№73 Братство Южного Креста
Жанр - фэнтези, стихия - земля
Если спросить, чего я больше всего не любила в моем городке, так это именно ту улицу, вернее ту ее часть, что стояла на самом краю обрыва и оканчивалась тупиком.
И если спросить, что же больше всего меня завораживала в моем городе, ответ будет тот же – улица на краю обрыва.
И дело было не в том, что сама окраина провинциального городка навевала скуку, вся соль заключалась в жутковатой, не реальной атмосфере царящей вокруг, которая притягивала, и пугала меня одновременно..
Центр соседней улицы сам по себе не отличался оживленностью, но стоило его миновать, стоило приблизиться к ряду деревянных хозяйственных пристроек, окаймленных мрачными с виду вязами, бросить мимолетный взгляд на осыпающиеся каменные ступени одного дома, взглянуть на темные, иногда без стекол и оконных рам другого, завернуть за угол и очутиться на отшибе, где кирпичная крошка перемежалась черепицей, а асфальта земля отродясь не знала – становилось уж совсем не по себе.
А еще и обрыв, – три метра от здания, и земля круто уходила вниз.
Я часто спускалась в саму долину и смотрела на склон снизу вверх – в некоторых местах почвы осталось не больше чем на толщину трех пальцев.
Всю эту подмытую, осыпающуюся гору земли, этот холм, удерживали только деревья. Огромные, с разлапистыми кронами, с темной листвой, и широченными стволами, они вцепились своими толстыми, похожими на змей, корнями в не надежную почву и стремились удержать ее, и именно эти деревья предотвращали не минуемый обвал. Но это не могло продолжаться вечно.
За хозяйственными постройками земли осталось и того меньше – поэтому и людей на этой улице не было, все кто когда-то обитал в этих домах, уже давно покинули свои жилища.
Я приходила сюда каждое лето. Почему? Зачем? Сама не знаю. Мне было интересно и одновременно жутко наблюдать за тем, как медленно, но уверенно приближается конец всему, что здесь стоит, растет…
После каждого, мало-мальски сильного летнего дождя, я, словно ведомая таинственной силой, шла проверять, на месте ли склон.
Как сейчас помню, я, застигнутая ливнем, стояла, вцепившись руками в забор, на самом краю обрыва, и смотрела, как потоки воды стремятся вниз, как с шумом ударяются о землю и растекаются по долине, поглощая все на своем пути.
Тогда склон размыло еще сильнее – от подножия отвалился крупный ком – пострадало само основание, смыло молоденькие деревья, а молнии спалили дотла несколько старожилов, чьи корни помогали удержать землю на ее прежнем месте.
Тем более я удивилась, когда тем же летом, в доме, что находился ближе всего к обрыву, поселился человек, и это притом, что все жители вокруг изо дня на день ждали не минуемой катастрофы, и только и разговоров было, что о ближайшем дожде.
Новым жителем оказался мужчина лет сорока пяти, высокий, сутулый, худой, с копной длинных, едва тронутых сединой волос. Кустистые седые брови нависали над удивительно большими, круглыми глазами, а узкие, плотно сжатые губы казались бескровными.
Я тут же окрестила его Сухим Листом.
Настолько близко, что бы рассмотреть его внешность, мне довелось увидеть Сухого Листа всего несколько раз – да и то, заметив мое присутствие возле своего дома, он гнал меня прочь. Как и всякого другого человека – Сухой Лист был нелюдим и не с кем не желал заводить знакомства.
Возможно, что бы досадить этому отшельнику, я начала подсматривать за ним – забиралась на одну из крыш низкого сарая, пробиралась под ветви деревьев, и наблюдала – тогда мне было так интересно узнать, чем же занимается этот мужчина, как намерен обустраивать свой быт, что он предпримет для укрепления почвы?
Несколько часов в неделю я проводила за наблюдениями. Когда солнце начинала особенно припекать - уходила домой, но и утренних часов вполне хватило, дабы я успела заметить кое-что интересное в поведении Сухого Листа.
Около месяца ничего не происходило, а, потом, как то утром, отшельник нагрузил тачку землей (она у него заблаговременно была навалена в мешки).
Я невольно улыбнулась, когда представила, сколько земли нужно Сухому Листу, дабы хоть как-то обезопасить свой дом.
Моя усмешка исчезла без следа, стоило ему попросту высыпать землю вниз. Затем, странный тип вернулся в дом, и снова вышел с мешками заполненных тем же содержимым.
Так продолжалась в течение всего лета – нагрузит, избавится, и снова за работу.
Лето закончилось, и я смогла возобновить свои наблюдения только на следующее.
Первым делом я решила проверить состояние склона. Оказалось, что осенние дожди, зимние обильные снегопады только ухудшили дело.
На верху меня ждало разочарование – я нарочно громко шагала, но никто не выбежал из дома, не начал кричать. Да и сам дом выглядел не лучшим образом – стекла разбиты, входной двери не было, ступеней как таковых тоже – груда крошева да несколько уцелевших ступеней, вот и все, что осталось.
Между тем светило ласковое летнее солнце, ветер шелестел в кронах деревьев, было тепло, а, главное, светло, и я решилась – проникну в дом.
Кое-как вскарабкалась на крыльцо, на пороге чуть помедлила, но, все же вошла в коридор, а через него проникла в гостиную, или в то, что от нее осталось.
Не знаю, что я ожидала увидеть, но только не это – везде строительный мусор и грязь, покосившийся стол покрыт плесенью, обои отпали.
