Жил-был мужик по имени Твердята. Как-то возвращался он домой с ярмарки, да припозднился. До дома-то рукой подать, токмо поди доберись по лесной дороге впотьмах. Едет Твердята, да всё ему кажется, будто леший за деревами притаился. Погоняет он лошадку, а у самого от страха ажно загорбок свело. Вдруг слышит, вдалеке волк завыл, за ним другой. Хлестнул Твердята вожжами:
- Ну, выноси, родимая!
Всхрапнула лошадь, затряслась телега на ухабах - токмо держись! Да видно отвернулась судьбинушка от мужика: подпрыгнула телега шибко, вылетел несчастный, да и расшибся.
Долго ли, коротко ли, очнулся Твердята. Глядь, стоит он возле избушки на курьих ножках, а вокруг лес дремучий, сыростью да прелыми листьями пахнет. Хотел хозяйку кликнуть, да дверь сама перед ним распахнулась. Стоит на пороге Баба-Яга, носом поводит, космы седые до пят, а в руках меч деревянный. Оробел мужик, да вида не кажет, до земли поклонился:
- Здравствуй, Ягишна. Сон ли мне видится аль нет?
- Спасибо на добром слове, мил человек. То не сон, ибо нет сюда дороги во сне. Живые, бывает, хаживают ко мне да дела пытают. Токмо ты не из их числа. Умер ты, Твердята, а мертвые отсель путь на войну последнюю начинают. Днесь и твой черёд пришёл, - она ему отвечает, а сама подошла и меч протянула.
- Смилуйся, Яга. Какой из меня воин? - попятился Твердята. - Никогда я ратному делу не обучался, как же воевать стану? Да и на что мне чужая война, с кем воевать мечом деревянным?
- Бери меч! - глазами Яга зыркнула и меч ему в руки вложила. - Знать не чужая та война, коль за свою душу биться надобно. И тебе воевать придётся. Испокон веку так повелось, и на тебе битва эта не закончится. Ежели хочешь попасть в Ирий, сладишь с нечистью на пути ко реке Смородине да со Змеем сразишься на Калиновом мосту. Победишь, Марена душу твою отдаст, проиграешь - останешься в Нави да ей служить станешь.
- Как же одолеть мне Змея мечом деревянным? - Твердята спрашивает, а у самого голос от страха звонче стал.
- Не о том ты печалишься, добрый молодец, - головой Ягишна качнула, - тебе бы наперёд до моста добраться, опосля уж и за меч браться. Не простой то меч, заговоренный: ежели почует в тебе доблесть, вмиг оружием грозным оборотится да Змея одолеть поможет.
- Куда же мне идти, может, подскажешь?
- В этом деле я тебе не помощница. Моё дело - меч отдать, а дальше всяк своим путём идёт. Ступай, куда глаза глядят, рано или поздно на берег и выйдешь.
- Благодарствую, - поклонился Твердята Яге, да и пошёл, куда глаза глядели.
Идёт Твердята по лесу мёртвому, по сторонам озирается: деревья иссушенные стоят, не шелохнутся, лишайник и тот не растёт на почерневших стволах. Ни единого звука или движения, даже гнус не докучает и паутины нет - лишь тлен вокруг да вечный сумрак. То ли час прошёл, то ли день пролетел, а набрёл Твердята на лесное болото. Куда ни глянь, кочки да коряги согбенные, а промеж них вода тёмная, ряской покрытая. Пока думал мужик, куда ему податься, вылезли из воды две кикиморы. Сели перед ним на корточки, руками когтистыми в землю упёрлись, кожа зелёная, из одёжи на них только клочья тины, мокрые космы лица и плечи облепили. Отступил Твердята назад, что делать не знает. А они переглянулись да зубьями острыми ощерились.
- Нет тебе через болото хода, направо ступай, - говорит та, что справа.
- Не слушай её, налево ступай, - та, что слева, ему кивает.
- Кто же из вас правду говорит? - растерялся мужик.
Не ответили ему кикиморы - заквакали и запрыгали, точно лягушки.
- Тьфу на вас, нечисть поганая! Разве скажете правду-то доброму человеку? Ни одной из вас не поверю, а лучше прямо через болото пойду.
- Доброму может и скажем, - кикиморы рассмеялись. - А тому, кто врал частенько, других поучать не след.
