Фабрика. Глава 1

Тони просто хотела вытереть голову, выпить чаю, завернуться в плед и устроиться в кресле с книжкой.
Но теперь все изменилось. В восемь часов вечера в воскресенье позвонить мог только один человек. Тони выругалась, словно он мог ее услышать, и ответила на звонок.

- Да?!
- Ох, наконец-то! Я боялся, что ты не возьмешь трубку.
- И имею на это полное право. Кстати, добрый вечер, Рик.
- Добрый. Прости, прости, я знаю, сегодня выходной, а ты уже в этом месяце и так отработала больше нормы.
- Где?
- Ты видела вчерашние газеты? – ответа Рик не ждал: знал, что видела. – Фабрика Комптона.
- Какого хрена, Рик? Зачем нам ехать на фабрику? Это не частный дом, не офис. Это старая развалина, где давно ничего нет!
- Тони, прошу тебя. Ты же знаешь, мистер Ласкомб – новый владелец здания – привел его в порядок. Там проводят всякие неформальные мероприятия типа перформансов, квестов, этих, как их там, интерактивных спектаклей. Всякую типа оригинальную муру.
- И презентации новых книг.
- Да, и презентации.
- Почему моя бригада? Я смотрела график в пятницу, сейчас очередь Мейди.
- Она отказалась. Сказала: «Можешь увольнять нахрен, но мы не поедем».
- Уволишь?
- Нет, конечно. Хороших клинеров в моем бизнесе трудно найти. И потом, ты же знаешь, со всеми случается время от времени.
- Не со всеми.
- Да. Поэтому я тебе и позвонил.
- Черт с тобой. Сейчас соберу бригаду… Но, сам понимаешь, выходной, да еще… судя по газетам…
- Двойной тариф.
- Тройной. И премию всем в конце месяца.
Рик шумно задышал в трубку. На секунду Тони подумала, что все еще может исправиться, и спокойный вечер с чаем и книжкой вернется, но босс буркнул «Окей» и отключился.
Тони бросила полотенце на диван, плюхнулась рядом и начала обзванивать клинеров.
Согласились все. Рик платил неплохо, но работа была нерегулярно, поэтому сотрудники готовы были обменять тихий вечер выходного дня на сверхурочную работу, оплаченную по тройному тарифу. Даже Донна – единственная семейная (остальные члены бригады были одинокими) – сказала, что приедет.
Тони быстренько досушила волосы феном, ругнулась на Рика, Комптона и главную виновницу беспорядков – мисс Клариссу Клэр, - оделась и выскочила из дома. Она должна быть на месте первой и встретить сотрудников.
Бригадир клинеров вела машину – как всегда аккуратно, - невольно удивляясь, как пусто на улицах, во дворах и на дороге. Было еще светло, фонари не горели, но жители Пони-Лейка предпочитали проводить этот вечер дома. Впрочем, как и вчерашний.
Если поразмыслить, ничего странного в этом не было. Пони-Лейк был маленьким тихим городком, происшествий вроде того, что случилось на старой фабрике Комптона, не припомнили бы даже старожилы.
Тони давно выстроила стену между своей настоящей жизнью и всем, что касалось работы. Именно поэтому она работала в компании Рика уже десять лет, и ей ни разу не понадобились услуги штатного психолога. Вот и сейчас она отмахнулась от газетных статей, от ужаса, сочившегося через окна домов, трещины в асфальте, капавшего, подобно кислотному, все разъедающему дождю, с листьев деревьев и веток кустов.
Отмахнулась и переключилась на Клариссу Клэр – человека, который был ей несимпатичен, но по-своему интересен.
