Публикации

  В  антракте,  по  окончании  первого  отделения,  мы  пошли  прогуляться по  верхним  галереям,  где  было  не  так  людно,  как  внизу,  и  где   имелась  возможность пообщаться   в  сравнительно  спокойной  обстановке. Поначалу  я  думал,  что  Геката  примется,  как  обычно, обсуждать  просмотренные  концертные  номера,  но  сейчас  ей,  видимо,  было  не  до  того.  Словно  желая  поддразнить  меня  ещё  больше,  она  опять  заговорила  о  Гробовщике. 

  Концерт,  как  и  предсказывал  Адомастр,  оказался  просто  потрясающий;  «чёрно-белая»  зависть   сторожа  к  собравшимся  полностью  себя  оправдала. Выступление  всех  артистов  отличалось  исключительным  мастерством. Музыка,  танцы,  вокал,  кордебалет  - всё  было  доведено  до  полного  совершенства, 

Я хожу, танцуя, по сугробам
И катаюсь с горки ледяной.
Ждет меня пернатая зазноба
За скалой, где яростный прибой.

Конные отряды под предводительством Кузьмы и Кирьяна сумели уйти в дебрь по своим дорогам почти без урона – как и предполагал Всеволод, основная часть татар накинулась на его людей. За двумя другими отрядами увязалось тысячи три легких татарских всадников. Да и те, хоть и осыпали русских стрелами, но держались на изрядном расстоянии и обстрел этот большого вреда не причинял. К Кирьяну тоже присоединился отряд пешцов численностью человек в семьсот.

В моей библиотеке есть отдельная полка для книг, которые я перечитываю, когда очень устаю, когда хочется расслабиться, «выключить» мозг, просто получить удовольствие, не «цепляясь» за фактические, стилистические и сюжетные ошибки.

Полицейские приехали быстро и обошлись с многострадальным ухом до странности небрежно. Судмедэксперты бесцеремонно засунули его в пакетик, но затем, вместо того, чтобы взять образцы почвы, на которой могла остаться кровь жертвы, занялись отпечатками шин безумного кабриолета.

Я медленно продираюсь сквозь непролазную тайгу, прокладывая путь к небольшой ветхой избушке, врастающей в землю посреди всех этих дебрей. Там, в этой ветхой и невзрачной избушке, находится логово заблудших душ. 

Дойдя до хижины и забравшись внутрь неё, я погружаюсь в тотальное зыбытьё. 

Песня, сочинённая и исполненная в четверг седьмого месяца в саду Умиротворения и Шелестящей Травы личным знаменосцем по приказу Великого Шаха в честь Его победы и во славу Его Векового Правления около четвёртого часа пополудни, когда выглянуло солнце.

Поверхность воды снизу казалась тусклой ртутной пленкой. Сколько до нее? Десять метров? Пятнадцать? Плохо, что не успел сделать полноценного вдоха, когда выбирался из подводного тоннеля – воздух в акваланге обрезало сразу и теперь этого самого воздуха катастрофически не хватает! Ничего, главное – сжать зубы и не глотнуть воды, когда сознание начнет уходить. К счастью, до вожделенной поверхности оказалось не так уж далеко, и я добрался до нее на выдохе в облаке воздушных пузырей....

Они прорвались. Теряя людей от секущих воздух стрел, под ударами пик, кривых мечей и сабель татар, которые ударили, все же, в рукопашную, когда поняли, что русский князь в красном корзне вот-вот уйдет в лес. Прорвались. Ударили по тем татарам, которые увлеклись рубкой скучившихся у входа на лесную дорогу, потерявших боевой дух русских всадников.

До горла поднялся город,
Душа полотном дорожным,
Как проводом многожильным,
И вырваться невозможно.

Тони очень устала. Не столько от того, что время было позднее, сколько от внезапно случившегося непростого разговора. День и так-то выдался «не кофе со сливками» - еще и это странное происшествие с пятном – то ли бывшее, то ли почудившееся, - так стоило ей схватиться за тряпку и баллончик со средством для чистки ковров-диванов, чтобы разобраться с глюками раз и навсегда, привычным способом, - как зазвонил телефон.