Рассказы

Я невольно вспомнил это место в космосе – пояс астероидов. Именно там, едва не погиб «Марс». Чудовищная глыба весом десятки тонн задела планетолет и почти целиком сорвала обшивку с корабля. Лишь только то, что на нас с командиром «Марса» в это время были скафандры, спасло нас от неминуемой гибели. Помню, как день и ночь мы занимались ремонтом вышедшего из строя оборудования. Это был адский труд. Два-три часа отдыха – остальное напряженный рабочий день. Но, наконец, все было сделано, можно сказать в открытом космосе. Три месяца мы провели в скафандрах. Кислорода почти не осталось и лишь только в начале четвертого месяца мы увидели приближающийся «Сириус». «Сириус», который спас нам жизнь.

(В будущем, на смену парусным гонкам через Атлантику и вокруг света приходят космические гонки между планетами.)

Темно-зеленая краска стен коридора местами облупилась, показав грязно-серую штукатурку. Полутемный коридор вел из ординаторской к палате интенсивной терапии. С тех пор,  как Сергей стал заведующим реанимационным отделением больницы, ночные дежурства стали обычным делом.

Денёк в Аду выдался жаркий.

Децербер сидел в кресле, обмахиваясь сегодняшней газетой и свесив языки из всех трёх глоток, и это несмотря на то, что стилонеры работали в полную силу.

Стилонеры – нечестные аналоги кондиционеров – помигивали зелёными лампочками, сигнализируя: «Мы стараемся как можем, нам рано на помойку». И это не фигура речи: они правда разговаривали на своём азбукоморзечном языке. Может, говорили они не в точности так, но смысл был однозначен.

Сэнди, удобно устроившись в мягком кресле у себя дома, просматривал на экране ноутбука рубрику под наименованием «Подработка».

Летние студенческие каникулы у него уже начались, родители, – в длительной командировке, планов – уйма, а денег, как всегда, – ни шиша.

Очевидно, нужно срочно что-то предпринять для исправления шаткого финансового положения, чтобы долгожданный отдых прошёл – на все сто.

А как же иначе? – под лежачий камень вода не течёт …                            

Справедливость – есть ли она? Торжествует ли она, гордо вознеся свой флаг, над зыбко-серой армией несправедливости? Или же в современном озлобленном обществе больше нет для нее места? Кто ответит на эти вопросы? Наверное, сама жизнь! А само понятие справедливости в ней, может обрести вполне материальное подтверждение.

— Дворец… ставлю на кон, — бормочет шейх, с трудом ворочая языком, — все… дворец. Давай, что сидишь, ставку делай…

Я поставил на кон еще двести долларов. Маленькая ставочка, позорная, что делать… Больше не дам. Шейх ставит на кон дворец, мне бы в ответ поставить свою квартиру в Воронеже, только куда я без квартиры потом…

(ШОК! Независимое расследование! Что НА САМОМ ДЕЛЕ вытворяют натовцы в арабских странах...)

Децербер приблизился к молодой русалке, рассчитывая на понимание. Алли была крохотулей полутора метров ростом. Когда она отступила, электронный аквариум на голове качнулся из стороны в сторону. Подобие скафандра не давало задохнуться в неестественной среде, а кроме того, управляло системой, обеспечивавшей телу нужный уровень влажности.

На одной из планет вдали от Солнца молодой выпускник школы космонавтов самостоятельно направляется к одной из космических станций. Полученная подготовка, сила воли и любовь к жизни помогают ему выжить.

Да когда же закончится вся эта кухонная толкотня?  Постылая работа уже не просто  вереница дел, а рабская  цепь из звеньев «надо», «надо». Измученное  тело Айи возопило: «Не надо». Усталость  наполнила его до краев,  и сил для волевых импульсов  уже не осталось.

Нужное  решение нашли  ее ноги. Тяжелые, со свинцовой щекоткой в подошвах, они давно мечтали об отдыхе. Левая вдруг поехала по жирному полу, а правая, с откровенной радостью, поспешила довершить пируэт. Всей тяжестью грузного тела, вместе с подносом, который еще нелепо возносили вверх в попытке удержать руки,  Айя грохнулась на пол.

— Фредерик! Фре-е-е-едерик! – крикнула из кухни хозяйка, вытирая тарелку о расписной фартук. – Оторвись от компьютера! Помоги маме с посудой!

— Уже иду, — из детской донёсся тоненький детский голосок. – Минутку. Только систему выключу!

Не успела последняя фраза раствориться в воздухе, как в комнате у мальца что-то аппетитно хрустнуло, грохнуло и громко стукнулось о пол. Это всё старый рыжий кот, пушистый как мочалка, спрыгнул с системного блока, зацепив полку с учебниками.

Очередные гастроли молодой, но уже популярной группы «Кис-кис доги» закончились, и бас-гитарист Персей отправился домой. Открыв дверь квартиры, он почувствовал странное волнение и неосознанную тревогу, оставил гитару в коридоре, зашел в кухню и включил чайник. В комнате его встретил рыжий кот Ибрагим, который порадовал хозяина веселым урчанием. Когда чайник вскипел, и Персей пошел пить кофе, он услышал звонок в дверь — это пришла молодая и жизнерадостная соседка Донна, полное имя которой, на самом деле, было «Белладонна».

(В сон ли опускаешься, закрывая глаза, или во тьму, что обратится явью?)

На закате учитель Нотган призвал своих учеников.

Трое юношей с уважением взирали на него, стараясь не пропустить ни единого слова.

— Дети мои, — начал Нотган. — Я созвал вас для того, чтобы сообщить об окончании вашего обучения. Я научил вас всему, что знал сам и мне больше нечего вам дать. Другие учителя высоко отозвались о ваших способностях, и я горжусь этим.

Ночь в мухоморе тёмная и холодная. Роса на траве. Дорога пахнет сыростью и пылью. В Каратоге горит лишь один огонёк — на капище Доброго Злого Бога. Это близко, на правом берегу. Здесь же и дом Тонконога, вон там, в оружейной слободе...   Всё, как раньше. Только не идёт он по дороге, а крадётся, как вор. За ним огромной тенью следует чернокрылый оган. Чужак он здесь. К тому же тёмен, как ночь. Почему? Не понятно. Не любят здесь непонятное...

Трактир был, как всегда перед полнолунием, полон. Тролли, гномы, люди, даже никого и ничего не боящиеся огры – все, кого служебные или личные дела застали в пути, предпочитали переночевать здесь, в единственном кабаке на перекрестке трех дорог, из которых одна проходила мимо поселка оборотней, другая – через деревню вампиров, а третья – вдоль старого кладбища, где водились упыри и зомби.

Всеславский оглядел прибывшего. Низенький человечек с бесцветными усами, в полинялом сюртучке, цивильной фуражке и с обломком карандаша за ухом.
-   Доброго здравия, — сказал человечек сипло и тихо, с тенью робости в голосе. – Я вам тут принёс, так сказать…
Он выудил из-за пазухи широченную стопку машинописных листов и водрузил её на редакторский стол...