Пламя

Тесная прихожая хрущёвки с трудом вмещала такое количество народа. У вешалки, почти зарывшись в облезлые куртки, стояла мать. Руки женщины нервно теребили кухонный фартук, губы дрожали, по щекам сбегали слёзы. Напротив неё стоял отец — седеющий, хотя ещё и не старый мужчина с правильными чертами лица. Несмотря на жаркую погоду, он был одет в костюм с галстуком.

В дверях топтался пожилой участковый, вечно усталый и недовольный. Между взрослыми стоял и угрюмо разглядывал свои грязные кеды рыжеволосый парнишка лет четырнадцати.

— Борис, ты зачем полез в драку? — строго спросил отец.

— Они первые начали, — шмыгнул носом мальчишка.

— А вот свидетели утверждают обратное, — сообщил участковый. — Всё бы ничего, но у пострадавшего ключица сломана. Если заявление не заберут, то…

— Что?! — испуганно прижала руки к груди мать.

— Может и до колонии дело дойти.

Женщина зарыдала в голос.

— Сергей Васильевич, может можно как-нибудь… — отец сделал незаметное движение, и новенькие купюры хрустнули в широкой ладони служителя закона.

— Обещать ничего не буду, но попробую помочь, — ответил участковый. — Есть куда пацана сбагрить?

— Как это сбагрить? — оборвала истерику мать.

— Ну, там, в лагерь пионерский отправить или к родственникам.

— Можно к бабушке в деревню, — предложила женщина.

— Вот и хорошо, попробую спустить это дело на тормозах. А к началу учебного года всё забудется. — Участковый покинул квартиру.

— Борис, — во взгляде отца сквозила злость и плохо скрываемое раздражение, — до каких пор я должен решать твои проблемы?

Мальчишка, наконец, оторвал взгляд от обуви, в карих глазах застыла боль и тоска:

— Тебя твоя секретарша не заждалась?

— Что ты сказал?! — взорвался отец. — Повтори, что ты сказал?!

— Не смей кричать на ребёнка! — завизжала мать. — Если бы ты не ушёл к этой потаскухе, он не стал бы таким.

— Не смей. Лена не потаскуха. А ты сама во всём виновата…

Этого Борис выдержать не мог, он выскочил из квартиры, скатился по лестнице и помчался по грязным узким переулкам, не разбирая дороги.

Ноги сами привели его к выселенной пятиэтажке. Борис забрался на пыльный чердак и забился в дальний угол. Здесь было его тайное место — отгороженный фанерой закуток с маленьким слуховым оконцем. У мальчика было много приятелей, но настоящим другом, которого он мог бы привести в это место, он так и не обзавёлся.

Борис сел на балку, пытаясь отдышаться. Почему ему так не повезло в жизни? Почему у других родители, как родители, а его отец с матерью думают только о себе. Мальчишка почувствовал, как у него перехватило горло и защипало в глазах. Нет, он не будет плакать. Последний раз он делал это два года назад, когда грузовик задавил его собаку. Оплакивая погибшего друга, Борис поклялся себе самой страшной клятвой, что больше ничто в мире не заставит его плакать.

Борис вышел на пустую платформу. За спиной хлопнули двери, и электричка покатила дальше, с воем наращивая скорость. За насыпью поднимался холм, заросший пижмой и чертополохом. Теряясь среди высокой травы, змеилась тропинка, ведущая вверх. На вершине холма уютно расположилась деревенька, утопающая в зелени.

Борис поправил лямки рюкзака и уверенно зашагал к вершине холма. Он любил бывать у бабушки, хоть делать это приходилось и не часто. Мальчишке казалось, что старая женщина понимает его намного лучше, чем родители.

Выйдя на единственную улицу деревни, Борис направился к знакомому дому, когда заметил трёх парней, примерно его возраста. Ребята играли в карты прямо на траве, укрывшись от полуденного солнца в тени раскидистой ивы. Заметив гостя, они неспешно поднялись, отложив игру.

