– Тестируемый образец номер 335, сектор жизни 12857, возраст – 29 лет, износ организма – 35%, человек. Смерть в результате удушения.
– Удушение кем-чем-почему?
– Удушение верёвкой, точнее, обычным бельевым шнуром. Смерть добровольная, в данном случае повешение. Состояние в момент принятия решения – стрессовое.
– Самоубийца, значит?
– Вы знаете, что это значит, господин Блорр, довольно уже бежать впереди паровоза. Мало того что бланки новые, так и вы ещё… лезете. Диктуйте следующий вопрос.
– Имя?
– Кто только эти бланки разрабатывает? В статистике имя не играет никакой роли.
– Профессия?
– Безработный. Что ещё?
– Ничего, ваша Незапятнанность. Дальше данные тестов.
– Тогда приступим.
Джен Стерциу, в этот момент открывший глаза и узревший подступающих к нему двух незнакомцев (один был тощ и белохалатен, другой – чёрен, как уголь; чёрный держал планшетку с ручкой, тощий – по шприцу в каждой руке), не нашёл ничего лучшего, кроме как ляпнуть:
– Чё происходит?
Он ещё помнил, как с трудом выбил стул из-под собственных ног, а также слышал – хоть и издалека – вышеописанный разговор, однако никак не мог понять, почему слышит и почему помнит. Как человек слабо, но верующий, Стерциу предполагал, что попадёт в ад или хотя бы в слепящее ничто, но то, что открылось его глазам, ни в один из этих стереотипов не укладывалось.
Помещение, ограниченное пятью стенами, походило на лабораторию: бело-жёлтые стены сверкали, столы с башнями колб и реторт захламляли, грифельная доска у дальней стены чернела, а исчерченный рунами пол бледнел. Э-э-э, рунами?..
Сверху бил несильный электрический свет, от которого у Стерциу, впрочем, быстро заболели глаза.
Мать вашу, да где же он находится?!
Джен запаниковал. Он хотел умереть и даже умер – он был уверен в этом! – так почему же он снова слышит и видит? Уж не эти ли две учёные крысы во всём виноваты?!
– Спокойно, – произнёсла одна из крыс, одетая в чёрное. – Не надо орать. Не люблю, когда орут. Мы не сделаем тебе ничего плохого. Ваша Незапятнанность, давайте отметим повышенную нервозность.
– Отмечайте, – согласилась белая крыса. – И начнём тест.
– Стоять! – завопил Джен. – Какой ещё, нахрен, тест?! Вы кто такие?!
Он вдруг обнаружил, что сидит на стуле у одной из пяти стен лаборатории, а руки его возлежат на подлокотниках столь массивных, что их впору соотнести с подлокотниками как минимум стула электрического. Он не был ни привязан, ни скован иным образом, разум его как будто ничто не затуманивало, а в локтевых сгибах не было видно чёрных точек от уколов.
– Статистики мы, – сказал чёрный. – Заткни пасть.
– Господин Блорр, я бы вас попросил, – строго произнёс белый.
– И я, – поддержал его Джен. – Как я вообще сюда попал? Я же умер!
– Всё верно, – кивнула Незапятнанность. – Вы умерли, попали в слепящее ничто, а мы выудили вас из ничто и доставили в отдел статистики. Сюда. Предвидя ваш вопрос, скажу, что вы ничем не отличаетесь от остальных тестируемых образцов, мы просто собираем данные. В том числе случайным образом.
– Что за данные? – спросил Джен, которому не слишком-то понравился этот самый «случайный образ».
– Да так, цифры всякие…
– Нечего с ним рассусоливаться, – прервал белого чёрный. – Тестируем или нет?
Снова запротестовать Стерциу не успел.
Отличная паутинка. Крепкая-крепкая, серебристая, славная. Мушки-комарики так и летят, так и летят. Место удобное, прогретое, и ветра в то же время нет – безопасно, ага.
