Сквозь ослепительное сияние тьмы мелькают лунные прорехи, словно кто-то с огромной пастью надкусил всё вокруг. Стоит шумная тишина – такая, какая бывает в растревоженном лесу по ночам. Звуки моих шагов разбиваются на тысячи осколков, растекающихся по мелким камням и глохнущих в трещинах, но я стараюсь идти еще тише – этот мир мне не родной, не стоит нарушать его правила.
Зрение, как ни старайся, не поможет, но закрыв глаза, чувствуешь себя неполноценным, как будто они приносят пользу как-то еще: открывают путь прозрению, предчувствию, предвиденью. Я иду по следу, наступаю на него, стирая с тропы.
«Отпусти мой хвост. Пожалуйста. Я и так не брошу тебя здесь одного».
«Еще чего. И не подумаю».
В который раз внутренний голос, почему-то похожий на менторские нравоучения давно почившего наставника, ругает меня и давит на совесть: с чудовищами нельзя говорить. Очевидное правило, но я-то знаю, что она – исключение. Каким-то образом мы слышим друг друга – то, что хотим сказать, но никогда не произнесем вслух, следуя нетленным законам своих предков. Я шел по ее следу. Откуда такая уверенность, что это она – не знаю. По приметам. По взгляду, брошенному через плечо, когда она убегала от меня в тень из моего мира. По интуиции. По инстинкту. По ощущению убийственной тоски, отпечатки которой я затаптывал. Лучше бы это была кровь, хотя бы не было бы так больно – словно тупая игла пронзает через каждый шаг сердце, сдавливая и делая вдохи тяжелыми, как будто на груди лежат неподъемные камни. Это ее зверство – самое безобидное, но даже ему я не дам портить миры.
«Как ты прошла? Все проходы замурованы. Признавайся!»
«Так же, как и остальные. Через прах. Ты это знаешь, так зачем спрашиваешь?»
Можно ли увидеть дым в темноте – ее дыхание? Или это только мираж? Могут ли быть в этом мрачном мире миражи? Ведь здесь нет ни солнца, ни жара – пустое пространство, обитель одиноких раздумий. Только такие, как я, могут тут спокойно бродить.
Воды в этом мире тоже нет, как и жажды, но я слышу капель. Она еще далеко, хоть и повсюду - за мной идут, перебежками между деревьев, повторяя мой путь. Эти столпы сложно назвать деревьями в обыденном представлении – сквозь их кроны лунный свет не просачивается, тьма в них густеет, ткет глухую листву. Убежища, где можно забыться в пустоте. Сейчас там никого нет – я чувствую это, но удерживаю сосредоточенность на чудовище. Еще одно правило духовника: не цепляться ощущениями за чужие миры. Мы только охотники, не исследователи. Да и как можно исследовать подобное – без привычных тебе мер и понятий? Оно просто есть, вне твоего разума.
«Если через прах, значит, вы кого-то загнали. Но этого не может быть – иммунитет совершенен. Мы сумели воздвигнуть крепость, через которую к людям вам не пробраться. Что ты скрываешь?»
Молчание – это тоже ответ. Моя правота неоспорима, как и то, что ей не убежать.
«Ты убила, и поэтому я иду за тобой».
«Мой срок истекает, мы оба это знаем, но мои дети голодны – я перешагнула черту ради них».
«А дети землепашца? Что теперь будет с ними без отца? Ты подумала об этом?»
Смех, как брызги дождя с ветвей. Он кажется прохладным, потому что ей все равно.
Начинаю понимать отражения эмоций, это плохо.
Впереди – засада, это ясно, но я не собираюсь оставлять злодеяние безнаказанным. Пока у меня есть доспехи, никто в этом мире пустоты мне не страшен.
Иглы следа всё острее, все свежее.
«Чей прах ты использовала?»
«Какая разница?» - от голоса в язык въедается ржавый металл. Она досадует. – «Он был последним. Ты ведь понимаешь, что тебя здесь ждет, так зачем пошел за мной?»
«Это мой долг».
След становится больше, как будто река вышла из русла в половодье. Ужасно тяжело двигаться, хватаю воздух ртом – нет, капкану отчаяния так просто не сомкнуться на сознании духовника! Я учился столько лет не для того, чтоб после триумфа поддаться первому же монстру! Ей придется постараться, чтобы подобрать ключи к твердыне моей души.
«Долг? И только-то?! Ты ведь давно оставил охоту. Твой меч заржавел, а арбалет уже не так точен, как прежде. Но ты до сих пор хранишь их. Не за тем ли, чтоб однажды вместе с ними предаться забвению?»
