Я сидел перед иллюминатором, подперев кулаком небритую щеку, и лицезрел бескрайнюю гладь океана. Еще вчера безумный шторм яростно сминал эту зеркальную поверхность огромными складками, но сегодня все упокоилось, словно всемогущий Бог разгладил хрустальную границу агрегатных состояний невидимой дланью. Как сказали бы моряки – за бортом царил его величество штиль. Несколько чаек разрозненно парили неподалеку, лишь изредка лениво взмахивая белоснежными крыльями. Вдалеке виднелся небольшой островок, картинно утыканный однообразными пальмами. Казалось, время здесь умерло навсегда.
Да-а-а. Если не приглядываться, можно было и поверить в натурализм фантазии неизвестного «мариниста». Однако стоило лишь заподозрить подвох, как сразу же из всех углов картинки начинали нахально вылезать черные точки перегоревших пикселей, различные искажения цвета и формы давно уставшей от этой жизни программы. Сама идея установки на космических кораблях вместо иллюминаторов плазменные панели с морскими пейзажами за бортом мне всегда импонировала. Конечно, на современных лайнерах, где на ублажение пассажиров тратились огромные средства, порою отличить виртуальный мир от реального было абсолютно невозможно, только вот на этой старой рухляди интересная идея переживала саму себя. Но больше-то и смотреть было не на что, разве как на опасно проржавевшие борта, вековую паутину по мрачным углам, да на многочисленные стада крыс, увлеченно шнырявших по темноте ветвящихся коридоров.
Как обычно, мой «сердобольный» редактор сумел сэкономить на билетах изрядную часть бюджета газеты, и теперь давно подлежавший списанию космический старожил бесконечно долго тащился по пассажирской трассе Земля-Альтаир. Периодически этот неугомонный труженик межзвездного вакуума в изнеможении вываливался из подпространства, натужно отдыхал, шипя прохудившимися клапанами, охлаждая двигатели и набираясь сил для следующего подвига - с титаническими усилиями продираться сквозь невидимые барьеры иных измерений.
Планета, на которую я так, не торопя события, добирался, была ничем особенным не примечательна. Как говорится – заштатный репортаж из космической глубинки. Ожидалось, что под моим пристальным репортерским взглядом предстанут изменившиеся вдали от метрополии нравы и обычаи, проросшие в длительной изоляции поразительными букетами эксцентричности. Короче, задача — найти интересную самобытность в местной культур-мультур.
Я отвернулся от поднадоевшего за время бесконечного путешествия «морского пейзажа». Проклятье! На Земле не успел как следует просохнуть после затейливой командировки к свиноидам, как иерихонская труба «главвреда» отправила в новое путешествие по отдаленным закоулкам Вселенной. Но пенять можно было только на себя и свои детские мечтания, так слишком буквально воплотившиеся в жизнь - о галактических путешествиях и космических приключениях. Чего-чего, а приключений за мою недолгую репортерскую бытность хлебнуть представилось уже преизрядно.
Кто-то тихонько постучал в дверь каюты, затормозив невеселый хоровод горестных мыслей.
- Кто там? – удивленно спросил я.
В приоткрывшуюся дверь заглянуло изрядно помятое, наверное вчерашним виртуальным штормом, лицо капитана, внеся и в без того спертую атмосферу замкнутого пространства устойчивое амбре бережно лелеемого перегара. Конечно же, ожидать встретить на этой лохани подтянутого, энергичного, пахнущего дорогим одеколоном офицера, было верхом наивности.
- Будешь? – прохрипела голова.
- Что? – не понял я.
- Шахматы.
- В смысле? Есть что ли? – совсем растерялся от неожиданного предложения я.
- Играть. На империалы, – раздраженно буркнул капитан.
А что? Шахматы представлялись не самым худшим вариантом альтернативы пустопорожнему созерцания дефективного мирка за иллюминатором. Да и возможность нежданно-негаданно подзаработать была очень даже к месту. Остаток космического пути полетел в угаре межзвездного шахматного турнира.
И только напряженная посадка в порту прибытия вырвала меня из загребущих лап этого флибустьера дальнего космоса и спасла от полного разорения, хотя изрядная часть командировочных и успела перекочевать в просторные карманы потрепанного кителя. Неприятным сюрпризом для меня оказалось поразительное умение капитана разыгрывать дебюты и эндшпили, что совершенно не соответствовало его затрапезному виду. А филигранно проведенные миттельшпили вполне заслуженно могли найти место в учебниках по шахматному мастерству. В общем, созерцание виртуальных морских просторов обошлось бы значительно дешевле. Но сожалеть о прожитом было не в моем характере. Тем более, что впереди уже замаячили заманчивые тайны новой планеты. Сделав ручкой «гостеприимному» кораблю, я по трапу сбежал на бетонку космопорта.
