Карин открыла глаза: в окошко, сквозь легкие занавески, заглядывало солнышко. Как хорошо, что сегодня воскресенье.
Значит, можно отдохнуть от школы, уроков. А еще папа обещал, что сегодня, после воскресной службы, они все вместе пойдут на ярмарку. Там соберется весь их небольшой городок: можно будет покататься на каруселях, поесть сладкую вату, посоревноваться с другими ребятами – кто лучше стреляет из лука и дальше бросает мяч. Может быть, удастся выиграть какой-нибудь здоровский приз.
И, самое главное, сегодня с ними – с мамой, с Роджером и с Карин – будет папа. Он так много работает, поздно приходит домой. Но сегодня он тоже пойдет на ярмарку. Папа редко что-то обещает, но всегда держит слово. И этому же учит Карин и Роджера.
Карин любит ходить в церковь. Здесь такие высокие, стрельчатые окна с витражами, так приятно пахнет ладаном и свежеиспеченными облатками. И отец Броди – старенький, седенький – такой милый и внимательный. Здесь можно тихо сидеть во время службы, особо не вслушиваясь в слова молитвы, и думать о своем. Например, о том, что последнее время в заповеднике возле их городка появилось много браконьеров. Потому-то папе и другим егерям приходится работать допоздна: браконьеры убивают оленей, глушат рыбу в реке. А недавно тяжело ранили папиного друга, который пытался их задержать. Сегодня Карин помолится о том, чтобы дядя Джоуи поскорее поправился.
Мир вообще становится каким-то неправильным. Во всяком случае, так думает Карин. Как ни посмотришь новости: где-то идет война и гибнут люди; а там, где нет войны, все равно происходит что-то ужасное – взрываются газопроводы, падают самолеты, тонут корабли. И даже в маленьком городке, где живет Карин с папой, мамой и братишкой, все идет не так, как нужно. Недавно двое обкурившихся подростков забили насмерть свою подружку. А неделю назад пьяный водитель выехал на тротуар и сбил мальчика, катавшегося возле дома на велике. Роджер тогда проплакал весь вечер: погибший мальчик учился с ним в одном классе.
Поэтому сегодня Карин пойдет в церковь и помолится за всех, кто погиб, и за всех, кому еще предстоит погибнуть. А еще – за тех, кто делает что-то нехорошее, из-за чего гибнут люди: пьет много вина, курит травку. Или за тех, кто прямо сейчас, с автоматом в руках, бежит, стреляя, по выжженному полю, чтобы ворваться в чужой дом, убить чьего-то папу или старшего брата, ударить прикладом маленькую девочку или мальчика.
Карин верит: если молиться очень искренне, по-настоящему, то Иисус услышит ее. И сделает так, что люди, наконец-то, поймут, что так жить нельзя. И попробуют что-то изменить в своей жизни.
Карин знает: сегодня, в воскресенье, о том же будет просит Аллаха Джана из параллельного класса; и о том же будет просить Иегову Сара с соседней улицы. А Маруко зажжет ароматные свечки перед статуей Будды и будет просить, чтобы мир и покой снизошли в души всех, кто творит сейчас зло, и они перестали его творить.
И если они все будут очень-очень просить, то Бог наверняка услышит их всех. И на Землю наконец-то придет мир.
На ярмарке было шумно и весело. Карин притормозила возле тира, где можно было пострелять из ружья и выиграть мягкую игрушку.
— Папочка, я хочу Глорию! Она такая смешная и милая.
Отец поморщился: как и полагается егерю, он умел стрелять, и даже очень неплохо, но не любил делать это без крайней нужды.
— Дочка, ты же знаешь…
— Папа, ну пожалуйста!
— Ну хорошо.
Карин, затаив дыхание, смотрит, как отец заряжает ружье, как прицеливается. Чтобы выиграть Глорию, надо выбить пятьдесят из пятидесяти. Пятьдесят уточек, покачивающихся на волнах. Владелец тира нажимает на кнопку, и уточки отправляются в плавание. Только вот плывут они очень быстро, в них так трудно попасть.
Бэнг-бэнг-бэнг… Уточки ныряют и больше не появляются над волнами. Бэнг-бэнг-бэнг…
— Как здорово стреляет твой папа! – голосок такой тихий, что Карин еле-еле удается расслышать фразу за гомоном ярмарки и восторженными воплями Роджера, сопровождающими каждый меткий выстрел. Но все-таки удается.
Девочка оборачивается.
