Глава 1
На похоронах мистера Алистера Ди Лорето было многолюдно. Алишу это удивило: она всегда считала дедушку человеком замкнутым и малообщительным.
Мистер Уэллдон знакомил девушку с клиентами, перечислял имена известных коллекционеров старинных книг, коллег-букинистов, но мисс Ори слушала поверенного вполуха. Алиша впервые видела смерть так близко: родители погибли в авиакатастрофе где-то неподалеку от Бали, и на кладбище Смогги в память мистера и миссис Ори установили кенотафы. Сейчас Алише, впервые в жизни, было страшно: серое сморщенное существо, лежавшее в гробу, ничего общего не имело с любимым дедушкой. Девушка с трудом заставила себя прикоснуться губами ко лбу покойника: кожа был холодной, пупырчатой, как лягушачья лапка, и шершавой, как наждачная бумага.
Алиша вернулась на свое место и расплакалась: девушке стало стыдно за неуместные и глупые мысли, пусть никто и не знал о них. Мистер Уэллдон взял мисс Ори за руку, начал утешать, но тут гроб, громыхнув, поехал по ленте к окошку крематория, и Алиша разрыдалась уже в голос.
Дальнейшее она помнила смутно. Кажется, были еще какие-то посиделки в кафе, арендованном поверенном, почтительные и хвалебные речи, произносимые букинистами и коллекционерами, соболезнования и рукопожатия. Потом мистер Уэллдон отвез мисс Ори домой и, посидев приличествующие случаю полчаса, вежливо удалился, обещав заглянуть как-нибудь на днях, когда девушка успокоится и придет в себя.
Алиша еще немного посидела одна у камина, любуясь причудливым танцем огня и слушая потрескивания и поскрипывания скучавшего по хозяину старого дома, а потом отправилась осматривать свои владения. Прошедшей ночью девушке, измученной переживаниями и долгой дорогой, было не до экскурсий: бросив сумки прямо в холле, Алиша рухнула спать на диван в гостиной, а утром, собираясь на похороны, не заходила никуда, кроме ванной комнаты.
Дом мистера Ди Лорето походил на башню не только снаружи, но и внутри. Стены в жилых комнатах были обиты деревянными панелями и украшены флористическими орнаментами, но на лестницах и на первом этаже – полностью отведенном под книжную лавку, - сохранилась открытая каменная кладка.
В небольшом пустом холле с полукруглым потолком и узкими окнами было три двери: первая - парадный вход, вторая открывалась в заставленную книжными шкафами и сундуками комнату, служившую складом «Потерянных манускриптов». Алиша открыла третью дверь и очутилась в крошечном дворике, где дедушка ухитрился – неведомо как – обустроить японский сад камней и проложить извилистую дорожку, усыпанную кирпичной крошкой. Постояв на пороге и полюбовавшись миниатюрным водопадом (когда похолодает, видимо, придется его отключить), девушка вернулась в дом и поднялась на второй этаж, где находилась гостиная, а на противоположной стороне лестничной площадки - ванная и кухня.
Судя по тонкому слою пыли, покрывавшему буфет, столик, полки высокой горки, жутковатые африканские маски на стенах и катаны на каминной полке, по белым чехлам, укутывавшим диван и кресла, в гостиной мистер Ди Лорето бывал редко, а большую часть свободного времени проводил на третьем этаже, где располагались крошечная спальня и рабочий кабинет. Наверное, Алише стоило перенести вещи в спальню деда – в конце концов, теперь это ее дом, - но пока девушка была к этому не готова. Посмотрев на танец пылинок в полоске света, проникавшей через щель в тяжелых бархатных шторах, которые так и хотелось назвать портьерами, - мисс Ори прикрыла дверь и двинулась дальше.
В большом светлом кабинете жили книги. Они стояли в шкафах, на полках, лежали в коробках; пирамидами, готовыми рухнуть в любой миг, громоздились на двух мраморных столиках возле окна; уютно развалились на подоконниках и в креслах, колоннами высились вдоль узкой дорожки, ведущей от двери к рабочему столу, заваленному свитками – в чехлах и без, - разрозненными листками и пустыми обложками.