— Смотри-ка, горожанин, — один из них зло сплюнул на траву. — Эй, ты, иди-ка сюда.

Борис немало времени проводил на улице, на равных общался со шпаной, и сомнений во враждебных намерениях местных у него не возникало. Но тут открылась калитка, и до боли знакомый голос окликнул его по имени:

— Боря, внучок, ну что ж ты стал? Я ведь все глаза уже проглядела.

Не проронив ни слова, Борис пошёл к бабушке, кожей ощущая сверлящие спину взгляды.

Первым делом хозяйка усадила его за стол. На чистой застиранной скатерти появилась сковорода с жареной картошкой, яичница на сале, домашний сыр, творог, сметана, овощи и фрукты с огорода.

Говорили много и о разном, время летело незаметно.

— Что же это на белом свете творится, — сокрушалась бабушка. — Человеческие ценности утрачены, люди озлобились, думают только, как карманы набить. Нельзя так.

— А как надо? — заинтересовался Борис.

— В согласии жить надо с людьми и с собой. Детей в любви воспитывать. Ведь это вы после нас останетесь, и какими вы будете, тоже от нас зависит. А родители твои что?

— Что?

— Ай… — бабушка обречённо махнула рукой.

Мягко и бесшумно опустилась тёмная деревенская ночь. Борис уже очень давно не чувствовал себя так хорошо и спокойно. Лишь только голова мальчишки оказалась на подушке, он мгновенно провалился в сон.

День выдался солнечный и приветливый. После обеда Борис решил сходить на речку искупаться.

На выходе из деревни вдоль глухого дощатого забора росли густые заросли шиповника. Проходя мимо, Борис уловил какое-то движение за кустами, заинтересовался и заглянул в просвет между колючими ветвями.

У забора стояли трое вчерашних парней и незнакомая девчонка с короткими светлыми волосами. Причём двое ребят крепко держали её за руки, а третий находился прямо перед ней. Несмотря на полную беспомощность, девочка не скулила и не кричала, но с вызовом смотрела в глаза своему обидчику.

Борис обошёл кусты и приблизился к месту событий.

— Смотри-ка, да это же наш горожанин, — коротко стриженый черноволосый мальчишка с надменным взглядом отпустил пленницу и сделал шаг в сторону Бориса.

— Сегодня тебе повезло, чучело, видишь, не до тебя, — пробасил второй — коренастый крепыш с приплюснутым носом. — Так что пошёл вон. Бегом!

Борис не шевельнулся.

— Язь, объясни этому уроду, кто здесь хозяин, — усмехнулся черноволосый.

Здоровяк с ленцой подошёл к горожанину, кривя губы в презрительной ухмылке:

— Ну, что мне с тобой сделать, козёл?

Когда отец ушёл из семьи, мать Бориса стала много работать, а в свободное время устраивала свою личную жизнь. Мужчин домой она не приводила, но сама не приходила ночевать часто. В такие минуты мальчишка особенно остро ощущал одиночество и собственную ненужность. Предоставленный самому себе, Борис быстро нашёл себе друзей на улице.

В то время как его сверстники самоутверждались в кружках и спортивных секциях, Борис проводил время в компании таких же сорванцов, как и он сам. Они часами слонялись по улицам, пели в подворотнях песни под гитару, а нередко и дрались с мальчишками из соседнего района. Поэтому, когда самоуверенный здоровяк позволил себе хамство, Борис ни секунды не сомневался в том, как именно он должен поступить.

Без лишних слов и театральных жестов он ударил противника кулаком в лицо. Быстро, умело и не по-детски сильно. Крепыш отшатнулся, от жёсткой посадки на пятую точку его спас только забор. Выругавшись, мальчишка присел и закрыл лицо руками, из носа хлынула кровь. Деревенские парни примолкли и побледнели.

Девчонка вывернулась из рук третьего мучителя, залепила ему звонкую пощёчину и подошла к своему спасителю.

— Пойдем отсюда, — шепнула она.

Молча они покинули деревню и вышли к реке.

— Спасибо! Меня Вероника зовут, — поблагодарила его девочка.

