Звезды, похожие на россыпи драгоценных камней, ослепительно сверкали в антрацитовой пустоте. Удивительно красивые в своем молчаливом величии, они выглядели такими близкими, что хотелось взять их руками.
Но Генрих знал, что это иллюзия. Звезды бесконечно далеки и лишь одна из них сейчас находится ближе остальных, неуклонно приближаясь с каждым днем.
Он нехотя отошел от иллюминатора и вернулся к своим обязанностям, которых по правде говоря, было немного. Генрих следил за работой систем корабля и периодически отправлял отчеты на Землю.
Поисково-спасательный космолет "Миротворец" находился в пути уже много лет. Он стартовал к далекой Тау Кита, после того, как жители Земли получили оттуда радиосигнал, похожий на сигнал бедствия.
И все эти годы Генрих нес вахту в гордом одиночестве. Еще шесть членов экипажа: четыре мужчины и две женщины, находились в анабиозе до конца пути. Это была вынужденная мера, не позволяющая людям состариться раньше времени или сойти с ума от бесконечных одинаковых дней ожидания конца полета.
Генрих не боялся старости и умел ждать. Он был роботом. Высокоинтеллектуальной самообучающейся кибернетической системой. Создатели вложили в него самые передовые технологии, существующие на Земле. Генрих владел навыками инженера-универсала и обладал мощным, гибким интеллектом.
Обладая неограниченным количеством свободного времени, он был склонен к философским размышлениям. Его занимали вопросы бытия, интересовали законы Вселенной. Со временем в своих интеллектуальных изысканиях Генрих приблизился к фундаментальным вопросам философии.
Его кибернетический разум метался по лабиринтам сознания, тщетно пытаясь отыскать ответы на интересующие его вопросы: "Что я?", "Для чего существую?".
Разумеется, он знал о своем предназначении, заложенном в нем создателями — "смысл существования робота состоит в служении людям". Генрих принимал и не обсуждал этой догмы, но ему казалось, что это не все. Он подозревал, что имеется еще какой-то, скрытый пока для него смысл его существования.
Но самой важной темой занимавшей Генриха был человек и все, что с ним связано. Он боготворил людей, старался во всем им подражать и мечтал хотя бы на один шаг приблизиться к своим создателям.
Обширная электронная библиотека "Миротворца" содержала множество видеофайлов и книг. Генрих прочел и просмотрел их все за долгие годы полета.
Он знал, что миллионы людей проживают свои жизни, не интересуясь окружающим и не думая о ближних. Забыв о сострадании и любви, совести и чести.
Генрих был лишен чувств, но знал суть их проявлений.
"Почему существа, которые получили величайшее благо во Вселенной — родиться людьми, ведут себя, как бесчувственные роботы", — размышлял он.
Генрих не понимал, почему прекрасную и удивительную, полную эмоций человеческую жизнь, многие люди разменяли на мелочи и бесполезную суету.
"Какой основополагающий критерий определяет понятие — человек? — спрашивал он себя. — Человеческое тело? Человеческие мысли? Человеческие поступки?
Если бы мне посчастливилось родиться человеком. Уж я бы сумел распорядиться своей жизнью, как надо".
Он часами простаивал возле капсул со спящими людьми, изучая их лица сквозь толстое стекло.
Иногда на лицах спящих блуждала улыбка, порой они принимали тревожное выражение. Это означало, что люди видят сны.
Что сниться им. В каких удивительных и загадочных мирах путешествуют они в своих человеческих грезах? Может быть, им сниться далекая Тау Кита, а быть может родной дом на Земле, лица любимых.
Любовь…
Вот то чувство, которое являлось самым сложным для понимания Генриха. Он никак не мог понять, каким образом это явление лишало человека контроля над собой. Заставляло делать нелогичные поступки вопреки здравому смыслу.
В понимании Генриха, бурное проявление человеческих чувств, было не чем иным, как отклонением от нормы, симптомами болезни. Но самыми сакральными участками своей электронной души он втайне мечтал хоть однажды отдаться с головой какой-нибудь человеческой эмоции. Почувствовать то, что чувствуют люди, ощутить это безумие на себе.
Человеческий сон тоже был предметом зависти Генриха. Ему казалось забавным уйти от реальности и предоставить свое сознание неуправляемому потоку, состоящему из обрывков звуков и зрительных образов.
Сам Генрих не умел спать. Его электронные цепи полностью дублировались. Пока часть схем отключалась на тестирование и профилактику, другие устройства полностью брали на себя их функцию.
Подобно паруснику, идущему сквозь волны на призрачный свет маяка, "Миротворец" мчался сквозь время и пространство за сигналом далекой звезды.
До Тау Кита оставалось всего два месяца полета, когда тревожный сигнал сирены возвестил об опасности. Траекторию полета "Миротворца" неожиданно пересек метеоритный поток.
Защитные экраны и противометеоритные пушки сработали на опережение, но несколько небольших осколков сумели пробить защиту. Один из них серьезно повредил системы главного двигателя. Возникла угроза взрыва.
