Психиатрия

            Покидать милосердную темноту сна не хотелось, но беспощадная трель будильника упорно вытаскивала меня из небытия в жестокий реальный мир. Просыпаться было больно и страшно. Рука сама потянулась за пластиковой бутылкой с водой, но пустая тара опрокинулась и покатилась по полу. Борясь с головокружением и тошнотой, я попытался сесть на кровати, получилось только со второй попытки.

            Вы не подумайте, что я алкаш какой, просто так совпало. Успешную сдачу зачёта решено было отметить всей группой. А что? Я как все. Потом мероприятие, лично для меня, плавно перешло в день рождения соседа по комнате.

            Я посмотрел на кровать товарища, она оставалась неразобранной. Где, когда и при каких обстоятельствах я расстался с Максом, вспомнить не получалось. Оставалось лишь надеяться, что ночь настигла его на дружественной территории.

            После длительной фокусировки взгляда на сетке календаря мне удалось выяснить, что сегодня проходит экзамен по психиатрии. Не бог весть какой экзамен, там и двоек-то почти не ставят, но идти нужно было обязательно.

            Со стоном встав на ноги, борясь с мучительным приступом пульсирующей головной боли, я пошёл в душ, опираясь на стену. Под тугими прохладными струями мне стало немного легче, испытание бритьём было пройдено на четыре с минусом — почти не порезался. Выбрав в шкафу самую чистую одежду, я собрался и, прихватив с собой халат и зачётку, покинул общагу.

            За ночь навалило снега, а дорожки ещё не успели расчистить. Добравшись до трамвайной остановки, я окончательно выбился из сил. В трясущемся грохочущем вагоне я едва поборол приступ тошноты и вышел раньше, чем следовало. Остаток пути до кафедры психиатрии пришлось преодолеть пешком.

            Студентов в коридорах тёрлось немного, большинство уже отстрелялось и отправилось по своим делам. Когда очередь дошла до меня, я одёрнул свой белый халат и храбро шагнул в кабинет.

            Экзамен принимал профессор Сатрапов Сергей Никифорович, человек мутный, но не злобный. Вытянув первый попавшийся билет из стопки, я уселся за стол и начал готовиться. Не сказать, что в психиатрии я разбирался совсем плохо, но по какому-то странному стечению обстоятельств сформулировать внятный ответ ни на один из четырёх вопросов мне не удавалось.

            — Чумаков, ну давай уже, — подбадривал меня Сергей Никифорович. — Мне что, до вечера тут сидеть?

            Профессор был не стар — не больше пятидесяти, но коротко стриженные чёрные волосы уже изрядно тронула седина. Из-за квадратных стёкол очков в толстой роговой оправе чуть насмешливо смотрели умные серые глаза.

            Я сел напротив Сатрапа — так звали его студенты между собой, глубоко вдохнул и посыпал скороговоркой всё, что знал из области психиатрии, собрав информацию в одну кучу.

            Несколько минут профессор удивлённо смотрел на меня, потом его лицо приняло снисходительно-сочувственное выражение. Наверное, так психиатры смотрят только на самых тяжёлых душевнобольных людей, которым современная медицина пока помочь не в силах.

            — Достаточно, — прервал он мой ответ и начал задумчиво листать зачётку. — Да, Чумаков, я думал, что ты хоть к пятому курсу учиться начнёшь. — Сатрап был ещё и деканом лечебного факультета.

            И тут я понял, что замечательная традиция кафедры сейчас будет нарушена, и я получу пару. К бабке не ходить. Как-то сразу всё стало безразлично, на плечи навалилась тяжесть, и единственным моим желанием стало — свалить с экзамена куда подальше.

            — Надеюсь, Чумаков, что в стенах этой кафедры мы с тобой больше не встретимся, — профессор пристально посмотрел на меня поверх очков.

            — Как, а пересдача? — нагло заявил я.

            — Что? Какая пересдача?! — он что-то быстро написал в зачётке и вручил её мне.

            Выйдя на улицу, я открыл зелёную книжечку. Из записи, сделанной Сатрапом, следовало, что профессор моим ответом удовлетворён. За секундной радостью снова навалилась дурнота, последствия трёхдневного загула не проходят за несколько часов.

