И снова литературный HELP, SOS и 911. Друзья, помогите выбрать отрывок для учебы! Мой взгляд слишком субъективен - еще выберу худший отрывок вместо лучшего. 

Что учитывается во фрагменте:

• Оригинальность текста (авторский голос, нетривиальность)
• Богатство языка
• Выразительность образов

В идеале (если есть возможность) поставьте мне прямо баллы по каждому прочитанному отрывку. Пусть максимум будет 20 баллов по каждому из трех пунктов. Первый отрывок будет удобнее оценить по 10 баллов по каждому пункту, чтобы потом ставить выше или ниже по сравнению с первым. 

Итак, путем длительных размышлений и пыток ближайшей родни выбраны 7 отрывков. Каждый буквально на 2 страницы. 

[cut=Читать дальше]

---

Отрывок №1. Вспомнить будущее

(Это начало рассказа)

 

Мы привыкли к тому, что время течёт строго по плану: 12:00, 12:01, 12:02… и так далее без сбоев. Из точки А в точку Б и только по прямой. А представьте, что сегодня Вам двадцать, вчера было пятьдесят, а на прошлой неделе – восемь. И что, если переместиться можно дальше собственного рождения и смерти?

* * *

Моя жизнь перевернулась десять лет назад, когда на каникулы я поехал с друзьями в Индию. Шутя и фотографируясь на ходу, мы с моей девушкой Викой и лучшим другом Максом, опередив остальных, вбежали через ворота, ведущие к Тадж-Махалу. Ворота построены так, чтобы полностью загораживать основное здание. Поэтому до последнего его не видишь, а потом вдруг делаешь один шаг – и мгновенно возникает он, прекрасный белоснежный Тадж-Махал.

Восхищаются и любуются им многие, но я вовсе не такой ценитель архитектуры и прочего искусства, чтобы моя реакция на это место была хоть как-то объяснима: едва увидев его, я вдруг резко потерял равновесие, всё стало туманным, кроме этого белоснежного здания впереди, голоса приятелей стихли, а затем я почувствовал, что меня очень бережно несут на руках.

– Амрит, малышка, ты не устала? – тихо спросила мама, наклонившись ко мне.

Мама?.. Ну, да, мама. Мысли в голове перепутались. Перед глазами был всё тот же Тадж-Махал, нещадно палило солнце, толпы людей в разноцветных одеждах шли по дорожкам. Только собственное тело казалось мне странно лёгким, почти невесомым, все окружающие вдруг стали выше ростом, и почему-то казалось одновременно естественным и нелепым, что мама несёт меня на руках.

А затем в голове прояснилось. Вот и папа рядом, и мой старший брат Викрант. Не покидало только ощущение, что мне только что приснился сон, а какой – не помню. Наверно, это от жары.

– Зря ты настоял на том, чтобы взять её с собой, Риши, – чуть укоризненно сказала мама отцу. – Девочка, да ещё такая маленькая, она и не запомнит, что была здесь, а устанет ужасно. Викранту надо привыкать помогать тебе в работе. Но дочку-то зачем везде с собой таскаешь?

– Она запомнит, Шивани, – с улыбкой уверенно ответил отец. – Поверь мне. Это место особенное. И люди со всего мира веками будут съезжаться сюда. Вот и она однажды вернётся и всё вспомнит, как только его увидит.

Эти разговоры и споры велись столько, сколько я себя помню. Уезжая куда-то, отец брал с собой Викранта и – игнорируя младших сыновей – меня. «Они ещё маленькие» относилось к мальчишкам от пяти до двенадцати лет, но почему-то не касалось двухлетней дочери.

В общем, ничего нового сейчас для меня не было. Только странно коробили слова «она» и «девочка» в отношении меня. Словно что-то надо было вспомнить… но что?..

– Амрит, иди ко мне, – отец забрал меня с маминых рук. Теперь его голова была совсем рядом с моей. При этом возникло ощущение, что я помню каждую его чёрточку и при этом вижу впервые. Круглое улыбающееся лицо, черные волосы и борода, карие глаза… Вдруг он весело подмигнул мне, – ты не на меня гляди, а туда, – он указал на прекрасный Тадж-Махал, – смотри, какая красота. Однажды через много лет ты обязательно снова приедешь сюда.

Странное наваждение почти прошло: с папой всегда всё казалось очень просто. Поэтому, повернув голову, я снова посмотрела на это великолепие.

