В заголовке использован стиль Шекли, автора множества смешных аббревиатур вроде «АСС», «ВЫНОС» и других.
Абсурдизм – одно из самых популярных направлений в литературе XX века. Направление, которое, по сути, родилось само из себя. Оно отринуло наработки, опыт прошедших веков и образовалось из первобытного хаоса, приняв условную форму, а на деле оставаясь полётом мысли, не стремящимся принимать какой-либо формы.
Вот выдержка из научной работы Александра Бурьяка, посвящённой абсурдизму. Конечно, она немного однобока и рассматривает абсурдистское творчество скорее с негативной, деструктивной точки зрения, но представление о том, какие люди тяготеют к данному литературному направлению, даёт вполне чёткое. Сразу оговорюсь, что отношения к Шекли данная цитата не имеет, однако она чётко выражает цель, с которой мастер писал свои произведения, и демонстрирует людей, не нашедших, в отличие от этого автора, пути для выражения своих абсурдистских идей, мыслей, устремлений.
«Можно считать, — писал Бурьяк, — что первопричина проблем современного общества — не в дураках, не в эгоистах и даже не в носителях "рабской идеологии" или чего-то там ещё, а всего лишь в абсурдистах. Это зачастую добрейшие люди с татуировками на видных местах. Эрудиты.
Отнюдь не дураки. Но создать что-нибудь толковое, жизнеспособное они не в состоянии. По поводу какой-нибудь проблемы они бурно разражаются словесами, но выудить из их словес что-нибудь путное для решения этой проблемы — проблема не менее сложная. В общем, фундаментальный раскол общества — на здравомыслящих и абсурдистов. Если не разобраться с абсурдистами, то не разобраться и с общественными проблемами. Абсурдисты всегда путаются под ногами, за какое бы серьезное дело вы ни взялись.
Если вы затеете какое-нибудь сложное мероприятие, требующее коллективных усилий, вам придется столкнуться с несколькими категориями людей, способных его сорвать. Во-первых, конечно, с самоуверенными дураками. Эти мнят себя специалистами и не способны слушать чужие доводы и чему-либо учиться. Во-вторых, с двуличными индивидуумами, которые поддакивают, дружески улыбаются, говорят правильные слова и выглядят лучше всех, но на самом деле озабочены собственными скрытыми намерениями, в большей или меньшей степени противоречащими объявленной общей цели. В-третьих, с ленивыми, разболтанными, слабовольными типами, которые способны лишь выполнять распоряжения, да и то при условии постоянного надзора. В-четвертых, с более или менее выраженными истерическими психопатами, которые будут рваться на первые роли вопреки всему. Ну, а в-пятых, с самой неочевидной и потому с самой опасной для дела категорией людей — с абсурдистами. Если дураки, подлецы, люди-тряпки, позеры — притча во языцех, то абсурдистов выделять как-то не принято: общественное сознание против них не только не настроено, но вообще не отводит сколько-нибудь существенного внимания причиняемому ими вреду. Понять роль абсурдистов в современном обществе — значит понять это общество и найти ключ к решению его проблем.
Абсурдист говорит о деле, но не по делу. Его мысль всё время сбивается куда-то в сторону, утаскиваемая туда какой-нибудь очередной ассоциацией. Для абсурдиста цель деятельности — ничто, рассуждения по поводу деятельности — всё.
Приставить абсурдиста к практическому делу — значит погубить это дело. Между абсурдистом и делом всегда должен быть кто-то с критичным, практическим умом — способный из потока "мыследеятельности" абсурдиста вылавливать что-то похожее на полезные вещи».
То есть быть абсурдистом – не так сложно. Люди, испытывающие жажду самовыражения, с творческим потенциалом, нередко пытаются реализовать способности как раз в абсурдизме. Однако намного сложнее сделать его литературным приёмом, показать как нечто более глубокое и важное, чем расплывчатые выдержки из мировоззрения, которые даже их автору, может быть, не до конца ясны.
Абсурдизм, с его довлеющим над остальными фантастическим началом, не мог не проявить себя в собственно фантастике. Именно это направление даёт толчок к появлению произведений таких авторов, как Генри Каттнер, Роберт Шекли. Позже – Филип Дик. Которые, впрочем, не были бы столь известными и почитаемыми, если бы их тексты содержали лишь голую фантазию, «ничто ни о чём», как говорил Белинский. На первый план они выдвигали мысль, философию, идеи, а абсурдизм плавно, но неизменно превращался только в удобное средство для их высказывания. Энциклопедия утверждает, что "абсурдизм — система философских взглядов, развившаяся из экзистенциализма, в рамках которой утверждается отсутствие смысла человеческого бытия (абсурдность человеческого существования)". Таким образом, цель абсурдиста – через намеренно преувеличенные образы, кажущиеся глупостью, ярко и наглядно показать бренность с тлетворностью нашей жизни, а не просто нацеплять друг на друга красивых непонятных словес.
Авторы сродни Роберту Шекли оказали сильнейшее влияние на тех писателей-фантастов, которые появились позже. Достаточно вспомнить лишь несколько потрясающих работ классика научной и ненаучной фантастики, горячо любимых читателями, особенно в России: это рассказы «О высоких материях», «Ритуал», «Где не ступала нога человека», «Песнь звёздной любви», «Абсолютное оружие», «Глаз реальности»…
Учителем и любимым автором Шекли называл Генри Каттнера — самого многогранного фантаста, придумавшего на заре этого жанра огромное количество течений. Каттнер отчасти изменил стиль своих не менее талантливых друзей, например, Рэя Брэдбери, которому давал советы. Лишь после общения с Каттнером и его слов о том, что надо не выбалтывать идеи, а реализовать их, Брэдбери научился наконец дописывать тексты. Была и обратная ситуация: на Каттнера сильно повлиял, скажем, «затворник из Провиденса» — Говард Филлипс Лавкрафт. Один из рассказов учителя Шекли написан по мотивам лавкрафтианских миров; называется он «Салемский кошмар». Естественно, всё это не могло не отразиться на повествовании того, кто считал себя его учеником.
Действительно, у Каттнера с Шекли много общего: насквозь ироничные рассказы (романов у обоих не так много); вроде бы жизнерадостные тексты, но с грустной, а вернее будет сказать, очень серьёзной подоплёкой; оба в странной, иногда почти кэрролловской манере изображали судьбу и приключения своих героев. Правда, каким бы пессимистом ни был Шекли, его взгляд на жизнь более позитивен, чем у его «учителя» Каттнера. И если рассказы Каттнера в большей степени, пожалуй, забавны и абсурдны, то Шекли сумел сделать абсурд порой незаметным, однако весьма эффективным. Автор «Координат чудес» умел увлекательно, непретенциозно и понятно изложить идеи в самых коротких текстах. За ним даже закрепилось негласное звание гуру фантастических рассказов; уже не первое поколение читателей поражают они необычностью, динамикой, юмор и непредсказуемостью.
Конечно, одним абсурдизмом творчество Шекли не ограничивается, однако абсурд у него едва ли не превалирует над остальным. А потому немедленно возникает мысль, причём, скорее всего, небезосновательная, что не зря столь известным у россиян стал именно этот жизнерадостный сатирик, рассказы которого зачастую напоминают знаменитые истории Михаила Зощенко, только написанные в другом жанре — в жанре фантастики.
