Он всего лишь новый мессия

на личной

20 июня 2015 -

Ночь нависла над городом. Она вязкой субстанцией накрыла небоскрёбы, их острые верхушки, наползла на низкие прижавшиеся к земле кварталы. Люди, шныряющие по глубоким порезам улиц, даже не заметили, как прежде серый бетон приобрёл фиолетово-коричневый окрас, а широкие двери казино покрылись мерцающей сыпью разноцветных огней. В лужах, тщетно пытающихся выжить на раскалённом дневной жарой асфальте, отражались неоновые очертания ночной жизни. Казино, бары, кабаре... всё пылало огнём жизни, и искры этого пожара настырно лезли на прохожих, на соседние здания, на проезжающие мимо машины, лишь бы продлить период горения. Это напоминало кольцо, металл наружной стороны покраснел от горячей жизни раскаляющей его, обратная сторона же мирно спала, насквозь пропитанная коньяком. Задний двор казино Венера. Тишина. Вверху лишь бесконечная воронка, наверное, из неё каждый вечер, как из водосточной трубы, на город стекала тьма. Во мраке таились грязно-серые облака, их рваные края сливались с ночью. И в этом царстве тишины слышались лишь отголоски той суеты, что творилась с обратной стороны кольца. В облаках отражались ядовитые краски светящихся вывесок, эхом доносился смех и дорожные склоки прохожих, оставивших все деньги в казино. Романтичная молодёжь обсыпала крыши домов, они целовались, выпивали, плевали в проезжающие машины и тыкали пальцами в падающую за горизонт звезду.

В плотный купол ночной тишины вонзилась яркая объятая светом искра. У черного входа в казино образовался маленький синий костёр. Китайская береза, спустившая ветви к земле загорелась. Сухая листва пропала за мгновение, её сменило яркое пламя, динамично сменяющее окрас.

Языки пламени тонкими молниями расходились в стороны и рассеивались в воздухе. Под костром остался чёрный след, маленькая лужица пепла, трава обгорела и тёмным ореолом окружила пылающий объект. От огня пострадала лишь хрупкая берёзка, разрушитель просто отказывался идти дальше, а вскоре просто погас, оставив на земле пылающее свинцовое яйцо. Металл обмяк, стал вязким как патока. Он стекал на землю, слоями оставляя лишь стенки становящиеся всё тоньше и тоньше. На наполненном тьмой дворе остался лишь силуэт. Тонкий столбик, лишь отдалённо напоминающий человека. Покатые плечи, прямые ноги, просевшая грудная клетка. На голое тело осел уже остывший металл. Дырявый костюм из свинцовых капель, сплетающихся в уродливую, неровную паутину. Во дворе тишина. Человек сделал шаг и робкое, бархатное свечение фонаря упала на бледное лицо существа. Впалые щёки, острый треугольный подбородок, два глаза спрятались глубоко в глазницы, скулы сильно выделялись. Из обтянутого кожей черепа выползала пышная огненно красная шевелюра, у виска брито на лысо, вместо волос в этом фрагменте красовалось медное кольцо, словно впаянное в скальп. Существо попыталось прикоснуться к пылающему дереву, но почувствовав жар, обжигающий жемчужно-белую кожу резко отпрянуло.

Мужчина сидел в баре. Круглый деревянный стол, на который он опёрся руками, вызывал у него отвращение. Он привык сидеть за тем, что у самой сцены. Там он мог пялиться на ножки певички, она лениво перемещалась по сцене, всё её существо было пропитано алкоголем, насквозь. Стол всегда был чист. За всё время, что мужчина посещал бар, на столе не стояло пивной кружки. Наверно всех раздражал жуткий грохот, что источала здоровенная колонка у сцены. Чёрт побери, сейчас мужчина был готов посадить эту чёртову колонку за соседний стул и отобедать с ней, всё что угодно, лишь бы не сидеть за этим поганым столом. Его место занял какой-то жиртрест. Бурдюк, разбухший от виски. Его брюхо булькало, когда он снова тянулся за бутылкой. Он дал певичке деньги, заказал Hotel California. И они сыграли! “Ну, хоть музыку нормальную слушает…” – подумал мужчина. Ему нравились Eagles. Жирдяй сидел за его столом, потягивал пиво, и наслаждался Eagles. Сейчас даже от любимой музыки недовольного мужчину тянуло к унитазу. Деревянная поверхность стола усыпана пеплом из перевёрнутой пепельницы, маленькие чёрные точки, они плавали в луже разлитого пива.