– А почему никто не фотографируется? – вырвалось вдруг. Только что здесь была толпа, занимающая очередь ради кадра. А была ли?.. В голове снова затуманилось.

– …что делает? – озадаченно спросил отец.

– …фотографируется… – почти по слогам повторила я, только сейчас сообразив, что сказала это слово по-русски, в отличие от всех остальных.

Русский… Россия… фотоаппараты… туристы… мои друзья-однокурсники… Словно картинки мозаики смешались в голове, а у меня никак не получалось собрать их воедино. Как будто два кадра фильма наложили друг на друга. В одном меня, двухлетнюю девочку в красном платьице, на руках держали родители-индусы, а в другом была толпа русских студентов, одним из которых был я.

Папа перехватил меня, взяв за подмышки, и посмотрел в глаза. Серьезно и задумчиво на этот раз. И в голове резко прояснилось: меня зовут Костя!!! Я парень, мне двадцать лет… и что, чёрт подери, происходит?! Ведь девочка Амрит это тоже я, определённо.

– А-а-а!!!.. – только и удалось мне заорать, желая изо всех сил оказаться Костей, которому всё было просто и понятно.

Лица моих друзей стояли в голове. Но еще яснее виделись папины карие глаза.

– Макс!!! – удалось вспомнить мне, наконец, имя лучшего друга. – Макс!!!

И тут мне надавали по щекам, и туман рассеялся.

– Костян, ты в порядке? Эй! – друг тряс меня за плечи.

Я стоял всё так же, глядя на Тадж-Махал, а вокруг столпились обеспокоенные приятели.

– Чёрт подери, как же я рад всех вас видеть… – только и мог сказать я.

– Что случилось-то?

– Перегрелся?

– Воды давай выпей, – Вика протянула мне бутылку.

– Перегрелся, наверно, – выдохнул я, чувствуя, что и сам до конца ещё не осознал, что же произошло…

С тех пор подобное случалось часто, и постепенно я понял основные правила этого процесса.

Во-первых, ситуация, являющаяся «дверью» для такого перемещения, должна быть похожей. Во всяком случае, должно произойти что-то одинаковое в моей жизни, Константина Лазарева, и того человека, которым я становлюсь.

Во-вторых, этот момент должен вызвать во мне более-менее сильные эмоции. Причем годятся любые: радость, злоба, восторг – что угодно, кроме равнодушия.

В-третьих, при перемещении я получал память этого человека, знание языка, даже менял пол, полностью ощущая себя мужчиной или женщиной без каких-либо моральных проблем по этому поводу.

И, наконец, каждый раз, перемещаясь, я ощущал всеми фибрами души, что это я, моё тело, моя жизнь.

При этом время и пространство, похоже, не имели ровным счётом никакого значения, поскольку попасть я мог на другой континент за столетия до своего рождения. 

---

Отрывок №2. Приговорённый к трону

Аннотация:

Два космических корабля с представителями двух разных народов (суры и асуры) потерпели крушение на маленькой неразвитой планете. На родине они давно жили в мире, но в диких условиях вспомнили старую вражду. Война диктует свои условия, и суры создали искусственным путём непобедимого воина: Мучо получил не только силу, ловкость и сверхбыструю реакцию, но и врождённый инстинкт ненависти к асурам. Предлагаемый фрагмент описывает внутренний конфликт героя и его борьбу с инстинктом. В основе рассказа – индийский миф «Сон царя Мучукунды».

 

Мучо проснулся, когда солнце было уже высоко. Открыв глаза, он вдруг с удивлением понял, что ни разу в жизни ещё не спал так долго: мысли об асурах и новых боях то и дело заставляли его подскакивать с постели и мчаться в кабинет или к истребителям.

Потянувшись, он пошёл в покои капитана.

– Что ты мне вколол вчера?

– Прости, – ответил тот, едва повернувшись от стола, – иначе тебя было не утихомирить.

– За что «прости»-то? – засмеялся парень. – Впервые в жизни отдохнул. Слушай, Индра, а ты можешь мне такое снотворное вколоть, чтобы я полвека проспал?

– Ты что – хочешь всю жизнь проспать? Чудак, – грустно улыбнулся капитан.

С этого дня Мучо нашёл для себя новую отдушину: снотворное. Только оно позволяло вырубиться, отрешиться от мыслей о боях и сражениях. Едва проснувшись ночью от кошмара, в котором неизбежно присутствовали асуры, он бежал теперь не в кабинет, а в спальню капитана и требовал укол. Индра порой отказывался, ругался, но чаще шёл на поводу у парня.