            Взгляд задержался на противоположной стороне улицы. Там, со стены старой кирпичной пятиэтажки, призывно манила амбразура пивной точки. С риском для жизни я трусцой перебежал четырёхполосную дорогу и купил две кружки.

            Пошатнувшееся здоровье восстанавливалось. На втором бокале настроение улучшилось до игриво-дурашливого, от избытка положительных эмоций хотелось обнять весь мир. Из здания кафедры вышел Сатрапов, направился было к своей машине, но остановился, заметив меня. Не придумав ничего лучшего, я отсалютовал ему полупустой кружкой.

            Постояв ещё немного за столиком, я взял полторашку на вынос и поехал в общагу, где весь день бездельничал и смотрел телевизор. А вечером пришла Марина и забрала меня к себе.   

Макс объявился только на следующий день, сытый, довольный и полный сил. Если верить его словам, то мой сосед по комнате с пользой провёл время в общежитии пединститута.

Второй семестр был в самом разгаре. Зима неохотно отползала, экзамены казались ещё очень далёкими, что позволяло большинству студентов проводить время весело и беззаботно.

Вызов в деканат застал меня врасплох. Вины за собой я никакой не чувствовал, но всё равно поднимался на второй этаж главного учебного корпуса с тревогой.

В приёмной меня встретила старая грымза секретарша:

— Заходи, Чумаков, тебя ждут.

Робко постучав в лакированную дверь, я прошёл в кабинет, в котором хотел оказаться в самую последнюю очередь. Сатрап сидел за необъятным старинным столом, сохранившимся, наверное, ещё со времён первого декана факультета.

— Вызывали, Сергей Никифорович?

— А, Вениамин, заходи, присаживайся.

Я чуть не сел на ворсистый ковёр, Сатрап впервые назвал меня по имени. На мой взгляд, ничего хорошего это не предвещало.

— Я хотел с тобой поговорить и решил, что здесь будет удобнее, — как-то неловко начал он.

— Слушаю, Сергей Никифорович.

— Я пишу работу о новом методе гипноза, и мне нужен помощник.

— Помощник? — тупо повторил я.

— Ну да, и ты вполне подходишь. Если согласишься, конечно.

Наконец я понял, что косяков за мной не числится, осмелел и приосанился:

— А что делать-то нужно?

— Я буду испытывать на тебе новую методику.

— Даже не знаю, это, наверное, вредно для психики…

— Методика абсолютно безвредна, кроме того, я готов платить за работу. Много не обещаю, но в обиде не останешься.

Вопрос оплаты решил всё, я тут же согласился.

— Дурак ты, Веня, — поучал меня Макс. — Сатрап тебе мозги перепрошьёт и сделает своим побегушечником.

— Нет такого слова в русском языке.

— Плевать.

Высокий широкоплечий Макс возлежал на своей кровати, пружинная сетка провисала почти до пола. Он курил Беломор и стряхивал пепел прямо на пол, во второй руке находилась запотевшая бутылка Жигулёвского.

Тёмные вьющиеся волосы, подстриженные коротко, придавали моему соседу сходство с известным поэтом, а голубые выразительные глаза приворожили уже не одну юную студентку.

— Сам дурак, — огрызнулся я. — Профессор, между прочим, штуку за каждый сеанс платит.

— Ни хрена себе! — присвистнул Макс.

— А ты думал. И возьми, наконец, пепельницу, чай не в хлеву.

— Тебе-то что за печаль? Всё равно почти тут не появляешься. Вон иди к своей Маринке и командуй там.

— Да пошёл ты, — под довольное ржание соседа я захлопнул дверь с обратной стороны.

Макс иногда меня просто бесил, но как сосед по комнате вполне устраивал. Пить пиво с ним было весело, а знакомиться с девчонками легко.

Я поднялся на седьмой этаж стандартной девятиэтажки. Сатрапов открыл дверь по звонку:

— Заходи, Вениамин, вон тапочки.

С первых минут становилось понятно, что профессор живёт без женщины. В квартире было чисто и по-своему уютно, но того особого комфорта, который может придать жилищу только женщина, в доме Сатрапова не ощущалось.