Двери бара открылись. Ещё минуту проход был пуст. После недолгого ожидания, вслед за собственной тенью зашёл паренёк. Красные волосы бледная кожа, он был почти голый, если бы не его странный костюм, напоминающий каркас из проволоки, только из тяжёлых железных капель, то его вообще бы не пустили в бар. Парень шатался из стороны в сторону. Медленно перебирая ногами, он подошёл к колонке и прислонился ухом к её вибрирующим динамикам. Кто то крикнул: “Не оглохнешь?” – но парень лишь вслушивался в гитарные рифы. Вскоре он изменился в лице. Рот стянулся, глаза раскрылись, он выпрямился и вцепился в колонку с намерением перевернуть её. Охрана ринулась наводить порядок, два громадных бугая оттянули парня, но вскоре несчастный вырвался и, оттолкнув клавишника начал бегать пальцами по клавиатуре синтезатора. Охрана отреагировала незамедлительно. Нарушитель уже находился за дверями.

Мужчина встал из-за ненавистного стола, приподняв кружку, отхлебнул пива и поставил на место. Серый мятый пиджак, галстук приспущен, он болтался вокруг красной шеи как петля вот-вот готовая стянуться. Мужчина поправил край рубашки готовый вырваться из штанов и направился к выходу. Прежде чем выйти, он пригладил волосы ладонью, а после немедля толкнул дверь.

Тот самый парень стоял неподвижно, отвернувшись от дверей. Руки напряглись, ладони прижались к ушам, стараясь не пропустить в них ни звука. Мужчина тронул его за плечо, тот испуганно повернулся.

-Ты можешь лучше? – спросил мужчина. Парень нервно закивал. – Знаешь, я обычно обхожу стороной, таких как ты, но… почему-то тебе я доверяю. Меня зовут Карл. Я хотел, чтобы ты сходил в мою студию и показал, как умеешь играть. Я музыкальный продюсер… - мужчина вынул из внутреннего кармана визитку и протянул парню. Тот раздражённо бросил её в сторону двери бара и снова заткнул уши.

Мужчина, подтолкнув его в спину, повёл парня к высотному дому вдали.

Студия выглядела вполне приемлемо. Несколько гитар развешано вдоль стены, барабаны в углу, синтезатор Yamaha. Рядом с гитарами фотография, оправленная в дорогую красную рамку. Мужчина пальцем указал на неё: “Это я с Брайаном Ино. Он, наверное, меня и не помнит…”. Парень, как будто проигнорировав слова Карла, бросился к гитарам. Он быстрым движением прошёлся по струнам всех сразу, потом принялся наигрывать на них как на арфе. После, остановившись на одной из них, он снял инструмент и понёс к синтезатору.

-Хороший выбор. Это Grass Roots. Прямиком из Японии…

Парень просто пропускал слова мимо ушей. Разобравшись с установкой, он сел за синтезатор. Приподняв руку, он принялся активно жестикулировать. Карл изо всех сил постарался понять музыканта, но разобрать что-то, из его бездумных маханий конечностями, было сложно. Вскоре парень, не выдержав, встал из-за рабочего места и отправился к пульту звукозаписи. Продюсер не хотел мешать гостю, он как будто знал что делает. Юноша нажал несколько кнопок, покрутил рычажки и вернулся к инструментам. Плавно уложил пальцы на чёрно-белую дорожку клавиш. Слегка надавив одним, потом указательным, мизинцем… он покачал головой. Через секунду руки уже носились взад-вперёд. Доносилась невообразимая мелодия, сюрреалистичное сплетение нот, бесформенная какофония, но она каким-то необычайным образом цепляло ухо, заставляла вслушиваться. Потом он замедлился…

