Я шёл по следу своих друзей и не узнавал лабиринт. Лампы разгорались всё ярче, металлические коридоры наполнялись новыми звуками. Повсюду сновали механотоны, их количество возросло в разы, механические твари ремонтировали свой дом и приводили его в порядок.
Сначала я обходил усердно работающие механизмы стороной, но быстро понял, что они больше не обращают на меня ни малейшего внимания. Железный город походил на огромный муравейник, пробуждающийся после долгого зимнего сна.
Заветный артефакт я положил в кожаный мешочек, и повесил его себе на шею. Каждые несколько минут я дотрагивался до своего бесценного сокровища, проверяя на месте ли оно.
«Дочь будет здорова!» ― эта мысль билась у меня в голове счастливой птицей, заставляя меня двигаться быстрее.
Когда дорога стала знакомой, я позволил себе перейти на бег. В коридорах значительно посветлело, и мой намётанный взгляд различал все ловушки издалека, а механотоны, похоже, были больше не опасны.
Савву и Валдая я нагнал через несколько часов. Кузнец лежал в луже собственной крови, из истерзанной груди торчали обломки рёбер. Прочный доспех, больше напоминавший груду металлолома валялся рядом с ним. Было удивительно, что здоровяк ещё жив, но одного взгляда мне хватило, чтобы понять, что путь моего друга очень скоро оборвётся.
Валдай, весь перепачканный кровью, стоял над ним на коленях. Он прижимал к ранам товарища чистые тряпки, но не мог остановить кровь. Вокруг валялось не менее десятка пустых склянок из-под «Слезы Спасителя», но даже этот чудодейственный эликсир не мог лечить смертельные раны.
Валдай сам имел несколько ран, одна из них была очень серьёзной, но он их словно не замечал, уделив всё своё внимание умирающему другу.
― Прости, ― прошептал Савва бескровными губами, увидев меня, и поперхнулся кровью.
― За что дружище! ― упал я перед ним на колени. ― Это ты меня прости!
― «Сатана» догнал нас, ― сообщил Валдай упавшим голосом. ― Мы приняли бой, но его нельзя победить нашим оружием. Он отбросил меня ударом, и подмял под себя Савву, а потом вдруг развернулся и укатил.
Слова Валдая начали отдаляться от меня, а перед глазами проступала яркая и удивительно реальная картина. Машуня, счастливая и здоровая бежала ко мне через цветущий луг по ромашкам и клеверу. Я поймал её на руки и закружил на месте. Девочка звонко смеялась, и этот звук я готов был слушать вечно, но мои непослушные пальцы, уже развязывали тугой узел кожаного мешочка на моей шее.
Тёплый камень лёг мне в руку, и красный свет заставил предметы отбросить тени. Я не знал, что нужно делать. Тогда я просто заглянул в глубину артефакта и приказал себе сконцентрироваться на одной единственной мысли, выбросив из головы всё остальное.
«Савва должен жить!», прокричал я мысленно камню, стараясь вложить в этот призыв всю свою волю. И, ничего не произошло.
― Савва должен жить! Савва должен жить! ― твердил я, как обезумевший, не замечая, что выкрикиваю эту фразу уже вслух. Валдай в растерянности смотрел на меня словно на сумасшедшего, Савва издал последний вздох и затих.
И тут «Душа лабиринта» в моих руках сделалась до невозможности горячей и запульсировала ярким кроваво-красным светом. Каждая вспышка была ярче предыдущей, и когда от нестерпимого жара я уже не мог удерживать артефакт в руках, камень взорвался, ослепив меня и погасив сознание.
Когда кровавая пелена перед моими глазами рассеялась, я увидел, что Савва, поддерживаемый Валдаем, пытается сесть. Тело здоровяка вместо страшных ран теперь покрывали многочисленные белые шрамы. Мои друзья, поражённые произошедшим, таращились на меня, но моё собственное изумление было не меньшим.
*
