Изобретение машин, творчество новых железных, работающих конструкций, - вот пролетарская поэзия. Раньше мы сковывали в тиски чувства, слова и называли это ритмом. Теперь мы сковываем материю в тиски сознания, и это есть ритм пролетарской поэзии.
Каждая новая машина – это настоящая пролетарская поэма. Каждый новый великий труд над изменением природы ради человека – пролетарская, чёткая, волнующая проза. <…> Машины – наши стихи и творчество машин – начало пролетарской поэзии, которая есть восстание человека на вселенную ради самого себя.
А. Платонов
Что такое Революция, как не процесс творения новой Мегамашины? Разве она могла стать возможной, если бы не обладала такой машиной, способной разрушить прежний политический строй.
В. Подорога
Поздний вечер в Северной Африке. Относительная прохлада сменила нестерпимый дневной зной. Номер на девятом этаже отеля, что располагается недалеко от международного аэропорта, на окраине, как это ни удивительно, не такого уж большого города. Из окна видны неоновые вывески с арабской вязью, китайскими и японскими иероглифами, а также надписи на английском и некоторых других европейских языках. Через небольшие промежутки времени слышится гул взлетающих самолётов.
В мире почти не осталось суверенных государств. Правительства сильно контролируются могущественными международными корпорациями. Где-то произошло сращение правящей верхушки с их руководствами, где-то лояльность государства достигается путём разных форм давления, а то и откровенных угроз. По существу, транснациональные компании превратились в колонизаторов. Эти колонизаторы ведут между собою ожесточённую конкуренцию за сферы влияния, не гнушаясь никакими средствами и методами. Для них не существует моральных либо юридических запретов, они не признают прав человека. Национальная полиция, национальные армии покрывают их преступления или совершают эти преступления с ними в одной связке.
Сегодня я чудом смог уйти от погони, устроенной корпорацией «RTDS». Я убил трёх её агентов и ещё нескольких ранил. Пистолет и два оставшихся магазина с патронами к нему лежат теперь в ящике массивного письменного стола. Я часто нервно достаю оружие и осматриваю, затем снова прячу. Здравый смысл требует от меня как можно скорее покинуть отель, но я отчего-то медлю, не решаюсь. Буквально только что я узнал, что корпорация охотится за мной. Я выполнил для «RTDS» сложное и опасное задание и получил хорошие деньги. По наивности я подумал, будто всё закончилось на этом. Теперь понимаю, что меня хотят устранить как опасного свидетеля, человека, который знает чересчур много. «RTDS» практически монопольно владеет Северной Африкой, частью других арабских стран и многими государствами Южной и Западной Европы.
В номере непрерывно работает большой телевизионный экран, вмонтированный в одну из стен. Новостной сюжет сообщает о том, что агенты корпорации «RTDS» и подразделения местной армии в ходе успешной боевой операции ликвидировали несколько десятков боевиков. О существовании вооружённого подполья, активно борющегося с тоталитарным владычеством транснациональной компании, известно всем. Однако остаётся тайной за семью печатями его реальная численность и степень сложности инфраструктуры. Руководство корпорации, конечно, уверяет, что силы повстанцев малочисленны и слабы. Но, вполне может статься, это совсем не так. А может быть, заявления о слабости мятежников (официально именуемых террористами) вполне соответствуют истине. Но, как бы то ни было, деятельность их причиняет «RTDS» заметную головную боль. Лично я, как легко можно понять, с корпорацией сотрудничать не гнушался. Но теперь, увы, вынужден на собственной шкуре испытать её жестокость.
Я вдруг понимаю, что отель плотно окружён полицейским спецназом. Пути отступления перекрыты. Скоро вооружённые до зубов убийцы поднимутся на девятый этаж и ворвутся в мой номер. Даже если я запру дверь, это меня не спасёт. Я стараюсь не поддаваться панике, сохранять спокойствие и твёрдость духа. Что ж, если сейчас я проживаю последние минуты, а быть может даже секунды, то остаток моей жизни будет продан дорого.