-Это чем-то похоже на ранние работы Eurhythmics. Только в разы лучше… - он громко закашлял, намеренно, словно пытаясь превратить ранее сказанные слова в этот самый кашель. – Знаешь, я не знаю, как мне к тебе обращаться. Я бы не прочь называть тебя просто – пацанёнок, или там… парниша, но мне кажется, что мы познакомились надолго и всё время звать тебя как… какого-нибудь накрахмаленного официанта… - Карл усмехнулся, - Гарсон! Чаю! – горло продюсера наполнилось глухим хриплым смехом, парень же продолжал играть. – Давай я буду звать тебя просто – Роки. Знакомый у меня хороший был, Роки звали. Правда окочурился в 27… да хрен с ним! Роки ты, и всё тут. – Продюсер зажёг сигару.

После парень просто начал метаться по комнате, тыкать по клавишам пульта, бренчать на струнах, экспериментировать с барабанными палочками. Спустя некоторое время он, окончательно успокоившись, уселся в кожаное вертящееся кресло на ножке и принялся монтировать.

С довольной улыбкой, парень нажал на кнопку запуска. Динамики дико завибрировали, дрожали, будто им холодно. Сквозь крохотные отверстия сетчатых чехлов просачивались удивительные звуки. Карл пригнулся, подошёл поближе к колонкам и буквально прижался ухом к ним. Необыкновенное ощущение внутри… Будто бы из самого дна организма поднимался цветок, колючий стебель увеличивался в размерах, обвивал всё, его крошечные шипы резали плоть, но раны не приносили боль, только нежно щекотали существо. Он чувствовал мощный атомный взрыв внутри, словно громадный ядерный гриб подымался в желудке, грел его слизкие стенки своим ядерным теплом.

-Ну ты даешь! Это ты… это… Мать твою! – продюсер выбежал на улицу, вытирая пот с лица. Роки продолжил творить.

“Чел, мы разбогатеем! Клянусь пузом твоей мамаши – разбогатеем! Да не парься, Джей. Как деньжищи в карманах появятся, сделаешь мамочке липосакцию. Мне в ней и придраться будет не к чему. Да, деньжищи размером с её задницу! – Карл смеялся сквозь кашель, – Не парься ты…” – доносилось с той стороны двери. Роки слышал всё до единого слова, большую часть он и не понял.

-Роки как ты тут? – он ввалился в студию, рассеивая вокруг себя шум.

Парень сидел у стола, правой рукой он настукивал какой-то ритм, левой держал у самого лица книгу. Это был словарь английского языка. Стол усыпан бумажками и книгами, также на нём валялось несколько журналов и пластинок. Карл приблизился к музыканту и только тогда разглядел всё бедствие, царившее в студии. Страницы словаря помяты, буквы слились в нечёткий серый след, полосу спускающийся от начала страницы к её низу. Он проходил языком по странице. Вокруг него валялись бумажки с текстами. Вероятно, он учил язык и писал стихи к песням, а может и не учил, а просто подбирал нужные слова под образы, уже сформировавшиеся в его голове. Карл послушал всё то, что записал парень. Это было замечательно, рок, которого он никогда не слышал, да, именно, это был рок, не синти-поп и не танцевальное техно. Это был какой-то неизведанный рок, пришедший из самых глубоких и тёмных закоулков вселенной, из самого космоса… и это было нечто потрясающее.