Мебель у профессора была не новая, но вполне добротная, на стенах висело несколько картин и гравюр с непонятными сюжетами. На полках шкафов и стеллажей стояли ряды книг и куча всякого сувенирного хлама.

Сатрапов предложил мне чёрное кожаное кресло, где я с комфортом расположился полулёжа. Напротив меня, на край стола, он поставил механический маятник.

— Следи за шариком, — велел профессор и тронул прибор.

Я уставился на мерно качающийся блестящий предмет в ожидании стандартных фраз гипнотизёра, но их не последовало. Вместо этого хозяин квартиры начал произносить странные непонятные слова.

Тягучие монотонные фразы на неизвестном мне языке навязчиво лезли в голову, заполняли её целиком, лишая желания думать и шевелиться…

…Старый заметно подржавевший Москвич остановился у одного из многочисленных гаражей кооператива.

— Зачем ты сюда приехал? — спросил я отца, сидевшего за рулём. — Мы же удочки ещё с вечера уложили.

— В августе по ночам уже холодно, а мы тёплой одежды не взяли, — пояснил он.

Я выбрался из машины, открыл тяжёлый гаражный замок и вошёл внутрь. Не включая света, в полумраке нашарил на вешалке две старые фуфайки, перекинул их через плечо и направился к воротам.

До моих ушей донёсся нежный мелодичный звук, словно звонили в хрустальные колокольчики. На плечо навалилась неимоверная тяжесть, одна из фуфаек упала на цементный пол, и к моему ужасу, превратилась в мерзкую уродливую старуху, одетую в лохмотья. Ведьма засмеялась противным скрипучим голосом, с моего плеча ей ответили таким же жутким смехом.

Пытаясь сбросить кошмарное существо, я бросился к выходу, но гаражные ворота с грохотом захлопнулись перед моим носом.

Удар всем корпусом в створ результата не принёс, ворота отозвались гулким лязгом, но остались непоколебимы. Ведьма соскользнула с моего плеча, до крови расцарапав мне руку длинными кривыми ногтями.

— Не уйдёт, — прошипела одна из старух. — Как он умрёт?

— Подожди, нужно дождаться господина, — в тон ответила ей вторая.

— Этого не может быть, это не на самом деле, — твердил я как заклинание.

Оконце из стеклоблоков давало мало света, но глаза уже привыкали к темноте, и я видел, как ведьмы извиваются в каком-то жутком ритуальном танце.

— Это сон, — повторил я и снова толкнул створку ворот. На этот раз они открылись почти без усилий. Я шагнул на свежий воздух, увидел машину и отца в ней. Ведьмы заголосили за моей спиной, но я понял, что из гаража они выйти не могут.

Солнце, внезапно выглянувшее из-за туч, резануло по глазам ярким лучом…

Когда я вышел из транса, отголоски хрустальных колокольчиков всё ещё звучали в моей голове. Сатрапов попросил сделать подробнейший пересказ моих видений, и постоянно задавал уточняющие вопросы.

— Значит, в твоей жизни уже было такое событие? — пытал меня он.

— Да. Один в один, только без ведьм. Я просто взял в гараже фуфайки, и мы поехали с отцом на рыбалку.

Профессор делал в блокноте какие-то пометки, а затем аккуратно переносил данные в компьютер.

Ночью мне снились косматые старухи в изодранных балахонах. Они преследовали меня верхом на огромных пауках и кидали вслед человеческие черепа. Я спасался бегством, уворачиваясь от смертоносных метательных снарядов на ходу, и проснулся от собственного крика.

— Чего орёшь-то? — Марина удивлённо смотрела на меня.

— Да кошмар приснился.

— Сейчас ты его забудешь.

Горячее обнажённое тело прижалось ко мне, я ответил на поцелуй, и забыл обо всём на свете.

С баней был связан не один мой детский кошмар. Когда-то наша семья жила в собственном доме с большим участком, а эта баня стояла в самом дальнем углу, у забора. Большая, просторная и страшная.

Ребёнком мне казалось, что из маленького окошка за мной наблюдает внимательный враждебный взгляд. Внутри слышались голоса, и постоянно хотелось обернуться.