У меня имеется при себе мощная бомба. Она, как и пистолет, спрятана в ящике стола. Я быстро достаю её, этот относительно небольшой смертоносный прямоугольник, нажимаю на крупную красную кнопку. Бомба активирована, начался необратимый обратный отсчёт. Под окном стоят несколько бронетранспортёров, рядом с которыми в полной боевой готовности находятся десятки бойцов, закованных в защитные костюмы. Стремительно распахнув его, я бросаю бомбу вниз, затем падаю на пол, отшатнувшись, дабы не стать жертвой пуль. Впрочем, огонь открыть никто не успевает. Буквально через несколько секунд гремит взрыв. Огромный массив раскалённой плазмы, молниеносно расширяясь, освещает темноту на сотни метров вокруг себя и оставляет разорванные и обугленные тела и обгоревшие, сильно деформированные остовы бронетехники. Самого взрыва я не вижу, но чувствую, как сильно сотрясается здание от ударной волны (впрочем, я спокоен, ибо знаю, что взрыв всё же не настолько силён, чтобы причинить отелю существенные повреждения и об угрозе обрушения не может идти и речи). Ещё раз повторю: я не вижу самого взрыва; но я точно могу представить его последствия. Взрыв, устроенный мною, загнанным и отчаянно защищающимся, имеет чрезвычайно большое значение.
**
«RTDS» по своей беспринципности и жестокости едва ли не опережает все другие корпорации. Эта компания фактически превратила в своих бесправных рабов огромные народные массы, закрыв несчастным все пути самореализации, социального или карьерного роста, погрузив навечно в бедность, граничащую с ужасной нищетой. Не все с этим были согласны мириться. Так появились вооружённые повстанцы. Деятельность «террористов» успешно пресекалась долгое время, и это обеспечивало относительную социальную стабильность. Но бесконечно так продолжаться не могло. Чаша терпения переполнилась, и вот уже восстание подняли безоружные, но огромные и разъярённые толпы.
Здесь, в Северной Африке, против угнетателей выступили в основном арабы. Но есть среди местных подчинённых (читай рабов) корпорации и европейцы, а также выходцы из Китая и Японии. Восстание разгорается всё сильнее, вовлекая в свою круговерть новых и новых людей. Восставшие штурмуют казармы, армейские и полицейские склады, захватывают административные здания и офисы. Пулемётчики не церемонятся, изрыгая потоки свинца в живые волны. Погибают многие, но стихийно начавшийся бунт неуклонно одерживает верх. «RTDS» быстро теряет свои позиции. Всё большее число повстанцев оснащается оружием и боевой экипировкой, что почти ставит их на один уровень с профессиональными военными.
Положение пролетариата стало невыносимым, и пролетариат жестоко восстал против своих мучителей. Пролетариат победил, скинув тиранию и установив собственную временную диктатуру. Кто-то веселится и даже танцует, кто-то бесцельно гуляет, чувствуя сладость освобождения. Во власти победивших теперь культура. Пришло время создания большой машины. Начинается её усердное строительство. Каждый вносит свой вклад. Постепенно всё яснее вырисовываются контуры прежде не существовавшего глобального технического устройства.
В процессе труда, в акте создания машины, безусловно, есть нечто эстетическое. Но в машине неизбежно преобладает начало практическое, машина не может быть явлением чистого искусства, она создана для выполнения определённых практических задач. Машину невозможно помыслить вне контекста. Она существует благодаря контексту и создаётся ради его изменения. Созданная победившим пролетариатом машина наделяется программой чёткого социального воздействия. Общественные изменения предшествуют переменам на других, более глобальных уровнях бытия. Чтобы изменить мир, нужно сначала преобразовать социум. Огоньки сверкают, машина исправно действует согласно своей программе. Меняется общество; социальные трансформации влекут за собой изменение Вселенной. Она становится такой, какой хочет её видеть человек.
