***
Этот гость появился в кабинете инспектора поздно вечером: полицейский уже закончил разбирать показания свидетелей. Как обычно бывает в таких случаях, количество предположительно виденных грабителей варьировались в переделах от одного до банды из десятка вооруженных лазерами и огнеметами бандитов; а красочности и яркости описания его (их) внешности мог бы позавидовать лучший репортер города. Вот только составить фоторобот на основании этих показаний представлялось абсолютно невозможным в силу того печального факта, что кто-то описывал похитителя древности как тихую седовласую леди в неприметной серой одежде, покинувшую место преступления на велосипеде («Вот интересно, — подумал инспектор, — а куда ж она дела мумию? В багажник, что ли?»); а кто-то – как огромного негра в серебристом кожаном костюме, скрывшегося на аквамариновом «Роллс-Ройсе».
Все двери и окна были заперты, как обычно. У всех членов небольшой семьи египтолога (супруга, дочка и ее жених) было стопроцентное алиби. Да и все они, как подсказывал инспектору многолетний опыт, были не меньше самого главы семейства огорчены происшедшим: причем огорчены искренне.
Прислуга в доме не ночевала.
Оставался только ночной сторож, который мог впустить и выпустить похитителей ценностей, а потом бежать вместе с ними. Смущали инспектора два факта. Первый: куда делись собаки (если их убили, то почему позаботились спрятать трупы, в то время как охранников оставили лежать там, где они умерли)? И второй: сторож прослужил в семье м-ра Дж* больше 20 лет, знал дочку ученого еще девочкой, был близок со всем семейством и, по словам знавших его, бесконечно предан своему хозяину.
Размышляя над этими загадочными моментами, инспектор закурил трубку и налил себе кофе. Кофейник был уже холодный, кофе имел мерзкий привкус жареной резины, но ко всему привычному полицейскому было наплевать на такие мелочи.
И вот тут в дверь вежливо постучались.
Поздний посетитель выглядел как-то слишком зловеще и потому неубедительно. Инспектору он напомнил персонажа гангстерского боевика 30-хх гг. ХХ в. или главного героя «Человека-невидимки» Уэллса.
Высокий мужчина был одет в черное пальто, черные перчатки, черную шляпу, сдвинутую на лоб. Нижнюю часть его лица закрывал черный шарф. Кроме того, на позднем госте были темные очки.
— Я пришел, чтобы сознаться в убийстве, — чуть глуховатым из-за шарфа голосом произнес посетитель. – Это я убил двух охранников в доме достопочтенного м-ра Дж*. И это я виновен в пропаже сторожа и ротвейлеров.
— И это вы похитили ценный экспонат? – насмешливо поинтересовался инспектор.
Гостя, похоже, явная ирония полицейского совершенно не смутила. Скорее, его смутил сам вопрос.
— Сейчас я не могу вам ответить, инспектор, — вежливо произнес он. – Но вы все поймете, когда я расскажу, как было дело. Вы позволите мне присесть?
— Пожалуйста, пожалуйста, — полицейский указал на кресло для посетителей. Честно говоря, инспектор терялся в догадках, кто, собственно, перед ним находится: какой-то не слишком умный шутник или просто сумасшедший. Речи о том, что сам грабитель мог явиться с чистосердечным признанием, даже и не шло.
— Единственная просьба, господин инспектор, — сказал гость, усаживаясь в кресло.- Я не совсем здоров, моей коже вреден яркий свет. Поэтому, прошу вас, погасите лампы. Даю вам слово, я никуда не денусь, пока не закончу свой рассказ.
Инспектор спокойно погасил настольную лампу, а потом повернул выключатель у двери. Теперь в кабинете воцарился полумрак: комнату освещал только свет фонаря с улицы.
Поводов для беспокойства у полицейского не было. Не то, чтобы он поверил данному честному слову, но само поведение странного гостя, его спокойствие и уверенность в себе подсказывали инспектору, что этот человек пришел действительно поделиться какими-то важными сведениями. А то, что он хочет остаться неузнанным: ну что ж, пусть его пока потешится. Надо будет – раскроем инкогнито позднее.
Поэтому полицейский поудобнее устроился в своем кресле, приготовившись слушать рассказ и даже не пытаясь разглядеть лицо таинственного гостя, снимавшего шарф (в кабинете было достаточно тепло, так что его можно было понять).
***
— Вы даже не представляете, инспектор, как это утомляет: все время лежать, лежать, лежать. И ничегошеньки не делать. Все то время, пока я находился, скажем так, в укрытии, мне было абсолютно нечем заняться. И я решил просто размяться: выйти погулять по галерее. А то, знаете ли, могут ведь и пролежни образоваться. К тому же мне так часто бывает одиноко, так хочется живого общения, — таинственный гость вздохнул так тяжко, что даже инспектору, уже битых полчаса слушавшему какую-то несусветную чушь о том, что состояние здоровья не позволяет посетителю выходить на солнечный свет, а специфическая внешность не дает возможности нормально общаться с окружающими, стало слегка его жалко. – Я дошел до комнаты охранников – они как раз пили чай и смотрели на мониторы. Я просто хотел послушать, о чем они говорят: все-таки живые люди, с простыми, человеческими интересами и заботами. Вот, знаю, у одного сынишка недавно болел воспалением легких. Так я хотел узнать: поправился ли мальчик.
Но, извините, что-то я отвлекся. Вообще-то, я ходил к охранникам и раньше, но они меня не видели. А тут – то ли кто-то из них обернулся, то ли мое лицо отразилось в экране монитора… Короче говоря, они оба вскочили и бросились к двери так быстро, что я не успел отскочить достаточно далеко. Как я вам уже говорил, у меня достаточно непривлекательная внешность. Возможно, в темной галерее я выгляжу просто ужасающе, — ночной посетитель снова тяжело вздохнул. – Это моя вина. Только моя. Целиком и полностью. Я знаю, что, увидев меня, человек может испугаться, может упасть в обморок. Но я никак не предполагал, что с ними обоими случится сердечный приступ. Я сам очень сильно испугался. Выскочил на улицу, хотел кого-то позвать на помощь. А сторож как раз проходил мимо галереи. Мы с ним столкнулись буквально лицом к лицу… Увидев меня, он закричал и бросился прочь… Молю всех богов, чтобы с ним ничего не случилось.
— А собаки? – инспектор впервые позволил себе прервать долгий рассказ.
— Собаки, ах, да! Они тоже убежали. Я чудовище, инспектор. Я пугаю всех, кто подходит ко мне достаточно близко. Мне нет места среди людей, — и странный посетитель неожиданно разрыдался.
— Ну что вы, право слово, — полицейский вытащил из нижнего ящика стола бутылку бренди и налил половинку бумажного стаканчика для гостя. Потом подумал и налил столько же себе. – Успокойтесь. Мы ведь живем в цивилизованном мире. Пусть вы и не слишком красивы, и нездоровы, но я не думаю…
— Вы просто не представляете! – вскричал таинственный посетитель. – Вы даже представить себе не можете, насколько я чудовищен!
— Я в это не верю! – твердо заявил инспектор.
И тогда ночной гость снял черную шляпу и темные очки. А потом включил настольную лампу.
Инспектор, видевший на своем веку немало изуродованных трупов и обезображенных людей, залпом проглотил бренди и, не осознавая, что делает, сделал еще один приличный глоток – на этот раз из бутылки, очень кстати оказавшейся под рукой.
Его испугало не лицо гостя, хотя оно поистине было ужасным: темно-коричневая кожа (вся в широких полосках, словно его слишком туго перебинтовали и не снимали бинты так долго, что они врезались в кожу), огромные глаза без бровей и ресниц, запавшие скулы с четко прорисованными костями черепа, желтые неровные зубы, полное отсутствие растительности на черепе.
Нет, не это испугало многоопытного полицейского инспектора. Просто он узнал ночного посетителя: сегодня утром рыдающий старенький египтолог показывал ему фотографии, сделанные с той самой, похищенной мумии…
— Но, но… это же совершенно невозможно, — жалобно произнес инспектор, глядя то на опустевшую (неведомо каким образом) бутылку бренди, то на сидевшую перед ним вполне живую мумию.
— Увы, господин инспектор, возможно. Я жив. Не уверен, что полностью, то есть в том смысле, в котором живы вы и мой уважаемый хозяин, но все-таки жив. Я не знаю, как это согласуется с нашей – древнеегипетской, и с вашей современной медициной, но это факт. И весьма печальный.
— Но почему? – искренне удивился полицейский.
— Потому что мне, как любому живому существу, хочется гулять под голубым небом (ну или хотя бы под звездным), нюхать цветы, разговаривать с другими людьми, читать книги, слушать музыку. И всего этого я лишен вот уже много тысяч лет.
— Вам нужно поговорить с д-ром Дж*, — твердо сказал инспектор. – Я уверен, он сможет сделать ваше существование более приятным.
— Да что вы! – мумия всплеснула руками. – Он уже пожилой человек. Вы представляете, что будет с ним, когда он меня увидит? Если даже здоровые сердца молодых охранников не выдержали! Нет, это исключено.
— Послушайте, уважаемый, — к инспектору стало возвращаться былое спокойствие. – Ваш хозяин видел вас не один, а множество раз. И ничего с ним не случилось. Поверьте мне, он будет так счастлив видеть вас снова, что его совершенно не будет беспокоить, что вы оказались…ээээ… не совсем мертвы.
— Вы думаете?
— Уверен! Предоставьте мне вести дело.
***
На следующее утро полицейская машина остановилась возле особняка м-ра Дж*. Из автомобиля вышел инспектор, а с ним высокий человек в черном пальто и черной шляпе, лицо которого было замотано шарфом, а на носу, невзирая на дождливую пасмурную погоду, красовались солнечные очки.
Спустя три недели редкостное собрание египетских древностей вновь было открыто для посетителей.
Сторож, которого нашли примерно в это же время и который прятался в сарайчике на ферме своей одинокой сестры в 500 милях от города, наконец-то согласился вернуться к своим обязанностям, но только после того, как почтенный египтолог лично пообещал ему втрое поднять оклад и купить новых, специально обученных ротвейлеров.
Новых охранников нанимать не стали. Однако ходят упорные слухи, что некий С* — прекрасно известный полиции многих стран и Интерполу похититель античных драгоценностей и старинных артефактов, буквально через пару месяцев попытался проникнуть в галерею за заказанной ему неизвестным лицом статуэткой бога Анубиса. С* был снят сотрудниками службы 911 (с привлечением строительного крана и профессиональных альпинистов) с верхушки могучего тополя, росшего по дворе м-ра Дж*, и буквально кинулся на шею полицейскому, застегивавшему на нем наручники, с требованием поместить его за решетку НЕМЕДЛЕННО!!! и обещанием чистосердечно признаться во всех совершенных за последние десять лет кражах.
А почтенный египтолог через год после описываемых событий выпустил книгу, посвященную расшифровке папирусов и каменных табличек, найденных в гробнице фараона Техмехмета XXV и до момента публикации труда м-ра Дж* считавшихся не поддающимися не только переводу, но и корректному прочтению.
Похожие статьи:
Рассказы → Неудачный ужин
Рассказы → По законам жанра
Рассказы → Раб лампы
Рассказы → Не кентервильское привидение
Рассказы → Последний Охотник
и радуюсь за лучшего в мире охранника-мумию!