И вот я снова иду по узкой тропинке между рядов картофеля и помидор, чтобы подкинуть дров в закопчённую печь. Баня топилась из предбанника, и это было удобно. Я зашёл внутрь, открыл раскалённую заслонку печи, и почти не удивился, когда услышал за спиной знакомый смех, сопровождаемый аккомпанементом хрустальных колокольчиков.

При свете дня ведьмы показались мне ещё омерзительней. Они держали в руках блестящие ножи с широкими лезвиями, один вид этих устрашающих инструментов вызывал у меня страх.

— Попался! — радостно завизжали старухи. — Сейчас мы попируем.

— Постойте, — возразил я. — Вы ведь должны дождаться своего господина.

— Верно, — с сожалением в голосе согласилась одна из ведьм, — нужно дождаться Астарота.

Если мерзкие старухи и собирались ждать некоего Астарота, то в мои планы это точно не входило. Выхватив из печи горящее полено, я швырнул его в ведьм.

Результат превзошёл все ожидания. Одежда на отвратительных созданиях вспыхнула, и они с воем заметались по предбаннику, рассыпая искры и теряя ножи.

Я протиснулся к выходу, перепрыгнул через порог и побежал прочь по узкой тропинке, но через два десятка шагов остановился. Никто меня не преследовал, а из бани слышался новый голос, мужской.

— Упустили?

— Простите, господин, не гневайтесь, — умоляли ведьмы.

— Тупые, безмозглые твари, от вас нет никакого толку.

За порогом в открытых дверях появился высокий импозантный мужчина. Стройный, черноволосый, с голубыми глазами и слишком правильными чертами лица. С такой внешностью успех у женщин ему был обеспечен. Одет он был в красивый, но несколько старомодный костюм.

С минуту мы изучающе смотрели друг на друга, повелителю ведьм пришлось сильно пригнуться — бани, как известно, не комплектуются высокими дверьми.

— Что, не можешь выйти? — съехидничал я.

— Наверное, пока нет, — спокойно ответил он, — но попробовать можно.

Медленно, словно преодолевая сопротивление воды, Астарот двинулся ко мне. Страх ледяным панцирем сковал моё тело, я вдруг понял, что если это существо доберётся до меня, случится нечто непоправимое. В отчаянии я зашептал Отче Наш — единственную молитву, которую знал. Запинаясь, путая слова, но это подействовало.

Астарот попятился и вернулся за порог, взгляд его был холоден и грозен.

— Увидимся ещё, — пообещал он.

Подул сильный холодный ветер, волоча по земле клочья густого тумана. Через несколько мгновений я не видел ничего вокруг даже на пару шагов. Чья-то рука легла мне на плечо, с силой дёрнула…

— Веня, очнись! — тормошил меня Сатрап, в его взгляде я прочёл тревогу.

Видя, что я пришёл в себя, профессор быстро успокоился, записал мои видения, расплатился и отпустил домой.

Следующим утром у меня лопнул смеситель в душе. Чертыхаясь, я кое-как замотал трещину полотенцем, а после занятий, выудив из тумбочки заначенную бутылку портвейна, отправился на поиски сантехников.

В подвале, где располагался кабинет рыцарей вантуза и разводного ключа, было темно и пыльно. Беззлобно матеря штатного электрика, я добрался до каптёрки слесарей и обнаружил на двери висячий замок.

— Петрович, Саныч, — крикнул я в темноту, надеясь, что сантехники где-то рядом. Ответом мне была переливчатая трель хрустальных колокольчиков. Я обмер, сердце сорвалось с места и помчалось вперёд сумасшедшим галопом, в свете единственной лампочки мелькнула какая-то тень.

Стараясь не поддаться панике, я подобрал с пола обрезок металлической трубы и двинулся к выходу. Уже у самой лестницы что-то мелькнуло слева, острая боль обожгла бок. Я ударил наотмашь, труба рассекла воздух и стукнула в стену. В следующую секунду подвальная дверь осталась за моей спиной.

Рана оказалась неопасной, но рубашка была безнадёжно испорчена. Я обработал  йодом ровный неглубокий порез и заклеил его лейкопластырем, открыл не понадобившийся портвейн и попытался привести мысли в порядок.

— Один бухаешь? — на пороге стоял мой сосед.

— Макс, мне кажется, у меня крыша поехала.