-Это твой первый концерт парень, не облажайся. Вся аппаратура на месте, от тебя требуется лишь сыграть тоже, что ты записал в студии… - мужчина смотрел в пустые глаза Роки, в его безжизненную улыбку и понимал, что с ним может произойти всё что угодно. – Мне удалось накрутить публики, ты звезда сегодняшней ночи, приятель! Повторяю, не облажайся. Эта публика очень не предсказуема, будь готов, что кто-нибудь выпрыгнет на сцену, только не бойся. Возьми вот это…

Карл вытащил из внутреннего кармана блестящий револьвер и протянул парню. Роки ощупал оружие и заулыбался ещё больше, он как будто знал, как им пользоваться и ощущал власть в своих руках. Со стороны Роки напоминал сельского парнишку, которому разрешили подержать настоящую пушку.

-Не бойся им воспользоваться, если тебе будет угрожать опасность. Но чел, если ты натворишь дел, то мы все окажемся в глубокой заднице! Там камеры, они будут тебя снимать, если концерт будет успешным, то мы выпустим его на DVD! Парень, в тебя вложены огромные деньги. Так, что давай вперёд и не облажайся! Вперёд к славе!

Карл толкнул парня в спину на сцену. Люди захлопали, кто-то кричал, кто-то сидел на плечах у другого и поднимал вверх плакаты с лицом самого исполнителя. Роки раскрепощённо запрыгнул за синтезатор. Он наиграл сложную мелодию и нажал несколько кнопок на клавиатуре. Записанное начало проигрываться само. Парень схватил гитару и ударил по струнам. Сейчас он ничем не отличался от какого-нибудь гитариста с рок концерта. Уверенно управлял мелодией, складывал электрический треск в ровную композицию. И в какой-то момент начало происходить нечто невероятное. Может, это были спецэффекты, может, тут замешаны потусторонние силы, но из его пальцев в медиатор передавались синие электрические заряды, они пульсировали по струнам и заменяемые другими исчезали у самых колков гитары. Роки решил повторить трюк, какой ему показывал Карл: прокрутить гитару вокруг себя. Он напрягся и забросил её себе за спину. Ремень провернул круг вокруг хрупкой шеи паренька, инструмент не прекращал крутиться вокруг Роки. Парень забежал за барабанную установку, крутящаяся гитара снесла тарелки. Парень начал настукивать ритм, но понял, что чего-то не хватает. Он сел у упавших тарелок и остановил гитару. Одной рукой парень управлял струнами, другой, стучал по басовому барабану, палочками, что он сжимал пальцами ног он бил по тарелкам на полу. Публика смотрела на сцену так, будто там твориться второе пришествие. Все молчали, затаив дыхание. Неожиданно кто-то в зале саркастически крикнул: “Это всё на что ты способен?”. Роки, услышав это, встал и вынул револьвер. Улыбка не пропала с его лица, он нажал на курок и выстрелил в толпу. По залу пронеслась волна возмущения: вздохи, крики. Из-за кулис выскочила охрана, они оттащили улыбающегося Роки за кулисы.

Роки настукивал по решётке. Судья удивлённо смотрела на заключенного. Это была высокая женщина в чёрной мантии, лицо её дышало старостью. Она смотрела на безумца, убившего ни в чём неповинного парня, женщина мечтала о том, чтобы подойти и избить заключённого своим судейским молотком, как отбивную. Но деньги были слишком большими, она могла бы оплатить учёбу сына.

Карл смотрел на Роки, что записывал материал для нового альбома. Он прокручивал пластинки в обратную сторону, стучал по барабанам, по клавишам синтезатора, писал тексты, и слушал получившийся материал. Он творил, но сквозь этот поток творческой энергии можно было поглядеть сковывающий узелок, он мешал потоку течь, крошечное скопление электроэнергии. С каждой новой мелодией, парню становилось всё сложнее писать, мелодии становились однообразными, не такими свежими и дышащими этим электричеством новизны. Это термоядерное звучание перестало наполнять внутренности жидкой эйфорией.