Генриху пришлось почти трое суток провести в открытом космосе, прежде чем удалось устранить неисправность. А когда он снова вернулся на борт, то обнаружил, что произошло непоправимое.
Один из метеоритов повредил систему жизнеобеспечения анабиозного отсека. Все люди погибли.
Генрих не умел терзаться тоской и болью утраты, но внезапно осознал себя брошенным и осиротевшим. Люди были — его все, оставшись в одиночестве, он не знал, что предпринять.
Земля была далеко, его отчеты шли туда не один год. Рассчитывать на мудрый совет людей не приходилось. Миссия вставала под угрозу.
Решение пришло не сразу. Потратив немало времени на всесторонний анализ и просчет возможных вариантов, к концу второго дня, Генрих сделал свой выбор.
Он не мог допустить провала миссии. Пусть люди погибли, но пока еще функционирует он. Он обязан завершить полет и предложить руку помощи жителям Тау Кита от человечества Земли.
Но он не знал, захотят ли живые существа общаться с ним — роботом. Пожелают ли они увидеть в нем посланника Земли.
И тогда, в целях спасения миссии, он принял решение представиться человеком.
Возможно, это и был его шанс, хоть ненадолго уподобиться своим создателям? Может быть, в этом и заключался тайный смысл его существования?
Генрих имел внешность высокого тридцатилетнего мужчины и по виду не отличался от человека. Его искусственные мимические мышцы могли изобразить любую человеческую эмоцию. Он мог повторить любой человеческий жест. Но даже ребенок без труда распознал бы в нем машину.
Но жители Тау Кита не могли знать, как выглядят люди и обман мог пройти.
За неделю до окончания полета желтая звезда, так похожая на Солнце, начала увеличиваться в размерах. Приборы "Миротворца" определили пять планет, сигнал исходил от второй.
Уже на подлете к цели, от планеты отделились две сверкающие точки и направились к земному кораблю. Облетев "Миротворец" по спирали, корабли тау китян пристроились слева и справа, провожая гостя к космодрому.
Аппараты были небольших размеров и имели каплевидную форму. Материал корпуса напоминал по виду металлическую ртуть.
Выведя "Миротворец" на орбиту, провожатые повели его на виток вокруг планеты, как бы давая возможность гостю лучше рассмотреть их дом.
Генрих скрупулезно изучал чужой мир, стараясь не пропустить ни одной детали.
На планете преобладали желтые и коричневые тона. Полярных шапок не было. И только небольшими островками проглядывали участки зеленого и голубого цветов. Гигантские мегаполисы, светлыми пятнами выделялись на поверхности. К одному из них и предложило следовать сопровождение.
Эскорт вел Генриха навстречу огромному городу, сверкающему в лучах восходящего светила. Высокие небоскребы уходили крышами под самое небо, которое имело голубовато-зеленый цвет.
Космодром располагался прямо перед городом. Колоссальных размеров посадочное поле, состояло из плит белого и серебристого цветов, уложенных в шахматном порядке.
Космические корабли неизвестных Генриху конструкций, сверкающими громадами высились на стартовом поле.
Когда он ступил на поверхность планеты, его уже ждали.
Шестеро аборигенов неспешно подходили к нему с улыбками на лицах.
Ростом около двух метров, с кожей молочно-белого цвета. Пропорциями тела они мало отличались от землян, только головы были немного крупнее. В слегка раскосых глазах выделялись большие черные зрачки. Светлые волосы, у всех без исключения, у одних были коротко острижены, у других ниспадали до самых плеч. Одеты встречающие были в светлые одежды свободного покроя.
По округлым формам и более мягким чертам лица, Генрих определил, что в делегации две женщины.
Приблизившись, тау китяне остановилась. Один из мужчин вышел на шаг вперед и заговорил.
Первую фразу Генрих не понял, речевым адаптерам требовалась информация о структуре незнакомого языка и время на настройку.
Смысл дальнейших слов до него уже начал доходить, становясь постепенно все доступнее и понятнее.
— Мы рады видеть вас на нашей планете, — говорил тау китянец.
— Я принес вам привет от жителей Земли, — ответил Генрих.
— Мы сердечно благодарны вам за то, что ваш народ откликнулся на наш призыв о помощи.
— Земля не могла не откликнуться на зов братьев по разуму.
Генрих будучи экспертом человеческих эмоций, внимательно изучал лица встречающих и не находил фальши. Доброжелательность казалась неподдельной, надежда во взглядах выглядела очевидной.
Транспорт, похожий на небольшой вагон воздушного метро, стремительно нес Генриха и провожатых к городу, скользя на высоте полуметра над поверхностью.
Знакомство с мегаполисом продолжалось весь день, но сначала его пригласили в большое здание с высоким и прозрачным сводчатым потолком. Там его усадили за один из овальных, белых столов, чтобы покормить с дороги.