– Стреляй! Придурок!!! – заорал Мучо, когда истребитель слева от него снова промазал.

Это был не обычный бой. «Сегодня всё закончится! Сегодня!» – мысленно приговаривал парень. Путём невероятных ухищрений им удалось втянуть в эту битву абсолютно всех асуров. Впрочем, потребовалась и полная концентрация своих сил.

– Мучо! Успокойся! – услышал он по рации голос Индры. – Я всё равно уже полчаса как отключил тебя от общей связи, чтобы ты не смущал остальных своими криками.

– Да пожалуйста, – проворчал тот и снова закричал: – Ну, куда ты целишься, мазила?! …Капитан, он нам всё испортит. Кто в этом чёртовом истребителе? Дай мне перестроиться в левый фланг!

– Разрешаю, – подумав, ответил тот.

Не медля ни секунды, молодой царь рванулся в основную гущу боя. На невероятной скорости он уворачивался от выстрелов и при этом умудрялся стрелять сам – причём попадал, почти не глядя! Ловкий, сильный – казалось, он видит каждого асура, со всех сторон от истребителя.

Только в такие моменты Мучо ощущал себя здоровым. Словно всё так, как должно быть. Не смотря на душившие его эмоции, злобу и ненависть к асурам, именно сейчас он мог, наконец, всё это выплеснуть. Он походил на ураган смерти: двигался столь молниеносно, что, казалось, он находится одновременно в нескольких местах и без перерыва раздаёт выстрелы во все стороны.

Через пару часов насквозь мокрый от напряжения Мучо добивал последние истребители: асуры уже не пытались стрелять, а убегали на свой корабль на всей доступной им скорости.

– …Всё! – выдохнул царь, когда перед ним разлетелись остатки самого быстрого из вражеских истребителей. – Отец! Индра! – он захохотал смехом безумца. – Всё!!!

– Последнее, Мучо. Соберись, – медленно сказал капитан. – Ты почти возле их корабля. Запускай торпеды.

– Есть! – радостно закричал парень и сделал невероятную петлю на дикой скорости к низу корабля. Наверно, никто, кроме него, не смог бы подобраться настолько близко. Но он был так быстр, что порой казалось, он растворяется в пространстве.

«Сейчас! Всё! Закончится!» – мысленно орал он. Хотелось петь, кричать, танцевать, лететь… «Последние асуры… все асуры… их не останется… ни одного… некого будет ненавидеть… некого убивать…» – проносилось в голове.

Но вдруг ему стало страшно. Словно всё, что составляло его жизнь, его суть, цель его существования – исчезнет. Пропадёт. Испарится. А будет ли что-то взамен и что именно – неизвестно. В груди пополз холодок. Он представил на мгновение мир без асуров и понял, что сходит с ума: его инстинкт не находил выхода. Только здесь, убивая врагов, стреляя по ним, он мог хоть иногда расслабиться, выплеснуть негатив, горевший в нём днями и ночами.

– Индра! – тихо сказал он в рацию, держа руку на пульте управления. – А что будет со мной, когда не останется ни одного асура?

Он не видел, как вздрогнул его отец, находившийся рядом с капитаном, только услышал крик Индры:

– Да запускай же торпеды, глупый мальчишка!

А потом всё стихло.

Манду и Индра молча боролись в капитанской рубке.

– Мучо! Поворачивай! Это приказ! – заорал, наконец, отец, но Индра рассмеялся:

– Я вырубил связь. …Да расслабься ты! – он резким движением оттолкнул Манду к стене. – Теперь всё равно остаётся только ждать и смотреть, насколько силён в нём инстинкт.

Рука Мучо застыла на пульте. Ещё никогда его так не разрывало в разные стороны. «Убить! Взорвать их всех!» – привычно орала одна часть его сознания. А другая изо всех сил сопротивлялась. «Ведь это тоже инстинкт. Самосохранения», – вдруг понял парень и с болью улыбнулся. Он словно не в силах был ни выпустить торпеды, ни лететь назад. …И всё-таки чудовищным усилием воли он повернул истребитель. Куда только подевалась его скорость, благодаря которой он становился почти невидим для глаза! Сейчас он едва двигался: как будто магнитом его притягивало к вражескому кораблю.

«Подонки! Подонки!!!» – хотелось закричать ему. И вдруг он понял, что не знает, к кому относились эти слова: к асурам или к своим, давшим ему такую жизнь.

