Выпуск от 20 июля 2020, понедельник

..Кровь  застывает  в  моих  жилах!  Передо  мной,  трясясь  от  смеха,  сидит  старуха  из  пригородной  электрички.  Мерзкое  насекомообразное,  раздавленное  сумкой  молодого  Вакха,  воскресает  в  самой  отвратительной  своей  ипостаси.  Мотая  из  стороны  в  сторону  расколотым  черепом,  из  которого  не  переставая  льётся  кровь,  суча  тощими  ножками,  обутыми  в  стоптанные  онучи,  она  страстно  прижимается  ко  мне,  требуя  продолжения  любовных  нежностей. 

Продолжение Осени...
Скульптура, видимо, была высечена из скалы, торчащей когда-то из центральной части зала. Трон Атаны стоял на остатке основания этой скалы, возвышавшемся над уровнем пола локтей на двадцать. Ниже трона на разных уровнях темнели отверстия круглой формы, разной ширины.

Последнюю неделю шли дожди, но в день похорон распогодилось. С утра потеплело, на чахлых кустиках возле дома появились первые почки, хотя под ногами похрустывало – тонкий лед на лужах еще не растаял.

По реке плыли баржи, груженые камнем и деревом, но Лавиния не смотрела на них. Опустив голову, она шла за телегой, запряженной костлявой старенькой кобылкой дяди Сэма. Дядя Сэм правил, сидя на передке. Старик был без шапки – ветер трепал его седые кудри. Прохожие косились на бедные похороны, отходили с дороги, снимали шляпы.

А как же! Мне еще прабабка моя, Кэтлин, сказывала: в дубовой роще носорог водится, потому как там святое место от друидов еще. Девицы невинные в тою рощу по весне гулять ходют. Чтоб, значиццо, приманить своим невинным запахом чудного зверя на лоно да поймать его в рыбацкие сети.

Отчаянная муха не сдавалась уже пять минут. Стекло, казалось, подрагивало и готово было уступить: вот только ещё чуть-чуть, постарайся! Пожухлый подоконный фикус, напротив, почти смирился со своей участью, равнодушно смотрел на разогретую улицу, пылился...