Океан, бескрайняя и однообразная водяная пустыня кажущаяся абсолютно безжизненной, но это только на первый взгляд. Каждую новую минуту он разный и неповторимый, а его бездонные воды кипят жизнью. Если в относительно тихую погоду попытаться заглянуть сквозь волнующуюся зеркальную поверхность, внимательному взору может открыться целый мир населённый всевозможными существами, отдельное измерение, существующее по своим правилам и законам.
Дмитрий стоял на верхней палубе, облокотившись о фальшборт и смотрел за горизонт. Там бесконечно далеко, где небо соединялось с водой в тонкую линию, рождались тёмные облака. Погода менялась.
В толще воды прозрачной, как слеза младенца носились мириады мелких рыбок всевозможных форм и цветов. Они сбивались в стайки и целые косяки, в составе которых двигались на удивление слаженно, одновременно меняя направление и скорость движения. Иногда эти сообщества, состоящие порой из многих тысяч особей, беспричинно ломали строй и разлетались в разные стороны.
Ещё глубже, куда уже почти не проникал человеческий взгляд, медленно и величаво проплывали тени более крупных представителей фауны океана. А уж какие твари обитают в самых глубоких местах, оставалось только догадываться. Дмитрий читал где-то, что дно океанов Земли исследовано меньше, чем поверхность планет солнечной системы. Это не могло не волновать воображение программиста, ведь совсем рядом с людьми могла существовать разумная жизнь, в то время как её безуспешно искали в неведомых далях.
«Кристи» уверенно резала форштевнем Восточный океан уже неделю. Пока мореплавателям удавалось успешно избегать сильных штормов и везло с попутным ветром. Капитан Герберт был вполне доволен погодой и утверждал, что если боги будут благоприятствовать экспедиции и дальше, всё плавание займёт не больше двух недель.
После боя в порту Остельма земляне боялись, что черви могут заинтересоваться их кораблём. Но никакой суеты на берегу при их отплытии не наблюдалось. Когда Примариана исчезла за кормой, беглецы окончательно успокоились.
Яна пришла в себя лишь спустя сутки. Девушка долго не могла вспомнить событий последнего дня на берегу, а когда её сознание прояснилась, несчастная впала в глубокую депрессию. Оставалось лишь догадываться, что послужило причиной психического расстройства Яны, последствия отравления газом, или стресс от пережитого. Девушка редко выходила из выделенной ей Гербертом каюты, почти не разговаривала со своими спутниками и много плакала.
― Оставьте её в покое, нужно время! ― настоятельно рекомендовал корабельный врач Боб.
Ветер крепчал. Дмитрий вдыхал свежие солёные струи, наблюдая, как на поверхности океана начинают подниматься двухметровые волны. Это не представляло опасности для судна, но заметно усиливало качку, к которой Сафронов, никогда не путешествующий по морю, никак не мог привыкнуть.
От скуки Дмитрий решил повторить свой эксперимент с энергетическими полями Конунгии. Усилием воли он попытался ввести себя в состояние расширенного сознания, и это у него получилось, хоть и не сразу. Над свинцовыми валами, кипящими пеной, закружились туманные вихри. Некоторые из них поднимались к небу, быстро затягивающемуся тучами, другие тянулись над океаном, повторяя контуры бегущих волн.
Дмитрий протянул руки к перекатывающимся валам и сосредоточился. Ближайшие к нему энергетические вихри качнулись, расправились и потянулись к Сафронову призрачными шлейфами. Дмитрий испугался и отшатнулся от силовых потоков, устремившихся к нему. Связь с миром энергий Конунгии прервалась, полевые структуры пропали из вида. После этого эксперимента Дмитрий чувствовал себя настолько обессиленным, что вынужден был пойти в каюту и лечь.
Остаток дня и всю ночь Дмитрий провёл в койке, но даже на следующее утро он чувствовал себя уставшим и разбитым, эксперимент с энергетическими полями отнял у программиста слишком много сил. Тем не менее, он заставил себя снова выйти на палубу и продолжить начатое.