— Тоже мне откровение, — от души расхохотался он.

— Макс, мне не до шуток.

Он сразу посерьёзнел, сел на свою кровать:

— Рассказывай.

Захотелось выговориться, и я рассказал Максу всё. От начала и до конца.

— Да, дела… Знаешь, Веня, такое дело. Общался я тут с одним батюшкой.

— С кем?! С батюшкой? Ты? — я не выдержал и рассмеялся.

— Да, с батюшкой, в пивбаре познакомились. И хватит ржать.

— Извини, Макс, нервы ни к чёрту. Давай дальше.

— Ну вот, выпили мы с ним, значит, по одной, и зашёл разговор о чертовщине. Я и говорю, сказки это всё. А он мне так серьёзно, мол, нет, сын мой. Если, говорит, существует мир Божий, то в противовес ему существует и мир бесовской. Просто обычный человек, живущий обычной жизнью, от бесовского мира надёжно защищён. До тех пор, пока не начинает туда лезть, как это делают разные спириты, предсказатели, хероманты.

— Хироманты.

— А я как сказал? — Макс взял у меня бутылку и отпил из горлышка.

— А что с теми, кто влез?

— Рано или поздно за ним приходят бесы.

— Что же мне делать?

— А ты уверен, что твои видения перебрались в реальный мир?

— Да. Кто-то же порезал меня в подвале. Понимаешь, Макс, это как некий тамбур между мирами. Ты можешь войти в гараж, подвал, сортир — и оказаться там. Бесы сами оттуда выйти, похоже, не могут, но они способны материализовать этот тамбур где угодно. И процесс этот как-то связан со мной.

— Вот как мы поступим, Веня. Батюшка мне телефончик свой оставил, попробую с ним встретиться и поговорить. А ты пока посиди в общаге и постарайся не психовать.

Я прождал соседа до ночи, но он так и не появился. Не отвечал и мобильник, впрочем, для Макса это являлось нормой. Оставаться в комнате одному не хотелось, я написал записку, на случай если товарищ всё же вернётся, и ушёл спать к Марине.

К утру Макс так и не появился, а после занятий на вахте меня поджидал молодой мужчина с удостоверением полицейского.

— Чумаков Вениамин Олегович?

— Он самый.

— Средин Максим с тобой в комнате проживал?

— Почему проживал? До сих пор живёт.

— Уже нет, парень, твой сосед мёртв.

— Как? — я почувствовал, что ноги слабеют, и сел на скамейку возле будки вахтёра.

— Убит, в ночном клубе, а точнее в туалете.

— Как он погиб?

— Его резали ножами, пока он не умер от потери крови.

Мы поднялись в нашу с Максом комнату, и следователь, с моего разрешения, быстро там всё осмотрел. Потом он задавал много разных вопросов, но я находился словно в тумане и почти ничего не запомнил. Убедившись, что у меня есть железное алиби, служитель закона быстро потерял ко мне интерес и удалился, оставив визитку.

Нужно было с кем-то посоветоваться. Марину я втягивать в это не хотел, и единственным человеком, способным меня выслушать, оказался Сатрапов. Я достал телефон и набрал номер профессора.

— Веня, я уже в курсе, знаю, Максим был твоим другом. Такая трагедия, мужайся. Я могу тебе чем-то помочь?

— Сергей Никифорович, это они его убили.

— Кто они?

— Бесы.

— Какие ещё бесы?

— Из параллельного мира.

— Веня, ты как себя чувствуешь?

— Нормально. Выслушайте меня, пожалуйста. Своими экспериментами с гипнозом мы каким-то образом приоткрыли переход между мирами, и бесы начали просачиваться в наш мир. А ещё это как-то связано со мной.

— Вениамин, слушай меня внимательно. Нет никаких бесов, нет никакого параллельного мира. Ты просто устал, и тебе нужно как следует отдохнуть.

Я услышал от профессора все, что мне было необходимо. Сатрап лгал, и я сразу почувствовал фальшь.

— Что насчёт завтра, ты придёшь?

— Да, Сергей Никифорович, как обычно в шесть, — чтобы Сатрап ничего не заподозрил, нужно было вести себя как можно более естественно.