Алиша шла к столу деда, вслушиваясь в перешептывание шелестящих страниц, в легкий звон металлических застежек толстенных томов, в разговоры, что вели здесь – как знать – сколько лет – и продолжали вести сейчас слова, фразы, слоги, написанные бог знает кем, бог знает когда, бог знает на каких языках. Девушка вздохнула: никогда ей не стать такой ученой, как дедушка, никогда не понять, о чем и зачем говорится во всех этих книгах.
Пусть уж и дальше себе живут в своем царстве-королевстве, где она – чужая.
Мисс Ори погладила лежавшую на столе книгу на древнееврейском с недореставрированной обложкой. Наверное, дед работал с ней перед смертью. Наверное, нужно закончить эту работу.
Но как? В переплетном деле Алиша разбирается еще хуже, чем в старинных инкунабулах. Надо будет спросить мистера Уэллдона: существуют же какие-то специалисты, мастера-переплетчики. Она обязательно спросит. Но попозже, потом, через пару-тройку дней.
Раздумывая о внезапно свалившейся ответственности, к которой Алиша была совершенно не готова, девушка поднялась на четвертый этаж, где дед устроил что-то вроде небольшой кунсткамеры. В застекленных витринах были аккуратно разложены зубы (когти? клыки?) неизвестных животных, черепа и черепки из древних курганов; на полках стояли банки с формалином, внутри плавали то ли человеческие органы, то ли беспозвоночные обитатели моря – полуживотные, полурастения, - то ли сбежавшие из Зоны 51 инопланетяне. Между витринами стояли старинные глобусы, астролябии, секстанты, часы, механические органы и еще какие-то инструменты, назначения и названия которых Алиша не знала. Стены увешаны картами и астрономическими схемами. Доминирующим мотивом комнаты-музея выступала horror vacui.
В центре комнаты стояла совершенно неуместная здесь алюминиевая стремянка, крашенная в белый цвет. Алиша подняла голову и увидела люк в потолке. Пока девушка раздумывала: подняться на чердак или оставить осмотр до другого раза, - раздался громкий стук.
Мистер Уэллдон говорил, что мистер Алистер так и не удосужился обзавестись электрическим звонком, поэтому гостям приходилось по старинке колотить в дверь молоточком. Как ни странно, звук был прекрасно слышен на четвертом этаже.
Алиша поначалу подумала о сложном приборе типа Дионисиева уха, но потом решила, что в башне просто хорошая акустика. Девушка никого не ждала – да она никого здесь и не знала, - но любой гость был бы сейчас кстати.
Мисс Ори сбежала по лестнице и открыла дверь. На крыльце стояла, опираясь на палочку, невысокая сморщенная старушка в белом. Белым было и платье, и старомодная косынка на седых – платиново-белых – волосах, и аккуратные туфельки с пряжками. Поверх платья был надет белый, отделанный кружевами передник.
- Здравствуй, милая! Ты, чай, внученька Алистера будешь? Или правнучка?
- Внучка, двоюродная. Меня Алишей зовут.
- А меня мисс Мелоди. Да, вот такое красивое имя старой перечнице родительница дала. Пока молодая была, оно бы и ничего. А сейчас подходит оно ко мне, как королевская корона корове.
- Ну что вы такое говорите! Вы очень милая.
- Спасибо, деточка. А я тут на углу магазинчик держу. Так, по мелочи, то да сё, булки да пирожки, кофе-чаи да бакалею всякую. Могу и пирожными угостить, и варенья у меня есть. Не такие, что в современных супермаркетах продают, а настоящие, по прабабкиным рецептам варенные. Вот, гостинчиков тебе принесла, - старушка продемонстрировала корзинку, накрытую накрахмаленной белоснежной салфеткой. – Подумала: бедная девочка одна в дому сидит, по дедушке грустит, может, и слезы проливает. Пойдем, милая, чайку попьем.
Мисс Мелоди, которую Алиша как-то очень быстро стала называть «тетушкой», оказалась словоохотливой особой и прекрасной кулинаркой.
