Утром мы развели огонь и принялись варить похлёбку из сушёного мяса и овощей. Несколько дней питания всухомятку никому не прибавят настроение, особенно человеку, привыкшему к домашней пище, как я. Валдай сидел немного в стороне и пытался починить свою одежду и доспехи, испорченные накануне „Псом”. Кольчугу, с горем пополам, он сумел подштопать кусками проволоки, а вот кожаная защитная рубаха восстановлению не подлежала, и её пришлось выбросить, благо у меня имелась запасная. Пробитый нагрудник мой товарищ подбирать не стал, решив обойтись без него.
Пользуясь случаем, я подошёл к Валдаю и попросил его разъяснить мне один момент, не дающий мне покоя. Речь шла об эпизоде боя с людьми Кайдона, где Кристи убила бандита голыми руками. Валдай выслушал меня с интересом, и уточнил некоторые моменты. Затем оценивающим взглядом посмотрел на Кристи, задумчиво покрутил нож и почти неуловимым движением убрал его в ножны.
— Я думаю, тебе показалось, — предложил он мне свой вариант произошедшего. — В горячке боя, да ещё и в почти полной темноте, человеку может привидеться и не такое.
— Нет! — упрямо твердил я. — Ошибка исключена.
— Понимаешь, то о чём ты говоришь, возможно, но подобный удар доступен лишь мастерам. К технике боя такого уровня идут годами, всю жизнь! А девочке твоей сколько? Двадцать? Двадцать один?
Мы помолчали немного, наблюдая, как Савва и Кристи хлопочут над завтраком.
— А ты у неё самой не спрашивал? — поинтересовался вдруг Валдай. — Где она этому научилась?
— Пока нет.
— Тогда и не спрашивай, понаблюдаем для начала. Ты знаешь, как только я её увидел, то сразу понял, что девочка не так проста, как пытается казаться. Не исключено, что она вовсе не та, за кого себя выдаёт.
— Да, девушка — загадка! Во всех смыслах.
Отреагировав на мою последнюю фразу, Валдай вопросительно посмотрел на меня, но я сделал вид, что этого не заметил.
Мне и моим спутникам было известно о двух спусках в Нижний город. Один располагался очень далеко отсюда, ко второму мы собственно и направлялись, достигнув его через час после выхода.
Широкая круглая шахта, освещённая изнутри редкими тусклыми лампами жёлтого цвета, уходила отвесно вниз, где на глубине не менее ста локтей, виднелось дно. У самого входа имелось нечто похожее на подъёмник, подвешенный на цепях, но как это работает, и работает ли вообще, знать мы не могли.
Существовал и другой путь — узкая винтовая лестница, змеящаяся вокруг тонкой круглой колонны, идущей через всю шахту. Вместо ступенек из опоры торчали лишь короткие штыри, да и те располагались довольно далеко друг от друга. Складывалось впечатление, что этот спуск предназначался не для людей, уж очень он был неудобен.
Спускались, соблюдая осторожность, по одному, сначала Валдай, потом Савва, следом Кристи. Я шёл последним, и когда моя нога коснулась твёрдого пола, и вздох облегчения уже готов был вырваться из моей груди, странный рычащий звук донёсся сверху, заставляя сердце ускорить свой бег.
Я посмотрел вверх, и увидел, как какая-то тень мелькнула и исчезла над выходом из шахты. Мои товарищи ничего этого не заметили, занятые подготовкой к дальнейшему походу, и я не стал тревожить их раньше времени, хотя был почти уверен, что мне не показалось.
Нижний край шахты уходил в стороны, расширяясь, и имел на боковых стенах около двух десятков проходов ведущих вглубь лабиринта. Некоторые из дверей имели отметки, говорящие о том, что этими путями уже уходили искатели приключений. Правда знаки не указывали на то, сумели ли смельчаки вернуться обратно.
Это были обычные путевые метки, помогающие ориентироваться в лабиринте и понятные, обычно, только тем, кто их оставил. Никакой информации об опасности или безопасности пути они не несли. Я такие никогда не рисовал, предпочитая пользоваться картой.
Вот и сейчас, достав бумагу, перья и чернила, я нарисовал на чистом листе круг, вписав в его край маленькие квадратики, числом равным количеству боковых проходов. У меня имелись с собой и схемы моих прежних маршрутов, но я взял за правило, зарисовывать каждый свой новый путь отдельно.
Потом наверху, в спокойной обстановке можно будет сопоставить эти схемы между собой, проанализировать, и попытаться составить что-то похожее на карту ещё одного участка лабиринта.
