Юная красавица мечтательно сидела на массивном кожаном диване. Девушка вполне довольствовалась принятой ею позой. Окружённая полумраком, она сочиняла текст очередной песни. Удовлетворённая найденной музыкой, девушка тотчас начала играть на музыкальном инструменте и распевать куплеты. Пока она ещё не имела законного желания поделиться этим с кем-либо другим.
***
Засушливые слёзы умирающего эмбриона и бессознательная методика конвейерных абортов. Рвотные позывы и грохот экологического водопада. Толпа обывателей, спешащих на бессмысленный референдум. Бродячий кот и уверенность в собственной правоте. Подробности анатомирования автомобильного двигателя. Реалистичность новейшей мультипликации. Ожидание свидания с обречёнными на гибель двойниками. Весенние дожди и зыбкие неологизмы. Царственная походка и стремительная метаморфоза. Инцест на грубой кровати. Синие ножницы свободного монтажа. Залежи сладострастных минералов. Щетина львиного куска. Внезапное похолодание. Бесконечные цепи постепенного сумасшествия. Погружение в лужу, отражающую прокажённое небо. Обитатели нищих подворотен. Каталоги назывных сарказмов. Подробности медленных качелей. Насекомые призывы и горящие казармы. Магическая сила миражей и урожая. Тусклая гармония праздничной монотонности. Вспыльчивые апологеты карнавального вольнодумства. Пластиковые шашлыки социальных перемен. Гибкая относительность всех рангов. Круговорот бессвязных вымыслов. Иждивенцы, летающие на фрагментах индийских ваз. Славные традиции скупых исповедей. Боязнь отравиться вином. Гротескная эмаль безмерной удали. Поиск спасения в уважении к алтарю. Трамвай, летящий на птичьих крыльях над обрывом. Соседняя изба и раненый адъютант. Принцип жертвы и отказа. Спинной мозг и лживая пропаганда. Приливы и отливы, оптимизм и пессимизм. Сеть молний на морщинистом небе. Кладбищенская идиллия и родовая телесность. Угли, оставляемые в фарфоровом костре. Покинутые ледоколы и синтетические ворсинки. Конкретика публицистических выкладок. Инстинктивность биографической моли. Нескромные соглядатаи и надувная гордыня. Инженерия культурных облаков. Подшивки двусмысленных инструкций. Сожжённые флаги упрямого азарта. Заказные журналистские изыскания. Обереги, разложенные на речной кромке. Манипулирование удобным материалом. Сезон аравийского гастрита. Нравственные стигмы и вырождение плинтуса. Полушубок и повсеместная занятость. Регенерация драконьего хвоста. Хождение по незримой трапеции. Пустой колодец и хриплое похмелье. Архетип демонического искушения. Волдыри на теле рекреативного кадра. Свободная конкуренция версий бессмертия. Панельные многоэтажки и спасательные жилеты. Треск нетленного спокойствия. Шрам на лбу и ушанка. Цикличность дискретного энтузиазма. Прорыв из ужасного теневого абстрагирования. Балахон непотребной ответственности. Адепты кипячёных оракулов. Энергия пещерных задвижек. Растительная архитектоника и спичечный футляр.
***
Железный скорпион полз по мёрзлой росистой траве и синеватому инею. Он направлялся к огромному чертогу. Оказавшись перед его вратами, скорпион превратился в маленького мальчика, малыша с ледяным сердцем. Гостеприимно приглашённый внутрь и одержимый интеллектуальным упоением, наивный мальчуган долго лепетал наизусть таблицу умножения, а потом, забавно щурясь, лакал оригинальный компот.
Верховный жрец шёл вдоль морского берега, мыча рапсодии и отдельные гимны. Он думал о том, что эстетские проповеди подобны пощёчинам (теологические шлепки по чувству). Вдруг верховный служитель культа узрел пирамиду зеленоватого цвета. Мемориальная постройка стала быстро приближаться к нему и расширяться. Вскоре жрец перестал находиться вовне благостного света.
***
Крылья миниатюрной совести. Горшки и клумбы, усаженные прямолинейностью. Крутые спуски и отлогая гибель. Дефицит гибкости и неисправные светофоры. Встреча двух взглядов. Усталость щепетильного маркиза. Искривления ресниц и позвонков. Надоедливые звонки и дрожжи для мускулатуры. Прения в старых хижинах. Ремиссии и дезинформация. Поборники скуки и пустых гильз.
***
Мечтательнице позвонил давний знакомый, попросивший о встрече в кафе. Она согласилась без особых раздумий. Сидя за одним столиком, девушка и юноша вели глупые диалоги. Беседа, несмотря на это, всё же обладала некоторой степенью густого, как щи, таланта.
***
Журналисты и прокуроры усердно исследовали и подписывали всевозможную документацию. Иррациональный объём бюрократизма нагнетал ощущения абсолютного помешательства.
***
Девушка связалась с хорошо знакомой ей мастерской, и оператор подтвердил факт готовности заказа. Осталось только дождаться момента, когда доставят отреставрированного динозавра-слугу. С механизированным ящером, однако, нельзя было беседовать, но в этом и не было потребности.