Анатолий Пирогов — неплохой программист и удачливый хакер — жил в двухкомнатной квартире улучшенной планировки в одной из новостроек. Чтобы добраться до него, мне пришлось почти час трястись в холодном трамвае.

Познакомились мы случайно. Как-то раз после дискотеки мы с Максом помогли Толяну отбиться от компании парней, подначенной одним ревнивым придурком, чью девушку программист так непредусмотрительно пригласил на танец.

Познакомились, как положено, выпили за это дело. О том, что Толик хакер, я узнал далеко не сразу, об этой стороне его жизни вообще мало кто знал.

— Веня, ты что ли? — спросили с той стороны двери.

— Всё, что от него осталось.

— Ты один?

— Нет, блин, с твоим участковым.

— Шутник, — защёлкали замки.

— Не помешал? — я шагнул через порог, и мы обнялись.

Пирогов по-прежнему жил один. Весть о смерти Макса его опечалила, и он предложил помянуть безвременно ушедшего товарища.

— Толян, можешь машину хакнуть? — спросил я его после третьей не чокаясь, соблюдя традицию.

— Смотря какую.

— Обычный пользователь, защита, думаю, стандартная.

— Адрес или телефон клиента знаешь? Ну, давай посмотрим.

Пальцы программиста быстро забегали по клавишам:

— Повезло, в сети. Так, что тут у нас? Ага, Касперский.

— Справишься.

— Как два пальца. Что ищем?

— Файлы с научными разработками.

— Ясно, дай полчаса.

— А что по оплате?

— Для тебя — ящик пива.

— Ну, я пошёл?

— Куда?

— За пивом.

— Магазин в соседнем доме, ключи от квартиры на вешалке.

Вернулся я быстро, сгрузил пиво в холодильник, открыл две бутылки, сунув одну из них Толяну. Устроившись за спиной хакера, я с восхищением наблюдал, как тот потрошит компьютер Сатрапа.

— А он не заметит, что ты у него информацию украл?

— Нет, не заметит. Вень, у него тут вообще мало что есть. В основном разная хрень про изменённые состояния сознания и демонологию.

— Это оно, качай.

— О, а тут ещё и дневничок, как мило.

— Его тоже копируй.

Вскоре хакер вручил мне флешку:

— Владей. Оставайся на ночь.

Хотелось заночевать у Толяна, но я не мог подвергать его жизнь опасности и уехал.

В общагу идти не хотелось, тянуло к людям и свету. Я забрёл в спортзал, куда иногда заходил на тренировки по волейболу. Усталость и спиртное не позволили мне играть самому. Я устроился на скамейке в углу, сунул Толянову флэшку в телефон и начал читать дневник Сатрапа…

…Сейчас, после проведенных исследований, я уже абсолютно точно могу сказать, что другой мир, населённый разумными существами, реален. Мистики и оккультисты прошлого активно взаимодействовали с ним, изучая и используя в своих целях. К сожалению, многие труды древних учёных утрачены безвозвратно, но мне удалось добыть важные фрагменты рукописей, позволившие существенно продвинуться в изучении этого вопроса. Многие пробелы мне удалось заполнить самостоятельно, проведя собственные исследования…

…Одно из ключевых мест в оккультизме занимают заклинания, по сути являющиеся мантрами, способными вызвать вибрации определённой частоты. Под воздействием этих звуковых пакетов можно перенастроить восприятие отдельных людей. Испытуемые начинают видеть иную реальность, контактировать с её обитателями. Уверен, что в скором будущем я смогу призывать этих существ в наш мир и использовать их по своему усмотрению, как это делали демонологи прошлого…

…Я не ошибся с последним подопытным. Он смел, независим, и, что самое главное — обладает устойчивой психикой, что вообще является редкостью среди нынешнего молодого поколения. Под воздействием мантр испытуемый неожиданно легко активировал зону перехода и вошёл в контакт с существами иной реальности.