Хотел было Твердята ответить, да куда там: полетели в него полны пригоршни грязи. А покамест оттирал он лицо рукавом, обидчиц и след простыл. Выломал он палку покрепче да подлиннее и в путь через болото тронулся. Долго шёл, а токмо ни конца ни края тому болоту не видно. Вдруг кто-то дёрнул его за ногу. Не успел мужик и глазом моргнуть, как на дне оказался. Видит перед собой чудище - безглазое, толстое да грязное, на жабу похожее. Разевает чудище болотное губастый рот и говорит:
- Коли хочешь, чтоб отпустил я тебя, отдай мне свои глаза.
- Как же я без глаз до Смородины дойду, - опешил Твердята.
- Зачем тебе Ирий? - болотник лапы в стороны развёл. - Посмотри, как здесь хорошо. Оставайся да мне служи.
- Нет уж, забирай глаза и возвращай меня наверх. Яга сказала, что все пути здесь на берег речной ведут, знать и я доберусь. А там видно будет.
- Быть по-твоему, - засмеялся болотник недобро, прыгнул и вырвал глаза у бедняги, тот токмо охнул от боли.
Помутнело в голове у Твердяты, так и не понял, как наверху оказался. Хотел палкой перед собой путь проверить, а тут визги да хрюканье со всех сторон. И пошла свистопляска! Сзади в спину тычок получил, упал. Сверху кто-то на него прыгнул и давай хребет топтать. Насилу стряхнул супостата, поднялся, тут же в бок пихнули да палку из рук выхватили. Еле на ногах устоял, а им всё неймётся! Один щиплет, другой поджилки пинает, третий на загорбок влез да в волосья вцепился. Не удержался Твердята, сызнова в воду повалился. А им того и надо! Схватили его за бороду и ну таскать. Отбился он кулаками, вскочил, заругался:
- Выходи на честный бой, кто ты есть!
- Не пристало чертям честно биться, - в ответ засмеялись справа, - да и ты битвы честной не заслужил. Врал он, что скажете?
- Ещё как! - раздалось в ответ.
- Жену бил ли? - продолжал тот, что справа.
- Было дело.
- На чужую жену заглядывался? - правый чёрт был неумолим.
- Он её любил сызмальства, а ей другой был люб, - был ответ.
- Желал ли смерти своей зазнобе, когда она за другого шла? - вопросы сыпались без остановки.
- Ещё как!
- Гневался ли?
- И это было.
- Завидовал? Напраслину возводил на людей?
- Да у него завсегда соседи виноваты!
- Хватит, - Твердята руками замахал, - ничего дурного я не сделал. Жизни никого не лишил, не крал, работал до седьмого пота. А что до остального, так и плоше люди есть.
- Есть, но в Ирии им не место. И ты здесь оставайся, - черти по плечам его захлопали. - Мы глаза тебе вернём, будешь с нами гулять да веселиться.
- Раньше вы в пекло вернётесь, чем я с пути сверну, - шагнул Твердята вперёд.
- Ежели так, то придётся в пути за дела свои ответ держать. Готов ли? - спросил кто-то из
чертей с издёвкой.
- Готов.
Тут же почувствовал Твердята, как ухватили его за язык да дёрнули. Потом рука хрустнула страшно, следом грудь вспороли. Оглушённый болью, повалился он в воду. Лежит Твердята ни жив ни мёртв. "Не видать мне Ирия, верно уж не поднимусь боле."- думает про себя. Однако же отступила боль, поднялся он и дальше побрёл. Не сразу и понял, что снова цел и невредим оказался. Возрадовался тогда и богам славу вознёс, что помогли дух укрепить. Токмо недолго та радость длилась: навалились черти, сызнова языка да десницы его лишили, потом до печёнок добрались. А сами всё приговаривают:
- Вырви ему язык, чтобы не врал да напраслины не возводил. Десницы его лиши, кою на жену свою поднимал. Да смотри, печёнки не забудь вынуть, чтоб не гневался.
И вновь беспамятство, облегчение, а за ними несколько шагов к заветной цели. Снова и снова. А черти глумятся да на ухо шептать не забывают:
- Сдавайся, Твердята. За что муки принимаешь? Одно слово твоё и всё закончится.
