Каталог статей

Почему-то я не люблю произведения, заканчивающиеся многоточием…

Автор погружает читателя в свой мир, проникает в сознание и душу, заставляя сживаться с героями, и в конце оставляет решение на плечах озадаченного, порой разочарованного и даже обиженного человека. Решай, мол, дорогой читатель, сам! И уже только характер «подопытного» и его

настроение помогают додумать то, что скрылось за этим неумолимым многоточием…

Тесс вздрогнула и посмотрела на зверя. Монстр. Убийца. Сын. Кого из этих образов в нем больше? Она услышала далекий мужской крик. Затем вой зверя. Рев монстра. Плач ее ребенка. Она взялась за колеса коляски и попыталась подкатить себя поближе к этому существу. Мышцы напряглись, пальцы проскользнули по колесам, но коляска осталась на месте, застряв между корней старых дубов.

Отныне все бережно хранимые мной надежды и чаяния находятся в желудке у удава. И это не метафора: жуткая громадная зверюга заглотила моё маленькое счастье, мой огонёк во тьме, мою радость на мировом празднике грусти. Моего милого Дэмьена.

Как так случилось? Справедливо ли это? Почему кто-то по-прежнему топчет землю в бесполезных попытках что-либо сделать, тогда как иные, лучезарные, достойные, исчезают безвозвратно?

Последняя деталь, последний удар молотка, последняя вспышка, и, когда рычание газовой горелки смолкло, в наступившей тишине можно было слышать учащённое сердцебиение мастера. Он осмотрел своё творение и положил горелку на рабочий стол. Мастер снял очки: это был молодой мужчина лет тридцати двух — тридцати трёх, с короткими чёрными волосами и маленькими усиками, лицо которого усеивали преждевременные, глубокие и частые морщины. Он вздохнул и, пододвинув носком ботинка стул на колёсиках, присел...

Порождение Хаоса скучала, причем так отчаянно, что единственным желанием, которое у нее осталось, было дать кому-нибудь в зубы, чтобы развлечься. Причем дать в зубы не фигуральным, а самым что ни на есть реальным образом. Первым кандидатом получить в челюсть был, разумеется, Странник....

Порождение Хаоса была довольна сегодняшним днем. Ее дочка тоже. День рождения удался на славу. С утра девочку поздравили одноклассники и приятели из художественной студии, потом они вместе со Странником и друзьями отправились посмотреть новый мультик в 3D. Мультик понравился всем, кроме Порождения Хаоса, которая предавалась размышлением о примитивности современного кинематографа (она-то прекрасно помнила и немое кино, и черно-белые фильмы, помнила, как все это начиналось), идя с дочкой по весеннему лесу в сторону поляны, где их должен был ждать Князь Хаоса на праздничный ужин...

Порождение Хаоса остановилась: этой тропинки она не помнила.

Стоило ей на минуту отвлечься от своих мыслей, как она услышала зов: слабый, откуда-то издалека, почти за гранью даже ее восприятия. Впрочем, источник она вычислила сразу – голос шел из Хаоса. Но вот понять, кто именно и зачем приглашает ее совершить путешествие, было невозможно...

На маленьком острове отражается в Онежском озере величественный погост Кижи. Карельцы называют Кижи «восьмым чудом света» — уникальный архитектурный ансамбль, который очень живо вписывается в ландшафт. Особое внимание привлекает Спасо-Преображенская церковь о двадцати двух главах (куполах)...

Кварц был упрямым дварфом. В общем-то, слово "упрямым" можно было и опустить. Кварц был дварфом — этого оказалось вполне достаточно. Тем утром он решил добровольно уйти в изгнание. На самом деле он принимал такое решение каждое утро в течение всей отпущенной ему недели. И каждый вечер цеплялся за отговорки вроде "Может быть..." и " А вдруг?". Но срок истек, и "может быть" превратилось в "никогда".
Кварц подобрал кирку и побрел, куда глаза глядят.

Когда Порождение Хаоса вместе с братом вернулась на поляну, занятия уже заканчивались.

— Ты молодец, — похвалил девочку Учитель. – У тебя меньше врожденных способностей, чем у мамы и дяди, но ты стараешься. И у тебя получается. Так что, думаю, можно попробовать создать какую-нибудь игру.

— Игру? Но у меня много игр дома: и компьютерных, и настольных. Зачем мне еще одна?...

Порождение Хаоса сидела на кухне и пила кофе. За окном была ночь: обычная ночь большого города, с сиянием рекламных огней, шумом машин, сверканием фар и голосами людей. Дочка давно спала: она, конечно, огорчилась, что ей так и не отдали новую игрушку, но дядя пообещал привести на следующую встречу танцующих скелетов, и девочка утешилась...

Вот кто бы мне объяснил: зачем, собственно, я завела этот дневник?
Наверное, для того, чтобы иметь возможность честно сказать только себе (и ему): «Извини, дорогая, но писатель из тебя никакой! Так что кончай захламлять просторы Интернета и собственный блог ничего из себя не представляющими опусами малого и большого формата»...

Порождение Хаоса блуждала зыбкими тропинками снов. Тропинки сплетались, перекрещивались, терялись в туманной дымке, снова появлялись на солнечных полянах и в глухих оврагах, обрывались над жуткими пропастями и возникали из ниоткуда на ледяных скалах...

Вижу рассвет. Еще не открываю глаза, уже вижу. вон он, пробивается над горами, проклевывается, выкатывается из-за горизонта. Открываю глаза. На всякий случай оглядываюсь, не крадется ли кто сзади. Никого нет, по крайней мере, я не вижу. Снова оглядываюсь. Мои спутники – оба – на месте, — вот они, дремлют на одеялах. Сейчас мое время...

Дождь, это не тот объект любви, который лекари обычно приписывают умалишенным, и дождь — не то же самое для защищенного одеждой и жилищем, как для скитальца и застигнутого врасплох. И только тот, кто влюблен в дождь во всех его ипостасях, кто трепетно относиться, не осыпая хулой из-за промокшего белья, к слезам бога, кто умеет разговаривать с дождем – может найти в нем убежище и забвени...