Более того, подопытному неосознанно удалось приоткрыть портал уже из нашего мира, но этот процесс пока не контролируем. Оказалось, что зона перехода может возникать не только в непосредственной близости от оператора, но и возле людей, длительно контактировавших с ним. Смерть его соседа по комнате тому подтверждение. Очевидно, в этом случае, у обоих индивидуумов должна быть схожая психика. Не исключено, что портал сможет открыться и там, где испытуемый проводит много времени…

…Я почти у цели, уже совсем скоро я призову демона и, удерживая его в пентаграмме, заставлю выполнять свою волю. С такими могучими помощниками я быстро достигну своих целей…

…Подопытный оказался умнее, чем следовало, и догадался о многом. Но пока он мне нужен. На ближайшем сеансе нужно будет поставить блок на его память, а впоследствии можно внушить мысль о суициде…

В первую минуту после прочтения мне хотелось позвонить профессору и сказать, что он подонок и убийца, но здравый смысл восторжествовал. Доказать я всё равно ничего не смогу, а Сатрап сразу же исключит все контакты со мной. Чтобы наказать виновного в смерти Макса, нужно было действовать тонко и осторожно.

Вернувшись в общагу, я не стал выходит из лифта на своём этаже, а сразу поехал выше, к Марине. При выходе из кабины до моих ушей донёсся затихающий звон колокольчиков.

— Марина! — я бросился к двери, нащупывая в кармане непослушными руками ключи, кое-как отпер дверь и шагнул в темноту. Ноги разъехались на чём-то скользком, и я едва не упал, нашарил выключатель, включил свет и замер, онемев от ужаса.

Посреди комнаты, залитой кровью, лежала на спине голая Марина. Её руки и ноги были широко раскинуты в стороны, тело сплошь исполосовано широкими лампасными разрезами, в раскрытых глазах застыло выражение страха и невыносимой боли…

Я сам вызвал полицию и дождался её приезда. Из лифта вышел уже знакомый мне следователь и дежурная группа.

— Что-то много вокруг тебя трупов, парень, — заявил следователь, взяв у меня показания. — Говоришь, на момент убийства тебя видела куча народу? Это хорошо. Для тебя. Но ты не обольщайся, я проверю, и если окажется, что ты врёшь…

— Да пошёл ты.

— Что ты сказал?

— Сказал, чтоб ты убийцу искал. Я свободен?

— Свободен. Пока.

Смерть Марины подкосила меня окончательно. Я не знал, что мне делать. Лишь невероятным усилием воли мне удалось взять под контроль свои эмоции.

— Думай, Веня, думай! — твердил я себе раз за разом.

Решение пришло внезапно.

Я боялся, очень, но в то же время понимал, что от этого страха убежать не получится. Можно было только идти к нему навстречу. Среди файлов, украденных Толяном, были и записи мантр, надиктованные голосом профессора. Нашёл я и ту, при помощи которой Сатрап вводил меня в транс.

Отсоединить блестящий брелок от связки ключей и подвесить его за нитку к светильнику у изголовья кровати оказалось минутным делом. Я качнул маятник и включил мантру. С первого раза не получилось, я попробовал снова…

Ну почему опять баня? Ненавижу это место.

Заглянув в закопчённое окошко, я сразу увидел Астарота. Он сидел за большим столом спиной ко мне в одних спортивных трусах красного цвета и что-то пил из кубка в форме человеческого черепа. На атлетическом торсе демона бугрились могучие мышцы. Внутреннее пространство бани превратилось в огромный зал какого-то дворца или замка. Ярко горели свечи, на стенах висели картины, гобелены и старинное оружие, на толстых коврах, устилавших каменный пол, в причудливом танце извивались обнажённые танцовщицы.

Я тихонько постучал в мутное стекло костяшками пальцев.

— Чего надо? — лениво отозвался Астарот, не оборачиваясь.

— Поговорить.

— Давай, — пожал он плечами.

Разговаривали через порог бани, рослый демон сел на перевёрнутое оцинкованное ведро. Я заглядывал за спину Астарота, но залы замка там уже не было.

— Ну? — демон почесал широкую волосатую грудь.

— Слушай, а зачем вы вообще в наш мир лезете?

— Ну, ты даёшь, парень. Во всей Вселенной трудно найти более отвратительное место, чем ваша Земля.

— Тогда зачем вы здесь?

— Да потому, что разные идиоты нас упорно вызывают. Не скажу, что мы от этого в восторге.

— Вот почему вы хотели меня убить, — догадался я.

— Да, чтобы закрыть портал, активированный твоим вмешательством.