Неприятель, конечно, не дремал: очередь залпов сопровождала вялое отступление царя. Всё же он интуитивно уворачивался, но разве можно это было сравнить с его мастерским появлением в стане врагов?.. Словно на похоронах, он медленно влетел в стартовый отсек.

Вымотанный не столько от боя с асурами, сколько от сопротивления самому себе, он открыл дверь истребителя и, пошатываясь, вышел.

– Мучо! – обнял его подбежавший отец. – Ты всё правильно сделал! – он похлопал по плечу сына и повёл прочь от машины.

Подняв голову, царь упёрся взглядом в Индру. Тот стоял напротив них, скрестив на груди руки. Во взгляде читалась грусть, разочарование, боль и …всё-таки любовь. Вздохнув, он протянул руки к парню, но тот увернулся от объятий:

– За что ты их так ненавидишь? – жёстко спросил он.

– Да за то, что они асуры, глупец! – вскричал капитан и быстрыми шагами вышел из стартового отсека.

---

Отрывок №3. День Счастья

Аннотация:

В XXII веке «День сурка» стал явью: на каждом шагу стоят циклоцентры – в них может прийти любой человек (обязательное условие – наличие совершеннолетних детей) и «зациклиться», т.е. остаться навсегда в прошедшем дне, бесконечно его повторять. Все люди здесь привыкли присматриваться к каждому прожитому дню, решая: «Насколько счастливым был этот день? Не остаться ли мне в нём?» Предлагаемый фрагмент охватывает ту часть рассказа, в которой Антон Птичка, 18-летний парень, приходит в циклоцентр с просьбой зациклить его раньше срока, уверенный, что дня счастливее, чем завтрашний, у него не будет.

 

Ещё немного постояв у закрывшихся ворот, Антон поплёлся в ближайший циклоцентр. Можно было, конечно, полететь на флаере, но, честно говоря, хотелось прогуляться и подумать. Столько всего случилось! Сначала отец, потом дед… А ещё ведь надо подобрать верные слова, уговаривая зациклить раньше срока.

Но вот и вожделенный купол. Зеркальные стены, казалось, отражают всё небо и солнце. При приближении человека двери открылись, пропуская парня внутрь. Антон прошёл в пустой зал – в это время суток здесь никого не бывало, все приходили ближе к ночи – и встал в центр очерченного круга.

– Прошу разрешение на зацикливание! – выкрикнул он.

– Назовите своё имя, фамилию и возраст, – бесстрастно отозвался металлический голос.

– Антон Птичка. Восемнадцать лет.

– Есть ли у Вас дети? – звучал классический допрос.

– Нет, – признался парень, помедлив. Впрочем, он знал, что обмануть сканирование невозможно.

– Зацикливание разрешено только лицам, имеющим совершеннолетних детей. Спасибо за обращение к центру! Будем рады видеть Вас через несколько лет.

– Но мне нужно сейчас! – отчаянно закричал парень, но тишина была ему ответом. – Эй, послушайте! Есть там кто живой? У меня завтра концерт всей моей жизни! Я обязан зациклить именно этот день! Пожалуйста!

Но никто не отвечал. Да и странно было бы ожидать от роботов ответа: они уже отключились, приняв по поводу него решение, и теперь активируются, только если в здание зайдёт кто-то другой.

В волнении парень мерил шагами зал. Он не может уйти ни с чем! Ведь здесь не только машины, ими должны управлять и люди! Конечно, они руководят множеством таких центров, и им не до каждого, кто решил с ними пообщаться, но он должен стать исключением!

Он вернулся в круг, посмотрел в огромный стеклянный глаз на потолке и вдруг, неожиданно даже для себя самого, пропел:

Давай поговорим с тобой о счастье?

Может быть, это земные радости?

Или только хорошие новости,

Когда счастье разрывает на части?

Но так ли это? Быть может, до Счастья

Нам как до неба ещё расти…

Песня была новой, и парень чуть не подпрыгнул от восторга, когда наваждение закончилось: он написал очередное творение вот так сходу, на лету! Такого вдохновения у него ещё не было.

А в центральной лаборатории в своём кабинете сидел сам глава и создатель циклоцентров – Игорь Иджтинан. Стена перед ним состояла из огромного голографического монитора, на котором попеременно показывались записи со всех камер наблюдения из центров по всей планете.

В этот час почти все центры были пусты. Потянувшись в огромном кресле, мужчина на секунду отвлёкся от своих бумаг, чтобы сменить песню. «Но так ли это? Быть может, до Счастья нам как до неба ещё расти…» – пел молодой голос.