Карл думал, как продать DVD, концерт не укладывался в хронометраж. И он нашёл ответ: “Точно! Надо напихать его дополнительными материалами, опросить парочку присутствующих, несколько мнений известных рок исполнителей, и всё будет просто отлично. Так… поговорим с Лемми Килмстером, с Купером, можно даже с Мэнсоном… можно ещё пригласить парочку представителей всех этих журнальчиков… главный редактор “Rolling Stone”. Прекрасно! Так и поступим…” – проговорил про себя Карл. Но смотреть на то, как парнишка вечно трудиться мужчина не мог. “Надо свозить его куда-нибудь, в Индию там… ещё куда-нибудь, пусть отдохнёт, может проще работать станет. А ещё нужно будет…” – на этом мысли остановились. Он приказал парнишке остановиться.

Номер отеля выглядел удивительно хорошо. Лёгкие греческие шторы на окнах – 30 000$, бронзовая кровать с итальянскими матрацами – 200 000$, громадные французские зеркала – 50 000$. Мягкий белый свет врывался в комнату, подгоняемый лёгким холодным ветерком. Прохлада стелилась на полу, становиться на него босыми ногами было опасно для здоровья. Парень лежал в кровати, накрытый толстым одеялом. Справа от него – голая девушка, слева – мужчина. В комнату ворвался Карл.

-Ну как ты тут? – спросил мужчина.

Карл огляделся. Изящный кофейный столик покрыт маленькими белыми холмиками кокаина. Порошок и в фарфоровой вазе у окна. Вокруг валяются трубочки из-под молочного коктейля. Карл стащил одеяло и выгнал мужчину с девушкой. На кровати остались валяться их трусы. Роки продолжал лежать с широко открытыми глазами. Карл сел на край кровати и начал свою проповедь:

-Роки, мать твою! Когда я сказал тебе расслабиться и делать всё что хочешь, я имел в виду не это! Понимаешь, о чём я толкую?! Чувак ты вообще сейчас в адеквате? Ты способен понять мои слова?! Это можно! - он поднял женские трусики, после ткнул в мужские. - А это – нет! Понимаешь? – мужчина встал и стряхнул порошок с кофейного столика. – Столько нюхать нельзя! Ты, мать твою, вникаешь?

Роки равнодушно встал с кровати, пошёл на кухню и выложил из холодильника продукты. Он поставил тарелку на кофейный столик и сел в позу лотоса, чтобы рот поравнялся с тарелкой. Завтрак состоял из двух помидор черри и стакана молока. Парень собрал немного кокаина и присыпал помидоры. Раздавив овощи, Роки кинул их в стакан и выпил получившееся.

Они ехали домой в машине продюсера. Роки мечтательно глядел на ночные улицы, на фонари разъедающие тьму своим жёлтым свечением. Он глядел на плакаты и рекламные щиты с его лицом: “Этот парень – новый миссия в мире музыки! – а чуть ниже, - Купите новый альбом рок-миссии “Black House in the Green Forest”!”. Он настукивал мелодию пальцами по стеклу машины.

Карл не знал, как быть дальше. Надо записать новый материал, отличающийся от предыдущего, надо оживить звучание. Даже появилась мысль привезти парнишке флейту или скрипку, а может даже и африканские барабаны.

Они снова сидели в студии. Карл смотрел на счастливого музыканта, пробивающего новые инструменты. Глаза парнишки искрились счастьем, и эти белые искры переходили в музыку. Из кармана продюсера донеслась глухая мелодия: вступление “Smoke on the water”. Звонил телефон.

-Алло, приветствую! В гору, да. Скоро в новую студию переезжаем…

Неожиданно открылась дверь. И в эту минуту Карл очень пожалел, что не закрыл её. На пороге стояла женщина. Лицо замотано во внушительный вязаный платок, длинная коричневая юбка в пол и синяя рубашка на худосочном теле. Глаза женщины были окружены красными опухшими кольцами, глазные яблоки как бы поддерживались ими. Она до сих пор рыдала. В руках гостья сжимала оружие, громадный чёрный пистолет в её бледных и хрупких руках-веточках смотрелся как-то нелепо, но угроза выстрела придавала ситуации более серьёзный оттенок.