На удивление, воздух снаружи оказался еще более затхлым, чем в замкнутом пространстве космолета. Изумившись такому парадоксу, я огляделся. И невольно присвистнул от удивления. Неподалеку от дряхлой посудины, доставившей на планету, стояли удивительно красивые и величественные космические лайнеры. Я, честно говоря, таких и не видел никогда. Огромные, изящные, наполненные внутренней мощью. Единственно, что настораживало – открытые люки, перекошенные трапы да ржавчина тут и там нагло повылезавшая на крутые борта великанов. Сделав несколько снимков гигантских кораблей, пешком двинулся к видимому неподалеку зданию. Как ни странно, никакого иного портового транспорта для прибывающих пассажиров не предусматривалось.
Космопрот также удивлял своими размерами и грандиозностью замыслов «туземного» архитектора. Правда, довести их до логического финала он не смог. Или не успел. Так и стояло одинокое монументальное здание внушительным долгостроем, восхищая приезжих. А изнутри оно оказалось даже более грандиозным - стали не заметны незаконченный фасад и частично отсутствовавшая крыша. Зато гигантский сапфировый купол, покрывавший середину зала, вызывал трепет в душе и гулким эхом вторил одинокому стуку моих башмаков по красивому гранитному полу. Когда-то здесь кипела работа, но те счастливые времена, судя по всему, канули в бездну неумолимого времени. Выйдя на середину, огляделся, поражаясь отсутствию обычных для такого рода помещений хаотично микширующихся потоков из убывающих и прибывающих пассажиров. Показалось, что один я тут такой - прибывший. Но стоило только заинтересоваться неоконченной лепниной, признаться, довольно странноватой на вид, и подойти поближе, как сразу же наткнулся на группу людей, жавшихся по стенам. Кто-то из них спал, расположившись прямо на каменном полу, кто-то сидел, читая подобие газет, а кто и просто понуро бродил вдоль стен, осторожно придерживая не по размеру свободную одежду. Весь этот «табор» пребывал в одинаково обветшалых серых лохмотьях, что позволяло им неотличимо сливаться с неокрашенной штукатуркой подобно хитроумным хамелеонам. Я вежливо поздоровался с ближайшим мужчиной, в потрепанном пиджаке и давно неглаженных брюках.
- Здравствуйте. Не подскажите, кто эти люди? Беженцы? Что-то не очень на убывающих похожи.
Мужчина обеими руками зло чесал густую бороду, не обращая на меня ни капли внимания, словно и не стоял я перед ним в ожидании ответа. Пребывающие в стремительном тремоло растопыренные пальцы постепенно смещались к периферии, захватывая все новые районы зарослей и неумолимо перемещаясь к лохматой шевелюре. Такое впечатление, что этот пассажир не мылся и не стригся минимум полгода. Куда двинутся неугомонные руки далее, осталось для меня загадкой - кто-то осторожно тронул меня за плечо:
- Когда рейс на Альдебаран?
Вопрошающая так жалостливо смотрела на меня, что я непроизвольно начал искать глазами табло, пытаясь помочь. Однако ни часов, ни светящегося табло с расписанием так и не обнаружил. Словно и не космопорт это был, а зал для игры в скрабс.
- А вы давно тут? – вежливо поинтересовался я.
Женщина неопределенных лет казалась более-менее общительной, возможно ввиду отсутствия растительности на лице, которую надо было непрерывно чесать.
- А когда рейс на Альдебаран? – с теми же просительными нотками в голосе повторила она.
Открыл рот, чтобы в свою очередь спросить про: «а вы давно тут», как понял, что невольно подпадаю под гипнотизм ситуации и уподобляюсь всей этой малахольной братии, пребывающей в трясине бесконечно повторяющихся однообразных действий. И с лязгом захлопнул его.
- А когда рейс…
Я уже бежал, опасаясь оказаться затянутым в этот замкнутый порочный круг вечного дежа вю.
- Таможенный контроль! – окрик, несколько раз отразившись от купола, застал меня врасплох.