— Да не за что, я Борис. Чего они от тебя хотели?

— Не знаю, но мне кажется, они просто городских не любят.

— Я заметил, — хмыкнул Борис. — А ты тоже городская?

— Да. Я к тёте в гости приехала, — она смотрела на него с интересом. Лёгкая полуулыбка, выразительные зелёные глаза. — Ты смелый.

— Не такой уж и смелый, — вздохнул Борис, вспоминая своё бегство из города, которое лично он считал позорным. Тень легла на его лицо.

— А пойдём купаться? — предложила Вероника, уловив в настроении нового знакомого негативные ноты.

— Да я как бы и шёл.

Они ушли примерно на километр вниз по течению. Борис знал это место. Здесь река делала крутой поворот, образуя петлю. С внутренней стороны круто изгибающегося русла быстрая вода намыла небольшой пляж, усыпанный крупным золотистым песком.

Вероника скинула лёгкое платье и осталась в светло-жёлтом купальнике, резко контрастировавшем со смуглым загорелым телом. Сердце мальчишки ускорило свой бег. Борис был осведомлён об отношениях полов, общался с девочками, случалось, что и влюблялся, но такого сильного волнения не испытывал ещё никогда.

Они провели на пляже остаток дня, первое стеснение быстро улетучилось, и дети оживлённо обсуждали всё новые и новые темы, перебивая друг друга, словно боясь не успеть выговориться.

Когда тёплый летний вечер сменился сиреневыми сумерками, Борис отчётливо увидел багровое зарево над лесом.

— Никак горит что? — указал он рукой в сторону пламенеющего неба.

— Верно, — подтвердила Вероника, — аж с прошлого лета. Там Гарь.

— Что ещё за Гарь?

— Аномальное место, огонь постоянно горит и не тухнет, а соседний лес не поджигает. Учёные даже приезжали, два раза, с приборами всякими.

— И что нашли? — жадно спросил Борис, живо увлекающийся всякими необычными историями.

— Да почём мне знать. А пожарные сказали, что торф под землёй горит и его просто правильно тушить нужно.

— Давай сходим, посмотрим.

— Давай, только завтра. Поздно уже, меня тётя искать будет.

Гарь представляла собой идеальный круг голой выжженной земли, диаметром около ста метров. Изредка через глубокие трещины в грунте, вверх со стоном вырывались яркие короткоживущие языки пламени. Самым странным в этом месте было то, что лес за краем аномалии выглядел абсолютно невредимым, а её граница была резкой и чёткой.

Неподалёку от выгоревшей поляны стояло несколько строительных вагончиков, бульдозер и с десяток разноразмерных цистерн.

— Потушить хотят, — пояснила Вероника. — Они уже пробовали один раз, ничего не вышло. Теперь, наверное, хотят как следует подготовиться.

Борис подошёл к краю Гари. Внезапно в пяти метрах перед ним из земли вырвался двухметровый язык пламени, качнулся влево-вправо и исчез, но мальчишка успел всей кожей ощутить его горячее дыхание.

— Осторожно! — предупредила Вероника. — Близко лучше не подходить. — И Борис отступил на несколько шагов.

— Такое ощущение, что на нас кто-то смотрит, — осторожно озираясь по сторонам, заметил он. — Ты ничего не чувствуешь?

— Да нет здесь никого. Местные боятся сюда ходить, а пожарных уже неделю не было. А может, это лес смотрит?

— Как это? — несмотря на жар, идущий от аномалии, Борис зябко поёжился.

— Ну, там нечисть всякая, лешие, кикиморы.

— Да сказки это всё.

— А вот и не сказки. Тётя рассказывала…

— Смотри! — резко прервал её Борис. — Видела?!

— Что?

— Там, прямо в Гари, пробежал кто-то.

— Боря, а давай уйдём отсюда. Не по себе мне как-то.

Но на следующий день они вернулись. Растущее взаимное влечение сопровождалось детской стеснительностью, и они инстинктивно уходили подальше от людских глаз и языков.

