Каталог статей

 Лежащий  идол  казался  ещё  более  гадким,  чем  сидящий.  Нечто  тёмное,  безликое,  недвижимое  и  неподъёмное.  Глыба  мрака  и  безмолвия  -  вот и   всё…  Несмотря  на  это,  какое-то  острое,  мучительное  сомнение  не  давало  мне  покоя.  Чем  дольше  смотрела  я  на  глиняное  человекообразие,  тем  более  убеждалась  в  ответном  взгляде,  исходящем  из  продавленных  глаз-дырочек...

Пустяки! Не до того! Ведь тысяча, которую он вел, вырвалась на Оку, а татары, что отступают по бокам, выходят этой тысяче в тыл и могут ударить, если, конечно, им духу хватит. А ведь может хватить – татары, судя по всему, воины не из робких. Значит, надо спешить на помощь. Вон сзади подошли уже почти вплотную новые тысячи кованой русской конницы, те, что преследуют отступающих татар.

Однажды новые знакомые по секрету рассказали мне о безумных тусовках, на которых они нередко бывали, где можно было конкретно расслабиться и даже при желании завести интрижку. Я вначале очень смущалась, слушая их истории о невероятных развлечениях, но потом вошла во вкус и решила непременно испытать те чувства, о которых они рассказывали.

Мисс Корнелия была совершенством и прекрасно знала это.

Ее скромная квартирка была образцом чистоты и порядка: мебель расставлена вдоль стен параллельно, шторы висели перпендикулярно, а кружевные салфетки и подушки разложены на столе, полочках и диване по диагонали.

Недалекое будущее. Мир вновь объят пламенем мировой войны. Жар этого пламени так силен, что не ясно, вернётся ли вообще привычная нам мирная жизнь. На фоне унылой повседневности ежесекундно грозящей смертью разворачиваются судьбы молодых бойцов. Прибывшие из разных концов большой страны, они пытаются осмыслить истинные причины войны, найти объяснения своим злоключениям, сплотиться на почве чего-то большего, чем пустые лозунги, понять, зачем они здесь и можно ли остаться человеком в нечеловеческих условиях.

Людям внушили, что ум - это всё, лишив их власти над образом. А ведь от того, куда ты его направишь и чем наполнишь, зависит вся твоя жизнь. И главная истина жизни крайне проста. Хочешь жить в цветущем саду? Так сажай цветы, а не ругай дорожную пыль, сидя на обочине с протянутой рукой. Пыли от того меньше не станет. А зерна твоей мечты никто за тебя не посадит.

...   В отличие от Семёнова у Гнолимара был свой личный марсоход, во всём же остальном он, по сути, ничем не отличался от прапорщика. Должность в Вооружённых космических силах Марса позволяла ему воровать всё и везде бесконтрольно. 

Стейси знала, как Сьюзан умеет беспокоиться, поэтому, приехав в офис, отключила звук в телефоне, чтобы спокойно просмотреть бумаги, выданные бухгалтером лорда Бэконсфилда. Бухгалтер – маленький человечек с полагающейся по должности лысиной, очками в роговой оправе и аккуратным костюмом – предлагал свою помощь, но частный детектив отказалась. 

Из сине-зеленой мглы показался силуэт изящной девичей фигурки. Он становился все ближе и ближе. Вот девушку уже можно рассмотреть в деталях. На девушке открытый купальник, подчеркивающий изящество фигуры. Странно: она словно парит в невесомости, слегка вздернув подбородок, чуть улыбаясь красиво очерченными губами. Глаза широко, словно в удивлении, раскрыты. Руки согнуты в локтях и вскинуты, будто девушка исполняет танцевальное «па», вытянуты и носки ног, как у балерины, что тоже создает ощущение танца. Застывшего танца…

  Признания   Гекаты  лишили  меня  дара  речи.  То,  о  чём  она  говорила,  звучало  как  приговор  высших  сил,  повелевающих  судьбами  звёздных  миров.  Ни  о  чём  подобном  я  и  думать  не  смел;  более  того,  меня  несказанно  удивили  такие  озарения,  посетившие  её  голову  после  сравнительно  недолгого  ознакомления с  рисунком. 

Стрелы на русских, идущих впереди, посыпались гуще. Упало несколько лошадей вместе со всадниками, начали покидать строй и отставать раненые. И хоть до основного татарского войска оставалось еще не менее трети версты, передовая тысяча Петра пустила коней вскачь.
- Рано погнал коней, – крякнув, проворчал Еремей Глебович. – Рано!

Занавес опустился под нестройные аплодисменты. Пьеса была дурна, и это понимали все: и режиссер, и актеры, и сидевшие в зале зрители – по большей части поклонники очаровательной юной дебютантки Молли Свенсон, - все, кроме, разумеется, автора – известного писателя детективов Стюарта Грасхоппера, сумевшего заслужить любовь читателей, невзирая на неподходящую для знаменитости фамилию. 

Занавес опустился под нестройные аплодисменты. Пьеса была дурна, и это понимали все: и режиссер, и актеры, и сидевшие в зале зрители – по большей части поклонники очаровательной юной дебютантки Молли Свенсон, - все, кроме, разумеется, автора – известного писателя детективов Стюарта Грасхоппера, сумевшего заслужить любовь читателей, невзирая на неподходящую для знаменитости фамилию. 

Мистика в столбик.
Ветер причесал траву
Всю в одну сторону.
Я хожу, гвоздички рву
На венок Ворону.
Перья под ним станут
Мрака чернее
У глубокого старца.