В этом доме точно никто не жил, и уже давно.
И вот, когда я уже намерилась уходить, мое внимание привлек ковер – он лежал на полу, но в отличие от всего в этом доме, не казался грязным, не был усыпан мусором. Создавалось впечатление, что его периодически встряхивают.
Но приблизится к нему, не успела – с улицы послышались голоса. Ругая свое любопытство, на чем свет стоит, кляня свою беспечность, я бросилась в соседнюю комнату и скрылась за дверью. Объясняться с хозяином избушки-развалюшки, не хотелось, я еще по прошлому лету помнила гостеприимство Сухого Листа, а тогда я всего лишь проходила по улице, что же будет теперь, когда он увидит меня в своем доме, я не хотела узнавать.
В дом зашли, причем не один человек, а как минимум трое. Послышалось тихое перешептывание, что-то перетаскивали, слышался стук.
Я решила, что подожду, пока на улице станет темно – тогда можно будет попытаться незаметно покинуть строение.
Замирая от ужаса всякий раз, когда мимо моего укрытия кто-то проходил, я дождалась наступления темноты.
Светила полная луна – на удивление большая и кроваво-красная, такая, какая бывает только после затмения.
Крадучись и прислушиваясь, я пробралась в гостиную и застыла на месте - там, где еще днем лежал ковер, теперь зияла дыра, ступени ввели вглубь, под самый дом, а из недр земли доносились странные звуки…
И вот тогда бы и бросится наутек (да и дома меня заждались), но я сделал то, что сделала – а именно, стало спускаться.
Было темно, я рисковала оступиться, существовала реальная угроза обвала, но я и не думала останавливаться.
И вот впереди замаячил свет – пляшущие отблески осветили мне дорогу, и я увидела, где очутилась – за небольшим коридором, который начинался сразу же у подножия лестницы, виднелось довольно маленькое помещение, заполненное людьми.
Укрывшись за пустым сундуком, я принялась наблюдать за происходящим.
Тринадцать человек стояли полукругом возле очага, выложенного в земле камнями, и, непрестанно поклоняясь огню, пели. Облачены эти огнепоклонники были в длинные белые рясы с капюшонами.
То и дело один из них на коленях подползал к костру и бросал в него заблаговременно заготовленные, и сваленные рядом же ветки деревьев. Стоило пламени взмыть вверх, как собравшиеся тут же начинали кружиться вокруг, исполняя странные телодвижения, беспрестанно поднимая руки вверх и, то, наклоняя головы к очагу, то возводя лица к не укрепленному ничем своду.
Но вот что поразило меня больше всего - дыма не было. Как и самого запаха горящего дерева.
Одна из фигур сбросила с головы капюшон.
Я насилу подавила возглас изумления – этим человеком оказался Сухой Лист. Вот только лицо отшельника казалось помолодевшим лет на десять, бескровные губы кривила блаженная улыбка, а все лицо сияло от радости.
На его лбу, сразу над переносицей, был нарисован крест и еще какие-то знаки.
И вот он заговорил, торжественно, нараспев, словно собирался исполнить хвалебный гимн (хотя кто знал):
-Братья и сестры! То, чего мы так долго ждали, вскоре свершится! Готовьтесь!
И они запели – все вместе, в один голос. Сначала медленно и тихо, а, затем, все громче и быстрее.
Неустанно вздымая руки к своду, наклоняя головы к огню, то подпрыгивая то, кружась, они исполняли только им одним ведомый ритуал. И вот, когда пение перешло в неясный гул, какое-то мычание, я увидела ЭТО…
От кончиков пальцев каждого из облаченных в белое фигур стали исходить мерцающие крупицы. Эти крупицы поднимались к своду, пока не образовали на нем звездное небо…
Луна постепенно уменьшалась, а скопление звезд наоборот, росло…
Я затаила дыхание…
Даже если бы сейчас стоял вопрос моей жизни и смерти, я не смогла бы сделать и шагу – настолько была заворожена чарующим, небывалым зрелищем.
И вот на небе вспыхнул Южный Крест – заискрился, запылал неземным светом…
Первым изменился Сухой Лист. Там где еще минуту назад была его фигура, заклубились звезды, замерцали, заиграли, соединились в одну туманность, в один горящий, раскаленный добела, пульсирующий шар. И этот самый шар поднялся на небо…
То же самое начало происходить и с другими членами братства.
Один за другим они занимали свои места среди звезд и планет – пять человек стали небесными телами, когда произошло то, чего я так долго ждала, и чего боялась – со свода, прорезая ночное небо, посыпалась земля.
Обвал.
А они все пели и кружились, не видя и не слыша ничего вокруг…
Я не могла дольше оставаться с ними, и бросилась вверх по лестнице.
Спотыкалась и оступалась, но все же ползла… А затем и бежала…
Вперед, не оглядываясь, не останавливаясь… Опомнилась возле своего дома.
Утром, как только взошло солнце, я отправилась посмотреть на последствия катастрофы – уже подходя к началу той злополучной улицы, я увидела заграждение – дальше меня не пустили, этой ночью улица перестала существовать. Склон окончательно исчез.
Разбушевавшаяся стихия захватила многие строения, разрушила, погребла, и навеки скрыла от человеческих глаз тайну того ордена.
Каждое лето, где бы я ни находилась, я задаю себе один вопрос - что же случилось с теми, кто не успел стать частью неба.
Одно знаю точно –ни одно тела под завалами не нашли.
