Глава 6.

(Система Владимир. Имперский крейсер «Скоморох». Рубка. Ожидание капитана. Утро 205)

Сарматов пощёлкал кнопками на пульте — яркий свет индикаторов потускнел. Повернулся к центру рубки и стараясь не смотреть в глаза старпома доложил:

— Швартованы, господин старший помощник капитана. Стыковочные узлы в замках.

— Принято. – Старпом окинул взглядом рубку. — Господа офицеры, прошу внимания! Андрей Сергеевич, включите трансляцию по кораблю.

Таманских кивнул. Готово!

Офицеры перестали щёлкать выключая аппаратуру. Повернулись к центру рубки.

— Внимание всему экипажу! Говорит старший помощник капитана. У меня есть несколько объявлений. – старпом сделал паузу. — Первое! Сегодня-завтра мы примем на борт новых членов экипажа. Прошу обеспечить радушный приём и помощь в обустройстве. Второе! У нас будет новый капитан. Надеюсь Вы все хорошенько подготовитесь к встрече. Третье! Что бы у нашего нового капитана сложилось правильное мнение о корабле, сегодня объявляется ПХД. Всё! Начальникам подразделений довести информацию до всего личного состава.

Старпом повернулся к Сарматову. Прищурил глаза.

— Что касается Вас, Сарматов. И Вас… Воронцов! До моего особого распоряжения вы продолжаете нести вахту в рубке. Чистота и порядок здесь, а также контроль ПХД по кораблю — на вашей ответственности.

— Есть… — кивнул Воронцов.

— Есть, господин старший помощник… — промямлил Сарматов.

— По вчерашнему инциденту — аварийной ситуации которую вы создали, будет доложено капитану. Он и примет необходимые меры. Вопросы есть?

— Нет.

— Никак нет.

— Замечательно.

Старпом развернулся в сторону шлюза. Лейтенанты обречённо ждали, когда он выйдет. После этого Воронцов принял дело в оборот. Начал командовать.

— Алексей, Вы убираете блевотину. Я проверю пульты.

— Э-э-э-мм…

— Не «э-э-м», а «так точно господин старший лейтенант»! – Воронцов сделал ударение на слове «старший». – Ладно, не кипишуй лейтенант, тут работы на всех хватит.

— Угу.

В момент выхода корабля из гиперпространства проявляется один неприятный физиологический момент. Внутреннее ухо человека – инструмент ответственный за определение положения тела, даёт сбой. Человек испытывает мгновенную краткосрочную потерю ориентации, вызывающую головокружение и тошноту.

Блевали все. Кто реже, кто чаще. И те, кто первый раз ощущал гиперпереход и те, кто десятки лет летали в космосе. Если головокружение, вызванное невесомостью со временем проходило – организм привыкал, то к выходу из гипера он приспособится не мог. С этим досадным фактом приходилось мириться. Поэтому гигиенические пакеты, которые можно использовать в невесомости, и специальные корзины, стали в космосе обычным делом.

— Алексей, слушай, я не против перейти на «ты». Глупо как-то сидеть тут взаперти и «выкать» друг другу. – Воронцов стоял скрестив руки на груди и выжидающе смотрел на Сарматова. Тот натянув перчатки уже начал было собирать пакеты в контейнер.

            — Я за! Боюсь, только продлится это не долго. Через пару дней будет трибунал, конец моей карьеры, и…

— Какой трибунал? Ты это чего? – Воронцов от удивления аж головой замотал.

— Ну… Видишь, старпом даже на «губу» меня сажать не захотел. Сразу к капитану потащит… Видно, всё серьёзно… – Сарматов вздохнул. Похоже наложил на себя крест. Да и вообще — похоронил заранее.

— Лёха, ты давай, перестань чушь нести! Всё обошлось! Никто не пострадал… ну кроме капитана этого, беззубого, с грузовика. Я как бы тоже, получается, виноват. – Воронцов сморщился, толи от констатации факта своей причастности, толи от того, что Сарматов поднял очередной пакет с отходами. – В общем, ну выговор влепят, ну карцер может быть… Но трибунал и конец карьеры — это перебор!

— Тошно на душе как-то… – лейтенант помолчал немного, занимаясь уборкой. — Как думаешь, кто у нас новый капитан будет?

