Выпуск от 25 мая 2020, понедельник

Малинин и Стрельников успели пару раз сменить друг друга за рулём. Последние километры по тайге Малинин вёл сам, только он мог найти дорогу в этой глуши. Даже, скорее, не дорогу, а «направление». Хороших дорог здесь никогда и не бывало. Две узенькие тропки, в которых с трудом можно было узнать колею - вот и вся дорога!

Что-то теплое, мягкое – снизу. На губах – соленая влага, чуть кисловатая, не противная на вкус. Комья земли – черной, сытой, равнодушной – падают сверху. Нетяжелые по отдельности, они наваливаются друг на друга, слипаются, давят, крошки попадают в глаза, в раскрытый рот, щекочут щеки, обнаженные ноги, живот, вминают тело в раскисшую грязь. Я тону, захлебываюсь, задыхаюсь, молочу по земляным волнам руками, пытаюсь выплыть на поверхность, но меня захлестывает, утапливает, тянет в глубину. Что-то сверкает в бледном луче, еще один ком сваливается, больно бьет по носу. Перехватывает дыхание. Я кричу, но меня никто не слышит.

Высокий мужчина в форме санитара с растрепанными белобрысыми волосами помогал другим людям спуститься по крутой лестнице, подгонял, посматривая в сторону выхода. По его розовому лицу струился пот, а мы, напуганные и оглушенные канонадой, влетели в тёмное помещение бомбоубежища, слыша, как захлопнулась дверь.

Мрак окутал будто покрывалом, я чувствовала, как сердце Кэрри готово вырваться из груди. Прижала дочку к себе, слыша гул, раздающийся сверху.

Остик попал в Ад. Свои грехи знал наперечёт, и не отрицал. Конечно покаялся, но оказалось поздно. И теперь решил стойко принять кару. Его поместили в котел с кипящей смолой. Испытывая жуткие муки, почти пал духом, пока в соседней ёмкости не заметил продавщицу из продуктового – вечно вороватую хамку.

Враг выстрелил первым. Пучок красных лучей врезался мне прямо в контур антиграва. Автофор завертелся волчком, войдя в штопор, стал падать. Я перешел в режим ручного управления, схватил штурвал: – бесполезно. Да, амортизаторы смягчат падение. Я выживу, но... В эту минуту мне казалось, что лучше смерть, чем жизнь ценой такого позора. Я падал на вражескую территорию, где кроме плена меня ничего не ждет...

(Данным-давно, на краю Вселенной…)

Ука-Ука поднатужилась и тяжелая глыба, закрывающая вход, отвалила в сторону, придавив ногу спящего Йыхо-Йыхо.

          " Верно говорят, что его визг даже уши мастодонтов сворачивает в трубочку", — поморщилась Ука-Ука, раскачивая валун на быстро синеющем пальце.

          Ее четвертый муж славился высокими нотами до самого предгорья куда, поджав хвосты, убегали саблезубые.