«Эта отнюдь не лучшая. И вообще я её не записывал», – промелькнуло в голове. И тут он понял, что не включал сегодня музофон. «Что за чертовщина?» – Игорь похолодел, ища взглядом источник звука. «Ведь она из пятого альбома! Я точно помню. Да она лет через двенадцать будет написана, не раньше!»

Никто, кроме него, не мог бы вытащить её из будущего. И даже подслушать и скопировать любопытные подчинённые не смогли бы: защитное поле делало кабинет полностью звуконепроницаемым.

Поразмыслив, Игорь вошёл в привычный транс и переместился на пару минут в прошлое. Он сидел в том же кресле, только часы показывали чуть более раннее время. И секунд через двадцать мужчина вновь услышал так поразившую его песню и расхохотался: «Да она же у меня в голове!» Осталось найти кудесника, способного внушать мысли. Заинтригованный, Игорь вновь погрузился в транс, на этот раз с целью найти источник воздействия. Разумеется, он тут же нашёл его: молодой парень в одном из его центров отчаянно пытался привлечь к себе внимание.

Не медля ни секунды, глава корпорации нашёл среди камер нужную и увеличил на стене, внимательно рассматривая парня. «Вот это да! Птичка! Антон Птичка!» – почти с восторгом подумал он. «Не зря ходили о нём разные слухи…» Он покосился на музофон – маленький голубой кристалл. И, нажав на поверхность, скомандовал:

– Антон Птичка. Обложку пятого альбома.

Тут же над камнем появилась небольшая голографическая проекция: улыбающийся мужчина лет тридцати с гитарой в руках. А рядом размашистый автограф: «Игорю Иджтинану». Да, у него в зале, несомненно, был Птичка, одно что восемнадцатилетний.

– Что Вы хотите? – услышал, наконец, Антон долгожданный ответ. Мужской голос был не металлический, а, стало быть, это живой человек.

– Прошу разрешения на досрочное зацикливание! – радостно закричал парень.

– Судя по имеющимся данным, у Вас нет совершеннолетних детей. Это невозможно.

– Но ведь иногда разрешают! В виде исключения!

– Верно. Больным, увечным, тем, кто не собирается или не может иметь детей. Тем, кто явно не принесёт пользу обществу.

– Я совершенно не собираюсь иметь детей, и от меня не будет никакой пользы! – взмолился парень. – Я целыми днями сижу с гитарой, я даже никакой профессии учиться не собираюсь!

Игорь улыбнулся. Молодой Птичка его забавлял. Однако, бегло просмотрев его данные, мужчина посерьёзнел: у парня была умственно отсталая сестра. Надо же, а он и не знал: музыкант никогда не говорил о ней на публике.

– Ваше ходатайство рассмотрено, и Вам отказано в досрочном зацикливании, – голос был неумолим, и Антон грустно опустил голову. – Но я прошу Вас передать своей сестре, Валерии Птичке, разрешение на досрочное зацикливание и билет в «Рай». Разговор закончен. Пожалуйста, покиньте помещение.

Из проёма в стене выскочило два листка.

Откинувшись в кресле, Игорь задумчиво смотрел, как парень понуро взял документы и побрёл прочь из зала. «Надо будет приглядывать за ним. Интересные способности», – подумал мужчина.

---

Отрывок №4. Источник

Аннотация:

Жизнь людей в Анарском Содружестве подчинена жёстким правилам, установленным жрецами. В частности, жителям всех планет под страхом смерти запрещено употреблять физическую пищу: они утоляют голод, получая энергию из кристаллов – её называют «анар», по имени Бога Анара. Ониш – житель провинциальной планеты Таралы, входящей в Содружество. Мечтая избавиться от нищеты, он открывает в себе источник энергии – неисчерпаемый, вечный. Теперь у него есть не только физическая сила, но и богатство (поскольку энергия в этом мире – денежная единица), а также сверхспособности. Вот только власти в лице верховного жреца Кернота и второго жреца Нивта этому дару совсем не рады и отправляют парня в подземелье. Предлагаемый фрагмент – это момент после побега Ониша из тюрьмы: он проникает в личные покои Кернота и слышит за дверью разговор жрецов.

 

У Ониша к горлу подступила тошнота, а руки сами сжались в кулаки. Так вот, значит, как, верховный жрец?! Нищета и голод выгодны, чтобы удобнее было дёргать за ниточки и выкачивать всё ценное с бедных планет?! Да ещё под маской благодетеля, чтобы, отдавая последнее, люди благодарили за то, что взял?! И задышав глубже, он начал судорожно накачиваться энергией. Голова уже кружилась, и он буквально разрывался от изобилия анара, но понимал, что ему требуется очень много сил, чтобы остановить этих гадов.