— Не знаю… Сынок шишки из Адмиралтейства, наверное. Сначала будет пальцы гнуть. Потом засядет в свою каюту. И вылезть не будет, пока не получит запись о боевом стаже. А потом свалит. Рассказывать придворным дамам какой он был герой.

— Такой точно, под трибунал…

— Успокойся. Всё будет хорошо!

Воронцов подошел к пульту Андрея Таманских, начальника узла связи. Пульт был заляпан разноцветными пятнами и усыпан крошками.

— Вот блин! Аристократ, тоже мне!

Во время вахты состав смены не покидает рубку. Для воды и напитков в пультах предусмотрены специальные ниши. Удобства рядом, за дверью. А если приспичит в бою – в скафандре.

Офицеры на боевом дежурстве питаются сублимированными продуктами — едят жесткие питательные плитки. Они полностью усваиваются организмом, содержат все необходимые вещества и витамины, но имеют ужасный вкус. Совершенно не понятно, что мешало создателям этой псевдо-еды добавить вкусовых добавок. Поэтому офицеры потихоньку проносят на вахту что ни будь вкусное. Булку там, или шоколадку.

Андрей Таманских любил поесть и всегда притаскивал гору еды. Когда все давились сушенной едой, он блаженно чавкал, распространяя аромат булочек и пирожков. За глаза офицеры дали пухлому, лоснящемуся связисту прозвище — «господин пирожков».

Воронцов покачал головой. Пробубнил «вот же развёл свинарник!» и приступил к уборке. На пульте валялись два листа бумаги — кроме жирных пятен на них ничего не было и старлей смело бросил их в корзину. Убрал ручку, валявшуюся между кнопок, в специальный пенал. Произнес заклинание «изыди грязь» и нажал кнопку под столом. Чудесным образом крошки, пятна от кофе и неизвестно из-под чего ещё растворились на глазах. Столешница и лицевая часть пульта приобрели вид новых, только что с завода. На кнопках проявились названия, а экран перестал показывать муть и прибавил яркости.

Проблема уборки, например, кухонного стола от грязи и жира, исчезла, когда человечество научилось управлять маломощными полями сложной конфигурации по своему усмотрению. При включении маленького генератора, на расстоянии долей микрона от поверхности стола создается поле, колеблющееся тысячи раз в секунду. Жир, крошки, пролитые напитки и другие не большие загрязнения буквально перетираются в молекулы невидимой тёркой. Через несколько секунд работы остается только смахнуть пыль. Устройство запускает волну — увеличивая и уменьшая высоту поля над поверхностью. Пыль улетучивается.

Зеркала, стекла домов, наземных и летающих машин теперь всегда чисты. Ну, по крайней мере, у тех, кто следит за их чистотой.

Воронцов пошёл к следующему пульту, а Сарматов закончил собирать мешки с отходами и пихал их в утилизатор, оборудованный в специальном закутке рубки. Окошко, закрытое силовым полем, пропускало внутрь всё, но ничего не выпускало наружу, включая запах. Через пару минут утилизатор расщепит мешки с мусором. То, что можно использовать в реакторе попадет в бункер с рабочей массой, а остальное — в спрессованном виде в мусорный отсек.

— Ты знаешь, Саша, мне кажется старпом ненавидит этот корабль. – Сарматов махнул рукой перед сенсором у окна утилизатора. Окно потухло, оставив только черную контурную полосу.

— Почему корабль, а не команду? Тебя то вот он регулярно «ненавидит». – Воронцов закончил с пультами и бесцеремонно плюхнулся в кресло капитана.

— В том то и дело, что регулярно. На автомате как-то. — Сарматов пожал плечами.

— Ну ты ещё скажи, что старпом обязан с удовольствием на лице драть лейтенантов. – Воронцов хохотнул, но потом стал серьезным. – Хотя, ты, наверное, прав. Раньше Николай Михайлович был другим. Да строгим, собственно, как и положено старпому, но другим. Он изменился, когда пришел Плеев, наш прошлый капитан

— Плееву вообще всё было «всё равно».

— Ты появился, когда у него заканчивалось назначение на корабль. Ты не застал те времена, когда Плеев развлекался учебными тревогами. Это было жёстко!