Кларисса приехала в Пони-Лейк несколько лет назад, купила дом – слишком большой для одинокой женщины, - и поселилась в городке, воздвигнув стену между собой и его обитателями: ни с кем не сближалась, не участвовала в праздниках и благотворительных базарах, с соседями и продавцами вела себя вежливо, но не более. Местные считали это невинной странностью известной писательницы, склонностью к уединению, но Тони думала иначе. Загадки и тайны были частью публичного образа мисс Клэр так же, как и ее романов. Ими восхищались, о них писали глубокомысленные рецензии. Поклонники на фан-сайтах и официальных страничках Клариссы в соцсетях разбирали тексты по предложениям и буквам, стремясь найти еще один, стомиллионный скрытый смысл.
Но в романах Клариссы Клэр не было никаких смыслов. Она писала красиво, изысканно, укрывая за великолепной техникой, - свидетельстве начитанности и определенного таланта, - отсутствие внятного сюжета, логики, непроходимую банальность персонажей и предсказуемость действия и финала.
Тони прочитала парочку самых известных романов Клариссы и не нашла ничего из того, что выкапывали из-под тонн красивых слов фанаты. Флёр тайны создавался за счет переплетения эффектных метафор, неожиданных сравнений, плавного, без пауз, перетекания истории одного героя в историю другого – всего того, что способно произвести впечатление на неискушенного, наивного читателя, свято верящего, что под красивой оберткой скрывается удивительный подарок. Но не на Тони.
Она читала Клариссу Клэр с раздражением, вызванным пустотой, умело отретушированной и по-своему увлекательной, но быстро надоедающей.
В немалой степени успех Клариссы был вызван выбираемыми ею персонажами. Она любила писать о «людях с особенностями», тех, кого Тони, руководствуясь здравым смыслом и нелюбовью к эвфемизмам, называла – в зависимости от настроения - психами или душевнобольными.
Впрочем, и о них мисс Клэр знала не больше того, что пишут в популярных книжках по психиатрии, хотя сама она утверждала, что ей приходилось работать с такими людьми. Тони сложно было поверить в это. Какой душевной слепотой, каким равнодушием надо обладать, чтобы создавать настолько неубедительных, «картонных», внешне экстравагантно-гениальных, но внутренне пустых персонажей. Таких же пустых, как книги Клариссы. Как она сама.
Тони подозревала, что любительница поверхностной оригинальности просто обрабатывает взятые из учебников случаи, добавляя несчастным психам того, что сама писательница считала характерными признаками «особенных людей». В конце концов, кто станет копаться в скучных отчетах и книжках, чтобы выяснить, как Кларисса Клэр исказила реальную боль и страдания, что сделала, чтобы обезличить бедных шизиков, параноиков, невротиков, дебилов и прочих Аспергеров, в которых Тони не разбиралась.
Бригадиру клинеров такое отношение к больным людям казалось жестоким, несмотря на то, что в романах Кларисса использовала только политкорректные определения и демонстративно признавала «особенных» равным «условно-нормальным». Переписывая чью-то искаженную реальность, добавляя черточки, фразы, эпизоды, которых на самом деле не было – да и не могло быть, но которые ей самой казались убедительными, - мисс Клэр убивала и обесценивала больных сильнее, чем Тони – неделикатными определениями, которых психи все равно никогда не услышат.
В какой-то степени случившееся на фабрике Комптона, где Кларисса Клэр – потакая своей тяге к дешевой оригинальности, устроила презентацию, - было ответом Вселенной на жестокость и равнодушие прославленной писательницы. Она получила то, чего добивалась.

Тони припарковала машину на практически пустой стоянке, возле машины Рика.
- Зачем ты здесь?
Босс редко приезжал на место происшествия, и никогда – если работала бригада Тони.
- Я решил… подумал… я должен быть с вами. Ну типа поддержать. Там же такое… мы с таким раньше не сталкивались.
- Откуда ты знаешь?
- Газеты читаю. А ты разве нет?
- Нет. Мне хватает заголовка в разделе криминальных новостей.
- Наверное, ты права. Все приедут?
- Да.
К ним подошел невысокий мужчина с покрасневшими глазами и усталым лицом.