— Куда пойдём? — поинтересовался Савва, глядя на меня.
— Я думаю, что без разницы, — пожал я плечами.
Валдай достал нож и крутанул его на гладком полу. Оружие завертелось на месте, но вскоре остановилось, указывая остриём на одну из дверей.
— Значит туда!
Мы прошли три коротких коридора с двойными дверями, которые легко открывались, сдвигаясь в сторону. Наш путь резко повернул вправо, увёл по лестнице вниз, снова сделал крутой разворот, и мы оказались перед проходом, длинным и прямым. Выход виднелся в его конце светлым квадратом, резко контрастируя с тёмными стенами, лишёнными ламп.
Пришлось зажечь фонарь. Медленно, ощупывая взглядами путь, мы продвигались внутри квадратного и абсолютно тёмного коридора, стараясь не угодить в ловушку.
Но, несмотря на все меры предосторожности, мы поняли, что попали в „Огненный коридор”, лишь тогда, когда с негромким щелчком включился механизм западни.
Нам оставалось до выхода совсем немного, когда прямо перед нами заалел узкий участок прохода. За несколько секунд он изменил цвет на оранжевый, жёлтый и наконец, белый, быстро накаляясь. Затем из всех участков пламенеющего кольца, навстречу друг другу ударили ослепительно яркие фонтаны огня, пылающая преграда качнулась, и с зловещим воем пошла на нас, быстро наращивая скорость.
Но мы этого уже не видели, опрометью бросившись назад при первых признаках „Огненного коридора”. Мы успели с трудом, убийственно жаркая волна едва не настигла нас.
Переводя дыхание мы наблюдали, как стена пламени, дойдя до конца коридора исчезла, а огнедышащее кольцо быстро остывало, меняя цвета в обратном порядке.
— Всё, можно идти! — решил я, потрогав уже холодную стену. Эта ловушка никогда не срабатывала два раза подряд.
Спустившись ещё на несколько уровней вниз, мы остановились для небольшого привала.
— Я вот тут подумал, — задумчиво изрёк Сава. — А что, если все ловушки лабиринта, вовсе не ловушки?
— Глубокая мысль! — дружески поддел товарища Валдай.
Кристи прыснула со смеха, не смог сдержать улыбки и я.
— Да вы послушайте! — не унимался здоровяк. — Они конечно ловушки, но, возможно, не по своему предназначению. Что если изначально их строили совсем для других целей?
Допустим, „Огненный коридор” — это огромная печь для сжигания мусора, или нечто вроде плавильной печи. „Холодник” — место для хранения продуктов питания, „Колодцы” — сточные канавы местной канализации...
Савва перечислял длинный список известных ему ловушек лабиринта, находя им соответствия в нашей повседневной жизни. Не скажу, что такие мысли не приходили, время от времени, в голову мне самому.
Вообще, Савва, несмотря на кажущуюся простоту и непосредственность, обладал гибким, пытливым умом, всегда стремился постичь суть незнакомого явления и вникнуть в каждую мелочь.
Я познакомился с ним лет восемь назад, когда мне понадобились услуги кузнеца. В тот день я притащил к нему в кузню болванку из лёгкого, но твёрдого металла найденного в лабиринте, намереваясь её перековать.
Тогда у нас ничего не вышло, мы не сумели достичь нужной температуры в печи, но я не собирался сдаваться. Савва, озадаченный неудачей, предложил улучшить процесс нагрева заготовки, увеличив объём мехов, но и это не помогло.
В результате, методом проб и ошибок мы создали принципиально новую конструкцию плавильни, позволяющую добиться нужного результата. Сколько ушло на это времени и сил, даже вспоминать страшно! Но оно того стоило! Оружия и брони лучше чем у нас, не было ни у кого.
Мы снова продолжили путь. Работающих ламп с каждым уровнем становилось всё меньше, а вот механотоны начали попадаться всё чаще. Нам приходилось вступать в бой с механическими тварями уже через каждые два — три часа! К счастью, в основном это по-прежнему были „Псы” и „Пауки”, методы борьбы с которыми мы довели до автоматизма.
Но не это тревожило меня больше всего. С момента спуска в Нижний город я никак не мог отделаться от мерзкого ощущения враждебного взгляда, лижущего мне спину, но зная, что лабиринт способен ещё и не на такие шутки, тревоги поднимать я не стал.
Ближе к полудню, наш маленький отряд оказался в кубическом помещении, где пол, стены и потолок состояли из труб разного размера, сплетённых между собой в самые невероятные узлы и петли.