— Учебные тревоги необходимы, я думаю. Что бы в бою победить. Команду сплотить. Для развития навыков разных. Ну и всё такое.

— Фига-се! Лейтенант, и такое говорит. Похвально! Но только учебные тревоги Плеева ничего не развивали. Кроме навыка чистки блях и стояния в строю до отупения. Плеев мог часами ходить перед строем — проверять внешний вид. И всё время гундосить, что он типа капитан, а остальные — грязь. Тебе крупно повезло, Лёха, последние несколько месяцев Плеев сутками сидел в каюте не показываясь.

— Я один раз попал на общее построение и получил от него трое суток гауптвахты. За неопрятный внешний вид…

— Вот и я говорю, повезло… И старпома он при всех отчитывал. Постоянно! – Воронцов задумался. — Только я думаю корабль старпом любит. Может это и есть причина. Николай Михайлович настоящий боевой офицер! И ранения у него есть. А тут видишь, молокосос при всех его нагибает…

Неожиданно зажужжал интерком. Воронцов дёрнулся в кресле.

— Рубка. Старший лейтенант Воронцов.

— Господин старший лейтенант, это сержант Терентьев. Караул у шлюза номер два. Разрешите доложить?

— Да, сержант.

— Госпожа капитан третьего ранга только что проследовала к шлюзу номер два. Это наш новый капитан…

— Госпожа?! – Воронцов чуть не поперхнулся. — Капитан э-э-э… женщина?

— Так точно! Личность опознана сканером.

— Спасибо сержант, что предупредил! Молодец!

— Во имя Империи! — десантник гаркнул в коммуникатор, а потом тихо добавил. – Она только что вошла в рукав — у Вас минута-полторы.

Воронцов круглыми глазами уставился на испуганного Сарматова. Потом опомнился и набрал код на интеркоме.

— Боцман, это рубка! Старший лейтенант Воронцов!

— Слушаю Вас!

— Наш новый капитан прямо сейчас идет по переходному рукаву шлюза номер два. Немедленно поднимайте личный состав! Построение у шлюза через минуту.

— Есть! – едва ли не раньше, чем боцман ответил старшему лейтенанту зазвучала трель его боцманской дудки.

Воронцов ткнул в большую красную кнопку на пульте. По всему кораблю заревел сигнал тревоги.

— Внимание! Построение личного состава у шлюза номер два. Форма одежды —парадная.

По кораблю словно ураган прошёл… Матросы, сержанты и офицеры побросав инструмент и тряпки бросились в рассыпную по своим каютам. Схватив парадную форму, одеваясь на бегу устремились в центр корабля. Кажется, должен был бы возникнуть ужасный затор, когда сотня человек скопилась в проходе к грузовому ангару. Но живая река разбилась на мелкие ручейки, побурлила у входов, просочилась в помещение и приняв форму прямоугольника, замерла.

Сирена стихла. Боцман доложил Воронцову — личный состав построен. В ангаре появился старпом.

Оживленное гудение, висевшее над строем матросов и техников, смолкло. Взвод десантников, в отличии от остальных, уже давно стоял молча. Как застывшие статуи.

Старпом вышел на центр строя и остановился рядом с боцманом.

Боцман заорал на строй «Ра-а-в-няйсь смир-р-р-на!». Повернулся к старпому, застыл на пару секунд и доложил.

— Господин старший помощник капитана! Личный состав малого ракетного крейсера КМ-426 «Скоморох» для торжественной встречи капитана построен!

В этот момент негромко прозвучал гонг. Над внутренней створкой шлюза номер два загорелась красная лампа. Секунд через десять она стала зелёной. Под аккомпанемент негромкого гудения сервомоторов массивная плита люка поползла в сторону. Шлюз с глухим «бум» открылся. В проеме появился не высокий худой офицер в белом берете.

— Равнение на средину! – рявкнул старпом и две сотни человек уставились на дверь.

Похожие статьи:

Рассказы → Рубеж Вереи. Глава 3

Рассказы → Последняя мелодия ветра

Рассказы → Рубеж Вереи. Глава 4

Рассказы → Рубеж Вереи. Глава 2

Рассказы → Рубеж Вереи. Глава 1.