«Следователь, - подумала Тони. – Они никогда не надевают форму».
- Добрый вечер! Тьфу, да никакой он не добрый. Старший инспектор Джонсон. Мы все закончили, тела увезли. Порядок вы знаете, верно?
- Конечно, - отозвался Рик. – Если найдем или увидим что-то, что может оказаться уликой, прекращаем работу и звоним вам. Это Тони МакГрегор, наш бригадир.
- Очень приятно, мэм.
- Мисс.
- Извините. Я знаю, мистер Эванс сказал, у вас большой опыт. Но там… Сами увидите, короче… Здесь останется сержант, - Джонсон махнул рукой куда-то в сторону, и Тони только сейчас заметила полицейскую машину с погашенными фарами. – С ним наш доктор. На случай… ну, вы понимаете...
- У меня опытные сотрудники. И с психикой у наших клинеров всё в порядке. Нас регулярно проверяют.
- Да, да, я знаю… Но вы там не были. А я был.
- Всё так плохо?
- Более чем. И дело не в собственно грязи… Не буду вас пугать, но…
На стоянку почти бесшумно въехал огромный технический фургон, следом за ним – машины клинеров.
- Извините, - сказала Тони. – Мне нужно встретить коллег.
Она почти дошла до фургона, когда Рик, о чем-то негромко говоривший с инспектором, окликнул ее.
- Да?
- Код 111.
Тони вздрогнула: за все время ее работы этот внутренний код (означавший степень загрязнения, сложность очистки и уровень потенциальной опасности для клинеров) не использовался ни разу.
Бригадир глубоко вдохнула, выдохнула, закрыла и снова открыла глаза. Кажется, успокоилась.
- Ребята, все сюда! – помахала она рукой вылезавшим из машин клинерам. – Сегодня летим в космос.
Сопровождаемая техниками, тащившими ящики, коробки, генератор, кабели и еще кучу всего, бригада клинеров, похожих в своих белых комбинезонах, капюшонах и респираторах то ли на космонавтов из старых нф-фильмов, то ли на пришельцев оттуда же, спустилась в подвал.
Тони аккуратно отцепила желтую ленту и открыла дверь.
Вонь, вырвавшаяся из подвала, проникла даже сквозь респираторы класса FFP3. Техники раскатали шланги, установили прожекторы, подключили их к генератору, и подвал осветился.
«Трое, минимум трое, - подумала Тони, оглядывая огромное пустое помещение с высоким потолком. – Один вон там, в центре комнаты, на каменных плитах. Алтарь какой-то блядский! Второй… Твою ж мать через порог! На потолке, вон на тех крюках. И как их только туда вбили – там же чистый бетон! Третий… боже мой, это ребенок. Вон там, у стены напротив двери. Крест! Неужели его распяли?! И стены все расписаны кровью. А на полу… Там были внутренности? Точно! И дерьмо».
- Срань Господня! Это не космос, ебать меня в сраку, это грёбаный ад на Земле! – пробурчал Лео – высоченный негр с руками маньяка-убийцы и мышцами супермена. Ему всегда доставалась самая тяжелая работа.
Из-за респиратора могучий бас Лео звучал приглушенно, как церковный перезвон по покойнику. Гулкое эхо пронеслось по подвалу и вылетело в дверь, по пути, словно крылом, коснувшись каждого из стоявших в дверях.
Донна перекрестилась.
- Говно полное, - согласилась Тони. – Что делать, ребята, работаем.
Клинеры разобрали инструменты и средства для очистки и дезинфекции и разбрелись по подвалу.

Работали молча, без обычных прибауточек и подначиваний. В половине первого Кристин нашла закатившуюся под импровизированный алтарь сережку. Сверху вызвали сержанта, дисциплинированно сидевшего в машине. Он упаковал улику и вылетел из подвала, неловко подпрыгивая на каждой ступеньке, как будто боялся наступать на следы убийцы. Это выглядело забавно, но никто не засмеялся.