Сидим, ждём обед. Вечером хорошо поели, ночью хорошо поспали, утром довели паутинку до ума – хорошооооо. Теперь мушек и комариков будет ещё больше.
Солнышко какое сегодня славное.
– А-а-а-а-а! – голосил Джен.
– Я бы заткнул тебя, да нам тестируемых бить не положено, – мрачно сказал господин Блорр, больше похожий на огромного, накаченного чёрта. – Мы же ещё и половины тестов не провели.
Стерциу умолк. Он был на том же самом месте, на стуле, а от пятиугольной лаборатории его по-прежнему отделяла бело-чёрная пара. И хотя она действительно ещё ничего плохого ему не сделала, он почему-то не был особо рад её видеть. Ко всему ещё и чёрный всё время хамил.
– Какого…
– Это просто эксперимент, – терпеливо пояснил белый, пряча в карман пустой шприц. – Для статистики. Когда мы соберём все данные, то отпустим вас, не переживайте.
– Да мне уже не положено переживать!
– Вот и захлопни варежку, – сказал чёрный. – Дальше.
– Ннна тебе, сука, получи! Будешь ещё лезть на нашу территорию, будешь? Щас как сниму с тебя скальп, вампирёныш недоделанный, будешь у меня лысый ходить! Ещё раз увижу тебя здесь, кастрирую до пояса, и папаша тебе твой не поможет! У-у, потроха!
Убегает. Уносит ноги так, что грязь веером.
От меня они все будут бегать, пока мозгов не прикупят. Ишь, повадились через заборы лазать к дочерям моим, как будто парадный вход не для них придуман!.. Хотя этих даже на чёрный-то пускать зазорно: вампиры они вампиры и есть, попортят мне девочек, наплодятся, куда я потом с ними? Ни воспитания, ни тяги к нему – тьфу, пустырь мозговой! Надо бы лопату какую поострее для этого дела приспособить…
Иду домой, где меня уже ждёт ужин, а навстречу близняшки – хохочут, играются, ластятся ко мне, как котята. Ну, разве не счастлив тот, у кого есть дочери?
– Ссссук…
– Это он матерится, что ли?
– Господин Блорр, где вы нашли этот экземпляр? У него реакция, как у неврастеника.
– Да он такой же, как все предыдущие, Ваша Незапятнанность, только погорластее.
– Хм, ну что ж, давайте дальше.
Белое платье сидит как влитое. Ведь это же мечта, правда – чтобы, заранее купленое, оно в этот день подошло? И украшения привезены те самые, что в каталоге сверкали бриллиантами, и кремовые туфли доставлены вовремя, и кружевные митенки так трогательно лежат на подлокотнике….
Кажется, я сейчас зареву.
– Поздно, моя дорогая, слёзы лить, два часа осталось, – говорит Лиза, а у самой глаза на мокром месте.
– Так расходуем же их с пользой, – смеюсь я, и лучшая подруга утирает мне слёзы.
– Как будто ты первая невеста за всю историю мира!
– Невеста не первая, зато Тёмный принц у меня у первой будет.
– По-моему, он хрипит.
– Расстегните-ка ему ворот, господин Блорр. Кажется, парню реально плохо.
Когда Джен пришёл в себя и снова увидел знакомые лица, то хлопнулся в обморок не хуже любой дамы. Потом всё же очнулся и жалостливо спросил:
– Вы из ада, да?
– Из Статистики, – поправил белый.
– А почему мучаете тогда?
– Да кто же мучает…
– А НЕВЕСТОЙ МЕНЯ КТО СДЕЛАЛ?! А НЕРВНЫМ ПАПАШЕЙ?! А ПАУКОМ?!
– Будешь вопить, я тебе вкачу, – пообещал чёрный.
– Спокойно, господин Блорр, он просто немного… разнервничался. Когда он привыкнет к тестам, то станет относиться к ним более лояльно.