Часа два дамы просидели в большущей, мрачноватой кухне. Пили чай и разговаривали. Точнее, говорила мисс Мелоди, пока Алиша поглощала тосты с абрикосово-виноградным вареньем, пирожки с голубикой и свежайшие плюшки с сахаром.
- Да ты кушай, кушай, милая. Понятно, одно расстройство тебе последние дни, небось ни поесть, ни попить минутки не выдалось. Что? Конечно, расскажу. Дружили мы с Алистером много лет, почитай, еще с молодых годков. Нет-нет, не думай, никаких амур-бонжур меж нами не было, в те времена это не принято было, не то, что нынче развелось революций всяких. Не тех, каких нужно. Так я о чем… Хороший он был человек, милый, общительный, всегда готов помочь чем ни то. Последние-то годы, ясно дело, не мог уже работу трудную работать, не знаю, как здесь, в магазинчике справлялась – книжки да коробки, они ж какого веса немалого. Но завсегда по средам, ровно в восемь часов, заходил ко мне в лавку. У меня там столики стоят, а летом еще и на улицу выношу. Так что есть где чайку попить, пирожным себя побаловать, с друзьями поговорить о том, о сём, сигару выкурить… Нет-нет, Алистер-то сам трубку предпочитал, сигарами только друзей угощал. Говорил, привозят ему из дальних заморских стран, откуда и книжки редкие, и тараканов этих сушеных, что в музеуме у него собраны. Сама не видела, врать не буду. Зачем мне такая страхота-то? Но рассказывали ж те, кто бывал в доме… Да ты кушай, кушай, девонька. Вот еще с мясом пирожок, русские их расстёгнутыми называют… Когда виделись в последний раз? Да вот аккурат в тот вечер, как убили твоего дедушку. Как не знаешь? Ох ты ж, господи, язык-то моя корявый да болтливый. Прости, прости, милая. Скажу, скажу, что уж теперь, ты только не плачь. Обещаешь? Ну и ладушки. А дело так было. Алистер посидел за чашечкой чаю, пирожок с клубникой откушал – самый свой любимый, - трубочку выкурил, да и пошел себе домой. А ровно возле дома и подошли к нему трое парней молодых. Знаешь, из тех дурных, что в нос себе кольца вставляют, штаны цепями заместо ремня подпоясывают да волоса на голове не чешут, ажно колтуны случаются. Кто их знает, может травой дурной были укуренные, может, пьяные, только затеяли они ссору со Алистером. Кто-то из той троицы и ударил его по голове. А старику много ли надо? Дедушка твой упал, да и дух из него вон… Вот чего не знаю, того не знаю. Это тебе мистера Уэллдона спрашивать надо: он по официальной части мастак. Чай, и с полицией разговоры разговаривал… Да ты пей чаёк-то. Хороший, липовый, из старинных моих запасов.
Мисс Мелоди говорила и говорила, хлопала расстроенную наследницу по руке, подливала чая в чашку, подсовывала то розетку с вареньем, то пирожок. Голос у старушки был тихий, убаюкивающий, словно колыбельная. Алиша чувствовала, как тяжелеет голова, как наливаются свинцом веки, как слова, что произносит гостья, сливаются в журчащий поток речки, что крутит мельничное колесо. Так и хочется уронить голову на столешницу и уснуть – спокойно, тихо, без сновидений, позабыв о тревогах и печалях последних дней.
………………………………….
Когда Алиша очнулась, в кухне никого не было. На столе стояла чашка с пакетиком чая и бутылка молока. Ни банки с вареньем, ни пирожков и плюшек, ни пустых розеток и тарелок. И никаких следов пребывания мисс Мелоди.
Похожие статьи:
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Проблема планетарного масштаба
Рассказы → Вспышки на Солнце [18+]
Рассказы → Проблема галактического масштаба
Рассказы → Повод, чтобы вернуться
жду продолжения!
/ читать легко. Поэтому выскажусь немножко по тексту 
В общем рассказ мне нравится, будет продолжение - почитаю 
