Каталог статей

Поэма о любви к искусству от обиженного ребёнка. Майе Кучерской, Марине Степновой, седоватому бородачу, имени которого я не знаю, а также Сергею Лукьяненко посвящается.

Молодой художник Николай Арсеньев очень любит путешествия, но он не ограничивает себя путешествиями по миру реальному, часто погружаясь в мир собственного подсознания с помощью осознанных сновидений. Абсолютная память, развитый интеллект и богатое воображение позволяют ему моделировать целые миры в своих сновидениях, быть наблюдателем и участником фантастических приключений во Вселенной подсознания. Но молодой художник даже не подозревает, какие опасности могут подстерегать его в этих вымышленных мирах... 

Татьяна считает себя счастливой женщиной. Есть любимый муж, сын, квартира работа — что ещё надо? Только всё чаще и чаще снятся кошмары, как будто она пациентка психбольницы. Такие реальные кошмары...

Попытка разобраться в пугающих снах и найти причину неприятностей приводит к совершенно неожиданным открытиям, в результате чего жизнь молодой женщины становится с ног на голову.

Очередной «прыжок» начался неожиданно. Как говорится: «ничто не предвещало». Сначала небо и земля свернулись в узкую полосочку, которая повисла в темноте. Потом, в ушах зазвенело, и эта полоска сжалась в маленькую сияющую точку. После, когда свист уже стал невыносимо резать уши, Марка внезапно выбросило в новую локацию: изниоткуда на него выпрыгнула мрачная стена навозно-зелёного цвета. Он упал на бетонный пол и больно приложился об эту стену головой. Вдали серая лесенка с ржавыми металлическими поручнями вела куда-то вниз.

Хвала провидению, которое в этот раз, похоже, забросило его в место, из которого хотя бы есть выход...

Кристин проснулась от небывалой, невозможной, абсолютной тишины: не тикали ходики над камином, не звучало шагов за дверью, не слышалось ветра на улице. Девушка вскочила и подбежала к окну. Мир был пушистым и сверкающим: пряничные домики укрыты по самые крыши ватными одеялами сугробов; ель склонила лапы-ветки под тяжестью налипшего снега; в лучах не по-зимнему яркого солнца переливаются всеми оттенками белого - от мраморного до мертвенно-голубого – снежинки.

О чём разговаривать на борту космического корабля? Конечно, о снах.

Танцовщица, извиваясь как змея, проехалась грудью по помосту, где ей бросили монетку. Когда поднялась, монетки уже не было.

– С вами всё в порядке? – надо мной нависло взволнованное лицо Александра Николаевича. Дима с тревогой выглядывал у него из-за спины.

ИИ и его необычный питомец путешествуют на космическом корабле. И внезапно узнают, что они на борту не одни.

Начало здесь

Метель началась внезапно: стоило Крис и Дику переступить порог гостиницы, как небо заволокли иссиня-черные, провисавшие брюхами до самых крыш тучи; ветер задул с такой силой, словно хотел сорвать ставни с пряничных домиков и сломать неподвижно замершую рождественскую ель. В воздухе заплясали снежинки: легкие, изящные, они кружились все быстрее и быстрее, водили хороводы, менялись партнерами, как в кадрили, сближались, соединялись, протискивались сквозь струи ледяного дождя, застывавшего в воздухе серебристыми цепочками и голубыми гирляндами.

Начало здесь

Кристин проснулась и села на кровати.

Странный сон: нелогичный, запутанный, противоречивый, - как сну и положено, - но запомнившийся в мельчайших подробностях.

Спать не хотелось. Крис оделась и вышла на улицу.

В детстве  я был хулиганом. Не из тех, кто дёргает девчонок за косички или рисует на партах. Нет. Самым настоящим хулиганом. Который однажды чуть не замучил до смерти котёнка просто ради забавы. Честно, я этим не горжусь. Если бы попал в прошлое лет эдак на двадцать назад и поговорил с самим собой, то... Но не время для ностальгических полётов в детство. Потому что сейчас этот кот - уже повзрослевший - сидел прямо передо мной.