Таможня? У самого выхода совершенно неожиданно, что так характерно для представителей этой неуемной профессии, материализовался помятый мужичок, словно брат близнец капитана корабля, доставившего меня на эту планету. Беспокойство за чудом сохранившееся содержимое моих карманов, холодным ужиком скользнуло прямо в душу.
- Сдайте запрещенные к ввозу предметы!
- Чего? - совсем потерялся я.
- Па-апрашу сдать запрещенные к ввозу предметы! - поднял на недосягаемую высоту тембр голоса «абориген» при официальной должности.
Черт! А что у них является запрещенным? Пот мгновенно покрыл мой лоб. В пылу шахматных умозаключений совсем забыл пролистать справочник для туристов, особенно назидательный раздел - «Это знать обязательно для Вашей безопасности». Местные «царьки» вполне могли ввести смертную казнь, например, даже за хранение сигарет или алкоголя! Ни того, ни другого у меня с собой, конечно, не было, но я о принципе неотвратимости наказания за казалось бы сущую ерунду…
- Личные вещи к досмотру! - Голос стража экономических интересов глубинки морозом отозвался в сердце.
Внутренне холодея, огляделся в поисках, куда бы сквозануть, но пути отхода уже предусмотрительно перекрыла тщедушная фигура, которая вполне могла оказаться здесь представителем местных правоохранительных органов или даже палачом. По обвисшей грязной одежде было затруднительно идентифицировать его с одной из этих групп государственных служащих. Отирающиеся по углам «хамелеоны», при появлении представителей силовых ведомств, благоразумно слились с орнаментом стен, став на время совершенно невидимыми среди неоконченных барельефов и скульптур. Сдавшись на милость обстоятельств и вознеся горячую молитву богу, я вытряхнул свой саквояж прямо на холодный гранит пола.
Вездесущие пальцы таможни быстро перебрали нехитрый скарб путешественника и настороженно замерли на золотых часах, которые еще на корабле я благоразумно спрятал от шахматного греха подальше.
- Ввоз измерителей запрещен! - С этими словами мои часы, так счастливо избежавшие просторных карманов космического пирата, исчезли в брюках еще одного представителя этой древней профессии. Ну, понятно – маленький презент таможне от инопланетного гостя. Жаль - «подарочек» своим весом на «маленький» совсем не тянул.
- Не подскажите, кто все эти люди? – профессионально попытался разузнать хотя бы что-то полезное для будущего репортажа у представителей власти.
Бросив скучающий взгляд на с виду пустующий ареал обитания местных приживалок, таможенник проскрипел:
- Пассажиры рейса на Альдебаран. Ждут погрузки и старта.
- И сколько времени им…
- Вы свободны! - Явно потеряв всякий интерес к моей особе, таможенник, столь же неожиданно как и появился, исчез, и даже создалось впечатление, что прямо в сплошном монолите неотштукатуренной стены.
Что это было - дефект кладки бракоделов-строителей или грубая метафизика - разбираться я не стал и живенько подался прочь. Выйдя из здания, наконец-то смог вздохнуть полной грудью – административным рогаткам были принесены в жертву всего-то мои любимые часы.
Незнакомый город встречал красивым закатом местного светила, начавшей проявляться вечерней прохладой и уходившими за горизонт однообразными зданиями жилых кварталов. Да-а-а. Город отнюдь не блистал разнообразием архитектурных форм. Типовые многоэтажки, ровными рядами тянулись вдоль прямых широких улиц, веером расходившихся от припортовой площади. Однако стоило поднять голову повыше, как городской пейзаж кардинально менялся. Над жилыми кварталами в темнеющих небесах свободно, походя плюя на гравитацию, парили огромные ангары, бункеры и непонятные гигантские механизмы, сплетаемые в одно целое паутиной конвейеров, переходов и транспортных шлюзов. Я, кажется, видел над собою всю местную промышленность, по самым современным веяниям использующую не только поверхность планеты, но и небеса для более удобного разнесения производств. Смотрелось это, право слово, очень впечатляюще. Словно некий инфернальный монстр, подобно глубоководному кракену, распростер свои щупальца над беззащитным телом города, готовясь сжать его в стальных тисках. Одного взгляда хватало понять, кто тут главенствует и кому подчинена жизнь всего и вся. Но в грандиозной небесной гармонии чувствовался некий внутренний разбаланс. Потратив несколько минут на попытку разобраться в причине этого неясного впечатления, я решил заняться более насущными проблемами... Например, ночлегом.