-Ублюдок! – женщина направила пистолет на безразличного к ней парня. – Ты убил моего сына, теперь сдохнешь ты! – она выстрелила.

Пуля врезалась в грудь Роки. Карл отреагировал незамедлительно. Замахнувшись, он, приложив силу, швырнул увесистый мобильник в женщину. Тяжёлый металл влетел в челюсть. Еле заметным кровавым водопадом на пол упали два её зуба. Женщина взвизгнув, повалилась на пол. Карл выхватил пистолет и поднял мобильник. Мужчина вызвал полицию. Он приказал незваной гостье лежать на полу и не двигаться. Шокированный происходящим, продюсер вспомнил про раненного музыканта, который как ни в чём не бывало, играл на гитаре. Карл посмотрел на него, на пулю в груди, на отсутствие крови.

-Да что же ты, чёрт возьми, такое!

Карл сидел в кресле, в своей гостиной. Он глядел на экран телевизора. Эта чёткая картинка, идеальные линии, и не одной помехи. За этот телик он отвалил не меньше штуки баксов. По телевизору рекламируют трибьют-группу имени Роки Омеги. А ведь вместо них на концерте мог выступать настоящий Роки и деньги горным потоком текли бы в карман его продюсеру. Карл представлял, как музыкант сейчас сидит в студии и пытается что-нибудь записать, выдавить из своей головы ещё одну сногсшибательную мелодию. Карл оставил ему несколько шприцов героина, на всякий случай, если весь креатив пропадёт. Рано или поздно все звёзды так кончают. Карл смотрел на картину руки Уорхола: “Тройной Элвис”. И мужчина думал о Элвисе. Ведь под конец своей жизни он точно также перестал привлекать публику. Начал носить клоунские наряды, употреблять наркотики. Мёртвый он стоил больше чем живой. Как говорил один знакомый продюсер Карла: “Если звезда перестаёт сиять – сожги её!”. Мужчина сидел в дорогом кресле и смотрел в свой громадный телевизор. Он пил пятизвёздочный виски на своей вилле. На втором этаже, в кровати спали две роскошные девушки. Карл не хотел это всё потерять.

Наутро продюсер шёл в студию звукозаписи в плохом настроении. Голову одолевало похмелье. Он шёл и думал о будущем. Кем он будет, если всё закончится? Уборщиком в своей же студии, или же адвокатом? Такая перспектива не привлекала. Он смотрел на рекламный щит с улыбающимся лицом Роки, и задумался о том, что твориться в голове у этого парнишки. Что должно руководить музыкантом? Что движет художником? Что движет самим Роки? Космическая энергия, исходящая от его белого, как луна, лица, она? Она заставляет его поставить палец на клавишу синтезатора, на эту, и ни на какую другую?

Он, как ни в чём не бывало, зашёл в студию. Траурно-медленными шагами, проследовал в комнату Роки. Паренёк лежал на полу, широко раскрыв рот. Продюсер прикрыл нос рукавом. Переступив бездыханное тело музыканта, мужчина проследовал к аппаратуре, прослушав начало записанного, продюсер понял, что это то, что надо. Лучшее из того, что записывал Роки. Теперь-то запись продастся как надо, когда исполнитель мёртв. Можно немного порезать запись и выпустить на четырёх пластинках! Парой смертельной дозы героина достаточно, чтобы поднять мёртвую внутри звезду на музыкальный пьедестал. Этот паренёк выдержал пулевое ранение в грудь, но не смог устоять перед ядовитым наркотиком, даже если учесть, что в одном из шприцов была ртуть…

Теперь-то продажи пошли в гору!

Он всего лишь новый мессия

Похожие статьи: