Рассказы

Фасовочная машина гудела и звенела. Рутина настолько овладела мной, что изредка находилась минутка для мыслей о любимом доме, родителях, о собаке по кличке Джек, которая становилась на задние лапы при появлении хозяина. Поодаль в стороне работал Алекс — высокий парень с грустными глазами и вьющимися на голове кудрями. Он метался из стороны в сторону – смотрел, не зажёвывает ли металлическая цепь ленту, упаковывающую продукцию.

Внимание! Внимание! На улицах Тилли произошло убийство. В городе объявлено особое положение. Просим не покидать свои дома в течении завтрашнего дня. Вашей жизни может угрожать опасность.

Первый Летучий отряд. Утверждено Судьями

Очередной рассказ порожденный в недрах Лаборатории.

Авторы: Сергей Казиник, Серж Юрецкий, Мария Фомальгаут, Григорий Неделько

(Скоро они будут среди нас.)

Качающаяся в такт шагам лампадка тусклыми отблесками разбавляла густую тоннельную мглу. Колесо, обмотанное тряпьем, тяжело подпрыгивало на неровностях. Груженая мицелием тачка слилась заскорузлым металлом рукояток с натруженными ладонями Чарли. Он взмок от усилий, соленый пот разъедал свежую ссадину на щеке. До грибной плантации осталось всего два коридора, когда огонек, чадивший под предохранительным колпачком лампадки, вспыхнул и потух с характерным хлопком.

(Космический корабль попадает в "черную дыру", Спасенным остаткам экипажа могуществееной "цивилизацией" киборгов предоставляется свободное право выбора своей дальнейшей своей судьбы.) Черное, бездонное небо распростерлось перед нами, мы окунулись, словно во мрак и лишь едва приметные светящиеся точки – звезды, говорили, что в этой Вселенной, есть где-то жизнь и спасение. Корабль сильно развернуло, я упал на пол каюты, хотел встать, но сильная боль в спине пронзила меня насквозь.

В овальной зале БакРоГак было триста тридцать три зеркала, ведь она так не любила перемен. В последнее время в моду вошли кривые зеркала – они искажали пространство и время, и она всерьез задумывалась, а не прикупить ли парочку, поставив их друг напротив друга. Экие искажения бы вышли! Сейчас, в огромном, похожем на озеро ртути зеркале отражался ее реснитчатый глаз. Реснички были взволнованы, охали и перешептывались – хозяйка проявляла интерес к ареолу их обитания.

[А вас не назначили? Уверены? :) ;) ]

Эрик стоял на светофоре и ждал, когда загорится зелёный. Отсюда его дома видно не было – загораживало обзор то странное и нелепое здание. Странность заключалась в том, что его вообще построили, а то, что его построили именно здесь, было в высшей степени нелепо. Высоченное, мрачное, готическое...

Когда дверь мостика закрылась, капитан Выхин закурил. Сработала автоматика, унося сигаретный дым в вентиляцию.

— Не залить горючку! – воскликнул он. – Театр абсурда… А впрочем, стоит ли удивляться после случая с 75-м?

Старший помощник Алексеев беспомощно развёл жилистыми руками.

— Хорошо хоть ракетой по нему не попали, — попытался найти он положительную сторону...

Серёнька бежал по лесу. Недалеко от границы он ещё неспешно шёл, ощущая в руке тяжесть подарка. Но сейчас, подойдя к его краю, он побежал, опасаясь встретить кого-то из местных. Местные давно, с тех самых пор, как поселились недалеко от забытого всеми городишка чужаки, забыли пути, ведущие в лес, и даже дороги выбирали, которые находились за много километров от места их обитания.

Когда-то давно эта пора считалась моим любимым временем года. Помню, как я с друзьями-романтиками, такими же, как и я сам, приезжали ночевать в лес, будто первобытные люди – без всяких технологий и разнообразных примочек – только мы, костер и неутолимая жажда приключений. Оставаться наедине с природой было для нас тогда величайшей наградой в жизни. Но сейчас совсем не то. Дождливое время года здесь обычное дело, и свой этакий статус оно оправдывало регулярно, сполна обдавая здешние земли влагой. Мне это уже порядком надоело…

Я никогда не предавал особого значения знакам на дороге. Именно так произошло и на этот раз. Я как обычно мчался на своём чёрном порше, лишь изредка поглядывая на часы и слушая любимые темы Смитов, на CD. И меня не интересовал никто и ни что на свете. С тех пор как мы разошлись с Николь, меня уже больше ничего не интересовало, кроме моей работы. Да и чем я ещё мог заполнить тот пробел, который появился в моей жизни. Работа деньги и снова работа...

(История нервного подростка. Но такой "ХРАМ" есть в душе не только подростков, не только психов. Он есть у каждого человека… И может легко превратиться в темницу.)

Ты смотрел «Губку Боба»? Каждый второй из смотревших, плюнет и скажет «американское фуфло, которое портит психику нашим русским детям» Оно так и есть, но я-то уже не ребенок и мне нравиться этот мультик. Хороший отдых для трудяги-мозга… Так вот – ты напоминал мне Губку Боба. Такой простой придурок, всегда веселый и прямо излучающий дружелюбие. А я был чем-то вроде Склифарда – унылый интеллектуал, уверенный в своей уникальности.

Неудача приходит так же, как и уходит удача — не знаешь, когда это случится. Или же так — неудача приходит тогда, когда уходит удача. Почему-то эти две мысли пульсировали в моем опустошенном, отформатированном мозгу, когда я перелазил железный бордюр моста. И даже когда навстречу мне с неминуемой быстротой стал приближаться заснеженный, мерзлый асфальт, они продолжали гулко стучать в пустой черепной коробке. Боли я не почувствовал, просто стало темно...

"К такой-то матери, твою удачу", успеваю подумать, прежде чем пресс начинает сдавливать кокон. Уже не через динамики, а наяву слышу, как миллионы тонн неторопливой гидравлики раскалывают кристаллический углерод внешней оболочки. На грудь опускается гигантская ладонь. Непередаваемая паника охватывает все мое существо. Я дышу частыми, все уменьшающимися вздохами. Грудь разрывает нехватка воздуха, кажется, что сердце перемещается к горлу. Крики боли сменяются хрипом, в судорожно оскаленный рот льется кровь из раздробленного носа...