Не сдаётся мужик, обессилел от боли, а всё одно путь продолжает. Рад бы помереть, да не войти в одну воду дважды. Вот он сам себя уговаривает: "Борись, Твердята! Ежели поступал не по совести, когда жив был, так хоть опосля не плошай". Бредёт он по болоту, уже и надежда, что муки когда-то закончатся, его покинула. Однако же добрался до берега. Как почувствовал ногами твердь земную, так и глаза его на место вернулись. Упал он тогда да разрыдался от облегчения.
Долго ли коротко лежал Твердята, а всё одно вставать надобно. Вот он взялся за меч и думает: "Чертям я не сдался, неужто же змея убоюсь поганого? Не бывать этому! Не посрамлю род свой!" Чувствует добрый молодец, как меч под дланью его будто ожил да тяжестью налился. Встал он, огляделся: впереди холм, сухой травою покрытый. Поднялся он на вершину, тут же смрадом да жаром его окатило. Видит он реку Смородину, Калинов мост через неё перекинут, а на том мосту сидит Змей трёхголовый. Не вода в реке течёт, то огонь горит, огонь горит, искра сыплется. Спустился Твердята на берег речной, берег тот весь костями да черепами усыпан. Увидел его Змей, крыльями забил, сам потешается:
- Давненько не видал я скоморохов! А тут сам пожаловал мне на потеху. Сейчас посажу на ладонь, другой прихлопну. Косточки на берег брошу, там им самое место.
- Рано радуешься, чудище поганое! Как бы самому плакать не пришлось, - ему добрый молодец отвечает. - Не попробовав меча моего, уже победу празднуешь.
Вынул он меч богатырский, да на ворога бросился. Сошлись они, дрогнула твердь земная, воды огненные всколыхнулись. Размахнулся Твердята - снёс Змею одну голову, а Змей ударил его - по щиколотку в землю вогнал. Разгорячился добрый молодец, осерчал, размахнулся сильнее - снёс Змею оставшиеся головы.
Пал Змей под ноги ему бездыханным, а меч в руках тут же деревянным стал. Ступил Твердята на Калинов мост, глядь, а на другом берегу его Марена дожидается.
Подошёл он к богине, в ноги ей поклонился:
- Здравствуй, Марена Свароговна. Долог да опасен был мой путь, но я сдюжил.
- За то, что не дрогнул в пути, ждёт тебя награда, добрый молодец. Раз помог тебе меч-кладенец Змея одолеть, значит, есть в тебе мужество и доблесть. Забирай свою душу да в Ирий отправляйся, - отвечает Мара и длань ему протягивает.
А в ней вода сверкает, токмо не простая, а золотая. Посмотрел Твердята в глаза богине, снял перевязь с мечом да под ноги ей положил.
- Не достоин я Ирия, Марена Свароговна. Был я отроком десяти лет от роду, когда на моих глазах малец деревенский под лёд провалился. Мог я помочь, да испугался. Пока я на берегу робел, он и потонул. Всю жизнь с этой ношей жил, видно и после смерти придётся. Оставь мою душу себе, сделай милость. А взамен отпусти мальчонку того в Ирий. Я же вместо него служить тебе стану.
- Быть по-твоему, Твердята. Избавлю дитя от навьей доли да отпущу на вечный покой. Но и тебе не след здесь оставаться. Проверяла я тебя, не скрою. Пожертвовать собой не всякий сможет - посему достоин ты Ирия.
Не успел Твердята богиню поблагодарить, как плеснула она на него водой золотою. Тут же стал он лёгким, аки пёрышко, да вознёсся жаворонком в Ирий Светлый, где поют птицы прекрасные на разный лад, цветут диковинные цветы и древо мировое шумит листвой.
Похожие статьи:
Рассказы → Дочь шамана
Статьи → Конкурс "Две тысячи лет война"
Рассказы → Две стороны, одна правда
Рассказы → Эфемеры Вселенной (Внеконкурс)
Рассказы → Приглашение на войну
Сказка... 
В меня после "Тёмной зимы" вообще сказки силком надо запихивать, а в эту ещё и на скаку приходится ложку запускать. 
кто стихи посвящает, кто отдыхает от стрессов( не буду показывать пальцем, итак все знают), поэтому никаких селёдок 