Улицы, как и все встречаемое в этом порту, вызывали неприятные ассоциации подозрительной безлюдностью и пустынностью. Как будто попал в зачумленный город. Редкие пешеходы присутствовали в исчезающе малых количествах, занятые своими вечерними делами. А полное отсутствие городского транспорта ставило в тупик вопроса - как добираться до гостиницы? И где она здесь? Беглый осмотр по сторонам ничего не прояснял. Ничего отдаленно напоминающее гостеприимное прибежище для прибывших инопланетных туристов. С туристической отраслью тут явно был полный завал. А сумерки уже начинали сгущаться! Я попытался вернуться, чтобы переночевать в здании космопорта среди безобидных пассажиров на Альдебаран, но двери оказались заботливо закрыты на замок, наверное, бдительными работниками таможни. Хотя, возможно проход работал только вовне. Плюнув, двинулся наугад вглубь неприветливого города. Не бог весть какой ручеек прохожих представлял весьма ограниченный ресурс для расспросов. Так и еще в придачу стоило лишь обратиться к какому-нибудь зазевавшемуся прохожему с вопросом о ближайшей гостинице, потревоженный в своем одиночестве начинал настороженно пятиться, обходя стороной, и еще долго затем оглядывался, покидая место нежданной встречи. Иностранцев боятся? А может, аборигены стесняются пришельцев со странным акцентом? Оказалось, что нет…
- Э, мужик!
Я приветливо оглянулся на окрик, в надежде наконец-то расспросить про ночлег. Ко мне вразвалочку, ничуть не торопясь, подошли четверо парней.
- Парни, подскажите, сколько времени? – Дружелюбно улыбнулся, готовый завязать приятную беседу.
Но стоило только поближе ознакомиться с их мрачными лицами, как недоброе предчувствие тут же разлилось слабостью в коленях и предательской дрожью в мышцах живота. Таких омерзительных харь не встречалось давненько, а те, след которых еще оставался в памяти, поднимали из темных глубин воспоминания не о самых лучших мгновениях моей богатой событиями жизни. Местные аборигены мгновенно подтвердили самые наихудшие опасения. Когда меня перестали пинать и ушли, громко обсуждая содержимое дорожного саквояжа, я сел, потирая нестерпимо пылающие бока и замедленно соображая, чем успел провиниться перед местными бандитами. Наверное, это была профилактика, пришел к самому вероятному выводу. Поднявшись и кое-как отряхнувшись, осознал, что найти гостиницу уже не успеваю, да и оплачивать ее мне теперь стало нечем. Все-таки способ изъятия денежных средств посредством шахмат, в сравнении с двумя последними, импонировал больше… Да еще этот медленно остывающий след гадливого ощущения в душе.
Неожиданно раздался оглушительный грохот, и невдалеке вверх поднялось пыльное облако. Я замер. Что это? Метеорит? Рев сирены отбросил меня к стене ближайшего дома, а мимо пронеслась какая-то древняя тарантайка с надписью по борту – «Благоустройство». Чего благоустройство? Загадка. За углом дома мелькнула жалкая и, что безусловно радовало, одинокая фигура.
- Эй, парень! Подскажи сколько времени? – Сделал я еще одну попытку разузнать свое расположение на временной шкале.
Ставшая привычной реакция на простецкий вопрос легла идентичным пазлом в общую картину, которая пока никак не складывалась для меня во что-то понятное - споткнувшись и чуть не упав, словно от предательского выстрела в спину, эта, до того едва плетущаяся фигура, неожиданно рванула вдоль по улице шустрой рысцой, переходящей в галоп. С удивлением посмотрев на пыль, медленно оседавшую за «призовым скакуном», я двинулся дальше, гадая, что в невинном вопросе могло быть такого ужасного. Возможно, меня приняли за участника ночных разбоев. Хотя, ни видом, ни духом… А тем временем стемнело уже основательно.
Неожиданный скрип тормозов, заставил остановиться. Яркий свет фар, освещая меня, делал окружающее пространство неразличимо темным и не давал возможности разглядеть, чье же внимание «посчастливилось» привлечь на этот раз.
- К стене!
В грубом окрике из мрака чувствовалась сила, требовавшая безусловного подчинения. Вот только чего от меня требовали неизвестные, я не совсем понял.
- Что к стене?
- Ах, ты... - Последовала секундная пауза, - Встать к стене, руки за голову!