Как только мы достигли середины пола, из левой стены послышался душераздирающий скрежет. Затем источник звука пришёл в движение и заметался вокруг нас, словно юркое, стремительное существо, начало перемещаться по трубам с огромной скоростью.
— „Червь”! — первым догадался Савва о причине явления. — Сто лет не видел!
Противник намечался серьезный, и встретить его полагалось с максимальной осторожностью.
Совершив сумасшедший танец внутри лабиринта труб, механотон вывалился в какое-то отверстие, и предстал перед нами во всей своей красе. Членистое змееподобное тело длиной не менее шести локтей, блестело в тусклом свете желтоватых ламп, отполированными до зеркальной чистоты металлическими пластинами. Слева и справа, корпус механизма украшали короткие, но бритвенно острые треугольные пластины способные рассечь что угодно.
„Червь” сжался в тугой клубок и молниеносно бросил своё тело вперёд, намереваясь полоснуть нарушителей границ своим смертоносным оружием.
Я оттолкнул в сторону Кристи, увернулся сам, и рубанул монстра наотмашь своим мечом, но моё оружие лишь со свистом рассекло воздух, не найдя цели. Тварь двигалась слишком быстро. Ударил и не попал молотом Савва, Валдай сумел зацепить механотона, но слабо и тот лишь чуть отклонился в сторону.
„Червь” ударился в стену, упал вниз, сжался и поднял переднюю часть тела, удерживая её на двойном кольце лежащего на полу хвоста. Сходство со змеей, готовящейся к прыжку, казалось потрясающим.
Савва выстрелил из арбалета, но болт нашёл лишь стену там, где мгновенье назад находилась машина. А механотон уже совершал свой новый смертоносный прыжок, и на этот раз он оказался куда ближе к цели.
Валдай на этот раз хорошо приложил его мечом, высекая сноп оранжевых искр, но сам получил удар хвостом, распоровший ему одежду и повредивший без того дырявую кольчугу.
Когда „Червь” пошёл на третий заход, он целил прямо в грудь Саввы и уйти в сторону великан уже не успевал. Всё, что он смог сделать — закрыться молотом, вытянув его перед собой. Моему другу повезло, механотон ударился точно в стальную рукоятку оружия кузнеца и несколько раз захлестнулся вокруг неё по инерции.
Савва благоразумно бросил молот, едва не попав под удар дико извивающегося „Червя”. Проворно подскочивший Валдай, несколькими стремительными ударами рассёк тело механизма на две части. Но бой не закончился.
Головная часть разрубленного механотона, снова бросился в атаку, целя в меня. По счастью прыть его ослабла с потерей хвоста, и я сумел насадить его на меч быстрым колющим выпадом. Хлёсткий удар сократившегося змееподобного тела, сбил мне шлем, и я вынужден был бросить меч. Тем временем хвост машины прыгал и крутился на полу, как уж на сковородке, создавая дополнительную опасность.
— Да чтоб тебя! — выругался Сава, пытаясь дотянуться до своего молота, и едва не попал под удар хвостом.
Но всё же мой меч глубоко сидел в механизме и возможности разгуляться ему не давал. Кристи отвлекла „Червя”, бросив в него кусок металлической трубы, подобранный с пола, и Валдай сумел отрубить живучему механотону голову. Савва, умудрившийся-таки дотянуться до молота, в считанные секунды расколошматил хвост, выплёскивая всю свою ярость.
Потом мы ещё долго наблюдали за останками монстра, прежде чем решились присесть отдохнуть.
— Редкий зверь! — одобрительно изрёк Савва, доставая из мешка инструменты.
Кузнец поддел ножом одну из пластин прикрывающих членистое тело, и с усилием отжал её кверху. Показалась хитрая защёлка, зная секрет которой, становилось возможным добраться до внутренностей „Червя”.
Савва секрет знал. Когда броня механотона отделилась от корпуса, стали видны внутренние механизмы и крепления ножей. Кузнец отобрал несколько инструментов и ловко отделил одно из лезвий от членика.
Пластина червя — вещь очень ценная. Нож, сделанный из неё, не подходит для боя, но незаменим при резке кож и заготовке коры. Он долго не тупиться и почти никогда не ломается. Цена в двадцать суимов — лучшее подтверждение достоинств этого артефакта.
Мы задержались на час, пока Савва снял все двадцать пластин. Валдай не скрывая радости, потирал руки.
упоминать пизырек или баночку совершенно не обязательно