Дети нашли ветровальную сосну недалеко от края выжженого круга и расположились на ней. Случайно они сели слишком близко друг к другу, смущённо притихли, но отодвигаться не стали.

— Интересно, а что будет, если человек пройдёт через Гарь? — прервала неловкое молчание Вероника.

— Сгорит, — предположил Борис. — Там вон ни одной травинки не осталось.

— Ой, что это? — дрожащие пальцы девочки нашли и сжали его ладонь.

— Да где? — Борис посмотрел в направлении, указанном Вероникой, и обмер. В центре аномалии стоял человек очень маленького роста. Расстояние было слишком велико, чтобы разглядеть его лицо, но тело существа казалось отлитым из текучего раскалённого металла.

Дети оцепенели. Борис готов был поклясться, что огненный коротышка смотрит прямо на них. Неизвестно, сколько времени они просидели на сосне, парализованные страхом, прежде чем странный обитатель аномалии исчез, растворившись в дрожащем мареве разогретого воздуха.

Два дня они не ходили в лес, но любопытство взяло верх. Моросил дождь, капли падали в Гарь и с шипением умирали на раскалённой земле. Дети медленно обошли вокруг аномалии, бросая за её границу ветки и сосновые шишки. Иногда те вспыхивали сразу, а порой подолгу лежали нетронутыми огнём.

— Мокрая, — Вероника провела ладошкой по шершавой коре сосны.

Борис сел на поваленный ствол и мягко усадил девочку к себе на колени, она не противилась.

— Думаешь, придёт? — тихо спросила Вероника.

— Я не знаю. Кто это мог быть?

— Какой-нибудь обитатель аномалии, неизвестный науке.

— Огневик.

— Почему Огневик?

— В огне живёт.

— Боря, — мальчишка почувствовал, как напряглась Вероника, — он здесь.

Теперь огневика заметил и Борис, существо стояло всего в десятке метров от детей, у самой внутренней границы аномалии. Рост гостя не превышал одного метра, внешне он очень походил на низкорослого человека, но вот лицо его разглядеть никак не удавалось. Оно казалось прикрытым текучей ртутной маской.

Борис осторожно ссадил Веронику с колен и сделал несколько шагов вперёд. Огневик попятился.

— Не бойся, мы тебя не обидим, — пообещала девочка.

— Кто ты? — спросил Борис существо, не получил ответа, но испытал странное ощущение мягкого прикосновения к своему сознанию.

— Кто ты? — повторил поражённый Борис.

— Я разумное существо из другого мира, — пришёл мысленный ответ.

— Как же ты оказался здесь?

— Случайно. Я выпал из своей реальности.

— А вернуться домой ты не можешь?

— Самостоятельно нет, но я жду помощи.

— А эта аномалия, тоже связана с тобой? — спросила Вероника. Она тоже слышала этот мысленный голос Огневика.

— Это часть моего мира, я живу только благодаря ей.

— Ты так долго здесь совсем один? — Вероника стала рядом с Борисом.

— Время в наших мирах течёт по разному, но мне кажется, что я здесь уже слишком долго.

— Но тебя ведь спасут?

— Да, мои родители. Они пытаются помочь, но пока у них не получается.

— Так ты ребёнок? — воскликнул Борис.

— Да, — ртутная маска Огневика пошла рябью и приняла вид мальчишеского лица.

— Ты так выглядишь? — уточнила Вероника.

— Нет, мы энергетические существа и не имеем тела, как у вас, но я подумал, что так нам будет проще общаться.

— Мы можем навещать тебя, правда, Борис? И тогда тебе будет не так скучно.

— Буду рад, — ответил Огневик.

Голыш пролетел по-над зеркалом реки, коснулся воды и запрыгал лягушкой к противоположному берегу. Борис выбрал новый камешек, повертел его между пальцами и послал вслед за первым.