Я содрогаюсь от ее насмешек, как от колючих рукавиц мороза. Пальцы на прикладе арбалета чуть слабеют. Оружие – лишь образ моей решимости, моей смелости. Настоящий арбалет в этот мир не протащишь, здесь может существовать только то, что составляет твою суть.
Как она узнала о моем главном страхе?
Спотыкаюсь – чутье подсказывает, что чудовище совсем близко, уже не бежит. Хоть ей удалось поселить в моем разуме сомнения, я не перестаю попирать ногами подол ее платья. Дым ее дыхания просачивается сквозь кожу, отравление уже началось.
Капель окружает меня, превращается в дождь – западня замкнулась. Они здесь, обитатели пустого мира, пришли на пир, но они не накинутся, пока я не вдохну соль их дождя. Она разъест мою волю, и тогда защита падет.
«Долг – это лишь маскировка. Благородная ложь для спокойствия совести. Не обманывай себя, охотник. Ты ждал этого момента, грезил им, тосковал по нему…»
«Я – возмездие, оружие справедливости. Ты убила человека, заставила страдать его семью. Вот почему я здесь!»
Глумливый смех царапает мне лицо подобно искрам костра. Она передо мной. Лунный свет вплетается в ее фигуру, из-за чего кажется, будто смотришь на водную рябь. Они все такие, чудовища - пустотелые, сотканные из потаенных мыслей, которые бередят душу в бессонницу. Эти создания тоже были людьми, как я, как несчастный землепашец, свернувший не на тот жизненный путь. Тем вечером я выпивал вместе с этим человеком, празднуя очередной день без единой пагубной мысли, а уязвимого к внушению сельчанина одолевала идея, что его жизнь скучна. Его, пропитанного отвращением к самому себе, я и пытался спасти, но мне не хватило сил и было поздно: человек исчез на моих глазах, растворился, как лунный свет на заре, и появилась она. Конечно, никто другой не может убивать так быстро и незаметно. Тогда я почувствовал, что еще не бесполезен и рано сменил доспехи. Маленькая радость, вспышка отваги.
«Никакое ты не возмездие. И справедливости все равно, ее желания переменчивее ветра. Пример тому – ваша больше не нужная братия, совершившая столько подвигов, а теперь сама ставшая желанной добычей. Где же здесь справедливость?».
Соль обожгла меня, захотелось вдохнуть еще больше дождя, но тогда я задохнусь. Воду внутри меня уже не назовешь чистой, что говорить о ее целительных свойствах. Я стараюсь не обращать на это внимания, ослепнуть, как от темноты, - для духовника важны души людей, не своя.
Никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным, но ведь она – всего лишь дымка, нужно только махнуть рукой. Вот только здесь такие, как она, паразиты разума, сильнее человека.
«Наше время закончилось, я это знаю. Но мы справились – темные времена прошли…»
«Когда мир стареет, каждая ночь становится темнее», - то ли она приблизилась ко мне вплотную, то ли проникла внутрь меня через яд - ее голос был созвучен моему. – «Ты ведь тоже все это время был на грани, охотник. Землепашец – лишь приманка. Нам нужен был ты. Посмотри, ты ведь тлен внутри, осталась только оболочка – крепкая память о былом. Но она слишком износилась, стала бесполезной, чтоб тебя защитить. Бедный, славный охотник».
Я спустил крючок арбалета, но болт растаял – совсем как бумага в огне. И тут я вдохнул.
Боль души с содранной кожей – в жизни нет ничего сильнее. Гниющие раны, которые держали доспехи, открылись. Хочу закричать – и не могу. Боль настолько велика, что мысли больше не нужны. Единственное спасение – забвение.
«Спасал других, а про себя забыл. Теперь ты – наш новый талисман, свежий запас праха, что откроет проходы и будет вести нас к уязвимым душам. Твои кости – ключи. Твое сердце – очаг смертельного недуга. Ты не мог найти себе места там, в своем мире, потому что теперь твой дом здесь. Опустошенный охотник».
Кости вынимают одну за другой, тело бессильно складывается марионеткой. Сердце бьется в чьих-то чужих руках, но мне не страшно. Я слепну, но вместе с тем освобождаюсь от страданий. Гниль шипит от соли, плоть и кровь испаряются – последняя живительная вода. Моя душа пуста, теперь я лишь мысль, наваждение, ищущее свою очередную жертву.
Столько лет я растил внутренних демонов, что не заметил, как израсходовал силы, удерживая чудовищ в узде. Простите, наставник, я не смог победить – я стал одним из них.
Похожие статьи:
Рассказы → Юнга с "Белого карлика" - 18
Рассказы → Чудовище
Рассказы → Видли Вайун.
Рассказы → Сон
Рассказы → Засранозавр
Пока читал, сложилось впечатление чего-то знакомого... Может, мне это снилось?