За ее спиной стоит инвалидная коляска. В коляске сидит мальчик: худенький, лысый, ужасно бледный. Под глазами синяки. Наверное, ему столько же, сколько Роджеру. А, может быть, немного меньше.
— Да, папа здорово стреляет. Только он не любит это делать попусту: он же егерь, а не полицейский и не охотник. Но я так просила Глорию, что он согласился.
— Тебе нравится эта толстуха? Ах да, ты же девочка.
— А что нравится тебе?
— Мне? Вон тот робот-трансформер. Видишь, какой он крутой: может двигать манипуляторами. И глаза у него светятся. А еще ноги трансформируются в гусеницы, и тогда он становится похож на танк.
Мальчик вздыхает, потом отворачивается от Карин, от трансформера. Разворачивает коляску и направляется в другой палатке.
Бэнг-бэнг-бэнг… Еще одна уточка утонула. И еще одна…
— Ну что, дорогая, получи свою Глорию.
— Нет, папа, подожди… А мы можем… я могу взять вот этого робота?
— Зачем он тебе?
— Очень нужно, папа. Пожалуйста.
— Ну ладно, бери.
Карин хватает робота в одну руку, коробку – в другую, и припускается за медленно едущей инвалидной коляской.
Догнав ее, девочка с трудом тормозит, больно ударившись коленкой о колесо, и, запыхавшись, выпаливает:
— Это тебе. Ты же хотел… ну…
Бросает на колени ошарашенному мальчишке трансформера и коробку и убегает.
***
Старший Координатор отвернулся от монитора, в реальном времени транслирующего в Центр события, одновременно происходящие в 1 567 324 точках на планете Земля, где были установлены камеры наблюдения, и направил визоры на коллег.
— Я считаю, эксперимент надо завершать. Мы занесли семена жизни на эту планету, дали возможность этой жизни самостоятельно плодить и размножаться. Мы много тысячелетий наблюдали за происходящим, ни во что не вмешиваясь. Мы не вмешивались, когда они вылезли из пещер и начали убивать мирных травоядных каменными дубинками. Мы не вмешивались, когда они начали строить храмы и приносить человеческие жертвы своим богам. Мы не вмешивались, когда во Имя Господне они убивали тех, кто произносил это Имя иначе. Мы не вмешивались, когда они сжигали на кострах женщин и вырезали целые города еретиков. Мы не вмешивались, когда они загоняли себе подобных в газовые камеры и сбрасывали на них ядерные бомбы. Сейчас они, бесспорно, добились некоторого прогресса в науке по ремонту своих тел и продлению функций жизнедеятельности. Но они добились еще большего прогресса в создании новых видов оружия для прекращения жизнедеятельности людей, которые называют Бога другим именем, имеют другой цвет кожи, больше денег, лучшую внешность, являются более успешными. Мы пытались создать существ, наделенных эмоциями и чувствами – тем, чего мы лишены. И нам это удалось. Но эти эмоции: гнев, злость, зависть – разрушительны. Сейчас наши творения разрушают не только себя, но и свою планету. И когда они это сделают – а расчеты нашего ИИ свидетельствуют, что это может произойти через пять-шесть человеческих поколений, — они отправятся в космос, на другие планеты, за пределы Солнечной системы. Этого мы допустить не можем.
Я предлагал завершить этот эксперимент еще несколько веков назад, когда выплески агрессии наших творений стали недопустимо высоки. Но большинством голосов мое предложения было отклонено. Сейчас я еще раз выношу на голосование тот же вопрос. Он записан в долговременной памяти каждого из вас, но, в силу важности, длительности и масштабности эксперимента, считаю нужным сформулировать его еще раз.
Итак: предлагаю признать эксперимент по заселению планеты Земля созданными нами существами под названием «люди» не удачным. И, во избежание возможных негативных последствий для данного сектора Галактики, аннигилировать экспериментальную базу вместе со всеми ее обитателями.
Голосование является обязательным для всех трехсот семидесяти пяти непосредственно задействованных в эксперименте роботов, наделенных интеллектом класса А+, и осуществляется передачей на центральный ИИ знака «+» для прекращения эксперимента и знака «-» для его продолжения.
При достижении референтного значения в 50,001% автоматически запустится программа аннигиляции планеты.
***
Карин подняла голову. На голубом небе появилась сияющая белая точка. Она увеличивалась в размерах, становилась все ярче и ярче.
— Смотрите, какая звезда! Она видна даже днем!
48… 48,13… 48,56… 49… 49,05… 49,17… 49,74… 49,98…
Похожие статьи:
Рассказы → Пограничник
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
только вторую кружку пью 