За две недели пребывания в деревне мать позвонила только один раз, отец вообще не давал о себе знать. Сын был не просто им не нужен, он им мешал. Может, Борис, как и Огневик, выпал из своего мира, и теперь отчаянно ищет возможность вернуться домой? Мелькнула мысль, что они даже внешне чем-то схожи с обитателем Гари, один огненный, другой рыжий. Мальчишка отдал бы всё на свете за то, чтобы снова жить с отцом и матерью одной семьёй, как в младенчестве.

Тёплые ладошки закрыли ему глаза.

— Вероника, я знаю, что это ты.

— Тётя пирожков напекла, хочешь?

— Давай.

— Жаль, что мы Огневика угостить не сможем, он ведь кроме энергии ничего не ест.

За прошедшие дни дети сдружились с Огневиком. Они не могли пройти через границу аномалии, но это не помешало им придумать игры, не требующие тесного контакта. Прошло совсем немного времени, и Борис с Вероникой, с детской непосредственностью, стали относиться к своему новому знакомому именно как к другу.

Из леса донёсся приглушённый рокот моторов.

— Это где Гарь, — побледнела Вероника. — Они хотят её потушить.

— Мы должны им помешать, — решительно заявил Борис.

— Но что мы можем? Мы всего лишь дети.

— Огневик наш друг, мы обязаны ему помочь. Ты со мной?

— Конечно.

Они добежали до леса и продолжили путь по тропинке, ведущей к Гари, но далеко уйти не успели. Кусты малины раздвинулись, и среди сосен показались четверо парней. Трое из них уже были знакомы Борису, четвёртого он видел впервые.

Незнакомый мальчишка был строен, высок, и выглядел на несколько лет старше, чем его спутники, красивое лицо выражало скуку и высокомерие. Одет он был в дорогие джинсы, фирменную футболку и кроссовки из настоящей кожи. Очевидно, парень являлся другом деревенских мальчишек, переехавшим в город, но не забывающим историческую родину.

— Этот, что ли? — лениво кивнул он в сторону Бориса. — Не смешите меня.

— Эй ты, козёл, — крикнул чернявый мальчишка, — не забыл, что нам должен?

— Давайте через час, — попросил Борис, понимая, что его слова будут восприняты, как слабость.

— А я что говорил? — усмехнулся мажор, как окрестил про себя Борис модного парня. — Он уже в штаны нассал.

Деревенские громко заржали.

— Тебе придётся идти одной, — шепнул Борис Веронике. — Я тебя догоню.

— Я тебя не оставлю.

— Я справлюсь сам, а Огневик нет. Если пожарные сумеют погасить Гарь, он погибнет. Придумай что-нибудь, задержи их, я приду, обещаю.

Дождавшись, пока Вероника скроется за деревьями, Борис подошёл к своим недругам.

— Чего надо? — спросил он, и получил сокрушительный удар в челюсть.

Бил мажор. Хорошо поставленным боксёрским ударом он отправил своего оппонента на землю.

Сознание Борис не потерял, но в глазах помутилось, зазвенело в ушах, а рот моментально наполнился кровью.

— Ух ты! Вот это да! — восторженно зашептали местные.

— Я же говорил, ничего особенного, — вальяжно произнёс мажор.

Борис с трудом встал на ноги, пошатнулся, и опёрся рукой о ствол дерева.

— Слушай сюда, урод, — активно жестикулируя, мажор двинулся к нему. — Сейчас ты попросишь прощения у моих друзей, на коленях. А потом мы придумаем тебе наказание.

Возможно, мажор был неплохим боксёром для своего возраста, возможно, даже он имел спортивный разряд, но вряд ли ему приходилось драться на улице. Борис стоял один против четверых и не обязан был соблюдать правила джентльменского поединка.

Удар в пах заставил мажора согнуться пополам, Борис сходу добавил ему ногой в живот и в голову. Веером разбрасывая кровь из разбитого лица, боксёр завалился на спину и затих. Борис подобрал с земли крепкую толстую палку.

— С дороги! — прорычал он, и местные бросились врассыпную.

У аномалии царило непривычное оживление. Грохотала техника, люди в форме растягивали брандспойты, суетились возле цистерн.

