Рассказы

Борис Валентинович Суржиков даже не ожидал, что все так кончится. Вроде не старый еще человек, работать бы еще и работать. А вот поди ж ты: во время очередной планерки в редакции его как будто выключили. Страшное головокружение, звон в ушах, темнота, и все. Он почему-то так и подумал: «Помер, наверное»....

Каррена стояла на ушах. Представьте себе – Элеонора, дочка сэра Марка Грегори, которую в городе никто иначе как «лядь-Лено» и не называл, вдруг заявила, что возмущена сплетнями, которые кружат вокруг нее, что на самом деле она девственница, и потребовала… суда единорога! Вот так – не больше и не меньше. Вышла среди бела дня на центральную площадь, положила руку на священный пень и провозгласила свои требования...

В обычном московском панельном доме, где-то в районе Отрадного, в самой обыкновенной квартире на 9 этаже сидели и пялились в магический шар два волшебника. Один – несомненно, Человек, в мятых камуфляжных штанах и футболке с невнятным логотипом. Второй, одетый в кимонообразную хламиду, судя по асексуальному лицу, волосам цвета выцветшей пакли и, главное, по заостренным ушам, явно был Эльфом.

В обычном московском панельном доме, где-то в районе Отрадного, в самой обыкновенной квартире на 9 этаже сидели и маялись пошлым похмельем два волшебника. Один – несомненно, Человек, в мятых камуфляжных штанах и футболке с невнятным логотипом валялся на диване и курил трубку, «подлечиваясь» пивом. Процесс происходил так: он вытягивал руку вперед, прикрывал глаза, и в руке у него тут же материлизовывался сосуд...

Капсула получила горизонтального положения, став прозрачной и звукопроницаемой. Прошло ровно восемь минут с момента задержания. Вродор Капицаа услышал приятный женский голос, от которого сразу же закружилась голова...

Молодой трахбанец (зелёный, как огуречик и как любой трахбанец) лежал в кровати и мирно сопел. Он мог вести себя так же спокойно и меланхолично в часы бодрствования, однако не реже Сгинк проявлял активность, старался везде успеть, сделать как просили и даже лучше. В результате чего обязательно что-нибудь ломалось или разрушалось. При этом по натуре он был стеснительный малый, а ещё простой, как щелбан по лбу, а ещё влюбчивый...

[В соавторстве с Татьяной Минасян и Александром Голиковым.]

— Что, на работу собрался, импотент вшивый?

            Иван Иванович обернулся и посмотрел на толстую, обрюзгшую морду, похожую на рыло жирной свиньи, за которой никогда не ухаживали хозяева. На бочкообразное, студенистое тело. Открылся огромный рот, из которого жутко воняло. Женщине было сложно подняться с кровати, чтобы почистить зубы, так что по утрам Ивану Ивановичу приходилось самому выскребать остатки пищи с гнилых обрубков. А потом умывать супругу, вытирать и сбрызгивать парфюмом. Этот запах подходил благоверной Ивана Ивановича так же, как вшивой дворняге – кабриолет...

Стая псевдоволков была уже совсем близко. Намереваясь поохотиться накануне, неожиданно для себя самого, Зак из охотника, превратился в дичь.Его сильные ноги позволяли убежать от любого опасного мутанта, но только не от хорошо организованной стаи. Звери шли по его следу уже почти сутки, медленно, но верно сокращая расстояние. Встреча была неизбежна...

Я вздрогнул. Сумасшедший уличный проповедник, завернутый в засаленные лохмотья, обращался именно ко мне. В иное время я бы торопливо прошел мимо, едва заметив, – как много их, взъерошенных и грязных, воодушевленных собственным безумием, — обитает на задымленных улицах Большого Яблока. В иное время. Но теперь этот резкий выкрик вывел меня из оглушенного состояния. Я снова услышал город, увидел мелькающих людей и рождественские гирлянды. Секунда – и лицо проповедника дрогнуло, позеленело. Голограмма. И он голограмма. Никогда не знаешь, что в нашем мире по-настоящему, а что так… Но этот день, о котором кричал проповедник, для меня наступил. Четверть часа назад доктор Кеннет вынес приговор: глиома второй степени. Я буквально одеревенел от ужаса...

Иван Князев считал себя реалистом, материалистом и во всякую чертовщину, загробную жизнь, инопланетян, экстрасенсов и тому подобные выдумки бездельников от науки и религии никогда не верил. Прочитав в детстве несколько фантастических рассказов, он пришел к выводу, что этот жанр литературы – профанация, искажающая и коверкающая действительность, и более к подобному чтиву не прикасался. А к новомодным телепередачам об инопланетянах, НЛО, экстрасенсах и разных аномальных явлениях, относился крайне скептически....

Умылся, привёл себя в порядок, неспешно выбрал одежду из шкафа. Всё это время в дверь настойчиво стучали. Наконец, через двадцать минут перед ним вновь предстал… Дроид-пристав. Теперь Марк узнал его по бирке, прикреплённой к левой части металлической груди. Неприкасаемые работники суда...

Елена Ивановна Василевская была  чудо как хороша. Хороша зрелой, состоявшейся красотой 30-летней женщины. Высокая – почти метр восемьдесят, с длинными светло-русыми волосами, с глазами-озерами на пол-лица и яркими чувственными губами. Добавьте сюда высокую грудь 4 размера (своя, не силиконовая; к слову, бюстгальтеры Лена не носила принципиально), узкую талию, крутые бедра и длинные ноги...

Жил да был один король. И так случилось, что образовалась у него вакансия на должность главного хранителя второго ключа (первый, как и положено, носил на груди сам король) от секретного входа в королевскую сокровищницу, точнее, в резервный фонд оной. Хранились там камни самые разные: и алмазы, и рубины, и прочие ценные – без счета. Так сказать, стратегический запас...

Сколько Ковалева себя помнила, все время чувствовала, что она не такая, как все, но лишь прочитав «Властелина колец» и вслед за ним «проглотив» еще дюжину фэнтези-книг, поняла: вот он, ее мир. Вот почему ее никогда не понимали одноклассники, не понял и ушел муж! Но кто она – маг, воин, целитель? Научившись по разным оккультным книгам магии и целительству, она еще больше утвердилась в том, что родом из другого мира...