Чердак без крыши

#дуракаваляние выходного дня
Страшное заболевание, получившее название синдром Каскетти, известно человечеству с

Наступает ночь, Мария выходит из дома. Открывает калитку, идет по знакомым тропам.

Задергивает уличные фонари темными облаками, собирает в корзинку садовые светильники, замыкает ставни спящих домов, прячет яркие звезды под черным покрывалом, укрывает мир лоскутным одеялом, сшитым из спокойных снов и воспоминаний из прошлой жизни.

Дракон, что прилетит под утро, заплутает во тьме, не отыщет домов и людей.

И никто не умрет в огне.

(дуракаваляние выходного дня)

Полиграф Телефонович был не лишенным привлекательности молодым человеком лет тридцати, наделенным всеми полагающимися его возрасту и положению достоинствами и одним-единственным недостатком, временами делавшим существование Полиграфа Телефоновича чрезвычайно обременительным. 

Я собираю посылку медленно и аккуратно, так, как меня учили: вытаскиваю из старой коробки мелкие детальки, обертываю каждую сначала папиросной бумагой, затем пупырчатой пленкой, потом укладываю – по одной – в прочные пластиковые боксы.

Время совсем от рук отбилось: то течет, как полноводная река, то движется рывками, как одноногий инвалид, то бежит вприпрыжку – спешит вслед за горячим солнечным обручем, что несется с небесной горы, подпрыгивая на пушистых облаках, путаясь в лентах дождей и застревая в сумерках.  

(дуракаваляние выходного дня)
Алиса вышла замуж за Шляпника. Он отрастил хипстерскую бороду, носит футболки с Симпсонами и проверяет волшебные пузырьки на отсутствие гмо и искусственных красителей.  

Он шел по улице и тревожно кричал:
- Алисааааа! Алисаааа!
"Собачку зовет, - подумала я. - Или дочку-малышку, не дай бог, потерял". 

В грамотно обустроенном, приближенном к идеалу (я сказал бы – идеальном, если бы не опасался обвинений в категоричности и прожектерстве) обществе каждому должно найтись подходящее место, такое, на котором гражданин чувствует себя нужным. 

Однажды воскресным утром я вышел из дома. На улице шел дождь. Красноармейцы задерживались, и дождь, возмущенный этим обстоятельством, вылился мне за шиворот и в ботинки.