– Что там происходит? – почувствовал неладное Кернот, открыл двери и тут же был пригвожден к стене на высоте в полметра от пола, причём одним лишь взмахом руки парня, который даже не сдвинулся с места.

На лице Ониша застыла маска ненависти. Он шёл сюда столько дней, будучи уверенным, что Кернот окажет помощь, а тот оказался мелочным и злобным подонком, готовым на всё ради своего мимолётного удовольствия.

Из комнаты следом за первым лицом Содружества вышли двое: мрачный Нивт и трясущийся от страха толстенький жрец с маленькими глазками-щелочками.

– И как, интересно, ты выжил? – почти без тени удивления спросил Нивт, скрестив на груди руки. – Тебя не отвели в подземелье?

– Отвели, – кивнул Ониш, не отрываясь от злобно корчащегося на стене Кернота.

– Понятно. Значит, и камни подземелья тебе не помеха…

– Нивт… Верховный жрец… да что же это… стража! – завизжал, наконец, толстяк.

– Стражи нет, – спокойно ответил второй жрец. – Так ведь, Ониш?

– Почему же? Есть. Только в отключке.

Усмехнувшись, Нивт подошёл к парню и положил руку ему на плечо.

– Отпусти его. Надо поговорить. Да хватит пускать волны ненависти по всей планете! – сверкнул глазами он. – Так из хорошей целительной энергии и получается невесть что, что мы потом вынуждены отправлять человека вниз!

– Правда? – от лёгкого удивления незваный гость даже ослабил хватку, и Кернот свалился на пол, почему-то хватая ртом воздух, который у него никто не отнимал.

– А ты думал, передав кому-то энергию ненависти, можно дать ему что-то хорошее? Садись, у меня к тебе есть предложение. А вам, господа, – он повернулся к застывшим жрецам, – я бы предложил обождать в соседней комнате.

– Уж не приказывать ли мне ты вздумал, Нивт? – исподлобья спросил Кернот.

– Поможешь по-быстрому убедить? – кивнул Нивт Онишу на трясущуюся от страха и ненависти парочку.

– С удовольствием. Как раз энергию девать некуда, – мрачно согласился таралец, движением руки молниеносно выкидывая жрецов из зала в соседнюю комнату, а затем таким же манёвром закрыв дверь, сквозь которую тут же послышались проклятия.

Потом Ониш ещё не раз спрашивал Нивта, как же тот не испугался так круто повести себя: ведь если бы парень отказался или не справился, жрец навсегда получил бы врага в лице Кернота. Но, вероятно, терпение Нивта было на пределе, и он предпочёл рискнуть всем.

Через каких-то пятнадцать минут заточения дверь отворилась, и Кернот с толстяком злобно уставились на совершенно спокойное лицо Ониша.

– Ну, что, господа, прогуляемся? Вы, вроде, хотели выйти отсюда? – усмехнулся он и усилием воли представил себя и их обоих в картинке какой-то заброшенной планеты, что передал ему только что телепатически Нивт.

Кернот с толстяком оглянулись вокруг: они стояли втроём возле небольшой речки, а вокруг цвела небогатая растительность. Верховный жрец расхохотался:

– Глупый смешной мальчишка! Ну, ладно ты, а вот от Нивта я ожидал большего применения ума! Ты думаешь, жрецу моего уровня сложно будет терепортироваться отсюда?

– Да! – победно улыбнулся Ониш. – Думаю, что очень сложно. Особенно когда я заберу у вас излишки энергии, оставив минимум. А пока я этого не сделал, можешь оценить в полной мере, где оказался.

Побагровев, Кернот мысленно просканировал планету и выругался: она была не только необитаема, но ещё и совершенно пуста в плане анара. Ну, кроме тех крох, что давали немногие растения. Но Бог Анар с учениками сюда явно не заходили.

– А теперь поделитесь-ка тем, что наворовали, – усмехнулся парень, вытянув вперёд руку, и жрецы заорали от ужаса, не зная, как противостоять такой лавине анара.

Через пару секунд они, совершенно ослабевшие, зло смотрели на него.

– Я верховный жрец Содружества! Ты не посмеешь! – закричал Кернот, бросаясь на него врукопашную.

