Каталог статей

Осталось одно средство, чтобы выиграть время. Единственный подчинённый – работяга на погрузчике. Игрок махнул карточками, указал рукой на охрану:

- Задержать!

Мгновение страха, что вживлённый в погрузчик непись во второй раз не подчинится. Но нет, команды ещё работали.

Погрузчик лихо развернулся. Бывший мастер, разжалованный до работяги, двинул рычагами. Маленькая машина загородила игрока, пока тот взбегал по пандусу.

Здание показалось знакомым. Вот за углом трансформаторная будка, новенькая, как всё здесь. Между соседними зданиями перекинуты решётчатые мостки, по ним пробирается с деловитым видом рабочий с ведром краски в руке и кистью подмышкой. Пара труб в изоляционном кожухе тянется параллельно мосткам. На пожарной лестнице висит картонка «Осторожно, окрашено!»

Немного поодаль, на небольшом возвышении, стоял огромный, сколоченный из досок, макет Троянского Коня. Нет слов, чтобы передать всё неистовство  вульгарного,  чванливого  самодовольства приданной ему позы. Именно  таким  изображён  он  в  «Илиаде»  Гомера.  Было  в  этом  Коне  что-то   от  тёмного   божества,   какая-то  дремлющая  свирепость,  затаённое  коварство,  что  заставляло  взирать  на  деревянную  куклу  с  некоторой  опаской.

 Троянский  Конь  был  всё  так  недвижим  и  монументален.  Полный  прежнего  чванливого,  тупого  самодовольства,  несокрушимо  стоял  он  на  своём  возвышении, отливая  полировкой  округлых  дощатых  боков,  разве  что  стеклянные  глазищи  его  стали  сверкать  чуточку  ярче…

Несомненно,  это был человек  -  его  фигура  имела  все  основания  называться  человеческой  - но ни одно человекоподобное существо, из всех когда-либо виденных мною, не производило более жуткого, отталкивающего впечатления!  И,  конечно  же,  я  сразу  узнала  его…

  После того в зале  поднялся  непереносимый  гвалт  и  всё  окончательно  перемешалось. Посетители в панике бросились к выходу, давя  и толкая  друг друга,  из-за  чего в дверях образовалась невероятная свалка. Люди буквально шагали по головам один другого — лишь бы поскорее выбраться на улицу.

 - Вам не приходило в голову, что вы - сумасшедший?

 - Признаюсь, приходило, - кивнул головой старик. - Но суть в том, что я - повёрнутый нумизмат, а как человек - совершенно нормален. Как вы думаете, на что способен настоящий коллекционер, чтобы обладать сокровищем? Просто обладать, и ему безразлично, знает кто-то об этом или нет.

 - Наверно на многое.

 - Нет, месье Дюбуа. Вообще на все. На низость, предательство, преступление.

Всё шло отлично. Показательные стрельбы увенчались полным разрушением целей. Всё, что надо, было разрушено, что надо – преодолено. Даже странно поредевший миномётный расчёт сумел показать себя.

Фамус посветил фонариком. Свод тоннеля чернел разводами плесени. Эта плесень не светилась, она вгрызалась в бетон. Её колонии расползлись причудливой мозаикой, и тоннель был похож на большую карту неведомых островов.

По реке плыли трупы. Женщины и мужчины, старые и молодые, дети и собаки, коровы и куры. Плыли, слабо помахивая руками, лапами и крыльями. Раздутые, страшные.

Все жители деревни вышли на берег – собирать то, что принесла река. Перины, подушки, промокшие наряды, старую мебель и испорченные книги.

Река несла много вещей – знаков чужих жизней – когда-то уютных, налаженных, погруженных в себя или открытых миру.

 Что  это  была  за  бездна  с  сине-зелёной  бахромой,  на  краю  которой    балансировал  обезумевший  катафалк?  О  чём  говорила   спиралеобразная  форма  разверзшейся  перед  ним  пропасти?  И,  наконец,  что  могла  означать  одна  странная  особенность  инфернальной  воронки,  задававшая  тон  и  ритм  всей  картине.  Композиция  была  выстроена  таким  образом,  что  катафалку  отводилась  роль  жертвы,  отданной  на  заклание!

Приблизительно 74 000 лет назад, сразу после вулканической катастрофы, на Земле родился условный Адам со страшной мутацией. Адам не мог воспринимать слепки образов, но у него возник злокачественный ген речи. Все дети Адама тоже были мутантами. И эта мутация была настолько сильной, что через пару-тройку десятков тысяч лет на планете почти не осталось нормальных людей. Речь оказалась настолько убогим и медленным средством общения, что человек деградировал до его современного состояния. Началась эпоха войн, разрушений, насилия, ненависти, расизма и геноцида. Это событие условно называется "Изгнанием из Рая".

Охранник, который только что прикончил подопытного, застыл навытяжку возле каталки с пистолетом в руке – демонстрировал боевую готовность.

Серые халаты стояли кружком и таращили глаза на новое начальство.