Пожав плечами от столь необычного начала знакомства с журналистом из метрополии, встал у стены и поднял руки. Ко мне подошли двое. Правда, ни лиц, ни одежды рассмотреть из-за слепящего света я не смог. Но, по-моему, на головах у них были одинаковые форменные фуражки.
- Документы!
- Я журналист с Земли! Подскажите, пожалуйста, сколько сейчас времени?
И только-только сделал движение, чтобы опустить руки для удобства общения, как мгновенно получил болезненный удар по ребрам чем-то твердым. Скосив глаза, увидел резиновую дубинку, совершающую замысловатые пируэты в опытных руках. Все сразу встало на свои места! Местная полиция. И я попытался сбивчиво рассказать, как меня тридцать минут назад избили и ограбили бандиты… Когда меня перестали пинать и ушли, недовольно обсуждая содержимое моих, уже до того неоднократно подчищенных, карманов, я сел, потирая изрядно «уставшие» от чрезмерного внимания бока и замедленно соображая, чем же так успел провиниться еще и перед местными полицаями. Наверное, это тоже была профилактика, пришел к неутешительному для себя выводу. Только вот чего профилактика? Стоило побыстрее этот вопрос прояснить. Во избежание дальнейших...
Вечерняя тьма над городом стремительно сгущалась. Время неудержимо истекало, не оставляя ни единого варианта достойно обустроиться на ночь. Похоже, стоило попытаться найти приют у местных аборигенов. И я в отчаянии постучался в первую попавшуюся дверь. На удивление мне открыли и, выслушав сбивчивый рассказ о злополучных скитаниях космического путешественника, впустили внутрь. Вот оно патриархальное гостеприимство, давно забытое в нашем наполненном соблазнами цивилизации мире! Квартирка на первом этаже бетонного монстра оказалась совсем небольшая. Миниатюрная уютная кухонька с красивыми занавесками на окне, скромно обставленная зала с минимумом мебели, вторая комната была закрыта. Сняв ботинки, я прошел за гостеприимным хозяином.
- Покушать не хотите? – Хозяйке было лет под пятьдесят, а хозяину, так думаю, и за все шестьдесят. Как я понял, жили они одни. Во всяком случае, за стол больше никто с нами ужинать не сел.
- У вас дети есть? – поинтересовался я. Больше из вежливости, чем от действительного интереса. Чем могли заинтересовать столичного репортера обыкновенные работяги дальней галактической периферии?
- Да, – Разговор со мной поддерживала добродушная хозяйка, в то время как пожилой мужчина молча ел, не проявляя ко мне даже минимума интереса. – Старший служит в силах правопорядка. Сейчас в командировке. Младший в интернате. Учится. Он у нас умненький.
Я покивал головой. Еда была простецкая, как и обстановка квартиры. Перекусив каким-то бурым месивом из варенных овощей с растительным маслом, почувствовал себя намного лучше. Уже сформировавшееся мрачновато-негативное представление о жителях городка дало небольшую трещину.
- Не подскажете, сколько сейчас времени? А то я свои часы оставил вашим ушлым таможенникам и никак не могу разобраться, который сейчас час? А?
В мгновенно наступившей тишине оглушительно звякнула ложка, выпав из вдруг обессиливших рук в пустую алюминиевую чашку. Вздрогнув от резкого звука, я уткнулся в замороженный взгляд хозяина и его широко раскрытый рот, с зияющими пустотами потерянных от непростой жизни зубов.
Реакция напомнила неадекватное поведение недавних прохожих, разбегавшихся в разные стороны как от прокаженного. Пока гостеприимные хозяева сидели, замерев в случайно вызванном мною ступоре, я начал догадываться, что вопрос о времени, здесь, похоже, расценивается верхом аморальности.
- Извините, – За время своих скитаний по поручениям тирана-редактора, доводилось встречать и не такие удивительные заскоки жителей иных миров. Похоже, на вопросы о времени у них наложено своеобразное табу. Только от этого легче и понятней не становилось.
- Я сморозил какую-то глупость? – поинтересовался, чтобы подтвердить догадку.
- Кхм-м, – подал голос неразговорчивый мужик.
А хозяйка лишь кивнула головой. Но чего было в этом движении больше — осуждения или искреннего сочувствия в умственных способностях земного гостя, я не разобрал.