Но с кем он, слабый словно после бессонной и голодной недели, пытался драться? Толстяк же просто молча смотрел жалобным взглядом. Через секунду к его ногам упал бывший властитель.

– Повеселитесь, ребята, – подмигнул им Ониш. – Советую не ссориться: других друзей у вас тут не будет, – и со смешком исчез.

 – Верховный жрец!.. – всхлипывая, простонал толстяк, падая на колени на песок, – что же теперь делать?..

– Спокойно! – тот пытался собраться с мыслями. – Я всё-таки главный жрец Содружества, и меня не так-то просто сломить. Дай-ка мне анара!

– Но… – побледнел ещё больше толстый. – Я и так на издыхании…

– «На издыхании»! Не смеши меня! Нищие считают такое состояние супер-бодрым. У тебя ещё куча энергии, а я заряжусь до нужного уровня, неожиданно вернусь, расправлюсь с этим бунтом малолеток, а потом пошлю за тобой. Вечером будешь наслаждаться в своих покоях с очередной любовницей. Ну!

Несчастный жрец испуганно и покорно открыл ему энергии, позволяя взять. В прежние времена Керноту и просить было бы не нужно: с его силой он бы и сам взял, но сейчас он был не в том положении.

– Всё, хватит, Кернот, остановись, пожалуйста! – прошептал, падая без сил на землю, бледный как мел толстяк. – У меня сердце уже бьётся так медленно, что страшно…

– Ещё немного! Терпи! – голосом, не терпящим возражений, приказал жрец.

– Кернот… – умоляюще прошептал толстяк и затих.

– Нет!!! – заорал верховный жрец теперь уже абсолютно необитаемой планеты. – Не смей умирать!!! Мне надо ещё совсем немного!!! Ну, же, давай!!!

Тишина была ему ответом. Навечно.

---

Отрывок №5. О добрых людях, истинных желаниях и настоящих волшебниках

(Это начало рассказа)

 

 «Дорогой дедушка Мороз! Наверно, это последнее письмо. Я уже большой, чтобы верить в тебя, да и ты всё равно не исполняешь мои желания»… Андрей со вздохом оторвался от листка. Как тут выполнишь, когда желания тянут на четырёхзначную сумму в валюте! И никакие объяснения не помогали: «Он же волшебник!» – повторял сын, отказываясь заменять свои мечты на что-нибудь доступное, типа мяча или книжки.

«…У папы нет денег, чтобы купить мне гитару, а я очень хочу научиться играть…» – прочитал мужчина и улыбнулся: на этот раз желание будет исполнено. Уже две недели, как подарок лежал в шкафу, спрятанный за одеждой.

Однако пора собираться на ночную смену. Он вложил письмо обратно в конверт («Деду Морозу. Город Великий Устюг» от «Вити Королёва», обратный адрес прилагается. Отец тихонько посмеялся: «Сообразил в этом году! Даже конверт оформил!») и бросил в сумку, собираясь выкинуть по дороге. Прежде он хранил такие письма, пока однажды сын не нашёл. Эх, сколько было детских слёз и обид на папу, который «забыл отправить письма»… Уж лучше выкинуть.

Андрей вышел из тускло освещённого подъезда и направился к автобусной остановке. Мороз щипал лицо, в воздухе витал неповторимый аромат, напоминающий запах арбузов, а снег под ногами весело похрустывал, словно в такт собственной мелодии: Новый год, Новый год…

Возле мусорных баков возился бомжеватого вида старичок, явно покачиваясь от выпитого. В одной руке он держал пару пустых бутылок, а во второй задумчиво растягивал грязно-розовую жевательную резинку. Андрей, не останавливаясь, закинул конверт в бак и поспешил на работу.

…Чудеса начались утром первого января. «Динь-динь», – прозвенело от двери, и мужчина сонно пошёл открывать.

– Виктор Королёв? Вам посылка. Распишитесь, пожалуйста, – вежливо отчеканил курьер в фирменной бейсболке.

– Нет, это сын… – спросонья ещё протирал глаза Андрей, автоматически расписываясь и принимая огромную длинную коробку. – А от кого?..

– В документах отправитель не указан, но, возможно, там есть открытка, – улыбнулся парень. – Всего доброго! С праздником!

– С праздником… – растерянно ответил мужчина, закрывая дверь.

– Пап… – сын вышел из комнаты и округлил глаза: – ух ты! Что там?

– Не знаю. Тебе прислали. Открывай – увидим.