В шесть утра приехал Рик, привез завтрак и свежий термос с кофе: тот, что был в машине техников, закончился еще до полуночи. Потом за кофе дважды ездил в ближайшую забегаловку все тот же сержант, оставляя доктора маяться на темной стоянке.
Бригада перебралась в фургон, Рик раздал пластиковые контейнеры. Задержался возле Тони:
- Прогресс?
- Мало.
- Так плохо?
- Сходи, сам посмотри, - огрызнулся Лео.
Рик, как ни странно, подчинился.
Вернулся он через пятнадцать минут, посмотрел на клинеров, молча сидевших вокруг стола с так и не начатыми завтраками и полными кружками кофе, - открыл рот, снова закрыл, дернулся и хрипло произнес:
- Переодевайтесь, мойтесь и по домам. Сменная бригада уже выехала. Вызвать кому-нибудь такси?
Все промолчали.
Рик подошел к Тони, снимавшей «скафандр».
- Всё и все в порядке?
- Не уверена.
- Кто?
- Ничего конкретного. Но… сам понимаешь…
- Понимаю.
- Кто приедет? Мейди?
- Нет, Гарольд.
- Почему?
- Видишь ли, Мейди вчера была здесь. На презентации.
- Ах, вот в чем дело. Да, конечно… Ладно, Рик, я пойду.
- Два дня выходных. Оплачиваемых. Деньги переведу к вечеру, - сказал Рик в пространство.
Никто не ответил, словно и не услышал.

Тони ехала домой, смотрела на школьные автобусы, выезжающие из дворов машины, на девушек, совершавших утреннюю пробежку, трех такс, выгуливавших пожилую хозяйку, на спешащих по своим делам мужчин и женщин, детей, стариков, слышала через открытое окно смех, голоса, шум города. Города, начинавшего новый день. Такой обычный, привычный и нереальный.
Всё, что окружало Тони, было ненастоящим. Настоящая жизнь осталась там, за желтой лентой, в освещенном прожекторами, провонявшем кровью, потом, испражнениями и страхом подвале.
Вот он и пришел, тот самый случай, о котором все десять лет предупреждали психологи. «Они-то предупреждали, - усмехнулась Тони, - а я не верила».
Ни разу за прошедшие годы ей не приходилось видеть ничего подобного. Ни тогда, когда они убирали квартиру одинокой тетки, пролежавшей месяц мертвой в компании двадцати трех кошек. Ни тогда, когда они – тремя бригадами, неделю – отчищали ресторан, в который вломился обкуренный ушлепок и порезал трех официанток– одна из них оказалась его бывшей, остальные просто под руку подвернулись. На четвертой девушке его скрутили, - она выжила, но остальных спасти не удалось.
Ни тогда, когда их вызвали привести в относительный порядок дом, в котором из-за короткого замыкания ночью начался пожар: всю семью – мужа, жену, двоих детей – не успели вытащить. Только собаку. Она потом долго сидела возле полуразрушенного дома, отказывалась от еды и воды. Когда приехали клинеры, подошла к каждому, обнюхала, заглянула в лицо, словно надеялась встретить кого-то родного. Когда клинеры уезжали, собака так и сидела перед крыльцом.
Сейчас Тони чувствовала себя той самой собакой: ее мир внезапно рухнул, разбился на кусочки. И непонятно было, в каком порядке их теперь собирать, да и получится ли.
Вернувшись домой, Тони послонялась по квартире, посмотрела, как на чужие, на чашку перестоявшего чая и книжку на журнальном столике, приняла душ еще раз – дома надежнее,- подумала, что надо лечь спать, поняла, что не уснет, включила телевизор, попала на новостной канал, где все еще мусолили жуткое убийство, выключила, еще побродила по дому, ища, чем бы себя занять. В тот момент, когда Тони совсем было собралась пропылесосить – обычная уборка ее успокаивала, - в дверь позвонили.