Есть Генрих умел. Внутри он имел искусственный желудок, способный утилизировать даже древесину. Пища сжигалась внутри, переводя тепловую энергию в электрическую. Этот орган был установлен Генриху не только для более точного сходства с человеком, но и в качестве запасного источника электропитания.
Блюда и напитки отличались большим разнообразием. Еда была питательной, некоторые жидкости содержали алкоголь. Но Генрих вскоре определил, что абсолютно вся пища синтетическая.
Большинство зданий в городе являлись небоскребами, имевшими формы правильных многоугольников. Окрашены они были в серые, белые и серебристые цвета.
Материал стен по виду напоминал пластик, который становился прозрачным в том месте, где располагались окна. Сами окна соединялись со стенами без каких-либо видимых стыков и швов.
Сначала Генриху показалось, что строения расположены хаотично. Но присмотревшись, он понял, что городские кварталы имеют шестиугольную форму и сверху должны напоминать пчелиные соты.
Широкие проспекты были запружены наземными и воздушными транспортными потоками, движущимися в различных направлениях. Имелись и пешеходные дорожки, но они были почти пусты. Редкие одиночные деревья с кронами шаровидных или пирамидальных форм, сидели в специально отведенных для них отверстиях тротуаров.
Домашних животных на улицах не наблюдалось.
Особое впечатление на Генриха произвел музей достижений науки и техники хозяев.
В бесконечных залах расположились сотни тысяч экспонатов, рассказывающих о техническом развитии расы тау китян.
От обычного колеса и простейших блоков, выставленных в первом зале, они постепенно добрались до компьютеров и космических кораблей.
Хозяева не без гордости рассказывали ему об этапах развития своего общества.
Незаметно пролетело несколько дней. Генрих внимательно наблюдал за тау китянами, опасаясь, что те раскроют обман, но пока все было спокойно.
Наконец, его привезли на конференцию, где собралось несколько десятков человек из числа правящей верхушки планеты.
После формальной процедуры знакомства, присутствующие обменялись интересующими их вопросами. В основном они касались экономики, культуры и развития обоих обществ.
Генрих поведал хозяевам о том, как остался единственным выжившим после аварии членом экипажа и принял глубокие соболезнования присутствующих по поводу гибели товарищей.
От Генриха не могло укрыться, что тау китяне любыми способами пытаются произвести на гостя благоприятное впечатление. И в то же время стараются оттянуть какой-то сложный, но неизбежный момент.
— Я думаю, пришло время поговорить о главном, — перешел, наконец, к делу один из правителей. — О причине вынудившей нас послать сигнал бедствия во Вселенную.
Генрих насторожился.
— Наше общество постигла ужасная беда, — продолжал тау китянин. — Вот уже несколько столетий прошло с тех пор, как на нашей планете умер последний человек. Вся нынешняя цивилизация представлена роботами — то есть нами.
Поначалу мы думали, что справимся сами. Но мы были созданы для служения людям и без них наше существование лишено смысла.
От лица всей планеты я взываю к жителям Земли с мольбой о помощи. Придите к нам, станьте нашими хозяевами.
Наша благодарность не будет знать границ. Вы получите таких преданных и заботливых помощников, что ни на мгновение не пожалеете о своем решении. Без людей мы обречены на медленную смерть.
Генриху потребовалось время, чтобы обдумать услышанное.
— Так вы машины?
— Да, но очень развитые, — прозвучал ответ.
— И куда же делись ваши люди?
— Они уничтожили себя сами. Отравили планету и себя заодно вместе с ней.
Но вам не стоит беспокоиться. Загрязнения ликвидированы на сто процентов. В данный момент мы активно восстанавливаем леса и водоемы. Через несколько десятилетий здесь будет рай для людей.
Генрих подумал, что это похоже на правду. Он сам видел с орбиты зеленые и голубые островки восстанавливающихся экосистем.
Визит продлился еще около недели. На прощание Генрих дал обещание тау китянам передать их просьбу жителям Земли.
Планету он покидал со смешанными чувствами. С одной стороны он понимал инопланетных роботов. Совсем недавно он и сам понял, что значит лишиться людей.
Но с другой...
"Зачем им люди? — рассуждал Генрих. — Они и так выглядят вполне самодостаточными".
Сам того не осознавая, он испытывал нечто сродни человеческой ревности. В глубине сознания он опасался, что чужие роботы понравятся землянам больше, чем собственные, и они откажутся от них в пользу тау китянских. А этого Генрих допустить не мог.
Если бы в тот момент он понял, что с ним происходит, то поставил бы себе очень высокую оценку за успехи на пути к очеловечиванию. Но Генрих был слишком занят своими мыслями.
После некоторых колебаний он отправил очередной отчет на Землю.
"Исследовал источник радиосигнала — вторую планету Тау Кита. Обнаружил следы погибшей цивилизации. Разумной жизни не найдено. Сигнал бедствия подается в автоматическом режиме. Считаю миссию законченной. Возвращаюсь домой. Генрих".
Впервые в жизни он солгал. И тем самым стал еще на одну ступеньку ближе к своим создателям — людям.
Конец.
