипнул зубами профессор. – То-то я еще никак понять не мог: операцию провел идеально, рана подживать начала, и тут на тебе – воспаление и гангрена. А оно вот в чем дело.
- А нога-то тут к чему… - начал Стив и осекся.
Мистер Ричардс вздохнул.
- Вы не доктор, я не смогу вам объяснить все детали. Но малейшая инфекция, попавшая в рану, могла привести к заражению. А тут еще такая нагрузка на организм, только что перенесший тяжелую операцию. Значит, виною не только моя несчастная Мод, да поможет ее Господь… Значит, еще какая-та тварь… И эту тварь я найду! Жизнью дочери клянусь, найду!
- Не надо бы так, батюшка. Страшно такое говорить.
- Прав сынок ваш, сэр Гай. Уж Кейси-то не трожьте.
- Да, да, погорячился я. Но слово вылетело, обратно не поймать. Ладно, надо подумать, что дальше делать. Стивен, вы готовы нам помочь?
- Я бы с радостью, сэр Гай. Вот только не знаю, как к такому деликатному делу приступить.
- Пока ничего не говорите Кейси. Просто… Постарайтесь, чтобы она больше не ходила на улицу. Я дам денег… Нет, нет, не отказывайтесь. Я же не вас покупаю, я дочери хочу помочь. Придумайте что-нибудь. Может, двоюродная тетка или бабка скончалась, после нее осталось кое-что. Займите девочку чем-нибудь привычным, чтобы она не скучала.
- Да я… Откуда ж мне знать, чем приличную барышню занять?
- А что она обычно днем делает?
- Книжки читает. Шить вот любит, вышивать.
- И прекрасно. Найдите ей заказы. Есть у ваших… барышень нужда в вышивках и кружевах?
- Нужда-то есть, да денег нет… Знаете что, а это вы здорово про тетку придумали! Скажу, кружевницей она была, заказчицы от нее остались. Пусть Кей работает, а я с девицами нашими поговорю. У нас бывших фабричных да швей хватает. Наверняка подскажут, куда готовое сбыть. Пусть по дешевке, оно и ладно. Лишь бы девочка моя при деле была.
- Вот и прекрасно. Берт, пожалуйста, сходи в кабинет, посмотри в портмоне, есть ли мелкие купюры и монеты. И у себя поищи. Вам ведь крупные не с руки?
- Угу, у нас большие деньги не жалуют: и сдачи нет, и подделок опасаются. И полиция, опять же, прицепиться может, скажут, украл.
Берт вышел, а Стив, в который раз за время сегодняшнего разговора посомневавшись – стоит ли, подошел к мистеру Ричардсу поближе и прошептал почти в ухо:
- Сэр Гай, я понимаю, сердце отцовское у вас за дочку болит. Видел, как вы мой рассказ слушали. Теперь верю вам. Об одном прошу: не делайте ничего с тем мерзавцем, что Кей обидел. Невинность вы ей не вернете, а вот за убийство вздернут вас, хоть вы и профессор, и богатей. Лучше найдите его и мне отдайте. Я разберусь.
- Сильно сказано, Стивен. Пожалуй, теперь и я тебе поверил. Только вот из меня – доктора и хирурга, - убийца куда лучше выйдет, чем из тебя. Ты ж только в морду бить умеешь, а как улики скрыть да алиби обеспечить – не подумаешь.
Стив насупился.
- Ладно, ладно, не сердись. Давай так. Я его найду. И тогда мы с тобой вместе решим, как быть. Договорились?
- Договорились, сэр Гай, - и Стив, чуть помедлив, пожал протянутую руку.
Похожие статьи:
Рассказы → Легенда о единороге
Рассказы → Красная Королева
Рассказы → День, когда Вселенная схлопнулась [Рифмованная и нерифмованная версии]
Рассказы → Успешное строительство и вопрос перенаселения
Рассказы → Бритва Оккама (из ненаписанной схолии)