Между аномалией и рычащим бульдозером стояла Вероника, преградив путь тяжёлой машине, маленькая, растерянная, испуганная. Но, увидев Бориса, девочка приободрилась и обрадовалась, она верила ему.

Рослый пожарный попытался убрать Веронику с дороги.

— Девочка, иди домой, не мешай работать, — он взял её за руку, но получил удар палкой по плечу.

— Убери от неё руки! — Борис, так и не бросивший своё оружие, встал рядом с девочкой.

— Ты что творишь, гадёныш? — пожарный отступил, потирая ушибленную руку.

— Боря, я пыталась им рассказать про Огневика, но они мне не поверили, — всхлипнула Вероника.

Появился молодой щеголеватый майор:

— Михеев, чего тянете?

— Да вот, — рослый огнеборец растерянно указал на Бориса и Веронику, — дети.

— Убрать посторонних с объекта!

— Я что, с детьми воевать должен? Ты глянь, командир, ребятишки явно не в себе.

Но Борис знал, что замешательство взрослых будет длиться недолго. Сейчас они очень быстро всё просчитают и взвесят, выкинут их из леса и спокойно примутся за тушение огня.

Решение пришло спонтанно. Борис повернулся к Гари и шагнул к границе.

— Боря, не смей! — закричала Вероника, догадавшись о его намерениях, и тут же в голову проник другой голос, это Огневик пытался отговорить мальчишку от опрометчивого поступка.

Борис подумал, что если с ним вдруг что-то случится, то отцу с матерью станет намного легче, ведь он уже давно перестал вписываться в их планы. Переживать по-настоящему, наверное, будет только бабушка, и от этой мысли мальчишке делалось действительно горько.

Но только как же трудно было сделать этот первый шаг.

— Задержите его кто-нибудь! — прозвучал взволнованный голос майора, и Борис решился.

Ему показалось, что он вошёл в горячую сауну, мальчишка отсчитал десять шагов и остановился. У границы уже собралось много народа, но лишь один из них решился идти за Борисом. Это был пожарный, которого мальчишка ударил палкой.

— Спокойно, парень, я сейчас, стой на месте, не двигайся, — он опустил огнезащитный щиток шлема и двинулся к Борису. Жаркое пламя, вырвавшись из-под земли, охватило огнеборца на полпути к цели, и если бы не огнеупорный костюм, он бы сгорел на месте. Тем не менее, комбинезон загорелся, и пожарный был вынужден в спешке  вернуться. Больше желающих не нашлось.

Жар сделался невыносимым, раскалённый воздух обжигал лёгкие, и Борис уже был близок к потере сознания, но тут что-то неуловимо изменилось.

Повернувшись к центру аномалии, он увидел три огненные фигуры. Две были огромны, не менее четырёх метров в высоту, казалось, что они сотканы из чистого огня. Между ними стоял маленький Огневик.

Явление длилось всего несколько секунд, затем в середине аномалии сверкнула ослепительная вспышка, и огненные существа исчезли. Тугая волна раскалённого воздуха сбила с ног Бориса и покатилась дальше, сметая людей, как городошные фигуры.

Когда он открыл глаза, то почувствовал, что стало заметно прохладнее. Чёрная поляна выжженной земли никуда не делась, но Борис сразу понял, что ни Огневика, ни аномалии здесь больше нет.

Он поднялся на ноги, добрёл до свежей воронки в центре Гари, сел на её край и обхватил голову руками.

— Боря, у нас получилось, мы спасли его! Теперь он дома, — тронула его за плечо подбежавшая Вероника.

— Просто он был им нужен. Все на свете кому-то нужны… один я никому не нужен.

Сквозь наворачивающиеся на глаза слёзы Борис видел, как со всех сторон к ним бегут люди. Казалось, беспощадное пламя угасшей Гари теперь полыхает у него внутри, выжигая душу. Но он ни за что не заплачет.

— Это неправда, — она схватила его за руки, заглянула в глаза, — ты мне нужен. Очень. Слышишь?

Он не заплачет. Но слёзы сами бежали по щекам.