Публикации

Ночная трасса. Дворцы и лимузины — позади. Не нужны ковровые дорожки. Фарс.

— Идите к чёрту! —  смеюсь я, и давлю на рычаг, переключая скорость.

Сон приснился, забавный такой! Вот я его немножечко обработал и...
Великая  дверь открылась и нарисовался огромный черный провал, поглощавший океаны света. Из темноты вышел Он. Огромный и устрашающий. Он шел прямо в направлении Света и, похоже, не интересовался нами. Его намеренья были черны, как тьма, что исторгла Его. Многие из нас сочли Его появление дурным предзнаменованием и поспешили спрятаться....

Как всегда, судьба мира зависела от того, который на сей раз засекреченный феномен попытается прибрать к рукам какая-нибудь из спецслужб.

Рис. Симтарин.

Игорь с трудом поднялся на ноги. Потряс головой. Кажется, одно ухо перестало слышать. Под сводами тоннелей всё ещё перекатывался отзвук взрыва.

С волос посыпалась каменная крошка, какая-то пыль. Брякнул о булыжник обломок светящегося кристалла.

Такой вариант художественного понимания машины – машина смерти, машина, являющаяся воплощением ужаса и бессмысленной жестокости – стал очень продуктивным для культуры (в первую очередь культуры массовой) XX и наступившего XXI вв.

Машины во всём многообразии их форм и типов создаются людьми для служения им, для облегчения существования. Когда же машина несёт человеку (а на глобальном уровне – человечеству) страдания, страх и смерть, это естественно заражает душу ужасом и непониманием мира, ощущением кошмарной абсурдности бытия.

- Где она была?

Это следователь.

- Вот здесь.

Это я.

- Вы не трогали тело?

- Нет.

Сколько их рядом, среди нас, за стеной?

Обычные, неприметные, разве что чуточку странные. 

Мы проходми мимо, скользим взглядом и идём дальше.

Но кто знает, что там у них внутри? О чём они думают, мечтают, что вообще творится в их головах?

Данный рассказ присутствует во многих электронных библиотеках.

Рис. Симтарин.

Дорога бурой извилистой лентой вилась среди однообразных грязно-серых валунов и хилых деревьев, напоминающих высохший изломанный камыш кислотного сине-желтого цвета. Истончаясь с расстоянием, она в конце концов исчезла где-то далеко на западе, сливаясь с набухшим грозовым фронтом небом. Покрываясь ряской из острых облачков, оно густело, становясь похожим на земное болото. Не в силах противостоять могучему противнику, потоки света, испускаемые ядовито-оранжевым солнцем, зло бурлящим в зеленоватой вышине, слабели, теряя свою запредельную интенсивность.

 Это моё воспоминание... Воспоминание о тех днях, когда я жил на берегах большой красивой реки, когда на моей земле ещё не грохотали пушки и не пылали города. Воспоминание о времени, когда мой верный добрый друг Сергей К. ещё был жив...

Казалось, что в небе взорвали огромное облако… Его останки, как гигантские куски ваты, проплывали, формируя причудливые фигуры. День выдался жаркий, и Робин Томпсон вытер пот со лба.

Рассказ пролежал на полке 11 лет. Рукопись нашла тёща где-то среди вещей, которые мы не взяли с собой при переезде. Я даже сам про него забыл и читал как в первый раз. Правда, пришлось основательно подредактировать. За неоценимую помощь в этом огромное спасибо моей жене и дочке!

В окрестностях — тишина скрытная... Затаились, коварные подстрекатели.. Выжидают: что предпримем?..

Рис. Симтарин.

"Гружёная фура выскочила из-за поворота и тут же начала складываться, разворачивая огромный прицеп наперерез плотному потоку машин, набитых дачниками, рассадой, бутербродами и стремлением вырваться из душного города."