– Привыкну?! Да вы за кого меня держите?! А ну дайте мне умереть спокойно!
– Дадим, дадим, только заткнись, – сказал господин Блорр.
В руке у белого появился ещё один шприц. Жидкость, сверкающая в нём, слепила не хуже солнца.
– Стойте, – вдруг сказал Джен, и шприц замер на полпути к его руке. – Зачем вы это делаете?
– Сбор данных, – пояснил белый.
– Но для чего?
– Для статистики.
– Это я уже понял, но вы же что-то изучаете, так? Что именно?
– Удовлетворённость.
– Что?
– Ты дебил, что ли? – устало спросил чёрный. – То орёшь, то не понимаешь. Предлагаю не объяснять ему ничего, ваша Незапятнанность, а просто…
– Согласен, пусть будет сразу финальный...
Стул мелко-мелко трясётся подо мной, пока я привязываю верёвку. Не вздумай сорваться, дура, а то сожгу тебя на медленном огне. Так, петля. Готова за пару секунд (сказывается недельная тренировка). Теперь суём в петлю голову и затягиваем верёвку. Ага, что-то вроде галстука, только с обратным вектором. Ладно, вроде всё готово.
Я наполняю лёгкие воздухом и последний раз осматриваю чердак. Лучшего места для сведения счётов с жизнью не найти: по углам паутина, на полу пылища, в пыли – следы от моих ботинок. Чердак хоть и венчает жилой дом, но меня тут точно не найдут – живу-то я на другом конце города.
Прощай, мир, прощай, неблагодарный! Что б этой изменщице Анне провалиться в тартарары!
Выталкиваю табуретку из-под ног.
Бах!
С грохотом падаю на пол, взбивая в облака пыль, пытаюсь подняться, но не могу – под ногами путается табуретка, в глаза лезет пыль, верёвка-обломщица мешает дышать. Сожгу, сожгу же, дура! Какого дьявола оборвалась и мне все планы смешала?!
Откашливаюсь. Пока встаю, сдираю верёвку с шеи и отряхиваюсь – глаза забиты, а голова ясная, – слышу шаги: как будто на чердак кто-то поднимается. Лестница скрипит.
Приоткрывается дверь, и на меня с удивлением взирает прехорошенькая девушка.
– Ой! Чего это вы тут… шумите? – спрашивает она.
– Простите, – говорю, – это я… экспериментирую.
И прячу верёвку за спину.
– У меня чуть люстра не рухнула, – немного сердито говорит она. – Если бы рухнула, я бы заставила вас её чинить… даже если бы вы уже умерли.
Надо же, зоркая какая! Или у них тут постоянно кто-нибудь «экспериментирует»?
Наклоняюсь, якобы колени отряхнуть, а на самом деле – верёвку бросить, потом разгибаюсь, тяну улыбку и делаю шаг ей навстречу.
– Привет, меня зовут Джен.
– Ну надо же, сбежал!..
– Ещё заплачьте, господин Блорр.
– Да мы на него столько времени ухлопали, а он… он… сволочуга!
– Такова цель наших тестов, в конце концов. Узнать, что нужно самоубийцам. Некоторым, оказывается, просто второй шанс требуется.
– Да уж после таких тестов кто угодно захочет остаться в своей шкуре! Хотя этому я бы верёвку покрепче дал.
– Бросьте сердиться. И тесты у нас нормальные, и тестируемые тоже, а вот бланки… за эти бланки я бы реально вешал.
Похожие статьи:
Рассказы → Красный зонт
Рассказы → Фантастические стихи на рус. и англ. (со звуковым сопровождением)
Рассказы → Выбор
Рассказы → Личина
Рассказы → Его первая победа
Щас чё-нить придумаю по этому поводу. Спасибо за замечание, Жень!
Саша, уморил!))))
Можно не подписывать, что это мысль, и так ясно.