— Я ничего не знал, меня использовали втёмную.

— Кому от этого легче? — пожал плечами Астарот.

— Профессор всё это организовал.

— Я знаю, но этот пройдоха защитил себя древним заклятием, он невидим для нас.

— Кто убил моих друзей?

— Ты сам. Это благодаря тебе сработали спонтанные переходы между нашими мирами. Через них и проникли к вам низшие бесы.

— Это те ведьмы?

— Я не знаю, кем ты их увидел, всё зависит от уровня восприятия.

— За что они их убили? — мой голос предательски дрогнул.

— Можно сказать, что ни за что. Низшие бесы тупые — агрессивные существа, они убивают людей только потому, что это заложено в их природе.

— Профессор заставит вас выполнять его желания.

— Ага, пусть рискнёт, — усмехнулся Астарот.

— Заставит, — уверенно заявил я. — Будете плясать под его мантры, как дрессированные хомячки.

Глаза Астарота зловеще сверкнули, в их глубине темнела бездна ада:

— Чего ты хочешь?

— Можно закрыть переход?

— Теоретически да. Во-первых, нужно прекратить расшатывать буферную зону, а во-вторых… требуется правильная жертва.

— Выслушай моё предложение, — решился я.

В назначенный час я появился у Сатрапова.

— Веня, я слышал, что убили твою девушку, мне очень жаль, — сделал скорбное лицо профессор. — Надеюсь, преступник не уйдёт от наказания.

— Не уйдёт, я не позволю. Марину и Макса убили вы.

— Что за бред, да как ты смеешь…

Я прервал его жестом:

— Мне не нужны объяснения, я украл файлы с вашего компьютера и всё знаю о ваших планах. Пришло время ответить.

В руке профессора появился пистолет с глушителем.

— Оружие? У вас?

— Да, Веня, когда собираешься идти до конца, нужно быть готовым ко всему. Садись в кресло, троечник, пришло время тебе кое-что забыть.

Волна горячего воздуха толкнула меня в спину, глаза профессора наполнились страхом.

— Сколько лет прошло, а человеческие ценности не меняются, — прозвучал за моей спиной знакомый голос. — Власть, богатство, всеобщее признание. Ничего нового, скукота.

— Этого не может быть, — пробормотал Сатрап, — я не видим для вас.

— Зато я хорошо видим, — заметил я, а теперь и вы.

— Это ты его привёл, гадёныш? — с ненавистью сверкнул на меня глазами профессор.

— Да, — подтвердил я, — и причину я уже озвучил.

— Да я тебя, щенок, — палец Сатрапа побелел на спусковом крючке, но выстрела не получалось.

— Ну, я пошёл? — поинтересовался я.

— В принципе, могу тебя отпустить, — с неохотой ответил Астарот.

— Я больше никогда даже не посмотрю в сторону границы.

— Тогда прощай.

— А что будет с ним? — кивнул я на профессора.

— Заберу его с собой, любопытный экземпляр. И для жертвы сойдёт.

Я осторожно прикрыл дверь профессорской квартиры и, не вызывая лифта, начал бесшумно спускаться по лестнице.

Я брёл в полной темноте, наедине со своими мыслями, и мне казалось, что спуск длится бесконечно долго. Как мне жить дальше с таким непосильным грузом вины? Как спать по ночам, зная, что причастен к смерти друзей? Имел ли я право выносить приговор Сатрапову. Сумел ли Макс поговорить с батюшкой, и если да, то где, чёрт возьми, всё это время находились силы, призванные противостоять бесовскому миру?!

Не помню, как вышел на улицу. По пути домой я впал в какое-то странное полубессознательное состояние и добрался до общаги на автопилоте. Поднялся на свой этаж и толкнул дверь в комнату.

За сдвинутыми столами сидело не меньше двух десятков студентов. Возглавлял мероприятие Макс, живой и здоровый.

— Ну и где мы лазаем? — воскликнул он при виде меня. — Надеюсь, ты не забыл, что у меня сегодня день рождения? Ну-ка, штрафную моему другу!

Чтобы удержаться на непослушных ногах, я прислонился к дверному косяку:

— Сейчас, дружище, только к Маринке заскочу.