«Может, у бывшей совесть проснулась, вспомнила о сыне раз в пятилетку», – подумалось ему, но он отбросил эту мысль, как только увидел содержимое коробки: новенькая белоснежная электрогитара! Не чета той, простой, на которую он копил два месяца.

– Ого… – присел над подарком Витька, а потом повернулся к отцу: – ты моё письмо дважды отправил, что ли?..

Впрочем, какой ребёнок будет долго задумываться над такими мелочами! Совершенно счастливый, сын уже тащил новую гитару к той, которую нашёл в полночь под ёлкой.

Андрей почесал в затылке, не зная, что и думать. Родителей нет давно, друзья все – такие же работяги на заводе. А жена сбежала от этой нищеты, когда сыну было три года. «Она и адреса нового не знает», – вспомнил мужчина.

«Динь-динь», – прозвенело опять, и отец всплеснул руками: «Ну, конечно! Ошиблись! А подумали о том, как сейчас у ребёнка подарок забирать? Эх…».

Но за дверью на этот раз стоял Дед Мороз. В красной шубе и шапке, с белой бородой – всё как полагается.

– Где тут мальчик Витя Королёв? – торжественным басом прогорланил он, постукивая посохом, добродушно улыбаясь и весело поглядывая на Андрея.

– Вы ошиблись, мы не заказывали, – прошептал тот.

– Дед Мороз! Настоящий! Не дядя Жека! – раздался за спиной радостный возглас, и гостя пришлось впустить.

– Здравствуй, Витя! Ну, рассказывай. Ты хорошо учился в прошлом году? – присел на стул в прихожей незнакомец, поставив рядом свой огромный красный мешок.

– Да! А больше всего я люблю музыку и… – сын начал перечислять свои детские мечты и успехи, гость ласково кивал, а Андрей почувствовал, что у него начинает кружиться голова от всех странностей этого утра.

– Молодец! – похлопал мальчишку по плечу Дед Мороз, развязывая мешок и доставая из него огромную коробку. – Вижу, не зря я ехал сюда через весь Северный Полюс! Держи, это тебе! – гость торжественно вручил подарок в праздничной упаковке и поднялся: – А мне пора. Много детишек ещё подарки ждут, да и сани мои на улице мёрзнут…

– Спасибо! – просиял Витька и занялся коробкой, а Андрей вышел вслед за гостем в коридор.

– Простите, от кого это? И …сколько я должен? – тихо спросил он, прикрывая дверь.

– Да нисколько, мне ж не сложно, – улыбнулся тот, направляясь к лестнице. – А гитара хорошая, пусть играет на здоровье. Для своей группы покупали, но нам по формату не подошла, – с этими словами незнакомец подобрал подол шубы и, перепрыгивая через три ступеньки, совсем не стариковской походкой направился вниз.

– Гитара?.. Но нам уже… – очнулся Андрей, но гостя уже и след простыл.

К вечеру им принесли восемь гитар. Две электро-, одну бас-гитару и пять акустических. Следующему Деду Морозу Витька устроил настоящий допрос:

– А почему у тебя шуба синяя? Я уже видел сегодня Деда Мороза, и он в красной!

– Так это ж заместитель мой, – не растерялся тот, поглядывая на Андрея. – Он ещё на отца твоего похож. Точно? Первые небольшие подарки приносит он, а потом прихожу я и исполняю истинные мечты!

Следом пришли, с разницей в полчаса, три курьера, очередной Дед Мороз, а также Снегурочка лет пятидесяти. В коробках неизменно оказывались гитары. Все вручали подарки и, не слушая объяснений Андрея, уходили.

– Я всё понимаю! Вы молодой отец, один… Да мне же в радость! – Снегурочка погладила его по плечу, направляясь к лестнице.

– Не парься, друг. У меня всё равно никто не играет, а мальчонке вон какой восторг, – пошатываясь, ушёл слегка поддатый Дед Мороз.

– Адрес совпадает, и Вы сами сказали, что здесь живёт Виктор Королёв. Почему Вы отказываетесь принять посылку? – мученически посмотрел на часы совсем молодой курьер, и Андрей со вздохом расписался. Со следующими посетителями он уже не спорил, молча принимая пакеты.

---

 

Продолжение (отрывки 6 и 7), а также удобная схемка, которую можно просто скопировать в буфер, вставить в комментарий и написать баллы, здесь: http://xn--80aaa5akp3agco.xn--p1ai/blogs/ilija-maiko-blog/pomogite-vybrat-otryvok-otryvki-6-7.html