Погода не изменилась. Парусник пробивал себе дорогу сквозь тёмные волны, мерно покачиваясь на их гребнях. После некоторых усилий Сафронову снова удалось увидеть туманные силовые потоки. На этот раз, когда призрачные шлейфы, откликнувшись на призыв Дмитрия, потянулись к нему, он не стал отдёргивать рук.
Дмитрию показалось, что его обдало жаром из гигантской печи, раскрывшей створки перед самым его носом. Кончики пальцев нестерпимо закололо, и согревающая волна прокатилась по всему телу. В следующее мгновение Сафронов почувствовал, как сила и лёгкость наполняют его словно сосуд. Усталость прошла, от недомогания не осталось и следа, появилось ощущение внутренней уверенности в своих силах.
Дмитрий сосредоточился, глубоко вдохнул и сделал мысленное усилие. Ослепительная молния в сопровождении рокочущего грома расколола небо от самых серых туч до поверхности океана. Он это смог!
Яна целый день не показывалась на палубе, и обеспокоенный Дмитрий решил проведать девушку сам. Не менее десяти минут он стоял под дверью, вслушиваясь в тишину каюты и не решаясь потревожить её обитательницу. В конце концов, обругав самого себя за малодушие, он негромко постучал.
― Войдите, не заперто, ― донёсся до него едва различимый голос.
Внутри было совсем темно и Дмитрию понадобилось время, чтобы глаза немного привыкли к мраку. Лампу девушка почему-то не зажигала, а иллюминатор был завешен какой-то тряпкой.
― Яна, у тебя всё в порядке?
― Нет, ― ответ пришёл с таким опозданием, что Дмитрий уже начал сомневаться, что получит его вообще.
Яна сидела на койке глядя прямо перед собой, темнота скрывала черты её лица и Сафронов сел на стул стоящий напротив кровати. Теперь их отделяло не более одного метра.
― Ты не здорова? Что тебя беспокоит? ― с волнением в голосе поинтересовался он.
― Мне очень плохо, Дима, я боюсь. Ужасные вещи происходят в Конунгии. Сначала враги уничтожили Вастабан, потом они добрались до Остельма. Что нас ждёт?!
― Не бойся! ― Дмитрий взял девушку за руку. ― Мы непременно что-нибудь придумаем. Остановим врага и обязательно выживем.
― Я боюсь не смерти, я боюсь рабства своего разума. Сегодня мне приснился ужасный сон. Огромный мерзкий червь поселился внутри меня и распоряжался мною, как тряпичной куклой, ― Яна перешла на сдавленный шёпот, казалось, она вот-вот разрыдается. ― Эта тварь заставляла меня спать с мужчинами, а когда я забеременела, она заразила и моего ребёнка тоже.
― Яна, это всего лишь глупый сон! ― Дмитрий сел рядом с ней на койку и повинуясь внезапному порыву, обнял девушку. Она не сопротивлялась.
― Пообещай мне! ― взмолилась она.
― Всё, что захочешь!
― Если это когда-нибудь случиться, ты убьёшь меня.
― Яна!
― Обещай! ― закричала она в полный голос.
― Хорошо, обещаю, ― сдался Дмитрий.
Дальнейшее произошло само собой. Их губы соединились, сначала робко и несмело, но затем горячая всепоглощающая волна страсти захлестнула их с головой. Время словно замедлило свой бег, и для Дмитрия весь мир за пределами каюты перестал существовать. Он видел только свою любимую и слышал лишь её прерывистое дыхание.
Вечером Сафронов перебрался жить в каюту Яны и оставался там до окончания путешествия. Видимо так было угодно Всевышнему, чтобы среди смерти и крови, людского горя и боли, отчаяния и тоски, два любящих сердца смогли подарить друг другу хоть немного тепла.