**
Холодные дожди и спортивные куртки. Викторианский часовой механизм. Отчаяние и судороги интеллектуальных стен. Звуковые загоны и объявления, расклеенные среди срубленных дубов. Влечение к паровозам и губам. Лай немецких овчарок. Прожектор, разрезанный на части эпическими ножницами. Идеологическая труха, выметаемая веником из мозгов, захваченных ею. Оскал безвредного сарказма. Цитирование прошлогодних критических работ. Весенние этюды и металлоискатели. Подвалы и бархатные инструкции. Преодолеваемые препятствия. Смех, уничтожающий подспудную иерархичность. Свободные потоки сознаний и эмпирия монтажа. Новаторство, видимое на фоне следования традиции. Временные границы карнавала. Законы аннигиляции. Чистота мёртвых апостолов. Силлогизмы, сгорающие пышными кострами. Вечные вопросы. Распухшие норы каминов. Картечь политической мифологии. Кляпы и комедии каламбура. Зарева над радугами из пластика. Протянутая ладонь. Скользкие грани пинцета. Торговля разными цветами. Усомнившиеся монархи. Уровень зрелости и рыбалка. Геометрические формы романов и конспектов. Сквозная проблематика. Гнусная метафизика и мемориальные стратегии. Открытая пасть. Дихотомии и пятна на больной коже. Психоаналитические семинары. Застывшие в косности жанры. Песчинки и денежные долги. Внезапная встреча. Кулинарные изыски. Аплодисменты и прямолинейная ругань. Тёмные штаны и железная хватка. Дискретность тающего льда. Абстракции и плотские наслаждения. Кусок марганцевого пирога. Модернизация ядовитых наконечников.
Светляки, блуждающие в закутках нечистого разума. Противогазы и зубчатые колёса. Империализм, закованный в цепи абсурда. Авангард и хождения по небу. Живопись, пародирующая занесённые ножи. Ослепительное сияние кошачьей шерсти. Мятные леденцы. Робкие служанки. Самосвалы, подъезжающие к школьным дворам. Кровная месть. Офицерские погоны. Паразитические грибки на потолках. Самоходные тарелки. Жеманные лицемеры. Укусы клещей и свергнутых царей. Толстые журналы и тетради. Мерзость ксенофобии. Пьяные стёкла и рождественские насмешки. Однокоренные глаголы. Стружка из серого пепла. Хоры, исполняющие песни о верблюжьих неудачах. Каштановая причёска. Фармацевтический бизнес. Раздражение, запечатанное в оледеневшую лужу. Изменение порядка дискурса. Логика смысловых срезов. Автономия стоматологических штудий. Инверсия тени и её хозяина. Намёки на инцест. Липкие погоны и смотровые вехи. Сочинители, запирающиеся в своих комнатах. Разговоры о мутагенах и пальмах. Партикуляризм и степень отчётливости культурных демаркаций. Рвотные цирки. Синдром страха лавины. Представление и воля. Волюнтаризм высших постов. Мундиры, знаменующие контрастность неравенства. Метатели ржавых копий. Мудрость и власть. Напалм речных вырубок. Нормативные манжеты и гнилые уши шакалов. Наклон поседевшей головы. Острастка и новая траектория вертолётного полёта. Видеонаблюдение и жидкие муравейники. Классический тип взаимодействия объекта и субъекта. Знатные пиры и приобретённые навыки. Солипсизм и славословия погасшим факелам.
**
Мир изменился. Великая машина изменила его. Мир изменился в лучшую сторону. Он таким стал, каким люди видеть его мечтали.
Спокойные шаги по номеру отеля. Я теперь живу в изменившемся, ставшем намного лучше мире. Я открываю холодильник и достаю оттуда кассету. Я желаю вставить её в магнитофон.
+++