Когда хозяин вышел по своим делам, женщина подсела ко мне поближе и, наклонив голову к самому уху, страстно зашептала:
- Пожалуйста, ни о чем связанным с ЭТИМ ни у кого не спрашивайте.
Пришлось констатировать, что все тут немного не в себе.
- Подскажите, что в вопросе о времени такого страшного?
Слово «время» опять вызвало легкое замешательство, справившись с которым, хозяйка опять зашептала:
- Будьте осторожны. Лишних вопросов не задавайте. Я вам сейчас постелю.
Пока женщина натаскивала старую одежды, чтобы постелить на полу в соседней комнате, я бродил по квартире. Обстановка была совсем бедненькая, у нас так только ночлежки для нищих обустраиваются – ни телевизора, ни удобной мебели – все только самое необходимое. Старый стол, какой-то перекосившийся сервант с посудой на полках. Несколько фотографических портретов на побеленных стенах. И две узенькие хозяйские кровати. Скорее всего панцирных или вообще из простых оструганных досок.
- Я постелила, ложитесь.
Усталость от безумного дня сказывалась все сильнее, и сон представлялся надежным прибежищем от головокружительного калейдоскопа сегодняшних событий. Я прошел в соседнюю комнату. Здесь висел призрачной завесой полумрак. Легкий запах чего-то знакомого… Свет едва-едва проникал, и комната в первое мгновение показалась пустой. Хотя… В дальнем углу кто-то сидел у темного окна.
- Здравствуйте. Как поживаете? - Ноль внимания в ответ.
Подошел поближе. В кресле качалке сидел древний старик, бездвижный, похожий на каменного истукана. Ветхая одежда, ссохшаяся кожа на почерневшем от старости лице. Глаза закрыты. Разговора явно не получалось, и я уже хотел ретироваться, боясь пробудить уставшего от жизни труженика, как… Страшная мысль сковала члены леденящим порывом. Это же труп! Высохший, настолько, что со стороны казался обтянутым почерневшей кожей скелетом. Потеряв дар речи, я попятился и неожиданно натолкнулся спиной на хозяйку.
- А-а-а! – так и не смог удержать в себе зарождавшийся вопль.
- Познакомились? Это мой папа. Он немного нездоров, поэтому не разговорчив.
Ее теплые, немного мутные от прожитых в трудах лет глаза смотрели по-доброму участливо. С поразительной отчетливостью пришло осознание, что схожу сума… Или, как вариант, что попал прямиком в сумасшедший дом.
- Ложитесь, все постелено.
Не сказав ни слова, я схватив в охапку свои вещи и выскочил на улицу. Чем дальше в инопланетный лес, тем становилось страшнее!
На улице власть давно перехватила инопланетная ночь. К сожалению, спутники планеты где-то кочевали на обратной стороне планеты, поэтому видно было не лучше, чем в диком лесу безлунной ночью на Земле. Уличное освещение, судя по всему, по странной прихоти местной мэрии здесь не предусматривалось. С трудом ориентируясь, я побрел куда глаза глядят… Но куда бы они не глядели, везде упирались только в чернеющие во тьме стены домов. После нескольких обезлюденых городских кварталов впереди наконец появилось некое подобие местного парка. За невысокой оградой в мрачные небеса устремлялись огромные деревья, а у мощных корней ютились каменные лавочки. Где свободные, где занятые уже лежащими на них. Усталость достигла своего пика, и я разве что с ног не валился. Боле не утруждая себя дальнейшими поисками ночлега, выбрал первую попавшуюся свободную лавочку и без сил рухнул на жесткое ложе. Благо температура ночью была вполне терпимая. Глаза после пережитых событий закрылись сами собой, и я уснул...
Разбудила утренняя прохлада. Пока, сидя на небольшой лавочке, продирал глаза спросонья, все не мог сообразить, куда это меня занесли духи инопланетной ночи. Повсюду каменные скульптуры да плиты с земляными холмиками. Когда же, наконец, сонное оцепенение прошло, и я осмотрелся, у меня волосы встали дыбом, а сон как рукой смахнуло. Оказалось, что сижу на мраморном надгробии посередине городского кладбища! Фигуры, принятые в темноте мною за парковые скульптуры, оказались могильными памятниками, а показавшиеся в темноте ночующими местными бомжиками - превратились в мертвецов, по странной прихоти местных жителей не захороненных, а кое-как посаженных или уложенных рядом со старыми могилами. Голова просто шла кругом от местных закидонов...
Похожие статьи:
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Пограничник
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
