Рассказы

Непутёвый решает помочь молодому магу, у которого трудности с поиском своего места в этом большом мире...

- Зима! Станция Зима! Стоянка тридцать минут! – голос проводницы чугунным шаром прокатился по вагону.

Лена открыла глаза и посмотрела на часы. Было около четырех утра. В сторону выхода, накидывая осенние куртки, двигались заспанные люди.

Рассказ снят с конкурса по просьбе автора

Родион отключил восприятие звуковых волн. Надоело слушать завывания безумца. Пытать киборга – неблагодарное занятие. Теперь, когда у всех искусственные тела – выбить информацию стало практически нереально.

В голове не укладывается – угораздило же вляпалась в историю. Мне, человеку из категории «ничего не происходит». Спроси такого «как дела?», или «давно не виделись, чего не звонишь?», и взгляд собеседника становится задумчивым. Люди подобного типа считают собственную жизнь размеренной и обыденной. А если случается событие, то по меркам вселенной незначительное, стоит ли говорить. Не подумайте, будто дни мои пусты и никчёмны.

Непутёвый страдает от одиночества, влюбляется и пишет книгу о молодом маге Джордане. Которому он якобы решил помочь...

Майк Шнорри предает любимую ради императора Одисса. Это, видимо, и есть тот самый фильм, который смотрел Непутевый в Эборе (см. рассказ"Возвращение Непутевого")

Приквел к "Выбору Лукаса". Принцессу Леечку (именно так!) приносят в жертву морскому чудищу.

Её брат, нелюбимый народом (потому что альбинос), хочет прийти на помощь, но сама Леечка почему-то против.

Произошла эта история в давние времена в одном малоизвестном царстве-государстве. Правил там бесноватый царь-батюшка по имени Ферапонт. Попервах-то он вроде ничего так правил, хватался за всё: то нечисть местную шугал, то с пьянством боролся, то с бездорожьем, даже по развитию глобальной канализации прожекты имел.

Бургомистру не нравился сидящий напротив него человек. И дело было не в репутации гостя. Как может нравиться воплощение смерти? Почтенный Людвиг Багбет поймал себя на мысли, что не отваживается глядеть собеседнику в глаза. Один раз взглянул и словно обжёгся. А в груди, напротив, всё заледенело. Страшный тип.

Прохладная весенняя ночь была наполнена упоительным ароматом яблоневого цвета. В зарослях молодой рябины играл в прятки ветер. Сквозь резные листья виднелся в окне огонек свечи. Хозяйка одинокой хижины всю ночь не сомкнула глаз – все ждала волчьего часа. С самого заката девица все шептала и шептала, глядя на едва теплящееся пламя, - призывала к себе светлые силы, просила мужества и стойкости. Русую косу, спускающуюся чуть ли не до самого пола, то и дело дергал большой белый кот, мурчал, утробно мяукал, мигал то левым зеленым глазом, то правым голубым, но не мог уговорить хозяюшку не выходить в новолунную темень из избы.

Карманным фонариком он светил в изящную фарфоровую чашку. Туда он планировал налить горячего кофе. Напиток необходим был ему для бодрости, ибо он не спал уже долгое время. Струя кипятка равнодушно издавала негромкие звуки посреди ночной тьмы. Где-то далеко, на застывших в непонятном ожидании улицах и в тревожных дворах, бродили худые кошки и пугливые ежи. 

Они собирались каждый вечер в заброшенном здании детского сада, сбрасывались, у кого сколько было, покупали в соседнем магазине спиртное и бухали, часто до потери пульса. Среди них были и профессорского вида мужчина с потрепанным портфелем, и здоровый рубаха-парень с неизменным пунцом на щеках, и длиннобородый бомж с потухшим взглядом. Лица в компании иногда менялись, некоторые появлялись только раз и навсегда исчезали, но никто и никогда ни у кого ни о чём не спрашивал.

Я познакомился с Корифеем, когда шёл по скверу. Неугомонные белки сновали по прошлогодней хвое, полные надежд, что посетители парка угостят их орешками. Ничто не предвещало внезапной встречи. Тут-то она — внезапная встреча — и произошла.

Солнце уже почти спряталось за горизонтом. Наступало время, когда краски меркнут, и мир становится таинственным и нереальным, а запах нагретой солнцем скошенной травы сменяется ароматом ночных цветов. Звуки дня затихают, и на смену им приходят вечерние, особенно четко различимые в тишине - шелест листвы, крики ночных птиц, отдаленный лай собаки...
И вдруг рев мотора и визг тормозов нарушили эту идиллию.